Вступая в должность исполняющего обязанности главы Бурятии, Алексей Цыденов обещал президенту Владимиру Путину первым делом познакомиться с республикой. К августу он объехал большую часть районов — в том числе те, где никогда не бывали его предшественники на высоком посту, и поделился увиденным с корреспондентом «Ленты.ру».
«Вы привезли дождь! — обращается он к участникам фестиваля территориального общественного самоуправления (ТОС). — У нас не будет пожаров, взойдут посевы. Это очень хорошо!» Дождь над Улан-Удэ — первый за много недель. Засуха тут обычное дело, и последствия у нее бывают серьезные: в 2015 году площадь лесных пожаров в Бурятии 60 тысяч гектаров. «Сейчас, слава богу, удалось провести подготовительную работу», — говорит Цыденов. Помощь общественного самоуправления пришлась к месту — как и почти во всем, что касается жизни в Бурятии. А жизнь непростая: некоторые поселки (например, те, где живут бывшие строители БАМа) дешевле переселить куда-нибудь целиком, чем восстановить их инфраструктуру.
«Окапывание лесов, отсыпка дорог. Работа с управляющими компаниями и ТСЖ — чтобы друг друга не обижали. Мусорные баки у каждого дома — одной системы, чтобы красиво было. Собственная система видеонаблюдения за улицей», — перечисляет некоторые достижения ТОСов Николай Намсараев, курирующий это направление в республиканском комитете территориального развития.
У Дашимы Бальжировой из ТОС «Найдал», что на юге Бурятии в Кижингинском районе, другой пример: село Усть-Орот расположено на правом берегу реки Кодун, а сенокос — на левом. Соединяет берега мост, построенный полвека назад. Три года назад его признали опасным для использования. «Четыре ТОСа — «Улзытэ», «Баяр», «Родничок» и наш «Найдал» — объединились для постройки моста. Скот у всех, сено всем надо, вопрос жизни и безопасности», — объясняет Дашима.
Живут не только и не столько деньгами (по итогам 2014 года «Найдал» получил небольшой республиканский грант за хорошую работу), сколько участием жителей села. «Кто-то приходит сам и работает, кто-то приносит стройматериалы, большинство — и то, и другое», — рассказывает Бальжирова. В итоге мост работает, и сенокос для жителей Усть-Орота и его окрестностей вновь доступен.
В республиканском бюджете нынешнего года на нужды территориального общественного самоуправления заложено 45 миллионов рублей. В следующем году эта сумма может достичь 60 миллионов, если удастся принять региональный закон о ТОСах и утвердить объем поддержки. Всего в Бурятии более 1200 ТОСов. Призовые получают не все, но и суммы выплат — 150, 200 или 300 тысяч рублей — едва ли позволяют сделать что-то фундаментальное.
«Один вложенный в ТОС бюджетный рубль — тот же грант, в первую очередь, — приносит семь рублей, — подсчитывает Алексей Цыденов. — Это и материалы, и оценка трудовой активности». Для сравнения приводит недавние выкладки от губернатора Воронежской области Алексея Гордеева: в его регионе, где появились одни из первых ТОСов, на четыре вложенных государственных рубля приходится лишь один общественный.
«У нас активные, самостоятельные, ответственные люди, — уверен и. о. главы Бурятии. — Они своими руками делают мир вокруг себя лучше. Вся страна выходит на субботник раз в год, а здесь, в Бурятии, субботники — каждые выходные». Он перечисляет все, чем занимаются ТОСы: строительство фельдшерско-акушерских пунктов, спортивных залов, борцовских юрт, начальных школ, церквей, библиотек, мостов, детских площадок, благоустройство территорий…
Корреспонденту «Ленты.ру» приходится уточнить: «Выходит, общественность в Бурятии годами делает работу районного — и, собственно, республиканского начальства?» — «Да, конечно, здесь есть сфера ответственности местных властей, — признает Цыденов. — Но красить забор местным жителям они ведь не пойдут». — «Забор — не пойдут, а фельдшерско-акушерский пункт, начальную школу и тот же мост — должны не пойти, а побежать». — «Это безусловно, — не спорит и. о. главы Бурятии. — Но если есть дефицит бюджетных средств, а люди сорганизовались сами — честь им, хвала и низкий поклон».
