Ремонт стиральных машин на дому.
Ремонт посудомоечных машин Люберцы, Москва, Котельники, Жулебино, Дзержинский, Лыткарино, Реутов, Жуковский, Железнодорожный. Раменское. 8-917-545-14-12. 8-925-233-08-29.
Рубрику «Жизнь. Продолжение следует» ведет Сергей Мостовщиков. Сегодня он расскажет о том, как можно взять на себя ответственность за все, остаться один на один с жизнью, справиться с ней и помочь другим.
Сережа Иванов родился раньше времени, мать и врачи ничего не смогли с этим поделать. Сережа очень торопился, еле дышал, его приводили в чувство в реанимации. Потом оказалось, что из-за спешки кости Сережиной головы срастаются слишком быстро, и все это опасно для мозга: ему некуда будет расти, чтобы успеть за нетерпеливым Ивановым. Матери пришлось искать врачей и деньги, чтобы оплатить сложную операцию. Голову Сереже раскроили, устроили там искусственные роднички. Остался шрам, как от битвы с препятствиями, встающими на пути слишком нетерпеливого человека. Сейчас ему год с лишним, кругом — Воронеж, есть старший брат Алеша, мать не работает, сидит в декрете, отец иногда появляется, но с ними не живет. К чему так стремился Сережа? Что это? Да обычная человеческая жизнь. О ней мы и разговариваем с Сережиной мамой Ольгой Ивановой:
— Я врач-терапевт. Пошла в медицину потому, что, скажем так, в моем лице моя мама реализовала свою мечту. В свое время она не добрала два балла в медицинский — и не прошла. Поэтому меня всегда целенаправленно готовили к поступлению. Не могу сказать, что жалею. Мне нравится. Все-таки я себя чувствую на своем месте. В декрет уходила с должности заместителя главного врача больницы.
Наверное, я ценю самостоятельность. Замужем не была, но вот родила двоих сыновей. Родила для себя. С отцом ребят у меня замечательные отношения, он нам чем может помогает, старается по крайней мере. Мальчики взяли от него лучшие свои черты: папа у нас рукастый и трудоголик. Но есть такой вот нюанс: человек женат, поэтому я знала, на что иду. Помните, как говорят: сильная я женщина, но немного долбанутая. А жизнь, знаете, она ведь как — если ты себе не придумаешь проблем, она сама найдет, что тебе преподнести и чем озадачить, чтобы держать тебя в тонусе.
Я всегда хотела большую семью. Но не получалось, получалась карьера. Обычно ведь как выходит — либо одно, либо другое. Я с двадцати шести лет вела приемы, с пациентами работала, у меня получалось руководить. К тому же одна из специальностей моего терапевтического профиля — онкология. Так что я в основном занималась людьми, а не собой. Тяжелые случаи, трудные разговоры. Всегда по ту сторону двери есть какой-то человек. И чтобы ему помочь, ты тоже должна почувствовать себя по ту сторону двери, чтобы понять, насколько это хреново. Какая тут семья?
Но вот у меня двое ребят. Подруги говорят: надо набраться смелости и родить еще двойню, вдруг будут девочки. Но я, честно сказать, не знаю, что делать с девочками, когда у тебя два пацана. С ними хорошо — одни сюрпризы. Сережа вот у нас родился раньше срока, на Рождество. Мне бы еще полтора месяца походить в свое удовольствие. Но нет, он решил: хочу сейчас. Хорошо, как скажешь. В принципе, все было в порядке. Ну, он был слабым, какое-то время пришлось набирать вес, но в целом ничего страшного. Правда, еще тогда неонатолог сказала нам, что форма головы у Сережи — ну, скажем так, не шариком. Посоветовала понаблюдаться, мало ли что.
Где-то в шесть месяцев уже стало заметно, что лобные доли у Сережи стали чуть выпирать, появилось подозрение, что с черепом что-то не в порядке. Съездили к нейрохирургам, и нам сказали, что сагиттальный шов, который соединяет правую и левую теменные кости, у нас уже действительно схватился раньше времени. Значит, мозгу будет мало места для роста, он начнет давить изнутри.
Нам предложили операцию: пока кости мягкие, их разрежут и сделают два искусственных родничка. Один из них фиксируется специальными биоразлагающимися пластинами. Год они не дают костям срастись, а потом растворяются. Чтобы приобрести эти пластины для операции, мне пришлось обратиться в Русфонд. Легко сказать — обратиться. Если бы мне надо было чего-нибудь отрезать, разговора бы не было. А тут ребенка собираются перекраивать. У меня от этого у самой полголовы седая, краска не берет.
Мой папа говорит, что Сережа после операции как-то повзрослел. А мне кажется, он вообще оказался человеком вдумчивым. Вот Алеша — он постарше, ему три с лишним года, у него устанавливается характер, он все больше права качает, немного хитрит. А Сережка — он смотрит на него оценивающе, внимательно, как бы со стороны. Но ведь он и на меня так смотрит. Так что я хотя и поседела, мне теперь совершенно ясно, ради чего я живу с этой седой головой.
Пока хозяин Белого дома Дональд Трамп отбивается от обвинений в связях с Россией, в Москву в самый разгар предвыборной гонки прибыла кандидат в президенты Франции Марин Ле Пен. Лидер ультраправого «Национального фронта» не только пообщалась с российскими парламентариями, но и встретилась с президентом Владимиром Путиным. Политик осудила санкции, выступила за всеобъемлющее сотрудничество с Россией, призвала к борьбе с исламским фундаментализмом и не просила денег — словом, была гостьей, приятной во всех отношениях. «Лента.ру» рассказывает, как проходит визит Ле Пен, и вспоминает, кто еще посещал Москву в канун выборов.
Прекрасный повод для встречи
Главный пункт программы визита Марин Ле Пен — общение с Владимиром Путиным — не афишировался до последнего момента. Вроде бы только что российский президент пил шампанское с лауреатами премии в области культуры и искусства и интересовался у актера Евгения Миронова, отчего тот не снимает в помещении кепку («Ленина играю. Похож?»), а через несколько минут уже появились сообщения о встрече с Ле Пен.
Француженку приняли в той части анфилады Кремля, где обычно Путин поздравляет актеров, именитых спортсменов и космонавтов с юбилеями. «Неформальная такая обстановка», — объяснил пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков. Он подчеркнул, что политик приняла решение прибыть в Москву «по собственному желанию». «И, конечно, это был прекрасный повод для того, чтобы провести встречу», — сказал Песков.
Ле Пен пригласили в Москву в рамках межпарламентского сотрудничества. В мае 2015 года она уже встречалась с российскими законодателями, в том числе со спикером Думы VI созыва Сергеем Нарышкиным. Тогда визит прошел тихо и без лишнего шума. На этот раз приезд Ле Пен вызвал ажиотаж: в Госдуме собралась небывалая толпа журналистов.
