Ремонт стиральных машин на дому.
Ремонт посудомоечных машин Люберцы, Москва, Котельники, Жулебино, Дзержинский, Лыткарино, Реутов, Жуковский, Железнодорожный. Раменское. 8-917-545-14-12. 8-925-233-08-29.
От мучительной смерти девочку спасет только протонная терапия. Ей нужна ваша помощь
Наташе Беляевой 16 лет. Она живет в Симферополе вдвоем с мамой. Шесть лет назад у девочки обнаружили опухоль головного мозга, девочку прооперировали, но полностью избавиться от опухоли было невозможно из-за ее опасного расположения. Недавнее обследование показало, что опухоль вновь начала расти, постепенно захватывая важные жизненные центры — в первую очередь те, что отвечают за зрение и слух. Остановить этот процесс поможет только протонное облучение, которое прицельно убивает опухолевые клетки, не повреждая здоровые ткани мозга. Но это лечение стоит больше 2 миллионов рублей. Таких денег у Наташиной мамы нет.
Девочка росла здоровой, активной, подвижной и до девятилетнего возраста чувствовала себя прекрасно — занималась танцами, хорошо училась.
— Слезай скорее! Ты же себе голову сломаешь! — волновалась бабушка, когда Наташа крутилась на турнике.
— Нет, бабушка! — смеялась девочка. — Голова не может сломаться.
В ноябре 2012 года у Наташи впервые появились головные боли, а позже, по утрам, начались приступы рвоты. Но больше всего девочку напугало ухудшение зрения: левый глаз стал косить, контуры предметов начали расплываться.
Наташа плакала: «Мама, я ведь не ослепну, правда?»
Инна, мама девочки, отвела ее к офтальмологу. Врач посоветовала прикладывать к глазам использованные чайные пакетики и пить витамины. Зрение стремительно падало, но офтальмолог с выбранного «курса лечения» не сворачивала ни на шаг.
— Поставить диагноз помог случай, — вспоминает Инна. — В поликлинику пришел новый офтальмолог, он посоветовал сделать МРТ головного мозга.
Результаты МРТ повергли Наташу и ее маму в шок: большая опухоль в головном мозге, которая проникла в позвоночный канал и перекрыла пути оттока спинномозговой жидкости. Это вызвало гидроцефалию. Теперь уже сама жизнь ребенка была под угрозой.
Наташу немедленно госпитализировали в симферопольскую больницу. Девочке требовалась срочная операция по удалению опухоли. Однако ни оборудования, ни специалистов, которые могли бы провести такую операцию, в больнице не оказалось. Инне предложили искать квалифицированных хирургов и специально оборудованные клиники, и она их нашла в Москве. Несколько лет назад, двадцатого декабря, Наташу прооперировали в московской клинике:
— Это был самый страшный Новый год в нашей жизни. Дочка лежала в реанимации и не могла даже глотать.
Ткани опухоли отправили на гистологию, результат показал, что у Наташи пилоидная астроцитома — доброкачественная опухоль центральной нервной системы. «Доброго», впрочем, в этой опухоли было лишь то, что она росла не так быстро, как злокачественная. Удалить ее полностью врачи не смогли, так как вокруг находились важнейшие нервные центры, при повреждении которых девочка бы ослепла и оглохла.
Операция спасла жизнь Наташи, но последствия были тяжелыми: ухудшилось зрение — роговица правого глаза покрылась мелкими язвами. Девочка жаловалась, что в глаза как будто насыпали песка. Кроме того, пришлось заново учиться глотать.
Через полгода Наташе сделали операцию на глазах, боль прошла, но зрение так и не восстановилось. А потом резко ухудшился слух. Врачи поставили диагноз: правосторонняя сенсоневральная тугоухость 4-й степени. Правым ухом Наташа почти перестала слышать.
— После больниц я почти пять лет провела в изоляции, на домашнем обучении, — рассказывает Наташа. — Подружки перестали со мной общаться, у них появились свои интересы: мальчики, танцы. Но я ни на кого не обижаюсь. Просто у меня началась совсем другая жизнь.
Каждый год Наташа должна была ездить в Санкт-Петербург на обследование. До прошлого года ситуация оставалась стабильной, опухоль не росла. Наташа снова смогла ходить в школу.
— Я никому не рассказываю про опухоль, — говорит девочка. — Это никого, кроме меня, не касается. Но некоторые учителя, узнав об этом, удивляются: «Надо же, ты ведешь себя нормально и выглядишь так же, как все». Они что, думают, что, если в голове опухоль, я должна на всех кидаться?!
Но нынешней зимой обследование показало, что «дремавшая» столько лет опухоль проснулась и продолжила свою разрушительную деятельность. Правым глазом Наташа теперь совсем не видит, и в левом зрение падает. Месяц назад известный детский нейроонколог профессор Желудкова, консультировавшая Наташу, сказала, что сейчас самое важное — уменьшить опухоль с помощью протонной терапии: она прицельно разрушит клетки опухоли, не задевая соседние отделы головного мозга.
Единственная клиника в нашей стране, где проводят протонное облучение детям, — частный Центр протонной терапии Медицинского института имени Березина Сергея (МИБС) в Санкт-Петербурге. Вот только курс терапии стоит более 2 миллионов рублей, и государство его не оплачивает. Наташе нужна наша помощь.
Заведующий отделением радиационной терапии Центра протонной терапии МИБС Николай Воробьев (Санкт-Петербург): «Учитывая диагноз и расположение опухоли, Наташе требуется проведение курса протонной терапии. Главное преимущество этого вида лечения — возможность подавать максимальные дозы радиации в центр опухоли, одновременно снизив интенсивность излучения на ее границе. Это минимизирует воздействие на здоровые клетки головного мозга. Данный метод лечения является наиболее эффективным и щадящим».
Стоимость протонной терапии 2 022 272 рублей. На 17:00 (7.04.2020) 159 читателей «Ленты.ру» собрали 376 080 рублей. 116 206 рублей уже собрали читатели rusfond.ru
Не хватает 1 529 986 рублей.
Сбор средств продолжается.
Дорогие друзья! Если вы решите помочь Наташе Беляевой, пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято.
Русфонд (Российский фонд помощи) создан осенью 1996 года для помощи авторам отчаянных писем в «Ъ». Проверив письма, мы размещаем их в «Ъ», на сайтах rusfond.ru, kommersant.ru, в эфире ВГТРК и радио «Вера», в социальных сетях, а также в 147 печатных, телевизионных и интернет-СМИ. Возможны переводы с банковских карт, электронной наличностью и SMS-сообщением, в том числе из-за рубежа (подробности на rusfond.ru). Мы просто помогаем вам помогать.
Всего собрано свыше 14,352 миллиарда рублей. В 2020 году (на 2 апреля) собрано 290 621 016 рублей, помощь получили 280 детей.
Русфонд — лауреат национальной премии «Серебряный лучник» за 2000 год, входит в реестр НКО — исполнителей общественно полезных услуг. В 2019 году Русфонд выиграл президентский грант на проект «Совпадение. Экспедиция доноров костного мозга», а его Национальный РДКМ — президентский грант на проект «Академия донорства костного мозга», грант мэра Москвы на проект «Спаси жизнь — стань донором костного мозга» и грант Департамента труда и соцзащиты населения Москвы на проект «Столица близнецов». Президент Русфонда Лев Амбиндер — лауреат Государственной премии РФ.
Дополнительная информация о Русфонде и отчет о пожертвованиях Русфонда.
Адрес фонда: 125315, Москва, а/я 110; rusfond.ru; e-mail: rusfond@rusfond.ru Приложения для iPhone и Android — rusfond.ru/app Телефон: 8-800-250-75-25 (звонок по России бесплатный), 8 (495) 926-35-63 с 10:00 до 20:00
В больницах Москвы остаются 14 пострадавших в результате пожара, который днем в понедельник, 10 июля, произошел в торговом центре РИО. Посетителей и работников эвакуировали в условиях сильного задымления. Четверо оказались отрезанными от выхода и дожидались спасателей в холодильном помещении. Всего пострадали 18 человек, в том числе шестилетний ребенок. Рассказы очевидцев и официальная хроника происшествия — в материале «Ленты.ру».
