Ремонт стиральных машин на дому.
Ремонт посудомоечных машин Люберцы, Москва, Котельники, Жулебино, Дзержинский, Лыткарино, Реутов, Жуковский, Железнодорожный. Раменское. 8-917-545-14-12. 8-925-233-08-29.
Женщины в России работают много и тяжело. Почему у них меньше прав, чем у мужчин?
Согласно исследованию «Женщины, бизнес и закон — 2019», россиянки только три четверти тех прав, что есть у мужчин. Это связывают с отсутствием закона о противодействии домашнему насилию, слишком малым числом женщин на высоких постах и недоступностью для них некоторых денежных «мужских» работ. разбиралась, как устроена дискриминация, которая мешает продвигаться женщинам по карьерной лестнице, что такое «липкий пол» и почему список запрещенных профессий на самом деле не защищает россиянок от вредных условий труда.
35-летняя жительница Воронежа Анна полгода работала младшей кухонной работницей в ресторане на полтысячи человек. В ее обязанности входило мытье посуды, котлов, рабочих поверхностей и вынос мусора. Один мешок весил около 30 килограммов, а поддон для посудомойки, которых за смену было около ста, — примерно десять килограммов. Но труднее было работать не с тяжестями, а с химикатами в посудомоечной машине. Одна из работниц, по словам Анны, получила химический ожог.
Согласно регламенту, с химикатами можно взаимодействовать только в перчатках и респираторах. Однако респираторы были в служебном шкафчике под замком, а ключ — у старших работников. Анна отмечает: в основном, это были мужчины, и на кухне они появлялись либо в случае чрезвычайных происшествий, либо в конце смены, чтобы проверить девушек. Своим служебным положением они пользовались с удовольствием.
«Если ты им понравилась — посвистывали вслед, гоняли протирать полки. Когда я начала не нагибаться, а присаживаться, они сменили тактику, и в ход пошли приказы протирать светильники и вытяжки», — вспоминает она.
За 12-часовую смену женщина получала 800 рублей. Вскоре она уволилась: работа с вредными химикатами и тяжестями никак не компенсировалась и подрывала здоровье. Что любопытно, список запрещенных женщинам 456 профессий, который сокращен до ста (изменения вступят в силу с января 2021 года), такие условия труда не учитывает. В частности, он не регламентирует работу женщин с вредными веществами на нижестоящих должностях. Например, они не могут быть специалистками на производстве ртути и ее соединений и получать за это соответствующее вознаграждение и льготы, но при этом могут быть уборщицами на этом же производстве.
Созданный в далеком 1974 году якобы в целях сохранения репродуктивного здоровья женщин документ, разрешающий многие виды тяжелого труда, но запрещающий профессии боцмана, машиниста электропоезда и водителя автобуса на междугородных и международных маршрутах, неоднократно признавался ущемляющим права женщин и стал ярким примером так называемого «стеклянного потолка».
Этот термин означает невидимый дискриминационный барьер, основанный на предубеждениях, который мешает продвигаться женщинам по карьерной лестнице. Например, существует стереотип, что женщины более эмоциональны и неуравновешенны.
Но, вопреки логике, женщин чаще оставляют на менее квалифицированных работах (например, сиделок и медсестер, где требуется та самая эмоциональная устойчивость). Этот барьер на пути к карьерному росту называют «липкий пол». Феномен касается всех женщин, которые застряли на начальной низкооплачиваемой позиции из-за сексистских установок в обществе (например, что женщина «по природе» создана обслуживать других людей).
По данным Росстата, во всех областях труда и среди всех категорий персонала зарплата женщин ниже зарплаты мужчин на 30 процентов. Женщины количественно преобладают над мужчинами в семи сферах из восемнадцати — это торговля, гостиницы и предприятия общественного питания, финансовая и страховая деятельность, образование, здравоохранение и социальные услуги, деятельность в области культуры, предоставление прочих видов услуг. Но, например, в сфере образования численность мужчин растет вместе с возрастом учеников: 99 процентов педагогов, работающих с дошкольниками, — женщины, в то время как в профессорско-преподавательских составах в высших учебных заведениях (более престижных должностях) мужчин уже 42 процента.
Можно было бы предположить, что женщины реже получают высокие должности, потому что они плохо учатся и не заинтересованы в повышении своей квалификации. Но, согласно , во всех сферах среди специалистов высшей квалификации женщин 63 процента. Высшее образование они также получают чаще: 55 процентов женщин против 45 процентов мужчин. Однако на следующей карьерной ступени — среди руководства — женщин в целом только 41 процент.
54-летняя Светлана Зольникова всю жизнь прожила в Челябинске. В юности она училась в институте на престижной специальности инженера-оператора ЭВМ. Проработав десять лет по профессии, она вышла замуж, родила и в декрете стала растить ребенка.
Брак распался спустя три года из-за алкоголизма супруга. За то время, пока она была в декрете, компьютерные технологии сильно эволюционировали, и, чтобы вернуться в профессию, Светлане нужно было учиться заново. Кроме того, за время выпадения из активной социальной жизни женщина утратила полезные связи, которые могли ей помочь найти высокооплачиваемую работу. Она пошла на сменный график машиниста-обходчика на заводе — обеспечивать бесперебойную работу оборудования: переключать, контролировать и регулировать параметры, остановки и запуски, предотвращать аварийные ситуации и чистить оборудование.
В цехе оказалось недостаточно света, шумно и грязно. За время долгой работы на производстве Светлана частично потеряла слух.
«От тяжестей болит туловище, особенно живот и поясница. Но самое сложное — даже не физическая нагрузка, а полное подчинение, фактически потеря человеческого статуса. Необходимо делать все, что говорят, даже если это полный абсурд», — признается она.
Несмотря на то что мужчины, с которыми она работает на одной должности, получают больше, на женщину «вешают» дополнительную неоплачиваемую работу — уборку цеха. Также, продолжает Светлана, мужчины гораздо быстрее продвигаются по карьерной лестнице: среди ее руководства много молодых мужчин 25 лет.
Но им женщины не привыкли доверять решение сложных ситуаций. Однажды в цехе загорелась турбина с водородным охлаждением, с минуты на минуту завод мог взлететь на воздух. Сотрудницы вызвали пожарных. Те приехали, но тушить пожар отказались. По словам Светланы, она и другие работницы тушили пожар своими силами: кто песком, кто огнетушителями, кто чем мог. «С огнем боролись все, кроме тех, кто сидел за пультом управления», — говорит она.
В какой-то момент Светлана вышла на вторую работу: на ее обеспечении оказался не только ребенок, но и пожилая мать. Женщина устроилась уборщицей в магазин CD-дисков, который принадлежал молодому парню. Его не интересовало состояние помещения, в котором он торговал: каждый месяц прорывало канализационные трубы, и вода «хлестала вверх прямо из унитазов». Светлана убирала нечистоты, параллельно раскладывая по полкам магазина ароматические саше, чтобы скрыть неприятный запах. Зимой мужчина требовал, чтобы тротуар перед зданием вне зависимости от погоды всегда был чист до голого асфальта.
В итоге магазин разорился, владелец не выплатил Светлане зарплату, и она нашла другую работу — уборщицей в магазине тканей. Так она стала работать в трех местах, потом в четырех, дошло до шести работ одновременно: на заводе, в службе клининга, уборщицей в магазинах, почтальоном, детским аниматором.
Все работы так или иначе были связаны с физическим трудом. Будучи аниматором, Светлана носила тяжелый костюм медведя, в котором должен был работать мужчина, но мужчин среди аниматоров не оказалось. Как почтальон женщина разносила квитанции за жилищно-коммунальные услуги (одна квитанция — 50 копеек, и в подъездах к ней часто приставали выпившие мужчины). Наконец, служба клининга отправляла ее в загородные дома состоятельных людей, где нужно было чистить бассейны: сливать воду, выгребать руками дождевых червей и грязь и только затем мыть. Каждая претензия клиентов вычиталась из зарплаты уборщицы.
Светлана смогла обеспечить свою семью, но за свой трудовой стаж посадила здоровье: у нее гипертония, проблемы с мочевым пузырем из-за работы на холоде и обморожений, аллергия на бытовую химию, больные «рабочие» руки, поясница, ноги, проблемы со слухом. По ее словам, было бы хорошо, если список запрещенных профессий для женщин действительно ограждал их от тяжелого труда, а не мешал зарабатывать на более безопасных и высокооплачиваемых работах.
«На моем заводе одна женщина перекладывала уголь лопатой, и у нее разорвался яичник от перенапряжения. Может быть, это нормально, что на некоторых профессиях только мужчины… Но я бы хотела быть машинистом электропоезда — ехать по осеннему лесу и смотреть, как летят рельсы», — говорит она.
Исследователи выделяют несколько причин, по которым женщины остаются на «липком полу». Во-первых, зачастую типично «женские» сферы деятельности (уборка, эмоциональное и физическое обслуживание, воспитание детей) просто не подразумевают карьерный рост. Эта ситуация особенно характерна, например, для ресторанного и гостиничного бизнеса в небольших и средних городах, где количество заведений не столь высоко по сравнению с мегаполисами, и текучка среди сотрудников административных должностей небольшая. Как следствие, уборщицы, официантки, работники кухни, ресепшионисты могут совершать только линейные переходы из одной организации в другую, без повышения зарплаты и должности.
Во-вторых, женщины имеют гораздо меньше времени на продвижение карьеры и повышение квалификации: в России все обязанности по уходу за ребенком обычно ложатся на женщину. Только 2-2,5 процента российских мужчин правом выхода в декрет. Похожая ситуация и с больничными во время детских заболеваний: по данным Росстата, в 2017 году женщины были временно нетрудоспособны 15,7 тысячи дней, а мужчины почти в два раза меньше — 8,8 тысячи дней. В пяти (из 17) миллионах российских семей детей воспитывают матери-одиночки (отцов-одиночек в России около 600 тысяч).
Кроме того, по всему миру женщины выполняют в 2,6 раза больше работы по дому, чем мужчины, даже при условии того, что в семье работают оба партнера.
В-третьих, из-за того, что в «женских» профессиях очень мало мужчин, те из них, кто все-таки приходят в эти сферы, ценятся там как сотрудники гораздо выше, поэтому быстрее получают повышения. И здесь они занимают должности, которые могли бы занять женщины. Это явление называется «стеклянный эскалатор».
И, в-четвертых, это женская гендерная социализация: в российских семьях заведено, что, как только девочка достигает дошкольного или младшего школьного возраста, она становится «маминой помощницей». Если в семье есть младшие дети, старшая дочь зачастую превращается в бесплатную няню. В результате у женщин формируется повышенное чувство ответственности вкупе с навыками ухода. То, что у них получается лучше всего, они продолжают и во взрослой жизни, выбирая медицину, социальную работу или дошкольные учреждения.
28-летняя москвичка Виктория Князева (имя изменено по просьбе героини) — медсестра. Изначально она выбирала между юриспруденцией и медициной, но решила связать жизнь с лечением людей. На учебной практике она поняла, что хотела бы работать в стационаре, где от быстроты действий и навыков зависит чья-то жизнь. Девушка устроилась в отделение кардиологии и стала подрабатывать в детской психоневрологии — работать с малышами-отказниками до года. Младенцев, которых Виктории хотелось успокоить, не поощрялось часто брать на руки, чтобы они не привыкли — им предстоял перевод в дом малютки. «Но самым страшным было самостоятельно вдавливать пальцами грудную клетку, чтобы завести сердечко. Редко, но бывало, что младенцы умирали», — рассказывает она.
