Россия теряет население. В июле 2019 года вице-премьер даже эту ситуацию катастрофической, в и вовсе пророчат, что к 2078 году россиян станет 100 миллионов, то есть меньше на треть. С 2007 года рождаемость пробуют повышать с помощью сертификатов материнского капитала, до 2024 года в стране будет действовать национальный проект «Демография», на который планируют направить 3105,2 миллиарда рублей. Могут ли эти меры помочь, почему на самом деле россияне не спешат заводить детей, а больше половины браков в стране кончаются разводами, спросила у кандидата социологических наук, члена научного совета Юлии Лежниной.
«Лента.ру»: Когда россияне вступают в брак, чаще всего подразумевается, что женщина и мужчина будут соблюдать традиционные роли: он — условный добытчик, она — хранительница очага…
Лежнина: В браке могут сложиться очень разные ситуации.
Я говорю именно об ожиданиях друг от друга.
И они очень разные. Кому-то нужно, чтобы мужчина приходил домой с работы и приносил зарплату, а женщина вела домашнее хозяйство. Кому-то нужно, чтобы жена была красивая, и ее можно было на переговорах продемонстрировать партнерам. Кому-то нужно, чтобы это была хорошая мать для детей, которая правильно их воспитает. Кому-то нужно, чтобы дома было с кем посоветоваться, поговорить по душам, в кино и в поход сходить… Все очень по-разному. Ожидания разные.
Есть, конечно, распространенное убеждение, согласно которому мужчина должен зарабатывать больше, чем женщина, или что женщина в большей степени должна заниматься хозяйством, чем мужчина, но говорить о том, что только это является нормой, я не могу.
Почему?
Потому что эти точки зрения типичны для определенных возрастных групп, в первую очередь — старших, или в сельской местности. Но в перспективе гендерные модели становятся очень вариативными.
У нас в стране в последнее время активно ведется пропаганда традиционных ценностей. Насколько она влияет на представления молодежи о браке, семье, детях?
Что вы называете пропагандой и семейными ценностями?
Билборды, на которых написано, что семья должна быть полной, «у ребенка должен быть отец». Заявления и прочее.
С существованием общего понятия «семейные ценности» нужно разбираться — для меня его наличие неочевидно. Ценность семьи — это нечто иное и мне понятное. А вот «семейные ценности» как таковые — конструкция социальная. Я еще раз повторю: она, в общем-то, имеет для людей достаточно разное наполнение.
Если мы говорим о том, что пропагандируется значимость семьи, — это одна история. А если мы говорим о пропаганде определенных форм отношений, типов запросов и ожиданий при выполнении тех или иных ролей, — это другая история. Но описывание этих конструктов как «универсальных семейных ценностей» с точки зрения не обывательской, а научной — не совсем верно.
Но тут-то все достаточно просто: семья должна состоять из мужчины и женщины, выполняющих свои функции, и обязательно детей (чем больше, тем лучше), чтобы поднимать демографические показатели.
Я бы не говорила, что это семейные ценности. Это ценность полной семьи и наличия детей. Да, это значимо (кстати, не для всех). Но абсолютно нормальным является отсутствие в семье детей. Неполная семья — это тоже не аномалия. В ней по-другому устроены разные процессы: экономического функционирования, социализации детей и так далее, но и это тоже возможно. Есть другие показатели здоровья семейных отношений помимо количества членов семьи: эмоциональная, психологическая обстановка, экономическое благополучие и так далее.
У нас же, кстати, больше половины браков заканчиваются разводами. Почему это происходит?
Причины распадов семейных отношений (и я сейчас не столько про брак, сколько про брачные отношения) могут быть очень разные. Как и сами браки и семьи. Разные типы браков (возрастные и студенческие, социально однородные и нет) имеют разную продолжительность — в них есть разные точки бифуркации, переломные моменты, которые партнеры проходят или не проходят.
Если же не разбираться в этой дифференцированности, то ключевыми причинами конфликтов, а в итоге и распада отношений становятся проблемы, связанные с материальным благополучием, вредными привычками членов семьи и разными взглядами на организацию повседневной жизни, в том числе и на воспитание детей.
Но если сравнивать с другими странами, такой процент разводов — это нормальная тенденция, или у нас в стране что-то не так? Она общая для всего мира, или прослеживается только в России?
Разводам всегда предшествуют браки. От особенностей и контекста вступления в брак зависит и вероятность развода. В этой связи чем меньше культурного или социального прессинга, стимулирующего вступление в брак, тем больше шансы на осознанность семейной жизни, которая снижает вероятность развода.
Если же есть определенная социальная норма, согласно которой брак необходим, а добрачные отношения без регистрации не должны продолжаться долго, тогда высокий процент разводов даже стимулируется тем, что жизненные контексты меняются, и брак распадается.
Значит, можно сказать, что здесь дело в культуре? Если брак воспринимается как обязательная веха жизни — и разводов будет больше, поскольку люди, условно, «выполняют соцзаказ»?
Ну, к разводу это тоже относится. Он тоже может расцениваться как что-то крайне неодобряемое или наоборот — нормальное. И это тоже влияет.
