По данным правозащитников, с 2013-го по 2017 год на Северном Кавказе были как минимум 39 россиянок. Они стали жертвами так называемых убийств чести, мотивом для которых были слухи об их развратном поведении. Исполнителями такого убийства становятся, как правило, близкие родственники жертвы — отец, муж или братья. Общество и суд склонны их оправдывать. После огласки результатов исследования правозащитницы о слежке и угрозах. По просьбе журналистка Лидия Михальченко отправилась в Чечню, чтобы поговорить с местными мужчинами о том, как они относятся к женщинам и что может стать основанием для расправы над их женами, сестрами и дочерьми.
«Чеченке с детства объясняют, что так нельзя»
Девушка не должна проявлять интерес к мужчине, она может только позволить себя завоевать. Если я ухаживаю, она должна быть чуть-чуть недоступной, чтобы я не думал, что она благосклонна к каждому так же, как ко мне. Ей надо быть поскромнее. Чуть-чуть скромности! Я больше ничего не прошу. А то знакомлюсь, начинаю переписываться… Я никогда в жизни поцелуйчики не отправлял девушке в чате.
Нет, ну с парнями в переписке мы друг другу отправляем, чисто по приколу. Даже когда в компании прощаемся, друг другу говорим: «Ладно, братан, давай, целую!» Но то чисто наш юмор. С девушкой я даже шутить так не стал бы, не то что всерьез писать. Я считаю, это неправильно, если девушка такое себе позволяет. И есть девушки, которые знают, что это неправильно, а есть те, которым это неважно, они даже сердечки мне шлют!
Самый частый упрек, который я слышу от девушек: «А почему ты мне ни разу сердечко не отправил?» Я консервативен. В нашем понятии девушка, которая отправляет откровенные смайлики, несерьезная. Если она планирует выходить замуж, строить будущее, то это по меньшей мере некрасиво. С чисто чеченской ментальности это говорит о том, что девушка легкомысленная.
Если так поступает русская, это для меня нормально. Дело в менталитете. Чеченке с детства объясняют, что так нельзя. И если русская этого не соблюдает — это не ее вина, а если не соблюдает чеченка — значит, она, мягко говоря, инфантильна.
Встретил одну девушку, стал общаться, и настолько мы растворились в этом общении, чувствовалось, что мы одно целое. И я ей говорю: «Ты хочешь быть со мной?» Она говорит: «Да, я хочу быть с тобой». Это по телефону. И я говорю: «Давай тогда я приеду». То ли я ей в душу запал, то ли она так прониклась доверием ко мне, что она начала такие разговоры, спросила: «Я могу считать себя твоей женой?» Я говорю: если я приеду, и мы уедем с тобой вместе, то можешь. Я думал, что она имеет в виду, серьезен ли я в своих намерениях.
А она говорит: «Тогда давай поиграем в мужа и жену». Я со своей наивностью не мог догнать, о чем она. Потом понял, что она пытается со мной развить тему виртуального интима.
Я был разочарован: ну почему она просто не подождала несколько недель? Я бы приехал, забрал ее, и у нее бы вся жизнь была, чтоб со мной об этом общаться. И я с ней сразу расстался. Я сказал: «Я тебе чужой парень, как ты посмела со мной разговаривать на эти темы? Как я могу быть спокоен и не думать о том, что ты потом с другими не будешь об этом говорить, когда я буду на работе? И часто ты играешь в эти игры?» Может, я был чересчур строг, но по-другому нельзя.
Когда я иду с девушкой по улице, я не позволю себе большего, чем взять ее за руку. Я не позволю себе ее обнять, даже если она этого сама захочет. Тем самым парень дает понять, что воспринимает ее серьезно — не как объект для развлечения, а как объект для дальнейшего развития своей жизни. Я не пытаюсь залезть к ней домой и затащить ее к себе домой. Я даю понять: мне главное — что она рядом, а все остальное — само собой.
Российскому обывателю этого не понять. Я не делаю различий между русской девушкой и чеченской. Суть в том, что русские воспитаны свободными, а мы воспитаны закрытыми.
Если девушка стала жить с мужчиной раньше замужества, это значит, что отец и мать до нее не донесли в полном объеме, как следует жить. А если она их не поняла, то мужа не поймет тем более.
«Кто-то считает жену своей собственностью, но она сама виновата»
Я против разводов. Говорят, что в Чечне хотят ввести штраф за развод. Чечня бьет первое место по разводам в стране. Раньше такого не было. Это позор был, чтобы женщина возвращалась домой [после развода]. А сейчас — легко: пожила, что-то не понравилось, ушла.