Первый тур президентских выборов во Франции состоится через месяц — 23 апреля. Еще недавно, согласно данным опросов, Марин отставала от своего главного конкурента — бывшего министра экономики Франции Эмманюэля Макрона — всего на один процент. Но не только успехи в предвыборной гонке вызывали интерес у прессы. Француженка известна своими пророссийскими настроениями и откровенностью в высказываниях.
«Моя позиция давно устоялась, и я ее не меняю», — заявила она на встрече со спикером Госдумы Вячеславом Володиным. Ле Пен призвала объединить усилия в борьбе с глобализмом и исламским фундаментализмом. «Франция уже заплатила свой оброк и несет тяжелое бремя борьбы. Россия же вносит свой неоспоримый вклад в этот процесс», — объяснила политик.
Что касается отношений с Москвой, лидер французской партии призналась, что вообще не видит повода для враждебности. Гостья напомнила, что является одним из немногих политиков в Европе, чья позиция по Украине совпадает с российской, и назвала антироссийские санкции несправедливыми и глупыми.
По окончании переговоров в Госдуме журналистов ждало разочарование: Ле Пен отменила запланированный подход к прессе и покинула парламент незамеченной. Как потом выяснилось, она отправилась в Патриарший дворец — на выставку, посвященную Людовику Святому и реликвиям Сен-Шапель. Но ее куда больше заинтересовали росписи в православных храмах.
Полное совпадение
На встречу с Путиным француженка пришла в строгом черном пиджаке, юбке выше колена и туфлях-лодочках на невысоком каблуке. В ходе разговора внимательно следила за переводчицей, мягко улыбалась и совсем не производила впечатление железной леди.
Путин, открывая беседу, заверил, что Россия ни в коем случае не хочет влиять на президентские выборы в Пятой республике, но оставляет за собой право общаться с представителями любых политических сил, «так же, как делают наши партнеры в Европе, в США».
Ле Пен сказала, что она является давней сторонницей восстановления культурных, экономических и стратегических связей с Москвой, особенно перед лицом серьезной террористической угрозы: «Как вам известно, господин президент, террористическая угроза наносит удары по Франции. В такой обстановке нам необходимо сделать все, чтобы сформировать условия для эффективного обмена разведданными, чтобы защитить население наших стран от угрозы, которая проявила себя во Франции и недавно нанесла удар по нашим британским друзьям».
Путин продолжил тему, напомнив, что и Россия неоднократно была объектом террористических атак. Причиной вспышки насилия и потока беженцев он назвал разрушение традиционных основ жизни во многих странах Ближнего Востока. «После трагических событий в Лондоне, буквально сегодня, на Северном Кавказе, в Чечне, у нас тоже произошло тяжелое событие: было атаковано террористами одно из подразделений нашей Национальной гвардии», — сказал Путин, резюмировав, что все страны сейчас находятся «в таких сложных условиях».
Сошлись собеседники и в том, что нужно помочь развитию африканских стран, иначе и там расцветет терроризм. Кремль Ле Пен также покинула без заявлений для прессы, уточнив лишь, что денег не просила.
Вышла в плюс
Накануне визита Ле Пен в Москву французские газеты писали о том, что «Национальный фронт» нуждается в финансовой помощи и попробует получить ее в России. В 2014 году партия получила 9 миллионов евро от Первого чешско-российского банка и в феврале этого года вновь намеревалась взять кредит, поэтому «Национальному фронту» пришлось развеивать слухи о том, что политик отправилась в Москву за деньгами на избирательную кампанию.
В партии заявляли, что никакого финансирования от российского банка не будет, хотя именно на зарубежные деньги они и рассчитывают, поскольку кредитные организации Франции не хотят финансировать ультраправых. «Национальный фронт» по-прежнему остается «нерукопожатной» партией для очень многих французов.
Пресс-секретарь российского президента заверил, что вопросы финансирования не поднимались «никоим образом». «Нет, я не думаю, что это возможно. И я не думаю, что об этом идет речь», — сказал Песков.
По совпадению, во время визита в Москву француженка набрала очки у соотечественников, вновь став лидером предвыборной гонки. Согласно свежим опросам, Ле Пен обогнала Макрона на один процент. Бывший премьер Франции Франсуа Фийон — к слову, давний друг Путина — остался пока на третьем месте. При этом Ле Пен, кажется, совсем не волновало то, что ее могут обвинить в связях с Москвой. А в Москве в очередной раз выражали удивление в связи с тем, что контакты с кандидатами в президенты могут считаться вмешательством в предвыборную гонку.
Кремль и чужие выборы
«Это абсолютно нормальная практика. Россия не собиралась и не собирается вмешиваться в чьи-то внутренние дела или какие-то электоральные процессы», — ответил Песков на вопрос, почему президент России решил встретиться с кандидатом в президенты Франции. Он также пояснил, что Путин общается со многими зарубежными политиками, которые на той или иной стадии принимают участие в политической жизни или в электоральных процессах.
Стоит отметить, что с французскими политиками Путин действительно встречается чаще, чем с другими европейцами. Бывший президент Франции Николя Саркози регулярно наведывается в Россию с частными визитами. Гостил он в Москве и прошлой осенью, будучи еще кандидатом на внутрипартийных праймериз, но вскоре проиграл предварительное голосование и выбыл из президентской гонки.
Путин часто встречается и с лидерами государств постсоветского пространства накануне выборов в их республиках. Держит в зоне внимания и Ближний Восток. В феврале 2014 года в Ново-Огарево президент России принял министра обороны и военной промышленности Египта Абделя Фаттаха Ас-Сиси, объявившего о намерении участвовать в выборах президента страны. «Я знаю, что вы приняли решение баллотироваться, — говорил ему Путин. — Это очень ответственное решение — возложить на себя миссию за судьбу египетского народа. От стабильности в вашей стране в значительной степени зависит стабильность на всем Ближнем Востоке».
Кстати, в понедельник, 27 марта, в Кремль приедет премьер-министр Сербии Томислав Николич. Его встреча с президентом России состоится аккурат перед выборами в республике — они назначены на 2 апреля. Вучич является одним из кандидатов на пост главы государства. А в мае в России ожидают визита канцлера ФРГ Ангелы Меркель. Поскольку выборы в Бундестаг запланированы на сентябрь, технически Меркель тоже считается кандидатом в электоральном периоде, и при этом встречается с президентом России. Сомнительно, однако, что в этой ситуации кто-то заявит о вмешательстве Кремля в германские выборы.
В России ежегодно 600 тысяч человек заболевают раком. Как показывают научные исследования, до 80 процентов онкологических пациентов задумываются о суициде. На Западе общение с психологом входит в стандарты онкологической помощи. У нас в стране их пока только собираются внедрять. Москва была в авангарде по этому направлению. Семь лет назад в столичной государственной больнице имени братьев Бахрушиных появилось онкопсихотерапевтическое отделение. Благодаря сарафанному радио в него стремились попасть пациенты со всего города, приезжали даже из регионов. Сейчас его закрывают, сотрудникам отправлено уведомление о сокращении. Пациенты бомбардируют письмами все инстанции — от приемной президента РФ до Instagram мэра Москвы. Как людей ломает рак, почему предают близкие, боятся общаться коллеги и брезгуют соседи и чем помогает психотерапия — в материале «Ленты.ру».
