Ремонт стиральных машин на дому.
Ремонт посудомоечных машин Люберцы, Москва, Котельники, Жулебино, Дзержинский, Лыткарино, Реутов, Жуковский, Железнодорожный. Раменское. 8-917-545-14-12. 8-925-233-08-29.
Какие находки делают работники столичного мусороперерабатывающего завода
Скоро исполнится три месяца, как Москва перешла на раздельный сбор отходов, но некоторые жители столицы до сих пор продолжают выбрасывать мусор как придется, безо всякой сортировки. Отделять ценное вторсырье вместо них приходится мусороперерабатывающим заводам. Сотрудник одного из таких предприятий рассказал нам, какие удивительные находки можно сделать в московском мусоре.
Владимир Васильевич Шамонский работает на мусоросортировочном предприятии ЭкоЛайн во Владыкино. Здесь отходы из двух округов столицы тщательно разбирают и сортируют, чтобы отправить на переработку или утилизацию. «Мы все сортируем, в утилизацию идут только неперерабатываемый хлам и остатки еды, а пластик, картон и бумага, тетрапак отделяются, — рассказывает Владимир Шамонский. — Бутылки, например, — это стекло, у меня контейнеры стоят, чтобы коричневое, зеленое и белое стекло собирать отдельно. На конвейерных лентах сотрудники сортируют бумагу к бумаге, пленка черная, пленка белая, металл тоже. Один раз три тонны набрали».
Сортировочные комплексы работают в России уже несколько лет. Но поскольку весь мусор выбрасывался вместе, то полезное вторсырье (бумага, пластик, стекло, металл) становилось грязным, теряло свои свойства, ведь оно какое-то время лежало вместе с пищевыми отходами. И отобрать для переработки получалось не более 10 процентов отходов. Именно поэтому важно изначально не смешивать чистые сухие отходы с другим мусором.
Власти столицы планировали ввести систему сортировки мусора в 2022 году, но реализовали эту программу досрочно. С 1 января 2020 года практически во всех дворах города появились два контейнера — синий для вторсырья, серый — для всего, что нельзя переработать. Урны для раздельного сбора мусора появились и в госучреждениях, и в местах общественного пользования, и так далее. К 1 января в Москве для сортировки мусора было оборудовано 22 тысячи площадок, на которых установили 60 тысяч контейнеров. Вывоз отходов осуществляется пятью крупными компаниями и городским предприятием «Экотехпром».
Дело в том, что многие мусорные полигоны, куда десятилетиями свозится мусор, оказались заполнены. Новая программа может кардинально эту ситуацию изменить. Именно поэтому с 1 января 2019 года в России вступил в силу закон о раздельном сборе мусора. Он позволит не только улучшить экологическую ситуацию, но и качество жизни. «У мусорной проблемы есть вполне конкретное решение — сортировка и переработка отходов. Логика простая: чем тщательнее мы сортируем мусор, отделяя мокрые, органические отходы от сухих (пластика, стекла, картона), тем больше сырья можно отправить на вторичную переработку и тем меньше мусора поедет на помойку», — сказал в одном из интервью глава Российского экологического общества Рашид Исмаилов.
Отходам дадут вторую жизнь в виде канцелярской и туалетной бумаги, также они превращаются в строительные и изоляционные материалы, полиэтиленовую тару, ящики и многое другое. По мнению экспертов, благодаря раздельному сбору может быть переработано около 50 процентов столичных отходов.
В процессе сортировки попадаются и неожиданные предметы. Что-то, по всей вероятности, выбрасывают случайно, а что-то вообще непонятно как могло оказаться на мусороперерабатывающем предприятии. «На сортировке случаются разные находки, кому-то везет: даже деньги находят… Бывает, и хорошие вещи выбрасывают. Я слышал, находили у нас тут — кто дрель, кто пылесос. Включают — все нормально работает», — говорит сотрудник завода.
Впрочем, далеко не все неожиданные находки радуют сотрудников предприятия, некоторые заставляют возмущаться или в недоумении разводить руками. Так, в последнее время в мусоре начали находить православные иконы. И не одну — две, а буквально десятки. «Я человек верующий. И вот бежит ко мне один сотрудник, кричит: «Володя, нашли две сумки, а в них иконы из Софрино, с печатями, новые совсем, с мощами внутри. Их там штук 50 было», — рассказывает Владимир Шамонский. — Потом еще работаем — напарник кричит: «Чемодан! Иди скорее». Я открываю — а там опять иконы, штук 30. Я чемодан убрал, у себя положил, а коллег предупредил, говорю: «Ребята, будьте добры, откладывайте и отдавайте мне»». Однажды Владимир нашел живописную икону старой работы — «Божья Матерь Казанская». Она стояла у него на работе, уголок только был отколот, но можно отреставрировать.
С точки зрения православных христиан, выбрасывать иконы на помойку — большой грех. Если священный образ по каким-то причинам был поврежден и более не годится для использования по назначению, его лучше отнести в ближайший храм. Отправлять же икону в мусоропровод или контейнер совершенно недопустимо. «У нас рядом церковь, там батюшка служит, отец Александр, — рассказывает Владимир Шамонский. — Он посоветовал найденные иконы раздать, если кому надо, а если какая не нужна никому — ему принести. Потому что выкидывать, говорит, большой грех».
По церковным правилам, священные изображения, которые пришли в негодность или не могут уже использоваться для молитвы, утилизируются методом сжигания. В макулатуру их лучше не сдавать, тем более, нельзя выбрасывать в обычный бытовой мусор. Лучше какое-то время их где-то хранить и раз в год сжигать — на даче или на природе, а золу закапывать в землю.
Сейчас многие православные держат Великий пост, а через месяц россиян ждет светлый праздник Пасхи Христовой. Хочется пожелать всем внимательнее относиться к собственным традициям и нормам поведения. И не нужно привычно смешивать в одном контейнере остатки пищи, бумагу, пластик, металл и очень вредные для природы батарейки. Лучше разбирать мусор по сортам и выбрасывать в соответствующие контейнеры: синий — для вторсырья и серый — для окончательной утилизации.
Фото: Nikita Shvetsov / Anadolu Agency / Getty Images
После трагедии в Керчи власти всерьез задумались о ряде ограничений. Ужесточить предлагают не только продажу оружия, но и контроль за распространением негативной информации в интернете, наказание «за склонение несовершеннолетних к нападению на людей», а также пропускной режим в школах. И это лишь малая часть из множества инициатив, которые высказывали в последние дни депутаты, чиновники, политики и активисты. Почему после трагедий всегда появляется вал запретительных инициатив, чего на самом деле хотят власти и могут ли запреты повлиять на общество — объясняют социологи.