Хорошо, что хотя бы гулящим женам не оставляют детей. Знаю, что в прессе эту тему поднимают как признак дикости наших традиций. Но на самом деле у нас в Чечне с каждым годом у женщин все больше прав. Женщины водят машину, и этому уже почти не удивляются, гораздо больше женщин стали самостоятельно владеть бизнесом, и у них получается намного лучше, чем у мужей. Женщины пошли вперед, и общество это принимает. В ресторан зайдешь — там хозяйка женщина, и в государственных структурах на многих должностях девушки работают.
Вообще говоря, на Кавказе женщина — самая защищенная. Если я чужую женщину обижу, я такое получу! Конечно, случается, что кто-то считает жену своей собственностью, но она сама виновата — своей необразованностью.
«Это делается для устрашения остальных»
Я считаю, что выдавать чеченок за мужчин иных национальностей — значит продолжить тот самый геноцид, которому мы подвергаемся уже 300 лет. Если маленький народ перемешать с большим, он исчезнет, произойдет вырождение нации. Что из среднестатистической российской семьи может взять кавказский ребенок? Если женщина из Чечни, Дагестана или Ингушетии выйдет за российского Васю? Ладно еще, если родится мальчик. А если девочка? Где гарантия, что она сможет повторить ту чистоту нравов, с которой выросла ее мать? Ведь в России считается нормальным, что девушка сбивается со счету относительно числа половых партнеров до брака. Это недопустимо для наших регионов.
Относительных мусульман не бывает. Бывают обрезанные с детства, которые не понимают, зачем это, и есть другие, которые дошли до веры сердцем. Не орган тела пострадал от религии, а сердце улучшилось. Когда человек принял религию сердцем, ему уже запрещено выдавать дочерей замуж за немусульман.
В 90-е, пока у нас шла война, я жил и учился в школе в другом российском регионе. Мне фаршировали голову тем, что чеченцы — это боевики и террористы. Но мне удалось сохранить гордость тем, что я чеченец. Мы сохранили самобытность за счет традиций.
Расскажу историю для примера. Как-то к моему односельчанину пришел двоюродный брат и сказал: «Я слышал, что твоя родная сестра гуляет». Тот переспросил: «Ты слышал?» — «Да, я слышал».
И мой знакомый сказал: «Хорошо, пойдем». Зашли в дом к этой девушке и выпустили в нее две обоймы. Убили. Почему? Дело не в том, правда это или слухи, что она гуляла. Это делается для устрашения остальных. Гуляла — не гуляла, но если начались разговоры, то будь показательным примером для общества. Когда в роду есть хоть один случай подобной расправы, то в этом роду ни одна юбка никуда не бегает. Все возвращаются домой до темноты.
«Семья ей мозги вправит и сделает это эффективнее, чем я»
Чечня сплошь и рядом пропитана такими случаями, в каждой семье (в широком смысле — прим. «Ленты.ру») есть такой негативный пример. Если одна девушка из тысячи умрет, это будет малая цена за то, чтобы остальные жили по традиции. Такой же пример есть у родственников моей матери. Никого не убивали, но девушку изгнали из семьи. Она не была распутная, просто своим поведением привлекла избыточное внимание неравнодушных стариков.
Когда у жен сподвижников [пророка] спросили, почему их мужья столького добились во времена завоеваний пророка в распространении ислама в разных странах, они ответили: «Мы относились к своим мужьям так, как вы относитесь к своим королям». Это отношение заложено и в нашу традицию. Это не делается принудительно. Женщину не надо пинать, чтобы она мужа уважала, она уважает его априори. Если в ее поступках нет уважения, это позор для целого народа, который ее воспитал.
Мне не надо драться с женой, если она мне не подчиняется, — достаточно позвонить ее близким и рассказать о конфликте. Семья ей мозги вправит и сделает это эффективнее, чем я. Много ли таких примеров в российских регионах?
В Кабардино-Балкарии, как мне кажется, немного тяжелее с обычаями и традициями, чем в трех наших республиках: Чечня, Ингушетия, Дагестан. Они хорошо ассимилировались.
«Бывает, муж убил жену, а потом отмазывается»
Я не знаю, убьет ли чеченец свою жену [за измену], но если у его жены есть мужчины в роду, то они сами это сделают.