Карточный домик
Весной 2016 года 34-летняя риелтор Марина Смирнова (имя изменено по просьбе героини) попала в больницу братьев Бахрушиных. Предстояла рутинная операция — удаление фиброаденомы на правой груди. Как объясняют врачи, это доброкачественная опухоль — как маленький шарик под кожей. Часто встречается у молодых женщин. Марина волновалась, что вот-вот начнутся школьные каникулы, у них с сыном были обширные планы. Она даже просила перенести процедуру. Но доктор пообещал, что госпитализация займет один-два дня. Через три часа после операции в палату к ней зашел онколог. Сказал, что «шарик» оказался раком. Лучшее, что можно сделать в этой ситуации, — удалить грудь.
— Это был шок: я ведь думала, что у меня какая-то незначительная фигня, отрежут — и дальше пойду прыгать по своим делам, — рассказывает Марина. — Позвонила маме. Она тут же начала звонить моей младшей сестре и рыдать, что я вот-вот умру и кому нужен мой ребенок!
На время болезни Марины ее девятилетний сын Иван переехал к бабушке с дедушкой. Когда бабушка с теткой эмоционально обсуждали, кому теперь достанется квартира и машина дочери и кто будет воспитывать ее сына, Иван был в соседней комнате и все слышал. Он пошел на кухню. Нашел аптечку с лекарствами и… Скорая успела вовремя.
— Представляете мое состояние, — пытается передать ощущения Марина. — Я лежу в реанимации с отрезанной грудью, сына в это время спасают в реанимации другой больницы. Когда озвучивают онкологический диагноз — твой привычный мир рушится. А тут вдобавок я узнала про сына. Только вчера я держала его за руку, а сегодня он едва не умер. Было ощущение, что все, что до этого я делала и создавала, рухнуло как карточный домик.
За те недели, что Марина провела в больнице, младшая сестра так к ней и не пришла. А мама навестила всего один раз. Да и то — подписать документы о согласии на перевод сына в психдиспансер — стандартная процедура после попытки суицида. Во время визита мать долго уговаривала дочь вызвать нотариуса, чтобы написать завещание, а заодно назначить опекуна Ивану. С мужем Марина была в разводе, и родственники боялись, что после ее смерти экс-супруг отсудит имущество.
— Меня даже не спрашивали, хочу ли я жить, какие перспективы в лечении. Вся семья меня дружно закапывала, — вспоминает Марина. — Хорошо, что место на кладбище не купили. Единственное желание у меня тогда было — заснуть и не проснуться.
За две больничных недели она похудела на 16 килограммов. Спала по три часа в сутки. Снотворное никакое не помогало.
— Меня тогда только психотерапевты спасли, — утверждает Марина. — Врач приходила ко мне утром, в обед, вечером. А я по любому поводу реву без остановки. И не просто реву — слезы были такие, что не могла дышать от плача. Меня учили простейшим техникам — как пережить все эти эмоции, как восстанавливаться, как использовать аутогенную тренировку и дыхательную гимнастику, чтобы не было приступов удушья… Я выжила только потому, что почувствовала: есть люди, которым на меня не наплевать.
Все равно обречен
В докладе доктора медицинских наук, старшего сотрудника федерального института психиатрии имени В.П. Сербского Евгении Панченко сказано, что в России среди онкологических больных суициды составляют около пяти процентов. В мыслях о самоубийстве врачу-психотерапевту признаются 80 процентов больных раком.
Основатель первого хосписа в Санкт-Петербурге, психиатр Андрей Гнездилов, почти полвека работающий с раковыми больными, в своей книге «Путь на голгофу» приводит другие цифры: суициды совершают 10-15 процентов раковых больных. Большая часть этих случаев в официальную статистику не попадает. Если онкобольной кончает жизнь самоубийством, то ни близкие, ни лечащий врач, как правило, не заинтересованы в обнародовании этого факта. Многим такой исход кажется закономерным, ведь человек все равно был обречен — просто ускорил события.
Свою книгу доктор Гнездилов написал еще в 1995 году. В многочисленных интервью он говорил, что в то время боялся обнародовать свои статистические выводы. Доказать факты по причине «анонимности действий» было практически невозможно. Больные, например, часто отказывались от еды. Подозрений обычно это не вызывает: у человека рак желудка — какой уж там аппетит.
Впрочем, с той поры мало что изменилось. Суициды в онкологии — по-прежнему табуированная тема. В 2015 году в прессу попали сведения о том, что в Москве в январе-феврале добровольно ушли из жизни сразу 11 раковых больных. Цифра всех шокировала. Роспотребнадзор выпустил памятку о том, как в прессе следует правильно освещать тему самоубийств. Об онкологических суицидах снова перестали говорить.
Правда, в том же 2015 году Минздрав в лице главного российского психиатра Зураба Кекелидзепообещал проработать концепцию постоянной психиатрической помощи онкобольным. Предполагалось, что каждый онкопациент будет направляться на беседу с психотерапевтом и психологом, которые смогут оценить его состояние и тем самым предотвратить непоправимое.
Москва тогда выступила пионером: в Сокольниках, в городской больнице имени братьев Бахрушиных к тому времени уже несколько лет функционировало единственное в России отделение онкопсихотерапии. Еще в советские годы оно было создано для помощи людям с психическими расстройствами, но после того, как в Бахрушинской больнице появилось онкологическое направление, психиатров и психологов привлекли к работе с «раковым корпусом». По страховому полису принимали пациентов со всей Москвы, а на бесплатные групповые онкопсихотерапевтические программы, созданные совместно с благотворительным проектом «Женское здоровье», была полугодовая очередь.
— Казалось бы, бери и тиражируй уникальный опыт на весь город, на всю страну, — говорит Ольга Гольдман, директор НКО «Ясное утро», оказывающего помощь онкобольным и их близким. — Но федеральная концепция тогда так и не появилась. А в Москве отделение, которое много лет бесплатно поддерживало сотни пациентов, у которого есть прекрасные результаты, сегодня закрывают — из-за отсутствия финансирования. И в то же время повсюду звучит, что онкологические технологии надо развивать.
Как поясняет Гольдман, психологическая помощь пациентам с этого года не входит ни в стандарты лечения, ни в тарифы ОМС. Программа государственных гарантий на 2018-2020 годы предусматривает лечение «психических расстройств и расстройства поведения». Однако это касается «большой» психиатрии. На помощь людям, страдающим временными расстройствами, денег государство сегодня не выделяет.