Бюрократия живет по законам бюрократии
Леонтий Бызов,ведущий научный сотрудник Института социологии РАН:
Это естественная реакция административной системы на любые угрозы, потому что все этажи иерархически выстроенной административной системы стремятся снять с себя ответственность за какие-то непредвиденные обстоятельства. Неважно, произойдут они или не произойдут. Важно, чтобы в случае, если они произойдут, отвечал не я, а кто-то другой. Это естественная реакция бюрократического класса, который составляет основу этой административной системы.
Поэтому неважно, что все эти меры — бессмысленные, что все равно, если кто-то захочет взорвать — он взорвет, неважно, что эти меры требуют огромных ресурсов. Это не играет никакой роли. Важно, что я как человек, отвечающий за безопасность школ в городе, в регионе или в стране, это предписал, это мероприятие устроил. Если что-то случится, я смогу сказать — я это сделал, и я не виноват. Виноват кто-то другой. Те, допустим, кто мои предписания не выполнил.
Предписания же делаются таким образом, что их выполнить невозможно. Мы все это прекрасно знаем. Уже притчей во языцех стали пожарная безопасность, санитарный контроль, то есть целый набор ограничений, которые, все знают, что выполнить невозможно, и все их обходят.
Но это то, к чему всегда можно придраться и сделать кого-то виноватым. Кого угодно, кроме самого себя. Чтобы потом не сказали: вы не справились, вон, у вас ребят убивают. Нет, мы приняли меры. Вот, пожалуйста, семьдесят пунктов. Всюду стоят галочки.
Выполнять — это для других, и это потребует огромного количества денег, и сами меры могут оказаться неэффективными. Поэтому это форма перекладывания ответственности с одного этажа бюрократической лестницы на другую.
Это относится к исполнительной власти, а депутаты делают то же самое, потому что им надо на что-то реагировать. Они тоже встроены в исполнительную вертикаль, никакой самостоятельной представительной власти не существует. Они тоже должны предусмотреть комплекс мероприятий, внести поправки в законопроекты, чтобы никто не сказал: у вас плохие законы. Нет, мы все сделали, мы повысили безопасность. А их [законы] выполнить либо невозможно, либо их можно выполнить, но это будет неэффективно. С этим уже пусть другие разбираются.
У нас это действует только одним образом — виноваты одни, а страдают от запретительных мер совершенно другие люди.
Эта реакция работает всюду. Я думаю, что она работает и в демократических странах, где административная система устроены иначе, разве что, возможно, не так грубо, как у нас. А корни одни и те же, потому что государство — всегда бюрократия. Просто бывает бюрократия адекватная и в какой-то степени ограниченная другими ветвями власти, независимыми от нее, а бывает бюрократия всемогущая, как у нас, где каждый нижний этаж зависит от верхнего.
В первую очередь надо выслужиться перед верхним этажом, показать, что мы все сделали как надо, нам надо вручать медаль и ордена.
Их страх имеет две стороны — страх быть пониженным, наказанным, и, наоборот, желание выслужиться, быть отмеченным. Как правило, отмечаются не те, кто реально внес свой вклад в какое-либо полезное дело, а те, кто занимался выслуживанием и громче всего о своих заслугах докладывал начальнику, лучше рапорта писал. Обычная ситуация. Важно не попасть под раздачу, потому что всегда, когда происходит ЧП, должен быть кто-то виноватый, кого надо публично выпороть и уволить.
Плюс зарабатывание политических очков, потому что эти случаи действительно имеют очень широкий общественный резонанс. И это популярно, потому что людям это внушают. Бюрократия через средства массовой информации умеет очень эффективно свои интересы выдавать за общенародные. Кто-то этому верит, кто-то — нет. Но большая часть людей, очевидно, верит. Только продвинутая часть общества, которая имеет свои, независимые источники информации, приучается критично относиться к тому, что им говорят. А те, кто имеет один источник информации (в первую очередь — федеральные телеканалы), наоборот, привыкают относиться ко всему некритично и считают, что все, что делает власть, — правильно.
Бороться [с такими трагедиями, как в Керчи] можно. Но только демократизацией общественного климата, то есть независимыми ветвями власти. Нужно, чтобы законодательная власть не боялась исполнительной власти и могла бы действовать ответственно, исходя из наказов, которые она получила от избирателей, а не в оглядке на исполнительную власть, и чтобы были диверсифицированные источники информации, а не один. Если демократизации не будет, то так или иначе, можно ставить хороших начальников вместо плохих, и все равно бюрократия будет жить по законам бюрократии.
Предотвратить такие случаи невозможно. Наша жизнь полна неожиданностей и исполнена несчастьями, которые сыплются на голову совершенно негаданно и незаслуженно. Можно стараться предотвратить, но гарантировать нельзя. Мы можем только снизить вероятность. Но даже по теории вероятности нечто подобное когда-нибудь повторится просто потому, что оно происходит всегда и всюду.
Они должны как-то реагировать. С одной стороны, они реагируют как умеют, а с другой — чего-то такого от них и ожидают.
Если посмотреть на общество в целом, то оно поддерживает и понимает такие инициативы, где надо кого-то наказать, что-то запретить. Я допускаю, что могут быть и некие политические мотивы — пропихнуть какой-то закон, — но я думаю, что не это главное. Главный посыл, который возникает у рядового гражданина, это то, что инициатива что-либо отрегулировать означает кого-то наказать. Или что-нибудь запретить, или камеру поставить.
Это то, что людям понятно, и то, что первым приходит на ум среднестатистическому гражданину. Это то, как люди в целом мыслят. На мой взгляд, таково одно из основных объяснений.
И кроме тог, что депутатам надо показать свою активность, в том числе своим избирателям, что люди наверху заботятся о них, что им не все равно, у них также есть своя человеческая реакция. Она такая же, как у среднестатистического россиянина, — наказать и запретить. Жесткий ответ понятен человеку. То есть они действуют в русле тех ожиданий, которые к ним общество в целом предъявляет.
Власть должна продемонстрировать заботу и, с другой стороны, продемонстрировать силу, потому что среднестатистический россиянин все-таки ждет именно силы.