По шариату нужно четыре свидетеля измены, если это мужчины, и вдвое больше, если женщины.
Почему так? Чтобы у вас не было феминистических вопросов. Женщины более подвержены эмоциям, поэтому одна должна подтверждать то, что говорит другая.
Если свидетели зафиксировали, что измена действительно была, то после этого по шариату положено виновных забить камнями или изгнать из семьи и общества.
Если бы такая ситуация коснулась меня, я не стал бы бить, убивать. Исполнить это — задача ее семьи. Моя задача — привести и доказать, что она виновна. Но у нас бывает, что муж убил жену, а потом ходит, отмазывается: «Она мне изменила, не переживайте, все как положено». Никакой религии в этом нет, это чушь собачья.
«Права человека — это механизм по вырождению нации»
Измены и убийства чести не обсуждаются, особенно с чужими. Чеченцы, ингуши, дагестанцы бурно переживают этот момент. Очень болезненно. Даже если все знают об измене супруги, сам человек об этом не расскажет. Это уничтожает мужчину как мужчину. Если жена изменила — значит, он слабак. Ведь сильного мужчину жена хотя бы побоится, будет верна из страха.
Тот, кто себя уважает, может в такой ситуации просто не сдержаться, учитывая кавказский темперамент.
Вспомним воровские понятия. Самое страшное что? Когда человека опустили. Унизительно и позорно. То же самое касается измены в кавказских мусульманских общинах. Не только измены, но даже когда речь идет о сестре или о дочке, если выяснилось, что она с кем-то гуляет. Этого достаточно, чтобы отца или брата начали подкалывать, смеяться.
Если отсидевшего в тюрьме человека спросить о сексуальном насилии в тюрьме, например: «Что бы ты сделал, если бы тебя опустили?» Что он должен ответить? «Я убью того, кто это сделал»? Да, так и должно быть, но он даже этого не захочет сказать, потому что его будет отвращать сама мысль, что это может случиться. Примерно то же самое — задавать нашему этносу вопрос «что будет, если твоя жена тебе изменит»?
Но вообще наказание в виде убийства грозит не только женщине. Для мусульман в приоритете Коран, а потом Конституция. Это Конституция приходила к мусульманам и укоренялась, а не наоборот. По шариату, если выяснилось, что прелюбодействовали парень с девушкой, оба подлежат равному наказанию. Не может такого быть, что пацану скажут: «Ты больше так не делай», а девочку камнями закидают.
Права человека — не исламские, не шариатские, и они не прописаны в традиционных канонах этносов. Права человека пришли к нам извне, это еще один механизм по вырождению нации. Не было у нас Конституции — и народ просуществовал тысячу лет. Чеченский язык — не заимствованный, а зародившийся у нашего народа. Это подтверждают слова, которые образовались от природных звуков. Названия животных созвучны с тем, какие звуки издают эти животные. Есть, правда, заимствованные арабские слова, но это произошло с приходом религии. До ислама чеченцы были многобожниками. Соблюдение давних обычаев позволило нации просуществовать до сегодняшнего дня. В Чечне стоят многоэтажные башни с тех времен, когда в России еще народ в землянках жил и не имел представления о строительстве домов.
«Жене подарили цветы, и она вылетела из дома»
Я с первой женой прожил семь лет. Признаю, что изменял ей. Это самая мерзкая сторона моей жизни. Я этим не горжусь. Но был виноват мой молодой возраст и неосознанность поступков. Я считал, что это круто — если есть жена и еще любовницы. Мог на мероприятиях с разными женщинами появляться. Все перешептываются, а ты кайфуешь. Но в этом гордости нет.
Сначала я скрывал, но в итоге жена добилась от меня, я ей все рассказал и спросил: «Ну что, разводимся или дальше будешь с этим жить? Теперь ты знаешь, что я это делаю и исправляться не собираюсь». Она со мной еще несколько лет жила. Но потом, чтобы меня проучить, она приняла цветы и конфеты от своего коллеги, который ей симпатизировал. Уверен, что она не собиралась изменять, а думала только, чтобы я одумался, осекся. Это был ответ на мои измены. Но он стал первым и последним, потому что я с ней развелся. Ко мне ходили толпами родственники, просили помириться, вернуться, передавали ее извинения, обещали за ней следить, чтобы такого не повторилось. Но для меня не было пути назад. Сам факт, что она приняла чьи-то ухаживания, стал для меня решающим. Невзирая на двух детей, наши отношения закончились. Детей я оставил себе, их воспитывает моя мама.
