Министр образования и науки Ольга Васильева считает, что российским школам необходимо вернуться к лучшим традициям советского обучения — «лучшего в мире». По ее словам, образование многое потеряло за последние годы, отказавшись от консервативной линии поведения. На ее призыв откликнулись учителя из Екатеринбурга. Там разработали проект, согласно которому в школы необходимо вернуть чистописание гусиными перьями, классическую советскую методику преподавания, а также «проверенные годами» советские учебники. О том, насколько хорошо учили школьников во времена СССР и стоит ли нам сегодня равняться на советскую школу, «Ленте.ру» рассказал сотрудник отдела редких книг и рукописей Научной библиотеки МГУ, историк российского образования, руководитель гуманитарной магистратуры Университета Дмитрия Пожарского Алексей Любжин.

«Лента.ру»: Правда ли, что советское образование было самым лучшим, как и все в СССР?

Любжин: Не заметил я этого. Если бы мнение о превосходстве советского образования было хоть сколько-нибудь близко к действительности, логично предположить, что страны Запада должны были бы устроить у себя образовательную реформу по примеру СССР. Но ни одно из европейских государств — ни Франция, ни Англия, ни Италия — никогда не думало заимствовать советские модели. Поскольку они их невысоко ценили.

Как же Финляндия? Говорят, что в свое время она заимствовала свои методики у нас. При этом считается, что сегодня по школьному обучению равных этой стране нет.

Я не могу согласиться, что Финляндия вне конкуренции. Это связано с особенностями местного образования, которое рассчитано не на высокие результаты отдельных индивидуумов, а на то, чтобы поднять средний уровень образованности каждого гражданина. Им это действительно удается. Во-первых, Финляндия — маленькая страна. То есть там все легче организовать. А во-вторых, в учителя там идет очень доброкачественный народ. Так что вытянуть ребят финнам удается за счет сильных преподавателей, а вовсе не за счет хорошей программы. Но при этом там серьезно проседает высшая школа.

Многие считают, что устройство советского образования уходит своими корнями в образовательную систему царской России. Много ли мы взяли оттуда?

Ровно наоборот — советское образование полный антипод имперского. До революции в России существовало много типов школ: классическая гимназия, реальное училище, кадетский корпус, духовная семинария, коммерческие училища и т.д. Учиться мог практически каждый, кто к этому стремился. Была «своя» школа для любых способностей. После 1917 года вместо образовательной многоукладности стал внедряться единый тип школ.

Еще в 1870 году в книге русского историка Афанасия Прокопьевича Щапова «Социально-педагогические условия умственного развития русского народа» была высказана мысль, что школа должна быть единой для всех и что она должна основываться на естественных науках. Что большевики и осуществили. Наступил всеобуч.

Это плохо?

В концепцию всеобуча хорошо укладывалась именно начальная школа, где учили начальной грамотности. Она была в СССР организована на уровне. Все, что шло дальше, — уже фикция. Программа средней школы предлагала всем один и тот же набор предметов, не считаясь ни со способностями, ни с интересами ребят. Для одаренных детей планка была слишком низкой, им было не интересно, школа им только мешала. А отстающие, наоборот, с нагрузкой не справлялись. По качеству подготовки выпускник средней советской школы равнялся выпускнику императорского высшего начального училища. До революции в России были такие школы. Обучение в них опиралось на начальную школу (от 4 до 6 лет, в зависимости от школы) и продолжалось четыре года. Но это считалось примитивным уровнем образования. И диплом высшего начального училища не давал доступа в университеты.

Уровень знаний недотягивал?

Главные умения выпускника высшего начального дореволюционного училища: чтение, письмо, счет. Кроме того, ребята могли нахвататься зачатков разных наук — физики, географии… Иностранных языков там не было, потому что составители программ понимали, что это будет фикция.

Подготовка выпускника советской школы была примерно такой же. Советский старшеклассник владел письмом, счетом и отрывочными сведениями по другим предметам. Но эти знания наполняли его голову, как чердак. И в принципе человек, интересующийся предметом, мог самостоятельно усвоить эту информацию за день-два. Иностранные языки, хоть и преподавались, но выпускники их практически не знали. Одна из вечных печалей советской школы — то, что знания, полученные в рамках одной дисциплины, ученики не умели применить к другой.

Как тогда получилось, что «чердачные» советские люди изобрели космическую ракету, вели разработки в атомной отрасли?

Все разработки, прославившие Советский Союз, принадлежат ученым еще с тем, дореволюционным образованием. Ни Курчатов, ни Королев никогда не учились в советской школе. И их коллеги-ровесники тоже никогда не учились в советской школе либо учились у получивших дореволюционное образование профессоров. Когда инерция ослабела, запас прочности истощился, то все и посыпалось. Собственных ресурсов в нашей системе образования не было тогда, не появилось и сегодня.

Вы сказали, что главное достижение советской школы — это началка. Но многие говорят, что в СССР было достойно организовано математическое образование. Это не так?

