В интернете идет серия флешмобов в поддержку медиков, обвиняемых в том, что не предотвратили смерть пациентов или лечили их халатно. Врачи уверены, что против них развернута целенаправленная кампания — в здравоохранении много дыр, которые нельзя быстро залатать, а для канализации народного гнева выбрали доступную мишень. И если еще недавно считалось, что врача от тюрьмы может спасти доскональное выполнение стандартов, то сейчас начинают возбуждать уголовные дела даже против тех, кто работал вроде бы по всем минздравовским правилам. Что происходит — в материале .
Осенью 2017 года в Астрахани обсуждали страшную трагедию — мужчина ранил ножом свою племянницу, а затем вспорол живот ее годовалой дочери. Позже в морге патологоанатом насчитал на теле ребенка 25 резаных ран. Приехавшие на вызов сотрудники полиции не смогли задержать убийцу, так как он был слишком агрессивен. Его расстреляли, выпустив целую обойму из пистолета.
Позже выяснится, что преступник — 42-летний Михаил Елинский — состоял на учете в психдиспансере с диагнозом «шизофрения». Несколько лет находился на принудительном лечении в психиатрической лечебнице строго режима, затем больше года в обычном стационаре. За 2,5 месяца до убийства был переведен на принудительное амбулаторное лечение. В арсенале психиатров существует такая форма наблюдения за «стабильными», вошедшими в ремиссию, клиентами. Пациенты обязаны ежедневно принимать поддерживающие препараты. Подразумевается, что контролировать это будут их родственники. Минимум раз в месяц больной должен показываться психиатру в поликлинике.
Режим посещения медучреждения Елинский соблюдал. До вспышки агрессии был в поликлинике три раза. В медицинской карте остались отметки о его стабильном (то есть без ухудшений) состоянии. Во время следствия выяснилось, что пациент практически не принимал назначенные ему препараты. Злоупотреблял алкоголем, варил чифирь. При психиатрических диагнозах эти стимуляторы запрещены — могут вызвать срыв.
Жестокое убийство маленького ребенка — вызвало резонанс. Делом заинтересовался глава . В Архангельск спустили указание — взять на контроль и разобраться. В результате было возбуждено уголовное дело о «халатности» (ч. 2 ст. 293 УК РФ ) «в связи с наличием в действиях должностных лиц признаков соответствующего преступления». Обвинение было предъявлено трем членам врачебной комиссии, выписавшей из психстационара пациента: лечащему врачу, заведующему отделением и заместителю главврача по судебно-экспертной работе.
Через год из тройки обвиняемых остался лишь лечащий врач — . Что интересно — юридически Елинский не являлся его пациентом. Согласно утвержденному порядку оказания психиатрической помощи, отвечает за больных, находящихся на домашнем учете, поликлинический доктор.
— По сути я 2,5 месяца с момента выписки из стационара не только не видел пациента, но и не обязан был его видеть, — объясняет Шишлов. — Почему не было даже попытки исследовать роль врачей, наблюдавших пациента амбулаторно — мне неизвестно.
Разбирательство по уголовному делу продолжались два года. Поскольку по первоначальному обвинению в халатности следователю не удалось выстроить логичную цепочку доказательств (объективно получалось, что Шишлов как лечащий врач выполнил все предписания Минздрава), то следователь просто выбрал другую статью обвинения. То есть вместо халатности Шишлова обвинили в служебном подлоге. Якобы он ввел в заблуждение своих высокопоставленных коллег — заведующего отделением и замглавврача (председателя врачебной психиатрической комиссии) и заставил их выписать больного из стационара.
Суд шел больше четырех месяцев. Недавно по делу вынесен приговор — психиатра осудили на два года колонии-поселения. После отбывания срока будет действовать двухгодичный запрет на занятие медициной.
Коллегам Шишлова приговор показался абсурдным. Они уже второй месяц устраивают акции протеста — встают с плакатами возле местного Минздрава. Один из врачей провел аналогию — представье, что человека, спасенного от инфаркта, выписали из больницы. А через месяц он умирает от второго инфаркта. Терапевта за это — в тюрьму. В знак солидарности с психиатром медики скорой помощи несколько дней демонстративно выезжали на вызовы в наручниках. Пока приговор еще не вступил в силу — в ближайшее время должно состояться заседание апелляционного суда.