«Даже пожарной сигнализации не было»
Информация о задымлении в здании торгового центра на Дмитровском шоссе поступила в экстренные службы в 17:39 мск. Прибывшим на место пожарным не сразу удалось установить место возгорания. Позднее выяснилось, что горели вещи в текстильном магазине на первом этаже. Предполагаемой причиной называли взрыв баллона с газом в расположенной рядом точке общепита.
Всего на момент возгорания в здании находилось около трех тысяч человек. Судя по постам в соцсетях, среди них было много женщин с детьми.
«Спасибо огромное мужчине, который нас всех с детьми взял в охапку и вывел на улицу, так как были мы в паре десятков метров от возгорания, — написала пользователь под ником nastia_zavarzina в Instagram. — Прошу заметить, что мужчина был не сотрудник ТЦ (охрана), а охрана тем временем, спасаясь от стресса, употребляла какую-то траву из пакетика. Очень жаль, что не успела сфотографировать этих мразей (другого описания у меня к ним нет). Заметив меня, они сделали вид, что ничего не делают. Вопиющая халатность, даже пожарной сигнализации не было, я продавцам кричала, чтобы они выходили из магазинов, так как они не сразу поняли что происходит. И только минут через 5-7 сообщили: «По техническим причинам просим покинуть ТЦ»».
Некоторые посетители торгового центра отравились продуктами горения, но за помощью к медикам не обращались, так что общее число пострадавших может быть значительно больше 18, о которых официально сообщили в МЧС.
A post shared by Даниил (@leonidovdaniil) on Jul 10, 2017 at 8:51am PDT
Заместитель мэра Москвы Петр Бирюков позднее проинформировал, что противопожарные системы ТЦ сработали, как и должны были, это помогло быстро эвакуировать людей. «Сработала автоматическая система оповещения, которая позволила оперативно вывести посетителей. Сработала система автоматической вентиляции и дымоудаления», — цитирует Бирюкова ТАСС.
«Дети плакали все громче и громче»
Люди, находившиеся в момент возгорания в кинотеатре, узнали об эвакуации по чистой случайности. Подробный рассказ об этом выложила в cоцсетях пользователь под ником pankova_sport.
«Я, трое моих детей (дочки 15 и 7 лет , сын 14 лет) и бабушка с дедушкой отправились в кино в торговый центр РИО на Дмитровском шоссе. Сеанс начался в 17:05. В VIP зале оказалась моя семья и тучный одинокий мужчина с полным ведром поп-корна. Смотрим фильм…. В 17:35 в разгаре завязка сюжета, включился слабый свет… лампочки по периметру потолка, мы, ничего не подозревающие зрители, продолжали смотреть захватывающий фильм, бурно обсуждать графику и спецэффекты. Минут через 8-10 мое терпение лопнуло: начали раздражать лампочки — стирался 3D-эффект. Я встала и вышла из зала… в надежде найти администратора и попросить выключить свет. Возле дверей никого не было… В коридорах был погашен свет… Не было обычных шумных посетителей у касс, что сразу насторожило… Навстречу быстро шла взволнованная девушка… За ней, как в кино, медленно надвигалась темная туча дыма.
Девушка очень удивилась, что встретила меня… на мое мычание «а где свет?» в ответ я услышала: «А что, вы в зале? Смотрите? Выходите!». В мой мозг моментально пришла догадка — нас забыли о чем то предупредить… Пришлось быстро въезжать в ситуацию и еще быстрее выводить из зала людей (повезло, что было мало зрителей). Девушка-администратор сразу исчезла… а младшая дочка с досадой медленно стала искать под креслом свои кроссовки… Схватив ее за руку, вывела всех по цепочке. Как вышли из зала, встретили еще группу таких же потерянных беженцев, как и мы. На группу из человек десяти мы наткнулись у выхода из кинотеатра — взрослых мужчин с маленькими ревущими детьми на руках и нервных женщин, они выбежали из той темной огромной тучи с едким запахом — явно горела пластмасса и отделка торгового центра. Удивило, что среди нас — посетителей — не было представителей торгового центра, кинотеатра, спасателей, спешивших нам на помощь!.
A post shared by Lihoy (@artur.lihoy) on Jul 10, 2017 at 7:49am PDT
Возле нас стоял такой же испуганный, как и мы, охранник и не знал, куда бежать и где ближайший выход для эвакуации… Вернее он вообще не знал, где выход… Стоявшие рядом мужчины начали на него орать… Началась паника… Дети плакали все громче и громче. Не было ни одной стрелки… Не нашли и плана эвакуации… Паника росла с каждой секундой — так же быстро к нам приближались ужасная черная туча и едкий дым. Кто-то заметил почти незаметную черную дверь, и все рванули к ней… непонятно, куда… Все взрослые осознавали, что мы в темном узком лабиринте без окон и дверей, где воздуха все меньше и меньше… и все пространство наполняется дымом. Заметив небольшое окно высоко над головой, я попробовала рукой его выбить, моих сил справиться с пластиком не хватило. Побежали дальше, чувствуя себя в мышеловке, я металась вперед к детям и возвращалась назад к пожилым родителям, стараясь успокаивать и держать со всеми связь голосом, чтобы не потерять никого. Бабушка начала в голос молиться. Страшно… Сердце колотилось 200 ударов в минуту и выпрыгивало из груди… Боялись упереться в тупик… За спиной дым и углекислый газ отрезали нам путь обратно. Наконец увидели свет, старшие дети рванули к нему, я попросила их забрать младшую дочку и вернулась к родителям.
Крики детей стихли: нас разделяли примерно 2 этажа. С родителями пошли к свету… Вся наша группа подошла к спасительной пластиковой двери с окнами — из них лил солнечный свет, и мы увидели улицу… Подоспел и мужчина, который нес свою дочку, (малышка все время плакала). Все встали перед дверью в смирении и ожидании чуда, наверное, как перед вратами рая, что они сами откроются перед нами, но дверь не открывалась. Из маленького предбанника вывели всех детей обратно на лестницу, и я попросила мужчину выбить эту дверь. Наверное, даже дала команду, так как сам мужчина чего-то ждал и был не уверен, что это правильный поступок.
Ошибки в инженерной, технической, архитектурной работе строителей, низкий уровень и абсолютная неподготовленность персонала к эвакуации людей в экстренных условиях, полный провал владельцев торгового центра как управленцев и как ответственных за безопасность людей на территории центра, некомпетентность охранников и администраторов кинотеатра могла стоить нам жизни».
A post shared by Olka (@olka_zzz) on Jul 10, 2017 at 8:16am PDT
Однако не все были недовольны тем, как работали сотрудники ТЦ во время пожара.
«Спасибо охранникам и вообще тем людям, которые выводят людей и предупреждают о таких ситуациях… Ведь не было никаких признаков пожара, я спокойно с маленьким братиком сидела на скамейке, а мама зашла в магазин напротив, — написала в Instagram пользователь под ником _fan_kreed_egor22. — К нам прибегает охранник, говорит, что пожар, я была в шоке и, повернув голову назад, увидела дым. Пока мы спускались вниз по эскалатору, начался сильный пожар, а перед глазами черный, черный дым!!!»
«Пожарные проявили героизм»
Пожарные, по словам Виктора Бирюкова, прибыли на место в течение шести минут. «Тушение осложнялось тем, что в подвальном помещении происходило возгорание синтетических тканей, туда был очень тяжелый доступ. Температура достигала 100-150 градусов, но пожарные с честью справились с работой», — отметил он.
Начальник городской службы пожаротушения МЧС Юрий Жуковский сам работал вместе с подчиненными в задымленном здании и руководил вылазкой спасателей к холодильному помещению, где спрятались от пожара двое молодых людей и две девушки.