Получается, чтобы уменьшить количество разводов, нужно не культивировать непреложную ценность брака, а развивать у людей сознательность в целом?
Грубо говоря — да. Необходима культивация благополучности семейных отношений. Нормальная ситуация должна быть благополучной, комфортной, в том числе в экономическом плане. И неважно, состоит ли человек в браке, есть у него партнер или нет. Если эта нормальность культивируется сверху, то нет необходимости, как вы говорите, «выполнять соцзаказ» и оправдывать эти социальные ожидания. Это решение принимается в соответствии с собственными потребностями. Но это с точки зрения социально-психологических ощущений населения. Наблюдать же и анализировать, управлять, в конце концов, ситуацией проще, если она оформлена официально. И это касается не только семейной сферы.
Беспокойство государства в этом случае усугубляется еще и тем, что у нас понижается рождаемость, а дети, с точки зрения статистики, все же рождаются по большей части в браке. Возможно ли каким-то образом подстегнуть рождаемость и что, с демографической точки зрения, на нее влияет?
Пока действительно существует доминирующее мнение о том, что дети должны рождаться в браке. Оно, опять же, не абсолютное, но превалирующее. Это, во-первых, связано с социальным одобрением рождения детей [именно] в браке, а во-вторых — с наличием или отсутствием тех или иных экономических гарантий (как в моменте, так и в перспективе) вне брака.
Что влияет на рождение детей? Стоит заметить, что характер отношений в семье далеко не всегда влияет на желание или планы оставить потомство. Но однозначно влияют социально-экономические условия, способность «вытянуть» эту историю в экономическом плане и готовность к изменению этих условий в связи с рождением ребенка. Появляется новый член семьи, издержки на которого необходимо покрывать, а дохода он не приносит.
Более того, на продолжительный промежуток времени ребенок ограничивает возможность членов семьи заниматься тем, чем они хотят. Сначала мама уходит в декрет, потом кто-то сидит в отпуске по уходу за ребенком до полутора или трех лет, потом выбирает тот тип работы, с тем графиком (и обычно с меньшей зарплатой и соцгарантиями), когда можно сидеть с ребенком на больничном или водить его по кружкам, и так далее. То есть это история долгосрочных ограничений в семье, связанных с социально-экономической ситуацией в семье, а также с участием родителей в рынке труда, и на это надо решиться.
Экономическая составляющая тут действительно доминирует?
Да, конечно. И жилищные условия, но это тоже часть социально-экономического контекста.
Многие общественные и государственные деятели заявляют, что в царской России рожали по восемь-десять детей, и при этом почти все были бедными. Да и в арабских и африканских странах повальная бедность, а семьи огромные. Действительно ли это вопрос мотивации и ценностей?
Исторически такое большое количество детей было связано с тем, что они становились полноценными участниками экономической жизни семьи. Соответственно, где-то они выходили в поле, сажали, сеяли, пахали и помогали, кто чем мог. К тому же выживаемость детей была другой. А поддерживать хозяйство нужно, и вероятность дожить до среднего возраста была ниже, чем сейчас. Поэтому и появлялись такие механизмы — «страховые инструменты». Но для нас эта ситуация — уже история.
В принципе же много детей или мало — это оценочное суждение. У каждого человека в каждой ситуации нормальное количество детей — свое. С другой стороны, существует разный образ и уровень жизни, и стандарты воспитания детей совершенно разные. Семья может быть совершенно благополучной, но запросы относительно того, какие, на взгляд супругов, блага и шансы должны получать их дети, значительно выше, чем в семье с более низким социальным статусом, выполняющей в принципе функцию не образования, а просто выращивания детей. И готовность тех и других завести ребенка в этом случае будет разной.
Для экономически благополучных семей выпадение из рынка труда — не просто вопрос снижения доходов. Представители пресловутого среднего класса выходят на рынок труда не только для того, чтобы зарабатывать деньги. Работа — это возможность для самореализации, достижения успеха, проявления себя. Для них работа гораздо важнее и выполняет гораздо больший объем функций, нежели для низкодоходных групп населения, рассматривающих работу чаще всего исключительно как средство зарабатывания денег.
В этих условиях получение мало-мальской поддержки от государства, продолжение декретного отпуска и выход в очередной декретный отпуск для женщин — нормальны. Она реализует максимум своих амбиций в другой роли — домохозяйки и матери. С работой амбиции не связаны. Для женщины или мужчины с другими запросами это другие издержки, другие возможности и риски. В этой связи ожидания, что у нас благополучное население, которое реализует себя вне семьи не менее активно, чем в семье, будет заводить большое количество детей, означают, что мы просто не понимаем, чем живет эта часть населения.
Получается, что проще всего для повышения рождаемости убрать средний класс?