Это так. Математика — единственный предмет в школах Советского Союза, который соответствовал требованиям императорской средней школы.

Почему именно она?

У государства была потребность делать оружие. Кроме того, математика была как отдушина. Ею занимались люди, которым было противно в других научных областях из-за идеологии. Только математика и физика могли спрятать от марксизма-ленинизма. Поэтому и получилось, что интеллектуальный потенциал страны постепенно искусственно смещался в сторону технических наук. Гуманитарные науки в советское время вообще не котировались. В результате Советский Союз развалился из-за неумения работать с гуманитарными технологиями, что-то объяснять населению, договариваться. Мы и сейчас видим, насколько чудовищно низок уровень гуманитарной дискуссии в стране.

Можно ли сказать, что имперское дореволюционное образование соответствовало международным нормам?

Мы были интегрированы в мировую систему образования. Выпускницы гимназии Софьи Фишер (основательница частной женской классической гимназии) без экзаменов принимались в любой немецкий университет. У нас было очень много учеников, которые учились в Швейцарии, Германии. При этом они были далеко не самые состоятельные, иногда наоборот. Это еще и фактор национального богатства. Если брать низшие слои населения, уровень жизни в императорской России немного превосходил английский, немного уступал американскому и был вровень с европейским. Средние зарплаты меньше, но жизнь здесь была дешевле.

А сегодня?

По уровню образования, по уровню знаний россияне неконкурентоспособны в мире. Но «отставание» было и во время СССР. Историк Сергей Владимирович Волков отмечает, что в отличие от других стран советская элита обладала худшим образованием среди интеллигентных слоев. Она уступала не только академическим кругам, но и любым, где было нужно высшее образование. В отличие от Запада, где странами управляли выпускники лучших университетов. А после распада СССР модель советского всеобуча перестала иметь смысл. Если ученику не интересно, поскольку предметы преподавались поверхностно и ради галочки — нужно какое-то социальное давление, чтобы дети все же учились. В раннее советское время сама обстановка в стране заставляла человека становиться лояльным членом социума. А потом давление ослабло. Шкала требований поползла вниз. Чтобы не иметь дела со второгодниками, учителям приходилось заниматься чистым рисованием оценок, и дети могли совершенно спокойно ничего не учить. То есть образование не гарантирует карьеры. В других странах такого практически нет.

У меня, как у мамы четвероклассницы, складывается ощущение, что сегодня по сравнению с советским периодом в школе вообще не учат. Ребенок приходит домой после занятий — и начинается «вторая смена». Не просто домашнее задание делаем, а изучаем материал, который вроде бы должны усвоить на уроке. У знакомых та же картина. Неужели программа настолько усложнилась?

Просто школа перешла от нормального обучения к контролирующему. В 1990-е годы это был вынужденный шаг со стороны педагогического сообщества. Тогда учителей оставили в полной нищете. И метод «не учить, но спрашивать» для них стал единственным способом гарантированного заработка. За репетиторскими услугами своего ученика отправляли к коллеге. А тот соответственно поступал так же. Но когда в той же Москве преподавательские зарплаты выросли, учителя уже не смогли и не захотели избавиться от этой методики. По-видимому, вернуть их к прежним принципам образования уже и не получится.

Я по опыту своего племянника вижу, что его в школе ничему не учат и ничему не научили, но аккуратно про все спрашивают. В школах распространено репетиторство с пятого класса, чего не было в советской школе. Поэтому, когда проверяют школу и говорят: результаты хорошие, то верить этому особо нельзя. У нас уже в принципе нельзя вычленить школьную и репетиторскую работу.

После распада СССР в России едва ли не каждый год идут реформы по улучшению образования. Неужели никаких положительных сдвигов не случилось?

Копья ломались вокруг важных вопросов, но второго порядка. Система проверки знаний очень важна. Но гораздо важнее — программа и набор предметов для изучения. А мы сейчас думаем над тем, что ужесточение экзаменов может улучшить обучение. Никоим образом. В результате у сложного ЕГЭ есть только два пути: либо мы должны снизить планку, чтобы практически все смогли получить аттестат. Либо экзамен просто превратится в фикцию. То есть мы опять возвращаемся к концепции всеобуча — чтобы исключительно все смогли получить среднее образование. А так ли уж оно необходимо для всех? Среднее образование в полноценном объеме способно освоить примерно 40 процентов населения. Ориентиром для меня служит императорская школа. Если мы хотим охватить «знаниями» всех — уровень обучения, естественно, будет низким.

Почему тогда в мире необходимость всеобщего среднего образования не только не подвергается сомнению, но даже появился новый тренд — всеобщее высшее для всех?

Это уже издержки демократии. Если мы простые вещи назовем высшим образованием — почему бы и нет? Можно дворника назвать менеджером по клинингу, сделать его оператором сверхсложной метлы на колесиках. Но скорее всего не будет разницы — проучится он где-то пять лет или сразу на месте начнет учиться обращаться с пультом этой метлы. Формально Институт стран Азии и Африки и Урюпинский сталелитейный университет дают одни и те же права. И тот и другой предоставляет корочки о высшем образовании. Но реально на некоторые работы одного выпускника возьмут, а другого — нет.