Чтобы добраться до них, Жуковскому и его коллегам пришлось выломать жалюзи и витрину магазина — два слоя прочного оргстекла. Троим из четверых спасатели выдали самоспасатели, чтобы им пробраться через помещения, окутанные едким дымом на улицу. С четвертым своей маской поделился Юрий Жуковский. Они дышали через нее по очереди до самого выхода.
A post shared by Dmitry (@voroninda) on Jul 10, 2017 at 4:59pm PDT
Работавшие в здании ТЦ пожарные расчеты поливали струями холодной воды, и все равно несколько спасателей получили тепловые удары. Возгорание удалось локализовать на площади одной тысячи квадратных метров к 21:35. Как выяснилось позднее, полностью выгорел гипермаркет «О’Кей». В 23:27 объявили о полной ликвидации пожара.
Что с животными?
В здании горевшего торгового центра находится экзотариум и океанариум. Первые несколько часов о судьбе животных никакой информации не поступало. По данным руководителя общественной организации «Зооправо» Анастасии Федюниной, все они погибли.
Однако к вечеру в штабе пожаротушения сообщили ТАСС, что спасатели пытаются спасти рыб и животных океанариума на цокольном этаже. «Принимаются меры, чтобы зациклить автономную вентиляцию и обеспечить безопасность животных, в случае необходимости их могут эвакуировать», — отметили в штабе.
Администрация океанариума сообщила РИА Новости, что ни одно животное у них не пострадало.
О состоянии постояльцев экзотариума точной информации нет.
Мародеры
В ночь на вторник, 11 июля, в торговый центр, проникли мародеры. Они вскрыли магазин «Связной» и некоторые другие палатки, где сохранились ценные вещи. Об этом сообщил осведомленный источник телеканала. Полицейским, однако, удалось их задержать.
Также при попытке вынести из здания золотые украшения стражи порядка задержали работавшего в РИО уборщиком мигранта из Таджикистана.
В 2019 году в России констатировали небывалый рост популярности Сталина. Его одобрение достигло 70 процентов. Кроме того, число людей, которые называли человеческие жертвы сталинской эпохи неоправданными, за десять лет сократилось с 60 до 45 процентов. Почему так происходит, что за люди его любят и за что, и будет ли уровень одобрения Сталина расти, — разбирались социологи, историки и политологи. «Лента.ру» приводит главное из этой дискуссии.
«Мудрый вождь, кремлевский диктатор, победитель в войне»
— Когда мы опубликовали в апреле наши очередные данные об отношении к Сталину (речь о росте одобрения к Сталину — прим. «Ленты.ру»), разгорелась неожиданная дискуссия в социальной сети Facebook. Непонятно почему. Потому что все результаты — они не новы, вполне ожидаемы. И мы многократно публиковали эти данные, их анализ и интерпретацию. У себя на сайте мы повесили список этих публикаций, исследований.
Сегодня я бы хотел поговорить не просто об отношение к Сталину как личности. Это не интересно. А обсудить мифы вокруг Сталина, значение этого символа. Потому что отношение к Сталину — это индикатор тех состояний массового сознания и изменений, которые происходят на протяжении последних тридцати лет.
В одном из исследований «Левада» спрашивала: «С чем лично у вас связывается смерть Сталина?» Примерно половина опрошенных, если брать в общей массе, сказали, что первая ассоциация — это прекращение массовых репрессий. То есть с этим именем ассоциируется террор. Это важно.
Что произошло за последние 30 лет в обществе? Прежде всего перестали быть актуальными идеологические символы советского времени. Ленина в 1989 году называли авторитетом 72 процента респондентов, в 2017-м — 32 процента. Карл Маркс упал с 35 процентов до четырех. Какое-то время в 1991 году у нас начинает подниматься фигура академика Сахарова, как морального символа. Но вскоре после его смерти это уходит. В 1989 году, когда бы произведен первый замер идеологических символов, Сталин появлялся исключительно в отрицательном контексте. Лишь 12 процентов респондентов относились к нему позитивно. А около 20 процентов считали, что через какое-то время его будут помнить только историки, а из массового сознания он уйдет.
Очень жесткая критика перестроечного времени называла Сталина инициатором массового террора и возлагала на него всю ответственность за репрессии. Но при этом во время перестройки природа тоталитарной системы, ее причины, кто и зачем поддерживал, как это все функционировало, — это не обсуждалось. Сталин выступал в роли патологического тирана, людоеда. Примерно таким он и остался в работах некоторых наших ведущих историков, которые привязывали к личности Сталина все особенности советской системы.
В 2000-е годы негатив в обществе по отношению к Сталину начинает снижаться. И по результатам соцопросов можно проследить, как увеличивается количество его одобряющих. Дело не в работе пропаганды, которая выделяет именно Сталина. Идет изменение всего инстуционального политического контекста, который медленно менял структуру массового сознания. Хочу подчеркнуть, что пропаганда тут не создает новых представлений. Она поднимает то, что уже существовало ранее, давая им несколько иную окраску.
Одновременно вместе с ростом «популярности» Сталина поднимается запрос на авторитарного лидера. Но нужно подчеркнуть, что еще с 1996 года команда реформаторов начала внедрять представление о том, что реформы должны быть произведены быстро, решительно, несмотря на сопротивление каких-то групп «отсталого» населения. Чрезвычайно важно, что сама идея модернизации авторитарных изменений исходит не только от консерваторов, она идет со всех сторон. То есть уже современные идеи вертикального манипулирования массовым сознанием легли на хорошо подготовленную почву.
Движущим мотивом отказа от советской системы в свое время стало насыщение потребительского рынка, выход из голодного существования. То есть ни свобода, ни демократия которые многим представлялись очень туманно, а именно ликвидация хронической бедности и дефицита. Поэтому как только рынок начал насыщаться, то параллельно рос запрос на позитивные ценности, символы, представления, которые могли бы повысить самооценку и чувство коллективного самоуважения.
Если говорить грубо, то это достигалось возвращением всех советских представлений. В какой-то мере это можно назвать ностальгией по СССР. Началась не просто идеализация советского прошлого, но и возвращение некоторых стереотипов. Например, представлений о том, что в советское время был порядок, не было безработицы, этнические группы народов жили в мире, развивалась наука, постепенно шел рост благосостояния и прочее.
«Около 40 процентов ничего не знают о репрессиях»
Произошла не просто апология Сталина. Она шла — и это важно — не напрямую, а через фоновые значения. В телевизионных сериалах Сталин подавался как персонаж второго ряда, но в ореоле всех советских стереотипов: мудрый вождь, кремлевский диктатор, победитель в войне. Победа в войне была одним из ключевых моментов оправдания Сталина.
Если посмотреть, то изменение отношения к Сталину происходило в несколько периодов. Важно, что оно легло на разные возрастные и социальные группы. Поначалу молодежь воспринимала Сталина безразлично. Надо было нейтрализовать все представления о терроре для того, чтобы потом утвердить идею великой державы и все, что с этим связано. Важен еще один из вопросов, который показывает структуру массового сознания. Мы спрашивали всех — знают ли они, что происходило в 1937 году. Ответили, что более-менее знают где-то 13-15 процентов. Понятно, что в социальном плане это более образованные группы.
Около 50 процентов ответили, что знают в самых общих чертах. То есть это какие-то охлажденные знания. И около 40 процентов ничего не знают — и для них это не интересно. Эта «стерилизация» моральной оценки значима. Общество оказалось не способно осознать советское прошлое как преступное. И поработать с этим. Поэтому вместе с постепенным вытеснением идеи террора произошло некоторое его оправдание. Но прежде всего, это ослабление неприятия факта террора, репрессии, связанных с преступностью советского государства.
У людей нет представлений о механизме самого террора. Период массовых репрессий воспринимается как некая иррациональная вещь. Непонятно кто, собственно, был организаторами этого террора, исходя из каких мотивов организаторы действовали. В результате идет нарастающее вытеснение прошлого, истории. Идет преуменьшение размеров этого террора. Больше половины респондентов уверены, что масштабы террора — около миллиона человек (по данным «Мемориала», жертвами советского политического террора можно считать 5,1-5,3 миллиона человек, — прим. «Ленты.ру»).
