Ремонт стиральных машин на дому.
Ремонт посудомоечных машин Люберцы, Москва, Котельники, Жулебино, Дзержинский, Лыткарино, Реутов, Жуковский, Железнодорожный. Раменское. 8-917-545-14-12. 8-925-233-08-29.
В Минздрав поступил законопроект о принудительном тестировании школьников на наркотики. Как пояснил автор идеи, главный нарколог Минздрава, директор Московского научно-практического центра наркологии Евгений Брюн, под действие закона попадут лишь те, чье поведение вызывает подозрение у педагогов, а также подростки, состоящие на учете в комиссиях по делам несовершеннолетних. Для остальных тестирование останется делом добровольным. Правозащитники и врачи, однако, критически относятся к идее тестирования в целом. Много претензий к процедуре. Дорогие тесты школам не по карману, дешевые недостаточно точны. Кроме того, сейчас подростки переключаются с героина и марихуаны на новые синтетические препараты — эксперты утверждают, что большинство экспресс-тестов просто не определяют их присутствие. «Лента.ру» разбиралась, к чему приведет добровольно-принудительное тестирование школьников и надо ли его бояться.
В ночь на 4 ноября 2016 года умер Илья К. Ему было 15 лет и один месяц. Как позже расскажут матери, он съел «марку» (листок бумаги, пропитанный раствором синтетического наркотика). Накануне Илья поехал в гости к друзьям в Химки. В 10 вечера отзвонился домой и попросил разрешения остаться «посмотреть фильм». Поскольку завтра был выходной и мальчик редко «злоупотреблял» такими просьбами, ему разрешили, тем более что всех подростков, кто был в компании, мама знала. Ночью ее разбудил приехавший наряд полиции и сообщил о смерти сына. Передозировка.
«Мой сын не был наркоманом, — написала позже в своем аккаунте в Facebook Елена К. — В школе, где он учился, психологи отнесли его к одаренным: Илюша писал стихи, учился в художественной школе, занял первое место в районной олимпиаде по экономике. Он был влюблен. У него была острая жажда узнавания жизни. Он был нацелен на жизнь, а не на саморазрушение. Мы говорили с ним о наркотиках — его отношение было резко отрицательным. Я была совершенно спокойна за него, верила, что у него впереди большая интересная жизнь».
Следователь, которому поручили расследовать дело, дал понять, что он хоть и сочувствует родительнице, но для него это рутинная история. За неделю в его округе от отравления наркотиками умерли четверо, среди них были и дети. На поминках сына многие его товарищи — ученики «рейтинговых» столичных школ, признались, что пробовали ЛСД (синтетический наркотик). Препараты доступны, и многие дети не считают их наркотиками. Рекламные рассылки о продаже «специальных» смесей в виде спама приходят даже на мобильные телефоны.
Главный нарколог Минздрава РФ Евгений Брюн , что сейчас наше общество проигрывает битву с наркоманией. И немалый вклад в это вносит Запад, где частично легализуется марихуана. Чиновник убежден, что на этом наркотическом фронте Россия может стать последним бастионом. Поэтому, считает он, так важно контролировать обстановку в школах. Нужно дать право администрациям учебных заведений при необходимости принудительно направлять ребят на наркологический медосмотр.
В соответствии с приказом Минздрава «О порядке проведения профилактических осмотров школьников в целях выявления потребления наркотиков» сейчас тестирование проводится на добровольной основе. Родители школьников, которым не исполнилось 15 лет, должны дать письменное согласие на процедуру. Старшие сами решают, ставить ли им автограф. Исследование состоит из двух частей: психологическое тестирование и «анализ биологической жидкости». Говоря по-простому, ребенку предлагают пописать в баночку, в которую потом медработник опускает тест-полоску. Чем-то напоминает анализ на беременность.
Но врачи советуют не слишком доверять любым результатам такого исследования. Даже если анализ отрицательный, радоваться рано.
«Тесты, которые применяются при диспансеризации детей, могут обнаружить экстази, марихуану, героин, амфетамины, метадон, — пояснил «Ленте.ру» Олег Зыков, директор Института наркологического здоровья нации, член федеральной и московской правительственных комиссий по делам несовершеннолетних. — Предпочтения молодежи сейчас сместились в сторону синтетических каннабиноидов и психостимуляторов. Это то, что называется «солями» и «спайсами». Экспресс-методов, гарантированно определяющих их присутствие, в природе не существует. Что там пытаются выявить школьными тестами — большой вопрос. Кроме как деньги попилить, я не вижу других целей и задач в этом процессе».
В качестве примера Зотов приводит статистику, оглашенную на недавнем съезде главных наркологов российских городов. Например, в Татарстане из 80 тысяч проведенных тестов положительными оказались лишь четыре. Можно было бы радоваться столь хорошему результату, но специалисты сомневаются в точности диагноза. А расходы на мероприятие копеечными не назовешь: стоимость одного экспресс-теста — 300-400 рублей. То есть кампания обошлась примерно в 30 миллионов рублей.
При положительной пробе эксперты советуют родителям все перепроверить в хорошей лаборатории.
«Школьные тесты могут на что угодно реагировать, — объясняет доктор медицинских наук, президент Общества специалистов доказательной медицины, профессор Высшей школы экономики Василий Власов. — Хоть на булочку с маком. Или даже на лекарства, которые принимает ребенок. Например, вещество фенобарбитал считается наркотическим средством и контролируется. Но оно входит в состав валокордина, который продается чуть ли не в супермаркетах. Многие его принимают как успокаивающее».
Но даже ложноположительный результат гарантирует несчастному семейству бюрократические проблемы.
«Если тест «проявит» наркотик, по действующему регламенту каждый такой случай должен регистрироваться, — продолжает Василий Власов. — А медицинский работник по протоколу обязан обратиться в полицию. Там заводят карточку, и у человека возникает пожизненная регистрация наркомана. Даже если последующие анализы будут отрицательными — маховик уже запущен. И мальчик Петя, у которого однажды что-то нашли, уже никогда не станет ни президентом, ни космонавтом. Таких Петь и Маш будет вся страна».
Однако директор московского центра образования «Царицыно» №548 Ефим Рачевский полагает, что «от тестирования пользы больше, чем вреда». В его школе процедура проводилась год назад. Насильно никого не заставляли. Добровольцами стали 17-18 процентов учеников. По словам Рачевского, результаты он не знает, «поскольку разглашать такие сведения — противозаконно». Заслуженный учитель понимает, что многие отказываются от тестирования, опасаясь возможной огласки, и предлагает свой способ популяризировать эту процедуру.
«Предположим, что информация о детях попадет в общий доступ, — говорит он. — Это будет нарушение 152-го федерального закона о персональных данных и закона о врачебной тайне. Пару человек посадить — нарушать перестанут».