В данном случае мое поведение — чисто чеченское. Другой нации человек в России, наверное, помирился бы, решил, что больше этого не будет, и продолжал жить. Сейчас я понимаю, что на 90 процентов был сам виноват, что разрушил семью. Часть вины, конечно, на бывшей жене. У нее не хватило терпения. Ей подарили цветы, и она вылетела из дома, хотя за мной самим был грешок. Это вполне в духе нашего народного характера.
После этого мое отношение к изменам поменялось. Тем, кто помоложе, я объясняю, что так делать не нужно, ничего крутого в этом нет.
«У мужчины есть право на четырех жен»
У женщины есть права в мусульманском мире — не меньше, чем у мужчины, просто они разные. Например, вы много женщин-шахтеров знаете? Это мужская профессия. Не то чтобы женщинам нельзя, но это тяжело для женского организма, учитывая все сложности репродукции. Медсестра — наоборот, женская работа. Медбратья тоже есть, но мне кажется, что медсестер больше, потому что профессия эта связана со стрессоустойчивостью. Женщины в этом плане выигрывают.
У женщин в нашем народе есть права, которых нет у мужчин. Это регулируется общиной, для этого не нужна ни полиция, ни люди в форме с дубинками.
Кстати, в Коране предсказано, что в последние времена появятся люди, у которых будут палки, похожие на коровий хвост, и они будут этими палками принуждать народ. На момент предсказания даже не было полиции, а сейчас предсказание сбывается.
По исламу ни у женщины, ни у мужчины нет права на измену. У мужчины есть право на четырех жен, но это не обязательно.
Женщина вправе предотвратить вторую и последующие женитьбы своего мужа: до свадьбы надо жениха спросить, намерен ли он вступать в новые браки. Если он говорит, что больше ни на ком жениться не намерен, что она будет единственной, то у него больше не может быть других жен. Ислам не настолько простой и поверхностный, чтобы упускать такие вопросы.
Я сам вырос с современными взглядами и не во всем с шариатом согласен. Например, говорится о четырех свидетелях измены. Считаю, что одного хватит. Ведь что получается? Скажем, я с тремя друзьями прихожу домой и вижу, что жена изменяет. Но у меня не хватает четвертого свидетеля. Так что, я должен тем троим сказать: постойте здесь, а я схожу за четвертым? В это время любовник жены убежит, и я не смогу ничего доказать. Потом эти трое могут на меня всю жизнь показывать пальцем и смеяться. Утрирую, конечно, но закон о четырех свидетелях не считаю правильным. Хотя у мусульманина нет права сомневаться в правильности шариата, если он принимает ислам в целом. Если ты отрицаешь хоть что-то из постановлений религии — ты не можешь называться мусульманином, твоя молитва не будет принята.
Ответственность за зина (прелюбодеяние, тяжкий грех по исламу — прим. «Ленты.ру») распространяется на обоих. Сейчас в обществе лояльное отношение к мужчинам-прелюбодеям, но это недопустимо в религии, разумеется. Хромоногость носителя идеи не должна бросать тень на саму идею. Это ошибка людей, а не религии.
«Убийства чести нужны, чтобы дети понимали»
У меня несколько дочерей. Как говорится, лучше перебдеть, чем недобдеть. После того как что-то случится, уже поздно принимать меры. Убийства чести нужны, чтобы дети понимали: вольное поведение для девушки закончится очень плохо.
Еще пример. Брат посылает свою сестру в магазин и говорит: «Если через 15 минут ты не будешь дома, то потом неважно, когда ты придешь, у тебя будут проблемы». И эта сестра бежит бегом, потому что знает, что обычным шагом она не успеет.
И есть внутренние традиции, которые особо не разглашают. Не то чтобы тайна, просто не придают значения.
Еще в детстве, в пять-шесть лет, родители приучают дочек, что брат, даже если он младше, имеет право ее физически воспитывать. Если девочка провинится, родители не сами ее лупят, а посылают брата. Так прививается с малых лет страх и уважение к брату. Повиновение, одним словом.
Иногда братья начинают этим пользоваться и становятся тварями, которые не следят за своими сестрами, а паразитируют на них. Мое отношение к этой традиции неоднозначно, но она хорошо передает наши устои будущим поколениям. Когда в семье один-два ребенка, у родителей хватает времени воспитывать их посредством личного общения, а в наших семьях бывает и по десять детей. Если с каждым сидеть общаться, все дела встанут. Так что наша традиционная система на сегодняшний день — самая лучшая наработка.