Отчасти это наша, российская, черта. У нас ждут решения проблем прежде всего от государства. Так и люди воспитаны были, и государство само при всяческой возможности воспитывает то, что в случае любой сложной ситуации на него можно опереться. Это не менталитет, не загадочная русская душа. Просто такова работа институтов, исходя из нашего опыта, для большей части населения — опыта советской власти, где государство было вообще единственным игроком и единственным доминирующим действующим лицом. Правда, сейчас государство начинает все чаще обманывать ожидания граждан.
Что еще [кроме запретов] власть может сделать, чтобы предотвратить подобные события, сразу и не поймешь. Они другого предложить не могут. Я думаю, что это характеристика не только наших политиков, но и всех политиков. Другие варианты могут предлагать только какие-то продвинутые группы, после более глубокого анализа, исследований, работы экспертов. Это должно обсуждаться публично, а публичного обсуждения у нас, конечно, тоже не хватает в политической культуре. А ответа ждут.
Вопрос семьям и школам
Александр Чумиков, доктор политических наук, главный научный сотрудник Центра региональной социологии и конфликтологии Института социологии РАН:
Все сейчас пытаются найти причины, и оказаться в этом [в поисках причин] в первых рядах, а также найти методы решения и преодоления этих причин. И все, что предлагается, — все невпопад.
Первое. Как же охраняли, надо охрану усиливать. То есть, если посчитать, в стране примерно 60 тысяч учебных заведений, если в каждом поставить по четыре человека, будет еще одна Росгвардия. Это не решение вопроса. Усиливать и усиливать всё — это все равно репрессивный аппарат, каким бы целям он ни служил, и обуза на плечи налогоплательщиков.
Следующее. Стоит там один человек, или четыре, или шесть — все равно. Парень этот четыре года ходил туда, его в лицо знают, как и всех остальных. Они что, годами встречают человека, а потом, на четвертый год: давай-ка я присмотрюсь к нему повнимательнее? То есть вопрос с охраной — это не вопрос.
Второе. Начинают искать религиозные корни. Вот там мама посещала свидетелей Иеговы, и он там приобщился… и так далее и тому подобное. Но, во-первых, «свидетели» уже запрещены после долгих дискуссий, во-вторых, я не буду давать юридические трактовки, в чем там у них экстремизм, но только не в призывах к насилию. У свидетелей Иеговы этого нет в принципе. Они оружие отказываются держать в руках, их в концлагеря сажали во время Второй мировой войны и пришивали фиолетовый треугольник за то, что они отказывались брать в руки оружие.
При этом, если сравнивать с трагедией в Кемерово, в пожарной безопасности есть формальные вопросы. А в случае с керченским стрелком я формальных методов решения проблемы не вижу. Это популизм — поговорить, попасть в СМИ и так далее. И объявляется торжественно: а вот теперь во всех школах усилена охрана. Хорошо, на какой срок вы ее усилили? И каким образом? К сожалению, проблему решить невозможно, есть разные примеры из истории, почему это так.
Поэтому пока в этих запретительных инициативах я не вижу смысла. Более того, я другую юридическую или политическую инициативу предложить сам не могу. А могу предложить только следующее, глядя со стороны не только как политолог, а со стороны университетского профессора, которому приходилось работать в школах. Преподаватель должен знать своих учеников. Не следить за ними, что-то перлюстрировать, а предложить людям написать какие-то работы, посмотреть, как они мыслят, о чем они рассуждают, попытаться войти в диалог. В вузах этого в принципе нет, воспитательная функция не предполагается. Ответственные за воспитательную работу есть в школах, в армии. В вузах же за поведение и за мировоззрение некому отвечать, кроме как преподавателю, который ведет дисциплину. Формально его заставить это делать нельзя. Это нужно делать только неформально — понять, чем человек живет.
Этот парень был без друзей. Ну так ты поговори, присмотрись, посмотри, может, он в соцсетях сидит, что он выкладывает. То есть я вижу постановку вопроса перед семьей и школой. Без формальных регуляторов.
Слабости власти я в этом также не вижу. Он не бросил вызов власти, он не высказал несогласия с теми, кто у власти. Он вообще ничего не сказал.
«Кто нибудь раньше уже катался на самокате?» — «Это секретная информация»
Фото: Павел Орлов / Лента.ру
Вы знали, что каждый 68-й ребенок в мире рождается с той или иной степенью аутистического расстройства? Слышали, что аутизм не болезнь, а особенность развития? То есть его нельзя приобрести, у него нет течения, дети с ним рождаются, и все. В курсе ли вы, что интеллект этих детей и подростков в 55 процентах случаев ничем не отличается от нашего, но без специальной помощи они не могут наладить связь с миром и проводят жизнь в психоневрологических интернатах? Но помощь не торопится: в СССР диагнозов «аутизм» и «расстройство аутистического спектра» просто не было, да и теперь не многое изменилось. Из восьми врачебных специальностей, ориентированных на работу с аутизмом, в России очень редко встречаются специалисты по трем. Нет маршрутов поддержки, которые обеспечивали бы социализацию и адаптацию человека с аутизмом: ранней диагностики, инклюзивных детских садов и школ, даже хорошо переведенных обучающих программ. Проблема не решается на государственном уровне. Зато этим занимается фонд «Выход в Петербурге», созданный для помощи людям с этой особенностью. Наш репортаж о них, а точнее, из летнего лагеря, куда специалисты фонда вывезли 12 подростков с аутизмом. Скажете, капля в море? Будем надеяться, что эта капля даст начало реке.
Стрелять так стрелять
На станции Лосево, в 80 километрах от Питера, оказалось тесно: дачи, коттеджи, магазинчики, шиномонтаж… Моросил дождь, по трассе Петербург — Приозерск неслись автомобили, иностранная техника укладывала асфальт, уходило вдаль Суходольское озеро, а стену небольшой лодочной станции украшало изобретательное название «Угребись».