Но даже если мальчика Петю и поставят на учет абсолютно обоснованно, это вовсе не означает, что его тут же начнут спасать от наркомании. Соответствующего регламента нет. Для работы с ребенком потребуется согласие либо его родителей, либо его самого. Добиться этого от наркомана весьма проблематично. Да и родители, как ни странно, не всегда бегут к наркологу после первого звоночка, рассчитывая решить проблему своими средствами, внутри семьи.
«Главная профилактика наркомании — это научить ребенка преодолевать конфликты и проблемы, — уверен директор Института наркологического здоровья нации Олег Зыков. — Это работа психологов. Наркотики — симптом неблагополучия. И если мы мыслим категориями забора мочи у ребенка и выявления там химических веществ, мы не можем ему помочь. Дело ведь не в химических анализах, а в отношении».
В школе, расположенной недалеко от Арбата, где учился Илья К., о происшествии говорят, но без обсуждения деталей. Педагоги в основном ругают детей за то, что «скрывали наркоманов».
«Я думаю, что тестирование имело бы смысл делать, даже если у него есть «побочные» эффекты, — пояснила «Ленте.ру» мама погибшего мальчика Елена К. — Это могло бы отпугнуть детей от тех же спайсов. Если бы подростки знали, что их будут проверять, возможно, побоялись бы даже из любопытства что-то пробовать».
Бывший сотрудник ФСКН, знакомый с предысторией введения проверок в школах, считает, что систематическое тестирование школьников полезно с точки зрения профилактики: ребенок должен знать, что тайное всегда становится явным. Однако, по его мнению, началась вся эта история с банального вытягивания денег из бюджета.
«Все эти процедуры — дорогое удовольствие. Безусловно, при освоении бюджетных средств не исключается коррупционная составляющая. За право расходовать эти средства в свое время боролись ФСКН и Минздравсоцразвития. Наркоконтроль претендовал на то, чтобы по своему усмотрению выделять медикам деньги — выборочно и точечно. Мотивировалось это тем, что борцам с наркотизацией общества виднее, куда вкладывать средства. С ликвидацией службы про эти инициативы, естественно, забыли, но и тестирование отменять не стали», — говорит бывший оперативник.
Что касается права на отказ — по его словам, экспресс-тест всегда был добровольным: ребенка проверяли только с письменного согласия родителей.
«Одни родители легко соглашались проверить отпрыска: «А вдруг?» Другие категорически возражали. Но надо понимать, что никакие последствия за отказ ни ребенку, ни его родителям не грозят, и принуждать их никто не вправе», — говорит собеседник «Ленты.ру».
По его словам, тестирование всегда проводит медицинский работник — представитель Минздрава, то есть лицо без погон, а значит — не заинтересованное в раскрытии преступлений.
Что касается достоверности результатов, то лабораторные тесты довольно точные, утверждает бывший наркополицейский, — они определяют наличие наркотиков каннабиноидной группы, опиатов, амфетамина, даже спайсов, формулы которых внесены в список запрещенных. А вот достоверность экспресс-исследования невысока, даже положительный результат — всего лишь повод провести качественный анализ в условиях наркологической клиники.
«Сотрудников полиции и спецслужб регулярно тестируют, — рассказал бывший оперативник. — Но даже здесь ошибочные результаты не редкость. У моего коллеги экспресс-тест однажды выявил опиаты. В тот же день он прошел контрольное обследование в наркологической лаборатории и повторные результаты оказались отрицательными».
Одиннадцатилетний Камаль из Казани получил тяжелейшую травму черепа и перенес сложную операцию. Неделю мальчик находился в коме, два месяца — в так называемом вегетативном состоянии. Камаль выжил, но сейчас у него возникли серьезные осложнения. Начал рассасываться фрагмент кости черепа, через кожу головы просвечивает мозг. Мальчик нуждается в срочной нейрохирургической операции, которую ему сделают по госквоте. Правда, до того родители ребенка должны оплатить изготовление индивидуального 3D-импланта. Денег, чтобы это сделать, у многодетной семьи нет. Примите участие в благотворительном проекте и «Ленты.ру».
Беда пришла полтора года назад. Зариповы всей семьей отправились в спортивный магазин, чтобы купить детям лыжные куртки. Когда проходили мимо стенда с боксерским инвентарем, Камаль слегка ударил по груше, массивная конструкция оказалась не закреплена и рухнула на ребенка. Острый металлический штырь вонзился в лицо чуть выше глаза. Мальчик потерял сознание…
— Мы были в панике. Хорошо, что скорая приехала очень быстро. Уже через несколько минут мы были в больнице, — рассказывает Лилия Зарипова, мама мальчика. — Сыну удалили практически полчерепа, чтобы уменьшить давление от внутренней гематомы. На следующий день нам разрешили зайти в реанимацию. Предупредили, если будем плакать, больше не пустят.
Камаль был похож на инопланетянина. Распухшая голова, отекшие глаза, весь в трубках. Неделю он находился в коме. Врачи не давали никаких прогнозов. Из другого города прилетела бабушка мальчика, врач-невропатолог. Она сказала: «Только бы выжил! А на ноги мы его поднимем».
Камаль вышел из комы, но это был совсем другой ребенок. Все, что он теперь умел, — это самостоятельно дышать. Мальчик ничего не видел и не воспринимал. Он словно находился в другом измерении, куда не долетало ни звука. Два месяца без сознания, между жизнью и смертью.
Родители постоянно дежурили в больнице. Каждый день они ждали отклика от сына. Врачи говорили: «Никто не знает, когда он выйдет из этого вегетативного состояния. Некоторые дети лежат годами. Молитесь!» И однажды во время обхода, когда доктор, как обычно, попросил: «Камаль, если ты меня слышишь, сожми руку!», ребенок сжал ладонь врача.
— Он начал приходить в сознание, — рассказывает мама, — но утратил все навыки. Мы его кормили, переворачивали, делали массаж. Он не мог держать голову, сидеть, говорить, жевать. Камаль ничего не помнил и никого не узнавал. Лилия улыбалась сыну: «Я — мама, а это — папа!» Показывала фотографии одноклассников, детские мультфильмы, читала его любимые книжки.
Как принять этот чудовищный удар, не сломаться, не пасть духом, когда твой сын — еще недавно отличник, самый сильный по математике в классе, участник школьных олимпиад и обладатель красного пояса по айкидо — превратился в беспомощное существо…
В феврале 2016 года нейрохирурги провели мальчику вторую операцию. Пересадили на место фрагмент черепа и убрали из мозга осколок кости, который вдавил туда металлический штырь. Через две недели после выписки мать с сыном поехали на реабилитацию в Германию. Лечение оплатил спортивный магазин, где произошел несчастный случай.
Постепенно Камаль начал восстанавливаться. Все пришлось осваивать заново: держать голову, сидеть, ходить, чистить зубы, самостоятельно есть. Мальчик учился произносить слова по слогам и писать буквы.
Камаля перевели на домашнее обучение. И он терпеливо осваивал таблицу умножения, пытался решать примеры, которые еще недавно щелкал как орехи.
Прошлым летом мама стала замечать, что у сына на голове появилась мягкая ямка. Врачи детской больницы установили, что костная пластина, которую трансплантировали Камалю, начала рассасываться.