— У меня в голове не стыкуются некоторые моменты, — пытается анализировать госполитику выжившая онкобольная Марина. — Почему в садиках и в школах есть штатные психологи, а в онкодиспансерах они не предусмотрены? В детских учреждениях отклонения поведенческого характера ведь не сразу у детей наступают, а развиваются какое-то время. А в больницу приходят люди, которые уверены, что у них легкое недомогание, а оказывается — рак или что-нибудь не менее убийственное. В этот критический момент человека никто не поддерживает. Знаю девочку, с которой рядом при сообщении диагноза не оказалось психолога. Родственники увезли ее в горы, к «жужжанию пчел». Вернулась она с четвертой стадией. С этим живут. Но качество жизни совершенно другое.
Добби — свободен!
Недавно к врачу-психотерапевту в Бахрушинскую больницу обратилась очередная пациентка. Есть такой штамп — успешная молодая женщина. Ольга Миронова (по просьбе героини имя изменено) полностью подходит под это определение. Слегка за тридцать. Очень элегантная и ухоженная. Точеная фигура. Улыбчивая. Встретишь на улице — никогда не подумаешь, что она уже восемь лет сражается с раком груди. Диагноз поставили, когда сыну Ольги только исполнился год. Она тогда работала экономистом. Из-за болезни о карьере пришлось забыть. Семью обеспечивает муж — топ-менеджер крупной компании.
Лечение началось в 2010 году. Кроме химиотерапии проведена мастэктомия. В 2013 году — метастазы в яичники. Органы удалили. В 2016 году — метастазы в головной мозг. Помог кибернож (специальная лучевая терапия). Но выписанные «от головы» лекарства тогда практически сожгли желудок. Пища не усваивалась. Врачи диагностировали у нее крайнюю степень истощения.
За всю многолетнюю историю борьбы с раком это был первый случай, когда Ольга не смогла встать с постели. До этого пыталась сделать свою болезнь незаметной для родных. Даже когда от «химии» тошнило, старалась рассчитать прием лекарств так, чтобы «обниматься с белым другом» и блевать в первой половине дня. А вечером, к приезду мужа с работы, уже быть «нормальной».
— Я лежала тогда на кровати, — рассказывает Ольга. — Нужно было идти в больницу, а я не могу пошевелиться. Муж меня раньше всегда поддерживал. Даже прослезился, когда впервые услышал диагноз. Я в нем никогда не сомневалась. А тут — сломался. Подошел и говорит: «Я устал от всего этого. Когда ты наконец умрешь? Хочу уже начать новую жизнь».
Когда Ольга выписалась из больницы она не то, чтобы забыла те слова. Просто радовалась, что осталась в мире живых, что снова каждое утро может обнимать сына. Поэтому старалась о плохом не вспоминать. Но не получалось. Муж сначала злился, что она все улыбается и улыбается. А по вечерам полюбил обстоятельно рассказывать ей о своем знакомстве с прекрасной утонченной дамой. Дама очень сочувствует самоотверженному подвигу, который он совершает, живя с онкобольной женой.
— Эти пытки продолжалось почти два года, — продолжает Ольга. — Было невыносимо, потому что непонятно, в каком настроении он вечером будет. Он был то внимательный и заботливый, то — злой. Когда я смотрела на часы и видела, что он вот-вот появится, у меня начиналась паническая атака. Не могла дышать, как будто кто-то тисками сдавливал шею. Я ему даже сказала: у меня ощущение, что ты методично меня доводишь до самоубийства. И выхода я не видела. Разводиться? А жить на что? Да и сын тянулся к отцу.
Осложнялось все тем, что для родственников и друзей семья Ольги была идеальной и любящей. Знакомые вслух восхищались тем, как их сплотила беда.
— В психотерапию я не верила, но стала ходить на групповые сеансы, — рассказывает Миронова. — Там собираются люди с совершенно разными проблемами. Их объединяет одно — онкологический диагноз. Вроде мы ничего особенного не делаем — разговариваем, разговариваем… Врач — дирижирует. И сами не замечаем, как происходит важное: из нас выходит все то плохое, что годами накапливалось и сжималось в пружинку, и появляются силы идти дальше. И на мир смотришь уже по-новому.
Когда муж заметил, что Ольга уже не плачет во время его нравоучительных пассажей, спокойна и снова начала улыбаться, был неприятно удивлен. Попробовал зайти с другого бока и напомнить, что без него она с сыном пропадет. Да и вообще, кому нужна она такая — неполноценная?
— Но я поняла, что при желании могу и одна жить, — улыбается Ольга. — И проблема финансовых ресурсов вполне решаема. И в общем-то это не я завишу от мужа, а ему невыгодно, чтобы я от него уходила. Я поверила в себя. Это как в романе про Гарри Поттера. Помните эльфа? Ему подарили носок, и это значило, что «Добби — свободен!»
По словам Мироновой, известие о том, что единственное в Москве «настроенное» под онкопациентов психотерапевтическое отделение закрывается, вызвало панику в «раковом корпусе». Одни активисты собирают подписи под петицией. Другие думают о «запасных вариантах» и мониторят цены на свободном рынке.
Средняя стоимость психотерапевтического сеанса — 4-5 тысяч. И не факт, что с врачом удастся поймать одну волну. Учитывая, что многие вынуждены самостоятельно покупать онколекарства, так как с госзакупками случаются перебои, позволить себе это смогут единицы.
— Помню свою депрессию, помню, как уходила почва из под ног, — подводит итог Ольга. — На душе чернота. И действительно хотелось что-то сделать с собой, а я ведь верующая. Мне помогли. У других — выхода не будет?
«Мы все побреемся налысо!»
Почему тяжелобольные чувствуют себя социально изолированными, «Ленте.ру» рассказала заведующая отделением психотерапии московской больницы имени братьев Бахрушиных Оксана Чвилева
«Лента.ру»: У вас в больнице были попытки суицида?
Оксана Чвилева: Нет, но некоторые пациенты высказывают такие мысли. Конечно, если врач слышит, что человек говорит про это, нас срочно вызывают. Потому что это — серьезно. У нас в стационаре недавно на лечении находилась женщина с раком груди. Первоначально ей ставили легкую стадию, но дополнительное обследование показало, что ситуация очень тяжелая — гораздо хуже, чем предполагалось. После того, как ей об этом сообщили, она решила, что уже конец, лечиться бесполезно.
На самом деле низкий уровень информированности о раке, о том, какие возможности лечения и перспективы есть у больных, иногда поражает. У меня было несколько пациентов, которые рассказывали, что когда только узнали диагноз, сразу пошли в ритуальные услуги. Одну такую пациентку ко мне привез муж. Она сначала даже никому не сказала о болезни. Родственники случайно обнаружили бланк с анализами и настояли, что нужно в больницу, а не на кладбище.
Всем пациентам, у которых диагностирован рак, нужна помощь психолога?
