Ремонт стиральных машин на дому.
Ремонт посудомоечных машин Люберцы, Москва, Котельники, Жулебино, Дзержинский, Лыткарино, Реутов, Жуковский, Железнодорожный. Раменское. 8-917-545-14-12. 8-925-233-08-29.
«Конфликт между Россией и США — конец цивилизации»
Каждый третий россиянин допускает войну с США. Международная напряженность возросла, в частности, после ударов американских военных по сирийской авиабазе, отправки атомного авианосца к берегам Южной Кореи и угрозы Вашингтона нанести упреждающий удар по КНДР. Кроме того, на общественное настроение повлияло применение ВС США в Афганистане бомбы GBU-43 — одного из мощнейших авиационных боеприпасов в мире. Решатся ли американцы воевать с Россией, «Лента.ру» выясняла у российских парламентариев, отвечающих за вопросы международной политики и обороны.
30 процентов россиян считают возможным вооруженное столкновение двух ядерных держав — такие данные получили социологи Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ). При этом весной 2014 года только 16 процентов заявляли о вероятности прямого конфликта. Разделяют ли опасения сограждан в Совете Федерации и Госдуме?
Владимир Джабаров, первый зампред комитета Совфеда по международным делам:
«Теоретически это возможно, потому что слишком много проблем в наших отношениях, слишком по-разному мы относимся к мировым проблемам. В частности, мы по-разному оцениваем ситуацию на Ближнем Востоке, у нас много спорных вопросов по Украине. Но мы понимаем ответственность, которая лежит на наших странах, за сохранение мира на земле. Потому что тот ядерный и военный потенциал, которым обладают наши страны, способен уничтожить весь земной шар.
Меня особенно волновала ситуация с Северной Кореей. Если бы американцы нанесли удар после испытания, Северная Корея могла бы ответить, несмотря на то, что их военный и экономический потенциал несоизмерим. Потом Китай мог вмешаться, здесь мы рядом…
Чтобы этого не было, нужно вернуть реальный статус Совету Безопасности ООН, потому что именно он помогал нам на протяжении полувека сохранять мир на планете после Второй мировой войны».
Алексей Чепа, зампредседателя комитета Госдумы по международным делам:
«Эти цифры очень настораживают: треть населения России думает о возможности конфликта с США. Со своей стороны, хотел бы успокоить граждан: думаю, до конфликта не дойдет. Мы прекрасно осознаем сложность международной обстановки, и недавний визит госсекретаря Рекса Тиллерсона в Москву показал жесткость линии, которой придерживается руководство нашей страны.
Естественно, никто не хочет никаких осложнений и военных действий, все видят, что происходит в Корее, и прекрасно понимают, что любые непредсказуемые действия могут нанести непоправимый ущерб всему Корейскому полуострову. В этом в первую очередь не заинтересована Южная Корея, которая будет сдерживающим фактором в этом конфликте.
Надо успокоить эту треть людей, дать им понять, что у нас в стране достаточно здравых и мудрых политиков, которые никогда не доведут дело до конфликта. И Америка хорошо понимает, что Москва этого не допустит».
Александр Шерин, первый зампред комитета Госдумы по обороне:
«Военного столкновения между Россией и Соединенными Штатами не будет, потому что в Америке правят страной транснациональные корпорации. У американских правителей, в отличие от российских, первостепенна материальная составляющая, у нас — духовно-моральная. Если исходить из духовно-моральной, мы готовы защищать свою страну. Не нападать ни на кого, а оборонять.
Почему Америка на нас не нападет? Исходя из того, что они материалисты, они все понимают, что это будет для них очень хлопотно и дорого. Ротшильды и Рокфеллеры тратить деньги, которые потом не смогут окупить, не будут. Потому что от РФ можно получить такой ответный удар, что они увязнут в тяжелейших кровопролитиях».
Андрей Свинцов, заместитель председателя комитета Госдумы по информационной политике, информационным технологиям и связи:
«Столкновение между Россией и США действительно возможно — на территории таких стран, как Сирия, Афганистан, Ирак, может быть, даже Корейский полуостров, потому что ситуация вокруг России носит нервный характер. Избранный президент США Дональд Трамп изо всех сил пытается понравиться своему внутреннему политическому классу, который его ненавидит и считает его другом России. И, конечно, он непрофессиональный политик, а предприниматель и может наломать дров.
Из-за этого, действительно, какой-то небольшой конфликт с ракетными ударами по кораблям или базам возможен. По причине того, что внутренние специалисты Минобороны, спецслужб могут ввести Трампа в заблуждение, сказав, что на тех территориях находятся террористы. Вооруженные силы России этому удару будут противостоять.
Нам, гражданам России, беспокоиться здесь не о чем, потому что этот конфликт , если он и случится, то далеко за пределами Российской Федерации. Кроме того, он, скорее всего, пройдет в формате обмена выстрелами, и я надеюсь, что это не приведет к человеческим жертвам».
Юрий Швыткин, зампред комитета Госдумы по обороне:
«Я даже не допускаю мысли, что такая война возможна, потому что мы две ядерные державы. Это будет война не между Россией и США, в конфликт будут втянуты практически все страны мира. Допустить этого ни в коем случае нельзя. Все имеющиеся противоречия можно решить дипломатическим путем. Я думаю, что США осознают и понимают, что сегодня нет той гегемонии и выстроенного однополярного мира, который бы играл на пользу Соединенным Штатам Америки».
Андрей Климов, заместитель председателя комитета Совета Федерации по международным делам:
«Дело в том, что гораздо большее количество опрошенных в США считают, что такой конфликт с Россией возможен, поэтому у нас еще миролюбивый показатель. Это во-первых. Во-вторых, не будем забывать, что мое поколение и старше жило в эпоху холодной войны, когда люди не просто верили, но были уверены, что третья мировая может со дня на день случиться. Сейчас ничего подобного в России нет: никто не собирает запасы на случай войны, не прячет противогаз в квартире. Но это поколение тоже влияет на результаты опроса, и есть граждане, достаточно далекие от политики, которые, скажем так, от случая к случаю черпают информацию, — они могут полагать, что такие процессы возможны.
Что же касается крупномасштабного вооруженного столкновения России и США, то за последнюю сотню лет ничего подобного не было и, я надеюсь, не будет. Все-таки две ядерные сверхдержавы понимают, что каждая из них неоднократно может уничтожить не только противника, но и всю Землю. Это фактор сдерживания, и он остается. Другое дело, что идут локальные войны, гибридные войны, идет очень мощное противоборство на информационном поле, идет то, что я назвал бы дипломатической войной. Это да, действительно происходит. Но говорить о прямом столкновении России и США я бы поостерегся».
Франц Клинцевич, первый зампредседателя комитета Совфеда по обороне и безопасности:
«Так устроена психология людей: абсолютное большинство на такие вопросы выдает эмоциональную реакцию, а не какие-то глубокие знания.
В теории, конечно, это может быть, потому что мы [с США] имеем отношения на нуле, но на практике ничего не будет, потому что никто из руководства США и России на такие вещи не пойдет. Сегодня конфликт между Россией и США — это конец цивилизации».
Владимир Жириновский, председатель партии ЛДПР:
«Трамп — прежде всего коммерсант, а не политик, ему невыгодно ввязываться в подобную ситуацию, поскольку это абсолютно не соответствует жизненным интересам Америки. С нами он не будет воевать. Но мы должны занять жесткую линию и говорить с ними так, как говорит наш новый заместитель постпреда в Совете Безопасности ООН. Обращаться к США жестко, практически на ты: сиди и молчи, Россию не оскорбляй. Тогда будут по-другому к нам относиться». (Цитата по сайту ЛДПР.)
В России ежегодно 600 тысяч человек заболевают раком. Как показывают научные исследования, до 80 процентов онкологических пациентов задумываются о суициде. На Западе общение с психологом входит в стандарты онкологической помощи. У нас в стране их пока только собираются внедрять. Москва была в авангарде по этому направлению. Семь лет назад в столичной государственной больнице имени братьев Бахрушиных появилось онкопсихотерапевтическое отделение. Благодаря сарафанному радио в него стремились попасть пациенты со всего города, приезжали даже из регионов. Сейчас его закрывают, сотрудникам отправлено уведомление о сокращении. Пациенты бомбардируют письмами все инстанции — от приемной президента РФ до Instagram мэра Москвы. Как людей ломает рак, почему предают близкие, боятся общаться коллеги и брезгуют соседи и чем помогает психотерапия — в материале «Ленты.ру».
Карточный домик
Весной 2016 года 34-летняя риелтор Марина Смирнова (имя изменено по просьбе героини) попала в больницу братьев Бахрушиных. Предстояла рутинная операция — удаление фиброаденомы на правой груди. Как объясняют врачи, это доброкачественная опухоль — как маленький шарик под кожей. Часто встречается у молодых женщин. Марина волновалась, что вот-вот начнутся школьные каникулы, у них с сыном были обширные планы. Она даже просила перенести процедуру. Но доктор пообещал, что госпитализация займет один-два дня. Через три часа после операции в палату к ней зашел онколог. Сказал, что «шарик» оказался раком. Лучшее, что можно сделать в этой ситуации, — удалить грудь.
