В четверг, 22 декабря, состоится большая пресс-конференция президента России Владимира Путина, уже двенадцатая по счету. На мероприятие аккредитовались более 1400 журналистов. В списках участников наряду с французской Liberation, немецкой Deutsche Welle и американской The Wall Street Journal числится «Томский пенсионер», «Вестник Чернушки» и «Магаданская правда». Предыдущая пресс-конференция продолжалась 3 часа 10 минут, за это время глава государства ответил на 47 вопросов преимущественно от российской прессы. За 15-летнюю историю у этого формата сложились свои традиции, а у журналистов — способы привлечения внимания президента.

То ли утренник, то ли карнавал

«Чтобы задать вопрос президенту, нужно, во-первых, занять видное место — желательно ближе к сцене. А значит, прорваться в зал как можно раньше», — делятся опытом бывалые. Сначала туда запускают фотографов и операторов и лишь затем пишущую прессу. Юркий корреспондент проскочит сразу, уломает охранника или в крайнем случае попросит знакомого оператора занять местечко.

Но это только половина дела. Нужно еще привлечь внимание в ходе самой пресс-конференции. У одной журналистки есть верный способ — алый павловопосадский платок. Девушка и сама приходит в ярком платье и платком размахивает так, чтобы уж точно заметили. И каждый раз срабатывает: она добивается микрофона.

Но везет далеко не всем. В прошлом году журналисту, махавшему шарфом футбольного клуба с надписью «Польша», равно как и корреспонденту, принесшему с собой глобус (очевидно, с намеком на глобальность своего вопроса), слово так и не дали. Микрофон не донесли и до милой девушки в дальних рядах, прижимавшей к груди плюшевое сердце. «Песков нас не замечает!» — гласил один из плакатов. И действительно, его автора пресс-секретарь президента так и не заметил.

Звездой прошлогоднего мероприятия стал гость из Ханты-Мансийска, пришедший в национальном костюме охотников на оленей. Он раздавал интервью коллегам и с энтузиазмом стучал в шаманский бубен.

Интересно, что каждый год при входе в зал охрана требует оставить плакаты, флаги и прочие поделки. Но их все равно умудряются пронести. Когда одну девушку попросили снять с головы шлем танкиста, она разрыдалась так, что сжалившиеся охранники даже усадили ее на видное место — прямо в шлеме.

Пресс-конференция в цифрах

Формат большой пресс-конференции зародился на заре нулевых. Несколько сотен журналистов задавали пару десятков вопросов — ни размаха нынешнего, ни зрелищности. В 2006 году на пресс-конференцию аккредитовались уже более тысячи участников, и продлилась она три с половиной часа. Прозвучало 63 вопроса.

Самой долгой стала «прощальная» пресс-конференция в 2008 году. За 4 часа 40 минут Путин ответил на 80 вопросов. Именно тогда он произнес: «Все эти восемь лет я пахал, как раб на галерах». И назвал два президентских срока длительной командировкой, вырвавшей его из нормальной человеческой жизни.

Впрочем, в последующие четыре года он тоже не отдыхал — работал на посту председателя правительства. И после возвращения в Кремль вернулся и к привычному формату общения с прессой. В 2012 году беседа длилась 4 часа 33 минуты. Под занавес президент заметил, что «пресс-конференцию, как ремонт, нельзя завершить, ее можно только прекратить». В последние годы он прекращает общение на рубеже трех часов.

Пресс-конференция традиционно начинается в полдень по московскому времени. Звучит приветственная мелодия, на подиуме появляется Владимир Путин, садится за длинный стол, просит зеленый чай и начинает отвечать на вопросы журналистов.

Вопросы о личном

За долгие годы существования формата президент отвечал не только на вопросы внутренней и внешней политики России (каждый год звучат примерно одни те же), но и раскрывался как личность.

В 2002 году, находясь у власти два года, президент признался, что хорошо знает, «чем живет рядовой российский гражданин», так как «почти 30 лет прожил в коммунальной квартире в Ленинграде». В 2007 году рассказал о друзьях: «Адреса и явки хотите получить? У меня, конечно, есть друзья личные. Это, как правило, люди из моего студенческого времени, из детства, мои коллеги по прошлым видам деятельности: и в органах безопасности, и в мэрии Петербурга».