— Это очень опасно, — делится своей болью мама. — Мы гуляем с сыном только за руку. Ему нельзя ни прыгать, ни бегать. Мне страшно подумать, что будет, если он упадет.
Камаль быстро устает, его мучают головные боли. До него очень медленно доходит любая информация, поэтому приходится все громко повторять несколько раз. Родителям казалось, что мальчик потерял слух, но врач-сурдолог сказал, что Камаль слышит, но пока плохо воспринимает смысл слов. Труднее всего идет восстановление речи. Мальчик говорит невнятно, но мама его понимает. Иногда он смеется, но его смех больше похож на плач.
Тем не менее специалисты отмечают положительную динамику. Каждый день Камаль делает маленький шаг вперед. Но сейчас жизнь мальчика, жестоко пострадавшего в результате чужой халатности, снова в опасности. Только срочная операция поможет ему стать прежним.
Заведующий нейрохирургическим отделением Детской республиканской клинической больницы Владимир Иванов (Казань):
— После тяжелой черепно-мозговой травмы Камалю была проведена декомпрессионная операция — удалена часть черепа для того, чтобы дать мозгу резервное пространство. На втором этапе хирургического лечения, после стабилизации состояния, мальчику трансплантировали удаленную часть его черепной кости. Но к сожалению, установленная кость рассасывается, образуя обширный дефект черепа. Камалю необходима пластика костей черепа с помощью изготовленного на 3D-принтере импланта, сделанного по форме недостающего костного фрагмента.
Стоимость импланта 1 007 640 рублей.
Дорогие друзья! Если вы решите помочь Камалю Зарипову, пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято.
Для тех, кто впервые знакомится с деятельностью Русфонда
(Российский фонд помощи) — создан осенью 1996 года как благотворительный журналистский проект. Письма о помощи мы размещаем на сайте Rusfond.ru, в газетах «Коммерсантъ», «Московский комсомолец», в интернет-газете «Лента.ру», в эфире Первого канала, в социальных сетях Facebook, «ВКонтакте» и «Одноклассники», а также в 174 печатных, телевизионных и интернет-СМИ в регионах России.
За 20 лет частные лица и компании пожертвовали в Русфонд свыше 9,865 миллиардов рублей, на эти деньги возвращено здоровье более чем 18 тысячам детей. В 2017 году (на 22 июня) собрано 794 517 950 рублей, помощь получили 1082 ребенка, протипировано 4511 потенциальных доноров костного мозга для Национального регистра. Серьезная поддержка оказана сотням многодетных и приемных семей, взрослым инвалидам, детдомам, школам-интернатам и больницам России.
Фонд организует акции помощи в дни национальных катастроф. Русфонд помог 118 семьям моряков АПЛ «Курск», 153 семьям пострадавших от взрывов в Москве и Волгодонске, 52 семьям погибших заложников «Норд-Оста», 100 семьям пострадавших в Беслане.
Фонд — лауреат национальной премии «Серебряный лучник», награжден памятным знаком «Милосердие» №1 Министерства труда и социального развития РФ за заслуги в развитии российской благотворительности. Руководитель Русфонда — Лев Амбиндер, член Совета при президенте РФ по развитию институтов гражданского общества и правам человека, лауреат премии «Медиаменеджер России» 2014 года в номинации «За социальную ответственность медиабизнеса».
Дополнительную информацию о и можно найти, перейдя по соответствующим ссылкам.
Филолог Анатолий Баранов о том, почему не следует запрещать матерные слова
От пятерок в школе до перестрелки — как карьера чиновников рушится из-за семьи
Кто угрожает переселенцам-староверам из Боливии. Второй репортаж «Ленты.ру» с Дальнего Востока
Московский международный кинофестиваль открылся песней «Верните память», посвященной служащим в Сирии россиянам. Ее автор — официальный представитель МИД Мария Захарова. Ее же композиция, но уже о любви, прозвучит и на закрытии ММКФ. Кто из российских политиков на досуге пишет песни, стихи какого министра заинтересовали «Бутырку» и кто удостоился авторской арии — в материале «Ленты.ру».
«Верните память, вернитесь сами. Я отмолю вас всех слезами. Земля и небо слились навечно, как это больно, бесчеловечно», — пела российская исполнительница Наргиз Закирова. Гости фестиваля слушали стоя.
Мария Захарова объяснила, что эта песня прозвучала со сцены благодаря Никите Михалкову: «Он меня силой заставил ее прислать». Песня — «про тех наших ребят, которые сейчас воюют в Сирии, кто делает так, чтобы мы сидели в зале и наслаждались этой жизнью», — говорит представительница российского дипведомства. Она написала ее после гибели в Сирии российского пилота Олега Пешкова. Турецкие ВВС сбили его бомбардировщик Су-24 в ноябре 2015 года.
Захарова — автор и текста, и музыки. Но сама она не поет: по собственному признанию, «нет голоса». Исполнять композицию, в ее представлении, «необычная женщина, пережившая многое». И Наргиз Закирова с этим справилась.
Дуэт найдется
Не читал, но одобряю — так на дебют Марии Захарова отреагировала член Совета Федерации Ольга Ковитиди. Сама она тоже состоялась как автор песен: в частности, написала гимн «крымской весны» «Крым вернулся домой» и песню «Встречают и провожают поезда» о Симферополе. «Музыка для меня — не профессия, песня — это состояние души. Думаю, для Захаровой тоже. Для меня очень понятны люди, которые пишут — они не могут не писать», — Ковитиди, признавшись, что с радостью бы рассмотрела предложение о творческом сотрудничестве с представителем МИД.
Правда, речь шла о дуэте, а Мария Захарова, как мы уже знаем, не поет. Зато крымский сенатор выступала неоднократно, например, перед ветеранами в честь Дня Победы. «Я тоже занимаюсь творчеством, пою, но сильно это не афиширую», — говорит парламентарий. Последнюю свою песню под названием «Сыновья», премьера которой состоялась в марте, она исполнила вместе с Дианой Гурцкой. «Я мечтаю, чтобы песня «Сыновья» была на большой сцене, она заслуживает этого. Я твердо уверена, что это хит, которому не страшно время, потому что это вечное», — признавалась Ковитиди.
Большая часть ее творчества посвящена родному для нее Крыму, одна из песен, например, об истории сожженного фашистскими войсками греческого села Лаки.
Высший пилотаж
С большой сцены неоднократно звучали песни спичрайтера сразу двух российских президентов Джахан Поллыевой. Начинала она еще в администрации Бориса Ельцина, а впоследствии, по данным источников, лично отвечала за тексты речей Владимира Путина. Несмотря на жесткую аппаратную работу, Поллыевой не чуждо музыкально-поэтическое творчество. Сама она рассказывала, что пишет постоянно, и иногда даже поет — только для самых близких.