Мы предлагали респондентам набор суждений о Сталине. Они могли с этим соглашаться или нет. Все утверждения, по сути, сводились к двум типам: Сталин — это руководитель, который привел страну к победе в войне, к могуществу; Сталин — жестокий, бесчеловечный тиран, виновный в гибели миллионов людей. Мы получили примерно равные по масштабу группы ответов. Часть 65-68 процентов поддерживала первое утверждение, вторая часть — это больше 60 процентов. По результатам видно, что есть группа людей, у которых в голове умещаются достаточно противоречивые представления. То есть они согласны и с первым, и со вторым вариантом. Это создает для них невыносимые противоречия.
Самостоятельно, без авторитетных источников и моральных авторитетов, они не могут из этого выйти. Почти две трети респондентов говорят, что не имеет смысла разбираться во всех этих проблемах, давайте лучше закроем эти вопросы и не будем к ним возвращаться. Происходит не просто вытеснение прошлого, а идет вытеснение основания для моральной оценки власти.
В ответ на критику, что мы задаем неправильные вопросы респондентам (и потому якобы получаются такие результаты, — прим. «Ленты.ру») приведу результаты опроса, который мы проводили параллельно с украинскими социологами. Респондентам в России и Украине задавались вопросы в одной и той же формулировке о том, как они оценивают роль Сталина. Получилось, что 40 процентов россиян оценивают позитивно, а 12 — негативо. В Украине получилась зеркальная картина: 14 процентов — позитивно, 42— отрицательно.
«Координаты «свой — чужой», где государство — это свои»
— Я хочу рассказать немножко про мой анализ одного интернет-опроса. Данные любезно предоставила компания Scienta, которая через приложение «ВКонтакте» проводит тестирование политических взглядов пользователей. Большая часть респондентов — люди младше 35 лет. Всего в январе-феврале 2019 года было заполнено 92 тысячи анкет. И 72 тысячи из них — мужчинами. Им задавали вопросы «Каково ваше отношение к эпохе Сталина?» и «Каким историческим деятелям вы симпатизируете?» Среди деятелей был отмечен и Сталин.
Моей задачей было понять, какие факторы могут влиять на ответы. Самая первая и очень важная закономерность: Сталину в гораздо большей степени симпатизируют мужчины, чем женщины. «Безусловно положительное» и «скорее положительное» отношение — у 36 процентов мужчин и у 25 процентов женщин.
Почему так может быть? В большинстве европейских стран мужчины гораздо чаще поддерживают праворадикальные партии. В США мужчины чаще являются сторонниками республиканской партии и более склонны к агрессивной внешней политике, чем женщины. Пока непонятно, почему это так.
Вторая закономерность — возраст. В самой молодой группе респондентов от 14 до 24 лет — преобладает скорее отрицательное отношение к Сталину: 49 процентов против 29 процентов у людей, кому 65 лет и больше. Но тут надо сказать, что число молодых респондентов было в два раза больше, чем пожилых.
Я смотрел, как личные ценности человека соотносятся с его отношением к Сталину. Для этого определял индекс авторитарной ценности. Был составлен опросник из 20 вопросов. В частности, предлагалось оценить такие суждения:
— «наша раса имеет множество превосходных качеств по отношению к другим расам»;
— «смертная казнь должна оставаться одним из возможных наказаний за наиболее серьезные преступления»;
— «искусство, которое невозможно отличить от мазни животных или деяний неживой природы, не может называться искусством»;
— «нельзя быть нравственным, не будучи религиозным»;
Если взять 20 процентов наименее авторитарных респондентов, то 68 процентов из них будут плохо относиться к сталинской эпохе. И только пять процентов — хорошо. А среди 25 процентов наиболее авторитарных — у 48 процентов скорее положительное отношение к эпохе Сталина. Почему носители авторитарных ценностей более склонны сопереживать Сталину? Для них актуальны координаты «свой — чужой», где государство — это свои»; они придерживаются утверждения — «Ругая наше прошлое — мы помогаем врагам».
Другой момент — каких взглядов человек придерживается в экономике. Чтобы выяснить это, просил ответить, как они оценивают следующие утверждения:
— «богатые люди обложены слишком высокими налогами»
— «чем свободнее рынок, тем свободнее люди», «хотел бы жить при капитализме» и прочее.
Получилось, что люди с антирыночными взглядами положительно относятся к Сталину. Поэтому очень интересно оценить регрессию и посмотреть, какие компоненты из большого количества вопросов, вошедших в индекс ценностей, сильнее всего коррелируют с положительным отношением к Сталину.
При прочих равных, если мы возьмем мужчин, работающих в сфере образования, одного возраста, имеющих абсолютно одинаковые остальные ценностные взгляды, то человек, считающий что «наша раса имеет множество превосходных качеств по отношению к другим расам», с вероятностью на 2,2 процента выше будет обладать симпатиями к Сталину.
Но самая сильная корреляция в шкале предпочтений — это смертная казнь. Если вы ее сторонник, то при прочих равных, вероятность симпатий Сталину повышается на 10 процентов. У противников абстрактного искусства вероятность этих предпочтений повышается на 7,5 процента. Уважение к военным, полицейским и чиновникам — на 8-8,9 процента поднимает вероятность симпатий к Сталину.
Природа поддержки Сталина имеет два источника — некоторое идеалистическое отношение к советскому прошлому, к экономическим практикам советского прошлого и восприятие Сталина как жесткого политика, поддержка авторитарных практик. Эти две вещи друг с другом не слишком взаимосвязаны. За последний год динамики роста предпочтений к Сталину я не нашел.
«Победа в войне тянула за собой сталинизацию»
Кирилл Рогов, политолог, фонд «Либеральная миссия».
— По большому объему данных в течение нескольких лет мы все видели, что позитив в отношении Сталина нарастает. Тут можно отметить две стадии. В поздние 2000-е годы, как отмечал Лев Дмитриевич Гудков, это было некое безразличие, но после 2012 года нейтральность сменилась на плюс. Большой массив данных свидетельствует в пользу этой гипотезы.
В этом году зафиксирован прыжок позитива сразу на девять пунктов, что вызвало всплеск эмоций в прессе. Но в принципе мы знаем, что вполне может оказаться, что через год это может отыграть назад, а может и не отыграть. Я бы не ломал много копий об эту единственную цифру.
Из данных соцопросов следует, что общество последовательно становится все более авторитарным в своих воззрениях. Это вызывает у части людей реакцию отторжения. Им кажется, что тренда на авторитарность нет. У меня нет ответа на этот вопрос.
Но меня заинтересовали два опроса 2012 и 2016 годов. Там людям озвучивали суждения с просьбой оценить. Самые популярные высказывания: «Сталин — жестокий тиран» и «Главное, что он победил в войне». И то, и другое суждения разделяют практически две трети населения.
Рабочая гипотеза заключается в том, что в зависимости от того, какая тема — репрессии или победа в войне — более актуальна в мейнстриме, так и смещается отношение к Сталину. В последние годы на пике была тема даже не оправдания сталинизма, а победа в войне. Победа стала главным идентификационным маркером нации и государства. Это тема поднималась и тянула за собой сталинизацию. Параллельно тема репрессий постоянно сокращалась и практически исчезала из информационного поля. Мы смотрим динамику отношения к репрессиям. Позиция — «Это преступление, которому нет оправдания». В 2012 году так считали около 52 процентов. В 2017 году — 40 процентов.
Посмотрим, куда ушли те, кто перестал категорично думать о репрессиях. Из них на три-четыре процента выросла доля позиции «Это была политическая необходимость, исторически оправданная». То есть у них произошло концептуальное оправдание репрессий. Но две трети из этого убавления ушли в «Ничего не знаю о репрессиях» и «не определились». То есть из этих 12 процентов, которые ушли из позиции осуждения репрессий, две трети — находятся в отказе. Оправдывает репрессии только одна треть этой потери.