— Это был шок: я ведь думала, что у меня какая-то незначительная фигня, отрежут — и дальше пойду прыгать по своим делам, — рассказывает Марина. — Позвонила маме. Она тут же начала звонить моей младшей сестре и рыдать, что я вот-вот умру и кому нужен мой ребенок!
На время болезни Марины ее девятилетний сын Иван переехал к бабушке с дедушкой. Когда бабушка с теткой эмоционально обсуждали, кому теперь достанется квартира и машина дочери и кто будет воспитывать ее сына, Иван был в соседней комнате и все слышал. Он пошел на кухню. Нашел аптечку с лекарствами и… Скорая успела вовремя.
— Представляете мое состояние, — пытается передать ощущения Марина. — Я лежу в реанимации с отрезанной грудью, сына в это время спасают в реанимации другой больницы. Когда озвучивают онкологический диагноз — твой привычный мир рушится. А тут вдобавок я узнала про сына. Только вчера я держала его за руку, а сегодня он едва не умер. Было ощущение, что все, что до этого я делала и создавала, рухнуло как карточный домик.
За те недели, что Марина провела в больнице, младшая сестра так к ней и не пришла. А мама навестила всего один раз. Да и то — подписать документы о согласии на перевод сына в психдиспансер — стандартная процедура после попытки суицида. Во время визита мать долго уговаривала дочь вызвать нотариуса, чтобы написать завещание, а заодно назначить опекуна Ивану. С мужем Марина была в разводе, и родственники боялись, что после ее смерти экс-супруг отсудит имущество.
— Меня даже не спрашивали, хочу ли я жить, какие перспективы в лечении. Вся семья меня дружно закапывала, — вспоминает Марина. — Хорошо, что место на кладбище не купили. Единственное желание у меня тогда было — заснуть и не проснуться.
За две больничных недели она похудела на 16 килограммов. Спала по три часа в сутки. Снотворное никакое не помогало.
— Меня тогда только психотерапевты спасли, — утверждает Марина. — Врач приходила ко мне утром, в обед, вечером. А я по любому поводу реву без остановки. И не просто реву — слезы были такие, что не могла дышать от плача. Меня учили простейшим техникам — как пережить все эти эмоции, как восстанавливаться, как использовать аутогенную тренировку и дыхательную гимнастику, чтобы не было приступов удушья… Я выжила только потому, что почувствовала: есть люди, которым на меня не наплевать.
Все равно обречен
В докладе доктора медицинских наук, старшего сотрудника федерального института психиатрии имени В.П. Сербского Евгении Панченко сказано, что в России среди онкологических больных суициды составляют около пяти процентов. В мыслях о самоубийстве врачу-психотерапевту признаются 80 процентов больных раком.
Основатель первого хосписа в Санкт-Петербурге, психиатр Андрей Гнездилов, почти полвека работающий с раковыми больными, в своей книге «Путь на голгофу» приводит другие цифры: суициды совершают 10-15 процентов раковых больных. Большая часть этих случаев в официальную статистику не попадает. Если онкобольной кончает жизнь самоубийством, то ни близкие, ни лечащий врач, как правило, не заинтересованы в обнародовании этого факта. Многим такой исход кажется закономерным, ведь человек все равно был обречен — просто ускорил события.
Свою книгу доктор Гнездилов написал еще в 1995 году. В многочисленных интервью он говорил, что в то время боялся обнародовать свои статистические выводы. Доказать факты по причине «анонимности действий» было практически невозможно. Больные, например, часто отказывались от еды. Подозрений обычно это не вызывает: у человека рак желудка — какой уж там аппетит.
Впрочем, с той поры мало что изменилось. Суициды в онкологии — по-прежнему табуированная тема. В 2015 году в прессу попали сведения о том, что в Москве в январе-феврале добровольно ушли из жизни сразу 11 раковых больных. Цифра всех шокировала. Роспотребнадзор выпустил памятку о том, как в прессе следует правильно освещать тему самоубийств. Об онкологических суицидах снова перестали говорить.
Правда, в том же 2015 году Минздрав в лице главного российского психиатра Зураба Кекелидзепообещал проработать концепцию постоянной психиатрической помощи онкобольным. Предполагалось, что каждый онкопациент будет направляться на беседу с психотерапевтом и психологом, которые смогут оценить его состояние и тем самым предотвратить непоправимое.
Москва тогда выступила пионером: в Сокольниках, в городской больнице имени братьев Бахрушиных к тому времени уже несколько лет функционировало единственное в России отделение онкопсихотерапии. Еще в советские годы оно было создано для помощи людям с психическими расстройствами, но после того, как в Бахрушинской больнице появилось онкологическое направление, психиатров и психологов привлекли к работе с «раковым корпусом». По страховому полису принимали пациентов со всей Москвы, а на бесплатные групповые онкопсихотерапевтические программы, созданные совместно с благотворительным проектом «Женское здоровье», была полугодовая очередь.
— Казалось бы, бери и тиражируй уникальный опыт на весь город, на всю страну, — говорит Ольга Гольдман, директор НКО «Ясное утро», оказывающего помощь онкобольным и их близким. — Но федеральная концепция тогда так и не появилась. А в Москве отделение, которое много лет бесплатно поддерживало сотни пациентов, у которого есть прекрасные результаты, сегодня закрывают — из-за отсутствия финансирования. И в то же время повсюду звучит, что онкологические технологии надо развивать.
Как поясняет Гольдман, психологическая помощь пациентам с этого года не входит ни в стандарты лечения, ни в тарифы ОМС. Программа государственных гарантий на 2018-2020 годы предусматривает лечение «психических расстройств и расстройства поведения». Однако это касается «большой» психиатрии. На помощь людям, страдающим временными расстройствами, денег государство сегодня не выделяет.
— У меня в голове не стыкуются некоторые моменты, — пытается анализировать госполитику выжившая онкобольная Марина. — Почему в садиках и в школах есть штатные психологи, а в онкодиспансерах они не предусмотрены? В детских учреждениях отклонения поведенческого характера ведь не сразу у детей наступают, а развиваются какое-то время. А в больницу приходят люди, которые уверены, что у них легкое недомогание, а оказывается — рак или что-нибудь не менее убийственное. В этот критический момент человека никто не поддерживает. Знаю девочку, с которой рядом при сообщении диагноза не оказалось психолога. Родственники увезли ее в горы, к «жужжанию пчел». Вернулась она с четвертой стадией. С этим живут. Но качество жизни совершенно другое.
Добби — свободен!
Недавно к врачу-психотерапевту в Бахрушинскую больницу обратилась очередная пациентка. Есть такой штамп — успешная молодая женщина. Ольга Миронова (по просьбе героини имя изменено) полностью подходит под это определение. Слегка за тридцать. Очень элегантная и ухоженная. Точеная фигура. Улыбчивая. Встретишь на улице — никогда не подумаешь, что она уже восемь лет сражается с раком груди. Диагноз поставили, когда сыну Ольги только исполнился год. Она тогда работала экономистом. Из-за болезни о карьере пришлось забыть. Семью обеспечивает муж — топ-менеджер крупной компании.
Лечение началось в 2010 году. Кроме химиотерапии проведена мастэктомия. В 2013 году — метастазы в яичники. Органы удалили. В 2016 году — метастазы в головной мозг. Помог кибернож (специальная лучевая терапия). Но выписанные «от головы» лекарства тогда практически сожгли желудок. Пища не усваивалась. Врачи диагностировали у нее крайнюю степень истощения.
За всю многолетнюю историю борьбы с раком это был первый случай, когда Ольга не смогла встать с постели. До этого пыталась сделать свою болезнь незаметной для родных. Даже когда от «химии» тошнило, старалась рассчитать прием лекарств так, чтобы «обниматься с белым другом» и блевать в первой половине дня. А вечером, к приезду мужа с работы, уже быть «нормальной».
— Я лежала тогда на кровати, — рассказывает Ольга. — Нужно было идти в больницу, а я не могу пошевелиться. Муж меня раньше всегда поддерживал. Даже прослезился, когда впервые услышал диагноз. Я в нем никогда не сомневалась. А тут — сломался. Подошел и говорит: «Я устал от всего этого. Когда ты наконец умрешь? Хочу уже начать новую жизнь».
Когда Ольга выписалась из больницы она не то, чтобы забыла те слова. Просто радовалась, что осталась в мире живых, что снова каждое утро может обнимать сына. Поэтому старалась о плохом не вспоминать. Но не получалось. Муж сначала злился, что она все улыбается и улыбается. А по вечерам полюбил обстоятельно рассказывать ей о своем знакомстве с прекрасной утонченной дамой. Дама очень сочувствует самоотверженному подвигу, который он совершает, живя с онкобольной женой.
— Эти пытки продолжалось почти два года, — продолжает Ольга. — Было невыносимо, потому что непонятно, в каком настроении он вечером будет. Он был то внимательный и заботливый, то — злой. Когда я смотрела на часы и видела, что он вот-вот появится, у меня начиналась паническая атака. Не могла дышать, как будто кто-то тисками сдавливал шею. Я ему даже сказала: у меня ощущение, что ты методично меня доводишь до самоубийства. И выхода я не видела. Разводиться? А жить на что? Да и сын тянулся к отцу.