Со сцены музыкального телешоу «Фабрика звезд 7» Александр Буйнов, например, исполнял ее композицию «Зачем»: «Гладковыбритая змея, тычет в сердце холодной мордочкой / Как запутана жизнь моя — без тебя стала словно порченой / Ну зачем я захлопнул дверь и поверил себе заносчиво? / Переборчива смелость моя, неразборчива». Кроме того, ее песня стала одной из главных в фильме «Ирония судьбы. Продолжение», вышедшем на экраны в 2007 году.
От тапочек до шансона
Джахан Поллыева — человек пусть и творческий, но не публичный. Чего не скажешь о бывшей главе департамента имущественных отношений Минобороны Евгении Васильевой, признанной виновной в нескольких эпизодах мошенничества, злоупотреблении полномочиями и отмывании денег. До вердикта суда чиновница дольше года находилась под арестом в пятикомнатной квартире в центре Москвы. За это время она написала несколько сотен картин (которые представляла на выставках), в том числе портреты стилиста Сергея Зверева и пресс-секретаря российского президента Дмитрий Пескова, выпустила сборник стихов «Васильковые песни Жени Васильевой» и два музыкальных клипа. Первый, под названием «Ни за что», анонсировала в июне 2014 года. Рэп собственного сочинения Васильева зачитывала на фоне затянутой полотном стены: «Ни за что тебе не отвечу, / Даже если безумно хочется; / Даже если ворвутся медведи, / В мою богом забытую комнату». Видео было черно-белым.
Шквал критики обрушилcя на ее второй клип «Тапочки». Этот ролик на официальном канале Васильевой свыше 2,7 миллиона человек. Из-за песни про «аленькие тапочки с розовым цветком», которые «подарил мне миленький, подарил родной», в Госдуму посыпались инициативы об ужесточении наказания за коррупционные преступления, запросы — в ФСИН. Судебные приставы только развели руками: своим творчеством Васильева закон не нарушает. После того как бывшая чиновница министерства обороны была приговорена к реальному сроку, представитель Следственного комитета Владимир Маркин с сарказмом предположил, что она сможет освоить новый жанр — шансон.
В присущей ему эмоциональной манере отреагировал лидер ЛДПР Владимир Жириновский: «Ей бы в белых тапочках ходить. Устроила грабеж нашей экономики через министерство обороны и сочиняет клипы. Это, конечно, издевательство». Но сам главный либерал-демократ страны тоже не чуждается музыки. Он исполнял в эфире федеральных каналов и множество советских патриотических песен, и даже арию из оперетты венгерского композитора Имре Кальмана «Принцесса цирка». Гостям мероприятий ЛДПР традиционно раздают сборник песен в исполнении Владимира Жириновского, на фотографиях он — с баяном в руках. Впрочем, за сочинительство либерал-демократ не берется.
До шансона недалеко
Творчество Алексея Улюкаева пошло в народ после того, как он стал первым федеральным министром, задержанным по коррупционному делу. Сборник его стихов «Огонь и отсвет» вышел еще в 2002 году, потом было еще два. После задержания министра в его творчестве увидели пророчество: бывший руководитель ФСБ, депутат Госдумы Николай Ковалев отмечал, что в стихах Улюкаев очернял Россию. Например: «Эх, dolce vita. Сладко, Витя? Что ж, Витек / Смотри: родное пепелище / Отсюда попросту убег / Любой, кто не хотел быть нищим. / Рванул отсюда со всех ног, / А мы с тобой тут пепел ищем. / Ну да, вот этот пепел нищих».
Лидер группы «Бутырка» Олег Симонов заинтересовался стихами Алексея Улюкаева: «Конечно, мы бы их взяли в репертуар, почему нет?» Исполнитель блатняка даже сделал подозреваемому в получении взятки министру комплимент, мол, редко не сидевшие люди хорошие стихи пишут. Группе «Бутырка» есть из кого выбирать. Предприниматель Сергей Полонский, намеревавшийся участвовать в президентских выборах, еще в камбойджийской тюрьме делился в интернете песнями собственного сочинения, получившими незамысловатые названия «Первая» и «Вторая».
Сейчас находится в столичном СИЗО и подозреваемый во взяточничестве бывший глава Марий Эл Леонид Маркелов, строчки из стихов которого неоднократно мелькали в заголовках в день его отставки. В его творчестве, как и в случае с Улюкаевым, прослеживалось предчувствие: «…Но ползут по гранитным плитам / И по паперти мостов / Стая форменных паразитов / Из созвездия гончих псов».
Некоторым российским политикам не нужно писать стихи, чтобы стать в своем роде автором песни. Так, ругательства депутата Госдумы Виталия Милонова в адрес геев легли в основу целой арии про «петухов», «козлов» и «ложки дырявые».
Ссылки по теме
lenta.ru, 23 июня 2017
lenta.ru, 15 ноября 2016
lenta.ru, 15 июня 2016
Как прошел очередной визит Путина в Крым и при чем тут Саманта Смит
Кто угрожает переселенцам-староверам из Боливии. Второй репортаж «Ленты.ру» с Дальнего Востока
«Смотрел на завалы вокруг, пытаясь отыскать свою мать»
Двадцать лет назад в Москве взорвали дома. Так страшно россиянам было впервые
Двадцать лет назад в Москве террористы взорвали два дома, погибли 230 человек. Столица практически перешла на военное положение — со времен Великой Отечественной войны москвичи не чувствовали себя в такой опасности, как в тот сентябрь. Люди боялись возвращаться домой и засыпали со страхом проснуться под завалами. Но москвичи, как никогда после, объединились, чтобы защитить друг друга и помочь тем, кто в этом нуждался. В 20-летнюю годовщину терактов поговорила с выжившими, их близкими, соседями и теми, кто пытался им помочь.
«Я очнулся и почувствовал, что лечу»
Первый дом был взорван 4 сентября 1999 года в дагестанском городе Буйнакске. Два подъезда пятиэтажки, в которой жили семьи российских военных, остановивших наступление чеченских боевиков на Дагестан, . Погибли 64 человека, 146 человек пострадали.
В ночь на 9 сентября теракты пришли уже в Москву. За пару минут до полуночи были взорваны два подъезда девятиэтажного панельного дома №19 по улице Гурьянова в Москве. Погибли 106 человек, ранения получили почти 700.
На 13 сентября был назначен общенациональный траур по жертвам этих двух терактов. Но именно в этот день, в пять часов утра, произошел третий взрыв — самый страшный по числу жертв. В уничтоженной террористами одноподъездной кирпичной восьмиэтажке №6 корпус 3 по Каширскому шоссе погибли 124 человека. Почти никто не выжил.
«Я очнулся и почувствовал, что лечу», — рассказал «Ленте.ру» Максим Мишарин, один из нескольких жильцов дома на Каширке, которые пережили теракт.
Квартира его семьи находилась на втором этаже, почти над эпицентром взрыва, мощность которого составила 300 килограммов в тротиловом эквиваленте. Мешки с гексогеном находились в подвале.
Но Максим, которому тогда было 24 года, каким-то образом оказался почти на самой вершине горы обломков.