Родителям что делать, если они хотят нормально выучить ребенка? Куда бежать, какую школу искать?

Нужно понять, что нет сейчас сегрегации школ по программам. Сегрегация существует по тому, что в школе есть — бассейн или лошадь. У нас есть 100 лучших школ, которые всегда на первых местах в образовательных рейтингах. Сегодня они замещают собой отсутствующую систему среднего образования, поскольку доказывают на олимпиадах свое преимущество. Но нужно понимать, что учиться там непросто. Туда как раз всех не берут. Я не думаю, что с сегодняшней образовательной системой в России можно что-то сделать. Сегодня российское образование — это больной, нуждающийся в очень тяжелой операции. Но на самом деле его состояние столь фатально, что никаких вмешательств он просто не перенесет.

Во вторник, 28 ноября, в Кремле прошел совет по реализации Национальной стратегии действий в интересах детей. Несмотря на малоинтригующее название, мероприятие оказалось весьма любопытным. Если бы президент уже заявил о своем участии в выборах, то происходящее вполне можно было бы счесть началом предвыборной кампании. Со стороны это смотрелось бы вполне логично. Объявлена масштабная реформа демографической политики, которая развернется уже с января 2018 года и потребует сотен миллиардов рублей.

Заседание Совета Владимир Путин начал вполне буднично — он подвел итоги государственных усилий по увеличению «естественного прироста населения». «Удалось выйти на плюсовые показатели, чего, откровенно говоря, никто не ожидал», — назвал он основное достижение предыдущей демографической программы. А далее заглянул в будущее.

Путин предложил целый комплекс мер, который начнет действовать уже с января следующего года. На первый план выйдет поддержка многодетных семей, молодых, а также семей со скромными доходами. Им будет установлена ежемесячная денежная выплата при рождении первого ребенка до достижении им полутора лет. В среднем в 2018 году она составит 10 523 рубля. В ближайшие три года на эти цели будет выделено 144,5 миллиарда рублей.

Программа «материнский капитал», за которую в последние годы очень переживали из-за разговоров о ее отмене, будет продлена до конца 2021 года. Особо нуждающиеся семьи смогут получать эти деньги в виде ежемесячных выплат. Кроме того, Путин предложил запустить специальную ипотеку для семей, где с 1 января 2018 года родится второй или третий ребенок. Они смогут рассчитывать на рефинансирование государством ставки более 6 процентов. То есть, из 10 процентов ипотеки государство оплатит четыре. Мера сможет охватить свыше 500 тысяч семей за пять лет, сказал президент.

Услышав эту цифру, спикер Совфеда Валентина Матвиенко удивленно покачала головой. «Я в хорошем смысле в шоке от услышанного: это не некие косметические предложения!» — сказала она.

Далее среди приоритетов по программе Путина прозвучала ликвидация очереди в яслях и повышение качества медицинского обслуживания детей. На капремонт и переоснащение детских поликлиник по всей стране за три ближайших года федеральный бюджет выделит 50 миллиардов рублей. «Уверен, что реализация всех предложенных мер, принесет отдачу, — подытожил президент. — Речь идет о будущем страны, чтобы рождалось как можно больше детей и чтобы условия их жизни улучшались». На этих словах телевизионные камеры сфокусировались на лице главы Минфина Антона Силуанова. Внимательно конспектируя сказанное президентом, министр, видимо, прикидывал дополнительные расходы в бюджете.

Остальные присутствующие на заседании совета участники (а это, в основном были женщины) сияли. «Молодые мамы ждали, рожать им или не рожать. Но теперь, услышав вас, я уверена, что следующий год будет рекордным по рождаемости!» — радостно сказала Матвиенко.

И хотя Владимир Путин о своем участии в выборах пока не объявлял, разговор о программе до 2021 года, под которую уже к январю начнут выделять миллиарды рублей, со стороны звучал именно как начало кампании. Но был ли он таковым?

Ожидалось, что официально о своем выдвижении Путин объявит в ноябре. Он мог бы это сделать на форуме «Сообщество», который организует Общественная палата, или в День народного единства. Но этого не случилось. Из крупных мероприятий с участием президента на декабрь запланирована его Большая пресс-конференция (14 декабря), итоговый «Форум действий» ОНФ (18-19 декабря), а также съезд партии «Единая Россия» (22-23 декабря).

Согласно действующему законодательству, объявление даты выборов президента является прерогативой Совета Федерации. Дату верхняя палата парламента объявит не позднее, чем за 90 дней до выборов и не раньше, чем за 100 дней. То есть, с 8 по 15 декабря.

Интересно, что шесть лет назад Путин о своих намерениях объявил уже в сентябре. Тогда действующий глава государства Дмитрий Медведев, имевший право баллотироваться на второй срок, на съезд партии «Единая Россия» выдвинул в качестве кандидата на выборах президента премьер-министра Владимира Путина. Решение о такой ротации, по словам Медведева, они с Путиным приняли давно. «Мы обсуждали этот вариант развития событий еще в тот период, когда сформировался наш товарищеский союз», — сообщил он.

