Ремонт стиральных машин на дому.
Ремонт посудомоечных машин Люберцы, Москва, Котельники, Жулебино, Дзержинский, Лыткарино, Реутов, Жуковский, Железнодорожный. Раменское. 8-917-545-14-12. 8-925-233-08-29.
Депутат Государственной Думы РоссииСергей Жигарев за короткий срок попал в серию крайне неприятных скандалов. Общественности стало известно о том, что депутат угрожал близкой подруге Ольге Синтюревой ножом, требуя у нее возврата сделанных ей подарков и обвинил ее в хищении крупной суммы денег. Кроме того, Сергей Жигарев был избит неизвестным мужчиной, а после сам напал на корреспондента интернет-издания Mash. В подробностях этой серии скандалов разбиралась «Лента.ру».
Член фракции ЛДПР, депутат Государственной Думы России и председатель Комитета по экономической политике, промышленности, инновационному развитию и предпринимательству нижней палаты парламента, а также член Национального банковского совета страны Сергей Александрович Жигарев на своем сайте утверждает: «Именно из проблем вырастают задачи, которые должен решать депутат — быть рядом со своими избирателями, бороться за их интересы, помогать не словом, а делом! Для этого у каждого человека должна быть возможность рассказать о своей беде».
Видимо, для того, чтобы соответствовать своему девизу и быть ближе к избирателям, глубоко женатый (плюс трое детей) Жигарев, около года назад познакомился с Ольгой Синтюревой. Похоже беда, с которой могла обратиться к депутату 24-х летняя фотомодель была столь велика, что потребовала от народного избранника возмещения в виде богатых даров, а именно: автомобиля Mercedes-Benz GLE 400 стоимостью свыше 4 миллионов рублей, дорогой шубы и дизайнерской сумочки (для справедливости — точно такой же экземпляр Сергей Жигарев подарил на Новый год и своей жене). В любом случае депутат мог себе это позволить, поскольку, по данным Forbes, доходы Сергея Жигарева, в прошлом первого заместителя гендиректора компании «Газпромбанк-инвест» и экс-президента «МТК-холдинг», только за один далекий 2010 год оценивались в 38 миллионов рублей.
Однако после года «близкой дружбы», как называют эти взаимоотношения некоторые СМИ, и даже «гражданского брака», как именуют их другие, все пошло не так. Ольга Синтюрева вспоминает: «… он клялся мне в любви. Он даже книжку начал писать про наши отношения. У нас был очень бурный роман. Потом Сергей стал меня бить, из-за этого отношения и стали портиться. Все хуже и хуже. Потом он сам мне сказал, что квартира, в которой мы жили, была под круглосуточным видеонаблюдением. Он снимал каждый мой шаг. Буквально все, и где я голая тоже. Записи он мне продемонстрировал. И в машине были камеры и трекеры, отслеживающие мои передвижения. Не понимаю, что он искал, но ничего такого запретного я не делала».
Ольга покинула богатого покровителя, видимо обратив свою благосклонность к более молодому мужчине. Ну что же — дело-то житейское. Ведь Сергей Жигарев в два раза старше Ольги и, к тому же, развестись со своей законной супругой он так и не захотел. Эта история так бы и осталась вне поля зрения публики, если бы не одно событие, произошедшее в начале июля в отеле Marriotte, апартаменты в котором на постоянной основе посещал депутат со своей подругой. В номере находился сейф, а в нем 20 миллионов рублей и 35 тысяч долларов наличными. И эти деньги исчезли. Камера наблюдения отеля зафиксировала в коридорах людей, очень похожих на Ольгу Синтюреву и ее нового ухажера. В результате заявление в полицию 8 июля написал близкий друг Сергея Жигарева Александр Краюшкин, которому якобы и принадлежали эти деньги.
Депутат Жигарев обвинил в происшедшем Ольгу Синтюреву и встретился для того, чтобы потребовать от экс-подруги украденные по его мнению деньги. Надо сказать, что фотомодель решительно отвергает эти обвинения: «Он не просто дарил, он покупал мне абсолютно все, что бы я ни попросила. Дорогие брендовые вещи, шубы, машину. Денег давал столько, сколько я попрошу. Все что угодно! Какой смысл мне еще что-то воровать? Когда я от него уходила, забрала только свои личные вещи, но он же сам мне все это дарил!». По версии Синтюревой Сергей Жигарев пытался заставить Ольгу вернуть ей подаренные вещи.
Депутат, по словам Ольги Синтюревой угрожал ей ножом: «… в течение трех-четырех часов держал нож в открытом состоянии». Разбор полетов якобы происходил в ресторане, затем бывшие «гражданские супруги» переместились в машину. И тут наступил следующий акт драмы или комедии — кому как по вкусу.
Как передавал РЕН ТВ, около 22 часов неизвестный мужчина подошел к машине, открыл дверь и несколько раз ударил Жигарева по голове. После этого он вытащил народного избранника из салона, бросил на асфальт и еще несколько раз нанес увесистые удары в лицо, а потом еще и добил ногами. Все произошедшее сняла камера видеонаблюдения, установленная на подъезде дома, напротив которого совершено нападение на депутата. Ольга утверждает, что не знает нападавшего.
11 июля рано утром в 7 часов 30 минут Ольгу Синтюреву задержали и отвезли в следственный изолятор на Петровке. Ольга и ее адвокат Александр Гофштейн в интервью Пятому каналу рассказали, что оперативники доставили девушку в суд насильно, «причинив телесные повреждения», несмотря на то, что она ехать не отказывалась, но настаивала на том, что поедет с адвокатом. По словам Синтюревой, весь день она провела в отделении без пищи и воды.
«Все это время Жигарев Сергей Александрович сидел у начальника отделения в кабинете, пока у нас была очная ставка с первым пострадавшим. Дальше у нас намечалась очная ставка с Сергеем Александровичем. Мы долго ждали, следователь бегал в кабинет начальника и обратно несчетное количество раз. У меня сейчас состояние — я еле стою на ногах. Я упала, и я не хотела ехать, потому что понимала, что они физически хотят меня туда затащить. Два оперуполномоченных меня зажали и затащили в машину», — делится своими переживаниями Ольга.
Следствие взяло с Ольги Синтюревой подписку о невыезде. Пресненский суд Москвы 13 июля так и не вынес решение об изменении меры пресечения бывшей подруге депутата — по мнению судьи убедительные доказательства самого факта кражи сторона потерпевшего не смогла предоставить и ей дано на это 72 часа. Заседание суда по вопросу изменения меры пресечения Ольге Синтюревой с подписки о невыезде на содержание под стражей назначено на 18 июля.
Ольга Синтюрева в интервью прессе делится своими соображениями по поводу мотивов поведения депутата, обращаясь к нему лично: «Что, ты не знаешь, что ты меня сильнее, ты меня могущественнее, или что? Что ты этим хочешь добиться? Я отсидела двое суток. Это непросто. Ты хотел меня растоптать? Ты меня растоптал. Мне очень плохо. Мысли о том, чтобы сойти с ума там, они были. Чего ты хотел? Это все есть».