«Я смотрел на завалы вокруг, пытаясь отыскать свою мать, отца или кого-нибудь еще из людей. Меня поразила полная тишина. Не было слышно ничего, кроме мелкого дождя, — вспоминает он. — Мои глаза и рот были забиты кирпичной пылью. Я был весь изранен. Одна из моих ног свешивалась через плечо».
Максим старался не терять самообладания. Когда подошли люди из соседних домов, прохрипел, что с ним все в порядке: «Ищите других, ищите!» Сильную боль Максим испытал, только когда его брали на руки. Она шла от ноги. У мужчины было сломано бедро.
Его отнесли и положили почти голым на мокрый холодный асфальт прямо у проезжей части Каширского шоссе, чем-то накрыли сверху. Из-за этого у Максима началась пневмония.
«Это были обычные люди. Они сами выбежали на улицу практически в нижнем белье. Кто-то остался рядом со мной, другие пытались вызвать скорую, но что-то не получалось, и они поймали проезжавшую мимо, видимо, по какому-то другому вызову, карету. Меня отвезли в 7-ю ГКБ. Она там совсем рядом», — вспоминает Мишарин. Кроме него в то утро в живых остались только шесть человек.
«Вдруг стало нечем дышать»
Двенадцатилетняя москвичка Юлия Савилина в те сентябрьские дни просыпалась от сильных взрывов дважды. До 8 сентября, когда террористы взорвали дом на Гурьянова, 19, она с семьей жила в соседнем, 17-м доме.
«Услышала хлопок, но долго не могла открыть глаза. Не знаю почему, наверное, из-за шока. Затем услышала мамин голос. Она звала меня к себе, — вспоминает Юлия. — Вдруг стало нечем дышать, и я открыла глаза, но по-прежнему ничего не видела. Стала искать выход из комнаты и сумела как-то выбраться через окно на балкон, разодрав москитную сетку, ориентируясь на звавший меня оттуда мамин голос».
Мать Юлии уже стояла на балконе со своей крестницей. Позднее к ним присоединился отец, который спал на кухне.
Выбраться на улицу обычным путем Савилины не могли: взрыв в соседней многоэтажке был настолько сильным, что несущие стены их дома сильно деформировались, перегородки попадали, двери заклинило. Образовались завалы. Им пришлось несколько часов провести на балконе, пока глава семейства разбирал их со своей стороны, а соседи — со стороны лестничной площадки.
«Папа еще бабушку спас из квартиры напротив. Тоже на балкон к нам привел. Спасатели, видимо, все находились на разборе завалов дома №19, — продолжает Юлия. — Когда вышли на улицу, взрослые остались у дома, а нас, детей, повели спать в находившийся рядом детский сад. Помню, была настолько уставшая, что уснула, несмотря на все эти события».
Потом семья Савилиных переехала на Каширское шоссе. И снова — взрыв.
«Встали на полянке. Без документов, денег и вещей»
Елена Колодий жила в третьем подъезде взорванного дома на улице Гурьянова. Она вспоминает, как спокойно было вечером перед терактом. «В этот день я пришла со школы, а потом допоздна сидела на балконе, где отец сделал самодельный столик, и читала книгу», — вспоминает она. Елене тогда было 16 лет.
Она, как и все, проснулась от сильного хлопка за несколько минут до полуночи. «Встала с кровати. В ночнушке зашла в мамину комнату и говорю, что там что-то взорвалось. Она отвечает: «Иди спи!» Я говорю: «Как я лягу, если у меня вся кровать в осколках от стекла?» Прошла еще, наверное, минута, пока мама поняла, что произошло», — рассказывает Елена.
Ее отец открыл входную дверь и услышал, что там кто-то кричит, бежит по лестнице вниз. Лена, ее двое младших братьев и родители, не глядя надели на себя какие-то вещи и побежали на улицу, где стеной стояла пыль.
Девушка на всю жизнь запомнила, как, еще находясь в квартире, высунулась из окна и увидела темную пыльную пустоту на месте, где находился соседний, четвертый подъезд.
«Мы вышли и встали на полянке. Без документов, денег и вещей. Одела юбку, тонкую вязанную кофту. Взяла, я помню, еще полотенце, оторвала от него кусок и подвязала себе волосы. Потом уже спустя несколько дней мы вернулись за вещами и документами», — говорит она.
Москвич жил в другой уцелевшей части взорванного дома. «Помню, что проснулся от встряски и от шума разбившегося стекла. Когда вышли на улицу, уже много машин стояло — скорых и пожарных. Все в пыли было, как будто в тумане», — рассказывает он.
«Казалось, будто бы кино снимают»
и ее брат Михаил живут неподалеку от взорванного дома на улице Гурьянова. В ту ночь они, как и многие другие, сразу побежали к рухнувшему подъезду.
В момент взрыва Михаил сидел за компьютером, спиной к окну, в наушниках. «Почувствовал воздушный удар, вскочил и сразу же побежал на улицу. Только выхожу из подъезда, а мимо нашего дома уже едут пожарные. Очень быстро они там появились», — рассказывает он.
В цементной пыли почти ничего не было видно. «Разглядел пару пожилых людей, которые накрывали обнаженное тело погибшей девушки, — вспоминает Михаил. — Потом выяснилось, что эта девушка жила в соседнем от взорванного доме. Когда рвануло, она вышла из ванной и ее ударной волной выбросило на улицу».
Он запомнил дальнобойщиков, в недоумении стоявших возле своих машин. «Они там ночевали на дороге и, видимо, не знали, что делать: уезжать или нет. Некоторые фуры были повреждены какими-то долетевшими до них обломками, другие — нет», — вспоминает Михаил.
«Мужчины все побежали к обрушившемуся дому, чтобы спасать людей. И я тоже. Была кромешная тьма и железобетонная пыль стояла стеной, — рассказывает сестра Михаила Валентина. — Дышать можно было только через платочек. Я обо что-то все время спотыкалась: это были разбросанные взрывом части стен и еще чего-то».
Никаких спасательных работ добровольцам толком организовать не удалось. Подъехавшие на место милиционеры отогнали всех гражданских на пустырь у Москвы-реки и выставили оцепление.
«Нам оставалось только наблюдать за происходящим. Когда включили мощные прожекторы, то казалось, будто бы кино снимают. Ощущение нереальности возникло», — говорит Валентина.
При таком освещении стало видно, что средняя часть многоэтажки была будто бы ножом срезана. Левая и правая части дома устояли. Оттуда слышались крики какой-то девушки. «С верхнего этажа правой части спасатели снимали с помощью лестницы мать с ребенком. А внизу, между вторым и третьим, был пожар, который тушили, но он все время разгорался заново», — вспоминает женщина.
Погода была тихая, безветренная. В округе долго стоял странный запах. Местные сочли, что это пахло взрывчатое вещество, которое использовали террористы, — гексоген.