В 2014-м рассказал, как некий «приятель из Европы, большой начальник» за рюмкой водки спросил у российского лидера: «Ты любишь кого-нибудь? А тебя кто-нибудь любит?» И услышав два положительных ответа, выдохнул с облегчением. «Он, наверное, решил, что я озверел совсем», — предположил Путин. Тем не менее имени своей новой любви президент не раскрыл, а про бывшую жену — Людмилу Александровну Путину — сказал, что сохраняет с ней хорошие отношения.

В прошлом году Путин рассказал немного и о своих дочерях: они живут в России, учатся и работают, бизнесом и политикой не занимаются и звездными детьми никогда не были. «Я ими горжусь. Мои дочери говорят на трех европейских языках, на восточных. Не просто говорят, а пользуются ими в работе. Они делают первые шаги в карьере, но успешно», — сказал он, снова отказавшись раскрыть подробности — «по вопросам безопасности».

О чем спросят в этом году

Россия большая, изданий много, и каждое хочет привлечь внимание к важной для конкретного региона проблеме. Поэтому региональная тематика может превалировать над федеральной и международной. И все же не стоит сомневаться, что украинский и сирийский вопросы, прочно вошедшие в российскую повестку дня, вновь будут затронуты на пресс-конференции.

В прошлом году журналист, интересовавшийся возможностью обмена украинской летчицы Надежды Савченко на задержанных российских военнослужащих Александра Александрова и Евгения Ерофеева, прямого ответа не получил. Однако в мае такой обмен состоялся. Вопрос о ходе выполнения минских договоренностей (точнее, их пробуксовки), видимо, придется задать еще раз.

Повторных разъяснений потребует и позиция России по Сирии: есть ли у Москвы четкий план действий и свои собственные интересы на этой ттерритории. После убийства российского посла Андрея Карлова в Анкаре, безусловно, будет продолжена и тема борьбы с терроризмом.

«Все, поезд ушел с турками? То есть президент Эрдоган уже ничего не сможет сделать, чтобы развернуть ситуацию?» — спрашивали у Путина в прошлом году. Но обстоятельства, из-за которых так переживали журналисты из Татарстана, сменились с негативных на позитивные.

К слову, в прошлом году они просили оставить за Рустамом Миннихановым титул президента Татарстана (по закону в РФ может быть только один президент, остальные — главы или руководители республик). «Хоть горшком назовите, главное, чтобы в печку не ставили», — дал добро Путин. И Минниханов действительно продолжает именоваться президентом.

С новой силой разгорится обсуждение допинга в российском спорте. Но если в прошлом году разговор шел о дисквалификации одной лишь легкоатлетической федерации, то в этом году бед прибавилось: недопуск нашей сборной к Паралимпийским играм, усеченный состав на Олимпиаде, обвинения Всемирного антидопингового агентства в том, что допинг в России поощрялся на государственном уровне.

Год назад во время пресс-конференции Владимир Путин комплиментарно отзывался о Дональде Трампе. Теперь кандидат от республиканцев — избранный президент, с которым Путину работать как минимум год. Вопрос об ожиданиях в связи с этим, вероятно, тоже прозвучит на пресс-конференции.

Традиционно найдут отражение и насущные вопросы: рост тарифов ЖКХ, повышение стоимости проезда в транспорте, дороговизна продуктов в магазинах, маленькие пенсии, платные парковки в городах, новые налоги. И каждый из этих вопросов требует разъяснения от президента.

Очередная большая пресс-конференция будет транслироваться в прямом эфире телеканалами «Россия 1», «Россия 24» и Первый канал. Онлайн-трансляцию будет вести и «Лента.ру».

Веронике Ермаковой из Самары шесть лет, но, в принципе, любого дня ее жизни достаточно для доказательства всей непредсказуемой красоты нашего мира. Многое на этом свете кажется людям естественным и объяснимым, но чем больше здорового реализма, тем страшнее и болезненнее обстоятельства, в которых ничего нельзя понять. Рубрику «Жизнь. Продолжение следует» ведет Сергей Мостовщиков.

