Ремонт стиральных машин на дому.
Ремонт посудомоечных машин Люберцы, Москва, Котельники, Жулебино, Дзержинский, Лыткарино, Реутов, Жуковский, Железнодорожный. Раменское. 8-917-545-14-12. 8-925-233-08-29.
Или уместны ли методы «дикого бизнеса» на госслужбе
В конце октября в средствах массовой информации появилась информация о возможной смене вице-губернатора Санкт-Петербурга, курирующего сферу управления госимуществом. В качестве кандидата, призванного заменить текущего руководителя данного направления, была названа Наталья Гордеева — в прошлом глава администрации Адмиралтейского района Санкт-Петербурга, а также советник президента СбербанкаГермана Грефа. О перспективах назначения — в материале «Ленты.ру».
Неэффективное управление государственным имуществом стало для экономики Санкт-Петербурга настоящим проклятием. И тот факт, что исполняющий обязанности губернатора региона Александр Беглов уделил этой сфере самое серьезное внимание, вполне понятен. Между тем еще недавно Петербург был для федеральной системы имущественных отношений маяком и эталоном. В частности, многие наработки из практики городского комитета активно используются в масштабах всей страны. Чего стоят одни только аукционы по продаже госимущества, которые сегодня осторожно вводятся в практику некоторых российских регионов, а во второй столице проводятся с 1991 года.
К сожалению, этому привилегированному положению было суждено бесславно закончиться в 2015 году, когда новый вице-губернатор Петербурга Михаил Мокрецов решил слить воедино КУГИ с комитетом по земельным ресурсам и землепользованию, ликвидировав агентства на уровне районов. То, что произошло вслед за этим, иначе как размыванием полномочий не назвать: одна часть функций объединенного комитета по имущественным отношениям была передана государственной инспекции, а другая — спущена на уровень нижестоящих казенных и бюджетных учреждений. В итоге задолженность по аренде взлетела до небес, а само имущественное управление, по словам одного из петербургских бизнесменов, «откатилось на 25 с лишним лет назад, в эпоху постперестроечного хаоса». Понятно, что подобное положение требует смены куратора отрасли в качестве если и не достаточной, то в любом случае необходимой меры.
Несмотря на большой опыт, которым Наталья Гордеева обладает именно в сфере управления имуществом (она трудилась в питерском КУГИ на различных должностях с 1997 по 2009 год), главный акцент ее деятельности, по словам коллег, скорее административный, нежели профессиональный. Отмечают и ее, скажем так, повышенную эмоциональность.
Еще более на слуху недавняя (2015-2016 годы) деятельность Гордеевой в должности первого заместителя гендиректора холдинговой компании «Форум». Компания эта, осваивавшая при содействии Федеральной службы охраны госзаказы по всей стране, среди прочего, известна двумя фактами: вхождением в ее состав реставрационно-строительной компании «Балтстрой», которое завершилось самоубийством прежнего владельца Павла Синельникова, и громким арестом непосредственного начальника Гордеевой — авторитетного бизнесмена Дмитрия Михальченко, получившего прозвище «губернатор 24 часа».
Закат империи, созданной Михальченко, был быстрым и довольно громким. В марте 2016 года автомобиль его компаньона Дмитрия Сергеева, невзирая на спецталон ФСО на лобовом стекле, остановили сотрудники ГИБДД. Начавшего активно хлопотать за своего партнера на самых высоких уровнях Дмитрия Михальченко взяли через пять часов в собственном кабинете. Вскоре его отпустили, но через 10 дней арестовали уже «всерьез и надолго» в приемной главы ФМС Константина Ромодановского, где Михальченко пытался найти поддержку. Любопытный факт: основанием для взятия под стражу стал ввоз партии коллекционного алкоголя стоимостью чуть ли не миллион евро под видом строительного герметика. Скандал породил неслыханные последствия: своих должностей лишились главы сразу трех федеральных служб — ФСО, ФМС и ФТС.
«Форум» имел отношение и к проекту Минэнерго по проведению энергомоста в Крым. Тогда, по словам источника в ФСБ, разрабатывать компанию на причастность к хищениями средств при строительстве не стали: «Первый политический проект после присоединения полуострова не должен был завершиться уголовными делами», — говорилось в статье «Новой газеты». Однако после взятия под стражу Михальченко дело обрело гораздо более серьезный оборот. Начались обстоятельные, подробные проверки государственных контрактов всех подразделений холдинга. В этот момент Наталья Геннадьевна, по словам ее бывших подчиненных, приняла решение уволиться из «Форума» и на полгода отправиться в Баку, где у нее остались связи.
«Конечно же, нельзя в полной мере перекладывать вину за художества генерального директора на его сотрудников — даже и в ранге первого заместителя», — отмечает источник, знакомый с ситуацией, пожелавший остаться неназванным. «Однако каждодневная работа с такими людьми над общими проектами, бок о бок, в течение ряда лет — далеко не лучшая характеристика для будущего чиновника высокого ранга. Тем более в столь важной и щепетильной сфере, как государственное имущество», — подчеркивает он.