Спустя полгода подработки Виктория ушла из детской психоневрологии. «Если в кардиологии можно привыкнуть к смерти, ибо люди там уже часто долго пожили, у них есть дети, внуки, то смерть ребенка, пусть и чужого, это как отколоть кусочек своей души или сердца», — поясняет она.
В кардиологии Виктория осталась на пять лет. К концу каждой смены она физически уставала говорить: в основном пациентами были люди в возрасте, с эмоциональными проблемами, снижением памяти и иногда мышления, поэтому все приходилось повторять по несколько раз.
Виктория перешла в отделение нейрореанимации, где пациенты были в основном лежачие и неразговорчивые — после инсульта или употребления каких-то веществ либо алкогольной горячки. Однако эмоциональный труд оказался не меньшим. В первые дни после инсульта многие пациенты плачут от бессилия, так как не могут нормально двигаться и говорить, ходить в туалет самостоятельно, понимают, что теперь они станут обузой для родных.
«Грустно наблюдать, как в обед дедушку, которого медсестра кормила завтраком, и он с трудом и довольно медленно ел, родственники пытаются накормить за пять минут и уйти. Ведь им некогда. И вообще он дома раньше сам нормально ел. Привозят и жутко обезвоженных, неухоженных, с пролежнями, стариков, крича, что это инвалид ВОВ и ему необходимо исключительное отношение. А услышав, что их близкий человек не имеет показаний для госпитализации, отвечают, что им все равно — билеты в Болгарию уже куплены», — говорит она.
Каждые два-три часа медсестры переворачивают обездвиженных пациентов, чтобы у них не было пролежней. «Есть нормативы, регулирующие вес, который может поднимать одна медсестра, — это 10 килограммов. Но только на бумаге. Чаще вдвоем, с санитарочкой, одна держит, вторая памперс достает, оттирает, затем меняются ролями», — рассказывает Виктория. Единственный случай, когда медсестры просили помочь врачей-мужчин, был с пациенткой весом в 232 килограмма.
Но тяжелее — работа с людьми с алкогольной интоксикацией, она попросту опасна. «Куча мата на все отделение, куча синяков по телу, ведь, чтобы оказать им помощь, их сначала надо зафиксировать. А в состоянии опьянения и отходняка силы в них немерено, медсестры приходят домой то с синяками, то с шишками», — описывает девушка. Однажды таким образом она получила сотрясение мозга.
Сейчас Виктория в декрете. Во время беременности она опасалась, что ее кто-нибудь пнет ногой в живот или она подцепит гепатит или менингит: порой в отделение привозят пациентов с неврологической симптоматикой с подозрением на инсульт, а после обследования выясняется, что это заразное заболевание, для профилактики которого все, кто был в контакте с пациентом, принимают сильные антибиотики.
По ее словам, мужчин среди младшего и среднего медперсонала мало: работа медсестры считается «женской». «Женщины более устойчивые, привыкшие к заботе, более сочувствующие, но, когда надо, — твердые. Медбратья более скупые на эмоции, меньше сюсюкаются, но зато многое, что выговаривают женщинам, им не скажут. К нам отношение, как к обслуге», — резюмирует она.
Мать говорит: наверное, в нем умер машинист. Но как поймешь? Может быть, он все еще там. И зовут его , точно так же, как ее тринадцатилетнего сына, который никогда не будет ходить. У него спинальная амиотрофия Верднига — Гоффмана, неизлечимая генетическая болезнь, она постепенно ослабляет мышцы. Можно только поддерживать силы, которые остались, и не сдаваться. Рубрику ведет Сергей Мостовщиков.
И он держится, хороший, веселый мальчик. Вот она сажает его за стол, а он находит в интернете запись с видеорегистратора поезда 139Н Новосибирск — Адлер и смотрит. Часами. Что он там видит? Непонятно, он толком не говорит.
Болезнь хозяйничает в нем, как пассажиры на вокзале, а он, как машинист, уезжает из Новосибирска, из однокомнатной квартиры в деревянном бараке на улице Декабристов. Оставляет воробьев за окном в кормушке из пластиковой бутылки, шкаф, кровать, кабину душа в прихожей, соседей с сигаретами в темном подъезде с деревянным полом, отца, который давно тут не живет, мать с ее картиной Эдварда Джона Пойнтера «Муза любовной поэзии», которую она вышивает крестом, коррекционный школьный класс с двумя умственно отсталыми сверстниками и одним аутистом.
Вот он ведет свой бесконечный поезд из Сибири в Адлер, и весь этот путь, слезы, больницы, люди, дни — все они складываются в шпалы и мелькают, мелькают без конца, пока не покажется море. Видит он его? Или видит тайные станции счастья, на которых нам, несчастным, никогда не побывать. Кто же знает. Мать считает, что все люди, которым радостно и не страшно, видят только одно — жизнь. О жизни мы с ней и разговариваем. Ее зовут Виктория Пьянкова.
— Я, как говорится, коренная новосибирячка. Родилась здесь, в Новосибирске, училась здесь, здесь живу. Семья у меня была небольшая — мама, папа да я, поздний ребенок. У мамы до этого была своя семья, у папы — своя, так что я у них такой последыш. Ну а что, неплохо. Жить мне нравится.
Школу я окончила, пошла в швейное ПТУ. Все мечтала модельером стать. Думаю, окончу училище, техникум, потом в институт. Но жизнь все расставила по своим местам. Встретила своего суженого-ряженого, замуж вышла, и все накрылось медным тазом. Муж у меня Владимир, а сын родился Егор. Девятнадцать лет мне было, я говорила: если Владимиром назовем, будет как Путин — Владимир Владимирович. Пообсуждали мы это дело и не пришли к общему знаменателю, назвали Егоркой.
Когда Егорке было два годика, начались у него проблемы со здоровьем. Муж мой тогда настоял, и я пошла в медицинский колледж, учиться на медсестру — уколы ставить, массажи делать, в фармацевтике разбираться. Учеба эта дала мне, конечно, определенный опыт, но профессией моей медицина не стала. Не закончила я образование, не хватило времени — начала все больше ухаживать за ребенком.
Поначалу-то, когда мне объявили диагноз этот, генетику, амиотрофию Верднига — Гоффмана, я головкой-то кивала — да, да, да, — а до подкорки не доходило. Несколько лет я жила в такой эйфории, что ни фига подобного, все они врут, эти врачи. Я сама смогу, сама поставлю его на ноги. И не сразу до меня начало доходить, что, как бы я этого ни хотела, это не в моих силах. Болезнь забирает способности и силы. Я никогда не верну сыну то, что он потерял. Но я могу его поддержать, помочь ему.
К школьному возрасту я подумала: ну если так у него плохо со здоровьем физическим, будем брать недостающее образованием. И он так хорошо стал учиться! В пять лет он у меня уже и писал, и читал! Такой у меня был подъем! Занимались мы помногу. И в итоге к третьему классу я его переучила, перестаралась. Пропал интерес. Перегорел он, наверное. А сейчас начался переходный возраст, тринадцать лет, так ему вообще стало все равно. Заставляю его учиться для дисциплины.
В школу он не ходит. Пробовали мы как-то устроиться в первый класс. Прошли комиссии, в стационаре лежали, но они не знали, куда нас девать. Для умственно отсталого он знает слишком много, а в аутисты не годится, не хватает признаков. Поставили нам условно «умеренная умственная отсталость с аутоподобным поведением» и посадили в класс с глубоко умственно отсталыми ребятишками. Их было там три человечка. Мальчик с синдромом Дауна, девочка с умственной отсталостью и аутист. Артем с Вероникой уже как-то сдружились, тандемчик такой у них сложился, а про Ваню я и не говорю, он вообще всегда сам по себе. Так что они Егорку не приняли, он сидел там, скучал и всем мешал, учительница с ним мучилась. Перевела его на домашнее обучение, и все стало как обычно. Учительница приходит, дает задание, а я занимаюсь.
Сложно все это. Муж мой не выдержал. Нам в какой-то момент стало непросто понимать друг друга. Я его не осуждаю, для мужчины это морально тяжело. Я правда зациклилась на ребенке, практически растворилась в нем, а мужу хотелось еще детей, какого-то развития. А тут еще страх появился — напугали нас врачи панически этой генетикой. И я вдруг увидела, что человеку стало тяжело. Подумала: что губить его? А сопьется? Ударится в какую-нибудь глупость? Ладно, говорю, отойдем друг от друга, не настаиваю, пробуй жить дальше. Про любовь в таких ситуациях, понятно, речи не идет. Хотя бы сохранить уважение друг к другу: все-таки люди — не звери. И я не плачу, не жалуюсь, что, мол, вот гад такой, бросил меня с больным ребенком. Нет, абсолютно. Я всем говорю: да я сама ушла.
Не знаю, может, я слишком ушла. Ушла в своего ребенка, в Егора. Мне даже психиатр наш лечащий говорит: ты, говорит, рабыня Изаура у него. Он из-за тебя такой избалованный. Ну а что делать? Я для себя дорогу выбрала. Я со своим ребенком вместе иду, я его должна проводить, сопроводить по этой жизни. Меня многие осуждают. Считают, я могла бы и замуж второй раз выйти, и детей еще нарожать. Да нарожать-то не проблема. Проблема — людей из них сделать, так я это называю. Вот нарожавших-то — куча их. А дети у них в таком возрасте уже мат-перемат, да и хуже бывает. Жизнь, конечно, покажет, но пока я так решила: лучше я хоть что-то сделаю, чем не доделаю все сразу.
И знаете, вот он не ходит же, я его в коляске вожу, а получается — это он меня ведет по жизни. Например, устроились мы с ним в наш местный центр адаптации. И стала помогать я там — как родитель, и вместо завхоза, и вместо водителя, такая благотворительность. А как стала помогать — и мне помогать стали. Вот посоветовали обратиться в Русфонд, дали контакты. А там нам помогли с деньгами, и мы съездили на реабилитацию в Москву, в Институт медицинских технологий. Там был неплохой курс лечения — массаж, лечебная физкультура, глаза нам подлечили, мне очень понравилось.
Поддерживающая терапия — это то, что нас, собственно, спасает. После того как нам в детстве поставили диагноз, лет семь было все достаточно стабильно. Он более или менее передвигался, а тут начались, видать, гормональные изменения с возрастом, и ему стало совсем тяжело. И физически, и психологически. А при этом он вырос. Весит уже 39 килограммов, а я 48. Тянешь-тянешь его на себе, а там еще ноги эти бесконечные… Я ему говорю: ты мне хоть маленько помогай! А он, как сосиска, повиснет — что хочешь, то и делай. Надо этот период нам пережить, а что потом будет — я об этом не задумываюсь, давно приучила себя жить только сегодняшним днем.