Вероника Ермакова — редкое и ясное воплощение отсутствия какой-либо ясности. Никто не знает, что с ней, не берется дать определение происходящему внутри этой загадочной девочки. По непонятным причинам внезапно у нее возникает третий круг кровообращения, кровь начинает двигаться по организму, как ей заблагорассудится, раздувает и повреждает сосуды, вызывает внутренние кровотечения. И пока в мире есть один только человек, который с этим справляется, — немецкий доктор Вернер Люк. В Берлине под его руководством Веронике провели уже несколько операций, поставили шунты, удалили селезенку и желчный пузырь, привели в порядок сосуды пищевода и желудка. Звучит все это пугающе, как бездна, а выглядит прекрасно, как Вероника Ермакова, которая радостно живет в бездне красоты и любви. О ней мы и разговариваем с ее отцом Вадимом Ермаковым и матерью Юлией Малыгиной:

Вадим Ермаков:

— У меня в жизни получилось так, что я не уехал, как многие, учиться в институт в Москву. Окончил в Самаре КуАИ, Куйбышевский авиационный институт. Сейчас там что-то перемудрили, сделали Самарский аэрокосмический университет, но я по привычке считаю, что это КуАИ. В то время была такая поговорка: «У кого денег нет, тот идет в пед, у кого деньги есть, идет в мед, у кого ни тех, ни тех, идет в политех, а куаевые ребята… неплохие ребята». Так что мы до сих пор все тут друг друга знаем. Нынешний мэр Самары, например, тоже куаевский. Много вокруг людей, с которыми мы вместе учились. Сейчас они кто банками рулит, кто бизнес ведет, кто в энергетике. Так что я не жалею, что не уехал отсюда. А дети мои, наверное, пускай уезжают, я бы хотел этого. В Москву, в Питер — неважно. Чтобы они оторвались от родителей, чтобы было у них больше возможностей. А я никуда не поеду. У меня здесь бизнес. Россия не та страна, где можно бизнес вести дистанционно, — его быстро у тебя отберут. Бизнес многое значит в моей жизни. Например, благодаря бизнесу я женился на Юле. У меня как-то была парикмахерская, а Юля тогда занималась поставками оборудования. Я приехал покупать это оборудование, вот и купил. Оказалась самая дорогая покупка в моей жизни.

Юлия Малыгина:

— Я всегда хотела, чтобы у меня были дети, мальчик и девочка. Так в конечном итоге и получилось, но не так просто. Оба ребенка у меня от ЭКО, оба из двойни, но еще внутриутробно они потеряли своих братьев и сестер. Когда родился Леша, умерла его сестра-двойняшка. Когда родилась Вероника, умер ее брат. Но это все дела минувших лет. У меня есть жизнь до того, как заболела Вероника, и жизнь после. И, честно сказать, все, что было до, давно ушло и забылось.

Первые полгода с ребенком все было в порядке. Начала она ползать, сидеть, была такая крепкая девочка. А в полгода вдруг стала резко худеть. У нее начался жидкий стул, она таяла на глазах. Врачи приезжают и не знают, в чем дело. Одна реанимация, другая. Не могут ничего понять. Дошло даже до того, что нас просто перестала брать скорая. Еле-еле мы выбили квоту, чтобы поехать в Москву. Она в самолете уже летела вся в трубочках. Два месяца там мы пролежали тоже без толку. Разобраться врачи не смогли. Все это время я искала решение в интернете, на форумах. Узнала про Германию, что туда можно отправить ребенка. С помощью Русфонда мы обзвонили буквально все немецкие клиники, никто не брал Веронику. Но в конце концов в Берлине, в клинике Шарите, нашелся врач-гастроэнтеролог Вернер Люк. Он взялся провести исследование.

В результате этого исследования у нас не появился диагноз, но появилось понимание, что происходит с ребенком. Оказалось, людей с такими симптомами всего четыре в мире. У них в организме три круга кровообращения. Этот третий круг возникает внезапно и по непонятным причинам. Когда он возникает, повреждается один из органов. Кровь меняет направление движения и, неочищенная, под давлением, начинает атаковать организм. Сначала у нас повредился кишечник, там обнаружилось внутреннее кровотечение, из-за которого Вероника, собственно, и страдала. Во время первой операции ей поставили шунт, который снял излишнее давление. Но потом кровь нашла себе другой путь. Вены стали варикозными в пищеводе и желудке. Эту проблему тоже решили, но всякий раз картина все равно меняется. За последние годы нам удалили селезенку и желчный пузырь. И врачи не знают, как поведет себя кровь в следующий раз, чего от нее ждать. Так что мы просто должны ездить и проверяться раз в три месяца.