Остается добавить, что депутат Сергей Жигарев, выходя с допроса, на вопрос корреспондента интернет-издания Mash о его здоровье вместо ответа оттолкнул журналиста и сильно ударил по камере. Сухо так и технично.
Фото: Sefa Karacan / Anadolu Agency / Getty Images
Сегодня модно гулять по столице в сопровождении гида. Однако такие прогулки не всем по карману. Чтобы эту несправедливость исправить, профессиональные гиды знакомят всех желающих с Москвой совершенно бесплатно. Об одном из таких общественных проектов — экскурсионном бюро «Гуляем по Москве» — «Лента.ру» рассказывает в продолжение рубрики «Страна добрых дел».
Москва колбасная
— Вот, взгляните на это здание. Это один из сохранившихся корпусов знаменитой некогда колбасной фабрики Николая Григорьевича Григорьева, — показывает на трехэтажное здание из красного кирпича экскурсовод Евгений Степанов. — Николай Григорьевич Григорьев слыл колбасным королем Москвы. Выходец из крестьян, в шестнадцать лет он торговал вразнос пирожками в Охотном Ряду. Затем открыл небольшой колбасный цех. В Москве тогда своих колбас готовили мало, в основном их привозили из Углича, Коломны, Серпухова. Так что дело оказалось прибыльным. Николай Григорьевич быстро поднялся, женился на дочери своего бывшего хозяина, а на приданое жены купил в 1872 году на Ордынке неработающий колбасный завод, который переоборудовал по новейшему слову техники…
Экскурсовод Евгений Степанов
Хмурое субботнее утро. Накрапывает дождь. Ветер метет по 2-му Кадашевскому переулку опавшие листья. Наша группа, пришедшая на пешеходную экскурсию по Замоскворечью, останавливается у владения №3. Сейчас здесь идет стройка. Старые фабричные корпуса уже снесены, но за строительным забором и стрелами подъемных кранов все еще сопротивляется разрушению главный корпус «Фабрики колбасно-гастрономических изделий Н.Г. Григорьева», одного из самых больших колбасных заводов дореволюционной России. Подняв повыше телефоны, экскурсанты фотографируют остатки былого великолепия: старые, в трещинах стены, галерею и арочное окно под самой крышей.
— Надо же, до Григорьева в Москве своих колбас не было, — удивляется кудрявая девушка в черной дубленке. И добавляет, обращаясь к подругам: — Я у Евгения на экскурсии уже третий раз. Он всегда рассказывает что-нибудь интересное.
Гуляем за чаевые
«Гуляем по Москве» — новый экскурсионный проект. Он появился всего полтора года назад, однако уже стал популярным у жителей города. В рамках этого проекта профессиональные московские гиды — историки, краеведы, журналисты, искусствоведы — водят всех желающих по московским улицам, рассказывая об их истории, достопримечательностях, судьбах и тайнах. Причем делают это совершенно бесплатно.
— Москва — удивительный город, здесь сердце может петь, а песня — плыть, — говорит вдохновитель и создатель проекта Евгений Степанов. — Между тем тысячи людей, живущих в Москве, ее совсем не видят. Они живут в спальных районах, большую часть времени проводят на работе, остальное — в дороге между работой и домом. Главная задача проекта — открыть людям этот город, помочь его полюбить.
Евгений знает, о чем говорит. Худой, подвижный, с черными лукавыми глазами, в Москву он приехал из Чебоксар. Работал тележурналистом, затем в пресс-службе музея-заповедника Коломенское. И всегда любил наш город.
— Я ходил по улицам, и мне порой казалось, что здания разговаривают со мной, рассказывают свои истории, — говорит Евгений. — И я подумал: я ведь могу рассказать эти истории людям. Окончил курсы подготовки гидов и получил аккредитацию, а с ней и право водить экскурсии по столице.
Что же касается нового для Москвы бесплатного формата этих прогулок — Евгений подсмотрел его в Германии, где короткое время учился.
— В Берлине, как, впрочем, и во всех европейских столицах, есть так называемые free tours. Гид знакомит посетителей с историческим центром города, а в конце прогулки слушатели благодарят его чаевыми. Кто сколько даст.
Идея экскурсий чаевых Евгению очень понравилась. Правда, сначала он был не уверен, приживется ли такая практика в Москве — у нас давать на чай принято разве что в ресторанах. Однако посетители маршрутов «Гуляем по Москве» Евгения поняли. Дело пошло. Сейчас в арсенале проекта около ста экскурсий. В зависимости от сезона и дня недели гиды проводят от 10 до 15 экскурсий в день, на которые собирается по полсотни человек.
Иван Васильевич и галдарейки
— Заречье, Всполье, Загородье, Великий Луг — как только не назывался этот район в древности. Когда-то к югу от Москвы тянулись болота и заливные луга. Место было низкое, и район за Москвой-рекой считался дешевым. Здесь селились стрельцы, кузнецы, перевозчики, иноземцы. Ситуация изменилась лишь в XIX веке: в Замоскворечье хлынули богатые купцы, промышленники и фабриканты. Район сразу стал престижным, — звучит над собравшимися голос Евгения, усиленный микрофоном.
Экскурсия, на которую я попала, называется «Сорок сороков купеческого Замоскворечья». Она начинается на улице Бахрушина, а заканчивается в Лаврушинском переулке. За два с небольшим часа мы обходим все главные достопримечательности этих мест: храм Св. Николы в Толмачах; огромные городские владения купца Василия Варгина, главного поставщика сукна в русскую армию в 1812 году; изящный и строгий, построенный архитектором Шехтелем доходный дом меховщика Ильи Гальперина, в нижнем этаже которого и по сей день работает меховой салон; приют для вдов и сирот русских художников, который был выстроен в 1912 году в Лаврушинском переулке по завещанию купца и мецената Павла Третьякова.
Двухэтажная Москва, дворики и переулки. Золотые купола церквей, первыми подхватывавшие звон Кремлевских храмов. Именитые купеческие семьи Демидовых, Бахрушиных, Морозовых, Долговых и Григорьевых. Неспешное течение повседневной патриархальной жизни.
— Своей красотой Москва обязана старине. Отнимите у Москвы старину — и она сделается одним из самых безобразных русских городов, — цитирует во время одной из остановок Евгений слова архитектора Алексея Щусева.
Впрочем, одними рассказами о купцах и меценатах Евгений не ограничивается. Сорок сороков — эта вся пестрота и эклектика Замоскворечья. На Новокузнецкой, например, мы останавливаемся у «пьяного» дома постройки 1970-х годов. Именно с его балкона в фильме «Иван Васильевич меняет профессию» Иван Грозный глядел на Москву и радовался: «Лепота!» И видел при этом Новый Арбат.
На месте бывшего трактира на Пятницкой Евгений рассказывает о правилах русского винопития: в кабаке можно было заказать целое ведро водки, а вот в трактирах наливали только чарками и только с закуской.