Бывают, конечно, всякие чудеса. Вот у нас есть одна учительница в коррекционной школе, двадцать лет она там преподает. И вот рассказывает: была, говорит, у нас девочка. Вроде разговаривает, все понимает, а не может читать. Не давалось ей никак. Вот она девять классов закончила и пошла на станцию «Речной вокзал», у нас тут недалеко. А там киоски всякие. И она кому воды принесет, кому мусор вынесет. Ей какие-то копеечки там давали, а она на эти денежки шла и покупала тетрадки и ручки. Приходила домой, брала книжку с полки и переписывала ее. И вот в двадцать с чем-то лет у нее что-то в голове перещелкнуло, и она начала читать.
Всякое бывает, но я хочу сказать, что не надежда, а терпение спасает человека. Наверное, у меня темперамент такой — терпеть я что ли привыкла по жизни? Поэтому я к тому, что с нами случилось, не отношусь как к испытанию. Если б это было чужое дитя, если б его подкинули мне и сказали: выполнишь трудное задание, дадут тебе тогда приз какой-то. Вот это было бы настоящее испытание. А тут… Это просто то, что тебе дано. Не будет никакой медали, все будет даже хуже, чем ты себе представляешь. Но это и есть жизнь. В этом ее смысл, ее радость. И если ты себя в этой жизни найдешь, хоть в горе, хоть в творчестве, хоть в ребенке, это будет не просто жизнь, а твоя жизнь. Твоя собственная.
В Госдуму внесен законопроект о свободном доступе родственников пациентов в реанимацию и отделения интенсивной терапии. В общем-то, это не запрещено и сейчас, однако по устоявшейся практике решение пускать или не пускать принимает главврач. К сожалению, политика открытых дверей непопулярна у медицинских функционеров. В большинстве больниц, особенно в регионах, реанимации остаются «режимными» отделениями. Посетителей туда не только не пускают, но и общение с врачами ограничивают куцыми дежурными фразами: состояние тяжелое, средней тяжести, без изменений. Но есть учреждения, в которых нет таких ограничений. В Москве одна из немногих больниц, где реанимация давно открыта для посещений, — Первая Градская (Городская клиническая больница №1 им. Н.И.Пирогова). О плюсах и минусах такой открытости — в материале «Ленты.ру».
Удалил зуб — оказался в коме
В Первой Градской 10 реанимационных отделений, 107 коек практически никогда не пустуют. Некоторые пациенты проводят здесь от двух до пяти месяцев. В полиорганном отделении — самые тяжелые больные. Многие без сознания. У кровати молодой девушки — посетительница. Что-то тихонько ей рассказывает, расчесывая волосы. На первый взгляд, девушка практически не реагирует. Алесе 27 лет, в начале октября она попала в автокатастрофу. Врачи сомневались, что она выживет. Но спасли.
— Внучка в неполном сознании, — поясняет Любовь Федоровна. — Но она все понимает, ждет нас, сразу же улыбается. Мы каждый день приходим. Если бы не пускали — с ума бы сошли. А так сами видим, как все тут происходит. Еще и учимся правильно ухаживать.
Алексей Перцев в больницу попал неожиданно. У молодого человека разболелся зуб. Стоматолог порекомендовал удалить. Началось осложнение, флюс. Реанимация. Два дня комы. Когда очнулся — увидел у кровати жену Елену и начал улыбаться.
— Комментарии врачей обычно всегда очень сухие и не дают того эмоционального успокоения, которое получаешь, когда все сам видишь, — говорит Елена. — Это и дополнительная помощь персоналу. Можно уговорить своего больного поесть, когда он не хочет или ему больно, сделать массаж, перевернуть на другой бок. Медсестры же не могут круглосуточно и одновременно находиться возле каждого пациента. Это невозможно.
Официально пускать родственников в реанимацию в Первой Градской стали с 2014 года. Установили даже часы посещений — по два часа утром и вечером. Но сами врачи говорят, что это формальность: если кому-то очень нужно — попасть сюда можно практически в любое время. В критических случаях — даже ночью.
Повод домысливать
— Я помню, как раньше ко мне приходили родственники с однотипными жалобами: «Я не видела своего брата несколько дней. Наверное, его в реанимации готовят на органы», — объясняет журналистам главврач Первой Градской Алексей Свет. — Любая закрытая дверь — повод что-то домысливать и фантазировать. Так что пусть двери будут открыты.
Заместитель главврача Первой Градской по анестезиологии и реаниматологии Марат Магомедов признает, что первые два года свободный доступ посетителей в «святая святых» любой больницы сильно раздражал медиков.
— Считали, что родственники отвлекают, — рассказывает он. — Действительно, с каждым посетителем поговорить, каждого понять, каждому объяснить — это труд. А у тебя там больные лежат, их лечить нужно. Реанимация — это серьезно. Тут все по-военному четко и конкретно. Только так можно человека вырвать у смерти. Но потом мы увидели, что если все правильно организовать, то позитива больше, чем неудобств.
Один из ключевых моментов организации — тренинги по навыкам общения с родственниками. Когда проект «Открытая реанимация» в клинике только затевался, все заведующие прошли курсы. Упор делали на то, как правильно гасить конфликты, как сообщать плохие новости. Оказалось, что коммуникация — обычная технология. Для каждого собеседника в зависимости от типа его темперамента — свой рецепт построения беседы.
— Это нам очень помогло, — продолжает Магомедов. — Стало спокойнее. Мы знаем, что и как сказать, как подготовить родственников к встрече. Ведь в реанимации пациенты лежат в непривычном виде: аппараты, трубочки, катетеры. Нужно объяснить, зачем и для чего это надо, рассказать и показать, чем можно помочь.
Таких больниц с открытыми реанимациями, как Первая Градская, очень мало. Коллеги из других клиник категорически против «открытых дверей». Врачи не без оснований считают, что родственники, оказавшись в отделении, тут же попытаются все контролировать, командовать, требовать особого отношения, особых процедур.
— Такое действительно случается. Но это означает, что в больнице присутствует дефект общения, — категоричен Магомедов. — Закрытая реанимация — рудимент советской медицины, когда врач считался чуть ли не небожителем. Сегодня общение между больным, врачом и родственниками должно идти на равных. Это диалог не конкурентов, а членов одной команды. В нашей практике было много случаев, когда самоотверженный труд родных и близких позволял вытягивать практически безнадежных. У нас сейчас в одной из палат дедушка лежит после инсульта. Каждый день жена и сын к нему приходят. Сын отпуск взял. Они его тормошат: «Деда, как дела? Ты чего лежишь, вставай». И дед оживает. Он пока еще на искусственной вентиляции легких, но выживет.
Бросили все
Постоянный допуск родственников в реанимацию даже в Москве практикуется далеко не во всех больницах. Прошлым летом Рунет всколыхнул психолога Татьяны Листовой о трех днях, проведенных в реанимации Боткинской больницы Москвы. Попала она туда с подозрением на инсульт, однако впоследствии диагноз не подтвердился. В течение всего времени она чувствовала себя «недочеловеком», который не имеет права быть одетым (под одеялом все лежат голыми); не имеет права связаться с родными; многим связывают руки. Эта история активно обсуждалась на медицинских форумах. Врачи и даже пациенты раскололись на два лагеря. Одни категорически выступали за то, что в больницах должны оставаться места, где посторонним не место.
— Всех пускать просто небезопасно, — говорит Александр, врач-реаниматолог из районной больницы Свердловской области. — Отделения интенсивной терапии переполнены, не хватает персонала, врачи зашиваются. Им нужно будет тогда выбирать: спасать больных либо разговаривать с их родственниками. Как правило, выбирают первое, поэтому на общение с посетителями просто нет времени. Кроме того, отделения реанимации никем не охраняются. Мы терпим хамство, угрозы и мордобитие, и нас никто не защищает. Буквально на прошлой неделе нашего врача, очень большую умничку, всегда очень обстоятельно и мягко разговаривающую с родственниками, избила пьяная женушка, пришедшая к своему ненаглядному. За что? За то, что его выписывают в отделение. Потому что она не собирается за ним говно убирать.
У пациентов — своя правда
— Последнюю неделю отец провел в реанимации одной из центральных столичных больниц, — рассказывает москвичка Ирина Михайлова. — Ни моя мать, ни я, ни брат не могли к нему попасть. Хотя, как раньше говорили, устроили его туда по блату. Мы чувствовали, что это его последние дни, плакали, умоляли хоть на минуточку его увидеть. Но нам говорили: «Вы уже простились, он все равно без сознания».
С тех пор прошло шесть лет. Ирина до сих пор мучается, что отец мог подумать, что жена и дети о нем забыли, что никто в последний раз так и не подержал его за руку.
Если во взрослых реанимациях пациентам непросто, то в детских — невыносимо. Замруководителя детского хосписа «Дом с маяком» Лида Мониава рассказала историю мальчика Вани из Костромской области. Несколько лет назад родители привезли его для диагностики в Москву. Ребенку стало плохо, и он оказался в реанимации одной из столичных больниц, на аппарате искусственной вентиляции легких (ИВЛ). Все видел, понимал, чувствовал, но самостоятельно дышать не мог. Плакал, ждал маму. Родители жили в машине, на парковке рядом с больницей. В палату их даже на пять минут не пускали. Медсестра разрешила мальчику написать записку родителям. Ваня попросил выключить аппарат ИВЛ, логично аргументировав: зачем жить, если он никому не нужен, если его все бросили. Эта история закончилась хорошо (если это слово вообще уместно в данном случае): Ване тогда собрали деньги на портативный ИВЛ, и он смог уехать домой.
— Сейчас допуск в реанимацию зависит от личных убеждений руководства больниц, — говорит президент фонда «Дети СМА» Ольга Германенко. — Если о посещениях матери или отца еще можно как-то договариваться, то других родственников практически не пускают.
В случае СМА (генетическое заболевание, при котором постепенно атрофируются мышцы, в том числе и дыхательные) пациенты паллиативные: на аппарате ИВЛ могут жить несколько лет. Но не у всех семей есть возможность купить домашний ИВЛ, поэтому дети живут в больницах годами, встречаясь с близкими от случая к случаю.
— По распоряжению Минздрава вход в реанимацию детям до 14 лет вообще запрещен, — объясняет Ольга. — Недавно у нас был случай предновогодний с подопечным на ИВЛ в одной из региональных реанимаций. Мальчика не успели выписать перед праздниками домой. Родители схитрили и привели к нему сестру. Со слов папы, малыш так обрадовался сестре, так был счастлив ее видеть, что улыбка не сходила с его лица. Папа сказал, что на него и маму он так никогда не смотрел.
Реаниматолог Марат Магомедов из Первой Градской уверен, что рано или поздно все поймут, что в посещениях реанимационных отделений родственниками ничего необычного нет.
— Это неизбежный процесс, — заключает он. — Даже в советские времена врачи иногда нарушали все правила и приводили родственников на несколько минут. Я даже выговоры за это получал. Невозможно смотреть, как мамы рыдают. Это надо иметь в груди не сердце, а насос. Принцип пациентоориентированности заключается не только в диагностических и лечебных процедурах, но и в создании комфорта людям, которые прикованы к постели.
