В конце ноября в социальных сетях стартовал флешмоб #насилие_в_родах по аналогии с нашумевшей акцией #янебоюсьсказать. Его участницы анонимно делятся историями неуважительного, а зачастую жестокого отношения медперсонала к роженицам. В одноименном сообществе «ВКонтакте» женщины рассказывают о хамстве, агрессии и давлении со стороны врачей, о котором обычно принято молчать. Многие испытывали не только психологический дискомфорт, но и чрезмерные физические страдания даже при том, что оплачивали роды. «Лента.ру» ознакомилась с историями женщин и попросила врача рассказать, насколько они соответствуют реальному положению дел.

Анонимно

Я забеременела во второй раз незапланированно, когда мы переехали в другой город. Еще во время обследования меня слегка насторожила гинеколог. Сыпала цитатами из священного писания, говорила о предназначении женщины, при этом не давая никаких конкретных рекомендаций по поводу беременности. Перед родами не могла попасть в роддом — не было мест. Денег на платные роды тоже не было. Когда попала в больницу, с утра меня разбудила забежавшая впопыхах доктор и сказала: «Вставай, собирайся, пойдем резать тебя [операция кесарева сечения]». На трясущихся ногах пошла в операционную, с трудом забралась на стол.

Анестезиолог 20 минут не мог ввести иглу, орал: «Придут со своими убогими жирными спинами, не найдешь место для укола». Пока мне было плохо и меня выворачивало, врач играл в телефон, говорил: «Ничего, потерпишь, никуда не денешься». Кислород дали секунд на 30, только когда у меня начались сильнейшие рвотные позывы со вскрытым животом. Я потеряла сознание, очнулась уже в реанимации. В послеродовой было немногим лучше. Доктор грубил, никто не показывал первородкам, как кормить, больно щипали за грудь, проверяя наличие молока. Я с боем ушла из роддома под расписку. Отпускать не хотели, устроили скандал. К ребенку любви не чувствую, только стыд перед ней. Плачу постоянно и жалею. Больше рожать никогда не пойду. Надеюсь, что смогу полюбить дочь.

Анастасия Иванова, Санкт-Петербург

Роды проходили в перинатальном центре Алмазова в Петербурге. Рожала дважды и насмотрелась всякого. Во время кесарева мне начали вводить спинальный катетер. С третьего раза получилось. Затем уложили на стол, привязали руки и ноги. В таком положении я пролежала примерно час. Периодически тыкали в меня чем-то острым и спрашивали, чувствую ли боль. Я чувствовала. Потом пришел завотделением и констатировал, что я вру, потому что ничего не могу ощущать после тройного укола анестезии. Надели на меня маску. Ясное дело, в такой момент тебя охватывает животный ужас. Больно, дышать нечем, руки и ноги скованы, как на пытках.

Мысленно я попрощалась и с малышом, и с жизнью. Очнулась уже в палате. В реанимации было уже не до злости — просто хотелось, чтобы этот ад закончился. Отпустили меня почти сразу — мест не было, да и медперсоналу особого дела не было тоже. После того случая доверия к врачам нет никакого. Остался только всепоглощающий страх за сына.

Анонимно

Это был 2013 год, моя первая беременность. Все проходило очень легко: я летала, прыгала, бегала, делала ремонт дома, у меня даже не было токсикоза. Анализы — хоть на выставку, на УЗИ здоровый мальчик. Готовилась к родам, как к празднику. Срок шел к 42 неделям. Гинеколог не торопила в роддом, говорила: «Все и так хорошо». Схватки начались дома: ровные, как по учебнику, интервал постепенно уменьшался.

Поехала в роддом — сказали, что приехала рано, потому что семь минут — слишком большой интервал, нужно три. И места у них сейчас нет, не в коридоре же меня класть. Я верила врачам безоговорочно, вообще не спорила. Поехала домой. Сделали укол, чтобы смогла дома поспать. Когда я проснулась, схватки были хаотичные и очень болезненные. Я в роддом. Через два часа прокалывают пузырь, а там мясо — вовсю отслойка плаценты. Делали экстренную операцию, сын не выжил, прожил всего час. Спустя 3,5 года я родила второго, врачи с меня буквально пылинки сдували. Но как потеряла первенца из-за халатности и лени врача — никогда не забуду.

Мария Постовская, Новый Уренгой

Я рожала в 2012 году. Примерно за неделю до родов мой брат договорился с персоналом больницы, где у него было много знакомых, и устроил меня туда. Купил врачам торт, шашлыков и по бутылке вина. Но в день родов, к моему сожалению, дежурила другая смена. Когда начались роды, я уже тужилась, а акушерки ничего не делали, говорили, что без заведующей начинать нельзя. И пока она не пришла — они сидели и просто смотрели.

От боли я кричала матом. Одна из них орала, чтобы я не ерзала по креслу, иначе буду покупать им новое. Еще говорили: «Чего орешь, как дура, сама знала, что такое беременность, должна была готовой быть к этому». Врач говорила: «Как родишь — будешь халат мне отстирывать от своей крови». В итоге родила с горем пополам. В палате я провела пять дней, все это время спала на окровавленной простыне, стелила какие-то пеленки поверх. Спустя трое суток после выписки у меня открылось кровотечение, отвезли на скорой в больницу. Выяснилось, что у меня расхождение швов, еще и занесли инфекцию. Пролежала в больнице месяц, в итоге у меня пропало молоко.

Анонимно

Рожала по дорогому контракту в надежде, что это даст мне хоть какие-то преимущества. Схватки начались поздно, в 41 неделю. В роддом я не торопилась, было нехорошее предчувствие. Дома пробыла пять часов. Под утро все же решилась, и муж вызвал такси. Когда меня осмотрела мой врач, то повредила шейку матки, пошла кровь. Она сказала, что шейка открывается, но очень медленно, и что вообще плохо рожать в 41 неделю. Якобы беременность переношенная, ребенок страдает, и надо делать кесарево. Мне было так страшно, все мысли были только о ребенке. Муж стал настаивать на том, чтобы дать время шейке раскрыться, как-никак роды первые. Но врач продолжала клевать меня, говорила, что я безответственная мамаша, что убью малыша.

В слезах я подписала согласие на кесарево. Потом узнала, что врач просто спешила домой и не хотела ждать, пока я разрожусь. Операция прошла тяжело, в послеродовом периоде было множество осложнений, кровотечения, боли в спине после анестезии. Через месяц у меня обнаружили венерическую инфекцию, которую занесли в этом роддоме. Из-за воспаления в маточных трубах образовалось множество спаек, теперь ставят непроходимость и бесплодие. Я так жалею, что согласилась на операцию. Больше у меня никогда не будет детишек.

***

Любовь Ерофеева, врач-гинеколог, генеральный директор Российской ассоциации «Народонаселение и развитие»

Я много лет проработала инспектором в акушерском отделе Минздрава. Ежегодно мы проводили анализ поступающих жалоб. В меньшей мере они касались профессиональных ошибок и промахов, большинство жаловались на отношение, обидные и оскорбительные слова. Даже если у женщины какое-то осложнение, куда больше ее ранят безразличие, грубость и унижения, от которых она потом очень долго не может очухаться. Именно это обычно становится поводом жаловаться в официальные органы.