Осложнялось все тем, что для родственников и друзей семья Ольги была идеальной и любящей. Знакомые вслух восхищались тем, как их сплотила беда.
— В психотерапию я не верила, но стала ходить на групповые сеансы, — рассказывает Миронова. — Там собираются люди с совершенно разными проблемами. Их объединяет одно — онкологический диагноз. Вроде мы ничего особенного не делаем — разговариваем, разговариваем… Врач — дирижирует. И сами не замечаем, как происходит важное: из нас выходит все то плохое, что годами накапливалось и сжималось в пружинку, и появляются силы идти дальше. И на мир смотришь уже по-новому.
Когда муж заметил, что Ольга уже не плачет во время его нравоучительных пассажей, спокойна и снова начала улыбаться, был неприятно удивлен. Попробовал зайти с другого бока и напомнить, что без него она с сыном пропадет. Да и вообще, кому нужна она такая — неполноценная?
— Но я поняла, что при желании могу и одна жить, — улыбается Ольга. — И проблема финансовых ресурсов вполне решаема. И в общем-то это не я завишу от мужа, а ему невыгодно, чтобы я от него уходила. Я поверила в себя. Это как в романе про Гарри Поттера. Помните эльфа? Ему подарили носок, и это значило, что «Добби — свободен!»
По словам Мироновой, известие о том, что единственное в Москве «настроенное» под онкопациентов психотерапевтическое отделение закрывается, вызвало панику в «раковом корпусе». Одни активисты собирают подписи под петицией. Другие думают о «запасных вариантах» и мониторят цены на свободном рынке.
Средняя стоимость психотерапевтического сеанса — 4-5 тысяч. И не факт, что с врачом удастся поймать одну волну. Учитывая, что многие вынуждены самостоятельно покупать онколекарства, так как с госзакупками случаются перебои, позволить себе это смогут единицы.
— Помню свою депрессию, помню, как уходила почва из под ног, — подводит итог Ольга. — На душе чернота. И действительно хотелось что-то сделать с собой, а я ведь верующая. Мне помогли. У других — выхода не будет?
«Мы все побреемся налысо!»
Почему тяжелобольные чувствуют себя социально изолированными, «Ленте.ру» рассказала заведующая отделением психотерапии московской больницы имени братьев Бахрушиных Оксана Чвилева
«Лента.ру»: У вас в больнице были попытки суицида?
Оксана Чвилева: Нет, но некоторые пациенты высказывают такие мысли. Конечно, если врач слышит, что человек говорит про это, нас срочно вызывают. Потому что это — серьезно. У нас в стационаре недавно на лечении находилась женщина с раком груди. Первоначально ей ставили легкую стадию, но дополнительное обследование показало, что ситуация очень тяжелая — гораздо хуже, чем предполагалось. После того, как ей об этом сообщили, она решила, что уже конец, лечиться бесполезно.
На самом деле низкий уровень информированности о раке, о том, какие возможности лечения и перспективы есть у больных, иногда поражает. У меня было несколько пациентов, которые рассказывали, что когда только узнали диагноз, сразу пошли в ритуальные услуги. Одну такую пациентку ко мне привез муж. Она сначала даже никому не сказала о болезни. Родственники случайно обнаружили бланк с анализами и настояли, что нужно в больницу, а не на кладбище.
Всем пациентам, у которых диагностирован рак, нужна помощь психолога?
Не обязательно. У кого-то достаточно собственных сил, чтобы адаптироваться. Но многим не хватает личных ресурсов, и тогда нужна профессиональная помощь. Когда человек находится в состоянии аффекта, в очень сильном стрессовом состоянии, достучаться до него не всегда получается. Чаще всего нарушается сон, присутствует постоянная тревога и страх, он сложно воспринимает информацию и элементарно не понимает того, что пытаются донести до него врачи. Это усложняет процесс коммуникации пациента и онколога. Больной может многократно задавать одни и те же вопросы, ничего не может запомнить. Психотерапевт, назначая необходимую фармакотерапию для коррекции психических расстройств, помогает стабилизировать эмоциональное состояние пациента. И тогда становится возможной продуктивная работа пациента с врачами, и восприимчивость к лечению основного заболевания повышается.
Тяжелых и неизлечимых заболеваний много. Почему именно онкобольные попадают в группу риска по суицидам?
У нас много мифов и суеверий вокруг рака. Эта болезнь до сих пор стигматизирована в обществе. Одна пациентка рассказывала: «Приходила соседка, пили с ней чай. И я рассказала, что поставили онкологический диагноз. Соседка тут же изменилась в лице, перестала пить чай из «заразной» чашки и больше не приходила». Представляете, какой это удар для человека? Он сразу чувствует себя неполноценным!
Часто раковые больные социально очень одиноки. Даже если у кого-то есть суперсемья, которая во всем его поддерживает, ощущение одиночества все равно присутствует. Родственники не всегда понимают, что чувствуют их близкие, пережившие рак. Пациенты в ремиссии рассказывают: тебя распирает, ты хочешь поговорить о предстоящих обследованиях и переживаниях по этому поводу, о страхе рецидива, о перспективах, да просто о том, как жить дальше. А тебе говорят: «Все уже прошло, сколько можно, давай на что-нибудь другое переключись, не нужно об этом думать». А как не думать, когда нужно проходить регулярные обследования, и как дамоклов меч постоянно висит над человеком мысль: вернется рак или нет?
Работа традиционного и онкопсихотерапевта отличается?
В работе с разными группами пациентов есть свои особенности, конечно. Мы учитываем, на какой стадии лечения находится пациент, какое лечение по основному онкологическому диагнозу он принимает. Например, есть препараты, которые не рекомендуется назначать во время химиотерапии или гормонотерапии, есть нежелательные сочетания лекарств. И наоборот — есть препараты выбора в данной ситуации. Мы все это должны иметь в виду, учитывать возможные побочные эффекты.
То есть врач из традиционного психдиспансера, если к нему обратится онкопациент с депрессией, не справится?
Справится, конечно. Если только больной к нему дойдет. А как раз в этом я сомневаюсь. К психиатрии, как и к онкологии, в нашем обществе особое отношение, обусловленное мифами и страхами. Даже в нашей больнице — приходишь в отделение к больному, знакомишься. Часто человек, когда слышит слово «психотерапевт», в ужасе машет руками: «Зачем мне это? Я не псих, у меня все нормально».
Важно, чтобы психологическую помощь можно было получить по полису ОМС. И чтобы она была в структуре онкологической службы, где человек проходит лечение и постоянно наблюдается. То есть чтобы пациенту не надо было за этим куда-то идти, ехать на другой конец города, в специализированные учреждения, которые стигматизированы обществом.
Лечение онкологического заболевания многоступенчатое, пациент сталкивается с разными врачами, его передают из рук в руки, поэтому человеку важно, чтобы был хотя бы один специалист, который знает полностью его историю, сопровождает и поддерживает его на всех этапах лечения. И даже после терапии, на этапе регулярных обследований.
Допустим, пациенту врачи уже сказали, что перспектив остаться в живых у него нет. Не делаете ли вы хуже, когда будоражите его, стимулируя в нем какую-то надежду?
Мы работаем в команде с онкологами, обсуждаем случай каждого пациента и смотрим реальные медицинские прогнозы. Мы никогда не даем готовых рецептов, всегда отталкиваемся от конкретной ситуации человека. Пациент может провоцировать, спорить, говорить, что его борьба с болезнью бесполезна, что нет перспектив, что он не верит. Но если пациент пришел — это значит, что в глубине его души есть надежда, он хочет в чем-то себя убедить, хочет услышать противоположные аргументы. Иногда после консультации пациент уходит — и вроде бы ничего не изменилось, он остался при своем мнении, но через некоторое время опять приходит: «Вот мы тогда с вами говорили, я долго думал и решил, что нужно что-то менять».
А по поводу того, когда уже пора сдаваться, вот одна история: в этом году в ноябре на последнем Всероссийском съезде онкопсихологов в Москве выступала жена писателя, у которого был диагностирован рак гортани. Врачи сказали, что перспективы не очень хорошие, и надежд мало. Но они боролись, проходили необходимое лечение. Жена как могла его поддерживала, не давала опустить руки. Сил выходить из дома у него не было, поэтому музыкальные и литературные вечера, танцы жена организовывала дома. Она предложила сделать подборку его стихов и выпустить книгу, что вдохновило ее мужа, они это осуществили. Вскоре они продолжили лечение в Израиле. В октябре этого года его врач-онколог сообщил, что терапия окончена, рака у него больше нет.
Обращаются ли к вам за помощью родственники пациентов?
Недавно позвонила дочь пациентки, плачет: «Мама крайне тяжело переносит свою болезнь. У нее недавно случился очередной рецидив. Можно, мы придем вместе?» Приходят. Мама абсолютно спокойна, адекватна, понимает, что ее ждет. А дочка со слезами на глазах рассказывает, как все плохо. Я предлагаю дочке прийти на индивидуальную работу, потому что помощь тут больше всего требуется ей.