— Меня поддерживают врачи, если можно так сказать — низового звена, — говорит Шишлов. — Начальство наблюдает за ситуацией. Если и поддерживает, то негласно. Пара начальников, что были со мной во врачебной комиссии и сначала также обвинялись — ведут себя подчеркнуто корректно и вежливо.
— Ну вас по крайней мере не уволили из больницы до вступления приговора в силу — уже хорошо? — пытаюсь шутить.
—Я не такой человек, чтобы опускать руки , — парирует Александр. — Кроме того, у нас в больнице жутчайший дефицит кадров. Вопреки тому, что случилось, когда меня просто подставили, то как рабочая лошадка я более чем устраиваю свое начальство. Везу огромный воз работы. Фактически на три ставки работаю.
Еще одно странное врачебное дело сейчас слушается в суде города Кирова. Гематолога Кировского НИИ гематологии и переливания крови обвиняют в убийстве пациента. В декабре 2016 году Ярыгин стал лечащим врачом 70-летнего Евгения С. Диагноз — хронический лимфолейкоз в последней стадии. В соответствии со стандартами Минздрава врачебная комиссия медучреждения назначила пациенту химиотерапию. В феврале 2017 года пациент прервал лечение и уехал на консультацию в Израиль. После возвращения курс был продолжен. В марте пациент снова поехал в Израиль, где умер. Дочери обвинили в смерти отца российского врача, избравшего неверную тактику помощи. Против Ярыгина возбудили уголовное дело по статье 109 УК РФ, ч.2 — Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей».
Первая судебно-медицинская экспертиза дефектов в выбранной тактике лечения не выявила. В деле менялось много следователей. В результате по настоянию родственников была проведена альтернативная экспертиза, которая признала, что смерть вызвана лечением. Уголовное дело против гематолога переквалифицировали на статью «Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлекших по неосторожности смерть человека» (ч. 2 ст. 238 УК РФ). Наказание — до шести лет лишения свободы. Сейчас врач находится под подпиской о невыезде. Суд в Кирове по делу Ярыгина продолжается уже почти девять месяцев. Гематолог надеется, что грамотные люди разберутся и в конце концов снимут с него ярлык «врача-убийцы». Администрация НИИ, где работает Ярыгин, сначала требовала, чтобы врач не комментировал это уголовное дело в прессе. Сейчас занимает выжидательную позицию.
Свежей «уголовной» статистики об осужденных и оправданных медиках нет. По итогам 2018 года Следственный комитет РФ сообщает, что возбуждено более 2,2 тысячи уголовных дел, связанных с врачебными ошибками. Причем их количество увеличивается. Например, в 2017 году расследовалось 1,8 тысячи медицинских дел — на 24 процента меньше. А если сравнивать с 2012 годом — рост идет в десятки раз. Тогда насчитывалось всего 311 дел. В пресс-службе СК , что примерно каждое десятое дело доходит до суда. А также говорят о том, что идет вал обращений пострадавших пациентов. Сейчас в СК специальные отделы для расследования преступлений в медицинской сфере.
Сами врачи уверены, что против них развернута целенаправленная кампания. Проблемы в отрасли — системные. Это и беда с медицинским образованием, и недофинансирование отрасли. Наскоком, без серьезных преобразований, без политической воли — их не решить. Если получится поставить заплатку методом ручного управления в одном месте, тут же расползается в другом. А поскольку недоступность качественной медицинской помощи уже стала ощущаться, с недовольством народных масс нужно было что-то делать.
— Правоохранительным и надзорным органам нужно делать акцент не на преследовании рядовых сотрудников, а на должностных лиц, виновных в создании системных проблем в здравоохранении, — говорит председатель независимого профсоюза медицинских работников «Действие» . — Часто проблемы связаны с недофинансированием отрасли. У региональных структур не хватает денег ни на лекарства, ни на расходные материалы, ни на зарплаты медикам. Однако при всей очевидности проблем, ответственность за них никто не хочет брать. Гораздо легче перевести вину на исполнителей, на рядовых врачей. Хотя ведь не рядовые доктора принимают программы госгарантий и не они утверждают заниженные тарифы по оказанию медицинской помощи.