Тогда, рассказывая о своей программе на будущие шесть лет, Путин публиковал предвыборные статьи в государственных СМИ. Объемную «Программу 2012 – 2018» из шести глав он обнародовал на сайте «Владимир Путин 2012». Но в этот раз он не торопится заявлять о своем участии.

Впрочем, по данным «Ленты.ру», в ближайшее время у Путина будет ряд публичных встреч. В том числе и в графике действующего главы государства уже значится несколько «встреч с народом». Ближайшая состоится уже 29 ноября. Путин посетит ремонтно-экипировочное депо на железнодорожной станции «Москва-Киевская». Президент осмотрит образцы вагонов скоростных и пассажирских поездов, а также пообщается с работниками депо, обеспечивающими подготовку и движение пассажирских поездов.

Кроме того, не исключено что в ближайшее время Путин даст серию телевизионных интервью и, возможно, в одном из них и объявит о своем участии в предвыборной гонке.

Министр культуры Владимир Мединский 22 января предложил Минобрнауки рассмотреть возможность преподавания в школах курса истории российского кино. Глава ведомства признал введение подобных занятий «хорошим дополнением к литературе и истории». Идея министра встретила поддержку в Совете Федерации: член комитета по науке, образованию и культуре Лидия Антонова выступила за внедрение нового предмета в качестве факультатива. Вскоре последовало одобрение и от главы Минобрнауки: Ольга Васильева заявила, что поддерживает «все, что развивает человека». За последнее время чиновники, парламентарии и общественники выдвигали немало инициатив, касающихся дополнений к школьной программе. Большинство из них так или иначе затрагивают вопросы нравственного воспитания. «Лента.ру» выяснила, какими еще курсами и факультативами может пополниться школьное расписание и как относятся к этим предложениям в преподавательском сообществе.

Полное ОБЖествление

Уроки истории российского кино — лишь один из предметов в длинном списке дополнительных дисциплин, находящихся на рассмотрении в министерстве образования. Одновременно с инициативой Мединского в школьную программу предложили ввести уроки психологии табакокурения и профилактики употребления наркотиков. Автор идеи — глава думского комитета по охране здоровья Дмитрий Морозов — считает, что на этот курс должно выделяться 20 академических часов. Рассказывать о вреде сигарет и наркотиков планируется в рамках уроков ОБЖ. Введение дополнительных занятий, по мнению депутата, преследует благую цель: снизить потребление табака и психоактивных веществ. Как утверждает Морозов, уроки будут способствовать оздоровлению нации. Впрочем, существующие учебники по безопасности жизнедеятельности уже содержат параграфы, затрагивающие вредные привычки человека и их воздействие на организм. В главе, посвященной личной безопасности и охране здоровья, рассматривается влияние алкоголя, наркотиков и табака.

С похожим предложением 19 января выступил депутат от ЛДПР Иван Сухарев. Существующие уроки ОБЖ и физкультуры, по его мнению, стоит дополнить отдельными занятиями по личной гигиене. Именно неумение младшеклассников следить за чистотой, считает депутат, становится причиной вспышек заболеваний в учебных заведениях. «В школах возникают эпидемии, а дети вынуждены оставаться дома вместо того, чтобы получать знания. Инициатива не станет средством от всех болезней, однако поможет изменить ситуацию в лучшую сторону», — объясняет Сухарев. Действующую систему профилактики заболеваний среди школьников депутат счел недостаточной ввиду ее «несистематичности».

Немало споров в преподавательской среде возникает по поводу введения в школах уроков психологии. С идеей встроить психологический блок в рамки существующего курса ОБЖ выступили в Минздраве. Главный психиатр России Зураб Кекелидзе предложил скорректировать учебники для 3-11 классов и уточнил, каким вопросам стоит посвятить 20 классных часов: дружба, первая любовь, профилактика ранних беременностей. При этом Кекелидзе в своих выступлениях всячески избегает термина «половое воспитание».

Несексуальное просвещение

Однако именно половое воспитание является одной из наиболее чувствительных тем в школьном образовании. Некоторые родители и православные активисты встречают в штыки перспективу введения этой дисциплины в образовательных учреждениях. Год назад с такой инициативой выступили депутаты Мосгордумы. Появление нового курса парламентарии обосновали желанием пропагандировать в старших классах «правильное репродуктивное поведение». Предложение поддерживают врачи-сексологи, но с оговоркой: начинать сексуальное просвещение нужно уже в начальной школе. «Вводить этот предмет, как бы странно это ни звучало, нужно в раннем возрасте, когда детей только знакомят со сферой взаимоотношений мужчины и женщины. Потому что если вводить его в старших классах, когда дети уже имеют свое представление, они будут опошлять любую информацию и смеяться над тем, что рассказывает педагог», — отмечала член Общероссийской профессиональной психотерапевтической лиги (ОППЛ) Инна Паустовская. По ее мнению, родители не всегда способны говорить со своими детьми на темы, связанные с половыми отношениями.