Иногда приходят родные и спрашивают: «Ну как там наш отец (мать), что думает, что рассказывает?» У нас работает правило конфиденциальности: все, что пациент говорит в кабинете врача, остается здесь же, мы ничего никому не передаем. В таких случаях предлагаем провести сеанс семейной психотерапии, и уже в присутствии всех вовлеченных сторон, при общем согласии, поднять какие-то проблемы. Но не за спиной пациента.
Часто ли близкие предают? И почему?
Тут о частоте не скажешь. Если я назову какую-то цифру — она будет означать только то, сколько таких историй попадается мне. И на вопрос, почему это происходит, не смогу ответить. Взять, например, две семьи. На первый взгляд события, поступки там могут быть одинаковыми, но вызваны они совершенно разными вещами. Было бы заманчиво выдать всем памятку, где подробно расписано, почему в жизни такое случается, а заодно — инструкцию, как себя вести, чтобы быть счастливым. Если бы все можно было упростить, наша работа не была бы такой долгой и сложной. У каждого есть мотивы и причины того или иного поведения. И у каждого есть свои возможности изменить что-то и поменять траекторию своей жизни.
Но все же — отчего это зависит: от личностных особенностей, семейного стажа?
Личностные особенности, безусловно, играют роль. А длительность семейных отношений — не всегда. К нам недавно пришла пациентка, которая прожила с мужем 27 лет. И сейчас она поняла, что они жили каждый своей жизнью, были абсолютно чужими друг другу.
Мы работали с молодой девушкой. Не помню ее семейный стаж — наверное, не больше пяти лет. Сыну было года три. У пациентки была операция, потом химиотерапия. Муж очень ее поддержал. «Ну что ты плачешь, — говорит. — Подумаешь — облысеешь, это временно. Мы все побреемся налысо». И действительно, сам постригся, и ребенка тоже побрили. Такая солидарность.
***
P.S. На сайте департамента здравоохранения Москвы появился официальный комментарий о судьбе онкопсихотерапевтического отделения в ГКБ имени братьев Бахрушиных. Как сообщает ведомство, информация о ликвидации службы не соответствует действительности.
— Речь не идет о прекращении оказания консультативной и лечебной психотерапевтической помощи онкобольным в больнице имени братьев Бахрушиных, — поясняет ситуацию руководитель столичного департамента здравоохранения Алексей Хрипун. — Действительно, планируются некоторые структурные изменения, но они носят технический характер и никак не повлияют на процесс оказания медицинской помощи. Врачи, которые ранее принимали пациентов, по-прежнему будут оказывать им помощь в полном объеме. Специалисты-психологи будут по-прежнему принимать как амбулаторных пациентов, так и пациентов стационара.
Однако уведомление о ликвидации с 1 января 2019 года психотерапевтического отделения пока никто не отозвал. Опытные пациенты чиновникам не верят — требуют предъявить документальные доказательства с печатью и подписью. Больные люди бывают такими навязчивыми.
В середине июля Госдума отклонила разработанный еще 15 лет назад законопроект о равенстве мужчин и женщин под предлогом того, что многие положения в нем либо уже неактуальны, либо выполнены. Спикер Госдумы Вячеслав Володинговорил, что за это время существенно увеличилось представительство женщин в парламенте и их влияние на политику и что теперь надо решить другой важный вопрос — неравенства в оплате труда и продвижения по службе. На практике же все эти проблемы оказываются лишь вершиной айсберга, за которой кроется более глобальная тема — стереотипы о месте и роли женщины в России. О том, как штампы влияют на развитие российского общества, «Ленте.ру» рассказала доктор философских наук, ведущий научный сотрудник сектора философии культуры Института философии РАНОльга Воронина.
«Лента.ру»: Откуда берутся все эти стереотипы — про женский мозг, истеричность и так далее?
Воронина: Как правило, любые предрассудки поддерживаются наименее образованной и потому меньше склонной к рефлексии частью общества. И в этом основная причина их живучести. В основе возникновения стереотипа лежит психологический феномен обобщения и схематизации опыта. Он помогает нам мгновенно ориентироваться в социальной ситуации. Эти стереотипы становятся клише и формируют расовые, национальные, гендерные предубеждения и предрассудки.
Так, например, истинность стереотипа о том, что женщины глупее мужчин, якобы подтверждается тем, что в истории человечества не было великих женщин-ученых (а также музыкантов, художниц, писательниц). Но современная наука не подтверждает факт большей глупости и меньших аналитических способностей женщин. Равно как и принципиальную разницу в строении мужского и женского мозга.
Но эти убеждения влияют же на жизнь?
Еще как. Идея о неспособности женщин к рациональному мышлению, сформированная в эпоху патриархата, стала основой отстранения женщин от власти и дискриминации их во всех сферах жизни, в том числе и в образовании. На протяжении столетий девочки в лучшем случае получали домашнее образование, в то время как юноши могли учиться в университетах. Более того, женщинам было запрещено профессионально заниматься не только наукой, медициной и философией, но также живописью, музыкальным и литературным творчеством. Еще в XIX веке Аманда Дюдеван подписывала свои романы мужским псевдонимом Жорж Санд. И когда позднее в том же веке в Европе женщины получили право учиться в университетах, ситуация стала меняться. Сегодня постулат о неспособности женщин к рациональному мышлению и управлению своими эмоциями опровергается большим числом женщин — руководителей государств, женщин-ученых и даже лауреатов Нобелевской премии.
Уже 15 лет «Левада-Центр»исследует восприятие образа мужчины и женщины в России. За это время респонденты обоих полов отмечали одинаковые качества, которые они ценят в женщине: красота, хозяйственность, заботливость, верность. Ум оказался мужской прерогативой, как и порядочность, и умение зарабатывать. Чем можно объяснить то, что женщина в головах россиян рисуется как красивая мать-домохозяйка, а мужчина — как умный добытчик?
Мужчина и женщина — это социально сконструированные роли. Мы только биологически рождаемся как мальчик и девочка, а потом общество предлагает нам те или иные модели поведения, стили мышления, речевые практики, одежду и так далее. Поэтому Симона де Бовуар сказала, что «женщинами не рождаются — ими становятся».
Да, конечно, общество конструирует нормативные модели женственности и мужественности, а затем «вкладывает» их в головы. Неудивительно, что в опросах люди демонстрируют свою приверженность этим общепринятым взглядам. И мало кто задумывается, насколько эти «идеальные» типы соответствуют реальности.
И кто прививает эти «порядки» в России?
В нашей стране государство играло и играет очень большую роль в формировании того, что социологи называют гендерной системой. Речь идет о заранее распределенных ролях, о предписаниях и правилах. Женщина должна рожать, обязательно быть матерью, не должна соревноваться с мужчиной — все это не просто слова. Эти идеи поддерживают публичные люди, они транслируются через заказные романы, статьи и сериалы. Государственная политика поощряет рождаемость (хотя, прямо скажем, очень слабо), осуждает бездетность, выступает за официальные браки, против сожительства и гомосексуальных отношений. Так государство строит систему отношений, которая ему кажется наиболее полезной и адекватной.
Вопрос гендерного равноправия для правительства — это в первую очередь вопрос демографии?
Для нашего правительства этот вопрос вообще не стоит. Государство фактически отказывается исполнять обязательства, взятые им на себе при подписании международных документов о гендерном равенстве — например, Конвенции ООН о ликвидации дискриминации в отношении женщин (1979), Пекинской декларации и Платформе действий (1995), Целей развития тысячелетия (2000).
В начале 1990-х годов, когда государство и общество были ориентированы на демократические преобразования, были сформированы государственные структуры по соблюдению гендерного равенства как на федеральном, так и на региональном уровне. Помимо этого, в Москве, Петербурге, Иваново, Твери, Самаре, Саратове, Новосибирске, Владивостоке возникли и успешно работали центры гендерных исследований. Они проводили научную аналитику, вели образовательные программы для студентов и преподавателей, проводили летние школы, издавали книги. Однако вместе с изменением внутриполитического курса государства и поворотом к консервативным ценностям гендерные центры и программы были вынуждены закрыться.
11 июля Госдума отклонила законопроект о равенстве мужчин и женщин якобы потому, что он устарел. Как так? Сомневаюсь, что все настолько хорошо, что закон уже не нужен.
Текст законопроекта действительно содержательно устарел, но дело не только в этом. На мой взгляд, депутаты в принципе не готовы принять и поддержать законодательно принцип гендерного равенства.
Насколько я понимаю, депутат Оксана Пушкина хочет подготовить к 2019 году «рамочный» проект закона о гендерном равенстве в трудовых отношениях. Хорошо, если это получится и текст будет написан экспертами.
В прошлом году у нас приняли Национальную стратегию действий в интересах женщин на 2017-2022 годы, и вы принимали участие в ее обсуждении.
Я принимала участие в ее обсуждении в Общественной палате, но ничто из того, что предлагали я и другие эксперты, не было учтено.