Шум и суета закончились у шлагбаума лесной базы «Юность», уступив место толстым соснам, тишине, мягкой траве и лесным дорожкам. Именно на этой базе фонд «Выход в Петербурге» арендовал несколько домиков под детский лагерь. Подходя к одному из них, я встретил отряд подростков, куда-то идущих парами. На первый взгляд совершенно нормальные дети, может быть, я спутал домик? Но тут высокий юноша с приятными чертами расставил все по своим местам. Глядя прямо на меня и в то же время совершенно меня не замечая, сообщил или просто осмыслил вслух цель похода всего отряда: «Стрелять, стрелять, стрелять, стрелять…»
Что же, стрелять так стрелять — я пошел вместе с отрядом, куда бы они ни направлялись. По дороге рассмотрел, что в отряде не все подростки и что парами они идут отнюдь не по прихоти начальника лагеря. Просто большинству детей с аутизмом трудно самостоятельно куда-то целенаправленно далеко идти, поэтому каждого такого подростка вела за руку девушка, сотрудница фонда или волонтер. Девушки были такие молодые и миниатюрные, что я сначала принял их за подростков.
Зато сколько радости
Аутизм — это неспособность к коммуникации и сложности в восприятии окружающего мира. Люди с аутизмом не смотрят в глаза, склонны к повторяющимся словам и действиям. Им трудно адекватно оценивать окружающий мир, порой нелегко отличать реальность от фантазии. Но это все взгляд снаружи, а как видят нас они? Из-за психофизиологических особенностей мозг человека с аутизмом с трудом складывает поступающую информацию в системную картину. Окружающий мир воспринимается отчасти как какофония звуков, как бессмысленная мозаика, ералаш, неразбериха. Они могут путать карандаш и палец, не откликаться на собственное имя, не различать человеческий голос среди других звуков и испытывают большой дискомфорт от избытка поступающей информации. В общем, представьте себе, вы сидите в тяжелейшем похмелье в автомобиле, припаркованном на Новом Арбате. Голова разрушается от боли, сотрудник полиции объясняет вам, что парковаться в этом месте запрещено, мимо проносятся десятки машин в секунду, и пилит мозг сидящая рядом жена: «Зачем ты за второй вчера пошел, объясни? Что, ноль семь на вечер уже мало?» В общем, ад и куча-мала.
Я изучил матчасть еще дома, поэтому в лагере под Лосево рядом с детьми шел тихо и молча. Точно так же, плавно передвигаясь и разговаривая мало и негромко, шли сопровождающие, вели за руки подопечных. Вскоре отряд пришел на лесную дорогу, где был установлен щит и развешаны мишени. А в 30 метрах от щита нас ждал молодой человек с луком и стрелами. Мы на самом деле пришли стрелять. Первая девочка взяла лук и… пять раз из пяти попыток попала в маленькую далекую мишень. Ничего себе навыки у особенных подростков! Но оказалось, что девочка совершенно обычная, да еще и из лука стреляет не первый раз в жизни. Оказалось, что, кроме 12 воспитанников с аутизмом, 14 сопровождающих и 10 специалистов, в лагере живут 6 обычных детей, чтобы ребята с особенностями учились находиться в обществе ровесников и общаться с ними, а те, в свою очередь, — принимать и не бояться людей с особенностями.
Далее по одному стрелять из лука подходила целевая аудитория. К сожалению, не только в мишень, но и в щит они попадали нечасто. А некоторые просто не могли добить до цели. Зато сколько было радости в глазах этих 13-17-летних мальчиков и девочек, когда тетива с характерным звуком отправляла в полет стрелу. Даже после своей очереди, отстрелявшись, они стояли ожившие и даже в меру возбужденные. Тот самый юноша снова повторял, но теперь с возросшим энтузиазмом: «Стрелять, стрелять, стрелять, стрелять…»
Психиатрам неинтересно
Аутизм — врожденное нарушение, не имеющее положительной или отрицательной динамики в течение жизни. Как он возникает и почему это происходит, до сих пор до конца непонятно. Аутизм практически не передается по наследству (хотя некоторые данные о генетике все же существуют). Он не встречается чаще у черных или белых, богатых или бедных, живущих в горах или около бывшего завода «Клейтук»— каждый человек на земле имеет 1,5-процентную вероятность родить ребенка с симптомами аутистического расстройства. При раннем распознавании и своевременном грамотном вмешательстве большинство детей с аутизмом можно достойно образовать и интегрировать в общество. Отстают в развитии 45 процентов из них, но остальные совершенно нормальны и способны показывать незаурядные результаты в ряде дисциплин. Люди с аутизмом часто преуспевают в программировании, лабораторных исследованиях, живописи, а также многих других профессиях, исключающих интенсивное общение с незнакомыми людьми.
Термин «аутизм» ввел в обиход швейцарский психиатр Эйген Блейлер в 1911 году, считая данное отклонение симптомом шизофрении. Со временем медики предположили, что синдром аутизма совсем не обязательно является проявлением шизофрении. Сегодня говорят о детском аутизме, он же вписан в Международную квалификацию болезней №10. Куда деваются повзрослевшие аутисты, психиатрам либо неизвестно, либо неинтересно. И, кстати, в последние годы аутизм диагностируют все чаще и чаще — уже у 1,5 процента детей вместо 1,2 процента в начале нулевых. Хотя, возможно, дело просто в развитии диагностики.
Проявления аутизма могут быть как совсем малы, укладываясь в рамки особенностей характера, так и глобальны. Последних — тяжелых аутистов — рождается шесть человек на тысячу. С легкими симптомами мы встречаемся каждый день и не замечаем их у своих коллег, сокурсников и одноклассников. Принято считать, что проявления аутизма были и есть у Энди Уорхола, Винсента Ван Гога, Вирджинии Вульф, Билла Гейтса, Стивена Спилберга и десятков других известных людей. Но в лагере для подростков с аутизмом нет ни самых легких, ни совсем тяжелых. Эти ребята находятся примерно в середине спектра. Они те, кто с помощью посторонних может быть включен в общество — учиться, работать, отдыхать в лагерях, ходить в кино, театры и музеи, а без помощи — прожить жизнь в специнтернате.
Бременские музыканты
— Кроме того, что мы занимаемся коррекцией этих детей и учим их общаться, — рассказывает директор лагеря, 27 летняя девушка Татьяна, пока мы идем смотреть, как работает кружок мультипликации, — мы впервые забрали их у родителей. Ведь этих детей совершенно нельзя оставлять одних, ни днем ни ночью. И теперь представьте себе жизнь родителей, которые 15 лет не могли спустить с ребенка глаз. Впервые за 15 лет они получили 10 дней отпуска. Это, конечно, не решение проблемы аутизма, но это тоже большое дело.