Стоит сказать, что подобный негативный опыт достался нам из советских времен, но с ним можно бороться. Наши медики из тех же поколений, что и роженицы, ожидать от них особой галантности не приходится, с одной стороны. С другой стороны, акушерская специальность — одна из наиболее напряженных. Это высочайшая, по сути двойная ответственность за жизнь — и матери, и ребенка. Все это нисколько не оправдывает грубых и резких выражений, но, по всей видимости, это своеобразная защита. Среди акушеров очень высок уровень выгорания, а еще и деформации, связанные с профессией.

Мы пытались с этим бороться. Я должна сказать, что ничем другим, кроме специальных тренингов, достичь кардинальных изменений невозможно. Поэтому я вижу в новой системе непрерывного последипломного образования возможность введения курсов повышения квалификации — в том числе этики общения с пациентами. Это позволит медикам отвлекаться от рутинной каждодневной работы, попадать в другие коллективы и копировать хороший опыт.

Опыт деторождения должен сохраняться у женщины со знаком плюс, а не со знаком минус. Преодолеть грубость в системе здравоохранения — не самая простая задача, это характерно для всех сфер. В торговле и общепите постепенно ситуация налаживается. Медицина — следующая на очереди. Нельзя добиться значительных результатов простым увеличением жалования. Никакая оплата не может остановить хамство. Есть еще и такой нюанс: профессия акушеров-гинекологов связана с властью. Некоторые ею наслаждаются: пользуются по поводу и без. Когда это делается для того, чтобы женщина внимательнее относилась к словам специалиста, — это одна история. Другое дело, если цель — получить ощущение, что ты здесь царь и бог.

С хамством можно столкнуться вне зависимости от того, платные роды или бесплатные. Их принимают одни и те же люди, которые сами постоянно слышат грубости, например, в магазине и транслируют дальше — на роженицу. Нужно принимать во внимание и то, что условия у наших медиков сложные, нагрузки повышенные и стрессовые, график работы ненормированный. Но все это ни в коем случае не может быть оправданием озлобленности.

Во вторник президент Владимир Путин принял участие во Всероссийском съезде судей. На мероприятии присутствовали европейские гости, а глава государства заявил, что Москва намерена выполнять все международные правовые обязательства. Но поводов для разногласий с коллегами из Европы уже сейчас предостаточно. Москва официально отказалась выполнять как минимум одно решение ЕСПЧ, в то время как российским судьям закрывают въезд в Европу.

Мост в ЕС

Едва ли не главной сенсацией съезда стало прибытие в Москву председателя Европейского суда по правам человека Гвидо Раймонди. Он впервые участвовал в собрании российских судей. «Это приглашение — знак уважения Европейскому суду. Для меня честь выступать перед судьями, представляющими все регионы России», — заявил он.

Россия уже не занимает первое место среди других стран по количеству жалоб в ЕСПЧ, рассказал гость из Страсбурга. В начале 2000-х годов Россия лидировала по этому показателю, за что ее регулярно критиковали в международном поле.

С 2010 года число дел против Российской Федерации в ЕСПЧ сократилось в четыре раза, первое место по объему жалоб перешло к Украине. Тем не менее количество претензий все-таки остается значительным, говорил председатель европейского суда, но признавал, что это неудивительно с учетом масштабов страны.

Глава ЕСПЧ отметил, что в отношениях с Москвой не все гладко: «Европейский суд во многих случаях приходил к выводу о нарушении прав человека, не всегда это принималось без критики. В ряде случаев существуют разногласия, а я не хотел бы игнорировать этот факт».

«КС занимается не тем, как не исполнять решение Европейского суда, а поиском пути исполнения», — возразил в ответ глава Конституционного суда Валерий Зорькин и призвал не возводить стену между российским правосудием и ЕСПЧ, а строить «мост с двусторонним движением».

Кругом обязательства

Глава государства на судейском съезде, как и во многих недавних выступлениях, сосредоточился на внутрироссийской повестке и только мельком упомянул международные вопросы. Путин указал, что жизнь и развитие страны требуют корректировки законодательства, но порой оно меняется чересчур быстро и несистемно, а это, полагает президент, «создает немало угроз в процессе применения», с которыми предстоит иметь дело судейскому корпусу.

По словам президента, в начале 2000-х годов было многое сделано для единообразного понимания и применения норм Конституции, и делалось это не для того, чтобы сейчас основной закон подвергался «эрозии».

«Все свои международные правовые обязательства мы намерены выполнять», — добавил Путин. Круг обязательств, впрочем, не так давно изменился. В декабре 2015 года Госдума приняла поправки в закон «О Конституционном суде», предоставив последнему право не исполнять решения ЕСПЧ.

В этом году КС — и Раймонди не упомянул об этом на съезде — вынес первое решение о неисполнении решения ЕСПЧ. Европейский суд при рассмотрении иска «Анчугов и Гладков против России» признал нарушением прав осужденных за тяжкие и особо тяжкие преступления невозможность участвовать в выборах, однако КС с вердиктом не согласился, поскольку он противоречит российской Конституции. И едва ли согласится — тем более с учетом пожелания не подвергать «эрозии» основной закон.

Вмешался Крым

Незадолго до проведения мероприятия в Москве с участием главы ЕСПЧ судьям Конституционного суда России запретили въезд в Литву. Президенту Путину пожаловались на это уже после съезда. Председатель КС Валерий Зорькин посетовал на политическое давление на Россию — по его словам, так или иначе санкции сказываются на сотрудничестве в правовой сфере.

В марте, рассказал Зорькин, представители российского судейского корпуса собирались на Всемирную конференцию судов, но Литва, принимающая мероприятие в этом году, «прислала нам депешу о том, что судьи Конституционного суда представляют собой угрозу для безопасности страны».

«Что, собственно, послужило поводом для такого идиотского вывода?» — уточнил российский президент.

В литовском МИД в тот же день поясняли, что ограничения связаны с решением КС по поводу присоединения Крыма. Внешнеполитическое ведомство посчитало, что российский суд «формализовал аннексию» полуострова.

«Иногда складывается впечатление, что люди вообще с другой планеты», — отреагировал Путин на объяснение Валерия Зорькина.

Литва тем временем предложила российским судьям оспорить запрет — в литовском, разумеется, суде. С учетом того, что причиной ограничительных мер называется позиция по Крыму, дело выглядит бесперспективным: российские власти — в том числе и судебные — не раз подчеркивали, что вопрос о статусе полуострова считают закрытым.

Только ленивый не пытался сравнить российские высшие учебные заведения с западными. Судя по рейтингам, счет не в нашу пользу. Но всегда ли зарубежное образование лучше отечественного, в чем его сильные и слабые стороны и как малограмотных абитуриентов удается превратить в толковых аспирантов? Об этом и многом другом «Ленте.ру» рассказали российские ученые, преподающие на Западе.

«Они не знают таблицу умножения»

Андрей Старинец, физик-теоретик, научный сотрудник физического факультета Оксфордского университета (Великобритания):

Я окончил физический факультет МГУ в 1991 году и аспирантуру в 1994-м. Аспирантура включала в себя педагогическую практику, проведение семинаров и прием экзаменов по физике у студентов мехмата МГУ. Вторую аспирантуру окончил в Нью-Йорке, был постдоком в Сиэтле, Принстоне, Канаде. Преподавал общую и теоретическую физику всем категориям слушателей, от первокурсников до постдоков, принимал вступительные экзамены, читал лекции в школах Великобритании, участвовал в разработке образовательных программ разных уровней по физике. Если учитывать детский садик (а именно там я получил первые представления об абстрактных геометрических понятиях), то мой академический опыт к нынешнему дню состоит из двух равных периодов: 22 года в СССР-России и 22 года в западных странах.