В одном из соседних двориков мы рассматриваем дом с «галдарейками» — так называли москвичи галереи на вторых этажах зданий, в которых сдавались квартиры в наем. Отдельного входа на «галдарейки» не было. Жильцы лазили в комнаты с улицы по приставным лестницам. Это было неудобно, зато очень выручало в периоды эпидемий: первый этаж было легко изолировать от второго.
Адреса государя
— А этот красивый усадебный дом — бывшие палаты Ржевского. Но не героя анекдотов, а современника Петра I, капитана лейб-гвардии Преображенского полка Василия Тимофеевича Ржевского, — Евгений подводит нас к зданию в Черниговском переулке, где сейчас располагается Международный фонд славянской письменности и культуры. И рассказывает, что в русской армии солдат набирали в разные рода войск по внешнему виду. — В гусары, например, брали кудрявых брюнетов, в Павловский полк — курносых. А в кавалергарды, личную охрану государя, блондинов двухметрового роста. Из-за этого однажды вышел курьез. Уже в начале XX века Николай II решил переодеть своих кавалергардов в форму допетровской Руси — кафтаны рынд. И лично их поблагодарить. И вот он пошел по строю, пожимая каждому руку и спрашивая имя. А в ответ услышал: Клопп, Блок, Фохт… Русские рынды сплошь оказались шведами и немцами…
«Сорок сороков купеческого Замоскворечья» — это классическая обзорная экскурсия. Главная же гордость проекта «Гуляем по Москве» — тематические прогулки по городу. В проекте сейчас работает тринадцать гидов, и у каждого есть своя тема и свой уникальный маршрут. Например, Сергей Рахманинов показывает экскурсантам «акунинскую» Москву, проходя по следам детектива Эраста Фандорина. Белла Воронова специализируется на Серебряном веке, рассказывая своим посетителям о Москве Есенина, Цветаевой, Маяковского, Шаляпина и Мейерхольда. А искусствовед Анастасия Чернышева погружает своих гостей на самое московское дно — в лабиринты злачной Хитровки, где обитали «раки», «утюги», «странники» и «волки сухого оврага».
Евгений тоже проводит несколько тематических экскурсий. Одна из них — «Последняя любовь империи», посвященная Николаю II. Последний царь из династии Романовых мало бывал в старой столице, однако в Москве сохранилось несколько адресов, которые не просто помнят государя, но которые стали роковыми и для самого Николая, и для всей российской империи.
Маршрут «Непокоренная Москва», посвященный столице в годы Великой Отечественной, Евгений проводит от Белорусского вокзала до Пушкинской площади, рассказывая о том, где в Москве рвались фашистские бомбы, какая паника началась в городе, когда 16 октября 1941 года закрылось метро, какие песни рождались под вой сирены воздушной тревоги и как уходили на фронт выпускники образцовой школы №25 в Старопименовском переулке — Василий Сталин, Серго Берия, Владимир Микоян…
Москва для взрослых
Но самая популярная экскурсия Евгения Степанова — маршрут для взрослых «Блеск и нищета московских куртизанок», в ходе которого гости посещают такие места старой Москвы, названия которых на рубеже XIX-XX веков даже произносить было неприлично.
— На создание хорошего тематического маршрута иногда уходит до полугода. Порой мне кажется, что я пишу научную работу! — говорит Евгений. — Жизнь Москве военных лет я, например, восстанавливал по письмам и дневникам горожан. А чтобы все узнать о московских кварталах красных фонарей, читал газеты столетней давности. В них можно найти объявления о знакомствах, которые давали бульварные феи, заметки о ночных сторожах…
Не обходится и без курьезов. Однажды, ведя группу по Сретенке и Цветному бульвару и рассказывая о некогда работавших здесь девушках легкого поведения, Евгений остановился у дома в Сергиевском переулке, который некогда посещали юнкера. Вдруг в доме открылось окно, в него высунулась местная жительница и прокричала: «Да хватит уже рассказывать про проституток, мы устали! Рассказывайте нам про Чехова и Перова!»
— Я так и сделал, — смеется Евгений. — Стал рассказывать, что по соседству, в Пушкаревом переулке, некогда располагался дом терпимости «Мерц», и именно сюда спускаются с Мясницкой «за развлечениями» студент-медик и студент-зодчий — герои рассказа Чехова «Припадок». А одна из здешних проституток послужила моделью художнику Василию Перову для картины «Утопленница».
Из Черниговского переулка мы попадаем в Кадаши. Останавливаемся напротив бывшей фабрики Николая Григорьевича Григорьева. Затем осматриваем храм Воскресения, благодаря белокаменной резьбе похожий на корабль, несущийся на всех парусах на восток. Дождь усиливается. Над нашей группой раскрываются зонтики. Но никто не уходит — напротив, люди только присоединяются.
Если человек устал от Москвы — значит, он устал от жизни
— Я москвичка, но Москву до недавнего времени не знала, — рассказывает девушка в рыжей шляпе и ярком шарфе, представившаяся Екатериной. — Сейчас по работе я много езжу по городу. С осени стала ходить на экскурсии. Мне нравится. Особенно я влюблена в рассказы Медеи Странадко — она жемчужина этого проекта.
— Мы любим ходить на экскурсии, причем в любую погоду! Столько нового узнаем о городе, что потом долго находимся под впечатлением, как от хорошей книги или фильма. Одна беда — Евгений так быстро ходит, что мы едва за ним успеваем, — делится впечатлениями пожилая пара.
«Я москвичка, но Москву до недавнего времени не знала», — рассказывает девушка в рыжей шляпе и ярком шарфе, представившаяся Екатериной. , — рассказывает девушка в рыжей шляпе и ярком шарфе, представившаяся Екатериной.
Евгений вспоминает другую пару, которая, встретившись летом на одном из его маршрутов, вскоре поженилась. А еще молодого человека, который, придя на экскурсию по Мясницкой, вдруг признался, что он потомок купца и чаеторговца Сергея Васильевича Перлова, по заказу которого был построен знаменитый магазин чая «Китайская шкатулка». В подтверждение молодой человек показал паспорт, где действительно было написано: «Сергей Перлов».
— Знаете, почему мне нравится водить экскурсии на общественных началах? — спрашивает Евгений. — На платном маршруте экскурсовод может и схалтурить: бегло рассказать о достопримечательности, провести 1,5 часа вместо двух… Деньги он уже взял. А когда гид работает только за чаевые, его гонорар напрямую зависит от того, насколько он выложился на прогулке, насколько людям понравился его рассказ.
Я свидетель: на экскурсии «Сорок сороков купеческого Замоскворечья» Евгений Степанов отработал отлично. Наша прогулка по Замоскворечью завершилась на перекрестке Лаврушинского и Большого Толмачевского переулка, у чугунной решетки особняка Аммоса Демидова и Дома писателей — того самого, окна которого била в романе Булгакова разъяренная Маргарита. Гости дружно поблагодарили Евгения аплодисментами. Многие дали на чай: кто 100 рублей, кто 200. Чуть позже Евгений рассказал, что на его экскурсии часто ходит один молодой человек, который каждый раз оставляет на чай ровно 16 рублей.