И вот студия мультипликации. Под руководством профессионального мультипликатора Кати дети и их сопровождающие делают маски и музыкальные инструменты. Подручные материалы — гофрированный картон, скотч нескольких цветов, фломастеры, веревка, бумажные ленты и цветная гофрированная бумага. Маски изготавливаются по вдохновению каждого и получаются весьма забавными и непростыми, а инструменты, конечно, по протоколу. Сначала дети выбирают себе картинку: трубы, гитары, контрабаса, аккордеона… Затем берут кусок картона и рисуют на нем фломастером контур. Ножницами вырезают заготовку инструмента, а потом натягивают струны, прикрепляют грифы. Трудятся они, низко наклонившись над поделкой, сопя и с максимальной концентрацией.
Производительность невероятная. Лагерь в лесу стоит всего вторые сутки, а масок уже готов целый мешок — и для себя, и для тех, кто сейчас на стрельбище, и для третьего кружка — гонок на самокатах.
Инструменты в стадии производства. На завтра, когда меня здесь уже не будет, запланирован большой концерт. Подростки наденут маски, будут играть на музыкальных инструментах и плясать. Воображение у них лучше, чем мы можем себе представить, поэтому для педагогов и сопровождающих это будут танцы в картонных масках и с картонными инструментами, а для детей с аутистическими нарушениями — настоящее выступление «Бременских музыкантов».
Хорошее дело не должно быть легким
На мой вопрос: «Тяжело ли», — директор Таня отвечает, что тяжело. Программа лагеря построена очень плотно: от подъема до отбоя у детей практически не должно быть свободного времени. Плотный график организован по двум причинам: во-первых, за короткий срок необходимо успеть внести положительные коррекции в поведение подопечных, во-вторых, надо чтобы «пионеры» так уставали за день, что падали бы в кровать после отбоя и до утра спали без проблем. Соответственно, прикрепленный сопровождающий не отходит от своего ребенка с 8 утра до 11 вечера, а потом еще и спит на соседней кровати. Подмена есть, но только один человек, который может отпустить каждого сопровождающего на один час в день. Соответственно, сопровождающими приходится быть и директору лагеря Тане, и специалистам.
Времени нет настолько, что даже рассказать мне о лагере Татьяна смогла только в обед, пока дети и сопровождающие не спеша расправлялись с четырьмя блюдами в кафе лесной базы. Соответственно, сама директор осталась без обеда. Тяжело, но что поделаешь, хорошее дело не может быть легким.
В течение дня пребывание в палатах не рекомендуется, и в них никого нет. А палаты в двухэтажном кирпичном доме лесной базы «Юность» даже симпатичные.
Все стены обшиты еще свежей вагонкой, в санузлах современные душевые кабины. В этих кабинах к стене приклеены специальные картинки для особенных детей, чтобы они не забывали, зачем сюда пришли. На картинках схематический человек: намыливает подмышку, трет себя мочалкой, стоит под струями воды и так далее. На дверном косяке каждой жилой комнаты —фотографии всех проживающих в комнате детей и их сопровождающих. Инфографика, визуальная поддержка, которая разрабатывается и готовится заранее, — важный элемент терапевтической среды. Так детям гораздо проще ориентироваться в незнакомой обстановке.
Добрый лось
Для детей с аутистическими симптомами очень важен распорядок — так пространство обретает хотя бы некоторую цельность. Поэтому у каждого ребенка в лагере на поясе висит специальная табличка с липучками, на которые прикреплены сообщения о каждом мероприятии в нужном порядке. Когда необходимо, они рассматривают свой распорядок, несколько раз отрывают следующее событие от липучки, приклеивают обратно, затем действуют соответственно: футбол, музыка, стрельба, веревочный парк, мультипликация, отбой. Сопровождающего никто не отменял, но надо же со временем учиться жить самому.
К двум пополудни дождь перестал, и посветлело. Да и дети привыкли ко мне и даже стали немного улыбаться. Не глядя в глаза и совсем чуть-чуть, но это все-равно было приятно. Их улыбки лишены всех наших примесей: иронии, сарказма, высокомерия, скуки и чопорности — поэтому воспринимаются не человеческими, а ангельскими.
После обеда детям дали 15 минут свободного времени, и они стали скакать на гимнастических шарах, гоготать в гамаке, швырять друг другу мяч и даже пытаться обнимать сопровождающих девушек. Но перерыв быстро закончился, отряд построился и двинулся на футбольное поле учиться играть в мяч и летающую тарелку. Пока дети радовались, что у них получается швырнуть, а тем более поймать мяч, я попрощался и отправился на электричку, теперь другой дорогой, мимо дома отдыха «Добрый лось». Ох уж и выдумщики эти петербуржцы!
Карине из Нижнего Новгорода три года. У девочки острый лимфобластный лейкоз. Она прошла курс химиотерапии. Результат хороший, но у девочки опасно снижен иммунитет. Малейшая инфекция может привести к необратимым последствиям. Для того чтобы их предотвратить, необходимы противогрибковые, противовирусные препараты и иммуноглобулины. Эти лекарства очень дорогие, а государство финансирует их только частично. Примите участие в совместном благотворительном проекте Русфонда и «Ленты.ру».
— Кем ты станешь, когда вырастешь? — спрашивает у дочки Татьяна. — Я буду Ольгой Ивановной! — отвечает Карина.
Ольга Ивановна — лечащий врач Карины. Теперь она главный человек в их жизни. Еще недавно Карина была веселой непоседой. Таких детей называют гиперактивными: ни секунды не могут усидеть на месте. А потом девочка заболела.
— В начале лета мы отвезли дочку к бабушке в деревню, на свежий воздух. Думали, Карина наберется сил, а вышло все наоборот, — рассказ дается Татьяне нелегко. — Бабушка пожаловалась: ребенок плохо кушает, гулять не хочет, с детьми не играет, очень много спит. Семь вечера, а ее не разбудить. И это наша девочка, которая постоянно находилась в движении!
Родители забрали ребенка домой и сразу пошли в детскую поликлинику. Педиатр выписал направление на общий анализ крови. Гемоглобин оказался такой низкий, что врач предположил анемию и назначил препарат железа.
Карина стала принимать лекарство и вернулась в детский сад. Но ничего не изменилось. По словам воспитательницы, в саду девочка была очень вялой, ничего не ела и засыпала прямо за столом: положит голову на руку и дремлет, как старушка.