В связи с этим крайне интересно, кто же сегодня лоббирует продвижение Гордеевой на ключевую должность вице по имуществу? Как стало известно «Ленте.ру», личной поддержкой нового исполняющего обязанности губернатора она не пользуется — максимальным активом Гордеевой в этой области можно считать разве что знакомство с супругой Александра Беглова Натальей Владимировной, которая с апреля 2004-го по октябрь 2018 года возглавляла комитет по делам ЗАГС администрации Санкт-Петербурга. А вот, по словам источника «Ленты.ру», представители одной из крупнейших питерских диаспор — азербайджанской — успели высказать определенное одобрение в ее адрес. Хотя вряд ли это можно считать серьезной заявкой на успех.
«Разрешить эвтаназию неизлечимым — захотят и другие»
Пациентка с родственницей в Центре паллиативной медицины
Фото: Валерий Шарифулин / ТАСС
В условиях «денег нет» паллиативная помощь неизлечимо больным могла бы стать передовым звеном российской медицины, говорят правозащитники. По крайней мере, в глазах граждан. Так происходит даже в развитых и куда более обеспеченных странах. Уход за такими пациентами не требует значительных материальных затрат, зато социальная отдача — огромна. Помог одному больному — благодарны все его родные, близкие и даже просто знакомые, посвященные в проблему. Однако пока все это становится доступным только в крупных городах, и в основном по части онкологии. В провинции региональные минздравы регулярно отчитываются о темпах организации паллиативных коек, но зачастую это формальная статистика. Какая помощь необходима безнадежно больным от государства и как забота о них устроена на Западе — выясняла «Лента.ру».
Наше будущее — старость
В конце ноября в Иркутске от голода и жажды умер 38-летний парализованный инвалид. За мужчиной, с рождения страдавшим тяжелой формой ДЦП, все время ухаживала мать. В ноябре 78-летняя женщина умерла. Самостоятельно сын встать не смог. Соседи за много лет успели привыкнуть к тяжелым стонам инвалида, поэтому не придавали им значения. Полицию вызвали только когда из квартиры пошел неприятный запах. Криминалисты говорят, что тела пролежали не менее трех недель. На учете в соцзащите семья не состояла, услугами больницы пользовались редко, поэтому ни соцработники, ни врачи их не посещали.
Правозащитники убеждены, что нуждающиеся никогда бы не отказались от государственной помощи. Однако то, что предлагают органы соцзащиты и здравоохранения, ситуацию не спасает. Даже для того, чтобы воспользоваться имеющимися услугами, нужно изрядно побегать с бумагами.
«Сейчас социальная помощь в основном предназначена тем, кто может себя обслуживать сам, — говорит Варвара Снегирева, создатель проекта «Инструкции для жизни», который разжевывает пользователям, как и какую помощь можно получить от государства. — Сиделку, например, государство не предоставляет, только социального работника. Он может покормить обедом или сходить в магазин за продуктами. Но главная его миссия — помощь в оформлении различных документов. Сделать укол, поменять гастростому или выполнить какие-то другие простейшие медицинские манипуляции — не в его компетенции. Чем сильнее развивается болезнь — тем больше государство самоустраняется. Это парадокс. У нас нет стандарта непрерывного ухода при прогрессирующих состояниях. Хосписы — часто не вариант. Даже в Москве одни учреждения госпитализируют больных на месяц, а другие — только на две недели. Предполагается, что за это время человека откачают, стабилизируют и отправят домой. Там ему хуже. Опять в хоспис на две недели. Такая карусель только ускоряет приближение конца».
Пациенты жалуются, что услуги паллиатива региональные власти ассоциируют главным образом с онкологией. Само слово «паллиатив» у чиновников превратилось в синоним доступности обезболивания. В общем-то, это тоже прогресс — еще три года назад о наркотических анальгетиках говорить вообще не хотели. И только после серии резонансных самоубийств онкологических больных и благодаря активной работе общественников ситуация сдвинулась с места. Обезболивание — важная и до конца не решенная задача. Однако далеко не единственная.
«Мы живем в Сибири, — рассказывает Ольга Г. — Мужу 30 лет. Весной ему поставили диагноз БАС (боковой амфиотрофический склероз, при котором стремительно развивается паралич всех мышц тела вплоть до дыхательных — прим. «Ленты.ру»). В августе он еще передвигался с ходунками, а сейчас только лежит. Все, что сказали врачи: ждите. Чего? Когда умрет? Я в шоке. Был человек — а теперь никому нет до него дела. Многие из наших родственников столкнулись с безразличием государства. Слышать слова, что заболевание не входит в программу госгарантий, страшно. Сами все покупаем, от таблеток до инъекций. Патронажную медсестру выделили, и та ходить отказалась».