Еще год назад в глава юридического департамента благотворительного фонда помощи осужденным «Русь Сидящая» предупреждал, что врачам нужно готовиться. У Следственного комитета далеко идущие планы на медицину. Уже больше года ведомство совместно с Национальной медицинской палатой разрабатывают законопроект, который должен дополнить Уголовный кодекс статьями о врачебных ошибках.
— Для меня главным результатом нашей совместной работы со Следственным комитетом станет такая статья в УК, где будет написано, что за неумышленные осложнения врач не будет сидеть в тюрьме. Это принципиальный вопрос. В своем желании оградить врачей, прежде всего, от тюрьмы — мы всегда будем стоять на стороне врачебного сообщества, — в свое время .
В конце июня 2019 года на федеральном портале нормативных правовых актов этот документ был опубликован и тут же вызвал скандал. Он предусматривал введение двух новых статей в УК РФ — ст. 124.1 «Ненадлежащее оказание медпомощи» и ст. 124.2 «Сокрытие ненадлежащего оказания медпомощи». Максимальный срок наказания по ним — до шести лет лишения свободы.
Провисев несколько часов, законопроекты были удалены. Позже в Следкоме объяснили, что по ошибке просто повесили старую версию законопроекта.
Алексей Федяров в прошлом прокурор, то есть человек хорошо знакомый с работой правоохранительной системы, не сильно верит в версию забывчивости.
— Если год назад к нам в «Русь Сидящую» доктора практически не обращались, то сейчас таких много. Мы оказываем консультационную помощь, — говорит он. — Но, к сожалению, не везде есть согласие на публичность. Врачи до последнего рассчитывают, что их поймут, услышат. Скажут: извините, мы поняли, как ошибались, вы не виновны. Идите с миром.
— Разве так не может быть? — недоумеваю я.
— Так никогда не бывает, — хмурится Федяров.
Он объясняет, что в традиционном смысле плана по поимке врачей у правоохранителей, конечно, нет. Вместо него — показатели прошлого года. Следователь должен сдать наверх больше уголовных дел. Допустим, было в прошлом году 100, значит в следующем — минимум 110 или 150. Иначе — признают неэффективным работником.
— Все дело в постановке задач, — продолжает Федяров. — Действительно, в медицине есть проблемы. Но если бы задача была поставлена разобраться объективно, тщательно, добросовестно — это одно. Но правоохранители пошли по другому пути: создаются спецотделы, в них набираются сотрудники. Значит эти сотрудники должны дать показатели по количеству направленных уголовных дел в отношении врачей в суд. То есть сегодня следователь приходит на работу и ищет дела. Потому что ничем другим, кроме преступлений в медицине, этим специалистам заниматься нельзя. И начинается лихорадочный поиск, все обращения извлекаются. Думаете, кто-то будет досконально что-то анализировать? Нет. Поэтому главный совет: если что-то с вами уже случилось, не ждите, что скоро само все рассосется. Если уверены в своей правоте — предавайте огласке. Тогда может появиться шанс.
О том, что гласность действительно может стать оружием, лично убедился акушер-гинеколог из поселка Глушково Курской области. Против него было возбуждено уголовное дело по статье 118 УК РФ — причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности. Была выбрана мера заключения — . Оттуда он отправил открытое письмо в адрес Уполномоченного по правам человека в РФ Татьяны Москальковой с просьбой проверить объективность расследования по его делу. Летом 2014 года в Глушковскую ЦРБ была госпитализирована 45-летняя женщина на 35 неделе беременности. Роженица регулярно наблюдалась в местной больнице, так как беременность была сложной.
документально доказывает, что он не только не был лечащим врачом пациентки, но даже и не дежурил в тот день в стационаре больницы. Он вел поликлинический прием, спустился в стационар по делу и увидел женщину на 35 неделе беременности. Она стонала, жаловалась на сильные боли, но на нее никто не обращал внимания. События развивались в середине июля, когда практически все врачи гинекологического отделения, включая заведующую, — были в отпуске. И что странно — их никто не заменял.