— Мы сдали анализ крови в платной клинике, чтобы не терять время, — продолжает мама. — На следующий день из клиники позвонили: «Вам срочно нужна консультация врача-гематолога!» Я понимала: у Карины что-то не в порядке, но о самом страшном даже подумать не могла! Медсестра добавила: «Если бы у моего ребенка были такие анализы, я побежала бы давным-давно в больницу».
В направлении на обследование Татьяна увидела слово «лейкоз». И знак вопроса.
В отделении гематологии Нижегородской областной детской клинической больницы (НОДКБ) диагноз подтвердился. Родителей предупредили, что предстоит долгое и сложное лечение. С тех пор девочка с мамой большую часть времени находятся в больнице, лишь иногда их на неделю или две отпускают домой.
— Как выйдем на улицу, Карина просит: «Возьми меня на ручки. У меня болят ножки. Я по лесенке не пойду». Возвращаемся домой: «Мама, я очень устала, хочу полежать». Это так больно слышать, — рассказывает Татьяна. — Аппетита у Карины практически нет, от еды ее часто рвет. Я понимаю, что это побочные эффекты химиотерапии.
Как многие дети, которые подолгу лежат в больнице, Карина любит играть с мамой в доктора. В этой игре пациентка — мама, а дочка — врач. Карина ставит маме капельницы, делает пункции и инъекции, назначает лекарства. Она давно знает все эти слова из взрослого лексикона. Татьяна к игре в доктора-онколога уже почти привыкла, а бабушка всегда плачет. Потому что трехлетняя девочка не должна произносить такие страшные слова.
У Карины тоненький хвостик, похожий на слабый прутик. Девочка пока, к счастью, не понимает, почему мама больше не заплетает ей косички с бантами, как у подружек.
Прядь на подушке, клок в расческе — побочный эффект химиотерапии. А еще эти ужасные синяки, которые остаются буквально от всего и очень медленно заживают. Легкий ушиб, укол, ссадина вызывают обширные подкожные кровоизлияния.
Но Карина пока в том счастливом и беззаботном возрасте, когда легко переключаются. Она играет, если есть силы. Очень любит наряды и сама выбирает одежду перед выходом. Правда, пока «выход в свет» — это обычно визит к врачу.
— А зачем нам к доктору? — допытывается девочка. Она еще помнит, как недавно ей круглосуточно кололи обезболивающее: саднило тяжелейшее раздражение на коже, которое чуть не привело к сепсису. — Мне будет больно?
— Нет, — отвечает мама. — Доктор только посмотрит!
Сейчас девочка ждет Деда Мороза с подарками. Он принесет в своем волшебном мешке большую куклу, похожую на младенца, которой можно менять памперсы. А еще Карина мечтает о том, как летом поедет с родителями на море, будет плавать, строить крепости из песка и собирать ракушки.
И все это непременно сбудется. Потому что лейкоз сегодня умеют лечить. Просто надо помочь выстоять маленькой и очень мужественной девочке.
Для спасения Карины Кошелевой не хватает 1 888 224 рубля.
Заведующая отделением гематологии НОДКБ Анастасия Шамардина (Нижний Новгород): «Вследствие проводимой химиотерапии иммунитет Карины снижен. Так как организм девочки не в состоянии бороться с вирусами, бактериями и грибковой инфекцией, для предотвращения опасных осложнений ей необходима мощная сопроводительная лекарственная терапия: противовирусные, противогрибковые препараты и иммуноглобулины».
Стоимость лекарств 1 888 224 рубля.
Дорогие друзья! Если вы решите помочь Карине Кошелевой, пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято.
Для тех, кто впервые знакомится с деятельностью Русфонда
Русфонд (Российский фонд помощи) — создан осенью 1996 года как благотворительный журналистский проект. Письма о помощи мы размещаем на сайте rusfond.ru, в газетах «Коммерсантъ», «Московский комсомолец», в интернет-газете «Лента.ру», в эфире Первого канала, в социальных сетях Facebook, «ВКонтакте» и «Одноклассники», а также в 148 печатных, телевизионных и интернет-СМИ в регионах России.
За 20 лет частные лица и компании пожертвовали в Русфонд свыше 8,957 миллиарда рублей, на эти деньги возвращено здоровье более чем 15 тысячам детей. В 2016 году (на 15 декабря) собрано 1 494 827 107 рублей, помощь получили 2843 ребенка. Серьезная поддержка оказана сотням многодетных и приемных семей, взрослым инвалидам, а также детдомам, школам-интернатам и больницам России.
Фонд организует акции помощи в дни национальных катастроф. Русфонд помог 118 семьям моряков АПЛ «Курск», 153 семьям пострадавших от взрывов в Москве и Волгодонске, 52 семьям погибших заложников «Норд-Оста», 100 семьям пострадавших в Беслане.
Фонд — лауреат национальной премии «Серебряный лучник», награжден памятным знаком «Милосердие» №1 Министерства труда и социального развития РФ за заслуги в развитии российской благотворительности. Руководитель Русфонда — Лев Амбиндер, член Совета при президенте РФ по развитию институтов гражданского общества и правам человека, лауреат премии «Медиаменеджер России» 2014 года в номинации «За социальную ответственность медиабизнеса».
Российский Burning Man и арт-лаборатория: каким был фестиваль «Таврида — АРТ» в Крыму
Фото: Михаил Патлис / РИА Новости
В Крыму прошел первый фестиваль творческих сообществ «Таврида — АРТ», участниками которого стали молодые люди из 85 регионов России: художники, спортсмены, музыканты, юмористы, актеры, писатели и многие другие. Они прошли десятки кастингов, получили гранты на 80 с лишним миллионов рублей, но главное — стали частью самого яркого молодежного события лета, которое уже назвали русским Burning Man. Что происходило в бухте Капсель — в материале «Ленты.ру».
Палящий 30-градусный зной. На песчаном берегу, в бухте Капсель сидит огромный 15-метровый человек и смотрит на закатное солнце, словно тонущее в Черном море. Он, конечно, не живой, — это арт-объект, составленный из тысяч полированных металлических прутьев. Это символ фестиваля творческих сообществ «Таврида — АРТ», который проходил в Крыму, близ Судака с 20 по 26 августа. Называется он, конечно, «Человек, смотрящий в море».
Огромный человек, фестиваль, жара — все это очень напоминает американский фестиваль Burning Man («Горящий человек»), который проводится в пустыне Блэк-Рок с 80-х годов (впрочем, смотрящий в море человек в конце не сгорит). Но самое главное, что роднит Burning Man и «Тавриду — АРТ», — тема самовыражения.