У противников идеи свои доводы: уроки полового воспитания могут стимулировать подростков к началу половой жизни, которое лучше отложить как минимум до совершеннолетия. Такой точки зрения, как правило, придерживаются родители из числа православных активистов. Опасаясь развращения своих детей, они считают, что подросткам достаточно информации о венерических болезнях из учебника биологии. Активным борцом против сексологии в школе был бывший детский омбудсмен Павел Астахов: он утверждал, что уроки полового воспитания «могут противоречить нормам морали и нравственности, а также традициям России». Наиболее верной стратегией противники секспросвета считают пропаганду воздержания до вступления в брак.

К слову, предмет «Основы этики и психологии семейной жизни» старшеклассники начали постигать еще в далеких 1980-х. Сперва брачные отношения разбирались на примере пестиков и тычинок, но уже к середине 1990-х по мере распространения в обществе прогрессивных взглядов предмет получил уклон в сторону сексуального просвещения. Вскоре после этого он был отменен из-за протестов родителей. Ректор Московского городского педагогического университета Игорь Реморенко считает, что преподавание в школе этических норм, а равно и основ семейных отношений — не совсем удачная идея. По его мнению, воспитание достигается самим семейным укладом и тем, как организована работа в школе, а не увеличением классных часов.

В министерстве образования тоже не видят необходимости в занятиях по сексуальному просвещению в школе. По мнению нового министра образования Ольги Васильевой, родителям стоит самим решать, как и когда говорить с ребенком на деликатные темы.

Трудиться должна девица

В министерстве считают, что перед обществом стоят более актуальные вызовы, заслуживающие дополнительных школьных курсов. В декабре прошлого года в ведомстве предложили укрепить «антикоррупционное мировоззрение» школьников. Чтобы научить старшеклассников противостоять взяточничеству, следует более подробно изучать эту тему на уроках общественных наук. Также предлагалось вынести астрономию как самостоятельный предмет. Изучать природу небесных тел и эволюцию Вселенной школьники будут за счет уменьшения числа часов, положенных на второй иностранный язык. Инициатором возвращения в расписание астрономии, существовавшей в советские годы, стала Васильева. Аргумент — после его отмены увеличилось число россиян, считающих, что Солнце вращается вокруг Земли.

Вместе с тем одно из первых предложений министра образования на новом посту — замена одного из часов физкультуры ритмикой. Васильева не уточнила, с какого возраста следует приучать школьников к «танцевальным па». В ряде школ ритмику уже преподают: факультативно и в начальных классах, однако занятия проводят не учителя физкультуры, а нанятые хореографы, что, в свою очередь, предполагает дополнительную финансовую нагрузку на учебное заведение.

В целом министр поддерживает возврат к традициям советской школы — в первую очередь, речь идет о трудовых практиках, существовавших во времена СССР. «Я считаю, что без трудолюбия, которым прежде всего мы обязаны семье и школе, без навыков трудиться ежечасно, ежесекундно, получать успехи от труда мы не можем жить», — поясняла министр, призывая директоров школ и учителей самостоятельно вводить трудовые дежурства. Уборка пришкольных территорий и помещений сможет воспитать в ребенке не потребителя, но личность, уверена Васильева.

Важнейшее из искусств

За прошедшие несколько лет российских школьников предлагали нагрузить различными курсами, преследуя самые разные цели. Например, шахматы — для развития стратегического мышления, памяти, логики и интеллекта; хоровое пение — для целостности музыкального образования; экология — чтобы научить детей заботиться об окружающей среде; финансовая грамотность — чтобы они имели представление о том, что такое ипотека, кредит и пенсия; и даже гольф — как альтернатива физкультуре.

Однако эти идеи в большинстве своем так и остались на бумаге, во многом из-за того, что новые курсы в том или ином виде присутствуют в уже существующих предметах, отмечает Реморенко. «Совершенно неважно, как называется предмет, важно — чему мы хотим детей научить, — добавляет ректор. — Когда мы начинаем разбираться, выясняется, что это либо уже есть, либо этот курс избыточен». В качестве примера он приводит курс черчения, исключенный из школьного расписания в начале нулевых: «Навыки восприятия трехмерных объектов присутствуют в геометрии, а работать карандашом, от руки делать чертежи вряд ли сейчас необходимо школьнику. Это можно делать при помощи компьютерной 3D-графики».

В школах к подобным предложениям относятся без энтузиазма: новые предметы будут вытеснять из расписания уже существующие, в противном случае нагрузка на учеников выйдет за допустимые рамки. А значит — за ритмику, астрономию и историю кино рано или поздно придется расплачиваться уроками математики, литературы и иностранных языков. «Школа чрезвычайно рада, что политики, деятели культуры, науки, искусства и религии видят именно в ней фактор влияния на успешность развития страны. Все эти инициативы мы приветствуем и, в свою очередь, предлагаем, чтобы различные органы власти попробовали соотнести реализацию этих инициатив с реальным временем и занятостью школьников. Если все вместится — то почему бы и нет», — отмечает директор центра образования «Царицыно» № 548 Ефим Рачевский.