Одноклассник об ученике, устроившем резню в бурятской школе
Голые россияне и духовность. Что еще нужно для счастья
Кто смеется над «Кривым зеркалом» каждый Новый год: беспощадный репортаж из ада
Главное бизнес-событие мира захватили женщины. Они ждут Дональда Трампа
Ради биткоина люди потеют, задыхаются и собирают кирпичи
Казахи два года рисовали новые деньги. Теперь их засудят за кражу птиц
Он зачищал Кавказ от боевиков. Теперь они охотятся на него, а полиции все равно
Детальное описание жестокого убийства обсуждает весь интернет
Лихие 90-е: спецпроект «Ленты.ру»
Россия угробила советскую космонавтику. Кто виноват?
Какой была бы Россия без большевиков и советской власти
От России после конца света до войны со зловещей сектой: главные игры 2018 года
Жанна Моро: секс-символ старой Франции и муза интеллектуалов
Скандалы с изнасилованиями убивают юмор и скоро уничтожат культуру
Голая натура, кровь и гадюки: мир глазами феминисток
Пока дети устраивают массовые бойни, взрослые винят интернет, аниме и GTA
Если везде лепить сырое мясо, то можно прославиться на весь мир
YouTube устал от трупов и расизма, потерял звезд и деньги. Грядет чистка
Необычные, редкие и практически неизвестные машины марки Jeep
Как прошла тяжелейшая гонка на планете: лучшие фотографии «Дакара–2018»
Глава Fiat Chrysler рассказал, каким будет кроссовер Ferrari
Самые безвкусные примеры украшения автомобилей
Сможете ли вы отличить порностудию от квартиры в Москве?
В России наступает ипотечная депрессия. Что делать?
Провинциалка искала в столице дешевую квартиру, а попала в кошмар наяву
Фото: Андрей Осипович Карелин / Heritage Images / Getty Images
В России готовят обновленный перечень профессий, запрещенных для женщин. Сейчас их , но список решили скорректировать, чтобы учесть факторы, влияющие на репродуктивное здоровье. Однако такая забота — совсем не то, что нужно женщинам в современном обществе, уверена , социолог и координатор гендерных программ московского представительства Фонда . узнала у нее, почему она считает список «неженских» профессий позорным, как мы цепляемся за неактуальные стереотипы и верят ли на самом деле феминистки в равноправие.
«Лента.ру»: Зачем нужен список профессий, которые нельзя предлагать женщинам?
Костерина: Этот сохраняющийся уже 30 лет список — позорный. Моя любимая история — про женщин, которые якобы не могут управлять поездами московского метро. А это достаточно высокооплачиваемая работа: машинисты поезда получают около 100 тысяч рублей. Нигде и никогда не было объяснено, почему трамваем женщина может управлять, а поездом — нет. Здесь нет никакого рационального объяснения и никаких исследовательских данных о том, что женщина это делает хуже. Просто у того, кто писал этот список, были такие гендерные стереотипы.
Конечно, особо престижных профессий в этом списке нет. В основном в него вошли профессии, связанные с физическим трудом и тяжелым производством, так что логика создателей этого списка примерно такая: давайте защитим здоровье женщин, потому что им еще рожать. Но что делать тем, кто уже родил четверых детей и больше не хочет? И почему в стране, где мужская смертность гораздо выше женской, никто не беспокоится о здоровье мужчин? Многие вещи в трудовой сфере основаны на стереотипах и предубеждениях, а не на объективных показателях.
Ограничения в профессиональной — тоже часть этих стереотипов?
Дело в том, что с советского времени сохранилась патерналистская политика по отношению к женщинам, которая проявляется не только в ограничениях на некоторые профессии или воинские специальности, но даже в таких мерах, как, например, длительный декретный отпуск. По сравнению с другими странами, декретный отпуск в России является одним из самых больших. В Америке его, например, нет вообще. Только по своему усмотрению работодатель может оплатить женщине отпуск по уходу за ребенком — на уровне государственной политики это никак не регулируется. Более того, отпуска до родов американкам тоже не дают, и многие женщины отправляются рожать прямо с рабочего места.
В России эти три года, что работодатель не может уволить женщину и обязан сохранять за ней ее рабочее место, с одной стороны — хорошая мера, но с другой… Все зависит от того, сколько женщина получала до декретного отпуска. Первые полтора года она может получать достаточно высокий процент от своей зарплаты, но в оставшееся время дома она ничего получать не будет. Поэтому такой подход мало помогает женщинам. Кроме того, за время декрета женщина теряет квалификацию, и потом ей труднее конкурировать с мужчинами на рынке труда.
Конечно, государство пытается стимулировать рождаемость таким образом. Из-за сложной демографической ситуации гендерная политика государства заключается в первую очередь в поддержке материнства. Другие же сферы жизни женщины игнорируются. Так, если ты женщина, то карьера — это твое личное дело, в котором тебя никто поддерживать не будет. Как хочешь — так и придумывай, как сочетать карьеру и материнство.
То есть можно сказать, что вся забота о женщинах — это забота о ее репродуктивном здоровье из-за демографии?
Да, определенно. Но рожать или не рожать — дело самой женщины.
Однако в России постоянно предлагают запретить аборты. В январе губернатор Пензенской области главам муниципалитетов лично встречаться с женщинами, которые решили сделать аборт, чтобы уговорить их сохранить беременность. Разве ситуация с демографией улучшится, если рожать пойдут женщины, которые не хотят или не могут обеспечить детей?
В нашей стране это не первая и не последняя попытка запретить аборты. И в советское время, когда у власти был Сталин, это сделать удалось, но не без последствий: женщины прибегали к нелегальным абортам, от которых многие погибали или теряли возможность иметь детей в дальнейшем.
Никогда и ни в одной стране запрет абортов проблему с демографией не решал. Та инициативная группа, которая лоббирует идею запрета абортов в , всего лишь хочет вывести их из системы обязательного медицинского страхования (ОМС). Раньше эта процедура проводилась бесплатно, по желанию женщины, а теперь необходимы определенные показания, такие как угроза здоровью матери или ребенка, социально неблагополучное положение, психические нарушения. Количество этих медицинских показаний стало очень ограниченным. Для чего? Многие клиники предлагают платные аборты, для которых не нужны никакие показания. Но из-за особенностей российской экономики женщины из бедных слоев населения, из регионов, просто не могут себе этого позволить. Получается, что часто женщины рожают тех детей, которых они не хотят рожать, и не могут нормально их воспитать.
«Все время кто-то учит женщину, как себя вести, с кем спать и от кого рожать»
Правда ли, что для продвижения по карьерной лестнице женщине нужно работать больше, чем мужчине? Есть ли этому четкие подтверждения?
Смотря что такое «работать больше». Я бы сказала, что для продвижения по карьерной лестнице женщине требуется больше усилий. Эти усилия выражаются не в увеличении количества часов, а скорее в преодолении препятствий. Женщины, например, реже просят повышения зарплаты и реже его получают, потому что все равно в российском сознании присутствует установка, что основным кормильцем в семье является мужчина.
В советское время существовал образ героической женщины: сначала — революционерки, потом — передовой труженицы. Этот образ поддерживался специальными женскими журналами «Работница» и «Крестьянка». К слову, для мужчин не было отдельных изданий. В этих женских журналах активно продвигалась идеологическая установка, что женщина может быть равной с мужчиной, но по факту топовые места в политике и экономике женщины занимали крайне редко, а если и занимали, то это были скорее пропагандистские ходы, чтобы показать активных и успешных женщин. Однако реальных возможностей подниматься по карьерной лестнице было мало. Женщин среди министров насчитывалось буквально одна или две, а среди руководителей на крупных предприятиях практически не было.
Сейчас, поскольку стало много частного бизнеса, на топовых позициях появились и женщины. Например, место генерального директора и российского представительства KFC занимают именно женщины. Да, женщины есть и в крупных многомиллионных корпорациях, но нельзя сказать, что их количество достигает хотя бы 50 процентов. Максимум 12 процентов в бизнесе, а в политике они если и есть, то часто выполняют лишь декоративную функцию. В Госдуму попадают спортсменки и певицы, которые не имеют никакого политического опыта и не могут управлять политическими процессами. Они сидят там, что называется, для красоты и для имитации присутствия женщин в политике.
Поэтому с советских времен у нас мало что изменилось, но появилась иллюзия, что у женщин есть все возможности для карьерного роста. И когда женщины говорят, что им труднее приходится, чем мужчинам, то получают резонный ответ: «Все законы есть — пожалуйста, иди и делай». Но «стеклянный потолок» — это не про очевидные препятствия, а про невидимые, не прописанные в законах. Эти препятствия существуют скорее в стереотипах и в головах людей. Многие исследования показывают, что они действительно существуют: при устройстве на работу мужчинам и женщинам предлагают разную зарплату, даже если у них одинаковая квалификация; молодые женщины уязвимы из-за того, что работодатели переживают — вдруг она забеременеет и уйдет в декретный отпуск, так что их неохотно берут на работу. При этом работодатель не имеет права спрашивать на собеседовании, когда женщина собирается обзавестись ребенком и собирается ли вообще, но окольными путями они все равно стараются это выяснить. Получается, что при устройстве на работу на женщину оказывается серьезное давление.
Есть устоявшееся мнение, что женщины плохие руководители, что они слишком эмоциональны и не могут принимать взвешенные решения. Хотя если посмотреть на некоторых мужчин-начальников, так у них тоже эмоций более чем хватает.
Свердловскую чиновницу Ольгу Глацких уволили после высказывания о том, что «государство вас не просило рожать». В то же время глава администрации в Ивановской области Алексей Предтеченский отделался лишь извинениями за то, что на жалобу матери-одиночки, получившей квартиру без сантехники, ответил еще грубее: «Вы какого хера рожаете детей-то?» Создается впечатление, что отношение к наказанию мужчины и женщины у нас разное.
Это связано с патриархатом и двойными стандартами, которые упираются в сексуальное поведение женщин. Если у мужчины, например, много сексуальных связей, то на это никто не обратит внимание. В то время как по отношению к женщине, даже если она не замужем, сразу возникнет вопрос «и от кого ты забеременела?»
В современном мире, где для совместной жизни уже не требуется штамп в паспорте, многие женщины рожают вне зависимости от того, есть у них постоянный мужчина или нет. Если они хотят ребенка и могут позволить себе его содержать, то они рожают. А все подобные высказывания напрягают и лишний раз показывают, что на самом деле частная жизнь женщины — никакая не частная. Все время кто-то учит женщину, как себя вести, с кем спать и от кого рожать.
По 2018 года, мужчины заявляют, что пополняют семейный бюджет на 75 процентов, а женщины — что вносят не менее 44 процентов. Итого — больше 100 процентов. Цифры не сходятся. О чем это говорит? Мужчины недооценивают вклад женщин, или женщины требуют от себя больше, чем могут дать?
Скорее всего, мужчины недооценивают вклад женщин. Им кажется, что они добывают больше. Конечно, раньше в семьях чаще встречалась такая идея, что мужчина ответственен за финансовое благополучие, а заработки женщины являются дополнительным источником дохода.