Так или иначе, специфический бурятский критерий эффективности налицо. Вне зависимости от результата выборов главы Бурятии достаточно посмотреть через пару лет, чем занимаются ТОСы: дворами, заборами и лужайками или все же вопросами выживания — школами, ФАПами и мостами. Общественное самоуправление здесь — не только институт, но и своеобразный рейтинг власти: никаких иных замеров начальственных стараний с ним в принципе не надо.
Основы своей кадровой политики Алексей Цыденов объясняет так: «Критерии — профессиональный опыт и желание работать. Человек может быть хоть семи пядей во лбу, хоть с гарвардским образованием, но если он бегом не бежит, всем своим видом показывает «я самый умный, иду не спеша», а при этом результат у него хуже, чем у расторопного середнячка…»
Но сказать, что руководитель республики предпочитает умникам с образованием середняков с опытом, было бы неверно. «Нигде не учат на главу, нигде не учат на замминистра транспорта (этот пост Цыденов занимал до назначения в Бурятию — прим. «Ленты.ру») и тем более на министра, — констатирует он. — И при этом учиться надо постоянно: жизнь меняется, нормативная база меняется, деловые практики меняются. Сам учусь, коллег из республиканских министерств и ведомств по очереди в Москву учиться выпихиваю. На это денег не жалею».
Умение местных жителей самоорганизовываться — вот то, что поразило Цыденова (а кто бы не обрадовался: вложил десятки миллионов — получил отдачу на сотни). Из неприятных впечатлений он выделяет состояние агропрома. «В том числе и баран не водится, — подтверждает и. о. главы республики предположение корреспондента «Ленты.ру». — Скота вообще мало, невзирая на стереотипы». Специфика хозяйствования не способствует. Зима долгая, а лето засушливое: не пожар — так просто жара уничтожает корма. «И поголовье небольшое, и молока мало, и себестоимость мяса высокая», — сетует Цыденов.
А вот переработка чувствует себя неплохо. Баранину везут из Молдавии, а мороженую говядину — из Санкт-Петербурга. Крупнейший в республике «Бурятмясопром» в год перерабатывает восемь тысяч тонн. Из самой Бурятии мясокомбинат получает лишь тысячу тонн — восьмую часть объема. По словам главы региона, такая пропорция практически на всех перерабатывающих предприятиях.
Удивлять страну аграрными успехами республика не планирует. «Сельское хозяйство дотируется так или иначе во всем мире. Свести аграрный бюджет в ноль — такой задачи нет. Но продовольственная безопасность и занятость людей — задачи не менее стратегические. Их и будем выполнять», — подчеркивает Алексей Цыденов.
«Мы — интегрированные», — объясняют в общине староверов села Тарбагатай одноименного района. То есть живут не на отшибе и постоянно принимают туристов. Прекрасные виды, экскурсии по пути протопопа Аввакума, отменный музей быта с десятками самоваров и прочей утвари, фольклорный ансамбль «Судьбинушка» — культура староверов Бурятии вошла в список нематериального устного наследия ЮНЕСКО. И сытный обед с куда более материальным самогоном на кедровых орехах. Только что старообрядцы Тарбагатая отправили два автобуса с туристами-немцами, ждут еще три с китайцами и японцами.
Два года назад в республике отметили 250 лет прибытия старообрядцев в Бурятию. «Прибытие» — изящный эвфемизм для высылки с территории нынешних Украины, Белоруссии и Польши и подконвойного водворения на здешние земли — с одним казенным плугом и одним казенным же топором на семью. «Семейские» — местное название староверов — как раз от того, что прибывали целыми фамилиями. Бурятов же семейские называли «братскими»: за то, что приняли и дали работать на землях, среди местных слывших неудобными.
Бренд «В гостях у семейских» процветает, ничего не требуя у государства. Есть и ТОС — под благоустройство в широком смысле: староверская деревня Десятниково вошла в список самых красивых деревень России. Развиваются на одном туризме, причем вдали от Байкала. А на озере, несмотря на многочисленные туристические базы, работа толком еще не начиналась, считает Алексей Цыденов: «Здесь ничего не поделено — делить нечего. Имеющиеся турбазы — крохи, слезы, поле непаханое. Приходи, бери и делай».