Как бы то ни было, деньги для проекта «Гуляем по Москве» совсем не лишние. На них организаторы поддерживают сайт, оплачивают работу администратора, продвигают проект в соцсетях, арендуют транспорт для автобусных экскурсий. К тому же проект постоянно развивается. Летом, например, специально к чемпионату мира по футболу-2018 Евгений хочет запустить серию экскурсий на английском языке. В планах также разработать автобусные маршруты по Золотому кольцу — Сергиев-Посад, Ярославль, Кострома, Суздаль…
— Когда я только приехал в Москву — думал, что город не примет меня, и я вернусь обратно в Чебоксары, — говорит Евгений, снимая микрофон и разглядывая промокшие ботинки. — А прошлым летом, возвращаясь пешком поздним вечером от храма Христа Спасителя домой в Замоскворечье, я вдруг почувствовал, что столица ответила мне взаимностью. Поэтому сейчас, когда я слышу от приятельниц «Я устала от Москвы!», спрашиваю: что значит — устала? В этом городе столько интересного — история, архитектура, театры, клубы, выставки, рестораны, учеба, работа, развлечения, друзья… Если человек устал от Москвы — значит, он устал от жизни. Потому что Москва — это и есть жизнь.
«Доброта не является естественным качеством человека»
Фото: Александр Миридонов / «Коммерсантъ»
Когда речь заходит о том, как россияне относятся к пыткам и другому насилию со стороны представителей власти, социологические исследования дают подчас противоречивые результаты. «Лента.ру» попыталась выяснить, всегда ли результаты зависят от социологов, которые способны запрограммировать респондента на определенный ответ, или общество действительно считает такую практику приемлемой в отношении «определенных лиц» и в «определенных условиях».
Согласно социологическому исследованию, проведенному фондом «Общественный вердикт» и Методологической лабораторией под руководством старшего научного сотрудника Института социологии РАН Дмитрия Рогозина, до 73 процентов россиян одобряют в определенных ситуациях применение насилия работниками правоохранительных органов — даже в тех случаях, когда закон не дает им такого права.
Более 40 процентов опрошенных признали, что представители власти могут идти на незначительное нарушение закона для раскрытия общественно значимых преступлений. Более 63 процентов считают, например, приемлемым применять пытки к преступникам, которые отказываются выдавать местоположение похищенных жертв. Почти 52 процента опрошенных оправдали насилие, примененное полицейскими по отношению к грабителю, который на их глазах выхватил сумку из рук пенсионера. А 73 процента посчитали допустимым, что врач психиатрической лечебницы привлекает других пациентов для усмирения буйного больного.
Вор должен сидеть в тюрьме
Социолог «Левада-центра» Денис Волков в беседе с «Лентой.ру» заявил, что авторы исследования, задавая такие вопросы, установили подвижные границы возможного ответа. «Любое смягчение в формулировках сразу расширяет границы допустимого, — пояснил он. — Многие респонденты просили интервьюера уточнять, что имеется в виду, не понимали ситуации. Там, где есть любая неясность или неточность, мы и получаем повышение показателей допустимости насилия и пыток».
Волков не счел возможным сравнивать результаты исследования, проведенного Методологической лабораторией с результатами опроса, который «Левада-центр» делал для фонда «Общественный вердикт» в 2014 году. Согласно ему, лишь 11 процентов россиян признали пытки приемлемыми. «Если вы хотите узнавать больше, идти глубже, то тут нужны качественные исследования, где люди раскрывали бы свое отношение к вопросу. Здесь же, на мой взгляд, нет ни того, ни другого», — констатировал Волков.
Вячеслав Тарасов, врач-психиатр, специализирующийся на проблемах массового сознания, объяснил результаты опроса повышенной тревожностью и страхом населения перед противоправными действиями. «Если перевести на русский язык, то рядовой гражданин не чувствует себя защищенным от произвола со стороны криминала или каких-то других лиц, — пояснил Тарасов. — Поэтому он считает, что к таким лицам, допускающим насилие по отношению к гражданам, допустимы любые способы противодействия».
По его словам, российское общество все чаще соглашается с крылатой фразой из фильма «Место встречи изменить нельзя», сказанной Глебом Жегловым: «Вор должен сидеть в тюрьме, и не важно, какой ценой». Это связано с боязнью рядового гражданина остаться один на один с преступником и четким пониманием того, что никто за это наказан не будет. И человек просто экстраполирует на себя предлагаемую интервьюером ситуацию.
При этом Тарасов не считает, что насилие в отношении психически больных граждан и в отношении преступников нельзя ставить в один ряд.
— Так рассуждают люди, не сталкивавшиеся с психически больными в реальной жизни, — посетовал Тарасов. — Придите в дом, где живет такой человек, спросите его соседей или тех, кто живет с ним, допустимо ли насилие по отношению к нему. Вы услышите жестокую и циничную правду: можно и нужно, избавьте нас от него. Человек, страдающий психическим расстройством и живущий рядом — это неизмеримое, бесконечное страдание. Он не преступник, не отморозок, просто душевнобольной, но от этого никому не легче.
Что же касается одобрения противоправных действий со стороны полицейских, то тут Тарасов обвинил во всем отечественные телесериалы. «Там сплошь и рядом сотрудники правоохранительных органов попирают нормы права, — пояснил он. — Зрителю внушается: ради достижения справедливости и общего блага закон вполне можно нарушить».
«И я ведь такой же»
«Лента.ру» попросила Дмитрия Рогозина, руководителя Методической лаборатории Института социологии РАН, рассказать о том, как проводилось исследование и как следует интерпретировать его результаты.
Это исследование направлено на то, чтобы перешагнуть основные недочеты опросов общественного мнения, когда мы задаем людям абстрактные вопросы, «вы за добро или за зло», а потом радуемся, что у нас 90 процентов населения за добро.
Мы заранее знали, что если спросим людей напрямую «одобряете ли вы пытки, осуществляемые полицейскими», то 90-80 процентов населения скажут, что, конечно, они осуждают это явление в любых условиях. Но надо отдавать себе отчет, что, говоря о конкретных ситуациях, с которыми люди сталкиваются ежедневно и часто их не замечают, можно обнаружить совсем иную картину.
Это не наша придумка, а давняя традиция, идущая от американского социолога Пола Лазарсфельда, ставившего вопрос о том, что люди зачастую не осознают многие свои поступки. И чтобы получить некое их представление о жизни, необходимо заходить с конкретных вопросов, а потом собрать из ответов общую картину.
Самый яркий пример, из которого мы сейчас черпаем вдохновение, — опрос об отношении к свободе слова, проводившийся в конце 1930-х годов в США. В то время было очень много исследований, в ходе которых респондентам задавался кондовый вопрос: вы за свободу слова, или нет, нужно ее ограничивать или нет? До 100 процентов американцев отвечали, что никаких ограничений ни под каким предлогом быть не может. Более того, американцы считали, что их страна демонстрирует свободу слова как свою основную ценность.