Западная система естественнонаучного образования, вплоть до уровня аспирантуры, находится сейчас в плачевном состоянии. Абитуриенты-физики Оксфордского университета, уже прошедшие предварительный отбор, могут, не моргнув глазом, заявить, что солнце светит потому, что там горит нефть. Некоторые 14-летние школьники не знают таблицу умножения, а выпускники оксфордского физфака далеко не всегда слышали о существовании функций комплексной переменной (раздел математического анализа, изучаемого на первом курсе — прим. «Ленты.ру»).

Первое, что бросается в глаза в академической сфере на Западе, это ужасающая слабость дошкольного и школьного образования по сравнению с постсоветскими аналогами. На вступительных экзаменах на физический факультет (Оксфорд проводит свои собственные экзамены) совершенно четко видно, где учились абитуриенты — в одной из западных стран или в странах бывшего социалистического содружества (например, Польше), где так и не удалось окончательно угробить завоевания социализма в образовательной сфере. При равной талантливости, вторые на голову выше в смысле количества и качества знаний.

У нас в Оксфорд очень большой конкурс, и мы можем выбрать сильнейших. Но последние десять лет вынуждены вести что-то вроде курсов ликбеза для новых студентов, иначе некоторые не в состоянии усвоить программу первого курса. Я как-то читал такой курс для студентов математического (!) факультета, правда, не Оксфордского, а Саутгемптонского университета (у него тоже высокий рейтинг). Мне дали план этих лекций, первая глава называлась «Дроби». Замечу, что как минимум в одной из элитных английских школ с физико-математическим уклоном используются американские университетские учебники, которые дают знания, примерно соответствующие хорошей советской школе без какой-либо специализации.

Если говорить о западном физико-математическом образовании, то главный недостаток университетского уровня заключается, на мой взгляд, в его фрагментарности, отсутствии интегральной целостности и относительно низком уровне. Я сейчас сравниваю с моим опытом в СССР. Мне сложнее говорить о том, что происходит в России сейчас, хотя я очень надеюсь, что костяк учебных планов сохранен.

Студенты Оксфорда изучают физику четыре года. Последний год можно в расчет не принимать, так как он всецело занят каким-то проектом (аналогом курсовой работы) и парой-тройкой обзорных курсов. Учебный год делится на три семестра. Новый материал излагается в первых двух, а третий посвящен повторению. Иными словами, студенты за все время обучения получают новые знания в течение одного календарного года. На физфаке МГУ обучение длится пять с половиной лет (последние полгода уходит на подготовку дипломной работы). Это примерно 150 недель учебы — в три раза больше, чем в Оксфорде. Поэтому не стоит удивляться, что многие оксфордские выпускники никогда не слышали об уравнении Больцмана и других любопытных вещах.

В СССР стандартный университетский курс физики предполагал два направления: сначала — курсы общей физики (механика, электричество и т.д.), одновременно читались математические дисциплины, потом, спустя полтора-два года, когда уже позволяла математическая подготовка, все шло по второму кругу, но уже на уровне теоретической физики. В Оксфорде на это нет времени, да и уровень абитуриентов не позволяет. Так что читаются только курсы общей физики. Недостаточный уровень базового образования пытаются частично компенсировать на годичных (платных) курсах повышенной сложности.

Слабой стороной советской образовательной системы был, на мой взгляд, участок «аспирантура — профессиональная деятельность». Уровень аспирантуры на Западе в целом значительно выше, чем в России, и это связано с хорошей организацией самих научных исследований, включая строгий отбор кадров. Работает принцип «сильные ученые — сильная аспирантура, а все остальное приложится». Грубо говоря, на Западе начинающему ученому нужно пройти сквозь тонкое сито, где его, возможно, отбракуют, а у нас пожалеют и возьмут. Человек-то хороший.

Что касается критериев оценки деятельности научных работников на Западе, то основную роль играют периодические аттестации, анонимные оценки исследовательской деятельности коллегами из других научных групп той же тематики. От этого зависит финансирование. Если человек в последние пять лет работал вяло, ничего путного не сделал, то и денег на постдока, оборудование, поездки и т.д. ему не дадут. Стандартная зарплата (вполне приличная) при этом сохраняется. Количество публикаций и другая наукометрия не играют определяющей роли, важна суть дела.

Подчеркну: базовое физико-математическое образование СССР от детского садика до старших курсов университетов включительно — золотой стандарт высшей пробы. Система, разумеется, неидеальна, но ничего лучшего за 22 года моих академических странствий по миру я не встречал. Но все это, похоже, не осознают в России.

Выпускники российских физико-математических вузов по-прежнему высоко ценятся на Западе. Это плохо в том смысле, что работает пресловутый «пылесос», безвозвратно высасывающий наши кадры, в подготовку которых вложено столько сил и средств. Но для них не созданы адекватные условия для научной деятельности в родной стране. И ключевое слово здесь «безвозвратно».

Век живи — век учись

Александр Шапиро, профессор физической химии в Датском техническом университете:

В Дании я уже 20 лет, из них 16 — преподаю. Система преподавания здесь гораздо свободнее. Студенту дается право самому решать, какие предметы ему стоит изучать. Обязательных предметов приблизительно треть из большого списка. Я веду несколько курсов. Один курс — это 13 занятий по четыре полных часа, плюс домашняя работа. Как это время заполнить, решает преподаватель. Можно читать лекции, можно устраивать экскурсии, проводить лабораторные занятия. Или просто сказать: «Все, сегодня занятий не будет. Все — домой!» Конечно, если преподаватель так делает слишком часто, студенты пожалуются или перестанут приходить. Я пытаюсь сказать, что свобода есть не только у студентов, но и у преподавателей. Нас, конечно, ориентируют на то, чтобы курс строился от упражнений, практических занятий и проектов. Говоря упрощенно, представьте, что вам за первый час объясняют какую-то задачу. А последующие три часа вы тренируетесь в ее решении.

От того, сколько студентов выберут мой курс, я, разумеется, завишу, но не прямо. Например, если ко мне будут ходить меньше десяти человек, то пойдут разговоры о том, что надо бы закрыть курс. А делать новый курс — все равно как написать книгу. На моих курсах студентов больше 30, на некоторых — больше 50. Каждый курс и преподаватель получают подробную оценку студентов: был ли курс полезен, хороши ли учебные материалы и т.д. Если в какой-то год, допустим, меня оценили плохо, курс обсуждается на специальном совете, который дает рекомендации, как и что улучшить.

Любой преподаватель в университете — наполовину ученый. Официально у меня в контракте написано, что я должен половину рабочего времени заниматься наукой. То есть у меня есть публикации, аспиранты, научные проекты. Иначе университеты себе жизни не представляют. Конечно, мой рейтинг зависит от количества научных публикаций в журналах. Но опять же, не так жестко. Даже если кто-то в абсолютном минусе — уволить его очень сложно. Последний такой случай был лет 20 назад.

Это верно, что российская система образования более академична. Но я вижу, что датчане, которые хотят знать больше, добиваются этого. Только они всегда задают себе вопрос: «А для чего?» Так, как это было у меня, — учился, потому что было интересно — у датчан бывает редко.

Зато почти все тут умеют реально работать. Студенты способные самостоятельно взять тему, довести ее от нуля до продукта, организовать вокруг себя образовательное пространство, работу в коллективе и т.д. У них это в крови. Не берусь судить, какая система лучше. Датское образование построено так, что если человеку не хватает каких-то знаний, он в любой момент может доучиться. Например, переходит компания на новую систему отчетности — без проблем, секретарь или бухгалтер идет на специальный недельный курс. Здесь огромное количество разных курсов — продолжительных, коротких, вечерних, интернет и так далее. Разные люди, от школьников до пенсионеров, все время получают дополнительное образование по выбору.