Но не стоит забывать, что Россия занимает одно из лидирующих мест в мире по количеству разводов. То есть браки в нашей стране — это не один раз на всю жизнь. Вместо этого, по мнению социологов, происходит серийная моногамия, когда люди несколько раз за свою жизнь вступают в длительные отношения. Но в любом случае мало у кого это одни отношения в жизни. А наше государство рассматривает семью как какую-то вечную категорию. На самом же деле реальная картина семьи сегодня — когда у человека три года одна семья, пять лет перерыв, потом другая семья. Поэтому женщина вынуждена обеспечивать себя, а часто еще и детей, и заработанных 25 процентов тут явно не хватит.
В вопросе добывания денег вопрос еще и в том, что в России до сих пор много черных зарплат, и на фрилансе женщин больше, чем мужчин. Популярная идея прекариата (рабочий класс с неустойчивым социальным положением — прим. «Ленты.ру») — и женщина может работать хоть на трех работах, но не иметь при этом равного с мужчиной заработка по формальным признакам. Она не может показать свой счет в банке, не может взять ипотеку на эти деньги.
«Мужчина уходит в новую семью и напрочь забывает про старую»
Матери-одиночки, пожалуй, самые бедные женщины в России. Многие живут без законных алиментов, без поддержки со стороны мужей, зачастую даже без работы. И что им остается делать? Почему такая печальная картина складывается?
Проблема алиментов у нас очень серьезная и пока нерешаемая. Некоторые женщины, которые могут позволить себе нанять юриста, судятся за алименты и добиваются их, но далеко не все такие решительные и выносливые. Куда более важный вопрос, почему мужчины не участвуют в родительстве настолько же полноценно, как женщины. В России, как я уже говорила, закрепился стереотип о мужчине как о добытчике, основная задача которого — ходить на работу и приносить в семью деньги. В крайнем случае отец семейства выполняет воспитательную функцию. Погрозить пальцем и наказать за плохие оценки в школе он еще может, а вот эмоциональная связь между ним и ребенком практически отсутствует. Их даже не учат в собственной семье, как они должны себя вести, когда станут отцами. Никто не объясняет им, что ребенка нужно поддерживать, любить, проводить с ним время. Из-за отсутствия этих базовых связей зачастую получается так, что мужчина уходит в новую семью и напрочь забывает про старую.
Но ведь они и функцию добытчика, получается, не выполняют в таком случае, раз алименты не хотят выплачивать.
Повторюсь: они не чувствуют ответственности по отношению к детям, от матери которых ушли. Их позиция, как правило, такова: «Пока я в семье — я плачу, а если я не в семье — я не плачу». А если мужчина уходит к новой женщине, то ему хочется начать все с нуля и забыть то, что было в прошлом. В таком случае дети от первого брака и необходимость их поддерживать финансово могут помешать вкладываться в новую семью.
Как показывает опыт, многие мужчины именно так воспринимают отцовство, а именно — выдерживая дистанцию по отношению к детям. Только в последние десять лет ситуация начала меняться, и некоторые мужчины начали ответственнее подходить к своим детям — это называется термином «новое отцовство». Среди современных отцов много полноценных родителей, которые могут и памперс ребенку поменять, и с коляской погулять, и в игры поиграть. Раньше мужчины даже не прикасались ко всему этому. Сейчас (опять же благодаря частым разводам) дети могут жить на две семьи и проводить часть времени с матерью, а часть — с новой семьей отца.
А почему мужчины так неохотно уходят в декретные отпуска?
Потому что остальные мужики будут смеяться, не поймут, осудят. Это все гендерные стереотипы. Я знаю всего несколько случаев, когда мужчины брали отпуск по уходу за ребенком. Был, например, такой случай, когда отец служил в армии и хотел уйти в декрет, но ему не разрешили. Ну и, как я уже сказала выше, у многих мужчин нет навыков по уходу за младенцем.
Согласно статистике, женщины в российской семье работать по дому больше мужчин. К примеру, стиркой в 72 процентах пар занимаются в основном женщины. Из-за этого возникает то, что называют «второй сменой», которая мешает женщинам реализовываться в профессии. Что с этим делать?
Выход тут только один — совместное движение навстречу друг другу. Женщина должна стремиться к тому, чтобы становиться активным экономическим субъектом в публичной сфере, то есть больше реализовываться в профессиональном плане. Не говорить, что у мужчины работа важнее, а пытаться уравнять важность своей карьеры и карьеры мужа. Мужчины же, в свою очередь, должны больше включаться в домашнюю сферу. Я вижу достаточно много современных семей, которые договариваются. Нет никакого кодекса, который говорил бы, что женщина должна по умолчанию выполнять всю работу, но во многих семьях есть вещи, которые один из супругов делать просто ненавидит. Я, например, ненавижу гладить. Мы с мужем женаты более десяти лет, и все это время он сам гладит себе рубашки. Когда я рассказываю об этом мужчинам, они удивляются и говорят: «Как же так? Почему это он при живой жене сам рубашки гладит?» Но это ведь не мои рубашки! А он категорически отказывается мыть полы. Ну, ничего страшного, какое-то время я мыла полы, а сейчас мы приглашаем клининговые фирмы.
Выходы есть. Наемный домашний труд много что решает. Раньше на готовку еды, например, уходило жуткое количество времени. Сейчас многие еду заказывают или покупают готовую. Это тоже меняется. Так что гендерно маркированных обязанностей по сути уже нет. Есть мужчины, которые любят готовить, и именно они отвечают за это в семье. Многие мои знакомые женщины с удовольствием пользуются дрелью и вешают полки сами.
Единственное, пожалуй, что до сих пор четко закреплено за женщиной — это уход за младенцами и пожилыми членами семьи. Часто мужчина не готов выносить утки даже за своими родителями, да и менять памперсы собственному ребенку не хочет, аргументируя это тем, что у женщин это «развито от природы». Функциям заботы и навыкам эмпатии девочек часто просто обучают с детства.
Если же мужчина категорически настаивает на незыблемости женских и мужских обязанностей, обычно это связано с его личной социализацией. Как у него в семье была выстроена система домашних обязанностей — например, отец никогда не мыл посуду и полы и гордился этим. Но все-таки если два человека живут вместе, они должны учиться договариваться и проговаривать устройство своей жизни. Потому что мы ведь — не поколение наших бабушек и дедушек, которым было все предельно ясно. Моя бабушка, например, не спорила с тем, что весь дом был на ней, потому что дедушка приносил в семью все деньги и принимал все важные решения. Но это другое поколение, с другими ценностями и другим мировоззрением. И их обоих устраивал такой неписанный гендерный контракт. Поколение моих родителей, например, уже другое. Мама очень активно привлекала папу к домашним делам, и он спокойно их выполнял. Они распределили работы по дому по принципу «что меньше бесит — то я и делаю». Во многих семьях, где нет дочерей, а есть только сыновья, они активно помогают матери в уборке дома и не считают это чем-то особенным.
В отчете по результатам исследований, проведенных в 141 стране, ущерб глобальной экономике из-за гендерного неравенства в 160,2 триллиона долларов. То есть неравенство экономически невыгодно?
Такие цифры дает в основном глобальный юг, к которому относятся развивающиеся страны. В России все-таки большая часть женщин работает, и они работали еще тогда, когда в Европе такого еще не было. Российские женщины получили доступ к образованию и избирательное право одними из самых первых. В 20-е годы ХХ века страна была нищей, и чтобы совершить индустриальную революцию, выполнять планы пятилеток, женщинам необходимо было работать.
Так что экономическая выгода в эмансипации женщин определенно есть. Советская власть не просто так совершила гендерную революцию. В то время как в остальных странах эти изменения происходили снизу, через феминисток, которые ходили на марши и требовали дать им права, в РСФСР женщин освободили сверху. После революции экономика развалилась, и женщинам сказали: «Ну, идите пахать». Сколько пропагандистских плакатов о работающих и грамотных женщинах было нарисовано в то время!
Почему тогда после Ленина и большевиков все откатилось назад?
Этот откат появился уже после войны. Гендерная политика при Сталине была более консервативной, чем при Ленине. Именно тогда стала появляться «вторая смена» — двойная нагрузка для женщин. До 50-х годов от советской женщины никто не требовал, чтобы она, ко всему прочему, еще и была красивая, ухоженная и варила борщ. Но постепенно эти требования стали появляться. И все женские журналы пропагандировали именно такой образ женщины: в них публиковались выкройки и статьи о том, как правильно встречать мужа с работы (по аналогии с американскими журналами для домохозяек). С одной стороны, это была своего рода тоска по западной красивой жизни, но с другой — именно тогда у женщины усилилась и закрепилась двойная нагрузка. Оказалось, что ей недостаточно только работать. Ко всему прочему она должна быть красивой, уметь готовить и самостоятельно шить одежду себе и членам семьи. В 70-80-е был настоящий бум разных техник рукоделия и кулинарии.
Среди гендерных стереотипов мой любимый — что все женщины хотят поскорее выскочить замуж и сидеть на шее у мужа. Если женщины и мужчины будут равны в правах, это изменится? Если женщины получат возможность обеспечивать себя самостоятельно, исчезнут ли стереотипы?
Этот стереотип закреплен в головах мужчин, а не женщин. По статистике, современные женщины склонны откладывать брак, из-за чего увеличивается возраст первого замужества (по данным , российские женщины в брак в среднем в 24-25 лет — прим. «Ленты.ру»). Современные женщины настроены сначала получить образование, потом устроиться на хорошую работу, и только после этого создавать семью. Образ успешной женщины сейчас популярнее, чем замужней.
Возможно, существует стереотип, по которому женщины «прокачиваются» исключительно ради того, чтобы как можно удачнее выйти замуж. Но я думаю, что в ближайшие десять лет это исчезнет совсем, потому что раньше этот «синдром Золушки» был еще более распространенным. Все девушки хотели найти своего принца на белом коне. Но со временем женщины начали понимать, что принцев на всех не хватит. Кроме того, они осознали, что один брак на всю жизнь — это сказка и утопия. Многие обожглись сами или по опыту своих подруг не хотят полностью зависеть от мужчины. Современные женщины вынуждены рассчитывать только на себя. Есть отдельные «золотоискательницы», которые осваивают техники «как заполучить миллионера», но не могу сказать, что это так же популярно, как было в начале 2000-х.
Мужчины, может быть, по-прежнему считают, что все женщины очень хотят замуж, и, конечно, есть женщины (особенно те, на которых давят родственники), которые считают, что если не замужем и нет детей — не состоялась как женщина. Но, честно говоря, судя по тому, как устроены отношения и распределены обязанности, брак больше выгоден мужчинам, чем женщинам. Мужчин устраивает, когда им варят борщ, гладят их рубашки и при этом еще ходят на работу. Кого бы это не устроило?
Так что причин меняться у мужчин нет. Скорее они сами вынуждены меняться под натиском меняющейся гендерной реальности.
У меня в друзьях много женщин, которые не хотят замуж, а хотят гостевой брак, и есть мужчины, которые ищут любовь и хотят детей, но никак не могут найти, с кем осуществить этот жизненный проект.
Если мужчины и женщины будут равны, у мужчины исчезнет необходимость сохранять образ маскулина, к которому его подталкивает общество? Сможет ли он сам решать, кем ему быть, не думая о том, что «мужик должен», а что — нет? Например, выбирать условно женские профессии, такие как мастер маникюра, парикмахер, сиделка?