Далее в исследовании выделили четыре группы людей, вызывавших наибольшее отторжение у американцев того времени: коммунисты, гомосексуалы, милитаристы и атеисты. Респондентам задавались примерно такие вопросы: «Если такой человек напишет книгу, и она будет лежать в библиотеке, нужно ее оттуда изъять?» Или «Если этот человек будет выступать на публичном мероприятии, нужно запретить ему это делать?»
После того как опрос был проведен, оказалось, что настоящих ценителей свободы слова в Штатах не больше 20 процентов. И это было настоящее потрясение для США. Все это очень похоже на результаты нашего опроса, где против незаконного насилия так или иначе высказались 20-30 процентов опрошенных (а тех, кто однозначно заявил о том, что не приемлет пытки, — вообще шесть процентов).
Результаты нашего исследования не говорят о том, что в России живут ужасные люди или полиция у нас работает очень плохо. Это говорит в первую очередь о естественной природе человека. Нам нужно снять розовые очки и перестать заниматься демагогией на уровне лозунгов — «ай, какое у нас аполитичное население, оно погрязло в двойственном подходе и не может принимать участия в политической игре!» или «ой, какое оно озверевшее и склонное к насилию, даже родных детей бьют непонятно за что!»
У меня есть гипотеза, что результаты этого опроса были бы примерно такими же даже в самой развитой западной стране. Да, они бы сдвинулись, так как там уровень толерантности выше и лучше прописаны правила работы полиции. Но все равно мы бы увидели, что, примеряя на себя ситуацию, где работает не рациональное мышление, а эмоции, люди поступают совершенно определенным образом.
Если вы ведете автомобиль, вас резко подрезали, сложилась опасная ситуация, то происходит резкий выброс адреналина. Человек выскакивает из салона и начинает ругаться — любой водитель, маневрирующий в напряженном трафике, проходил через это. Наше исследование в первую очередь показывает, что доброта и некие представления о ненасилии не являются естественной нормой или качеством человека. Добрыми не рождаются.
Результат нашего исследования — удивительный. Отношение к превышению полицейскими должностных полномочий не зависит ни от пола, ни от возраста, ни от социального статуса, ни от материального достатка. Оно зависит от двух значимых качеств: первое — это уровень образования, а второе — личный опыт столкновения с подобными ситуациями.
Согласно нашей интерпретации, моральные суждения являются феноменом обучения и возможности включать рациональные суждения в тех ситуациях, в которых у обычного человека на первом месте стоят эмоции. Для меня лично это исследование революционное. Оно позволяет перестать наклеивать ярлыки то на народ, то на власть, то еще на кого-то в поиске врагов, и задуматься о себе, о своей человеческой природе, далеко не невинной. Реакцию населения здесь следует обращать на себя, понимать, что «и я ведь такой же».
В Ростове-на-Дону пожар охватил несколько частных домов на Театральном спуске, после чего перекинулся на соседние улицы и переулки. Площадь возгорания — около шести тысяч квадратных метров. Горят по меньшей мере 25 зданий. К тушению пожара подключили несколько вертолетов и катер. Жители близлежащих домов эвакуированы, в городе введен режим ЧС. В местном ГУ МВД назвали маловероятной версию о поджоге, однако еще 9 августа местное издание DonNews сообщило о поступавших угрозах. Материал назывался «»Вас легче сжечь, чем что-то платить». Кто терроризирует жителей Театрального спуска». «Лента.ру» собрала в соцсетях фотографии и видео, сделанные очевидцами пожара.
А так пожар выглядит с земли, с Театрального спуска — улицы, где он начался, и с соседних улиц, на которые перекинулся огонь. Люди в комментариях сомневаются в официальной версии и утверждают, что все-таки имел место поджог.
Самый крупный ростовский паблик «ВКонтакте» объявил о запуске проекта #ПомогиРостов. Его администраторы собираются организовать финансовую помощь владельцам сгоревших домов.
Жители соседних улиц и районов помогают тушить пожар, многим приходится тяжело из-за устойчивой гари. Сообщается, что магазины рядом с горящими улицами бесплатно раздают воду ростовчанам. За медицинской помощью обратились 25 человек, трое из них госпитализированы.
Новый российский премьер-министр Михаил Мишустин утром перед собственным назначением рассказал об одной из целей на ближайшие годы: создать информационную систему, в которой будут отражены все российские семьи и их доходы (как, видимо, и расходы). Вместе с тем в России живет огромное число людей, которые никак не связаны с государством — это миллионы промысловиков, оказывающих свои услуги за наличку и наличкой же, мимо касс и государственных фондов, расплачивающихся. По мнению профессора ВШЭ, научного руководителя фонда поддержки социальных исследований «Хамовники» и бывшего главы экспертного управления в администрации президентаСимона Кордонского, таких — до 40 процентов от всего трудоспособного населения. В интервью «Ленте.ру» Кордонский рассказал, реально ли на самом деле создать правдивый реестр населения, почему люди уходят в тень и почему власть часто не представляет себе, каким народом она правит.
Бесхозные люди
«Лента.ру»: Власть обещает всех россиян записать в реестр, где доходы и расходы каждого будут абсолютно прозрачны. Возможно это?
Симон Кордонский: Они людей не могут нормально переписать, что уж говорить о том, чтобы учесть их доходы.
Технически выполнимо?
При советской власти, когда перепись была инструментом поголовного учета населения, такая задача была бы в принципе решаема. Но в современных реалиях советские методы не работают. Результаты переписей 2002 и 2010 годов вызывают вполне оправданное недоверие специалистов.
В Москве и других миллионниках в половине квартир переписчикам и анкетерам двери вообще не открывали. Поэтому считали по домовым книгам, где и умершие уже, и уехавшие. Тех, кто снимает жилье, в домовых книгах вообще нет. Вне Москвы, в провинции, в 2010 году переписывали по месту жительства и только присутствующих. В результате в сельских поселениях недоучет как минимум на 10-15 процентов.
Реестр ведь может представлять из себя просто список россиян без привязки к месту официальной прописки?
Технически как вы это себе представляете? В наших условиях — невозможно. Это только кажется, что у нас налажена система паспортного учета. Она вроде бы есть, но постоянно всплывают сведения, что то там, то здесь липовые паспорта обнаружили. Можно же купить все эти госуслуги, рынок достаточно большой.
Какое-то время назад все бумажные документы ЗАГСов — то есть свидетельства о смерти и рождении — оцифровали. И тут же затихли. По данным ЗАГСов выходило, как говорят посвященные, что в России сейчас проживают около 90 миллионов человек. То есть вне учета ЗАГСов почти половина населения. (По данным Росстата, в России сегодня проживают 146 745 098 человек — прим. «Ленты.ру».)
Куда они делись?
Непонятно, куда делись. Есть мигранты, которые в России не родились, но живут, зарегистрированы. Да и вообще существует куча жизненных ситуаций, при которых государство теряет документы. Сгорел, допустим, ЗАГС или архив, куда были переданы его документы.
Почему вы говорите о недоучете на 15 процентов, а не на 50?