Если в Чечне или Ингушетии на улице видят разборку, парень на повышенных тонах разговаривает с девушкой или даже поднимает на нее руку, вряд ли кто решится вмешаться. Потому что понятно, что ссора семейного характера. Брат воспитывает сестру, или отец дочку.
Среди чеченских женщин, к моему сожалению и стыду, встречаются те, кто позволяет себе недопустимое с традиционной точки зрения поведения. Но скрывается это тщательно, потому что преследуется очень жестко. Тут все строже, чем в России.
По крайней мере, я еще не видел, чтобы русской девушке, которая села в машину к незнакомцу, брили голову, красили зеленкой и выпускали на улицу. В Чечне это довольно распространенное наказание. Гулящую девушку «прославляют» так среди людей, чтобы она чувствовала позор. Воспитательная мера.
Глава семьи у нас называется «отец дома». Это все то, за что он несет ответственность, чем он располагает. За тех же женщин он несет ответ. А жена — приложение к дому, все, что с этим домом связано, обстановка и так далее. Женщина не является «матерью дома», она является «матерью очага», если дословно перевести.
«Воровство невест — это дикость и варварство»
Была такая традиция на Кавказе — воровать невест. С религиозной точки зрения — ни в какие ворота. Это дикость, варварство, пришедшее из дорелигиозной культуры.
В наших традициях есть понятие кровной мести, но есть исключения. Если видят, что девушку против ее воли крадут — хватают и тащат в машину, то обязаны отбить ее у похитителей, спасти. Это гражданский долг на уровне традиций. Равнодушно мимо такого мужчина не должен пройти, иначе его цена в обществе падает. И если, отбивая эту девушку, он убьет кого-то из нападающих, превысив пределы обороны, то на этого освободителя не распространяется кровная месть. Его должны, по традиции чеченской, простить. Это в духе наших старых устоев — не давать девушек в обиду.
«Если парень — прелюбодей, то родные должны искать ему прелюбодейку»
Если я хочу оставаться в пяти процентах передовой части общества, хранящей традиции и достойной памяти предков, то моя задача — сделать так, чтобы мое потомство не скатилось по наклонной. Конечно, не все в моих руках на все сто, но мне нужно хотя бы не провоцировать.
Что я имею в виду? Я отец дочерей. Юным девушкам обычно нравятся крутые, «плохие» парни, иногда даже бандиты. Считается романтикой. Чем это чаще всего заканчивается? Либо пьющим и дерущимся мужем, который тебя не слышит, либо другой вариант — «еще восемь лет подожду, и его из тюрьмы отпустят» и «ой, его снова посадили».
Девочкам не нравятся такие неудачники-ботаники, как я, которые с медалью школу заканчивают, а потом обзаводятся высшими образованиями. Такие парни могут получить в лучшем случае поблажку в виде ответной реакции, на уровне «он такой милый, почему бы и нет?»
А по сути я бы не отказался, чтобы с такими ботаниками были и мои дочки. Потому что, например, моя жена не тратила время, приводя меня домой из полиции и пытаясь побороть мои дурные привычки. Зная себя и свой характер, ценности, я бы не отказался, чтобы и у моих дочек были с такими же ценностями мужья. Но вероятность того, что дочка сама такого найдет и что у них появится взаимный интерес друг к другу, довольно маленькая.
Это не значит, что я под угрозой расстрела буду говорить «выйди за него замуж» и «я тебе нашел жениха». Но хотя бы круг их так называемых потенциальных женихов должен быть под моим контролем, и это не только меня касается — это касается наших адатов, устоев. Наша малочисленная национальность именно за счет этого и продержалась по сегодняшний день.
По нашей религии, по исламу, если парень — наркоман, а его сватают с нормальной девушкой, его родные обязаны сказать, что он наркоман, иначе они совершают грех — портят жизнь нормальному человеку. Если парень — прелюбодей, то родные должны искать ему прелюбодейку, а не целомудренную девушку. Это основа наших адатов. Это конституция нашего народа. Она нигде не написана, но не может быть забыта. Как только мы ее забудем, уйдем от вещей, которые наши предки тысячелетиями накапливали, как только от этого отойдем — закончатся чеченцы как чеченцы и появится общность с другим статусом.