От патриархата страдают все — и мужчины, и женщины. О так называемой «патриархальной сделке» писала исследовательница Дениз Кандиоти, говоря о том, что власть, которую дает патриархат, это круто, но этот самый патриархат требует кое-что в обмен на эту власть. От мужчины он требует поддержания гендерной роли гегемонного мужчины, который все контролирует и за все отвечает.
Поэтому в тех странах, где сильны патриархальные установки, мы имеем высокую мужскую смертность, серьезные проблемы с мужским здоровьем, связанные с сердечно-сосудистыми заболеваниями, рисковое поведение, выраженное в алкоголизме, наркотиках, агрессивном вождении автомобиля, драках и так далее. В Европе среди причин мужских смертей почти нет пьяных драк, потому что там не нужно никому ничего доказывать. А в России маскулинность мачистского типа буквально убивает мужчин. Некоторые мужчины начали это понимать и перестали держаться за свою роль крутого мужика. Им уже более ценна спокойная и гармоничная жизнь.
Однако я не могу сказать, что если ценности феминизма будут распространяться, то все сразу изменится к лучшему. Я вообще не верю в идею поголовного гендерного равенства, поэтому не обольщаюсь на этот счет. Скорее всего, мы движемся к разнообразию жизненных сценариев. У современных людей разные образы жизни, и не существует конкретной нормы, которая подошла бы всем.
То есть вы рассматриваете феминизм исключительно на уровне семьи?
Феминизм не может быть отдельно, так как это и политический, и личный проект. В самом обществе должны происходить какие-то процессы, которые будут приводить к принятию новых законов, например. Вот в России до сих пор нет закона о гендерном равенстве и даже о домашнем насилии. И, конечно, эти законы нужны для того, чтобы в обществе начались системные изменения.
Как вы думаете, почему домашнее насилие декриминализировали?
Вероятно, все дело в депутатах, которые ведут консервативную гендерную политику и считают, что мужчина и женщина должны сами между собой разбираться, за закрытыми дверями. Возможно, они верят поговорке «бьет — значит, любит». Для меня эти решения кажутся странными, особенно с учетом высокого уровня насилия в России. Это одна из самых серьезных гендерных проблем в стране, на мой взгляд, когда мужчина избивает женщину, и та не может никуда уйти и никак ответить. неохотно принимают заявления от женщин, потому что это трудно доказать и трудно расследовать. Кроме того, некоторые женщины сами потом приходят в полицию и забирают заявления из-за угроз мужей.
Из известных политиков только занимается этой серьезной и пока не решаемой проблемой. Она единственная женщина из всей Госдумы, которая мотивирована работать в этом направлении. Она работает с различными женскими организациями, лоббирующими принятие закона о домашнем насилии, но, как вы видите, законопроект был много раз отклонен.
Могут ли помочь ситуации квоты для женщин в парламенте?
Это дискуссионный вопрос. Допустим, в Госдуме есть Мизулина и Яровая. И что? Они занимаются женской политикой? Скорее антиженской. Конечно, как показывает практика, если в парламенте женщин становится больше 25 процентов, они перестают вести себя как Мизулина и начинают принимать решения, действительно необходимые женщинам.
Вообще я за квоты. Это необходимая мера, чтобы положение женщин в российской политике изменилось. Я всегда говорю, что я за справедливость, а не за равенство, то есть за создание специальных условий для более уязвимых групп, у которых меньше возможностей и ресурсов.
Политики должны научиться видеть новые детали в вопросе поддержки женщин, но, к сожалению, в России женщины-политики оказались недружественными по отношению к другим женщинам.
Как говорила общественница Алена Попова на открытой лекции в начале года, отношение к женщине-политику заведомо не такое, как к мужчине. Доходит до того, что женщин воспринимают как политиков только в том случае, если они выглядят определенным образом: надевают платок, завязывают косу или примеряют образ «Родины-матери». Почему так? Общество не готово?
Общество готово, но в России очень глубоко закреплено убеждение, что женщина должна оставаться женщиной. То есть даже в политике мы, женщины, должны быть женственными. Надо признать, что в Европе похожее отношение к женщинам-политикам. Немцы постоянно троллят из-за того, что она якобы выглядит как мужик. Разница только в том, что они могут троллить сколько угодно, но как политика ее уважают.
А в России уважают женщин-политиков?
В России уважают сильных политиков. Если ты сильная женщина-политик, тебя будут уважать.
То есть у нас равноправие?
Нет, потому что в парламенте неравное количество женщин и мужчин. И отношение к ним из-за этого численного перевеса не совсем равное. Социологи пару лет назад проводили опрос среди россиян, будут ли они голосовать за женщину. Большинство, разумеется, ответило отрицательно. Причем как мужчины, так и женщины не готовы видеть в качестве президента женщину. Однако когда свою кандидатуру выдвинула Собчак, и социологи провели аналогичный опрос, количество проголосовавших положительно увеличилось. Все-таки она добралась до последнего тура.
Постепенно общество становится лояльнее по отношению к женщинам в политике. Вообще наше общество уже ко многому готово, просто мы сами иногда боимся перемен. Среди молодежи достаточно много передовых людей, которые понимают, что идея патриархата уже неактуальна.
Так, например, молодые люди активно потребляют продукты западной популярной культуры, в том числе сериалы. В «Теории большого взрыва», например, представлен далеко не мачистый образ успешного мужчины, а вполне себе ботаника. Герои этого сериала умны и изобретательны, но они не отправляют своих женщин на кухню. Причем девушки-ученые в этом сериале тоже есть, и они вовсе не уступают в успешности и образованности парням.
«Игра престолов» показывает образы сильных и успешных женщин, которые имеют не меньше шансов получить железный трон. Так что новое поколение, выросшее на новых ценностях, — это другие люди, далекие от патриархальных установок.
То есть «мужского» и «женского» стиля работы не существует?
Конечно, нет. Есть лишь индивидуальные особенности каждого человека. И женщина может быть таким же успешным физиком, как мужчина.
Тогда почему стереотипы о способностях женщин сохраняются до сих пор?
Из-за невежества они появились, из-за невежества они и сохраняются.
И как с ними бороться? Вряд ли невежественные люди станут интересоваться профеминистской повесткой.
Все люди ужасно интересуются гендером, потому что это про отношения и про секс. Каждый любит порассуждать на тему равенства полов, потому что об этом думают абсолютно все, и, в отличие от ядерной физики, все тут большие специалисты. Конечно, читать серьезные просветительские материалы станут не все, но существуют и другие образовательные методы. На кого-то, может, подействует сериал, создатели которого отказались от пропаганды патриархальных ценностей.
Окончательно проясним: феминизм — это не про угнетение мужчин?
Конечно, нет! Это про эмансипацию женщин и про то, что женщины — не существа второго сорта, которые чем-то хуже или просто глупее мужчин. И если феминизм станет популярной нормальной установкой, то хорошо будет всему обществу: будет меньше давления патриархата и дискриминации, продолжительность жизни мужчин увеличится прямо пропорционально улучшению состояния их здоровья, отношения в парах и семьях обретут гармонию, дети начнут чувствовать себя гораздо лучше, потому что у них появится второй родитель в лице отца, и будет меньше домашнего насилия.
Генеральный секретарь и президент США 8 декабря 1987 года подписали ДРСМД — Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, который предполагал уничтожение целого класса вооружений. После этого многие страны Европы вздохнули с облегчением: противостояние Советского Союза и Соединенных Штатов, которое грозило им уничтожением, пошло на спад. Однако в 2019 году договор прекратил свое существование. Какую роль ДРСМД на самом деле сыграл в истории всего мира, почему его больше нет и как будет развиваться гонка вооружений между Россией и США? Об этом накануне годовщины подписания документа спросила у ведущего эксперта Центра военно-политических исследований , члена-корреспондента , автора книги «Перспективы Договора о ликвидации РСМД 1987 года. Белая книга» .
«Лента.ру»: Кто был инициатором подписания этого соглашения? Как возникла идея запретить сразу целый класс вооружений? Такого ведь раньше не бывало.
Владимир Козин: Можно считать, что инициатором выступил Советский Союз, потому что приблизительно за два года до подписания этого договора руководитель СССР, партийный лидер Михаил Горбачев предложил поэтапно создать к 2000 году безъядерный мир. Это первое.
Второе. За несколько месяцев до подписания этого документа президент США Рональд Рейган публично выступил в Лос-Анджелесе, где предложил перейти на оборонительное сдерживание — имеется в виду, конечно, ядерное сдерживание, — которое, как он выразился, никому не угрожает.
Третья причина. Двойное решение , которое было принято в декабре 1979 года (двойным его называют потому, что оно распространялось на развертывание в Европе двух типов американских ракет — баллистических ракет «Першинг-2» и «Першинг-1А», а также крылатых ракет класса «Томагавк» — все в ядерном снаряжении), поставило советское руководство перед выбором, что делать с учетом названной реальности. И было принято решение усилить соответствующую ракетно-ядерную группировку, в основном в западных районах Советского Союза — например, в Калининградской области.
Когда американцы увидели, какое складывается положение, состоялся обмен мнениями о том, нельзя ли ликвидировать эти ракеты на взаимной основе в Европе. Но вскоре было принято решение о ликвидации этих типов американских и советских ракет вообще, в глобальном масштабе. С этим тогдашний руководитель США, республиканец Рональд Рейган согласился. Естественно, и Михаил Горбачев дал согласие, поскольку это отвечало его личным планам по ликвидации ядерного оружия в глобальном масштабе.
Вот так появился этот договор. По его условиям СССР уничтожил 1846 ракет, а американцы — ровно на тысячу единиц меньше, то есть 846. Забегая вперед, хочу сказать, что СССР не в полной мере воспользовался этой ситуацией, то есть не потребовал полного вывода американского тактического ядерного оружия из Европы и азиатской части Турции. Хотя Москва могла это сделать, потому что более чем двукратное сокращение ракетных систем Советским Союзом по сравнению с американцами было очень серьезной уступкой американской стороне.
Какую роль ракеты средней и меньшей дальности, ставшие предметом договора, играли в системе обороны стран Варшавского договора и блока НАТО? Чем они превосходили те же межконтинентальные баллистические ракеты?
Во-первых, они меньше межконтинентальных баллистических ракет (МБР) по дальности полета: к ракетам меньшей дальности относились ракетные системы от 500 до 1000 километров, а к ракетам средней дальности — от 1000 до 5500 километров. Далее как раз начинается межконтинентальная дальность. Но преимущество ракет средней и меньшей дальности двух сторон в то время заключалось в том, что подлетное время у них по сравнению с МБР было гораздо меньшим. Кроме того, они выдвигались обеими сторонами на передовые рубежи, то есть как можно ближе к территории, как тогда говорили, вероятного противника.
Учитывалось и другое обстоятельство. Американские ракеты тогдашних классов обладали достаточно большой мощностью ядерного боезаряда — в отдельных случаях до 80 килотонн, как, например, БРСД «Першинг-2». Что такое 80 килотонн? Та авиабомба, которую американцы сбросили на Хиросиму в августе 1945 года, имела боезаряд в 15 килотонн. Все знают, что в результате бомбардировок Хиросимы и Нагасаки несколько сотен тысяч жителей были просто уничтожены, множество людей получили ранения. Плюс разрушения материальной инфраструктуры. Опасность была очевидна.