Не обязательно. У кого-то достаточно собственных сил, чтобы адаптироваться. Но многим не хватает личных ресурсов, и тогда нужна профессиональная помощь. Когда человек находится в состоянии аффекта, в очень сильном стрессовом состоянии, достучаться до него не всегда получается. Чаще всего нарушается сон, присутствует постоянная тревога и страх, он сложно воспринимает информацию и элементарно не понимает того, что пытаются донести до него врачи. Это усложняет процесс коммуникации пациента и онколога. Больной может многократно задавать одни и те же вопросы, ничего не может запомнить. Психотерапевт, назначая необходимую фармакотерапию для коррекции психических расстройств, помогает стабилизировать эмоциональное состояние пациента. И тогда становится возможной продуктивная работа пациента с врачами, и восприимчивость к лечению основного заболевания повышается.
Тяжелых и неизлечимых заболеваний много. Почему именно онкобольные попадают в группу риска по суицидам?
У нас много мифов и суеверий вокруг рака. Эта болезнь до сих пор стигматизирована в обществе. Одна пациентка рассказывала: «Приходила соседка, пили с ней чай. И я рассказала, что поставили онкологический диагноз. Соседка тут же изменилась в лице, перестала пить чай из «заразной» чашки и больше не приходила». Представляете, какой это удар для человека? Он сразу чувствует себя неполноценным!
Часто раковые больные социально очень одиноки. Даже если у кого-то есть суперсемья, которая во всем его поддерживает, ощущение одиночества все равно присутствует. Родственники не всегда понимают, что чувствуют их близкие, пережившие рак. Пациенты в ремиссии рассказывают: тебя распирает, ты хочешь поговорить о предстоящих обследованиях и переживаниях по этому поводу, о страхе рецидива, о перспективах, да просто о том, как жить дальше. А тебе говорят: «Все уже прошло, сколько можно, давай на что-нибудь другое переключись, не нужно об этом думать». А как не думать, когда нужно проходить регулярные обследования, и как дамоклов меч постоянно висит над человеком мысль: вернется рак или нет?
Работа традиционного и онкопсихотерапевта отличается?
В работе с разными группами пациентов есть свои особенности, конечно. Мы учитываем, на какой стадии лечения находится пациент, какое лечение по основному онкологическому диагнозу он принимает. Например, есть препараты, которые не рекомендуется назначать во время химиотерапии или гормонотерапии, есть нежелательные сочетания лекарств. И наоборот — есть препараты выбора в данной ситуации. Мы все это должны иметь в виду, учитывать возможные побочные эффекты.
То есть врач из традиционного психдиспансера, если к нему обратится онкопациент с депрессией, не справится?
Справится, конечно. Если только больной к нему дойдет. А как раз в этом я сомневаюсь. К психиатрии, как и к онкологии, в нашем обществе особое отношение, обусловленное мифами и страхами. Даже в нашей больнице — приходишь в отделение к больному, знакомишься. Часто человек, когда слышит слово «психотерапевт», в ужасе машет руками: «Зачем мне это? Я не псих, у меня все нормально».
Важно, чтобы психологическую помощь можно было получить по полису ОМС. И чтобы она была в структуре онкологической службы, где человек проходит лечение и постоянно наблюдается. То есть чтобы пациенту не надо было за этим куда-то идти, ехать на другой конец города, в специализированные учреждения, которые стигматизированы обществом.
Лечение онкологического заболевания многоступенчатое, пациент сталкивается с разными врачами, его передают из рук в руки, поэтому человеку важно, чтобы был хотя бы один специалист, который знает полностью его историю, сопровождает и поддерживает его на всех этапах лечения. И даже после терапии, на этапе регулярных обследований.
Допустим, пациенту врачи уже сказали, что перспектив остаться в живых у него нет. Не делаете ли вы хуже, когда будоражите его, стимулируя в нем какую-то надежду?
Мы работаем в команде с онкологами, обсуждаем случай каждого пациента и смотрим реальные медицинские прогнозы. Мы никогда не даем готовых рецептов, всегда отталкиваемся от конкретной ситуации человека. Пациент может провоцировать, спорить, говорить, что его борьба с болезнью бесполезна, что нет перспектив, что он не верит. Но если пациент пришел — это значит, что в глубине его души есть надежда, он хочет в чем-то себя убедить, хочет услышать противоположные аргументы. Иногда после консультации пациент уходит — и вроде бы ничего не изменилось, он остался при своем мнении, но через некоторое время опять приходит: «Вот мы тогда с вами говорили, я долго думал и решил, что нужно что-то менять».
А по поводу того, когда уже пора сдаваться, вот одна история: в этом году в ноябре на последнем Всероссийском съезде онкопсихологов в Москве выступала жена писателя, у которого был диагностирован рак гортани. Врачи сказали, что перспективы не очень хорошие, и надежд мало. Но они боролись, проходили необходимое лечение. Жена как могла его поддерживала, не давала опустить руки. Сил выходить из дома у него не было, поэтому музыкальные и литературные вечера, танцы жена организовывала дома. Она предложила сделать подборку его стихов и выпустить книгу, что вдохновило ее мужа, они это осуществили. Вскоре они продолжили лечение в Израиле. В октябре этого года его врач-онколог сообщил, что терапия окончена, рака у него больше нет.
Обращаются ли к вам за помощью родственники пациентов?
Недавно позвонила дочь пациентки, плачет: «Мама крайне тяжело переносит свою болезнь. У нее недавно случился очередной рецидив. Можно, мы придем вместе?» Приходят. Мама абсолютно спокойна, адекватна, понимает, что ее ждет. А дочка со слезами на глазах рассказывает, как все плохо. Я предлагаю дочке прийти на индивидуальную работу, потому что помощь тут больше всего требуется ей.
Иногда приходят родные и спрашивают: «Ну как там наш отец (мать), что думает, что рассказывает?» У нас работает правило конфиденциальности: все, что пациент говорит в кабинете врача, остается здесь же, мы ничего никому не передаем. В таких случаях предлагаем провести сеанс семейной психотерапии, и уже в присутствии всех вовлеченных сторон, при общем согласии, поднять какие-то проблемы. Но не за спиной пациента.
Часто ли близкие предают? И почему?
Тут о частоте не скажешь. Если я назову какую-то цифру — она будет означать только то, сколько таких историй попадается мне. И на вопрос, почему это происходит, не смогу ответить. Взять, например, две семьи. На первый взгляд события, поступки там могут быть одинаковыми, но вызваны они совершенно разными вещами. Было бы заманчиво выдать всем памятку, где подробно расписано, почему в жизни такое случается, а заодно — инструкцию, как себя вести, чтобы быть счастливым. Если бы все можно было упростить, наша работа не была бы такой долгой и сложной. У каждого есть мотивы и причины того или иного поведения. И у каждого есть свои возможности изменить что-то и поменять траекторию своей жизни.
Но все же — отчего это зависит: от личностных особенностей, семейного стажа?