Это экспертные оценки, сами все видим и пытаемся считать. Приезжаем в какое-то поселение, приходим к местному старосте или к районному начальству. Выясняем, сколько там народу живет, ведь муниципальные чиновники знают это. Потом сравниваем оценки вместе с этими людьми с расчетной численностью Росстата. И оказывается, что на самом деле людей на 10-15 процентов больше, чем по расчетным данным Росстата.
И так практически в каждом поселении. Есть такая хитрая штука, как подушевое финансирование муниципальных бюджетов. Естественно, государству выгоднее занизить численность населения, а муниципалитету — завысить с целью получить большие бюджеты на социалку, бюджетные субсидии, ну и зарплаты побольше.
Сконструированная реальность
По вашим данным, примерно 40 процентов россиян живут вне системы, никаких дел с государством не имеют. Кто они?
Речь о трудоспособных гражданах. Где-то примерно 30 из 70 миллионов полностью или частично не платят в госфонды. Формы разные: гаражники, промысловики, владельцы личных подсобных хозяйств. Взять тех же отходников.
Москва втягивает в себя активное население на расстоянии примерно 400 километров. Посмотрите, что утром творится на конечных станциях метро — ежедневно сотни тысяч человек на междугородних автобусах приезжают на работу в город
Это суточная миграция. Есть недельная — в пятницу на столичных вокзалах можно увидеть, как люди штурмом берут электрички и поезда. Часть этих людей за свою работу получают кеш, и им нет никакого резона выплачивать взносы в Пенсионный фонд или в ОМС, в том числе и потому, что качество этих госуслуг всем известно.
В каких российских регионах больше всего таких «неучтенных» людей?
Если люди полностью самозанятые, то они могут нигде не числиться. Следовательно, их нельзя однозначно к местности привязать, даже если у них есть место регистрации. Они мобильны: сегодня — здесь, завтра — там. Но локально по плотности можно назвать, скажем, северные территории. Там, где находятся крупные предприятия: нефтяные, лесозаготовка. Там люди работают за кеш, и выплаты им не проходят через банковскую систему.
Мегаполисы не называете?
В мегаполисах численность населения вообще невозможно просчитать. Например, в Москве, по данным связистов, их услугами ежесуточно пользуются примерно 25 миллионов абонентов. А по данным коммунальщиков, то есть по говну, — до 30 миллионов. Это при том, что официальная численность — 12 миллионов.
Как считают по говну?
В канализацию сливается вода, например. Все это можно померить, ведь примерно известно, сколько расходует и тратит один человек. Но этот способ подсчета пригоден только для тех городов, где имеется централизованная канализация. То есть только для части страны. У нас четверть населения вообще живет с туалетами на улицах.
Сейчас говорят о том, что big data входит в нашу жизнь, все оцифровывается, и с помощью технологий обработки больших данных можно будет анализировать любую информацию, люди станут прозрачны для фискалов. Есть чеки, есть доходы официальные, есть расходы официальные. Свалив все эти цифры в кучу и обработав ее, можно интерпретировать результаты как «объективное состояние экономики».
Но, во-первых, это опять же речь о крупных городах. Стоит чуть подальше отъехать — и все… нет цифры. Летом мы были в Осетии.
Во Владикавказе даже в центральной гостинице нет кассовых аппаратов, значит, и чеков нет. Мобильные телефоны также ловят не везде. Расчеты наличными из рук в руки — обычное дело
А во-вторых, данные big data отрываются от материальной продукции, это по большей части все-таки финансовая информация. То есть непонятно, к чему материальному они будут относиться. Экономические процессы представлены в деньгах, а товарные, материальные не фиксируются, и знание о них теряется. То есть реальную картину, как живут люди, чем занимаются, мы снова не получим.
Двойная бухгалтерия в том же Росстате разве невозможна? То есть в одной тетрадке — правдивые цифры для внутреннего пользования высших чиновников, а в другой — для всех?
На государственном уровне существует некоторое нормативное представление о стране, какой она якобы должна быть. Но достоверных данных о ней нет.
Статистика у нас не двойная, она — многомерная. Функции сбора данных формально были закреплены за Росстатом. Но поскольку данные его исследований иногда расходились с нормативом, он был передан в подчинение Минэкономики. Это означает, что за Росстатом сейчас просто закреплена функция фиксации результатов управленческих усилий. Сказали, что рождаемость должна повышаться, она и повышается. По данным Росстата. Смертность — снижается. Сказали, что уровень жизни должен расти — и он растет.
Допустим, можно «поиграть» с причинами смертности, а как сфальсифицировать количество новорожденных? Человек либо родился, либо нет.
Показатель рождаемости — это очень непростая технология фиксации жизни, и он тоже регулируется. Если ребенок родился не дышащим, с уродствами, то какое-то время врачи ждут, что он начнет дышать, что-то предпринимают, а только потом фиксируют смерть. Но если есть нормативная установка повысить рождаемость, плод будут спасать до последнего. Он будет жить, пусть и в состоянии овоща. Но рождаемость увеличится.
Можно ли в истории России назвать период, когда у высших государственных деятелей были наиболее реалистичные знания о стране и о народе?
Интегрального знания не было. В царской России была земская статистика, но она проводилась по разным методикам. Из-за этого несовпадения складывалась очень конфликтная ситуация. Но локально можно сказать, что были какие-то реалистичные представления.
После революции статистика развивалась до конца 30 годов, то есть до того момента, когда данные переписи 1937 года по численности населения не понравились Сталину и были признаны «дефектными»
Очень много людей «убыло» из страны в силу репрессий или просто сбежало. И все теоретики и практики статистики, начиная от руководства, были репрессированы.
Промысловая ниша
Чем занимаются промышляющие россияне?
Есть разные формы занятости: работа по найму, когда приходишь в девять утра, а в шесть вечера свободен. Оценка деятельности твоей — это то, сколько ты отсидел часов, а что сделал — никого не интересует. Есть служение — это все силовые структуры, администрации, госслужба. Там ненормированный день, они не работают, а именно служат. Есть бизнес, где все регулирует рынок: продал — купил. А есть промысел. В промысле люди, в частности, зарабатывают сначала авторитет. Потом этот авторитет конвертируется в деньги.
В парикмахерскую вы ходите к кому? К знакомому парикмахеру. К врачу идете — авторитетному. К автослесарю — тоже по рекомендации. Промысловик — это человек, который изготавливает уникальные в какой-то степени изделия и оказывает персонифицированные услуги всем, кто готов за них платить. Промысловики строят дома, бани, шьют одежду и обувь, собирают дары природы, ремонтируют все, что можно отремонтировать. И многое другое.
Какие виды промыслов самые популярные?
Хватаются за все, где можно заработать. Промышляют даже на государственных пособиях. В фонде «Хамовники», например, есть грант на исследование промыслов по усыновлению. Или грант по исследованию промысла по написанию заказных студенческих и научных работ. В промыслах главное свою нишу найти. А когда ее находят, то разрабатывают ее до исчерпания. Или пока государство не наложит жесткие ограничения.