«Он знаменит, вот и уважаем»
Элла Панеях, социолог, доцент ВШЭ, Санкт-Петербург.
— Молодежь просто меньше знает о Сталине. Но кроме процесса ухудшения знания истории, происходит более глобальный процесс перехода всей истории про Сталина, сталинизм, советскую власть из семейной, личной актуализированной памяти в историческую.
Для людей, которые принадлежат старшему поколению, которое сейчас представлено в массовых опросах — это история родителей и отчасти может быть их самих. А кульминации сталинской эпохи 1945 года скоро исполнится 75 лет. Для нынешних активных поколений — это история уже даже не про любимого дедушку. У них нет людей, которые передают им про это живую память. Для них это часть исторического нарратива, исторического мифа.
И в этом отношении совершенно не удивительно, что отношение к Сталину движется в разных направлениях в России и на Украине. Потому что на Украине строится большой национальный нарратив, который отталкивается от сталинизма, как от своего черного мифа. А в России государство прикладывает усилия к тому, чтобы память об этой эпохе легла в основание светлого нарратива о том, кто мы есть.
Повышение доброжелательности к Сталину сопровождается тем, что людям это все менее и менее важно. Они знают историю этой эпохи так же плохо, как и историю всех остальных эпох. Для современного молодого человека перепутать, кто на какой войне командовал, где был Кутузов, а где Жуков, — как нечего делать. То же самое и со Сталиным.
Мне кажется, что для тех, кто сейчас переходит в ряды уважающих Сталина, более актуальна такая формулировка: мы ничего про этого человека не знаем, но он знаменит, вот и уважаем. Люди, которые выбирают этот вариант — за него не держатся. Расскажи им про репрессии, про Колыму — многие поменяют свою позицию.
Многие из тех, кто «уважает» — это те, у кого имеется запрос на активизм, запрос на какие-то перемены. На какие именно — на террор против элит, концентрацию власти в центре, на смену поколений в политике, — мы не знаем. Это нужно выяснять. Но люди явно хотят, чтобы что-то происходило не так, как сейчас. Мне кажется, что чем дальше, тем больше должно отрываться положительное отношение к Сталину от уверенности в том, что в стране дела идут хорошо.
Чем дальше, тем в меньшей степени отношение к Сталину говорит о том, какие ценности у человека есть, насколько он доволен существующим порядком вещей. Важно понимать, что Сталин в глазах респондентов не репрезентует то, что он значил для советских интеллигентов. Для них он был большим черным пятном и олицетворял все плохое, что может быть. Мне кажется, что призывы обязательно научить людей ненавидеть Сталина — скорее призывы к историческому просвещению, чем к тому, что может помочь переформатировать мозги относительно того, что происходит в стране сейчас.
Даже в психотерапии, допустим, вы получили травму от родителей. Психолог будет с вами разговаривать об отношениях с мамой-папой. Но если у вас в семье блуждает эта травма на уровне прапрапрадедушек, то он скорее будет заниматься тем, чтобы научить вас управлять вашими собственными сценариями, способам понимать жизнь, принимать решение, чем копаться во всем этом.
С каждым поворотом истории, с каждой сменой поколений то, что измеряют эти вопросы, становится все менее важным, все менее заслуживающим быть в фокусе общественной дискуссии. Сегодня другие вещи определяют, произойдет развитие общества или деградация.
«Идея безответственности власти»
Лев Гудков:
— Сталин — это миф, это не реальная фигура. А суть каждого мифа в санкционировании или легитимизации существующего порядка. В этом смысле идея Сталина непосредственно связана с идеей безответственности власти перед населением. Репрессивные структуры не имеют контроля со стороны общества.
Отношение к Сталину серьезнейшим образом согласуется со всеми авторитарными установками. То, что мы услышали из доклада Алексея Захарова — убедительно. Безусловно, в отношении к Сталину есть сублимация социального недовольства. Это легко показать социологическим анализом. Если мы посмотрим на социально демографический состав опрошенных, то «одобрение» сосредоточено в группе малообразованных, пожилых жителей провинции. В основном — мужчин. Между женщинами и мужчинами в отношении любви к Сталину действительно есть значимый социальный разрыв.
То, что Сталин воплощает в себе преступление советской системы, более-менее понятно. На вопрос «Можно ли признать Сталина преступником» большинство отвечает, что нельзя. Это важное столкновение противоречий. Несмотря на то что Сталин в массовом сознании тиран, людоед и прочее, признать его государственным преступником — значит признать преступной всю систему. А это неприемлемо.
Мифологизация Сталина — это условия существования действующего порядка, признание беспомощности и зависимости человека от власти и неспособности это осознать и принять. Это самое важное.
«Зачем вы напринимали глупые законы? Их нужно отменить!»
Фото: Алексей Абанин / «Коммерсантъ»
У голландца Йоса Де Блока — базовое образование экономиста. Но однажды он решил выучиться на медбрата, 19 лет проработал с пациентами, а потом, «за пивом и орешками», придумал с друзьями принципы новой медицинской компании, где нет начальства. Через несколько лет маленькая компания Buurtzorg изменит всю систему здравоохранения в Голландии, а ее стандарты станут основой для построения новой системы долговременного ухода за пожилыми, элементы которой используются уже в 25 странах. Россия также ведет переговоры об «импорте». На международном геронтологическом форуме в Москве Йос Де Блок делал доклад о голландской модели. Россияне восприняли его слова как красивую утопию и фантастику. По просьбе «Ленты.ру» Де Блок рассказал, как это происходило в Голландии и почему самое главное — просто начать.
О бюрократии
В Голландии система медицинской помощи существует с 1875 года. У нас были врачи общей практики, патронажные медсестры, социальные работники. Они могли приходить на дом к пожилым и больным людям. Но постепенно система социального обеспечения начала работать с трудом. Поэтому голландское правительство провело реформу. Цель — сократить расходы.
Медицинские организации, например, сочли неэффективным, что один и тот же пациент всегда наблюдается одной медсестрой. В результате менеджеры составляли для медработников график на день. Получалось, что к пациенту медработник попадал в соответствии с составленным для него расписанием. То есть к клиенту каждый раз приходили разные медсестры.
Затем для медработников были установлены нормы времени: 2,5 минуты на смену компрессионных повязок, 10 минут на укол. Все манипуляции были расписаны поминутно. Отступления от графика не поощрялись. Но когда ваши клиенты — больные и пожилые люди, то без человеческого участия просто невозможно. Пожилому человеку трудно каждый раз видеть новое лицо, которому нужно снова рассказывать о своей проблеме. Работники часто не способны уложиться в выделенные временные нормативы. Медсестры тратили бесконечные часы на заполнение каких-то отчетов, разных других бумаг. А ведь медсестра в первую очередь должна проводить свое время с пациентом.
Система стала мало того, что чрезвычайно забюрократизированной, но и очень фрагментарной. Одна из основных проблем состояла в высокой степени стандартизации. Условно: пациент нуждался в какой-то услуге, и медицинский персонал оказывал только ее, не принимая во внимание состояние пациента и не ориентируясь на то, достигнута ли цель. То есть результаты «услуги» во внимание не принимались. Медицинские работники понимали, что оказывают некачественную помощь, и были недовольны сложившейся ситуацией, многие из них из-за этого увольнялись.
О равноправии
Я 19 лет трудился медбратом и видел все эти проблемы изнутри. Мы с коллегами обсуждали, как можно было бы сделать лучше. Потом я уволился и основал собственную компанию. Мы предложили не только новую систему патронажной помощи, но и вообще новую структуру медицинской организации. Мы решили — давайте организуем команды примерно по десять медсестер, которые будут привязаны к определенному району. Они будут сами организовывать свою работу, поддерживать контакты с местными врачами и больницами, сами решать, что нужно их пациенту, какие услуги и в каком объеме, будут оставаться с ним на связи круглосуточно. Причем в этой команде не будет одного лидера (начальника). Все участники — равнозначны. Мы начали с одной небольшой команды из четырех медсестер. Я сам тоже работал медбратом, брал вечерние смены и смены выходного дня, чтобы снизить затраты.