Личностные особенности, безусловно, играют роль. А длительность семейных отношений — не всегда. К нам недавно пришла пациентка, которая прожила с мужем 27 лет. И сейчас она поняла, что они жили каждый своей жизнью, были абсолютно чужими друг другу.
Мы работали с молодой девушкой. Не помню ее семейный стаж — наверное, не больше пяти лет. Сыну было года три. У пациентки была операция, потом химиотерапия. Муж очень ее поддержал. «Ну что ты плачешь, — говорит. — Подумаешь — облысеешь, это временно. Мы все побреемся налысо». И действительно, сам постригся, и ребенка тоже побрили. Такая солидарность.
***
P.S. На сайте департамента здравоохранения Москвы появился официальный комментарий о судьбе онкопсихотерапевтического отделения в ГКБ имени братьев Бахрушиных. Как сообщает ведомство, информация о ликвидации службы не соответствует действительности.
— Речь не идет о прекращении оказания консультативной и лечебной психотерапевтической помощи онкобольным в больнице имени братьев Бахрушиных, — поясняет ситуацию руководитель столичного департамента здравоохранения Алексей Хрипун. — Действительно, планируются некоторые структурные изменения, но они носят технический характер и никак не повлияют на процесс оказания медицинской помощи. Врачи, которые ранее принимали пациентов, по-прежнему будут оказывать им помощь в полном объеме. Специалисты-психологи будут по-прежнему принимать как амбулаторных пациентов, так и пациентов стационара.
Однако уведомление о ликвидации с 1 января 2019 года психотерапевтического отделения пока никто не отозвал. Опытные пациенты чиновникам не верят — требуют предъявить документальные доказательства с печатью и подписью. Больные люди бывают такими навязчивыми.
В министерстве культуры в целом положительно оценили идею учредить в России День патриотизма и отмечать его 6 августа, в день введения продовольственного эмбарго. В ответ на запрос председателя комитета Госдумы по обороне Владимира Шаманова замглавы ведомства Владимир Аристархов заявил, что инициатива заслуживает внимания. Но после того как пресс-секретарь президента Дмитрий Песков весьма сдержанно отозвался об этом предложении, позиция Минкульта несколько изменилась. В тот же день Аристархов заявил, что введение нового праздника представляется избыточным. «Лента.ру» попыталась выяснить у автора спорной инициативы, как исчезновение импортных продуктов повлияло на патриотические настроения, а также попросила экспертов рассказать об особенностях российского патриотизма и необходимости праздновать его день.
Автор предложения о введении Дня патриотизма — Рахман Янсуков, президент Ассоциации предпринимателей по развитию бизнес-патриотизма «АВАНТИ»:
Для нашего государства необходим праздник, объединяющий народ. Мы предлагаем отмечать День патриотизма 6 августа, потому что именно тогда в 2014 году были введены продуктовые контрсанкции. Этот праздник будет напоминать людям о том, что они дали импульс развитию всех сфер нашей страны. Без патриотизма и объяснения его массам мы не сможем выжить.
Введение контрсанкций объединило народ. Мы поняли, что надо строить заводы в России, развивать бизнес в России, инвестировать в свое сельское хозяйство. А до этого некоторые даже не знали слово такое — «патриотизм», особенно среди молодежи. Этот праздник очень важен, во время него мы будем вспоминать наших героев, космонавтов, других важных людей.
День народного единства, отмечающийся 4 ноября, — тоже очень хороший праздник, но День патриотизма будет объединять многонациональный народ нашей страны: и предпринимателей, и военных, и тем более подрастающее поколение. Посмотрите, вот в США Дональд Трампа подписал указ о введении Дня патриотизма. Для нас очень важно, чтобы у нас был такой праздник. Я отправлял письма в Госдуму, в администрацию президента… Будем ждать.
Марк Урнов, научный руководитель департамента политической науки НИУ «Высшая школа экономики»:
Спросив человека, патриот он или нет, можно с большой вероятностью получить ответ «да, конечно, я патриот». А дальше начинаются всякие сложности, ведь представление о патриотизме у всех разное. В научной литературе оно описывается как минимум тремя характеристиками: склонность считать свою страну лучше других, допущение или недопущение ее публичной критики и тип долга, который гражданин испытывает по отношению к ней.
Здесь возникает гигантское количество мнений. Кто-то будет утверждать, что его страна, безусловно, лучше других, и это есть признак патриотизма. Кто-то — например, Пушкин, — напишет, что, мол, я презираю свою страну, но мне обидно, когда при мне ее начинают ругать иностранцы. Можно презирать свою страну, но быть патриотом, потому что тебе не нравится, когда о ней говорят что-то плохое другие. Салтыков-Щедрин костерил свою страну со всех точек зрения, а потом, приехав из-за границы, увидел на улице городового, подошел к нему и дал рубль. «За что?» — спросил тот. «За то, что ты большой», — ответил писатель.
Если говорить о долге, то тут тоже есть огромное количество нюансов. Должен ли ты положить за Родину жизнь или нет? И еще один очень тонкий нюанс: кто тебе должен поручать эту миссию защиты Отечества — ты сам ее ищешь или просишь указать?
Князь Вяземский определил градации патриотизма. Он говорил, что есть патриотизм обычный, есть квасной, а есть сивушный. Сивушный патриотизм — это когда, как говорил Салтыков-Щедрин, «путают Отечество и Ваше превосходительство» и когда люди уверены, что «наши правы в любом случае». Эта концепция, существовавшая во времена советской власти, легко оживляется. Поэтому напряженность в мире простимулировала подъем в России такого сивушного патриотизма, пока, к счастью, не очень агрессивного.
Он не может не выдохнуться. Энергетика российского общества чрезвычайно низка. Для нормального развития патриотизма у нас не хватает доверия людей друг к другу, к социальным институтам. Пафоса, который витает воздухе в последние годы, не хватит надолго, если не подогревать его рассказами о том, что нас хотят съесть с потрохами.
Что касается Дня патриотизма как официального праздника, то я к нему отношусь с большой долей скепсиса. Все это будет принимать очень странные формы. Как всегда обяжут каких-нибудь бюджетников выходить и махать флагами. Для меня чувство патриотизма по интимности сравнимо с религиозными чувствами. Идея создания официального праздника, когда все будут бить себя кулаком в грудь и восклицать «я патриот!», мне чужда. Не надо трогать интимные чувства народа, они сами прорастут.
Андрей Покида, директор Центра социально-политического мониторинга Института общественных наук РАНХиГС:
Пару лет назад мы проводили исследование, в ходе которого 70-80 процентов опрошенных определяли себя как патриотов. Для них это означало любовь к Родине, к своей стране, уважение к традициям, к старшему поколению. Но когда речь заходила о том, чтобы сделать что-то реальное для своей страны, ряды патриотов редели. По большей части они заявляют о патриотизме на словах.