Не приходят, не берут и не делают, несмотря на вал туристов, из-за недоразвитости инфраструктуры и нормативных ограничений. «В Центральной экологической зоне вокруг Байкала нельзя выделять землю, нельзя строить, нельзя вырубать деревья. Нельзя топить углем, можно только электричеством — а оно дорогое, даже при том что правительство снизит тарифы для Бурятии на четверть», — объясняет правила чиновник.
Руководство республики сейчас проводит совещания и консультации с федеральным центром, чтобы скорректировать нормы деятельности на берегу Байкала. «Понятно, что жесточайшие ограничения направлены на защиту экологии, — подчеркивает Цыденов. — Практика, однако, показывает, что на деле выходит наоборот». Отсутствие полигонов для мусора, например, приводит к образованию стихийных свалок. От «диких» туристов страдает противопожарная безопасность. «А нам, простите, гореть надоело: два года назад четверть лесов в пожарах потеряли, — говорит и. о. главы Бурятии. — И потом, миллион «диких» туристов, каждый сходил в кусты, извините, — и вот вам три тысячи тонн органических отходов в Байкале». Организация контроля за очистными сооружениями и уборкой мусора, по мнению Цыденова, не только верная, но и прибыльная альтернатива нынешнему положению дел вокруг Байкала.
«Уже да», — отвечает Цыденов на прямой вопрос, уместный в разговоре с каждым претендентом на руководство дотационным регионом: «Вы клянчить умеете?» Впрочем, и на предыдущем посту Цыденов занимался не только распределением имеющихся средств: «Мы оценивали перспективы транспортных потоков, деньги на развитие инфраструктуры просили у правительства. Но не придешь же и не скажешь «Дай!» Мы предлагали результат: готовы сделать такую-то инфраструктуру, перевозить столько-то тысяч тонн, результат будет таким-то здесь, здесь и вот здесь. Но для этого нужно немножко денег».
«Поляна» для работы у руководителя региона шире, чем у замминистра транспорта, причем каждая сфера требует своего подхода. «К примеру, социальная сфера совершенно не считается в режиме рубль на рубль. Включились в программу «Безопасные и качественные дороги» — результат есть и в Улан-Удэ, и вокруг — в агломерации», — поясняет чиновник.
На госслужбе он с 2006 года и знает, к кому и куда идти в правительстве, чем занимаются департаменты, как использовать потенциал полпреда президента в Сибирском федеральном округе. «Я сам в том же Минтрансе работал с регионами, — напоминает нынешний и. о. главы Бурятии. — Оценивал проекты, которые мне приносили. Видел, на что смотреть, что готовить дополнительно, какие аргументы использовать…» — «И где авторы проекта пытаются обмануть?» — «И это тоже, — кивает Цыденов. — Но гораздо чаще в подобных случаях видишь искреннее желание сделать что-то хорошее. И при этом понимаешь, что перед тобой совершенно утопический проект».
Результатами работы администрации республики за время своего присутствия он не совсем доволен: «Но это не к кому-то персонально, я и к себе отношу. Вопросы есть, но и потенциал есть. И потенциала здесь гораздо больше, чем вопросов. Не хвастовство, не задабривание, не самоуспокоение — потенциал Бурятии действительно огромен», — делится руководитель республики. И речь не только о месторождениях плавикового шпата, цинка, вольфрама и прочих полезных ископаемых. И даже не о планах производства аналога АН-2 на авиационном заводе в Улан-Удэ.
«Здесь есть суровые условия и трезвое к ним отношение, — говорит Алексей Цыденов. — Есть патриотизм — не ура-, не оголтелый, а просто понимание своего места на малой родине и в большой стране».
«Восьмиклассница из горного Закаменского района рассказывала о работе школьного правительства дольше, чем я — о работе своего, — приводит глава региона пример активной жизненной позиции. — И это было очень интересно, она не повторилась ни разу. И ветеранам помогают, и пенсионерам огороды пашут, и памятники восстанавливают. Все бесплатно, никто школьников не пинает, не заставляет». — «Девочка уже попала в республиканский кадровый резерв?» — «Думаю, что в общероссийский, — серьезно говорит Алексей Цыденов. — Грех ограничивать, далеко пойдет. И если бы она одна такая была!»
Бурятия — Москва