Наша инициатива привлекла много внимания, в том числе и прессы. К нам начали обращаться медсестры со всей Голландии с вопросом: можно ли такую группу сделать в Амстердаме или где-то еще? Мы откликнулись и начали обсуждать.
О простоте
До того как я начал работать медбратом, я изучал экономику. Это дало мне возможность создать очень простую бизнес-модель для нашей организации. Наш финансовый отчет занимает всего страницу. Одна колонка — это приход, другая — расход, третья — баланс. Главный принцип — чем проще, тем лучше. Чем проще модель, тем больше сотрудников могут понять, что происходит, и участвовать в работе для общего дела. При этом все мы знаем, что в периоды роста многие организации, напротив, усложняют свою структуру. Мы же стараемся упростить.
Фокус внимания должен быть не на финансах, а на пациентах. Чем сложнее структура организации, тем большую роль играет финансовый отдел. Не знаю, согласитесь ли вы со мной, но в моем опыте это так. Например, у нас нет официального генерального директора. Нам это не нужно. У нас есть просто 960 команд, которые работают по всей стране, они объединены общей IT-системой. Сюда можно добавить еще 4000 социальных работников и 50 человек из административного отдела. Люди в офисе отвечают за выплату зарплат, предоставление отчетности об оказанных услугах и так далее.
О самостоятельности
Раньше специалисты голландского Института диагностики решали, какая помощь и в каком объеме необходима тому или иному пациенту. Мы же решили проводить диагностику и первичную оценку состояния пациента сами. И поняли, что благодаря нашему подходу, удается помочь пациенту за меньшее количество часов. Сегодня в Голландии медсестры сами принимают все решения относительно пациента, объема помощи для него. Они делают то, что, по их мнению, лучше всего поможет пациенту. Это наша рабочая модель, как решать проблемы пациентов. Мы всегда говорим: начинать нужно с пациента, нужно понять какие проблемы, связанные со здоровьем, у него существуют.
У двух пациентов может быть одно и то же заболевание, например, рак или диабет. Но стратегия и тактика оказания помощи этим клиентам может быть совершенно разной. Она будет зависеть от стратегии выживания, которую выбрал пациент, от его окружения. Очень важно понять социальную структуру, которая существует вокруг пациента. Нужно понять, как относится к его заболеванию собственная семья, как они его поддерживают. Взять, например, деменцию. Очень часто семьи, в которых кто-то живет с таким диагнозом, сами очень страдают. Если мы поможем членам семьи, поддержим их, то косвенно поможем и самому пациенту.
О клиентах
В Голландии пациенты сами выбирают поставщика медицинских услуг. Чаще всего они получают рекомендации от терапевта. А терапевтам очень доверяют и к их рекомендациям всегда прислушиваются. Именно поэтому наша организация смогла вырасти так быстро, потому что и врачи, и сами семьи увидели, что у нас работают квалифицированные специалисты, предоставляют высокое качество услуг.
Наши пациенты — очень разные. В том числе смертельно больные, которые находятся у себя дома. Есть клиенты, которые недавно выписались из больницы и нуждаются в контроле, есть люди с хроническими заболеваниями. На мой взгляд, средний возраст наших клиентов — чуть старше 75 лет. В год к нам обращаются больше 100 тысяч пациентов. Это 15-20 процентов тех, кто нуждается в постоянном уходе на дому в Голландии.
О социальных связях
Наши медсестры сами пытаются выстраивать социальные сети в районе, где работают. Эта история случилась в 2010 году. У нас в Амстердаме жила пожилая дама 87 лет. И она сокрушалась, что в городе существует много соревнований, марафонов по бегу для разных людей: детей, инвалидов. А для пожилых ничего нет. Эти слова услышала одна из наших медсестер и сказала: хорошо, мы организуем. И действительно, устроила забег для стариков на ходунках. На следующий день об этом написали все центральные газеты. И мы тоже узнали об этой инициативе из прессы.
Сейчас в Амстердаме на олимпийском стадионе проходят ежегодные соревнования на ходунках. Самому пожилому участнику было 104 года. Представьте, что вам уже сто лет и вы тренируетесь, чтобы пробежать 400 метров. Вам вручают грамоты, сертификат. Ваши внуки и правнуки очень рады и гордятся вами. Подобные конкурсы сейчас проходят по всей стране. Мероприятия организуются с помощью волонтеров, на это не тратится денег. Но это оказывает очень большое влияние на качество жизни пожилых людей.
Мы много сотрудничаем с волонтерами, обращаемся к ним, чтобы они помогали нашим пациентам. Мы выстраиваем сотрудничество с врачами, физиотерапевтами, психологами и так далее. Это наши партнеры, помогающие нам заботиться о пациенте. Наша главная цель — вернуть пациенту власть над своей жизнью. В каком-то смысле мы стремимся к тому, чтобы медицинские специалисты стали не нужны, чтобы люди сами поддерживали друг друга. Поэтому очень важно, когда наши медсестры обучают родственников новым навыками ухода.
Об управлении
У нас в компании есть 21 тренер, они оказывают поддержку командам, если потребуется. При этом коучи не являются менеджерами, то есть они не стоят в иерархии организации выше членов команд. Они просто могут проконсультировать, когда их об этом попросят. У нас нет отдела кадров, нет контроля качества. Потому что качество — это нормальная часть повседневной работы каждого нашего сотрудника.
Уровень удовлетворенности наших пациентов самый высокий по стране. Пять лет подряд наша компания была названа лучшим работодателем страны.
Для координации всех процессов мы создали собственное программное обеспечение. Это было нужно, чтобы снять с медсестры груз бюрократической ответственности, чтобы она могла больше времени проводить с пациентом. Мы поняли, что информационных систем, контролирующих административные задачи, — множество. Но среди них нет того, что нужно нам. Вместе с друзьями мы разработали программу. Эта платформа очень эффективна, она помогла нам снизить затраты на 60 процентов. В нашей сети есть учетные записи не только наших сотрудников, но и пациентов, и даже членов их семей. Таким образом, пациенты с помощью этой платформы могут общаться как со специалистами, которые обеспечивают им уход, так и с родственниками. Это бывает актуально, если семья раскидана по разным городам.
Мы создали сообщество медсестер и медбратьев. Это интегрированная система, в которой любой эксперт, врач или медсестра могут делиться своими знаниями. То есть это стало еще и средой для обучения. Условно говоря, если у вас возник какой-то вопрос о диагнозе или о прогнозе, то вы всегда можете задать его коллегам, поскольку они — лучшие эксперты. Платформа стала важной составляющей стратегического развития нашей организации. А если ваша IT-система только создает проблемы сотрудникам, то она мешает работе, а не поддерживает ее. Наша система позволяет экономить на накладных расходах. Они у нас составляют порядка восьми процентов от общего бюджета. А в среднем по Голландии эта цифра составляет около 25 процентов. Это означает, что у нас высвобождается довольно много денег, которые мы можем тратить, например, на зарплату высококвалифицированным специалистам.
Через работу с местным сообществом и через возможность пациентам самим вернуть контроль над своей жизнью нам удалось сократить медицинские расходы на 40 процентов при самых высоких стандартах качества. Голландское правительство приняло решение перенять нашу модель системы долговременного ухода, работы патронажных служб. То есть в каком-то смысле мы стали государственным стандартом для Голландии.
О воспитании чиновников
Конечно, перемены случились не сразу и далеко не все шло гладко. Мы шли шаг за шагом, постепенно меняя различные аспекты системы здравоохранения. В какой-то момент накопилась критическая масса. Все увидели достоинства нашей системы, скорость изменений выросла.