Часто люди одновременно служат или работают, или занимаются бизнесом — и в то же время промышляют. Полицейский, который крышует чей-то киоск, — промышляет. Практически все хорошие врачи, учителя подрабатывают индивидуально. Есть и чиновники, промышляющие лоббистскими услугами, и многое другое.
Все эти «промысловики», даже те, кто ведет полулегальную жизнь, — это самозанятые?
С точки зрения налоговой службы — да, это самозанятые, потому что не платят налогов со своих доходов. По официальным данным, которые в свое время озвучивала бывший вице-премьер Ольга Голодец, 27 миллионов россиян не платят в социальные фонды. Но поскольку они на что-то живут, значит имеют доходы.
У нас очень жесткая социальная структура. Есть власть, есть народ, есть активное население, которое у нас принято называть бизнесменами, и есть маргиналы. Четыре политические группы соприкасаются между собой: власть обращается к народу, народ поддерживает власть на выборах, предприниматели выполняют социальные обязательства бизнеса, государство стимулирует бизнес.
Это официальная социальная структура, и в нее самозанятые совершенно не вписываются. Они — не власть, они — не народ, они — не предприниматели и не лица свободных профессий, они — не маргиналы. Но они есть — сами по себе, ни от кого формально не зависят.
Зачем их хотят оцифровать?
Новый начальник федеральной налоговой службы сказал, что будущий реестр населения — не для пополнения бюджета, а для легализации деятельности, в том числе и деятельности самозанятых. То, что эти люди самостоятельны, независимы — ломает представление о социальной структуре. А значит — ломает политическую систему.
Ведь с точки зрения власти этими людьми, которых достаточно много, никто не занимается. Поэтому несколько лет назад в поручениях по посланию президента появился тезис, что надо определить статус самозанятых, принимая во внимание, что эти граждане не предприниматели. Самозанятые ведь не экономическая, а социальная категория. Но эти содержательные различения совершенно темный лес для наших экономических ведомств, не в их компетенции. Поэтому поручение президента они выполнили по-своему — определили фискальный статус самозанятых.
Но определение фискального статуса ведь не означает их автоматическую легализацию?
Нет, конечно. Даже не знаю, есть ли способ их легализации. Те же кассовые аппараты — заявляется, что они если и не везде стоят, то во многих местах. Но в то же время появилась технология обхода этих касс. После внедрения разных регуляторных инноваций закрылось порядка 400 тысяч малых предприятий. Но люди с этих исчезнувших предприятий никуда не нанимаются на работу, значит куда-то уходят в тень, промышляют. Армия самозанятых постоянно растет. Хотя, похоже, что спрос на их услуги не увеличивается.
Когда впервые появились промысловики?
У нас в стране всегда была промысловая экономика, даже при советской власти. До 1956 года в СССР существовала промкооперация. Огромный институт: артели, бригады, производственные цеха. За счет их деятельности удовлетворялась существенная часть потребительского спроса. Но Хрущев систему ликвидировал, кооперативы были национализированы и превратились в социалистические предприятия. Ну а потребность в изделиях и персонифицированных услугах осталась. Начали появляться частные мастера-портные, парикмахеры, сапожники, сантехники, строители — то, что стали называть теневой экономикой. В конце 1980-х госограничения на кооперативы были сняты. И промыслы начали под видом разных бизнесов возрождаться.
Существует точка зрения, что в 1991 году челноки и кооператоры спасли Россию.
Скорее, они себя спасли от голода. Промыслы, самозанятость в России — это не какая-то чудесная, сказочная жизнь. Это способ выживания. Сегодня человек курятник строит, завтра хлеб печет, послезавтра грибы собирает. Специальности нет. Просто люди, может и плохо, но все умеют делать. Или пытаются все делать, то есть выживают. В результате промышления капитала не возникает. Все, что они зарабатывают, — тратят.
Если промысел — способ выживания, то не рискует ли государство, отнимая кусок хлеба у народа?
Некоторые чиновники тоже считают, что кусок шерсти с паршивой овцы не стоит усилий. Но возникает проблема социальной справедливости: почему эти граждане налогов не платят, а услугами государственного здравоохранения и образования пользуются? Хотя никто не доказал, что они ими пользуются. Эта идеология распределительной справедливости определяет и поведение власти, а вовсе не экономические мотивы.
О неучтенных гражданах власть заговорила после публикации исследований фонда «Хамовники» о «гаражной» экономике, отходниках. Вам не поступают угрозы от людей, когда вы с ними пытаетесь разговаривать, за то, что вы выводите их из тени?
Да этим людям до лампочки. Мы ведь не особо сильно пристаем с расспросами. Всех студентов проводим через полевые экспедиции. Посадил человека на крыльцо в сельском магазине, сидит полдня, наблюдает, вечером рассказывает, что видел. Нет никакого противодействия. Изредка, правда, бывает, что начальники не хотят с нами разговаривать. Ну и ладно, есть другие информаторы. Мы работали во всех округах федеральных — от Камчатки до Калининграда.
Зачем вы это делаете?
Нам просто интересно, пытаемся описать свою страну. Сам факт описания реальности уже меняет отношение к ней. То есть у государства остается меньше вариантов делать глупости. Взять хотя бы самозанятых. По факту мы их легализовали. Вот государство сейчас чешет репу, что с ними делать. И, в общем-то, решение не придумано, кроме фискальных мер. Думаю, что в конечном счете государство вынуждено будет смириться с тем, что есть граждане, которые с ним не связаны.
Скудная жизнь
За последний год удалось зафиксировать какие-то новые тенденции в реальной жизни страны?
Уровень потребления ощутимо падает, доходы уменьшаются. Это, с моей точки зрения, прямые следствия фискальной политики государства, ограничивающей промысловую активность и, соответственно, доходы людей. Фискалам нужны шашечки, а то, что машина не едет — производство сокращается, доходы падают, потребление уменьшается, — их не интересует. И жизнь упрощается. В 2000-е годы во многих райцентрах появились супермаркеты городского типа. Сейчас они все больше превращаются в сельмаги.
Что вы имеете в виду?
Торговые площади большие, еще чистенькие. А по ассортименту и по качеству обслуги все возвращается если не к советским, то к ранним постсоветским временам.
Кризис добрался до самозанятых, промыслы их больше не кормят?
Идет очень сильная стратификация. Люди, которые жили извозом, например, после введения системы «Платон», то есть оплаты проезда по федеральным трассам, вынуждены были изменить свой промысел. «Платон» следит за большегрузами от 12 тонн. С этих машин дальнобойщики перешли на пятитонники, которые пока не фиксируются теми, кто взял большегрузный извоз в откуп. Естественно, доходы дальнобойщиков также упали.
В трудовых коллективах, среди тех, кто «ходит на работу», опять появились кассы взаимопомощи. С каждой получки люди сдают какую-то часть своей зарплаты в общую кассу
И либо по очереди, либо в случае чрезвычайной ситуации члену коллектива выплачивается некая сумма.
Новый премьер обещал бороться с закредитованностью населения. Кредитные долги — это большая проблема?