Во-первых, расширение среднего класса — это отдельная ценность для страны. Но не предмет этого разговора… Во-вторых, зависимость количества детей от уровня социального благополучия неочевидна, это многофакторная задача. В-третьих, все не так топорно и напрямую работает. В последнее время есть тенденция к тому, что воспитание детей становится тоже нетривиальной задачей. Например, нужно воспитать успешного члена общества, удачно встроенного в экономическую жизнь. Развитие ребенка с самого рождения, воспитание билингва, с критическим мышлением, обладающего определенными навыками — это вызов и игра, в том числе для представителей среднего класса. Да, я могу реализоваться на работе, но могу и в семье, потому что это нетривиально, интересно, ставит задачи и вызовы.
Демографические проблемы всегда находятся под пристальным вниманием государства. Если посмотреть на опыт решения этих вопросов — он положительный? Я, скажем, могу припомнить только материнский капитал. И стоит ли вообще сейчас беспокоиться о демографической ситуации в России?
Беспокоиться относительно отдельных ее аспектов необходимо. Мы не можем вообще не думать об этом, хотя бы потому, что у нас происходит активное старение населения, и мы не на том уровне экономического развития, чтобы оно переживалось без проблем, когда бы технологии, высокая производительность труда или что-то еще смогли компенсировать то, что у нас становится все больше неработающих людей и все меньше тех, кто их обеспечивает. Увеличение рождаемости — это один из инструментов балансировки ситуации.
Если же говорить о том, какие инструменты социальной политики можно рассматривать как удачные или неудачные, я бы, например, не так благостно оценивала материнский капитал. С одной стороны, затея хорошая: мы даем определенный шанс получить материальные блага, использовать их для обучения детей или погашения ипотеки и покупки жилья. Но когда мы говорим о демографической картине, возникает вопрос: какие слои населения мы хотели бы иметь в большей степени представленными. То есть, условно, я хочу иметь определенный баланс старших и младших возрастов, но еще мне хочется, чтобы этот баланс восстанавливался не за счет неблагополучного населения. Если у нас будет рождаться много детей в этих слоях населения, они, скорее всего, не станут теми, на кого общество сможет опереться в будущем.
То есть нам нужно не только количество, но и качество.
Да, нам обязательно нужно иметь в виду качественные характеристики. Нам нужно стимулировать рождаемость в тех слоях населения, которые привнесут в наш социум социально благополучное население, которое не станет для нас дополнительной нагрузкой. Для таких социальных групп, которые могут разобраться в особенностях получения материнского капитала — взвесить, что издержки на воспитание детей гораздо большие, чем ресурсы, которые дает государство, — эти стимулы работают намного хуже.
А какие стимулы нужны этим слоям населения?
Один из самых удачных, на мой взгляд, инструментов, обсуждающихся сейчас, — это инструменты по поддержке матерей с детьми в возрасте от полутора до трех лет и поддержка занятости женщин с детьми в этом возрасте. У нас же сейчас практически нет яслей, и в связи с этим какие-то государственные гарантии по предоставлению услуг по образованию ребенка возникают где-то с трех лет, а до этого семья должна самостоятельно решать эту проблему.
Когда для женщины важна работа, когда она способна найти работу, приносящую ей и доход, и удовольствие, — это ровно тот слой населения, который надо поддерживать в репродуктивных намерениях. Это было бы эффективно для общества. Но для таких семей издержки от рождения детей очень велики. Женщина надолго уходит с рынка труда. Если в первый год она реализует какие-то материнские инстинкты и роли, связанные с воспитанием маленького ребенка, находя в этом определенную отдушину, то дальше этот период слишком затягивается, и далеко не всегда — по желанию женщины. И если бы здесь кто-то (или что-то) смог оказать поддержку, а женщина бы продолжала реализовывать свои социально-экономические функции, это гораздо лучше влияло бы на демографическую ситуацию в стране.
Значит, основная задача — обеспечить возможность занятости матерям с детьми до трех лет?
Если говорить об этом примере — то да, дать им возможность выбора. Работать, если они хотят. Чтобы была поддержка государства в плане ведения эффективного и продуктивного для экономики образа жизни.
Помимо возрождения яслей, для мегаполисов мне видится очень удачной идеей введение более продолжительного рабочего времени детских садов, чтобы родители при большой протяженности города могли доехать до них без того, чтобы отпрашиваться с работы или выходить на работу на условиях гибкого графика, что сокращает их возможности.
Насколько похожи современные институты семьи в России и на Западе?
И в российском, и в западном обществе происходит дрейф от традиционных к модернизированным формам с большей рациональностью, толерантностью и так далее. Россия следует за развитыми странами, такими как США, страны континентальной Европы, у нас происходит адаптация условно «современных» ценностей. Мы идем с некоторым запаздыванием — присматриваемся к определенным трансформациям, часть из них принимаем, каким-то образом переформатируя под особенности своего социума. Скорость у нас другая, и конкретные формы этой трансформации зачастую иные. Но это абсолютно нормально.
А в целом прослеживается общемодернизационная динамика, связанная с наращиванием количества вариантов того, что считается нормальным, — с увеличением различных типов семейных, брачных, детско-родительских, супружеских отношений. Институт семьи становится очень многоликим, нет какой-то рамки, в которую четко должны вписываться все: вот, мол, так живет семья, и ты должен так жить, если ты ставишь для себя задачу интегрироваться.