Что касается самой стратегии, то это очень странный документ, в нем есть отзвуки советских идеологических установок. Например, о том, что надо социально защищать женщину-мать. Но ничего не говорится о том, как именно государство собирается это делать. Неужели ежемесячное пособие в 50 рублей женщинам, сидящим в отпуске по уходу за ребенком в возрасте от полутора до трех лет, кто-то всерьез может считать поддержкой женщины-матери?!
Здесь мы видим пример гендерного стереотипа, который основан на традиционных предрассудках о семейном предназначении женщин. Но ведь это уже не соответствует реальности — подавляющее число женщин (независимо от семейного положения) должны зарабатывать себе на жизнь. При этом зарплаты женщины в среднем на 25-30 процентов ниже мужских. Поэтому более актуальная задача сейчас — обеспечение равенства женщин в оплате труда и других сферах. Однако об этом в нацстратегии говорится лишь вскользь.
В предыдущие годы подобных национальных программ и планов у нас было немало, но ресурсов для них никогда не выделялось, и они так и оставались декларациями. К сожалению, у российских властей нет представления о необходимости развивать системную и комплексную политику гендерного равенства — то, что в Евросоюзе называется gender mainstreaming. Такая политика затрагивает экономику, социальную сферу, образование, СМИ. В нее включено много министерств и ведомств, которые прослеживают последствия всех социальных решений с точки зрения соблюдения интересов мужчин и женщин, а также с точки зрения сбалансированности представленности их интересов, запросов и возможностей во всех сферах жизни. У нас нет ни гендерного министра, ни гендерного комитета.
Более того, нынешний комитет Госдумы по делам семьи, женщин и детей не обращается к помощи гендерных экспертов. Насколько я знаю, Оксана Пушкина при подготовке своего законопроекта не обратилась ни к одному из тех юристов, кто готовил первый и второй варианты законопроекта о гендерном равенстве.
Если депутаты не прислушивались к мнению экспертов, то как составлялась эта национальная стратегия действий в интересах женщин?
Не знаю, как она составлялась. Могу высказать предположение, что это просто очередной формальный жест, чтобы улучшить гендерный имидж России на международной арене. Ведь после того, как была подписана Конвенция ООН о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, раз в четыре года Россия представляет в ООН национальный доклад о ее исполнении. После обсуждения нескольких последних российских нацдокладов профильная комиссия ООН делает нашей стране одни и те же рекомендации: о необходимости создания национального механизма по соблюдению гендерного равенства, принятия закона о противодействии домашнему насилию, устранения гендерных стереотипов в образовании и СМИ и многом другом.
Содержательно ничего не меняя во внутренней политике, власти просто создали еще один декларативный документ-симулякр, задача которого — свидетельствовать о деятельности властей.
И в этой национальной стратегии написано, что к 2022 году, то есть через 3,5 года, в России должны быть преодолены гендерные стереотипы. То есть столетиями их не могли преодолеть, а тут — бац! — и за три года грозятся все исправить.
Думаю, никак это не собираются реализовывать. Ведь для того, чтобы только начать эту работу, нужно поддерживать (а не ликвидировать) образовательные программы по проблемам гендерного равенства, нужно внедрять их в подготовку специалистов разного профиля — госслужащих, политиков, экономистов, социологов, психологов, журналистов, учителей и так далее, о чем сказано в Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации.
Несколько лет назад группа экспертов проанализировала ГОСТы по социально-гуманитарным дисциплинам и учебники для вузов, имеющие гриф учебно-методических объединений Минобразования. В 90 процентах учебников содержались гендерные стереотипы! Гендерная проблематика присутствует только в ГОСТах двух специальностей — культурология и социальная работа.
Помимо этого, необходимо вносить изменения в законы о СМИ и рекламе, поскольку часто они воспроизводят самые замшелые и отвратительные стереотипы о женщинах. Во многих европейских странах это давно делается и считается не цензурой, а важными мерами по защите общественных интересов, к которым относится и гендерное равенство.
После консервативного поворота в политике гендерные стереотипы, вроде слабости женщины, ее семейного предназначения, самоотречения ради мужа и детей, стали трактоваться как «наши национальные традиции и культурные ценности».
В русле скреп…
Но жизнь идет вперед, общество развивается, и некоторые традиции остаются в прошлом. Ведь такими «ценностями» могут считаться стереотипы и ритуалы, унижающие людей по национальному, этническому, гендерному признаку, а иногда даже и калечащие практики, типа женского обрезания.
Такие перегибы есть только в России?
Эта ситуация носит глобальный характер, и потому международное сообщество выработало общий ответ на вопрос о том, как соотносится идея сохранения самобытной национальной культуры и идея гендерного равенства. Так, во многих международных правовых актах декларируется, что решающим критерием для принятия или отказа от традиции является факт соблюдения прав человека. Если чьи-либо права нарушаются на основе национальных традиций, эти традиции следует искоренять.
А у нас все опять возвращается к архаическим традициям и стереотипам. И это действительно замкнутый круг, который очень трудно разорвать.
Возможно, проблема соблюдения прав человека в том, что часто женщину не считают человеком. Это как бы отдельная особь, другой биологический вид. Если в своей голове представить толпу людей, то, скорее всего, в этой толпе будут одни мужчины. То есть на подсознательном уровне слова «человек» и «люди» ассоциируются у нас только с мужчинами.
Вся европейская культура многие века ассоциировала человека разумного (Homo sapiens) только с мужчинами. Это транслировалось через мифологию, литературу, науку, философию. Писательница и феминистка Суламифь Файерстоун выразила это так: «Если природа сделала женщину отличной от мужчины, то общество сделало ее отличной от человека».
В какой-то момент благодаря развитию философии прав человека, демократических идей и феминистской теории произошли изменения в человеческом сознании. К сожалению, не в нашей стране. Многие вещи в нашей речи, в поведении, в социальных практиках это подтверждают. Например, в русском языке очень сильно выражен гендерный компонент. Так, фраза «человек поставил женщину на пьедестал» — это сексизм, а не комплимент.
Часто женщины поддерживают все эти штампы. Бывает, что женщины начинают прятаться за свою слабость, считать это своей привилегией. Но никаких привилегий тут нет. Слабому человеку могут помочь, а могут и пнуть ногой. И вся эта псевдоженская бытовая мудрость, когда «мужчина — голова, а женщина — шея, которая этой головой вертит», — это тоже миф. Женщина может быть и «вертит» мужчиной в каких-то бытовых мелочах, но в целом речь идет о ложных представлениях женщины о своей власти.
Это самоутешение, самообман со стороны женщины?
Это и самообман, и самоутешение. Я часто сталкивалась с продвинутыми женщинами, которые говорили: «У нас нет дискриминации. Лично меня никто не дискриминирует» или «Дискриминируют слабых женщин, а я сильная». В таких случаях я всегда вспоминают одно видео, снятое в начале 1990-х, в котором на вокзале журналисты подходили к спящим на полу, на чемоданах людям и спрашивали у них: «Вас когда-нибудь унижали?» Те в ответ говорили: «Меня? Нет, никогда». Человека в тот самый момент унижали, а он этого не замечал. И поэтому, когда женщина в России говорит, что ее никогда не унижали, — это ложь, ее всегда унижают. Начиная с какой-то пионерской организации, школы, когда учительница говорит «ну ты же девочка, ты должна вести себя прилично, ты должна уступить, ты должна…», и кончая роддомами — вот уж где женский ад и женское унижение. Женщины моего возраста не могут этого не понимать и не знать. А они мне смотрят в глаза и говорят: «Нет, меня никогда не унижали».
Есть женщины, которые любят говорить: «ты же девочка», «мужик должен», «я баба и не хочу ничего решать». Кажется, им нравится нынешнее положение дел. Может быть части нашего общества не нужно гендерное равенство и равноправие?
Гендерное равенство может быть кому-то и не нужно, но речь идет не о принуждении к нему, а о соблюдении прав человека и возможностей их реализации. Женские и мужские жизненные сценарии могут быть разными. Если женщина хочет быть слабой и рассчитывает на сильного мужчину-защитника — это ее выбор. Но глупо не понимать, что она может не встретить такого мужчину, или он может ее бросить с детьми, или «сильный мужчина» может быть склонен к агрессии и будет ее поколачивать.
Эксперты отмечают, что растет уровень сексизма и мачизма, через которые мужчины отстаивают свои права. Часто это связано с ухудшением экономической ситуации в стране: мужчина, которому предписано быть успешным, иметь много денег, дорогой автомобиль и прочее, не может построить такую карьеру и соревноваться с другими мужчинами. В таком случае и унижение «слабых женщин» становится для него отдушиной.
Ценность женской слабости и опора на сильного мужчину — это еще один стереотип из прошлого, ценность которого оказывается проблематичной в современном мире. У таких женщин нет никаких гарантий, в итоге часто они оказываются у разбитого корыта.
Консервативный поворот в России сильно отразился на сознании молодых девушек и женщин, появилась такая легкость бытия. Сформировалось мнение, что женщины просто должны быть красивыми, ухоженными, заботиться о муже. Это транслируется через телевидение, рекламу, журналы, с женской аудиторией не ведется диалог на серьезные темы. Сейчас обсуждение важных социальных проблем в СМИ — это немодно, непопулярно, не дает денег и рекламы.