«Талантливые люди концентрируются в вузах»

Борис Сегаль, доктор философских наук:

Я более 35 лет преподавал в разных странах: в России, Америке, Великобритании, Швейцарии, Канаде, Венгрии. По сравнению с Россией, сразу же бросаются в глаза две принципиальные вещи, без которых вузы не могут работать. Во-первых, деньги. Государственное финансирование самых лучших составляет совсем небольшую часть их бюджета. Остальное вузы зарабатывают сами: книгоизданием, грантами, даже платой за парковку. И второе — независимость. Вспоминаю, как проходило назначение ректора Вермонтского университета в США, где я в то время работал. О вакансии объявили везде, где можно. При этом преподавателям самого университета не рекомендовали выдвигаться. Были проведены интервью более чем с 20 кандидатами. Трое показались комиссии перспективными. Их пригласили на университетские слушания, где они представили свои программы. А потом были тайные выборы. Если бы кто-то посмел замолвить словечко за какого-то кандидата, его обвинили бы в коррупции. Можете себе представить такое в России?

Качество образования зависит от преподавательского состава. В западноевропейских странах и в Америке 90 процентов всяческой науки базируется в университетах, а не в академических институтах, как в России. Талантливые люди концентрируются именно в вузах. Студенты видят их вблизи. Ученые привлекают ребят в свои исследования с первых курсов. Когда студенты оканчивают университет, у них уже большой опыт научной работы.

Венгрия, где я преподавал в последние годы, из соцлагеря. Но сегодня венгерский диплом, в том числе и медицинский, признается во всем мире. Венгрия для этого работала много лет. Сопоставляли структуру высшего образования с Европой и Америкой. Меняли наполнение венгерских вузов, государственное законодательство.

Я сравнивал учебные планы вузов крупных российских городов с венгерскими (а венгерская программа — это средняя европейская). Но мне не попалось вузов, которые можно было бы синхронизировать с нами. В каждой стране есть национальные особенности обучения. А принципиально большой разницы в подготовке специалистов там нет. В этом сила Евросоюза. Действует программа студенческого и преподавательского обмена Erasmus. Благодаря ей студент любого вуза в рамках Евросоюза может поехать в другую страну и отучиться семестр. Там он сдаст предметы, которые выбрал себе для изучения. И дома полученные им оценки будут признаны. Точно так же преподаватели могут получить новый опыт.

Еще один важный момент — как у нас проводится контроль знаний. В старых фильмах регулярно показывают, как в ночь перед экзаменом студенты зубрят, пишут шпаргалки. Сегодня в венгерском вузе это бессмысленное занятие. В течение года я могу провести 3-4 экзамена. И каждый из них идет в зачет итоговой оценки. Устный экзамен — очень большая редкость. Считается, что письменная работа дает шанс на более объективную оценку.

В среднем нагрузка на преподавателя в Венгрии — десять лекций в неделю. Примерно столько же времени вуз просит уделить разным совещаниям и консультациям. Преподавательская должность в Венгрии престижна и хорошо оплачивается. Профессор без вычетов получает в среднем в переводе на российские рубли 120-140 тысяч в месяц. Средняя зарплата в Венгрии — примерно 50 тысяч рублей.

На трассе Тюмень — Ханты-Мансийск 4 декабря произошла крупная авария. Столкнулись три автомобиля: «Лада-Приора», грузовик Scania и автобус Karosa, перевозивший детей. В результате аварии погибли 12 человек (в том числе 10 детей), 34 пострадали, 20 из них находятся в тяжелом состоянии. На федеральных трассах часто происходят крупные ДТП, уносящие десятки жизней. Виновного устанавливают быстро: как правило, им оказывается водитель. Но так ли это на самом деле? «Лента.ру» рассказывает о том, какую роль в крупных дорожно-транспортных происшествиях на федеральных трассах играет вторая часть формулы «дураки и дороги».

Десятки жизней

О причинах дорожного происшествия под Ханты-Мансийском спорят. Согласно официальной версии, виноваты водители грузовика и автобуса, не соблюдавшие правила дорожного движения. Тем не менее есть и другие предполагаемые причины, среди них — погодные условия и состояние трассы.

Подписчики группы «Типичный Ханты-Мансийск» соцсети «ВКонтакте» прежде всего винят в аварии дорожные службы, которые никак не приведут дорогу в порядок. Пользователи отмечают отсутствие на трассе разделителей, отбойников и нормальной обочины, пишут о том, что в зимний период дорогу не чистят, а если и посыпают реагентом, от этого она становится еще более опасной. «Да, дороги нужно чистить, и не только на трассе. Что в городе творится, видели? Опять до первого случая?» — возмущается один из пользователей.

Скорее всего, официальная версия аварии, унесшей десять детских жизней, не изменится, а сами пострадавшие вряд ли станут доказывать в суде, что дорога была плохо освещена, отбойников нет, а двухполосная трасса, по которой с большой скоростью передвигаются автомобили, опасна в принципе. Мало кому приходит в голову даже задумываться о таких вещах, ведь подобное состояние дорожного полотна россияне зачастую воспринимают как данность, как что-то само собой разумеющееся.

Крупные аварии, к сожалению, не редкость на российских трассах, но «сопутствующие причины» почти всегда остаются за скобками.

Произошедшее в Ленинградской области столкновение следовавшего в Финляндию туристического автобуса с большегрузным автомобилем было квалифицировано как нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортного средства. Тем не менее нельзя не учитывать тот факт, что автобус, разогнавшийся до 110 километров в час на хорошем и сухом отрезке федеральной трассы, попал на участок, покрытый гололедом. Не ожидавший этого водитель попытался затормозить, но безуспешно и врезался в припаркованную на обочине фуру. В результате были госпитализированы девять человек, из них шесть — в тяжелом состоянии.

В августе 2015 года на трассе Хабаровск — Комсомольск-на-Амуре произошло столкновение двух рейсовых автобусов, в результате которого погибло 12 человек, в том числе один ребенок. И снова официальная версия — нарушение ПДД и правил эксплуатации транспортного средства, хотя местные автомобилисты давно жаловались на плохое состояние дорожного полотна. Но губернатор Хабаровского края Вячеслав Шпорт тогда заявил, что трасса находится «практически в идеальном состоянии».

Согласно докладу экспертно-аналитического центра Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС), выпущенному в 2015 году, около 40 процентов аварий происходит на дорогах, качество дорожного полотна которых оставляет желать лучшего. В целом же ремонту подлежат 70 процентов федеральных трасс.

Согласно статистике ГИБДД, в 86 процентах случаев дорожно-транспортных происшествий виноваты водители. Часть 5 статьи 264 УК РФ («Нарушение правил дорожного движения, повлекшее по неосторожности смерть двух и более лиц») работает как волшебная палочка.

Как пишут специалисты РАНХиГС, официальная статистика ГИБДД не отражает влияния качества трассы на безопасность дорожного движения. Хотя зачастую протяженность участков дороги, находящихся в крайне неудовлетворительном состоянии, невелика, именно на них происходит большая часть ДТП. Помимо этого, по статистике Росавтодора, более 40 тысяч населенных пунктов не связаны дорогами общего пользования с твердым покрытием.