В 2014 году патриотизм населения вырос благодаря присоединению Крыма к России и противопоставлению внешней политики нашей страны политике Америки и Европы. Что он собой представляет — большой вопрос. Хотя надо отметить, что молодые люди теперь более охотно идут служить в армию. В нее вкладываются большие деньги, ситуация в корне поменялась.
Что касается Дня патриотизма, то я не вижу необходимости в таком празднике, поскольку, по сути, практически любой праздник — патриотический. Возьмем, хотя бы, 9 Мая, День Победы. В каждый праздник и так заложена концепция патриотизма, гордости за свою страну.
Леонтий Бызов, ведущий научный сотрудник Института социологии РАН:
Большинство россиян считают себя патриотами, так как их основные ценности составляют державность, сильное государство и прочие атрибуты государственнического сознания. Так что патриотизм наших людей прежде всего выстроен вокруг концепции сильной страны с сильными вооруженными силами, которую все уважают и боятся.
В 2014 году он сильно вырос и продолжает находиться на очень высоком уровне, но градус его слабеет. Внимание россиян переключается на внутренние проблемы. Они продолжают называть себя патриотами, но патриотическая тематика интересует их все меньше, по инерции.
То, что произошло тогда, объединило народ на словах, дала те самые 80 процентов поддержки власти. Но в реальности объединение общества происходит, когда в нем возникают горизонтальные связи, когда люди самоорганизуются, договариваются между собой, вступают в движения — не обязательно политического характера. Всего этого не произошло. Общество осталось атомизированным, интересы россиянина сводятся к самому себе, собственному выживанию, достатку. На практике их мало волнует то, что делает сосед, а патриотами они остаются скорее на словах.
Говоря же о введении Дня патриотизма, можно вспомнить уже существующий День народного единства, отмечающийся 4 ноября, День России 12 июля… День есть, а единства нет. То же самое можно сказать и о Дне патриотизма. Все эти праздники в народном сознании не прижились, общество плохо понимает, о чем идет речь. Это не самая удачная инициатива. Она не даст ни положительных, ни отрицательных результатов. Люди будут просто рады лишнему выходному дню — если он будет объявлен выходным.
Предпосылки для появления реального патриотизма, какой есть в США и Европе, у нас есть. Нужно, чтобы общество проснулось и объединилось вокруг каких-то реальных дел. Это происходит, но очень медленно и пока погоды не делает, хотя зачатки настоящего патриотизма в России видны, и они радуют.
Игорь Яковенко, культуролог, доктор философских наук, член бюро Научного совета РАН «История мировой культуры»:
Патриотизм — это естественная человеческая реакция, присущая всем народам. Если человек осознает себя принадлежащим к некому народу или государству, то в нем вырабатывается идентичность, и он болеет за свою страну и становится патриотом. В равной степени патриотизм в России так же естественен, как и в любой точке земного шара.
Я не очень люблю патриотическую риторику. Когда об этом слишком много говорят, то это порождает фальшь, ханжество и дает противоположный результат. Я жил в СССР и прекрасно помню рассуждения о патриотизме, а когда Союз рухнул, на улицы в поддержку Союза не вышло и трех человек, что характерно. Патриотизм важен, он существует, но праздники не решают проблемы, связанные с его подъемом.
Нельзя сравнивать народы по степени патриотизма. Начинается Первая мировая война, и на улицу выходят народные массы, поддерживающие ее. А позже мы узнаем, что в России было от 1,5 до 2 миллионов дезертиров, которые не пошли в армию. И как это оценивать?
Патриотизм выясняется по-настоящему в эпоху испытаний, когда возникает опасность для твоей страны. Классический вариант — Великая Отечественная, и здесь мы можем его увидеть, верифицировать, наблюдать. Хотя истины ради стоит отметить, что и во время ВОВ, по разным оценкам, от 1,5 до 2 миллионов граждан СССР одели немецкую форму. Но, безусловно, это была патриотическая война, поскольку Гитлер отрицал саму государственность России, ее существование. Поэтому народ поднялся, объединился и воевал.
Но есть ли День патриотизма в Германии или Китае? У американцев есть 4 июля, есть символы государства… Новый президент США Дональд Трамп действительно объявил день своей инаугурации Днем патриотизма, но он достаточно экстравагантная фигура. В целом эти чувства находят свое выражение в днях победы, независимости и так далее. Во всех странах есть какие-то дни, в которые граждане реализуют себя как патриоты.
День патриотизма в России рискует вылиться в обычное казенное мероприятие. Все губернаторы будут писать отчеты о проведенной работе по сбору людей на демонстрации. Но если естественное патриотическое чувство людей подменится административными муляжами, ни к чему, кроме профанации, это не приведет.
19 декабря исполнился ровно год с тех пор, как бывший глава города Нижнего Новгорода, заместитель председателя законодательного собрания области Олег Сорокин находится под стражей. Чиновник обвиняется в получении взятки в особо крупном размере и похищении человека. Корреспондент «Ленты.ру» побывал на очередном заседании скандального судебного процесса.
«Второе покушение»
1 декабря 2003 года на автодороге Нижний Новгород — Касимов автомобиль бывшего мэра Нижнего Новгорода Олега Сорокина был расстрелян неизвестными. По данным следствия, политик получил три пулевых ранения и перенес несколько операций. Организаторами нападения суд признал вице-спикера законодательного собрания Нижегородской области Михаила Дикина и его брата подполковника милиции Александра Дикина. Следствие вышло на организаторов в результате оперативного эксперимента в котором принимал участие сам Олег Сорокин, который предоставил милиционерам свой Mercedes по официальному запросу в рамках расследования покушения на свою жизнь.
Оперативники решили оказать психологическое давление на некоего Александра Новоселова, который знал организаторов покушения и поэтому привлекли к эксперименту будущего политика. В ходе него несколько сотрудников тогда ещё милиции, один из которых сейчас также является фигурантом этого уголовного дела, в гражданской одежде и на автомобиле Сорокина, который был им представлен по официальному запросу со стороны руководства ГУВД Нижегородской области, вывезли свидетеля по делу о покушении на него в лес, где получили от свидетеля необходимую информацию. При этом из видео, зафиксировавшего ход оперативно-разыскного мероприятия, следует, что показания получены без принуждения и применения насилия.
Адвокаты Олега Сорокина не устают повторять, что Европейский суд по правам человека, присудивший позже Александру Новоселову компенсацию за моральный ущерб, не ставил под сомнение факт проведения в отношении Новоселова именно оперативного эксперимента (хотя сам эксперимент назвал незаконным), то есть исходя из этого решения ни о каком похищении речи идти не может. Более того, многократные обращения Новоселова в прокуратуру в течение тринадцати лет оставались без ответа. И вот теперь Олег Сорокин из потерпевшего превратился в обвиняемого. Однако эта удивительная метаморфоза случилась с бывшим главой города не сразу. Поводом для его ареста год назад послужило другое не менее удивительное дело.