Когда я говорю «отдать дочку замуж» — это значит, что я приму решение, согласен ли я на ее выбор. Конечно, она вольна сделать этот шаг и без моего согласия. Но в этом случае она сама будет рулить своей жизнью. Если она уходит на моих условиях, я ей предлагаю семью, которая вырастила нормального парня. Если она согласна, ее устраивает кандидатура, и она выходит замуж, то их дальнейшие отношения будут между мной и тем человеком, кого я с той стороны выберу для себя как дипломата от семьи ее мужа. Соответственно, завтра, если какой-то конфликт между супругами произойдет, этот конфликт будут решать не они, а мы — старшие.
Выясняем, что случилось, была ли какая-то веская причина для конфликта или какая-то мелочь, стоит ли вмешиваться, дать ли им время. У девушки бывает больше эмоций, чем здравого смысла. По большей части женщины на эмоциональной волне решают вопросы.
У меня жена, мать и семь дочерей, три из которых уже умеют выражать свои мысли. Исходя из общения с ними, я делаю выводы. Да и просто по жизни я много с женщинами общался — на разных условиях в плане отношений. И буквально только несколько запали в душу как люди, способные логически общаться. Это не говорит о том, что мужчины лучше, но если делать анализ по женщинам, то это моя собственная статистика. И если на эмоциональной почве моя дочка скажет мужу, которого она выбрала против моего мнения: «Все, я от тебя ухожу», — она попадет не в то положение, в котором она была до замужества, а в худшее. Потому что тот гордый пацан, который на ней женился, не скажет ей «не уходи», чтобы не переступить через свою гордость. В итоге оба останутся в худшем положении. В случае, если у них ребенок, то и вовсе труба.
Пусть выходит замуж по своему усмотрению, но пусть потом не плачется, что у нее что-то не получается. Человек, который придет у меня просить мою дочку, прежде всего встретит вопрос: готов ли ты всю жизнь тянуть за нее ответственность? Если не готов — давай, до свидания. Если готов — то будь добр, приведи со своей стороны людей, которые сейчас услышат, как ты это сказал, потому что эту дочку я тебе отдаю.
Для тебя она будет только женой, а для меня она ребенок, которого я вырастил и носил на руках, я не готов отдать ее какому-то чмошнику, чтобы испортить ей жизнь. Если он меня не убедит в своей серьезности, я разговор закончу.
«Если я начну с ней разборки устраивать, это может дойти до драки»
Первый мой брак развалился из-за того, что я женился на девочке с улицы. Второй мой брак держится потому, что у жены, которая, кстати, меня устраивает не больше, чем первая, есть отец и еще куча мужчин в роду. И если она начинает перегибать палку — то есть я вижу ценными вещи, которые важны для всей семьи, а она считает ценными вещи, которые важны для нее лично, — и готова пожертвовать семейными ценностями ради личных, мне достаточно просто связаться с ее родственниками и сказать: «Надо принимать решение, так как человек [жена] немножко в себя поверил».
Если она с психу позволяет себе что-то нехорошее сказать или сделать, и я начну с ней разборки устраивать, это может дойти до драки. Я не хочу этого делать, мне противно. Вообще, когда мужчина дерется с женщиной, он теряет свою цену. Тем более он бьет не только свою жену, которую знает всего несколько лет, но и чью-то дочку. Мне бы этого не хотелось, так как я тоже отец.
И так же я спрошу с будущего зятя, если он поднимет руку. Я выясню, был ли у него повод поднять руку на мою дочь, и я уже буду решать, так как я являюсь ответственным за своих детей, и завтра, если они будут получать по морде, они будут получать за то, что я их плохо воспитал, не научил вести себя с людьми, либо будут получать за то, что им достался говенный муж. И если муж говенный, то с него будет спрос. Если же дочь плохо себя вела — соответственно, пусть учится. Меня это устраивает.
Я не пытаюсь кого-то ущемлять, запрещать. Но, к сожалению, у меня есть опыт, которым я вовсе не горжусь. Разврат. Я беспорядочные связи имел. Я рос без отца, некому было дать мне хорошую затрещину, когда узнали о моих проделках. Мне на сегодняшний день этой затрещины не хватает.
То, через что я прошел, вызывает у меня больше изжоги и отвращения, чем та затрещина, которая была бы своевременна. Это было бы полезно и мальчику, и девочке. Целомудрие касается не только половых органов, но и наполненности сознания. Единственная польза от того, что я пережил, — это знание о том, что так не надо, и я не хочу, чтобы у моих детей такое было.