Разбираться лень

Так что же, статистика ГИБДД врет? По словам координатора общества «Синие ведерки» Петра Шкуматова, пункт 10.1 Правил дорожного движения обязывает водителя вести автомобиль с учетом всех дорожных условий, причем не только тех, которые он наблюдает в данный момент, но и тех, наступление которых он может предположить в будущем. «Это дает возможность назначать водителей виновными даже тогда, когда вина дорожников просто очевидна», — отметил он.

Оформляя карточку дорожного происшествия, они делают виновным водителя, обвиняя его в нарушении разных пунктов правил и одновременно ставят галочку «неудовлетворительные дорожные условия». По мнению Шкуматова, в 40 процентах происшествий основной причиной ДТП оказываются именно дорожные условия: ямы, колея, разметка, отсутствие освещения, гололед, снежный занос и так далее. «Из этих 40 процентов большая часть — именно дефекты дорожного покрытия», — поясняет он.

«Статистика — вещь лукавая», — вторит ему Николай Казанцев, председатель Московского регионального отделения Комитета по защите прав автомобилистов. Он говорит, что первой задачей для сотрудника ГИБДД является выяснение всех деталей административного правонарушения. «Стараются установить виновным того, кто на месте находится, а дорожников еще искать надо, разбираться», — отмечает Казанцев.

При этом он уверен, что привлекать дорожные службы к ответственности необходимо, но это очень сложно сделать. Согласно ГОСТам, у них есть определенное время на исправление того или иного дефекта дорожного полотна. «Если время на исправление не истекло, то правонарушение [со стороны дорожников] есть, дефект дороги есть, но вины еще нет», — констатирует Казанцев.

Для того чтобы дорожные службы можно было привлечь к ответственности, необходим гражданский мониторинг, который в России не ведется. Когда ловят одного из тысячи нарушителей, то наказание, по словам Казанцева, «воспринимается как личное невезение». «Если взяться серьезно, то дорожники у нас разорятся на этих штрафах, особенно в маленьких городах», — со смехом говорит он. Денег же на ремонт и развитие дорог, по его мнению, выделяется много, а качество трасс изменяется не сильно.

Одну неделю в месяц депутаты Госдумы обязаны проводить на местах, чтобы встретиться с избирателями и, как предполагается, помочь в решении накопившихся проблем. Неудобства начинаются еще при перелете из Москвы, рассказывают избранники, а в регионах их поджидают сильные морозы, бездорожье и даже дикие звери.

Долгая дорога к дому

Представляющие отдаленные регионы парламентарии сетуют на то, что им сложно адаптироваться к разнице во времени. «Встал в четыре утра, лег спать в семь вечера, как пенсионер», — говорит после длительного перелета Иван Абрамов (ЛДПР), избранный в Госдуму от Амурского округа. На Дальний Восток он вылетает вечером, прилетает утром.

Похожая история у Федота Тумусова из «Справедливой России», избравшегося в федеральный парламент от Якутского округа. «В Якутске девять утра — это три часа ночи в Москве, поспать бы, а надо идти работать. Если летом рейсы в республику совершает большой лайнер Аэрофлота, где в бизнес-классе сиденья раскладываются как кровать, то в другие времена года летают маленькие самолеты, в которых все время (шесть-семь часов) приходится сидеть», — рассказывает он.

По словам Тумусова, для корректировки «внутренних часов» в путешествиях депутаты даже пьют специальные таблетки. «Но они плохо помогают, и голова от них болит», — недоволен избранник. Чтобы ноги меньше отекали, в самолет надевают компрессионные носки, предназначенные для дальних перелетов.

Местные маршруты

Иван Абрамов из ЛДПР в шестом созыве должен был поддерживать связь с избирателями в целых пяти субъектах Дальнего Востока: на Камчатке, на Чукотке, в Магадане, Якутии и Амурской области. «Все территории на Дальнем Востоке в основном сложнодоступные. Например, от Благовещенска до Тынды 800 километров, и самолеты туда не летают. В Анадырь попасть — целая проблема. В Сковородино — тоже: сначала летишь до Благовещенска, потом на "уазике" едешь, а расстояния большие, и дороги не везде хорошие», — рассказывает он.

На чем только не приходится передвигаться, признается депутат: «В прошлом созыве летали к оленеводам в Якутию на вертолете, чтобы узнать их мнение по поводу закона об оленеводстве. Как-то раз летел из Февральска на кукурузнике, с посадкой на неасфальтированное поле — там это обычное дело».

«Пролететь Якутию с севера на юг — это все равно что пролететь почти всю Россию с севера на юг, так велик наш регион», — увлеченно рассказывает Федот Тумусов о малой родине, занимающей пятую часть территории страны.

В поездку внутри региона, по его словам, отправляются обязательно двумя машинами: если одна сломается, высока вероятность замерзнуть. «Есть правило: вдоль дороги через каждые пять километров должна быть отапливаемая избушка, но это только на федеральных трассах», — говорит Тумусов. Весной другая проблема — наводнения, и до некоторых селений можно добраться только на вертолете или моторной лодке.

Тумусов рассказывает, как однажды в село Беченча Ленского района во время его визита забрели медведи и ходили прямо по улицам. В выходной глава района никак не мог найти инспектора по охране природы, который выдает разрешение на отстрел, и депутату пришлось звонить министру охраны природы Якутии, находящемуся в Москве. «Но пока мы получали разрешение, медведи, слава богу, ушли», — вспоминает он.

Специфические проблемы

Руководитель одной из внутрифракционных групп «Единой России», депутат Николай Панков рассказывает, что региональные отделения партии заранее готовят примерный перечень встреч, которые обязаны провести парламентарии. «У меня вся предстоящая неделя расписана по дням: выезжаю в отдаленные районы Саратовской области, встречаюсь с фермерами, животноводами, веду в Балаково прием граждан по личным вопросам, инспектирую школы и дома культуры, встречаюсь с партийным активом, с фракцией заксобрания и так далее», — перечислял он накануне региональной недели.

Его коллега Абрамов говорит, что ведение личных приемов граждан, на которые избиратели приходят со своими бедами, дается непросто: «В основном это люди, прошедшие через все возможные инстанции, с багажом судебных решений». Есть специфические проблемы, есть общие места, отмечает депутат: «В сельских местностях недовольны сокращением медучреждений, закрытием школ, заработными платами, в ряде районов низкое качество воды, не на что закупать очистительные сооружения».

Тумусов выделяет несколько основных проблем якутов. Во-первых, транспортная доступность: сложно куда-либо добраться, а авиаперелеты внутри региона дорогие: «Если из Якутска до Москвы можно долететь за 7 тысяч рублей, то из Якутска до Черского — за 40 тысяч, поскольку внутренние перелеты не дотируются из федерального бюджета». Во-вторых, отопление домов: в селах многие до сих пор топят дровами. В-третьих, закрытие больниц, нехватка врачей — в отдельных деревнях их нет вовсе. «Это огромная социальная проблема. Нормативы Минздрава не учитывают особенности республики — они сделаны для московских условий», — объясняет депутат.

Мониторят пристально

Бывший депутат Госдумы Александр Агеев рассказывает, что далеко не все депутаты прошлых созывов утомляли себя дальними поездками. «Это на самом деле распространенная и большая проблема, — говорит он. — Я знаю, что многие мои коллеги в принципе очень редко появлялись в регионах, и у нас в "Справедливой России" такие были. Контроля за депутатами не хватает, и я считаю, что его надо усиливать — ввести, например, обязательные видео- и фотоотчеты о проведенных мероприятиях. Регион — это пять рабочих дней, и за них депутаты исправно получают зарплату».