Однако и фестивалем в привычном смысле этого слова «Тавриду — АРТ» не назвать. Куда больше ему подойдет определение «лаборатории искусства под открытым небом». Здесь собрались молодые художники, музыканты и вообще все, кому опостылела серая городская жизнь. Каждый из них — творец, и арт-объекты, которые расположились по всей территории, специально не были закончены, чтобы любой желающий мог подойти, сделать надпись, рисунок, чем-то дополнить тот или иной художественный образ.
Здесь каждый может найти себе дело по душе. Вся территория поделена на так называемые арт-кварталы, которые занимают 70 процентов площади: «Таврида Арт», «Таврида Народная», «Таврида Музыка», «Таврида Кино&Театр», «Таврида Танцы», «Таврида КВН», «Таврида Лайф», «Таврида Добро».
Скучать здесь просто невозможно: хочешь — научись играть на балалайке, читай рэп, познавай основы кулинарии коренных народов Севера, рисуй, играй, да и просто живи. А если что-то не получается — всегда помогут опытные наставники.
На гранты в рамках «Тавриды — АРТ» было выделено 80 миллионов рублей, и в течение нескольких дней жюри изучало более полутысячи проектов фильмов, сериалов, клипов, телепередач и целых фестивалей.
Всего финансирование получили 130 проектов, из-за чего лимит фонда фестиваля был превышен на 7 миллионов рублей. Впрочем, организаторы успокоили собравшихся: деньги на свои начинания получат все, ведь все они оказались достойны.
«Мы вдохновляемся этими ребятами», — рассказал руководитель проекта «Таврида», гендиректор Центра развития культурных инициатив Сергей Першин. — Мы представляем себе эту территорию и хотим, чтобы она не на словах, а на деле стала арт-пластом. Чтобы здесь появились съемочные павильоны, чтобы сюда приезжали люди, которые готовы продвигать многогранную российскую культуру с ее традициями во всем мире».
У каждой знаменитой бухты есть какая-нибудь легенда. У Капсели, расположившейся между мысами Аль-Алчак и Меганом, — тоже.
Если верить ей, то Капсель была юной девушкой, дочерью старого рыбака, которого все вокруг считали злым волшебником. И вот однажды вечером, пошла она на берег, посмотреть на море. Море штормило, и на гребне волны Капсель заметила парусник. Корабль боролся со стихией, его кидало из стороны в сторону, накрывало волной и, наконец, выбросило на берег. Из команды никто не выжил, кроме юноши по имени Меганом. Потерявший сознание и израненный, он лежал на песке. Тут его и нашла Капсель, перенесла волоком на парусе домой и выходила. Разумеется, это была любовь и, конечно же, старый рыбак-колдун не захотел, чтобы его дочь якшалась с каким-то пришлым молодцем — а значит, ни о какой свадьбе не могло быть и речи.
Тогда молодые решили починить корабль и сбежать в страну, откуда пришел Меганом. Но об их планах прознал отец (которого, кстати, звали Алчак), пришел на берег и превратил Меганома в скалу. Девушка бросилась в воду и поплыла к нему, но не доплыла и превратилась в морскую воду. А Алчак понял, что натворил, долго горевал, ждал, что Капсель выйдет из моря, да и сам превратился в камень.
А вот другая легенда. Она — о любви художника и модели. В какой-то момент руки мастера оказываются заляпаны синей краской. Оказывается, творец — не такой уж и положительный персонаж, романтический рассказ превращается в историю о насилии в отношениях между мужчиной и женщиной, а следы, которые оставляет синяя краска, — это синяки.
Эту легенду придумала 22-летняя Мария Ковалева из Геленджика. Таким будет сюжет клипа на песню, которую она сочинила. Мария поднимает важную социальную проблему, и, по ее словам, ей не так уж и важны деньги, которые она запросила на съемку клипа на свою песню. «Даже если финансовой поддержки не будет, возможно, это услышат люди, которые захотят работать со мной без оплаты, и клип в любом случае будет снят. Это нужно сделать просто потому, что это нужно», — говорит автор. Конец этой истории счастливый — девушка понимает, что ей нужно рисовать себя самой. Однако титры в конце клипа заставляют зрителя задуматься о том, что домашнее насилие губит жизни 12 тысяч российских женщин ежегодно.
Мария Ковалева:«Я изучала статистику, стала смотреть видео и поняла, что вопрос действительно стоит глобально. Лишь 40 процентов пострадавших людей, обращающихся в специальные центры, — это достаточно печальная статистика. Когда ты оказываешься в подобной ситуации, то постоянно находишься в состоянии стресса. Кажется, что тебя не могут поддержать даже твои друзья. Ты от них отдаляешься, находишься будто в изоляции. Я хочу сделать клип, рассказывающий о том, как перейти к другому своему состоянию. Нужно понять, что состояние жертвы — это не нормально, и принять решение обратиться за помощью. Не следует бояться. Давайте менять свою жизнь к лучшему! Если получится все-таки сделать видео, то я стану распространять его через социальные сети, центры помощи, дома-убежища. Знаю, что многие благотворительные организации готовы показать клип на своих форумах».
Еще один участник, Ильдар Зайнетдинов, приехал на «Тавриду» из Сызрани. Он вполне состоявшийся и очень занятой человек — у него есть своя студия дизайна и ландшафта. Однако на фестиваль он приехал с проектом, которым занимается в свободное время: выезжает с друзьями в близлежащие населенные пункты и наводит чистоту на улицах. Они красят заборы и лавочки, ремонтируют детские площадки, сажают цветы.
Ильдар считает, что каждый человек способен совершить какой-то важный поступок, пусть даже кажущийся маленьким и незначительным. «Хотелось бы, чтобы этот проект перерос в какую-то урбанистическую систему, чтобы мы создавали целый организм. И самое главное — чтобы было соучастие», — говорит он. Зайнетдинов хочет выйти со своим начинанием на федеральный уровень и уверен в том, что «чтобы родные город и страна стали красивее, нужно начать с себя».