Утром к жителям соседних домов стали приходить солдаты, которых пригнали на Гурьянова для разбора завалов и работы в оцеплении. «На них были только легкие гимнастерки. Помню, обратились ко мне за водичкой, а я их позвала чаю горячего попить», — вспоминает одна из местных женщин.
Так как окна в домах по всей округе были выбиты ударной волной, на Гурьянова и на Каширском шоссе люди не могли оставить свои жилища без присмотра, опасаясь мародерства. Как окажется позднее — не без оснований.
«Это были очень тяжелые похороны»
Очень многие в те дни выжили по чистой случайности. Другие так же случайно погибли.
«Друг нашего сына Саша — им тогда было лет по двадцать — пошел к девушке смотреть кино по видаку и затем остался на ночь, — рассказывает москвичка , которая жила на Каширском шоссе, рядом со взорванным домом. — Когда его нашли… Это были очень тяжелые похороны. Голова парня буквально скотчем была каким-то склеена. Его собирались хоронить в закрытом гробу, но отец уже на Домодедовском кладбище попросил открыть. Хотел увидеть сына в последний раз».
А молодого парня с улицы Гурьянова позднее свидание, наоборот, уберегло от беды. Жители одного из окрестных домов до сих пор помнят, как он пытался прорваться через оцепление. «Разорвал на себе рубаху и кричал, что у него там мать», — вспоминает одна из собеседниц «Ленты.ру».
Один из соседей Елены Радий — мальчик детсадовского возраста — напросился спать в кровать к своей матери. Это спасло ребенку жизнь: его комната была разрушена взрывом. А одну из бабушек, живших в доме на Каширском шоссе, спасла собака, которая разбудила ее раньше обычного на прогулку.
Подобных историй об этих двух домах осталась масса. Есть, конечно, и совершенно мистические. Так, на втором этаже дома на улице Гурьянова, прямо над местом взрыва, жила знакомая Валентины Акимовой. Она работала в парикмахерской и имела, по словам собеседницы «Ленты.ру», «выраженные экстрасенсорные способности».
Коллеги этой женщины после трагедии рассказали Валентине, что буквально за несколько мгновений до взрыва она почувствовала, что произойдет, разбудила и выкинула из окна свою дочь: девочка пострадала, но осталась жива, а останков ее матери так и не нашли.
Валентина и сама могла стать жильцом взорванного дома. «Мы раньше жили в общежитии в Текстильщиках — это коридорная система. И вот, когда ту общагу расселяли, то соседи в тот самый дом попали, а мы — в другой», — вспоминает она.
«Спали прямо на работе, часа по два в сутки»
Взрывы домов стали большим испытанием и для городских служб: пожарных, милиционеров и врачей. Многие из них работали круглыми сутками.
«Я был в оцеплении возле взорванного дома на Каширском шоссе. К сожалению, уже в день взрыва к этому месту стали проявлять интерес мародеры, — вспоминает Валерий Бузовкин, в ту пору бывший сотрудником муниципальной милиции. — Среди прочих здесь ходил слух о некоем сохранившемся самоваре с деньгами или драгоценностями. И вот за этим самоваром велась настоящая охота».
Бузовкин, как и почти все его коллеги, потом проверял чердаки, подвалы и помещения в жилых домах, которые сдавались в аренду. «Тогда была горячая пора и для юристов. Ведь многие помещения до массовых проверок сдавались вовсе без каких-либо документов, а теперь все ринулись их оформлять», — говорит Валерий.
Впрочем эти проверки, начавшиеся после взрыва на улице Гурьянова, не смогли уберечь жителей дома на Каширском шоссе, и почти все собеседники «Ленты.ру» из окрестных домов вспоминают, как бдительные бабушки рассказали местному участковому о подозрительных мешках, которые грузили какие-то неизвестные люди в подвал. Милиционер не проверил все как следует, за что потом был уволен с работы, как и начальник местного отделения милиции.
«Молодого парня просто сделали крайним, а он виноват не был», — утверждает Александр, бывший оперуполномоченный «Нагатино-Садовники», также живущий рядом со взорванным домом на Каширском шоссе. Сотрудники уголовного розыска, в котором Александр отслужил 20 лет, в те дни также работали круглосуточно. Обходили дома, разыскивали мародеров, собирали информацию о тех, кто мог быть причастен к взрыву.
«Сперва они [террористы] планировали заминировать дом №2, корпус 1 по Каширскому шоссе. Но хозяин помещения отказал им в аренде», — говорит бывший опер.
Однако хорошо разобраться в этой истории Александру, который всю свою службу специализировался на поисках угнанных машин, не дали: материалы забрали сотрудники .
В экстренном режиме работали в сентябре 1999 года и сотрудники городских управ.
«Я жила в Марьино. Нас сразу после взрыва вызвали по тревоге, — рассказала «Ленте.ру» бывшая сотрудница управы района «Печатники» Маргарита Дмитриева. — Распределили, кто чем будет заниматься. Я сперва занималась вопросами питания людей, оставшихся без крова. Потом работали с Департаментом имущества, решали вопрос о том, кого и куда расселять из кинотеатра «Тула», где был развернут пункт временного размещения».
Никаких «единых окон» в ту пору не было. Любые процедуры, а уж тем более такие, которые связаны с получением жилья, требовали обойти множество учреждений, в каждом отстоять очередь и преодолеть бюрократические сложности.
Дмитриева и ее коллеги старались максимально ускорить помощь пострадавшим. «Запрашивали информацию из паспортных столов и так далее. Сидели на телефонах горячей линии, сообщали людям о судьбе их родственников. Спали прямо на работе, часа по два в сутки, и так недели две продолжалось», — говорит она.
«Было страшно возвращаться домой»
В Москве боялись новых взрывов. Жители столицы не надеялись на работу полиции или спецслужб, особенно после эпизода, произошедшего в Рязани 22 сентября, где в подвале жилого дома нашли мешки то ли с сахаром, то ли со взрывчаткой (сперва об этом будут сообщать как о предотвращенном теракте, потом — как об учениях). Поэтому москвичи взяли охрану своих домов на себя.
«Мы все дежурили, караулили по очереди, этажами. Недели три ходили вокруг дома. Закрыли наглухо все чердаки с подвалами», — вспоминает .
«Было страшно возвращаться домой с работы, — говорит его сестра Валентина. — Каждый день ходила к кинотеатру “Тула” и просматривала списки погибших, искала там знакомых. Переживала за тех, кто потерял близких, искала возможность им помочь».
А Наталья Владимировна со своим мужем переехали к сестре подальше от Каширского шоссе. Им казалось, что их дом тоже рухнет, что на его фасаде образовались какие-то трещины. «Только через несколько дней сын убедил нас вернуться домой», — вспоминает она.
«Храм на крови»
Но кроме страха была сплоченность. Многие тогда наконец познакомились и подружились со своими соседями, помирились с родными и близкими, стали верить.
Помимо небольших мемориалов, построенных на месте взорванных домов, напоминанием о трагических событиях двадцатилетней давности стал храм-часовня в честь иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость» в Печатниках. «Храм на крови» — так порой называет его настоятель, протоиерей . Он приехал на место взрыва в первый же день и с тех пор регулярно проводит здесь богослужения.