Часто от наших женщин можно слышать, что эмансипация дала нам больше обязанностей, чем прав. И что якобы раньше женщина, не обремененная работой ради заработка, жила в свое удовольствие. Это бытовой миф, который моментально разлетается в прах, если хотя бы вспомнить русскую литературу. Если бы не эмансипация и феминизм, то мы до сих пор не имели возможность окончить школу наравне с мальчиками и поступить в университет, не могли распоряжаться не только своими деньгами, но вообще принимать любые самостоятельные решения — мы были бы лишены личной свободы. Конечно, любая свобода связана с некоторыми обязанностями, это азы организации общества.
То есть сохранение традиционной модели нашего общества — это вопрос власти для мужчин?
Конечно, поскольку в целом они получают гораздо больше выгод и преференций от этого. Как это поддерживается на социальном уровне, мы обсудили ранее. На бытовом уровне идет обострение домашнего насилия. Женщина не может соревноваться с мужчиной по уровню агрессии, если, конечно, она не боксерша.
Тогда почему до сих пор жив стереотип о том, что «бьет — значит любит»?
Потому что это очень выгодное мужчинам клише, и пришло оно из написанного в XVI веке свода бытовых правил «Домострой». Там провозглашалось, что мужчина — это глава семьи, который не только отвечает за своих родных, но и направляет, наставляет их, в том числе через насилие — розги, избиение и так далее.
В 1990-е годы эта патриархальная идеология даже начала заново воспроизводиться в России, текст «Домостроя» несколько раз переиздавался частными издателями и нередко цитировался в СМИ как памятник русской культуры. А вот многие классические работы по феминизму и гендерному равенству издавались крошечными тиражами и сейчас доступны только в центральных библиотеках и в интернете.
Как вы думаете, женщинам и мужчинам в маленьких городах, селах и деревнях вообще нужно это гендерное равенство? И может ли оно туда проникнуть?
Поскольку во многих селах и деревнях России жизнь нередко течет по старинке — натуральное хозяйство, печное отопление, вода в колонке на улице, — то и жизнь там организована так же. Гендерного неравенства в его современном понимании там нет, потому что выжить можно только сообща, помогая и заменяя в случае необходимости друг друга. Но сейчас таким поселениям грозит вымирание. А если туда придет модернизация образа жизни, с неизбежностью встанут и гендерные проблемы. Вот тогда их и надо будет решать.
Современная женщина обязательно работает, вне зависимости от ее семейного положения и количества детей. Раз уж она работает, то труд ее должен оплачиваться наравне с мужским. Но у нас, по статистике, женщины получают на треть меньше мужчин, даже в тех случаях, если оба занимают аналогичную должность и имеют те же обязанности. С другой стороны, если женщина работает, стало быть, она компетентна и может принимать участие в обсуждении общественных проблем и их решении. Кроме того, у нее есть и свои собственные интересы как человека, и есть интересы женщины-матери.
Возьмем скандинавские страны, которые лидируют в мире по гендерному равенству. В Швеции идеология гендерного равенства и высокого представительства женщин в политике основана на концепции социал-демократии, согласно которой все имеют равные права. А в Норвегии эта идея основана на том, что женщина и ее материнский взгляд на мир и специфические потребности должны быть представлены на уровне принятия решений, то есть ее женский голос как матери должен быть услышан. В России с ее акцентом на материнское предназначение женщин они тем не менее не имеют равного представительства в органах власти. У нас в политике и управлении государством в основном мужчины, и именно они лучше нас знают, что нам, женщинам, действительно нужно, как воспитывать детей, каким должен быть декретный отпуск, сколько платить на содержание ребенка до трех лет. Поэтому, естественно, если мы говорим о современном обществе, то в нем женщина должна играть другую роль.
Мы много говорим о женщинах, давайте теперь поговорим о мужчинах. На них также распространяются многие гендерные стереотипы: о том, что мужчина обязательно должен быть богатым, успешным, сильным, агрессивным и так далее. Если он пытается добиться равных прав в воспитании ребенка или взять декрет, то его никто не поймет и может быть даже засмеют. Какие преимущества получили бы российские мужчины с развитием гендерного равенства в нашей стране?
Освободившись от стереотипов, они стали бы свободнее в выборе собственного пути. Им не надо было бы во что бы то ни стало добиваться материального и карьерного успеха, доказывать всем свое превосходство и, естественно, расплачиваться стрессами за любую неудачу. Они стали бы дольше жить. А пока у нас основная причина ухода мужчин — это смерть от неестественных причин (убийства, самоубийства, «пьяные» ДТП).
Наверное, они получили бы больше свободы самовыражения и смогли освободиться от тех вещей, которые им навязывает общество. Многие бы поняли, что семья и дети — это тоже очень важно и интересно.
Воспитание ребенка — это такая работа, которая очень многое значит для самого человека. Если он или она с этим справляются, то это очень меняет личность, делает человека лучше, интереснее, милосерднее. Это то, что и называется человеческим обществом, человеческим отношением. У нас сейчас все направлено на какие-то инструментальные ценности: успех, достижение на конкурсе красоты или счет в банке. Люди редко говорят друг с другом, слушают друг друга, уделяют друг другу внимание. Не хватает этого гуманистического милосердного компонента в обществе.
Если мы говорим о том, что когда-нибудь у нас появятся ресурсы и возможности вести нормальную гендерную политику, то сколько времени понадобится, чтобы увидеть какие-то существенные результаты?
Мне кажется, потребуется довольно много времени на эту трансформацию. Боюсь, что в ближайшее время в публичном пространстве на уровне большой политики мы не увидим никаких изменений. Гендерное равенство не может произрастать в стране, где декларируется ориентация на консервативные ценности. С другой стороны, надежду мне внушает наша молодежь, среди которой все большее признание получают ценности развития личности и разнообразия мнений. э
*** Обратная связь с отделом «Общество»: Если вы стали свидетелем важного события, у вас есть новость, вопросы или идея для материала, напишите на этот адрес: russia@lenta-co.ru
Сегодня, 6 июня, стартует проект «Народный музей Фестиваля», приуроченный к XIX Всемирному фестивалю молодежи и студентов (ВФМС). В течение месяца будет формироваться выставка, которая откроется 7 июля в Музее Москвы. В пункт приема экспонатов, открывшийся в музее, любой желающий может принести сувениры, оставшиеся после московских фестивалей 1957 и 1985 годов. В октябре выставка будет представлена на ВФМС-2017 в Сочи. «Лента.ру» решила вспомнить, какими увидели прошлые фестивали советские граждане и иностранные гости.
Первый
Всемирные фестивали молодежи и студентов начали проводиться в послевоенные годы для консолидации молодежи развивающихся стран, усиления международного сотрудничества и борьбы за мир во всем мире. «Кровь молодежи была пролита недаром. Мир наступил. Но фашизм и реакция еще существуют», — говорили на I фестивале молодежи и студентов в Праге в 1947 году. После войны мир нуждался в единении, потому молодые люди и молодежные организации обсуждали на фестивале прежде всего уроки Второй мировой, вопросы сохранения памяти о ее жертвах, укрепления отношений между СССР и США, борьбы с ядерной угрозой.
Всем известная эмблема фестиваля — цветок с земным шаром в центре и пятью разноцветными лепестками, символизирующими пять континентов. Но на первом фестивале был другой логотип — фигурки чернокожего и белого человека, пожимающих друг другу руки на фоне глобуса. Также эмблемой фестиваля считается голубь мира Пабло Пикассо.
На первом фестивале стенды многих стран рассказывали о послевоенном восстановлении городов, а также о деятельности Всемирной федерации демократической молодежи, под эгидой которой проходило мероприятие.
Советский стенд, впрочем, выделялся. Существенная его часть была посвящена лидеру страны — Иосифу Сталину. Были приведены цитаты из его выступлений и работ, а также выдержки из Конституции СССР. И конечно же, на стенде отмечался огромный вклад Советского Союза в дело борьбы с фашизмом и строительства нового мира. Следует отметить, что в те годы все это воспринималось представителями других государств с энтузиазмом — победа была одержана всего два года назад и люди отлично помнили, кого стоит благодарить за нее в первую очередь. Об этом можно судить по состоявшимся на фестивале международным пресс-конференциям.
Шестой
Первый в СССР Фестиваль молодежи и студентов (шестой по общему счету) прошел в 1957 году, уже после смерти Сталина. В Советский Союз приехали 34 тысячи человек из 131 страны мира. Это был рекорд. Впрочем, помнят фестиваль не за это, а за то, что именно тогда «железный занавес» приподнялся над страной в первый раз. Год назад Никита Хрущев на закрытом заседании ХХ съезда КПСС осудил культ личности Сталина, и молодежный фестиваль должен было стать одним из способов его преодоления.
К приезду гостей Москва преобразилась — построили несколько новых гостиниц, был разбит парк «Дружба». Московский проспект Мира назван так именно в честь фестиваля и международного движения за мир. В 1956 году молодежная «Фестивальная редакция ЦТ» сняла несколько выпусков программы «Вечер веселых вопросов», послужившей прообразом КВН — телезрителям предлагалось отвечать на вопросы ведущих, причем приветствовались остроумные ответы. На фестивале выступила Эдита Пьеха, впервые, совместно с Владимиром Трошиным, исполнив песню «Подмосковные вечера».