У меня был многолетний опыт работы в системе здравоохранения. То есть я знал, как там все устроено, как все работает. Изначально моя предпосылка была следующая: создать альтернативу, показать народу и власти, что можно делать и по-другому, и даже не тратя на это огромных средств. Еще в 2007-м году, когда наша компания только начинала работать, мы пригласили министра здравоохранения на круглый стол с медсестрами. Она начала разговор следующими словами: «Вы такие же медсестры, как и раньше, вы работаете с теми же пациентами. Что изменилось?» И они рассказали, как они по-новому решают проблемы людей, с чем приходится сталкиваться больным и их родственникам.
Министр была настолько тронута, что даже заплакала, и решила поддержать нашу идею. В итоге мы с министром подружились, много вместе работали. Она часто приглашала меня в министерство здравоохранения, чтобы я объяснил ее сотрудникам, как наша система работает и что необходимо поменять на государственном уровне. Она запустила программу перехода на новую модель здравоохранения и пригласила меня в качестве консультанта.
Главное, быть открытым, показывать другим, что, как и зачем ты делаешь. Мы с самого начала приглашали к себе гостей и все рассказывали. Мы регулярно звали и чиновников, и коллег. Спрашивали: «Вот так у нас все устроено. Как вам?» Они отвечали: «Идеально». Тогда нужно поменять правила и законодательство на государственном уровне. Самое главное, от чего стоит отталкиваться в построении системы здравоохранения — это выстраивание отношений между пациентом и медсестрой. Я прямо провоцировал чиновников: «Зачем вы напринимали глупые законы? Их нужно отменить!»
О деньгах
В Голландии существует система обязательного медицинского страхования. Все, что мы делаем, страховка покрывает. В большинстве случаев пациент ничего не платит. Вернее, он вносит ежемесячный взнос страховщику. Но все же 6-7 процентов наших пациентов оплачивают оказываемую помощь. В Голландии сложная система законодательства. Есть закон о здравоохранении, в рамках которого вся оказываемая помощь покрывается ОМС. Но также есть закон о помощи пожилым людям. Если пациент находится в списке перевода в дом престарелых, то пока ему оказываются патронажные услуги на дому — за них приходится платить. Но таких очень мало. Вообще говоря, мы всегда стараемся смотреть на наши проекты через призму социальной работы. Мы хотим, чтобы все наши услуги были доступны для любого. Мы не ориентируемся на богатых и привилегированных. Для нас очень важно, чтобы услуги были доступны для всех.
Если говорить про финансовую сторону развития нашей организации, то в 2006 году бюджет составлял всего 400 евро, а сейчас это 400 тысяч евро. Мы — некоммерческая организация, но при этом доходы у нас значительные. И мы используем прибыль в первую очередь для того, чтобы развивать нашу компанию, внедрять инновации для повышения качества обслуживания. И в том числе, чтобы выплачивать премии нашим сотрудникам. Каждый год мы растем, хоть у нас нет никаких целевых показателей. То есть мы не делаем это специально. Но спрос есть. И появляются новые сотрудники.
О контроле
Почти все организации здравоохранения у нас частные и всегда такими были. Но при этом есть государственное вмешательство в этот рынок. То есть государство, руководствуясь общественными интересами, регулирует, что могут делать представители организаций, а что — нет. У нас есть национальные стандарты качества, по которым обязаны работать все организации.
Рычаги влияния, контроль — разные. На индивидуальном уровне этим занимаются страховщики. А на институциональном — специальная инспекционная государственная служба. Она контролирует соблюдение этих стандартов.
Еще следует добавить, что в Голландии очень много организаций, защищающих права пациентов. Они действуют давно, многие — со своей сложившийся историей. Они лоббируют интересы пациентов в том числе на высшем политическом уровне. Если какая-то компания взялась работать с пациентом, то она не может от него отказаться, если что-то не понравится, не может просто встать и уйти. Она обязана предоставлять услуги до тех пор, пока в них есть необходимость. Это оговорено в законе.
О спросе
После того как мы проработали какое-то время в Голландии, нам стали поступать запросы и на другие виды помощи, не только на патронажный уход. От молодых мам, страдающих послеродовой депрессией, от других пациентов с ментальными проблемами. Крупная система страхования Голландии обратилась к нам для того, чтобы мы перевернули рынок оказания услуг психологической помощи с ног на голову.
Наше видение такое: психические проблемы можно решить только через работу с окружением пациента. Потому что эти болезни часто неизлечимы. Поэтому нужно выработать стратегию работы с такими больными. В частности, наши психиатры выезжают к больному на дом. Очень важно понять, в какой среде живет пациент, в том числе и для того, чтобы лучше его лечить.
Также у нас есть и другие проекты: реабилитационный центр, где пациент может провести после выписки из больницы какое-то время, а семья — адаптироваться к предстоящим переменам. Есть хосписы, в которых люди проводят остаток жизни. Они оборудованы как обычные жилые дома. Родственники пациентов или партнеры могут проводить с ними столько времени, сколько захотят. В том числе оставаться на ночь.
О ликвидации больниц
Сейчас мы запускаем два новых проекта. Первый — это сопровождаемое проживание. Есть пациенты, которые уже не могут жить дома, нуждаются в постоянной помощи, соответствующей инфраструктуре. Но они не хотят переезжать в дома престарелых, а хотят остаться в привычной среде, в своем районе. И мы сейчас делаем пилотный проект. В четырех городах Голландии строим микрорайоны из 15 домов. Именно такое количество легко встроить в существующую застройку. Эти дома полностью адаптированы для людей с инвалидностью, среда безбарьерная.
Еще один важный проект — больница у вас дома. Идея состоит в том, что 40-50 процентов пациентов могут избежать госпитализации и оставаться дома, если это позволяет делать развитая инфраструктура. Когда я вижу пациентов с диабетом, с кардиологическими проблемами, то понимаю, что дома, в привычной среде им было бы намного лучше.
Современные тенденции Голландии — в нескольких регионах страны больницы закрываются и врачи переходят на «домашнюю» работу. Для этого они получают необходимое оборудование и подготовку. Перевязки, внутривенные вливания, уколы — все это можно делать дома. Контроль за состоянием и динамикой обеспечивается специальными медицинскими устройствами. Как мне кажется, это медицинская система будущего — тенденция на ближайшие 5-10 лет. Сейчас вместе со страховыми компаниями мы разрабатываем стратегию по этой части на ближайшие три года.
О перспективах
После нескольких лет работы в Голландии мы начали получать запросы из-за рубежа. К нам обратились представители Швеции, Японии, США, Южной Кореи с вопросом, можно ли им реализовать такую же систему в своей стране. Сейчас у нас есть партнеры практически по всему миру. Мы сотрудничаем с министерствами этих стран. К своему удивлению, практически везде я наблюдаю одни и те же проблемы: бюрократия, оторванность от больного. Разница между нами не так уж и велика. Я думаю, эти проблемы можно решить, если мы будем делиться своими знаниями на международном уровне. В каком-то смысле цель моей работы — создать международную сеть медсестер и врачей, которые будут обмениваться опытом друг с другом. Для меня важна не коммерция, а строительство устойчивой, гуманной системы здравоохранения.
Нам так или иначе придется справляться с демографическими изменениями: пожилых людей становится все больше, молодежи все меньше. В Японии даже есть прогноз, что население страны сократится со 130 миллионов до 80. С этим нужно справляться, в том числе с помощью систем здравоохранения. У нас в Голландии в Buurtzorg каждую неделю проходит «международный» день. К нам приезжают делегации из разных стран для обмена опытом. Обычно это представители четырех-пяти стран. И для нас важно, чтобы они общались еще и между собой. Так постепенно вырастает социальная сеть специалистов медицинского обслуживания.
У каждого из нас есть свои представления о том, что возможно, а что нет. Но если ничего не делать, то ничего и не поменяется. Просто нужно начать. Мне кажется, это имеет смысл, если вы хотите тратить деньги на пациентов. Во всем мире ситуация следующая: 40-50 процентов средств уходит на содержание самой системы, а не на пациентов. Эта ужасно, но мы стараемся это изменить.