С другой стороны, западноевропейские союзники США по НАТО опасались советских ядерных ракет. Особенно ракет «Пионер». Поэтому столь напряженная ракетная ситуация создавала взаимное беспокойство у Москвы и Вашингтона. И было принято в целом правильное решение о ликвидации двух классов ракет в глобальном масштабе — окончательно и бесповоротно. Но, повторяю, с огрехами с нашей стороны. По количеству уничтоженных ракет — это раз. Вторая ошибка — мы добровольно уничтожили оперативно-тактическую ракету «Ока», которая вообще не подпадала под параметры ракет средней и меньшей дальности.
Как же так получилось, что мы уничтожили ракету, которая под договор не подпадала?
Уничтожение ракеты «Ока» в одностороннем порядке Советским Союзом является результатом линии волюнтаристского характера. Это было просто решение показаться Западу с лучшей стороны. То есть никто за уши СССР не тащил, сами решили уничтожить, инициативно, и я считаю, что это было крайне необоснованно. Нельзя ничего уничтожать в одностороннем порядке, не получив твердой гарантии от противоположной стороны об уничтожении аналогичных систем или чего-то другого в порядке компромисса, баланса интересов и так далее. Нельзя допускать никаких односторонних инициатив в сфере сокращения вооружений.
А в СССР и США были противники такого соглашения?
Поскольку переговоры носили закрытый характер, я думаю, выяснить это возможно, только если покопаться в архивах, которые, наверное, до сих пор остаются закрытыми. Но я думаю, что кто-то возражал в военно-политическом руководстве СССР. В частности, и по значительному перевесу в количестве наших уничтоженных ракет, да и по оперативно-тактической ракете «Ока» наверняка были возражения. Но, как мы хорошо знаем, тогдашний руководитель Советского Союза Михаил Горбачев просто продавливал решения, пользуясь своим высшим государственным и партийным положением.
А после подписания договора, когда о нем было официально объявлено, какие выносились экспертные оценки?
Только позитивные. В том числе и ваш покорный слуга опубликовал в статью о том, что этот договор является свидетельством баланса интересов сторон, баланса компромиссов, поскольку в случае применения ядерного оружия только обозначенных двух классов с одной и другой стороны человечеству был бы нанесен огромный ущерб, а не только СССР и Соединенным Штатам. Эта статья есть в моей книге, которая вышла специально к 30-летию подписания договора в декабре 2017-го на русском, а месяц спустя — на английском языке (статья называется «Баланс интересов». Газета «Правда». 22 декабря 1987 года).
И как вы считаете, оправдались те суждения, которые выносились тогда?
Договор был нужный, и правильно, что он был подписан. Но он был подписан с худшими показателями для Советского Союза, чем для США, поэтому он в меньшей степени отвечал интересам нашей безопасности. То есть американцы нас переиграли.
Про количество уничтоженных ракет мы уже говорили. Но за рамками этого акта осталось тактическое ядерное оружие США, в основном в Европе. И оно остается на европейском континенте до сих пор — почти 70 лет. Мы могли потребовать включить в договор 1987 года и его, но не сделали этого. Американцы с большой благодарностью пожали нам руки за односторонние уступки и сказали, что мы молодцы! Почему мы не потребовали чего-то вполне нормального в обмен — какой-то компенсации, каких-то балансов? Вот это остается для меня загадкой. Этот негативный для нас опыт должен стать предупреждением при ведении любых новых переговоров.
Могу предположить, что Горбачев, который активно продавливал свою идею о создании безъядерного мира, видимо, считал, что ядерного оружия и так останется достаточно, то есть ядерный щит СССР будет сохранен. Ключевую роль здесь, очевидно, сыграл субъективизм, волюнтаристский подход.
Может, это было вызвано какими-то недостатками аналитики?
Это сейчас в нашей стране эксперты и гражданские лица, которые не участвуют в переговорном процессе, могут как-то отслеживать ведение переговоров, какие заявления делаются. А в те добрые времена такого счастья ни у кого из советских гражданских экспертов не было. Это было табу, тайна за семью печатями, за семью замками, и поэтому академическое сообщество СССР не имело возможности как-то критиковать или высказывать свое экспертное мнение. Гражданские эксперты, не участвовавшие в переговорах, не владели ситуацией.
А в Европе стало безопаснее после подписания этого соглашения?
Конечно. Во-первых, было заметно, что прекратились антиядерные движения, которые в 1970-1980 годы, до подписания ДРСМД, носили массовый, широкий характер. Люди вздохнули с облегчением после того, как их города перестали находиться под прицелом этих ракетных систем. Соответственно, и у нас в Советском Союзе был вздох облегчения.
Но практика показала, что американцы либо не полностью уничтожили свой ракетно-ядерный арсенал средней и меньшей дальности, либо использовали компоненты этих ракет (ядерные боезаряды, конечно, использовали, потому что договор не запрещал использовать их по своему усмотрению, без уничтожения). Но у меня есть подозрение, что они сохранили и корпуса ракет, то есть не взрывали их, как мы, с большой радостью и помпой. Либо они на базе существующих технологий создали шесть типов ракет средней и меньшей дальности, абсолютно новых, которые потом уже, после завершения всех инспекций, всех реляций об уничтожении ракет средней и меньшей дальности, вдруг появились в арсенале , который использовал их для проверки эффективности системы противоракетной обороны. То есть в качестве перехватываемых ракет-мишеней средней и меньшей дальности.
То есть вы предполагаете, что американцы с самого начала, извиняюсь, мухлевали?
Да. Предполагаю, что именно так и было. Ну и, я думаю, вам будет интересно узнать, каков окончательный счет по нарушениям договора между США и Российской Федерацией по состоянию на 2 августа 2019 года, то есть тогда, когда договор прекратил свое действие по инициативе Вашингтона.
И каков же итоговый счет?
Хотите верьте, хотите нет, как говорил герой фильма «Полосатый рейс» в исполнении , соотношение следующее: с октября 1999 года по 2 августа 2019-го, то есть за последние 20 лет, Соединенные Штаты провели 108 испытаний системы противоракетной обороны (ПРО), когда в качестве учебных перехватываемых ракет-мишеней были использованы ракеты средней и меньшей дальности. В общей сложности за этот период времени они применили 117 таких ракет, то есть допустили 117 нарушений ДРСМД.
Почему 108 и 117? Дело в том, что иногда, особенно в последние годы, были случаи, когда американцы производили залповый запуск учебных ракет средней и меньшей дальности с целью их перехвата системой ПРО. Максимальное количество запущенных ракет за один залп, которое я видел в американских источниках, было по четыре-пять штук. И баллистических, и крылатых ракет (я повторяю, в качестве учебных, естественно, без ядерных боезарядов).
Поэтому Управление по противоракетной обороне США (а это штатная структура Пентагона, которая отвечает за создание и испытания системы ПРО) каждый раз, когда проводило такие эксперименты, публиковало пресс-релизы, где черным по белому было написано, что, допустим, такого-то числа в районе Тихого океана средствами противоракетной обороны США была перехвачена ракета либо средней, либо меньшей дальности. И поэтому за 20 лет накопилось 117 перехваченных ракет (когда-то успешно, когда-то безуспешно). Это 117 нарушений американцами Договора о ликвидации РСМД. У нас не было нарушений. Мы таких экспериментов не проводили.
А по поводу ракеты, на которую до сих пор ссылаются американцы как на нарушение этого договора нами, то есть ракеты 9М729 (по натовской классификации SSC-8)… Как можно нарушать договор, которого уже не существует? Это раз. И потом, нам все время тычут пальцем, что эта ракета развернута, — это два. Хотя нам не показали, где она развернута и в каком количестве, а это всегда легко определить. До сих пор заводят ту же пластинку: в Лондонской декларации саммита НАТО по-прежнему в нарушении ДРСМД обвиняется Россия, несмотря на все наши разъяснения.
И эту ракету привязывают к нашему предложению о введении моратория на развертывание новых ракет средней и меньшей дальности, которые подпадают под соответствующее определение в ДРСМД. Это российское предложение появилось вскоре после завершения действия договора 1987 года — то есть требуют ее уничтожения. Но эта ракета имеет максимальную дальность стрельбы 480 километров, то есть на 20 километров меньше, чем минимальный начальный предел, от которого идет расчет радиуса действия ракет меньшей дальности. Стало быть, она ни раньше, ни сейчас не покрывается ограничениями уже несуществующего ДРСМД.
Ведь в адрес американцев еще звучали претензии, что они в короткие сроки могут развернуть комплексы наземного базирования в виде «Томагавков».
Конечно, могут. В частности, 18 августа этого года, через 16 дней после того, как ДРСМД канул в Лету по их инициативе, они как раз такую ракету испытали, именно крылатую ракету наземного базирования. Они хотят создать мобильно-грунтовую наземную крылатую ракету в ядерном или неядерном снаряжении и развернуть ее как в Европе, так и в Азии — поближе к России, КНР и КНДР. Это главная причина, по которой они разорвали ДРСМД. А не то, что мы там что-то нарушили, — это до сих пор никем не доказано.
Еще в наш адрес звучали претензии, что ракеты комплексов «Искандер» нарушают договор…
Нет. Все ракеты комплекса «Искандер-М» имеют дальность менее 500 километров. Они никак не могут подпадать под действие ДРСМД, поскольку в нем [в договоре] в качестве критерия была избрана только дальность стрельбы. Не мощность ядерного боезаряда, не круговое вероятное отклонение от цели — только дальность стрельбы. Поэтому никакие «Искандеры», никакие Р-500 или 9М729 никак не подпадают. Пусть хоть треснут — ничем не докажут.
Как вы считаете, разрыв соглашения, выход США из ДРСМД — это было неизбежно?
Да, потому что в 2012 году в Вашингтоне было принято решение о выходе из этого договора в одностороннем порядке. США искали лишь благоприятный предлог или оправдание для мировой общественности и своих союзников по НАТО, чтобы показать, что они выходят из него вынужденно, потому что, мол, Российская Федерация неоднократно его нарушала — и так далее и тому подобное. Но поскольку не доказали, то решили впоследствии сослаться на Китай: мол, Пекин не хочет присоединяться к этому договору. Видите, Россия нарушает, Китай не хочет присоединяться — тогда надо из него выйти. Трамп только так и объяснил.
А почему, несмотря на взаимные обвинения, соглашение соблюдалось более 30 лет?
Оно столько соблюдалось потому, что с 2012 года американцы никак не могли доказать, что мы его нарушаем. Никак. Причем поначалу у них была идея другого свойства — они хотели остаться в ДРСМД, но при этом выдвинули три условия: чтобы Россия не создавала новых перспективных межконтинентальных баллистических ракет (МБР), а также оперативно-тактических ракет на комплексах «Искандер». Но они увидели, что мы на это не повелись, потому что за две МБР, которые в таком случае мы должны были уничтожить (то есть «Рубеж» и «Ярс» вообще никак не подпадали под договор 1987 года, а только под договор о сокращении стратегических наступательных вооружений), они обещали нам просто остаться в Договоре о ликвидации РСМД. Иными словами, за дырку от бублика они предлагали нам уничтожить наш бублик — хороший, крепкий такой, с хорошим маком.