Руководитель центрального исполкома «Единой России», депутат Госдумы Владимир Бурматов говорит, что в партии пристально мониторят информацию о региональной деятельности депутатов: «Вся информация поступает в аппарат фракции в Госдуме от наших региональных исполкомов, общественных приемных, а также по линии мониторинга СМИ».

По итогам первой региональной недели руководители внутрифракционных групп «Единой России» провели среди депутатов опрос. «Вернувшись из региона, каждый рассказывает о проделанной работе. Кроме того, материалы о депутатах мне поступают из отделений партии. У меня в кабинете есть стенд, на котором я размещаю фотографии с проведенных встреч, отмечаю каждого персонально: кто какие законопроекты подготовил, кто сколько раз выступил на пленарках, кто больше прислал материалов по итогам региональных поездок», — рассказывает руководитель крупнейшей внутрифракционной группы Николай Панков.

В «Справедливой России» и КПРФ тоже действует система отчетности. «Каждый депутат по итогам региональной недели присылает отчет о своей деятельности, о встречах с избирателями, и мы их публикуем у себя на сайте. Поскольку у нас представлены депутаты не от всех регионов, прошедшим в Думу приходится курировать еще и соседние территории», — рассказал «Ленте.ру» коммунист Александр Ющенко.

С прицелом на выборы

Недавно Панков из «Единой России» проинформировал подотчетных ему депутатов, что будет направлять в региональные отделения информацию о том, как коллеги посещают пленарные заседания, работают в комитетах, в подготовке каких законов принимают участие. «Так мы будем информировать избирателей о том, чем они заняты в парламенте», — говорит депутат.

Он уверяет, что пока не сталкивался с тем, чтобы кто-то из депутатов проигнорировал поездку в регион. «Поэтому пока я не вижу необходимости предлагать штрафы за пропуск региональной недели и применять прочие силовые методы», — говорит парламентарий. Половина депутатов, напоминает Панков, избраны в одномандатных округах, и если они потеряют связь с населением своего округа, то не изберутся снова.

В ЛДПР пойманным на безделье делают выговор и стараются не допускать в избирательные списки, закрывая дорогу к депутатскому креслу. С формулировкой «за утрату связи с партией» в апреле либерал-демократы исключили из своих рядов депутата-дзюдоиста Дмитрия Носова, и в Госдуму нового созыва он не переизбрался.

Эсеры уверены, что члены фракции достаточно заинтересованы в том, чтобы зарабатывать поддержку на местах, а потому в карательных санкциях нужды нет. «Каждый из нас понимает, что, активно работая в регионе, он закладывает основу своей будущей победы. Наши депутаты надеются только на себя: кто не выезжает в регионы, тот в Думу больше не попадает», — говорит заместитель руководителя фракции «Справедливой России» Михаил Емельянов.

В понедельник, 5 декабря, президент России Владимир Путин второй раз за месяц провел импровизированную пресс-конференцию для рабочих, а также посетил цех по производству труб большого диаметра «Высота 239». Жители Челябинска оказались не настолько суровы, как их рисует известный телепроект, и расспросили главу государства о мечтах, личной жизни и кино. Путин посоветовал не отдавать все силы работе, жениться и рожать детей, а также объяснил, отчего на нашем ТВ так много «всяких бандюков».

О красоте заводских будней

Три недели назад, 12 ноября, в ходе рабочей поездки в Ярославль Владимир Путин посетил моторный завод, где долго беседовал с местными рабочими. Сидя в тесном кругу, обсуждали научные разработки, санкции и контрсанкции, ипотеку и меры помощи многодетным семьям. Наконец, поговорили об игре российской футбольной сборной и трудностях работы президента. Очевидно, формат такого общения в Кремле признали подходящим. Не прошло и месяца, как его повторили. С поправкой на Челябинск.

Особая гордость и краса предприятия по выпуску штампосварных деталей трубопроводов «Этерно» — совместного проекта Челябинского трубопрокатного завода и РОСНАНО — яркий, как детская площадка, цех по производству труб большого диаметра «Высота 239», запущенный в 2010 году. «Здесь все красиво и работают красивые люди», — говорил журналистам начальник цеха. Ломая стереотипы о «суровых челябинских жителях», среди труб для Южного и Северного потоков рабочие разбили сад камней с искусственными деревцами сакуры. А гламурная столовая с панорамными окнами поражала своей чистотой.

В цехе люди в кипенно-белых халатах, похожие на сотрудников научной лаборатории, ярко-желтых и красных комбинезонах, как гонщики «Формулы-1», расселись кругом и повторяли очередность задаваемых вопросов. Некоторые из них были сотрудниками завода, некоторые — студентами корпоративного образовательного проекта «Будущее Белой металлургии». Вплоть до прихода президента дотошные уборщицы продолжали натирать спинки стульев.

О вредных идейках и людях труда

Первым делом собеседники Путина поинтересовались, не сорвется ли проект «Северный поток-2» (строительство двух ниток газопровода общей мощностью 55 миллиардов кубометров газа в год от побережья России через Балтийское море до Германии). Уже несколько месяцев завод поставляет трубы большого диаметра под этот проект и, само собой, боится понести убытки, если газопровод передумают строить.

Ответ на этот вопрос президент начал издалека. Он вспомнил, что и в 1960-х, когда создавался проект поставок голубого топлива из Советского Союза в Германию «Газ в обмен на трубы», были его противники. Между тем Россия никогда не срывала поставки, указал Путин. «В 2008 и 2009 годах они были приостановлены, но не по нашей вине, потому что транзитные государства не обеспечивали транзит», — добавил президент.

Сейчас Россия поставляет в Европу больше газа, чем когда-либо, что вовсе не угрожает чужому суверенитету. «Есть такая совершенно не имеющая под собой оснований идейка о том, что те, кто покупают наш газ, попадают в зависимость от России. Это глупый абсолютно, никчемный аргумент. Почему? Потому что это взаимозависимость. Если наш покупатель попадает в зависимость от продавца — от нас, то мы также попадаем в зависимость от покупателя. Потому что трубный газ — он рассчитан на конкретного получателя, и мы таким образом тоже попадаем в зависимость», — сказал глава государства.

Президент также заверил, что проект «Северный поток-2» будет реализован, несмотря на препятствия со стороны Польши. «Все участники в проекте остались, прежде всего иностранные — немецкие, австрийские фирмы, — перечислил глава государства. — Все хотят работать».

Один из участников беседы попробовал склонить президента к жестким защитным мерам: запретить закупку иностранной продукции, если есть достойный отечественный аналог. Такая схема действует в оборонной промышленности и может сработать и в любом другом производстве, высказал он свое мнение. Путин в ответ традиционно подчеркнул, что не намерен заниматься изоляционизмом. «Мы не думали, что мы должны развивать нашу экономику в отрыве от мировой», — объяснил он позицию российский властей.

Еще одна просьба заключалась в том, чтобы на экраны вернулся человек труда, так обаятельно выглядевший в советских кинофильмах «Девчата», «Высота» и «Весна на Заречной улице». А теперь с экранов на нас смотрят бандиты, сокрушался один молодой человек. Путин попробовал объяснить, почему так сложилось. Рейтинги у подобных сериалов высокие, значит, телезритель их смотрит и любит, а телеканалы получают прибыль от рекламы. «Поэтому всяких бандюков показывают и тех, кто их ловит», — резюмировал президент. Но обещал на государственные деньги снимать кино о том, «кто главный у нас». А главный, по его мнению, — человек труда.