Однако ради того, чтобы донести до школьников столь полезные знания, вовсе не обязательно организовывать отдельные занятия. Вписать новые курсы в уже существующие предметы, по мнению Рачевского, вполне возможно, не ломая при этом образовательного процесса. «Разумеется, если 100 лет назад кино было экзотической частью культуры, то сейчас это важнейшее из искусств, как писал Ленин, — отмечает он. — В учебники истории, в разделы, посвященные достижениям науки и искусства, можно добавить рассказ о выдающихся фильмах, которые были сняты в этот период. Думаю, этого достаточно. Если встроить новые темы в уже существующие предметы — это не критично. Или, допустим, школьники посмотрят прекрасный фильм «Война и мир», вместо того чтобы читать все тома. Все равно когда-нибудь прочитают».

Один из лучших хирургов-онкологов России, путешественница, которая в одиночку пересекла Чукотку, основатель компании, производящей биоэлектрические протезы, и еще шесть человек — это лучшие из лучших. Они стали победителями премии «Headliner года» в разных номинациях. «Лента.ру» расспросила их о поиске себя, преодолении трудностей, глобальных целях и примерах для подражания

Андрей Павленко — хирург-онколог, сооснователь благотворительного фонда Cancer Fund и герой медиапроекта «Жизнь человека». Победитель премии «Headliner года» и абсолютный лидер народного голосования в номинации «Общественная деятельность и социальные проекты».
Алена Бухарева — основатель единственного в Тверской области хосписа «Анастасия». Победитель в номинации «Общественная деятельность и социальные проекты».
Марина Галкина — путешественница, в одиночку пересекла Чукотку. Победитель в номинации «Спорт, здоровье, фитнес».
Юрий Осинин — художник-керамист, вернул петербургским мостам исторические таблички с названиями. Победитель в номинации «Культура и искусство».
Владимир Ергер — основатель первого в России музея, посвященного маякам. Победитель в номинации «Культура и искусство».
Илья Чех — основатель компании «Моторика», которая разрабатывает активные и биоэлектрические протезы рук. Победитель в номинации «Наука, инновации, образование».
Александр Иванов — основатель проекта «Химия — просто». Победитель в номинации «Наука, инновации, образование».
Дарья Алексеева — основатель и генеральный директор Charity Shop. Победитель в номинации «Бизнес».
Сергей Цысс — основатель компании «Механикум», которая создает интерактивные и роботизированные объекты. Победитель в номинации «Бизнес».

Был ли в вашей жизни период, когда вы искали себя? Какой совет вы могли бы дать тем, кто пока в поисках?

Дарья Алексеева:
Возможно, это подростковый период и младшие курсы университета, как у всех. Но это были не поиски себя, а скорее бунтарство, когда ты творишь такое, к чему не готовили родители, чего ты и сам от себя не ожидаешь. Например, в 19 лет я улетела в США работать официанткой. Там меня кинули с работой, и я выкручивалась как могла, чтобы выжить. В тот момент поняла, что я не просто девочка из благополучной московской семьи, но и сама могу что-то сделать с нуля и справиться с трудностями.

Что касается советов ищущим: вдохновляйтесь фильмами, книгами, увиденным на улице или еще где-то, а еще представьте себе, в какой ситуации вы будете счастливы.

Андрей Павленко:
У меня не было никаких метаний. Мой отец был военным врачом, а я с первого класса хотел быть военным хирургом и упорно к этому шел. Правда, со службы в итоге пришлось уйти.

Другим я советую определиться с будущей профессией хотя бы к окончанию школы, чтобы у вас было время на развитие в себе необходимых навыков. Но если вы вдруг поняли, что то, чем вы занимаетесь, совсем не ваше — бросайте, меняйте сферу деятельности. Нельзя быть хорошим доктором, если вам не нравится лечить, нельзя быть хорошим учителем, если вам не нравится преподавать, — и так в каждой профессии.

Марина Галкина:
В каких-то мелочах я ищу себя до сих пор, но желание посмотреть, что там за горизонтом, у меня с детства, я с ним родилась. Еще маленькой я часто ходила в лес, не боялась, а когда видела поле, мне интересно было узнать, что там дальше. И вот однажды мы с дедушкой пошли в поле и дошли до горизонта, а там открылись новые горизонты — я была немного разочарована.

Я советую всем прислушиваться к себе. Задайте себе вопрос: «Чего я хочу?» — и ответ придет обязательно.