Нам не говорят ни о каких перспективах. И мы приняли эту правильную позицию: радуемся тому, что есть. Ребенок жив — и слава Богу. Это радикально меняет ситуацию. В Москве, например, нам делали прогнозы: говорили, что Вероника однозначно будет с ДЦП и станет овощем, потому что полтора года она пролежала с трубочками. Но когда мы вернулись сюда и девочка начала ползать, а потом ходить, а потом заговорила и оказалась полноценным человеком, я поняла, что любые прогнозы ничего не стоят.

Вадим Ермаков:

— Мы прошли через все это с большим трудом. Нам и сейчас непросто. Конечно, если теперь посмотреть на ребенка, вы вообще не скажете, что на ней как-то сказалось заболевание и его последствия. Но если бы не благотворительная помощь, добиться этого было бы вообще невозможно. Каждый год приходится платить суммы, сопоставимые с ценой хорошей квартиры в Самаре. Была дилемма, когда Юля из-за отсутствия денег рассматривала вариант остаться в Германии, чтобы лечиться там за счет государства. Но тогда все в семье посыпалось бы, потому что мне в Германии делать нечего, жить я там не хочу.

Как мужчине мне нужно было как-то понять всю эту ситуацию и пройти через нее. Ну представьте. Приходит из Германии счет на 100 евро. Ладно. Утром получил — в обед отправил. Потом 500 евро. Получил — отправил. 3000 евро. Получил — отправил. И вдруг 100 тысяч евро. И я понимаю, что не могу. Даже если до обеда за полцены продам все, что у меня есть, я не перекрою этот счет.

И вот что я скажу. Если в итоге вы находите достойный выход из безвыходной ситуации, это многое меняет в вашей жизни. Никому, конечно, не пожелаю через такое пройти, но я, например, считаю, что мне повезло. У меня появился настоящий якорь — моя семья.

Юлия Малыгина:

— Когда все это началось, я реально думала, что просто сойду с ума. Спасло меня, наверное, только провидение Господне. Я честно скажу: никто не верил, что этого ребенка можно спасти, верила только я. Были моменты, когда мне даже мама говорила: «Успокойся, отпусти, один ребенок у тебя все равно уже есть». Но я говорила: «Нет. Я всех спасу». Муж тоже не ожидал, что все так обернется. Но когда Вероника вернулась, когда он ее увидел, он вдруг понял, что это ребенок. Не тряпочка какая-то, а именно человек. И сейчас он ее, конечно, любит. И она его любит. Потому что жизнь, в принципе, состоит из любви.

Двухлетняя Поля Распопова живет в Воронеже с мамой и папой. Девочка родилась со множественными аномалиями развития сердца, печени, почек, мочевого пузыря. В прошлом году Поля перенесла две тяжелые операции. Но самое серьезное испытание у нее впереди — это трансплантация почки. Донором будет ее мама Анастасия. Чтобы мамина почка прижилась и работала как можно дольше, Поле необходимы дорогие лекарства. Семья живет на скромную зарплату папы и пенсию ребенка-инвалида. Собрать необходимую сумму они не в состоянии.

До рождения Полины Анастасия работала кондитером в пекарне и выпекала самые вкусные торты в Воронеже. А потом работу пришлось оставить, потому что долгожданная дочка родилась со множественными пороками развития внутренних органов, у нее даже не было ануса.

— Мы с мужем и предположить не могли, что такое бывает, — вздыхает Анастасия. — Во время беременности я сделала более десятка УЗИ и плановых скринингов. Все врачи говорили, что ребенок здоров. И вот ошиблись.

Когда Поле было две недели, их с мамой на вертолете доставили из Воронежа в Москву. Девочку обследовали, откачали скопившуюся жидкость из брюшной полости с помощью дренажа. По поводу состояния сердца кардиолог советовал не тревожиться — дефекты, вероятнее всего, закроются вскоре сами.

Но прогноз нефролога для родителей Поли прозвучал как приговор: «Из-за кист и аномального строения мочевой системы у девочки гибнут клетки почек. Придется делать пересадку».

Поля росла и развивалась как обычный ребенок, только болела чаще других и медленнее росла. В 11 месяцев она пошла. И не просто пошла, а затанцевала. Каждый вечер Поля ждала папу после работы, чтобы попрыгать с ним под музыку.