В ходе фестиваля студенты и школьники произносили речи в поддержку прав молодежи, отстаивали независимость народов и пропагандировали интернационализм. Было и много выступлений представителей зарубежных молодежных организаций. Впрочем, зачастую участники отклонялись от официальной повестки. Так, иностранцы выражали недовольство в связи с событиями в Венгрии 1956 года (подавление войсками СССР вооруженного восстания против просоветского правительства страны) и осуждали глушение радиопередач «Голоса Америки», «Би-би-си» и «Свободной Европы».
Но сама возможность общения советских граждан с иностранцами была чем-то неслыханным. Как писал Габриэль Гарсия Маркес, который побывал тогда в СССР в качестве корреспондента газеты «Эль Эспектадор», люди очень неохотно соглашались пускать иностранцев к себе в дом. По его мнению, так их проинструктировали власти.
Тем не менее на улице советские граждане общались с иностранцами свободно. Причем это были не только разговоры — в Москве произошла настоящая сексуальная революция. Московские девушки знакомились с иностранцами, приходили к ним в гостиницы. Завязывались скоротечные романы.
Для борьбы с этим опасным явлением были срочно организованы дружины, передвигавшиеся на грузовиках. По вечерам проводились настоящие облавы, причем дружинники пускали в ход ножницы и парикмахерские машинки.
«Когда грузовики с дружинниками, согласно плану облавы, неожиданно выезжали на поля и включали все фары и лампы, тут-то и вырисовывался истинный масштаб происходящей «оргии». Любовных пар было превеликое множество. Иностранцев не трогали, расправлялись только с девушками — у них выстригалась часть волос, после чего девице оставалось только одно — постричься наголо», — вспоминал джазовый музыкант Алексей Козлов.
В результате несчастным приходилось ходить в платке. Потому москвичи, зачастую небезосновательно, подозревали всех девушек, носивших плотно повязанный платок, в связях с иностранцами. И уж конечно, детей со смуглым цветом кожи, появившихся через 9 месяцев, скрыть было невозможно. Их так и называли — «дети фестиваля».
Но в целом, конечно, фестиваль был настоящим праздником как для москвичей, так и для иностранцев. Маркес писал: «Это народ, который отчаянно жаждет иметь друзей. На наш вопрос: «Какая разница между настоящим и прошлым?», довольно часто повторялся знаменательный ответ: «Теперь у нас много друзей». И они хотят иметь друзей еще больше: переписываться лично, разговаривать с людьми всего мира».
Двенадцатый
Шли годы, фестивали проходили в разных странах, 1957-й все дальше уходил в прошлое. Сейчас, если спросить человека средних лет о Фестивале молодежи и студентов, он, скорее всего, вспомнит 1985 год.
XII Фестиваль молодежи и студентов открылся 27 июля 1985 года. Новый генеральный секретарь КПСС Михаил Горбачев выступил с приветственной речью перед делегатами, председатель Международого олимпийского комитета Хуан Антонио Самаранч открыл «Забег мира», а Анатолий Карпов дал сеанс одновременной игры в шахматы на 1000 досках. Были мастер-классы известных художников, а Алла Пугачева, по просьбе организаторов фестиваля, привезла в СССР популярного немецкого музыканта Удо Линденберга.
При этом такой свободы высказывать свое мнение во время дискуссий, как в 1957 году, не было. На так называемой «Свободной трибуне» предполагалось общение между участниками мероприятия «в целях содействия неформальному обмену мнениями и материалами о деятельности различных молодежных и студенческих организаций по широкому кругу вопросов, волнующих молодежь». Однако, согласно постановлению ЦК ВЛКСМ, члены советской делегации были обязаны всегда склонять иностранце к дискуссии «по одной из следующих проблем: откуда исходит угроза миру, уроки Второй мировой войны» и других, описанных в документе. В случае явно провокационных вопросов рекомендовалось сглаживать острые углы либо показывать, что спикер некомпетентен.
Перестройка только начиналась, до провозглашения политики гласности в рамках советских реформ оставалось еще два года. Впрочем, конечно, большая часть молодежи приехала на фестиваль вовсе не ради острых политических дискуссий, а чтобы получить радость от общения с представителями других стран и убедиться в том, что хорошие люди есть везде. Об этом и вспоминают участники фестиваля.
По словам Андрея Филиппова, который в 1985 году был зампредом КМО СССР, фестиваль вовсе не был «коммунистической сходкой», как его презрительно называют некоторые. «Там были не только коммунистические союзы молодежи, но и либералы, и христиане, и социал-демократы, и другие. Во всех программах, например, были клубы эсперантистов — по всему Союзу их собирали. Были представители церкви, кстати», — рассказывает он.
Церемония закрытия фестиваля проходила на арене стадиона имени Ленина («Лужники»). Выступали делегаты, политические и общественные деятели разных стран. Пел Валерий Леонтьев, а труппа Большого театра исполнила сцены из балета «Лебединое озеро».
Девятнадцатый
Последним для советской молодежи стал фестиваль 1989 года, который прошел в КНДР. В 1991 году Советский Союз распался, что, конечно, нанесло сильный удар по фестивальному движению. Однако Всемирная федерация демократической молодежи продолжила свою работу, и в 1997 году в Гаване, на Кубе провели XIV фестиваль.
В октябре 2017 года XIX Всемирный фестиваль молодежи и студентов пройдет в России, но не в Москве, а в Сочи. Сейчас решаются организационные вопросы, проведен конкурс на создание талисмана мероприятия. Задачи фестиваля мало изменились за его семидесятилетнюю историю — организаторы надеются, что молодежный праздник поспособствует формированию сети дружественных иностранных молодежных организаций по всему миру, сообщества проводников российских ценностей и интересов за рубежом, воссозданию Международного союза студентов.
«Когда спокойное отношение к сексу кого угодно с кем угодно»
Фото: Юрий Смитюк / ТАСС
С августа 2018 года в российских школах начнут преподавать новый курс для учеников и родителей, рассказывающий о семейном укладе, причем его темами дополнят существующие уроки, а не будут создавать отдельный предмет. Курс был разработан общественной организацией «Национальная родительская ассоциация» (НРА), выигравшей государственный тендер на его создание. В рамках курса старшеклассников станут готовить к «будущему родительству», преподавать им «основы мужской и женской культуры», семейного права, а также проводить уроки «семейной любви». «Лента.ру» попыталась выяснить у секретаря координационного совета НРА Алексея Гусева, что будет представлять собой этот курс и зачем он вообще понадобился.
«Лента.ру»: Так ли нужно все это объяснять?
Гусев: Нужно. Потому что тема семьи — находится на стыке разных предметов. А в нашем школьном курсе предметы, как бы это сказать, сегрегированы друг от друга. И как раз такой предмет, связанный с семьей, должен вмещать в себя знания из разных областей и транслироваться на разных этапах — и на уроках, и во внеурочной, и в каникулярной работе.
Есть ли вообще проблема с пониманием семейных ценностей у школьников? Даже в советское время, вроде бы, не было такого предмета — может, в церковно-приходских школах только было нечто подобное.
Как раз все наоборот. В церковно-приходских школах никогда не было такого предмета, потому что сам закон божий и вообще все, что с ним связано, базируется на книге Бытия, основным событием которой является сотворение человека и то, что произошло потом с Адамом и Евой. Поэтому там-то как раз это не выделяли, а вот в советское время — выделяли!
В 60-е годы появился курс «Гигиена и психология семейной жизни». Там речь шла… Ну, понятно, о чем — о гигиене и психологии. В 1983 году был введен общесоветский курс «Этика и психология семейной жизни». Это как раз потеря начала 2000-х и 90-х годов, когда много что развалилось. В том числе мы и на это перестали обращать внимание. В советское время даже был специальный Совет по вопросам семьи, который функционировал не при Академии педагогических наук, а при большой академии. В него входили представители МВД, Министерства обороны, крупнейших наших советских педагогических НИИ. То есть, статус вопроса «продвижение семейных ценностей» был очень серьезным.
Если взять телепрограмму… Я тут недавно супруге купил газету, выпущенную в день ее рождения, — 8 марта 1979 года. В ней программа всего на два телеканала. Был очень короткий набор телепередач. Но по одной программе в этот день шла «Мамина школа», а по другой — «Родителям о детях».
Но мы-то про школьников сейчас говорим. В рамках вашего курса предполагается обсуждать «основы мужской и женской культуры» и проводить уроки «семейной любви». Разве в советской школе что-то подобное было? Это, вообще-то, достаточно абстрактные темы.
Во-первых, абсолютно не абстрактные, а очень даже конкретные. Перед нами же не стоит задача повторить советский опыт.