О завершении президентской карьеры

В конце беседы ожидаемо последовали вопросы о личной жизни. Нет времени на девушек, все силы уходят на учебу и работу, сетовал один из студентов, и удивлялся, как же президенту с его графиком удается все успевать. «Откуда вы знаете, что я успеваю?» — с деланной подозрительностью спросил Путин. И дал совет: больше делай и больше успеешь. «А личной жизнью надо заниматься обязательно: жениться, завести детишек», — рекомендовал он. Молодой человек пообещал отслужить в армии и взяться за это со всей серьезностью.

Спустя 16 лет президент вновь ответил на вопрос, кто такой Путин. Только задала его не иностранная журналистка, а пятилетняя русская девочка. «Это человек, который работает для того, чтобы ты была счастлива. Работает и живет для этого», — ответил после долгой паузы президент. О чем мечтает этот человек? О путешествиях, рассказал глава государства. Пока вместо них — рабочие поездки: перелеты, заседания, снова перелеты.

«Я бы хотел сделать успешную карьеру», — поделился с Путиным один из участников встречи. «А я хочу успешно завершить свою карьеру», — признался в ответ Путин.

Но тему эту развивать не стал. Пока президент не ушел на пенсию, он готов приложить усилия, чтобы сотрудники его администрации и правительства справились с вредными привычками. «Я не курю, поэтому я не вижу, чтобы со мной рядом курили. В правительстве один только курильщик, которого я никак не могу убедить бросить. Это Козак Дмитрий. Курит как паровоз», — сказал Путин, позабыв о еще одном заядлом курильщике, чей образ в клубах дыма растиражирован на футболках, — главе российского МИД Сергее Лаврове.

Попутно президент одобрил введенные для рабочих завода проверки на алкотестере. Идея такой меры борьбы за здоровый образ жизни и безопасность на производстве президенту пришлась по душе. «Надо бы, кстати, ввести эту проверку на алкотестере. Я, пожалуй, введу в администрации, и в правительстве надо ввести. Хуже не будет точно», — пошутил президент.

Информационные технологии давно стали неотъемлемой частью современного общества. Интернет исполнит любую прихоть, даже обеспечит наркотиками — задача достать дозу с некоторых пор стала вопросом нескольких кликов. Специальный корреспондент «Ленты.ру» изучил сетевой рынок психотропных препаратов и обнаружил огромную пропасть между реальными реабилитационными программами и виртуальными соблазнами.

Нарковикипедия

«Кокаин, амфетамин, ЛСД, гашиш, мефедрон, экстази, героин, грибы, а также огромный выбор сортов марихуаны теперь доступны готовыми закладками и по предзаказу во всех городах РФ и СНГ. Европейское качество, колумбийские стандарты, пакистанское тепло и иранское трудолюбие. Только надежные продавцы».

Со столь смелой и небесталанной попыткой сбыта запрещенного продукта через Viber я столкнулся впервые. Причем удивил не только сам текст, составленный по всем канонам сетевого маркетинга, но и номер пользователя «Билайна», с которого было отправлено сообщение. Куда чаще подобный спам приходит от абонентов, зарегистрированных, к примеру, в Китае или США.

Попытки узнать, кому конкретно принадлежит номер, успехом не увенчались: на звонок никто не ответил, а в открытых телефонных базах он не значился. Когда я уже готов был опустить руки, раздался звонок от приятеля: «Ты даже представить себе не можешь, какой занятный наркоспам я сегодня получил». Тема для репортажа была найдена.

Первым делом я решил посетить сайт, ссылку на который заботливо разместили в рекламном сообщении. Примечание гласило, что попасть на него можно исключительно путем использования браузера Tor — cтремительно набирающего популярность инструмента так называемого даркнета, с помощью которого каждый желающий может попасть практически на любой заблокированный Роскомнадзором ресурс. Сервис, основной особенностью которого является невозможность идентификации пользователя, был разработан для американских ВМС в 2004 году, а спустя несколько лет стал частью образа жизни сетевых нонконформистов.

Первое знакомство с порталом дало поразительный результат. Ресурс оказался четко структурированным: все продукты поделены на категории, описание каннабиоидов, эйфоретиков, психоделиков, диссоциативов и других специализированных групп вполне могло составить конкуренцию Википедии. Но риски, возникающие при приеме наркотических препаратов, и проблемы зависимости, естественно, не оговаривались.

Купить предлагали с помощью биткоинов, в последнее время ставших едва ли не основной нарковалютой, либо через Qiwi-кошелек. После оплаты «услуг» клиенту обещали выслать адрес, по которому доставят его «покупку», с фотографией и точным описанием места «закладки» — именно так наркоторговцы обычно называют ждущий своего клиента товар.

Буря после затишья

По словам врача-нарколога, доктора медицинских наук Игоря Никифорова, после кратковременного затишья Россия в последние годы переживает новый всплеск наркомании: «Амфетамины, галлюциногены, грибы, ЛСД — все это можно достать где угодно и в любом количестве. Падение наблюдается только в отношении героина. Настоящий ренессанс переживают различные спайсы. Как только государство добавляет в список запрещенных какие-то их разновидности, на рынке тут же появляются другие. Большинство из них распространяется через интернет».

По мнению наркологов, средний возраст начала приема психотропных препаратов в России составляет 15-17 лет. 20 процентов всех наркозависимых — школьники в возрасте от 12 до 17 лет; 60 процентов — молодежь в возрасте от 16 до 30 лет; оставшиеся 20 — люди старше 30, причем процент последних постоянно растет. В числе причин называется как доступность препаратов, так и постоянные стрессы, которые люди пытаются снять с помощью наркотических веществ.

После начала приема тяжелых препаратов — героина, дезоморфина, метадона — в зависимости от качества препаратов и частоты их употребления наркозависимый живет 4-6 лет. По данным ныне упраздненной Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков, каждый год в России по причине отказа внутренних органов и передозировки умирает около 70 тысяч наркоманов.

География наркопотребления — самая разная. Институт проблем правоприменения (ИПП) составил «наркологическую» карту России — по названию препаратов, которые изымались чаще всего в 2014 году у зависимых людей и у продавцов. Согласно исследованию, в Москве самой популярной является группа опиатов (героин), в Петербурге чаще всего изымаются вещества амфетаминового ряда (эфедрин, экстази). На юге страны в почете натуральные каннабиоиды (марихуана), в Сибири — синтетические (спайсы).

Что касается более детальной статистики ИПП по столице, в Центральном административном округе лидировали амфетамины — 29 процентов изъятых наркотиков; в 21 проценте случаев власти изымали синтетические каннабиоиды; столько же в ЦАО героиновых наркоманов; на натуральные каннабиоиды пришлось всего 18 процентов. В остальных районах основная деятельность ФСКН была связана с героином. В Юго-Восточном округе к этой группе относились 63 процента изъятых веществ, а в Новой Москве — и вовсе 71.

Минное поле

«Слушай, встретиться не могу — клиентов много. Давай по мессенджеру». Тон сообщения, полученного через Telegram от наркокурьера, назвавшегося Асланом, был весьма уверенным. Раздобыть номер оказалось задачей сложной, но выполнимой. Списавшись с ним на одном из многочисленных интернет-форумов, посвященных торговле наркотиками, мне пришлось потратить немало времени, чтобы убедить его в своем сугубо профессиональном интересе. До конца, впрочем, сделать это не удалось.