Сергей Цысс:
Я много чего перепробовал в своей жизни. С 12 лет занимался музыкой, потом увлекся актерским мастерством и даже получил профессиональное образование (второе, по первому я радиотехник). Снимал кино, работал режиссером на телевидении. Моя постапокалиптическая короткометражка «Второе дыхание» побывала на 300 международных фестивалях и получила 60 наград. Весь электронный и роботизированный реквизит для нее я сделал сам. Ну и так вышло, что следующие лет 15 занимался производством интерактивных объектов и экспонатов для музеев, кино и телевидения. Например, мои макеты можно увидеть в первых выпусках программы «Жить здорово» Елены Малышевой. Заказов было очень много, и в 40 лет я понял, что пора открывать свою компанию, потому что с такими объемами я уже не справлялся. Кстати, я потом покопался и выяснил, что средний возраст стартаперов в США — 45 лет.

Тем, кто ищет себя, советую не бояться и пробовать, пока есть время. Для себя я вывел формулу пяти попыток: выделите лет десять на дело, в котором вы бы хотели себя попробовать, чтобы обучиться, полностью погрузиться в процесс, освоить его и добиться успеха. А потом уже решайте, что делать дальше.

Что помогает вам справляться с трудностями и неудачами?

Юрий Осинин:
Моя работа. Материалы, с которыми я работаю, очень непредсказуемы: после обжига результат может не соответствовать ожиданиям. Это воспитывает умение не убиваться из-за неудач, а делать и делать, пока не добьешься нужного результата. В конце концов эти рутинные повторы — часть моей работы.

Дарья Алексеева:
Я всегда говорю, что страх облажаться движет прогрессом. Когда я проигрываю в конкурсах, не получаю желаемого или вижу, что меня и мою работу воспринимают не так, как я хотела, я начинаю анализировать причины и корректировать свою работу, чтобы стать лучше.

Андрей Павленко:
От неудач никуда не уйдешь, поэтому важно, чтобы рядом с вами был опытный наставник, у которого вы могли бы учиться. Для хирурга это особенно важно. Мне повезло с наставниками. Не могу сказать, что они валились на меня с неба, нет — я их искал. А из-за одного мне пришлось уйти с военной службы, потому что наставник работал на гражданке. Для меня это был очень серьезный шаг: мне нравилась служба, но пришлось прервать династию (которая началась еще с моего прапрадеда), потому что я очень хотел стать хорошим хирургом.

Владимир Ергер:
Помогает маленький, но очень дружный коллектив. Нас всего пятеро — я, мой друг Михаил (мы придумали музей, искали и чистили экспонаты, собирали экспозицию), три девушки (в том числе экскурсоводы). Все мы — энтузиасты и очень любим наше общее дело.

Алена Бухарева:
Упорство и целеустремленность. Наша основная задача — строительство стационара в Твери, и мы хоть и медленно, но успешно движемся к своей цели. Самое главное — желание доделать начатое.

Что дает вам силы продолжать свое дело? Какая у вас мотивация?

Юрий Осинин:
Меня мотивирует сама цель. Если есть цель и понимание, как ее достичь, я могу потратить на нее много времени. Так было и с табличками, которые украсили петербургские мосты. Многие думают, что таблички — основной вид моей деятельности, но это только капля в море. Вот уже 14 лет я творю в собственной мастерской архитектурной керамики, работаю над каминами, печами, архитектурной облицовкой. Проблема табличек меня задела, и я решил ее как профессионал, а не партизан, который просто захотел хайпануть.

Дарья Алексеева:
Я не очень-то задумываюсь, продолжать или нет, потому что моя работа — это какой-то бесконечный процесс. Это не то что ты завершаешь один проект, а потом, отрефлексировав, берешься за новый. Мне очень помогает то, что я могу поменять вид деятельности. Например, в какие-то дни я просто приезжаю на склад и сортирую вещи, а в другие — хожу на форумы и читаю лекции. Возможность менять темп, характер и рабочую локацию позволяет меньше уставать и временно переключаться на что-то другое, если надо остыть и свежим взглядом посмотреть на какие-то недочеты.

Андрей Павленко:
Сильнее всего мотивируют улыбки на лицах выздоровевших пациентов. Человек приходит к тебе с серьезной проблемой, а после твоей операции улыбается, жмет руку и благодарит — это то, ради чего стоит жить на этом свете. Ты понимаешь, что даешь человеку еще один шанс на жизнь.

Илья Чех:
Периодические успехи дают неплохой заряд энергии и понимание того, что ты движешься в верном направлении.

Есть ли у вас глобальная цель, после достижения которой вы могли бы оставить то, чем занимаетесь? В чем она заключается?

Юрий Осинин:
Я профессиональный художник-керамист и не могу представить, чтобы вдруг все бросил и занялся чем-то другим. Каких-то глобальных целей я не ставлю, потому что привык жить настоящим, — у меня много интересных проектов и масштабных заказов. Но у меня есть одна мечта: хотелось бы, чтобы моя мастерская вышла на уровень лаборатории керамики Академии архитектуры СССР, в которой работал Алексей Филиппов. В свое время лаборатория разработала керамику для московского метро. Правда, сейчас все стремятся сэкономить на строительстве, и это сводит всю красоту на нет. Но если тренд на что-то настоящее вернется, я бы в это вписался.