Для государства — проблема, для людей — своеобразная палочка-выручалочка. Сейчас многие возьмутся детей рожать и получать маткапитал, чтобы кредиты эти отдать. Пообещали же выплаты и за первого, и за второго ребенка. Надо ли бороться с микрокредитованием — не знаю. У нас в фонде есть проект, в рамках которого мы изучаем микрофинансовые организации. В одном из городов в Архангельской области получилась интересная картина: из десяти тысяч населения четыре тысячи задействованы в системе микрокредитования.
Звучит ужасно. Сразу вспоминаются страшилки про коллекторов, кидающих в окна самодельные бомбы.
Коллекторы — уже крайний случай, безвыходная ситуация. В этом городе несколько микрофинансовых контор, в том числе и нелегальных. И народ научился маневрировать, чтобы не попадать в долговую яму: берут в одном месте, потом перекредитуются в другом. То есть довольно ловко во всем этом ориентируются. И люди, что удивительно, берут микрокредиты не на еду, а на какие-то сторонние нужды: телефон, бытовая техника и прочее. То есть обеспечивают себе более высокий уровень потребления. Прихлопнут микрокредитование — потребность в финансовых ресурсах не исчезнет, появятся черные подпольные кассы, например.
В послании Федеральному собранию президент Путин подчеркнул, что у народа созрел запрос на перемены. Ваши «полевые наблюдения» это подтверждают?
Мы видим негативизм, но не запрос на перемены. Людей действительно не устраивает то, что есть. Но они не хотят думать о том, что еще может случиться. Главное — «чтобы не было войны».
Если людей хотя бы не трогать — они выплывут, найдут себе занятие
Существуют, например, недавно описанные нами распределенные мануфактуры. Или промысловой трафик. Наши умельцы ориентируются на Китай, например. Таковы программистские промыслы, или химический синтез веществ, которые потом производятся в товарных количествах в Китае. Но это вовсе не новые тенденции, это происходит давно.
Почему вы отрицаете потребность в переменах? Даже в правительстве называют социальные сферы, на которые больше всего жалоб — образование и медицина.
Люди научились решать и проблемы со здоровьем вне государства, в той же Москве уже сотни негосударственных медорганизаций. Это значит, что существенная часть населения проблемы решает вполне современными методами.
Другое дело — пенсионеры, инвалиды, малодоходные группы населения. То есть те, кто не сумел включиться в новую структуру общества. И их проблемы связаны скорее не с лечением, а с тем, что они живут советскими стереотипами, когда здоровье было национализировано и распределялось советским людям в зависимости от их социального статуса. Эти люди ждут от государства того, что оно в принципе уже дать не может.
В провинции, вне главных городов — да, официальная медицина деградировала. Однако появились системы неформального здравоохранения. Аптеки — это их полноценный элемент. В аптеке и диагноз поставят, и лечение назначат. Практически в каждом поселении — знахарь, колдун. Опять же СМИ рассказывают про то, как поддерживать здоровье. То есть народ сам лечится, в государственную систему здравоохранения не обращается.
Знахарей и газеты с ЗОЖ трудно назвать формой поддержания здоровья, скорее это имитация?
Ну почему имитация? Условно говоря, грипп знахарь не вылечит, как, впрочем, и врачи поликлиник, но поможет справиться с психосоматикой. Поймите, что здоровье все же не чисто биологическая вещь, а соотношение между биологическим и социальным статусами.
Можно быть инвалидом первой группы и быть здоровым, поскольку для тебя есть место в социальной системе. А это место в системе можно получить и без официальной медицины. На рынке много таких оздоровительных промыслов: йога, гимнастика, скандинавская ходьба и прочее.
Ну а если речь идет о каких-то серьезных болезнях: почки, сердце, аппендицит?
Глобально здоровье — вопрос философский. Люди, знаете ли, всегда умирают. Серьезное уменьшение смертности произошло за счет способов лечения инфекционных болезней. А вот по поводу болезней органов дыхания, онкологических и кардиологических болезней, которые считаются главными причинами смерти, особого прогресса в лечении нет. Численность болеющих растет, потому, в частности, что растет возраст дожития, и старые люди просто «встречаются» со своим раком, например. Роль медицины в том же увеличении продолжительности жизни сомнительна. Ну да, доктора сделали высокотехнологичную операцию, дали человеку инвалидность. Это что, достижение?
По мнению вице-президента «Общества специалистов доказательной медицины», доктора медицинских наук Василия Власова, половина всех высокотехнологичных кардиологических операций не оправдана состоянием больных. То есть сделана зря. Это так сказывается устройство рынка квот на высокотехнологичную помощь. Тоже, кстати, промысел. Все очень неоднозначно. И как-то оценивать и предлагать что-то очень стремно, непонятно, чем обернется.
Особый путь
Слишком активные действия государства по повышению собираемости налогов разве не способны спровоцировать социальные протесты?
Со стороны чиновников нужно было много усилий приложить, чтобы возник протест, как в Шиесе, где собирались строить мусорный полигон. Но там был именно бунт. Для нашей социальной организации бунт — самая естественная форма протеста.
Проблемные места были и будут всегда. Есть прекрасная книга бывшего директора Росархива Владимира Козлова про бунты в СССР. Власть и тогда, и сейчас умеет с этим работать, умеет гасить, подавлять. Задача в том, чтобы эти локальные точки не генерализировались, не синхронизировались.
Есть в мире страны, схожие с российским устройством?
Ресурсная часть со всеми атрибутами, о которых я говорил, есть у любого государства. Если есть госбюджет, то есть и распил, и откат. Почитайте, что происходит в США, где постоянные скандалы по поводу сверхдорогих государственных заказов. Дело в соотношении между рынком и бюджетом. Чем меньше бюджетная часть, тем более свободна экономика. Если госбюджет большой, то возникают точно такие же проблемы, как и у нас. А у нас бюджет не просто большой, он — всеобъемлющий, рыночной части вообще нет.
Вы постоянно ругаете отечественных реформаторов, которые еще со времен Петра Первого пытаются заимствовать за границей какие-то формы социального устройства.
Оцениваю по результатам. Наши чиновники и политики все время думают, где бы что свистнуть, позаимствовать, а затем адаптировать под российские реалии, чтобы у нас все было, как у них. Но получается «как всегда у нас», а не как в Европе.
России нужен свой особый путь?
У России огромная территория, 11 часовых поясов. Чтобы ее удержать, нужно иметь соответствующий бюджет и силовые структуры. Откуда взять бюджет? Экспортом ресурсов, энергоносителей. Собственно, это и происходит. Из факта существования такой территории и плохой связности ее элементов и возникает необходимость огромного аппарата управления. Чтобы содержать этот аппарат управления, нужны опять ресурсы… То есть это такой нескончаемый цикл, нескончаемый круговорот.
Если территория распадется на несколько мелких, то будет легче?
У нас в истории уже такое два раза было, разве легче стало? Наверное, поэтому президент и говорит, что для нас главное — социальная стабильность и территориальная целостность.