Это же явно неравноценный обмен…
Конечно. Мы тоже могли бы сказать: знаете, мы хотим выйти из ДРСМД, но так и быть, не выйдем, если вы, американцы, выведете все свое тактическое ядерное оружие из четырех европейских государств и азиатской части Турции. Все что угодно можно было им предложить по такой же схеме.
Если говорить упрощенно, серьезные люди так не договариваются.
Конечно, не договариваются. Это выглядит как настоящее надувательство, с какой угодно стороны ни посмотри — с военно-стратегической, с политической, с юридической. Американцы любят такие вещи, у них это практикуется сплошь и рядом. То есть сначала делают все, чтобы накалить обстановку, а потом заявляют: ну, так и быть, мы ничего нарушать и разрывать не будем, но вы уничтожьте первое, второе и третье, что Америку не устраивает.
Точно так же они пытались «продать» Стратегическую оборонную инициативу (СОИ) Рейгана. Она тоже еще не была создана, это были «мультяшки». По словам Рейгана, туда входило шесть видов ударно-космических вооружений. Но они не были созданы. И с целью выманить у нас большие уступки по части ликвидации стратегических наступательных вооружений Рейган сказал: хорошо, так и быть, мы не будем развивать программу СОИ, но вы, пожалуйста, свои тяжелые ракеты уничтожьте. И мы уничтожили очень много тяжелых ракет межконтинентальной дальности.
Сейчас, если подвести черту, ДРСМД больше нет. К чему, по-вашему, приведет в дальнейшем эта ситуация?
Скорее всего, этот шаг — только первая ласточка со стороны американцев. Дальше та же судьба ожидает договор СНВ-3, который был подписан в 2010 году. По условиям этого соглашения, в феврале 2021 года его действие должно быть завершено автоматически в том случае, если оно не будет продлено. Но поскольку американцы опять пытаются подвязать к этому договору Китайскую Народную Республику, ее ядерные вооружения, при этом видя, что Пекин категорически против участия в ДРСМД, а сейчас и против участия в ДСНВ, то они найдут способ обосновать выход из договора СНВ-3 после февраля 2021 года «нежеланием» Китая стать его участником. Это первый признак, что так может произойти.
А вторая, закулисная причина того, что американцы могут выйти из Пражского договора 2010 года, заключается в том, что он будет мешать им создавать новые типы ракетно-ядерных вооружений. У них готовится к созданию принципиально новая и качественно эффективная стратегическая ядерная триада, которая, как мы знаем, состоит из трех элементов — МБР, баллистические ракеты подводных лодок (БРПЛ) и стратегические бомбардировщики.
Так вот, она будет полностью заменена. Вместо ПЛАРБ (подводная лодка атомная с ракетами баллистическими — прим. «Ленты.ру») типа «Огайо» будет проект 826 «Колумбия», вместо МБР «Минитмен-III» будет «Минитмен-IV» (пока она официально так не называется, это условное наименование, могут назвать ее и по-другому, сейчас она имеет буквенное обозначение GLSD, или, по-английски, ракета «Стратегического сдерживания наземного базирования») и появится новый тяжелый стратегический бомбардировщик B-21 «Рейдер», который заменит существующие сегодня у американцев типы самолетов — и старый B-52H, и B-2 со временем, и B-1.
Это будет уже принципиально новая стратегическая триада, а не модернизация существующей. Она начнет формироваться с 2026 года и просуществует практически до конца текущего столетия, до 2080-2090 годов. А Пражский договор, СНВ-3, будет им мешать ее создавать.
А нам-то что выгоднее — заключить новый договор или лучше не надо? Чисто во внешнеполитическом контексте.
Нам выгодно пока подождать и соблюдать договор СНВ-3 до окончания срока его действия, 5 февраля 2021 года, в полном объеме, требуя того же от американцев. При этом нельзя закрывать глаза на то, что они нарушают этот договор. Мы об этом им уже неоднократно говорили на разных уровнях и предали гласности все их нарушения. Нам этот договор, в принципе, можно продлить, но сделать это автоматически было бы Москве крайне невыгодно, потому что американцы традиционно, давным-давно, еще до этого договора, использовали выборочный способ сокращения стратегических наступательных вооружений СССР, а потом России. То есть, сокращая один вид стратегических вооружений, они по сути дела оставляли за скобками другие виды вооружений, которые связаны между собой. Например, противоракетные системы, тактическое ядерное оружие, ударные космические вооружения и так далее.
Нам нельзя автоматически продлевать СНВ-3 и по той причине, что тогда останутся все тактические ядерные вооружения Соединенных Штатов в четырех европейских государствах (Бельгия, Нидерланды, Италия, ФРГ) и в азиатской части Турции. Кроме того, тактическое ядерное оружие США будет модернизировано. Очень скоро появится новая перспективная высокоточная корректируемая авиабомба B-61-12, которую могут нести на борту как самолеты средней дальности — истребители-бомбардировщики, например, F-35, так и тяжелые стратегические бомбардировщики — и действующие, и перспективные (а они уже стали поступать в ВВС ряда европейских стран НАТО), и тот же B-21 «Рейдер».
Далее. Как можно продлевать договор СНВ-3 еще на пять лет, если он очевидно будет заставлять нас либо ликвидировать действующие и эффективные ракеты межконтинентальной дальности морского и наземного базирования прежних разработок, которые еще могут послужить некоторое время, либо находиться в условиях, когда это соглашение будет обрезать наши попытки создать какие-то новые системы этого класса взамен устаревающих. Дело в том, что договором СНВ-3, напомню, установлены следующие потолки для сторон: 1550 стратегических ядерных боезарядов и 800 носителей, как оперативно развернутых, так и оперативно неразвернутых. А если договор прекратит в феврале 2021 года свое существование, мы будем свободны определять, что нам иметь и в каком количестве — и по боезарядам, и по носителям СНВ, а также новейшие перспективные высокоточные системы, которые Вашингтон пытается необоснованно привязать к ДСНВ. При его продлении мы будем слишком жестко связаны этими двумя ограничительными показателями вплоть до 2026 года.
Но в случае непродления договора нам действительно прекратят указывать на новые перспективные системы. Сейчас американцы пытаются только за сохранение своего участия в договоре СНВ-3 потребовать от нас, чтобы мы уничтожили и «Авангард», и «Буревестник», и «Посейдон», и «Кинжал» — в общем, все то, о чем наш президент в прошлом году открытым текстом объявил в послании Федеральному собранию. Как исключение, они пока никак не могут подобраться к боевому лазеру «Пересвет», поскольку его никак не подошьешь к договору СНВ-3 — это совсем другой вид вооружений.
Кстати, насчет «Авангарда». Нужно иметь в виду следующее. В договоре СНВ-3 никакие «Авангарды» не упоминаются. Там даже нет словосочетания «боевые блоки». Это специфический вид оружия — планирующий крылатый боевой блок (глайдер), который не летит по баллистической траектории. А договор СНВ-3 касается только боезарядов и ракет, которые летят по баллистической траектории. В этом соглашении черным по белому написано про три вида стратегических вооружений в составе ядерной триады, их носители и ядерные боезаряды. Там даже про простые боевые блоки нет ничего вообще.
Поэтому «Авангард» не входит в сокращаемые виды вооружений, равно как «Кинжал», «Буревестник» и «Посейдон». А вот МБР «Сармат» может подпадать под определения договора СНВ-3, но только в том случае, если будет создана полностью. Но до того, когда она пройдет бросковые и иные испытания, она не может считаться ракетой стратегического назначения существующего типа.
Здесь американцы пытаются нас обмануть, и с ними вообще никаких переговоров на тему новых видов вооружений вести не стоит. Ни за какие, как говорят, коврижки.
Можно, в принципе, пойти и по пути, который изобрели они: сначала заявлять, что мы вообще не будем его продлевать, а потом с глубокомысленным видом сказать: так и быть, мы останемся в этом договоре, но вы, пожалуйста, уничтожьте свое гиперзвуковое оружие, три вида которого у вас создается, подпишите международный договор о предотвращении размещения оружия в космосе, уберите из Европы свое тактическое ядерное оружие и систему противоракетной обороны и не посылайте свои корабли с системой ПРО в Баренцево, Балтийское, Черное моря, поближе к нашим берегам.
Когда мы постоянно говорим о том, что мы готовы «спасти» сначала ДРСМД, а теперь ДСНВ-3, то это вызывает у американской стороны жажду продать свое возможное участие в продленном договоре СНВ-3 за счет наших перспективных систем вооружений, за счет слишком больших уступок с нашей стороны. Нельзя этого делать! Нельзя никогда заранее перед серьезными переговорами раскрывать перед контрагентами свои карты. Кстати, надо заметить: президент Трамп обещал объявить о позиции Белого дома относительно судьбы ДСНВ-3 только в 2020 году. И нам надо прекратить до этого времени демонстрировать заинтересованность в продлении этого договора.
Здесь можно провести аналогию с газовой проблемой на Украине. Не получив абсолютно никаких шагов навстречу от Киева по поводу поставок российского газа, мы уже заранее объявили о 25-процентном сокращении его стоимости и готовы продлить контракт. Зачем? Этого не нужно делать. Тем более когда нас постоянно таскают по разного рода арбитражным судам, требуют с нас денег, хотя сами воровали наш природный газ, когда занимаются сутяжничеством и открытым шантажом. Точно так же нельзя заранее идти на уступки в такой чувствительной сфере, как ядерные вооружения. Сталин однажды дал указание министру иностранных дел Молотову: «Требуйте больше, а там посмотрим». Иными словами, нам нельзя заранее демонстрировать свою переговорную слабину.
Кстати, тактическое ядерное оружие, о котором я уже упоминал, давно уже создало «Карибский кризис номер два», только теперь — применительно к России. С марта 2004 года США, Великобритания и Франция участвуют в операции «Балтийское воздушное патрулирование» (Baltic Air Policing). В ней участвуют 15 государств-членов НАТО, то есть более половины от списочного состава. Там есть самолеты, которые могут нести на борту не только обычные вооружения, но и ядерные авиабомбы. Эта операция проводится в небе Литвы, Латвии и Эстонии, то есть совсем близко от Санкт-Петербурга, Белоруссии и Калининградской области, что создает очень серьезную угрозу для России. Эта операция НАТО должна быть полностью прекращена.
Еще при продлении (или непродлении) договора СНВ-3 важно учитывать, что в мае 2012 года в НАТО было принято решение о создании так называемой чикагской триады — оперативного объединения ракетно-ядерных, противоракетных и обычных видов вооружений в единый оперативно действующий механизм. На всех последующих саммитах альянса эта формулировка неизменно повторялась. Ее упомянул в итоговой декларации и состоявшийся в начале декабря в Лондоне очередной саммит НАТО.
Чеченскую войну можно было остановить. Почему вместо этого политики перессорились?
Желающих поменять Конституцию россиян стало больше. Помните, о чем она?
Стрелять по врагу, даже если Родина не права: чему учат россиян в патриотических клубах