Но состояние почек у девочки постепенно ухудшалось. В январе прошлого года Полю обследовали врачи в клиническом центре в Санкт-Петербурге. Оказалось, что обе почки работают на пределе. Чтобы их разгрузить, установили урологическую стому.

А в сентябре Поле провели операцию на кишечнике, который также требовал ремонта. Первые десять дней после операции девочке пришлось лежать в распорках под капельницей.

Месяц назад Полю проконсультировали в Российском научном центре хирургии (РНЦХ) имени Б.В. Петровского в Москве.
Знаменитый трансплантолог Михаил Каабак подтвердил необходимость трансплантации, причем срочной.

— Я сразу решила, что донором буду я, а кто же еще? — говорит Анастасия. — Муж — монтажник, у него тяжелая работа, с одной почкой он не справится.

Анастасия рассказывает, что сейчас она стала гораздо внимательнее относиться к своему здоровью и питанию.

— Ощущение как во время беременности. Только теперь я ношу в себе будущую почку Поли, которая подарит моей дочке вторую жизнь.

После трансплантации мамина почка будет работать 15 лет, если за ней правильно ухаживать. Есть лекарства, очень дорогие, которые помогают донорской почке прижиться в чужом организме и продлевают ее жизнь. Их надо пить до и после трансплантации. Но эти лекарства стоят почти как однокомнатная квартира, в которой живет семья Распоповых.

Родители Полины обратились к местным властям с просьбой, чтобы они помогли с покупкой лекарств, но ответа так и не получили.

Трансплантация назначена на март. Но лекарства надо принимать уже сейчас. Жизнь двухлетней девочки в наших руках.

Для спасения Поли Распоповой не хватает 2 621 950 рублей.

Заведующий отделением трансплантации почки РНЦХ имени академика Б.В. Петровского Михаил Каабак (Москва): «Полине требуется как можно скорее провести пересадку родственной почки. Чтобы снизить риск отторжения донорского органа и увеличить срок его службы, перед операцией, во время и после нее необходима длительная терапия специальными препаратами. Они стоят дорого и, к сожалению, не покрываются госквотой на лечение».

Стоимость лекарств 2 621 950 рублей.

Дорогие друзья! Если вы решите помочь Поле Распоповой, пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято.

ПОМОЧЬ ПОЛЕ

Для тех, кто впервые знакомится с деятельностью Русфонда

Русфонд (Российский фонд помощи) создан осенью 1996 года как благотворительный журналистский проект. Письма о помощи мы размещаем на сайте rusfond.ru, в газетах «Коммерсантъ», интернет-газете «Лента.ру», эфире Первого канала, социальных сетях Facebook, «ВКонтакте» и «Одноклассники», а также в 171 печатном, телевизионном и интернет-СМИ в регионах России.

Всего частные лица и компании пожертвовали в Русфонд свыше 12,834 миллиарда рублей, на эти деньги возвращено здоровье более чем 23 тысячам детей. В 2019 году (на 21 февраля) собрано 209 676 519 рублей, помощь получили 260 детей. В 2017 году Русфонд вошел в реестр НКО — исполнителей общественно полезных услуг и получил благодарность президента РФ за большой вклад в благотворительную деятельность. В ноябре 2018 года Русфонд выиграл президентский грант на издание интернет-журнала для потенциальных доноров костного мозга «Кровь5». Президент Русфонда Лев Амбиндер — лауреат Государственной премии РФ.

Серьезная поддержка оказана сотням многодетных и приемных семей, взрослым инвалидам, а также детдомам, школам-интернатам и больницам России. Фонд организует акции помощи в дни национальных катастроф. Русфонд помог 118 семьям моряков АПЛ «Курск», 153 семьям пострадавших от взрывов в Москве и Волгодонске, 52 семьям погибших заложников «Норд-Оста», 100 семьям пострадавших в Беслане.

Фонд — лауреат национальной премии «Серебряный лучник», награжден памятным знаком «Милосердие» №1 Министерства труда и социального развития РФ за заслуги в развитии российской благотворительности. Руководитель Русфонда — Лев Амбиндер, член Совета при президенте РФ по развитию институтов гражданского общества и правам человека, лауреат премии «Медиаменеджер России» 2014 года в номинации «За социальную ответственность медиабизнеса».

Дополнительная информация о Русфонде и Отчет о пожертвованиях региональных бюро Русфонда.