Главный принцип для педагога, который начинает говорить про семью, это хорошее знание семейной ситуации в детском коллективе. Иначе могут быть проблемы, иначе мы будем на уроке говорить совсем не то, что дети видят дома. Второе: мы, скорее, должны говорить о некоем моделировании будущей семьи, моделировании ориентиров для детей. Потому что мы знаем, что сейчас в семьях происходит разное… Много разведенных… У нас в стране 600 тысяч отцов-одиночек! Пять миллионов матерей-одиночек и 600 тысяч отцов-одиночек!
Матерей-то на порядок больше.
Ну да, но то, что одинокие отцы есть, — тоже определенный сигнал. Поэтому мы говорим: давайте играть в форсайт-игру, построим семью будущего, сориентируем ребенка на некие ценностные ориентиры… Вот. Это ни в коем случае не будет отдельный предмет. Некоторые говорят: давайте введем обязательное семьеведение. Мы категорически говорим — «нет»! Это должно быть в разных формах, в разном возрасте и совершенно в разных предметах. Главное — тему держать в поле зрения.
То есть, эта программа будет по кусочкам врезана в каждый уже имеющийся предмет?
Абсолютно.
Что, и в математику?
В математику? А почему нет. Посчитайте, например, количество предков, родственников в геометрической, арифметической прогрессии. А если вы это посчитаете, опять же, без основ знания генеалогии как исторической дисциплины, то получится, что у вас в восьмом или десятом поколении такое количество предков, что их на Земле в свое время столько не жило! Это свидетельствует уже о другом аспекте семейной тематики — биологическом, а именно генетике и всем, что с этим связано.
Так, и как встраивать семейные ценности в биологию?
Встраивать… Повторю, курсы элективные, по выбору, и это рекомендации регионам. Может и не будут в биологию встраивать. Но я бы встраивал в биологию. Прежде всего, она связана с генетикой и ее законами. Передача, в том числе в семье, внешности, характера, поведения и так далее. Вот эти законы применимы… Понимаете, очень важно историю, обществознание, литературу и биологию преломить на предмет самого себя, своей семьи. Как в нашей семье сработали законы генетики.
Очень интересно, продолжайте.
А есть же еще разные табуированные моменты, которые мы сейчас при всей нашей всевольности иногда забываем.
Например?
Например, браки между близкими родственниками.
Вы считаете, что об этом надо тоже говорить? Какую пользу это несет для общего нарратива?
Польза простая — близкородственные браки дают генетические мутации, которые приводят к появлению людей с врожденными пороками развития.
Вы думаете, подростки этого не знают и потом без этого будут стремиться заключить такой брачный союз? Они такой информации не имеют?
Я не говорю, что мы этим курсом собираемся вообще наполнить всю жизнь людей смыслами и информацией. Конечно, имеют, но, опять же, у меня старший ребенок, дочь, только закончила школу, а средний только идет в первый класс. Я ни в том, ни в другом варианте не видел… Вот смотрите, какой стык юридической тематики (почему в Семейном кодексе запрещены браки между близкими родственниками), исторической (кто такие близкие родственники) и биологической (какие могут быть биологические мутации, ведь они связаны с подобного рода браками).
Дальше идет самое главное: то, что сейчас требует повышенного внимания (да и всегда), — морально-нравственные вещи. Если у нас спокойное отношение к сексу кого угодно с кем угодно — и с чем угодно, — тогда возникает вопрос всех этих моментов…
Вы думаете, у нас в обществе спокойное отношение к сексу кого угодно с кем угодно?
Слава богу, не у всего общества, но тоже имеет место быть такое, знаете ли… Вот мы что наблюдаем? По исследованию, которое мы проводили, молодежь выступает категорически против каких-либо сексуальных измен в браке. Мы стали копаться глубже, узнавать — почему, и выяснили ключевой пример: банальность (то есть, десакрализация) и доступность секса, и этот принцип «мы уже нагулялись до брака, зачем портить что-то в браке»… Вот оно, понимаете, из некоего такого сакрального, подсознательного и тайного, таинственного, перешло в стадию банально-повседневных категорий. Поэтому все эти моменты так или иначе связаны с семьей.
Кстати, а что вы собираетесь говорить ученикам о возможности секса до брака?
Мы как-то в этих рекомендациях пошли не в сторону практико-ориентированного подхода, а в сторону ценностно-нравственного момента, содержательного… Мы вообще тему сексуальности и секса не внесли туда никак.
Но она же имеет огромное значение в вопросе семьи, брака. Если даже говорить о моральном воспитании — должны же как раз быть какие-то ориентиры в плане сексуальности для молодых людей?
Ну да, но нельзя же объять необъятное. И эти моменты требуют пока дальнейшей работы и очень правильного, грамотного и взвешенного изложения. Ведь в нашем обществе если нет темы — то ее и нет. А сейчас покажи какой-то момент, обозначь, и сразу оказывается, что все все знают, все все видели, все во всем видят подвох, некую попытку ограничить свободу и установить диктатуру. Но семья — деликатная, тонкая тема. Как только что-то начинаешь в ней делать, надо очень детально взвешивать, что ты явишь миру. Поэтому не все сразу.
Давайте тогда разберемся в частностях. «Основы женской и мужской культуры» — какую женскую и мужскую культуру будут прививать детям?
Отмечу, что, прежде всего, это мужская и женская культура, связанная с семьей. Роль матери. Что такое «глава семьи» исторически и что собой это понятие представляет сегодня. По сути, если говорить научным языком, речь идет об этике семейных отношений, ценностях. «Я признаю свою супругу значимой для меня». Почему и — что очень интересно — в чем это выражается? Культура писем, записок, неких домашних семейных традиций, ритуалов. В конце концов, признание в любви.
Вот, к примеру, жена говорит мужу: «Я благодарю тебе за то, что ты взял меня в жены». Это изначально может показаться смешным (это высказывание — к урокам семейной любви как раз). А если начинаешь раскручивать эту ситуацию… Что значит жена, что значит «спутница жизни», супруга? Вот о каких элементах идет речь.
Может ли женщина быть главой семьи?
Может.
Вы будете об этом рассказывать?
Понимаете, не столько рассказывать, сколько обсуждать…
Но вы будете инициировать такую дискуссию?
Конечно. Сейчас де факто в очень многих семьях женщина все роли на себя берет. Как раз вот эта дифференциация ролей настолько перепутана, не определена и непонятна, что ничего хорошего в этом нет. Вот эта сила женщины, вот это «я все могу сама». У нас такое движение есть — мы говорили о матерях одиночках, а есть же среди них такие, у которых не судьба так сложилась, а женщина просто доказывает собственную состоятельность и с помощью экстракорпорального оплодотворения или просто каких-то фрагментарных отношений с мужчиной. Рожают якобы «для себя»!
Это, по-вашему, плохо?
А вот этот вопрос как раз дальше и выносится на обсуждение. Если это хорошо, то тогда где роль отца в этой истории — духовная, нравственная и психологическая. Во всей этой истории — где этот папа? Или папа заведомо является антигероем неким? Почему мама меня родила для себя?
А есть, на ваш взгляд, чисто женские и чисто мужские обязанности? Или это тоже предмет для обсуждения?
На мой взгляд, таких обязанностей нет, но формулировки самих обязанностей, что они собой представляют и как их распределять, требуют обсуждения.
Семейные ценности — очень широкое определение. Если мы почитаем труд Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства», то увидим картину того, как они меняются по прошествии лет и столетий. На каких семейных ценностях — у нас же многонациональная, многоконфессиональная страна — строится ваш курс?
Начнем с того, что традиционные базовые ценности — такие, как любовь, взаимопонимание, взаимоподдержка, дружба, искренность, стремление к взаимопониманию и саморазвитию человека — не меняются. И они не меняются в зависимости от религии, национальности и времени.
Тогда чем семейные ценности отличаются от общечеловеческих, которые и должны прививаться в школе?
Семейные ценности являются частью наших базовых, национальных, общечеловеческих ценностей. Мы их не планировали выпячивать и тем более ставить в альтернативу чему бы то ни было. Почему мы в принципе говорим о роли любви в семье? О дружбе? Мы говорим, что дружба является базовой ценностью, укрепляющей семью. Мы говорим о взаимной ответственности, о том, что она является фундаментом детско-родительских отношений.
Не думаете ли вы, что введение этого курса только усугубит ситуацию — дети зачастую все делают наоборот из чувства противоречия, не так, как говорят им взрослые?
Именно для этого мы сделали рекомендации, дабы не допустить формальных, грустных и никому не интересных лекционно-нравоучительных занятий. Если почитать их, то мы как раз советуем самые разные формы: квесты, форсайт-игры, различные там кроссворды, сканворды. В общем, какие угодно. Мы как раз пытаемся увести эту тему от тупой нравоучительности. Мы пытаемся ее адаптировать к современному детскому восприятию.
Мы начали разговор с советского периода и, наверное, должны к нему красиво вернуться. В чем было фиаско курса «Этика и психология семейной жизни»?
В чем?
В том, что он был единым, во всем СССР введенным, и его стали преподавать бабушки, которым не хватало нагрузки по родному предмету, которые дискредитировали саму эту идею. Для меня одним из лозунгов, которым я руководствовался в работе над этими материалами, является «если хочешь убить идею — формализуй ее», сделай ее обязательной.