В Пермском крае сменился руководитель. Виктор Басаргин, еще недавно собиравшийся переизбираться в губернаторы, добровольно отправился в отставку. Его место занял представитель экономического блока московского правительства Максим Решетников. Эксперты объясняют перестановки подготовкой к грядущим выборам — не столько губернаторским, сколько президентским. И уверяют, что очень скоро за Басаргиным последует несколько его коллег.
Возвращение варягом
«Когда я был председателем правительства, вы были директором департамента», — напомнил президент Максиму Решетникову на понедельничной встрече, где того назначили врио губернатора Пермского края. Глава государства подчеркивал, что новый назначенец — «урожденный пермяк» — начинал карьеру в регионе. «Да, учился, женился, детей родил», — с готовностью откликнулся Решетников. И заверил, что новая должность для него — двойная ответственность. «Потому что это мой родной край, за который я переживаю, — сказал он и немного осекся. — За который все мы переживаем».
Решетников действительно успел поработать в крае на высоких должностях. В 2005 году он был первым замруководителя губернаторской администрации, а затем возглавил ее. В 2009-м переместился в федеральное правительство, где тогда трудился не только премьер-министр Путин, но и Сергей Собянин, возглавлявший аппарат правительства. Когда Собянин стал мэром российской столицы, Решетников снова присоединился к его команде.
Сама отставка теперь уже бывшего губернатора выглядела в информационном поле довольно нервно. Об уходе Басаргина поначалу объявил не Кремль, а сам чиновник. Из слов пресс-секретаря президента Дмитрия Пескова следовало, что региональный руководитель несколько поторопился с заявлениями. В Кремле вообще затруднились как-то прокомментировать случившееся, а потом призвали дождаться официального сообщения, которое, как выяснилось, только готовилось в администрации президента.
Это был не единственный фальстарт Басаргина за последние месяцы.
От отставки кабмина до смены губернатора
В декабре руководитель Пермского края фактически объявил о вступлении в губернаторскую гонку. Его полномочия на посту главы региона истекали в мае. Незадолго до Нового года главы муниципальных районов обратились к Басаргину с просьбой выдвинуться на следующий срок. «Я могу ответственно сказать, что готов двигаться дальше. Для себя я эту позицию определил. Я готов выдвигаться на выборы, если будет принято соответствующее решение со стороны президента», — отвечал муниципалам Басаргин. Политтехнолог Алексей Чусовитин говорил о губернаторе, что тот «мобилизовал свою команду и ждет внятной отмашки из администрации президента».
Но, похоже, площадку для будущих выборов начали готовить, не дожидаясь отмашки.
В регионе курсировали упорные слухи об отставке руководителя администрации Пермского края Анатолия Маховикова. Ближе к концу декабря список кандидатов «на вылет» пополнился главой кабмина Геннадием Тушнолобовым: губернатор отправил в отставку правительство региона, решив упразднить должность премьера и возглавить кабмин лично.
Перестановки сопровождались скандалами: пресс-служба Басаргина объявляла об отставке краевого правительства, а возглавляющий его Тушнолобов говорил, что это ошибка и ни в какую отставку он не собирается. Аналитики называли происходящее полноценным политическим кризисом, представители местной власти — просто «бардаком». В итоге ни Тушнолобов, ни Маховиков не вошли в новый кабмин — первый согласился возглавить совет директоров «Корпорации развития Пермского края», второй получил должность губернаторского советника.
Но не оказалось в обновленном правительстве и бывшего вице-премьера Олега Демченко, которого считали близким соратником главы региона и «серым кардиналом» администрации края. По данным СМИ, именно он жестче других конфликтовал с региональным премьером Тушнолобовым, и для разрешения ситуации из кабмина пришлось удалить обоих.
Отставкой правительства, однако, дело не кончилось: в тот же день Демченко вызывали на допрос в ФСБ по делу одного из бывших краевых министров, обвиняемого в злоупотреблении должностными полномочиями.
Элиты, конфликты
Декабрьские события дополнили длинную цепь скандалов вокруг руководства пермского края, о чем с удовольствием напомнили оппоненты губернатора. «С самого начала у Басаргина не задалось. При очень хороших стартовых условиях он умудрился влезать в скандал за скандалом. Кадровые назначения Басаргина провоцировали их друг за другом», — написал в понедельник депутат местного заксобрания Александр Григоренко.
На внутриэлитные конфликты и кадровую чехарду неоднократно указывали эксперты, помещая Басаргина на самые последние места всевозможных рейтингов. Так, в рейтинге выживаемости губернаторов от фонда «Петербургская политика» и «Минченко Консалтинг» экс-глава региона получил «двойку с плюсом». В докладе ФоРГО, посвященном губернаторской эффективности, к Басаргину применили так называемый «фактор аффилированности», а рейтинг его понизили.
В Фонде развития информационной политики, в свою очередь, его называли «одним из наиболее очевидных претендентов на вылет». «Очевидны крайне напряженные отношения со значительной частью региональных элит, причем речь идет как о лидерах регионального бизнеса, так и о лидерах местного гражданского общества», — рассказывал «Клубу Регионов» руководитель региональных программ фонда Александр Кынев.
По мнению главы ФоРГО Константина Костина, приход Решетникова поможет решить проблему с местными политическим элитами. Эксперт подчеркивает, что Решетников «курировал взаимоотношения с муниципалитетами, занимался вопросами развития территориальных органов управления». Поэтому, считает политолог, выбор нового руководителя говорит «о достаточно системном подходе и очень точном решении».
И другие претенденты
Большинство политологов убеждены, что этот системный подход коснется далеко не только Пермского края. По мнению политолога Андрея Колядина, сейчас территории проверяются на готовность к проведению президентской кампании на должном уровне. «Есть определенные установки в администрации президента, и эти установки связаны с подготовкой системы к будущей выборной кампании», — говорит он. С Колядиным солидарен руководитель «Политической экспертной группы» Константин Калачев. «Было понятно, что произойдет пакетная замена, связанная с президентской кампанией», — отмечает политолог.
Ряд экспертов обращает внимание, что курс на повышение управляемости был обозначен еще в декабре. Тогда источники, близкие к Кремлю, поясняли, что управление внутренней политики Кремля намерено отказаться от многочисленных рейтингов глав регионов и выработать собственную, более объективную систему оценки, в которой главными критериями станут экономика, уровень электоральной поддержки и здоровый уровень межэлитных отношений.
В день отставки Басаргина СМИ, ссылаясь на кремлевские источники, предрекли увольнение в общей сложности пяти губернаторов. Среди вероятных кандидатов на отставку назывались глава Республики Карелия (Александр Худилайнен), губернаторы Рязанской (Олег Ковалев), Свердловской (Евгений Куйвашев), Новгородской (Сергей Митин) и Ивановской (Павел Коньков) областей, Бурятии (Вячеслав Наговицын).
«Катализатором таких перемен выступают президентские выборы. Слабые звенья должны уйти. Кто слабое звено, все знают прекрасно, сколько уже было рейтингов. У кого высокий антирейтинг, у кого внутренние конфликты, кто не контролирует ситуацию на территории, у кого были проблемы с выборами», — объясняет Калачев. С выборами в Пермском крае дела действительно обстояли немногим лучше, чем с элитами: явка в сентябре не превышала 34 процента.
О том, что готовится список губернаторов «на вылет», сообщал источник в администрации президента в конце прошлого года. Предполагалось, что регионы поделят на три группы, и в одну из них включат те территории, где ситуация требует немедленного решения, то есть — отставки руководства. По данным источника, список «худших» должен был получиться небольшой.
Эксперты аккуратно говорят о том, был ли Басаргин в этом списке и с кем он мог там соседствовать. Но известны критерии принятия решений: по словам Костина из ФоРГО, учитывается в первую очередь динамика социально-экономического развития, политическая ситуация, а также наличие конфликта интересов и коррупционных претензий. «Все решения, которые мы увидим в ближайшее время, будут приниматься исходя из такого подхода», — заключает глава фонда.