«Сам я в тот момент находился дома в Одинцово, но в Иверском соборе Николо-Перервинского монастыря, находящегося в нескольких кварталах от места взрыва, были люди, — вспоминает отец Владимир. — Они рассказывали, что от взрыва стены огромного храма пришли в движение, и казалось, что он обрушится».
По его словам, время взрыва на улице Гурьянова неслучайно было назначено на полночь девятого числа девятого месяца (точное время — 23:58 8 сентября 1999 года). Священник уверен, что это, в сочетании с тремя девятками в летоисчислении, может трактоваться как перевернутые шестерки — символ торжества сатанинской силы.
«Совершивших этот теракт людей обуяла сатанинская злоба. Зачем они это сделали, я понять не могу? Ясно лишь, что они стремились убить как можно больше ни в чем не повинных взрослых и детей», — отмечает священник.
Идея построить рядом с местом трагедии храм появилась, по словам отца Владимира, у прихожан Николо-Перервинского монастыря. Власти поддержали ее не сразу. Автором проекта стал , который за основу взял православный храм, построенный в американском городе Джорданвилль. Одним из спонсоров был министр путей сообщения . Он выделил три миллиона рублей, которых хватило на то, чтобы подвести коммуникации, заложить фундамент и провести другие работы нулевого цикла.
Через два года после взрыва, 14 сентября, храм был заложен, а уже в ночь на 9 сентября 2003 года полностью построен и освящен.
«Сначала отслужили молебен в Иверском соборе, а потом прошли по Шоссейной улице туда, на улицу Гурьянова. Движение было перекрыто. Людей шло очень много. Больше тысячи человек», — вспоминает протоиерей. Теперь в этом храме ежедневно поминаются все погибшие от теракта люди — каждый из них поименно.
«Любая боль постепенно притупляется»
Отец Владимир помнит, какими массовыми были траурные мероприятия на Гурьянова в первые годы после взрыва. «Митинги устраивались ночью там, где сейчас находится обелиск: собирались люди, зажигались свечи, играла траурная музыка. Это было светское мероприятие, которое шло параллельно с нашим», — говорит священник.
Затем людей стало ходить все меньше и меньше. Так же и на Каширском шоссе. Мишарин четыре года подряд встречался там еще с одним пережившим теракт — Юрием Сафонцевым, но затем тот приезжать перестал. По словам местных жителей, Юрий уехал заграницу к своей дочери.
«Теперь же [из] родственников погибших приезжают единицы, а то бывает так, что и никого из них нет в ночь [годовщины] трагедии у нас на службе», — говорит отец Владимир. Память человеческая, по его словам, так устроена, что любая боль постепенно притупляется.
Но люди из дома №19 по улице Гурьянова по-прежнему стараются поддерживать друг друга. Они и до взрыва жили очень дружно. «Некоторые даже свои квартиры не запирали. Знали, что соседи присмотрят», — говорит Елена Колодий.
Она до сих пор не может поверить, что на месте взрыва решили построить четыре дома. Две уцелевшие части 19-го дома уничтожили контролируемым подрывом. То же самое сделали и с домом № 17, который сильно деформировало взрывом. Так возле Москвы-реки появилась свободная площадка.
«Сперва там ничего строить не собирались. Хотели сделать небольшой парк. Но потом переиграли и решили возвести четыре жилые башни-многоэтажки. Строить их начали даже раньше, чем там появился наш храм», — говорит отец Владимир.
Квартиры в этих новостройках стоили несколько дешевле. Разумеется, появились и слухи, что живущие здесь люди видят привидения и чаще болеют. Сами жильцы башен ни в какую мистику не верят. «Да, нас предупредили, что дом построен рядом со взорванным, но не прямо на этом месте. Что же теперь? В советское время часто строили на месте кладбищ, и мало кого это беспокоило», — рассказал Владимир, переехавший в новостройку из Мордовии. Он выбрал этот дом из-за цены и хорошего вида на реку.
«Я все еще плохо сплю»
После Москвы был Волгодонск. Там, 16 сентября 1999 года, в 05:57 взорвался начиненный взрывчаткой грузовик, припаркованный рядом с девятиэтажным домом №35 по Октябрьскому шоссе. Все, как в Буйнакске двенадцатью днями раньше. Обрушился фасад здания, 19 человек погибли, еще 89 человек попали в больницы.
30 сентября федеральные войска вошли в Чечню, чтобы покончить с терроризмом. Но Москва, как и вся Россия, еще долго не будет чувствовать себя в безопасности. Через три года случится «Норд-Ост», еще через два — Беслан.
Следователи пришли к выводу, что все четыре взрыва — в Буйнакске, Москве и Волгодонске, — были организованы Эмиром аль-Хаттабом и Абу Умаром, руководившими незаконным вооруженным формированием «Исламский институт «Кавказ»». В мае 2003-го четыре года лишения свободы получил бывший сотрудник милиции Станислав Любичев, который, как установил суд, обеспечил беспрепятственный проезд в Кисловодск грузовика, в котором под видом сахара находились мешки с гексогеном.
Руководитель диверсионной группы, которая арендовала в Москве помещения и завезла туда взрывчатку, — председатель карачаевского ваххабитского джамаата — был объявлен в розыск. Помогавшие ему Денис Сайтаков и Хаким Абаев убиты: один в Чечне, другой в Ингушетии.
В январе 2004 года к пожизненному заключению приговорили виновников взрыва в Волгодонске Адама Деккушева и Юсуфа Крымшамхалова.
Многие уцелевшие после взрывов 1999 года до сих пор не могут до конца оправиться. У одних появилась эпилепсия, у других — бессонница, кто-то попал в психбольницу, кто-то уже через несколько лет скончался из-за расшатанных нервов и здоровья. Многие годы страдали и бились за правду те, кто так и не нашел останков своих погибших родственников.
Тяжелая депрессия развилась у сестры Максима Мишарина, которая в момент взрыва вообще находилась в командировке в Испании. В течение нескольких лет она мучилась от головных болей, почти не спала и сидела на лекарствах, боялась находиться дома одна.
У самого Максима были сломаны обе ноги, повреждены оба легких, печень и желудок. Все это со временем зажило, хотя вернуть себе возможности ходить, хотя бы с палочкой, стоило ему большого труда. А вот контузия дает о себе знать даже двадцать лет спустя. «Я все еще плохо сплю. В голове стоит звон», — говорит он.
Власти подарили ему, как инвалиду, автомобиль «Ока», и он стал зарабатывать, перевозя на ней стройматериалы. Мишарин оказался талантливым предпринимателем. Он занялся витражными потолками и даже специально пошел учиться живописи в Суриковское училище, чтобы рисовать и разбираться в искусстве лучше конкурентов.
Максим также обзавелся большой семьей. У него трое детей. Про теракт с женой он не разговаривает. Когда кто-то расспрашивает о шраме на животе, Максим придумывает разные небылицы.