Дарья Алексеева:
Сейчас Charity Shop — компания, которая занимается сбором, сортировкой, повторным использованием и переработкой вещей. Если бы мы дотолкали нашу инициативу до законопроекта или передали эту деятельность в руки города, в нашей работе не было бы особого смысла, потому что ящики для сбора одежды стояли бы в каждом дворе, как это происходит в Европе и США. По сравнению с объемами рынка наша работа сейчас — капля в море. В будущем я вижу нас не предпринимателями, а лоббистами и законотворцами.

Андрей Павленко:
Хирургия — дело моей жизни, я бы никогда не бросил то, чем занимаюсь. Если говорить о глобальных целях, я бы очень хотел, чтобы в онкологической хирургии и медицине вообще не было места некомпетентности и непрофессионализму. Всю свою жизнь я борюсь с ними.

Владимир Ергер:
Глобальная миссия — создать крупный музей, который бы котировался на мировой арене и ничем не уступал маячным музеям Англии и Франции, где зародилось маячное дело. Но даже после этого я не оставил бы его, потому очень люблю то, чем занимаюсь.

Алена Бухарева:
В Твери с ее 420 тысячами жителей нет хосписа. Мы находимся между Петербургом и Москвой, где вопрос паллиатива решается беспрекословно. В столицах люди понимают, что хоспис — неотъемлемая часть жизни, а у нас, в Твери, — нет. Поэтому наша глобальная цель — строительство стационара. Возможно, когда в городе появится стационар хосписа, я и займусь чем-то другим. Но я настолько вовлечена в это дело, что вряд ли смогу оставить его совсем.

Марина Галкина:
У нас с Ниной Михеевой была цель стать чемпионками мира по рогейну — мы ими стали. Хотела пересечь Чукотку и дойти до мыса Дежнева — сделала. А сейчас отдыхаю и ищу новые цели.

Илья Чех:
Я бы не оставил робототехнику. Возможно, поменял бы профиль на космический — это то, к чему я стремлюсь. Интересно заняться развитием технологий для космической экспансии и колонизации Марса.

Сергей Цысс:
Сейчас наша компания занимается множеством проектов: каждое новое устройство — вызов, каждый экспонат с нуля проходит через научную разработку, прототипирование, производство. А я мечтаю создать одну прикольную техническую штуку — подробностей пока разглашать не буду, — и, если получится все смоделировать, написать бизнес-план и найти инвестиции, то я бы сосредоточился на ней одной.

Что касается глобальной мечты в плане развития компании — хотелось бы, чтобы в каждом научном музее мира стоял один экспонат «Механиума». Тогда весь мир увидит, что в России очень крутые инженеры, которые могут создавать качественную робототехнику и интерактивные экспонаты. Правда, сейчас очень сложно выйти на внешний рынок — с российскими компаниями не хотят работать из-за санкций.

Есть ли у вас пример для подражания — реальный человек или вымышленный персонаж?

Юрий Осинин:
В юношеские годы мне хотелось быть похожим на Шварценеггера — ну, понимаете, Терминатор и все дела… К счастью, я вырос из этого. Сейчас меня много кто вдохновляет — Микеланджело, Малевич и многие-многие другие. У любого мастера есть чему поучиться. Замкнуться на ком-то одном — сильно себя ограничить.

Дарья Алексеева:
Мой ментор Вероника Жукова! Мы вместе с 2014 года. Вероника работает в банковском секторе, занимает высокую должность, а еще она многодетная мать. И как-то умудряется все это сочетать, соблюдая темп и не теряя глубины: она не тот, кто прыгает по верхам, чтобы везде все успеть. Я учусь у своего ментора многим вещам и надеюсь вырасти и быть похожей на нее.

Андрей Павленко:
В 39 лет я прочел роман Айн Рэнд «Атлант расправил плечи». Там есть два персонажа — Джон Голт и Хэнк Риарден, они мне местами напоминают меня самого.

Что касается реальных людей — то это Нюта Федермессер с ее программой, четкими принципами и упертостью и прямолинейностью. Восхищаюсь ею! Она настоящий хедлайнер года.

Алена Бухарева:
Меня вдохновляют все участники хосписного движения. Особенно Нюта Федермессер и Андрей Павленко — они большие молодцы и реально крутые!

Марина Галкина:
Для меня большой пример — лыжница Валентина Шацкая, которая в одиночку путешествовала по Арктике, и, конечно, полярные путешественники Фритьоф Нансен и наш Георгий Карпенко.

Илья Чех:
Илон Маск, Сергей Королев, Константин Циолковский — потому что не побоялись действовать, когда в их успех никто не верил.

Сергей Цысс:
Мой друг бизнесмен Алексей Шикин, который начинал ведущим на праздниках, а потом создал со своим другом успешную event-компанию.

Если говорить о каких-то мировых фигурах, то это, конечно, Илон Маск. Последние 40 лет мир погружался в пучину потребления, и это завело человечество в тупик. А Маск вернул миру мечту о космосе. Он понимает, что делает, и не только мечтает, но и находит средства средства для реализации этой мечты.