«Если даже ты мент, ведущий разработку, все равно меня не поймаешь. А если и поймаешь, то ничего не докажешь, — со знанием дела утверждал Аслан. — Номер я постоянно меняю, симки обычно левые. Товар дома не держу. Получил — раскинул. Так что перед законом я чист».

Где он достает наркотики, курьер рассказывать наотрез отказался, ограничившись фразой про знакомых таджиков, которые фактически монополизировали московский рынок. По словам Аслана, «минером» — так на наркосленге именуется наркокурьер — он работает уже два года.

«Все банально. Приехал учиться, за институт надо платить, деньги у родителей быстро кончились, а домой возвращаться не хотелось, — разговорился парень. — Вот и пришлось принять предложение одного из приятелей, давно зарабатывавшего на транспортировке наркоты. Поначалу было страшновато — вдруг поймают, потом освоился, втянулся. Все финансовые проблемы решил за несколько недель. Сейчас спокойно имею 150 тысяч рублей в месяц и не парюсь».

На логичную просьбу прокомментировать свою самонадеянность «минер» присылает смайл: «Уверен, что не спалюсь. Система работает как часы, не подкопаешься. Клиент зашел на сайт, перечислил деньги на электронный кошелек, номер которого анонимен и постоянно меняется. Как только средства поступают на счет, я отправляюсь за товаром. Настоящих имен продавцов не знаю, они моего — тоже. "Закладку" делаю заранее и уже постфактум кидаю клиенту в личку ее место. Риск не то что минимальный, его просто нет».

Рабочая неделя Аслана обычно состоит из трех-четырех дней — именно столько он тратит на «закладки». «Обычно за раз раскидываю товар по пяти-шести точкам. Места могут быть самые разные, стараюсь не повторяться. Наркоту обычно получаю запакованную, но иногда и сам расфасовываю. Главное — не привлекать к "кладу" лишнее внимание и не сильно заморачиваться с местом. Клиент не должен испытывать проблем при поиске».

По словам курьера, к фасовке наркотиков он подходит с фантазией. Может просто поместить в помятую пачку от сигарет, может в пластиковый контейнер из-под киндер-сюрприза, а может и в использованный презерватив. «Да это еще что. Люди умудряются в сигаретные бычки пакеты с герычем запихивать», — уверяет Аслан. После размещения «закладки» он фотографирует место с нескольких ракурсов и высылает клиенту адрес, подкрепляя сообщение визуальным рядом.

«Слушай, — спрашиваю. — А где гарантия, что ты меня не кинешь? Ты меня не знаешь, я — тебя. Перечисляю деньги, ты их получаешь и пропадаешь. Лохотрон сейчас на каждом шагу». Но, по словам Аслана, такое развитие событий практически исключено: «Те люди, на которых я работаю, не кидают. У них это просто не принято. Помимо всего прочего, о каждом кидалове через форум тут же будет известно всем посетителям сайта, после чего ты автоматически лишаешься большей части клиентов. Если хозяева узнают, что "минер" не доставил товар по назначению, он как минимум возмещает ущерб. Про максимум я тебе говорить не буду».

От случайностей, впрочем, не застрахован никто. «Бывает, что "закладки" находят совершенно посторонние люди. В таком случае виноватым всегда оказывается курьер, который обязан продублировать уже сделанную работу за свои деньги. Один мой приятель однажды так попал на 200 штук. Считай, месяц поработал бесплатно», — говорил Аслан.

Цинизм, с которым собеседник рассказывает о своей «работе», поражает. «Ты же жизнь людям калечишь. Сам-то понимаешь?», — задал я вполне логичный вопрос. «Калечу? Я тебя умоляю, — в мессенджере появляется очередная порция смайлов. — Я, наоборот, им как доктор. Многие из них без дозы уже не могут. У меня десятки знакомых нариков, половина из которых пытались лечиться. Слезли всего несколько человек, да и то потому, что сидели в основном на марихуане».

Спасение утопающих

Официальной государственной программы реабилитации наркоманов, несмотря на глобальность проблемы, в России до сих пор не существует. Решивший бороться с зависимостью человек — обычно его к этому подталкивают родные и близкие — оказывается перед непростым выбором. Подавляющее большинство наркологических клиник работает на платной основе, стоимость лечения, которое должно продолжаться минимум полгода, в Москве составляет от 60 до 170 тысяч в месяц. В регионах цены в полтора-два раза ниже, но тоже кусаются.

В столице, правда, на протяжении двух с половиной лет функционирует программа Департамента социального обслуживания, в рамках которой наркозависимые получили право на бесплатное лечение. Оператором услуги выступает Московский научно-практический центр наркологии, имеющий более десятка филиалов. Помощь каждому пациенту обходится столичным властям в 30 тысяч рублей ежемесячно и попасть в центр могут лишь обладатели московской прописки.

По словам главы независимой наркологической гильдии Руслана Исаева, центр является одним из ведущих профильных медучреждений страны. Согласно статистике, каждый второй его пациент по итогам лечения возвращаются к нормальной жизни. В среднем по стране, для сравнения, эффективность лечения наркомании составляет не более 10 процентов — иначе говоря, «трезвым» становится лишь каждый десятый пациент. Одной из причин столь низких показателей специалисты называют неудовлетворительное качество услуг, предлагаемых коммерческими реабилитационными центрами. Причем высокая стоимость лечения отнюдь не гарантирует результат.

«Шарлатанов и сект в нашей сфере, пожалуй, не меньше, чем в рамках сетевого маркетинга, — считает Исаев. — Ты и сам не заметишь, как отдашь им свои деньги. А потом они просто теряют к тебе интерес. Выписывают непонятные лекарства, назначают собеседования с какими-то психологами, амбулаторное лечение. И это при том что основной период реабилитации предполагает исключительно стационарный формат».

Стандартная программа лечения от наркозависимости состоит из трех этапов. Первый — дезинтоксикация, подготовка к основной терапии. Этот период длится в среднем месяц, пациенту проводят различные промывания, снимают физические проявления абстинентного синдрома, проводят установочные беседы с психологом.

Основная стадия — стационарная реабилитация — может длиться несколько месяцев. Пациенты проходят цикл мероприятий, направленных на достижение и удержание трезвого образа жизни. Это интенсивная и жесткая ежедневная программа. В основе курса — лечение медицинскими препаратами, оздоровительные процедуры, психологическое консультирование, строгий распорядок дня, сбалансированное питание и сон.

Третий этап — ресоциализация, возвращение пациента в общество. Его целью является формирование стиля жизни человека без использования психотропных веществ. В течение этой стадии, которая может длиться до года, специалисты оценивают эффективность лечения. Обычно это делается совместно с родственниками, которые предоставляют наркологам информацию о «чистоте» пациента. Отказ от приема наркотиков в течение года считается устойчивой ремиссией.

Удается это, впрочем, единицам. «Иллюзия "если захочу, то обязательно брошу" дает серьезный толчок к употреблению, — объясняет Исаев. — Наркоманы — они где-то там, в фильмах, думает подросток, а я просто попробую, чтобы влиться в какое-то сообщество, стать частью модной субкультуры, иначе скажут, что я белая ворона. И подросток начинает пробовать. И только потом возникает понимание, что бросить уже не может».

К сожалению, между первой пробой и осознанием того, что случилось, проходит необратимое количество времени. При желании в вышеизложенном можно узреть пропаганду — ее в наше время вообще можно увидеть где угодно. Главная и единственная цель репортажа — попытка обратить внимание на проблему, которая давно требует оперативного и комплексного подхода.