«Мое виденье дела — поступил заказ посадить Сорокина. Я год назад, 28 декабря, рассказал в суде, что это второе покушение на Сорокина. В первом покушении был использован автомат Калашникова с патронами, и в Сорокина полетели пули. Во втором покушении на Сорокина использовали следственный аппарат, — уверен адвокат бывшего мэра Сергей Лебедев. — И вместо пуль использовали подмену понятий. То есть привычные нам вещи, которые мы привыкли называть одними словами, назвали совершенно противоположными. В математике это называется «подгонка решения под ответ»».
Превращение коммерческого подкупа во взятку
В материалах многих СМИ обычно говорится, что поводом для ареста Олега Сорокина и нынешнего судебного процесса над ним послужила взятка. Но это не совсем так. Конструкция обвинения строится на том, что представители фирмы «Вектрон» господа Беспалов и Хан завели знакомство с неким Мансуром Садековым, знавшим в свою очередь главу города Сорокина. Между Садековым и представителями «Вектрона» велись переговоры о том, что «Вектрон» мог бы отозвать свою жалобу на проведение конкурса по земельному участку под строительство в 453 гектара, который выиграла якобы аффилированная с Сорокиным компания «Инградстрой». Цена вопроса — 30 миллионов рублей, что по тогдашнему курсу составляло один миллион долларов США.
При этом адвокаты Олега Сорокина настаивают на том, что у него никакой необходимости в том, чтобы «Вектрон» не оспаривал конкурс не было. Компания «Инградстрой» никакого отношения к Сорокину не имела. А сама же фирма «Вектрон» участия в вышеуказанных торгах никогда не принимала, заявок на участие не подавала, активов не имела и никакой деятельности, кроме подачи формальных жалоб, не вела, а в 2017 году была вообще ликвидирована налоговой службой как недействующая организация.
«Олегу Сорокину предъявили абсолютно абсурдное по своей сути обвинение в получении взятки в виде услуги имущественного характера. Под услугой следствие понимало другое преступление, которое совершил Мансур Садеков, за которое тот был осужден и признан виновным в октябре 2014 года, — утверждает адвокат Сергей Лебедев. — То есть суд постановил, что Садеков попытался совершить коммерческий подкуп. За это он был осужден — и в этом деле была поставлена точка. При этом в приговоре было прямо указано, что Сорокин о преступных действиях Садекова осведомлен не был. Спустя три года действия, которые совершил Садеков, были объявлены взяткой. Причем взяткой уже оконченной. Первый очевиднейший абсурд ситуации, на мой взгляд, что Садеков был осужден за покушение на коммерческий подкуп, то есть это преступление не было оконченным. Если включить формальную логику, то получается, что, если рассматривать его действие как услугу, то он ее еще не оказал. То есть он еще коммерческий подкуп не осуществил. Таким образом, если встать на позицию следствия, то и услугу, если это считать услугой, он не оказал, а только собирался ее оказать. Но Сорокина обвинили в том, что услуга была оказана. Вот это первый логический провал в суждениях следствия».
Мотивы Садекова и «Вектрона»
По мнению адвоката Сергея Лебедева, Мансур Садеков — человек малообразованный, никакого специального образования не получал. Но после того как убили его брата, а тот был видным предпринимателем в Нижнем Новгороде, Мансур стал обладателем целой империи, в которую в частности входила сеть заправок. «Сами по себе деньги, конечно, дают определенный вес в обществе, но ему хотелось еще позиционировать себя как успешного предпринимателя, как человека, который имеет какой-то собственный вес в социуме», — утверждает Сергей Лебедев. Мансур Садеков хотел услужить Сорокину, чтобы тот его потом отблагодарил, «потому что так принято». То есть Садеков взял на вооружение метод Бориса Березовского, весьма распространенный в те годы, который «решал» проблемы политиков, а потом требовал за это какие-либо услуги. Мансур Садеков, по версии адвокатов Олега Сорокина, попал в поле зрения «Векторна». «И его фактически спровоцировали на эти действия, внушили ему, что представитель «Вектрона» Евгений Хан может оказывать какое-то влияние на антимонопольную службу, может каким-то образом своими действиями прекратить это искусственное разбирательство по поводу законности аукциона, — говорит Сергей Лебедев. — И Садеков наивно в это поверил и решил, что, пообещав им денег, он может каким-то образом устранить мэра из конфликта. Я подозреваю, что Садеков к тому времени продал все свои заправки и, есть такая версия, сам хотел пристроить свои деньги в проект по застройке 14 земельных участков. А потом, когда его задержали, его склонили к даче показаний, что это якобы выгодно Сорокину».
«А «Вектрон» являлся искусственно созданным, залегендированным сообществом, целью которого было организовать конфликт с властями города Нижнего Новгорода, — продолжает настаивать Сергей Лебедев. — И в этом конфликте они хотели спровоцировать кого-либо из чиновников Нижегородской области на совершение действий, которые можно было бы объявить противоправными. Иными словами — с целью искусственного создания доказательств должностного преступления они вели и записывали разные разговоры».
Сергей Лебедев утверждает, что «Евгений Хан сообщал о себе ложную информацию, что он крупный предприниматель, оперирует большими денежными суммами, исчисляемые миллиардами, представляет крупных инвесторов, что у него дружеские отношения с руководителем Федеральной антимонопольной службы Артемьевым, что они играют в теннис, чтобы продемонстрировать свое определенное влияние». И таким образом он ввел Садекова в заблуждение, а потом, по версии адвоката, сотрудники правоохранительных органов уговорили его признаться, оговорить Сорокина, что он и сделал для того, чтобы выйти на свободу.
Маснур Садеков в ходе следствия несколько раз менял показания. Сначала он обвинял в противоправных действиях не только Сорокина, а еще других должностных лиц из правительства Нижегородской области. Затем сосредоточился на одном Сорокине, потом в конце концов не предоставив этим показаниям никаких подтверждений, Садеков изменил свои показания и стал утверждать, что Олег Сорокин вообще был не в курсе, что «у меня сложилось ошибочное представление, что Сорокин в этом как-то заинтересован».
Что касается встреч Олега Сорокина с Евгением Ханом, то Сергей Лебедев приводит данные записи разговора, фигурирующей в суде и сделанной в Каннах, где мэр призывает Хана вкладывать деньги в экономику города и больше никаких других разговоров у политика с этим предпринимателем не было. Сергей Лебедев заканчивает беседу, обращая внимание на то, что, согласно судебной практике, предметом взятки может быть только услуга, поддающаяся рыночной оценке, и напоминает, что деньги от Мансура Садекова представителям «Вектрона» так и не были переданы. Так что оснований для обвинений Олега Соркина в получении взятки просто не существует. «Сейчас понятно, что это была провокация. Уже изучив материалы дела, там есть много документов, написанных на имя генерала Сугробова, который сейчас сидит. То есть методы, используемые компанией «Вектрон» очень похожи на сугробовские», — завершает мысль Сергей Лебедев.