Ильдар Зайнетдинов:Я никогда не думал, что буду добровольцем, волонтером. Это случилось внезапно, когда я работал в школе. У меня была группа детей с ограниченными возможностями здоровья. И в группе учился мальчик Данил. До сих пор я с ним занимаюсь, хоть и не работаю в школе. У него, к сожалению, нет кистей рук, но он очень хочет заниматься творчеством. Он впитывает все даже лучше других детей. Он занимался вместе с братом, и мы с ними лепили. Мы разработали определенную методику. Но в один момент, как по щелчку, Данил пропал. Я долго анализировал и понял, почему это случилось. В один момент они пришли на занятия, когда у меня был общий класс, там уже подростки из хороших семей. Они неправильно отреагировали, начали показывать пальцем. Ну, их тоже нельзя винить, для них это что-то непривычное.
У меня много друзей-предпринимателей, у которых свои магазины, детские центры, и мне пришла идея, а почему бы нам не объединить свои силы. И первый проект назывался «Добрые люди»: мы провели серию встреч, на которые пришли дети из общей группы и дети с ограниченными возможностями. Мы сделали для них серию мастер-классов. И после этого Данил вернулся на занятия.
Никто не заставляет ребят обязательно поднимать серьезные социальные темы. Здесь хороши все способы самовыражения, и с мотивацией проблем нет. По словам организаторов, после «Тавриды — АРТ» для участников может открыться множество дверей: международный конкурс исполнителей поп-музыки «Новая волна», телепроект «Голос», сериалы на Первом канале, премьер-лига КВН, проекты «СТС Медиа», места ведущих на DFM и RU.TV, фестивали «Нашествие» и Z.City, выставки в Москве. Они могут принять участие в мероприятиях благотворительного фонда Илзе Лиепа, выпустить свой документальный фильм в эфире федерального телеканала, сняться в полнометражке, пройти обучение в Высшей школе режиссеров и сценаристов. Впрочем, хоть двери и открыты, шаг должны сделать сами участники.
Все вокруг тут подталкивает к движению, чтобы и мысли не возникало сидеть на месте. Мотивирует даже стенд зарядки мобильных телефонов — ведь электроэнергия для него генерировалась за счет того, что позади него посетители крутили педали велосипедов, соединенных с динамо-машиной.
Впрочем, если поймать вечно куда-то бегущих участников не получается, то можно заглянуть в соцсети. Все эмоции, конечно, там.
amra_apsua:«Не каждый день тебя приобнимает сценарист «Секретных материалов». Американский сценарист и продюсер, преподаватель Нью-Йоркской академии киноискусства в Лос-Анджелесе Пол Браун. Спасибо @rs.abh за возможность повысить свою квалификацию на таком невероятно творческом форуме — Таврида! Как говорит Браун, необходимо ответить на пять опросов: «кто ты?», «кто передо мной?», «где вы?», «какая проблема?» и «что вы хотите?»».
balandina_ann:«О-ла-ла, Таврида! #таврида1love. Это был первый фестиваль #ТавридаАрт. Палаточный лагерь на 4500 человек, восемь арт-кварталов (Танцы, Музыка, Народная, Добро, Арт, КВН, Лайф, Кино и Театр), Одна неделя — и непередаваемые эмоции. Условия проживания: палатка, пыль, сильный ветер, жара от плюс 30 с самого утра, биодуш, большие пешие прогулки до главной сцены и моря, а также полевая кухня. Программа: известные спикеры, профессионалы своего дела, тренировки, мастер-классы и многое другое. Фестиваль: звезды российской эстрады, 45 тысяч зрителей и атмосфера. Для себя: выход из зоны комфорта выполнен. Цели намечены».
pelagej_sh:«Я уже представляю как выхожу из душа и ложусь в чистую постельку. Ночной перелет после бессонных ночей дается очень сложно, но у меня внутри уже формируются теплые воспоминания о Тавриде. Скоро расскажу вам подробнее что со мной произошло за эти 6 дней. Всего 6 дней, а кажется что вечность».
ya_novikova:«У меня радостная новость. На фестивале «Таврида Арт» экспертная комиссия поддержала мой проект «Магазин социальной одежды Барахолка». От переизбытка эмоций взяла день на паузу осознать это, порадоваться, принять, испугаться, успокоиться и снова принять».
naaaaaaaaaaaasti:«@tavrida_art Ты навсегда в нашем сердце! Это была самая незабываемая неделя за это лето!!!».
«Больше всего и удивляет, и восхищает, и радует мотивация, которая есть у ребят. Они заканчивают глубокой ночью, вскакивают рано утром и снова идут на круглые столы, на мастер-классы. Их не останавливает ни жара, ни пыльные бури», — рассказывает журналистам замглавы администрации президента РоссииСергей Кириенко. Он является председателем оргкомитета фестиваля и «Таврида» во многом это — его детище. Кириенко рассказывает многочисленным репортерам, зачем ему был нужен этот проект.
«Поддержка культуры — это не социальные затраты, это серьезные инвестиции в будущее, и не только в развитие культуры. Это инвестиции в экономическую конкурентоспособность и благополучие, — уверен он. — Мир меняется, происходит технологическая революция. В рамках этого конкурентоспособность страны определяется не запасами природных ресурсов, а интеллектом и творческим потенциалом людей».
На «Тавриде — АРТ» можно было встретить множество знаменитостей, лиц первой величины. Вот — режиссер Никита Михалков, который, несмотря на то, что накануне повредил ногу, все равно пришел на фестиваль, хоть для этого и пришлось использовать костыли. Он общался с участниками «Тавриды — АРТ» около двух часов. Михалков пришел от фестиваля в восторг, но посетовал, что увидеть такое можно только в Крыму. Режиссер предложил проводить подобные фестивали и в других регионах России. «Вот тогда это будет реальная, серьезная, системная работа с молодежью», — заявил он.
Несмотря на то что фестиваль «Таврида — АРТ» проходил в Крыму в первый раз, в бухте Капсель собралось более 45 тысяч человек, и половина из них — молодые деятели культуры из 85 регионов России, а также из других стран. Событие завершилось грандиозным фейерверком, после которого собравшихся ждал большой концерт с участием Леонида Агутина, Сергея Лазарева, Юлианны Карауловой, группы «Моя Мишель», а хедлайнером стала «Группировка Ленинград».
Не обошлось и без трогательных моментов: один парень, выйдя на сцену, в присутствии тысяч людей, сделал предложение своей девушке. Этот эпизод, кажется, оказался вне поля зрения телекамер, но, как рассказал агентству РИА Новости представитель дирекции фестиваля Егор Лукьянчиков, девушка ответила парню согласием.
Еще круче будет в следующем году, уверяют на «Тавриде».