Поскольку официально дежурящих врачей в отделении не было, Акулинин начал оказывать помощь женщине. Пациентка провела ночь в больнице, утром выяснилось, что ситуация начала усложняться — появилось подозрение на отслойку плаценты. Как и требовала инструкция, Сергей Акулинин пытался поставить в известность главврача больницы, но на месте его не оказалось, мобильный телефон был выключен. Тогда гинеколог сообщил об экстренной ситуации в Курский перинатальный центр. Оттуда санавиацией направили к ним операционную бригаду. Через три часа женщине была проведена операция кесарево сечения.
Но у ребенка развилась гипоксия — кислородное голодание мозга. В год девочке официально присвоили статус инвалида. Мать пытается доказать, что если бы ей сделали операцию безотлагательно, а не вызывали спецбригаду, дочь была бы сейчас здорова.
—У нас в Глушково не было условий для операции, — утверждает Сергей Акулинин. — Отсутствовал анестезиолог-реаниматолог, не было запаса компонентов крови, аппарат ИВЛ был законсервирован. Если бы я приступил к операции, то беременная и ее ребенок, скорее всего, умерли бы.
После шума, вызванного открытым письмом, Акулинина выпустили из следственного изолятора. В июле 2019 года Глушковский районный суд Курской области признал гинеколога виновным по ст.118 УК РФ (причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности). От уголовной ответственности суд освободил его за истечением срока давности преступления. Однако врач намерен обжаловать приговор.
Руководитель Забайкальского правозащитного центра Анастасия Коптеева имеет репутацию одного из лучших в стране юристов по защите интересов пациентов. На ее счету десятки выигранных исков граждан, столкнувшихся с оборотной стороной здравоохранения. И в этих делах вовсе не пациентский экстремизм. У многих умерли родственники. Кто-то стал инвалидом.
Коптеева согласна, что против врачей развернута целенаправленная кампания. Но считает, что виноват в этом Минздрав.
— Ведомство годами утаивало факты, — говорит она. — Медицинская корпорация вставала горой на защиту белых халатов, даже в вопиющих ситуациях. Если бы проблемы решались своевременно, то ситуация не могла бы так бы накалиться. Даже сейчас продолжается политика умолчания. Конечно, уголовное наказание для врача — это перегиб. Ну так лоббируйте законы о медицинском страховании. Потому что сейчас у пациентов единственный вариант — это узнать правду через уголовное преследование.
По словам Коптеевой, несмотря на увеличение медицинских дел, работа медучреждений не меняется к лучшему. И часто в жалобах фигурируют одни и те же медицинские работники и медучреждения.
— Казалось бы, произошло у вас ЧП — разберите ошибки, посмотрите, где и что улучшить можно, чтобы в будущем такого не повторилось, — недоумевает юрист. — Но все повторяется снова. У нас, например, часто в судебных исках фигурирует Забайкальский перинатальный центр, Краснокаменская больница. С них взыскиваются в пользу пациентов достаточно большие суммы. Но ничего в работе не меняется.
По словам невролога, медицинского директора сети клиник «Семейная» Павла Бранда, попытка решить проблемы медицины с помощью уголовного преследования врачей — это все равно как попытаться тушить костер бензином.
— Особенно круто такие предложения выглядят в разрезе имеющихся зарубежных научных данных (Согласно Манчестерского университета, 12 процентов всех пациентов в мире из-за врачебных ошибок становятся инвалидами или умирают, — прим . «Ленты.ру» ). Логика обывателя — будем больше наказывать, будут меньше ошибаться — ожидаемо дает сбой при столкновении с объективной реальностью, — Павел Бранд. — Врачей, которые не ошибаются, не существует в природе. Также как не существует двух одинаковых пациентов. Осознание этого факта делает уголовное преследование за врачебные ошибки изначально бесперспективным, если только цель не в том, чтобы окончательно уничтожить и так еле живую медицину в стране.