Двое молодых друзей, Адиль и Азат, любят отдыхать в небольшом заброшенном сквере прямо на берегу Москва-реки в Печатниках, немного севернее одноименного парка. Здесь, по их словам, можно спокойно выпить, закусить, а иногда и костерок разжечь. Сюда удобно приглашать знакомых. Есть удобный ориентир — необычный православный храм, а за ним — четыре высокие жилые башни-многоэтажки.
На вопрос, чем известно это место, Азат широко раскрывает глаза. «Здесь дом разрушился жилой. Это давно было. Из-за чего? Не знаю, может, землетрясение», — говорит парень.
Отец Владимир смотрит на «храм на крови» и замечает, что он как будто бы стоял здесь веками. Когда мы беседовали, в храме как раз готовились к двадцатой по счету годовщине трагедии.
«Это, как говорят святые отцы, наглая смерть, — говорит он. — То есть внезапная и совершенно неожиданная. За несколько минут до взрыва оттуда люди звонили и общались с родственниками по телефону… Многие из них совершенно не были готовы к переходу в вечную жизнь».
По словам батюшки, в Евангелии есть предостережение для всех живущих на земле: «В чем застану, в том и сужу». «И так было во все времена, — говорит он. — Недаром в одной из старинных молитв, которые читаются верующими перед сном, есть недоуменный вопрос, обращенный к Богу: “Неужели это ложе станет моим гробом, и я не проснусь завтра утром?»»
Накануне церемонии закрытия XIX Всемирного фестиваля молодежи и студентов была представлена линейка проектов «Россия — страна возможностей». Как отметил первый заместитель руководителя администрации президента Сергей Кириенко, свой проект в линейке может найти любой гражданин России — «без ограничения возраста в ту или иную сторону».
— Вы опять разбили МКС, — констатирует Александр Беленький, гендиректор компании «Авиаком». — И свой корабль тоже. Вы же не забывайте: это веса в невесомости нет. А вот масса не девается никуда. И инерция тоже.
На стенде «Авиакома» почти всю неделю аншлаг. Корреспондент «Ленты.ру» только перед закрытием фестиваля — и соответственно, демонтажем всей его экспозиции — смог сесть за две ручки управления перед тремя ноутбуками. Конструкция называется «Компьютерный мобильный тренажер подготовки космонавтов и экипажей МКС по транспортному пилотируемому кораблю “Союз ТМА”».
— И не аналог, а подлинник, — говорит Александр Беленький. — Здесь — вид из иллюминатора, по центру — заход на шлюз, справа — параметры. Только корабль предыдущего поколения, сейчас космонавты на других летают. И на других тренажерах тренируются. Мы на этом рынке уже 25 лет.
Слава роботам!
«Нынче поутру зашел ко мне доктор; его имя Вернер, но он русский. Что тут удивительного? Я знал одного Иванова, который был немец». Смысл фрагмента лермонтовского «Героя нашего времени» был практически полностью воспроизведен в финале «Битвы роботов» — героев нашего времени.
Роботы бились всю фестивальную неделю. В последней трехминутной схватке турнира после атак Weber’а из Москвы в ремонт отправляются Prostofilya — вовсе не соотечественник, а посланец Бразилии — и казанский Destructor. Создатели русского «Вебера» получают 300 тысяч рублей, остальные финалисты — по 100 тысяч.
— Было бы очень здорово, — говорит первый заместитель руководителя администрации президента Сергей Кириенко, возглавляющий оргкомитет XIX Всемирного фестиваля молодежи и студентов, — если бы единственными конфликтами, которые остались в нашем мире, были вот такие битвы роботов.
Лифты готовы
Чуть позже Сергея Кириенко можно было увидеть в пресс-центре. Перед финалом фестиваля здесь представляют «Россию — страну возможностей» — линейку из десяти проектов. Проще говоря, те самые социальные лифты.
Из линейки пока наиболее известны «Лидеры России». За первые сутки — около двадцати тысяч заявок от соискателей образовательных грантов и возможность учиться у таких знатоков управления, как Антон Вайно, Евгений Касперский, Эльвира Набиуллина, Константин Эрнст… Сколько заявок сейчас?
— За неделю 120 тысяч, — сообщает проректор РАНХиГС, директор Высшей школы государственного управления Алексей Комиссаров: академия госслужбы курирует этот проект для молодых управленцев. — В полуфинал выходят 300 участников. Затем выявляются 100 победителей.
— Итого по 1200 человек на место, — подсчитывает Кириенко. — Вот пусть мне теперь кто-нибудь скажет, что молодежь у нас безынициативная, что ей ничего не надо!
Изначально «Страна возможностей» состояла из четырех проектов. «Лидеры России» — для тех, кто уже чем-то поруководил, — раз. Два — «Управляй!», схожий по духу конкурс, но для студентов. «Управленческие поединки с русским акцентом», — аттестуют проект в проморолике.
— Ну нет у студентов управленческого стажа, — говорит Кириенко. — Но это же не значит, что у них нет навыков, которые можно выявить и развить!
Третьим номером идет грантовый конкурс молодежных инициатив. Это от Росмолодежи — для тех, кто хочет чего-то иного, чем рулить бизнесом или управлять страной.
— Кто-то настроен на социальное служение, кто-то связывает свою жизнь с волонтерскими проектами, — перечисляет Сергей Кириенко. — Все это — и многое другое — не менее почетно, чем государственное управление.
Четвертый проект «Страны возможностей» — для самых младших: «Российское движение школьников: территория самоуправления». Здесь задача государства, как определяет ее первый зам руководителя АП, — как можно раньше найти талантливых людей. Допустим, в сфере школьного самоуправления. Найти — и в них вложиться.
В результате в таланты всех возрастов вложились настолько, что проектов в «России — стране возможностей» теперь не четыре, а десять. Причем два добавились по итогам фестиваля. Один — в поддержку движения рабочих специальностей WorldSkills. Второй — бизнес-навигатор для малых и средних предпринимателей (МСП), бесплатный путеводитель для тех, кто хочет открыть свое дело.
— Проверь контрагента, правильно заплати налоги, ознакомься с примерами общения с ФНС и прочими надзорными органами, — объясняет возможности навигатора Алексей Вилков. — Снизь рыночные риски выбора неверной ниши. Не открывай кафе там, где — исходя из нашей информации — вполне можно было бы открыть фитнес или химчистку…
— Платформа «Россия — страна возможностей» абсолютно открыта, — завершает встречу Сергей Кириенко. — С вашей помощью будут появляться новые предложения и идеи. Никто никого никуда не подталкивает — а только создает возможности и поддерживает талантливых людей. Без ограничений возраста в ту или иную сторону.
Вскоре становится известно, что Владимир Путин подписал указ: требования к стажу кандидатов на высшие государственные должности смягчены. Теперь претендовать на управление Россией можно уже после четырех — а не после шести, как это было раньше — лет госслужбы.