В благотворительном фонде больных БАС «Живи сейчас» соглашаются, что государство на словах больным гарантирует многое — взять те же средства реабилитации, патронаж. Однако чтобы это получить, нужно иметь крепкие нервы и совершить маленький подвиг:
«Сиделок государство не предоставляет, наш фонд помогает их оплачивать самостоятельно, — говорят эксперты фонда. — Это около 28-35 тысяч в месяц за круглосуточные дежурства. Мы обучаем их, как работать с больными БАС. В хоспис наших пациентов часто не берут, только если проявить настойчивость. В регионах проблемы бывают у одиноких. Недавно наш фонд искал в Краснодарском крае сиделку для одинокой мамы с маленьким ребенком. У нее прогрессирует болезнь, она самостоятельно не может за собой ухаживать, а на руках дочь. Государство в таких случаях может предложить только интернат».
«Дети — не наше будущее. Наше будущее — старость, болезнь и смерть. Надо к этому готовиться. Только двенадцать процентов из нас не будут в конце жизни нуждаться в уходе, — говорит учредитель фонда помощи хосписам «Вера», директор московского «Центра паллиативной медицины» Нюта Федермессер. — Мы сейчас в самом начале пути развития паллиативной помощи в России. Но то, что у нас уже есть, — это понимание того, куда двигаться. Благо есть примеры для подражания… Только лишь вливанием денег и открытием в клиниках новых коек для неизлечимо больных пациентов ситуацию не исправить. Необходимо как можно скорее разработать стандарты оказания паллиативной помощи. Как только появятся стандарты и критерии эффективности — возможен будет и контроль».
Помочь можно каждому
Пока за помощь тем, кого нельзя спасти, отвечают в основном благотворители. Уже второй год подряд фонд «Вера» организует для медработников, в том числе из регионов, обучающие семинары по паллиативной помощи взрослым и детям. Свои мастер-классы на форумах дают известные во всем мире врачи. «Лента.ру» поговорила с членом Швейцарской ассоциации паллиативной медицины, ухода и поддержки Натали Стейнер Коллет о том, как помогают умирающим в Швейцарии и может ли эвтаназия стать альтернативой хосписам при отсутствии денег у государства.
«Лента.ру»: Как устроена система паллиативной помощи в Швейцарии?
Стейнер Коллет: У нас хосписное движение началось еще в 90-е годы прошлого века. В стране появились паллиативные учреждения, но не во всех регионах. Врачи тогда мало знали об этом виде медицины. В 2010 году была принята национальная стратегия по паллиативной помощи. Самое главное — мы пытались улучшить доступ пациентов к паллиативу. Мы обучаем студентов в медвузах, но один из главных акцентов делается на повышение квалификации специалистов, работающих в поликлиниках: терапевтов, врачей, онкологов, медсестер.
То есть у вас паллиативные больные обслуживаются поликлиниками?
Основная идея в том, что о пациентах должны заботиться их лечащие врачи, медсестры. При необходимости им могут помогать специалисты паллиативной службы. В поликлиниках есть выездные мобильные бригады, они состоят как минимум из врача и медсестры. В идеале к ним присоединяется еще психолог. Пациент может сам прийти на прием, задать врачу вопрос по телефону или вызвать его на дом. Это первый уровень помощи. Второй — прикрепление к хоспису. Также практически во всех стационарах есть отделения для сложных пациентов.
Служба паллиативной помощи у вас государственная или частная?
Государственная. Но часто службам помогают благотворители.
Кто-нибудь контролирует качество работы?
Специальной инспекции нет. У учреждений паллиативной помощи должна быть лицензия. У врачей есть клинические протоколы, этические принципы, которыми они руководствуются. Однажды медсестра, у которой я проходила практику, сказала фразу, которая стала для меня девизом в работе: «Мы сильны, когда мы вместе!» То есть врачу не должно быть зазорно лишний раз обратиться за помощью к своим коллегам, если он чувствует себя недостаточно компетентным или не располагает необходимыми возможностями для оказания должной помощи. Важно прийти к оптимальному решению проблемы.
Приходится ли пациентам что-то доплачивать за услуги?
Практически у всех граждан Швейцарии есть базовая медицинская страховка, госпитализацию она полностью покрывает. Однако есть проблема с теми, кто получает помощь на дому. Даже если это одинокий и беспомощный пациент, ему все равно не положена круглосуточная сиделка. Она будет посещать его по потребности — раз или три раза в день.
Есть ли ограничения по базовым затратам на помощь для одного больного?
Есть аспекты, которые не покрывает страховка — допустим, определенные лекарства. Для больного это может быть затруднительно. Но опять же вопросы могут решаться с помощью частных благотворителей.
В России клиентами хосписов становятся в основном онкологические больные. В Швейцарии на кого распространяется паллиатив?
У нас тоже большинство — онкология. Но сейчас мы настаиваем на том, что это могут быть пациенты с любой прогрессирующей болезнью, угрожающей жизни. Здравоохранение обычно как устроено? Сначала мы лечим, а потом наступает ужасный момент, когда вы понимаете, что большего ничего для этого человека сделать нельзя. И тогда начинается хоспис. Между этими состояниями раньше вообще не было мостика. А сегодня по-другому уже нельзя.
В Швейцарии онкологов и других специалистов начинают обучать элементам паллиатива. Важно помогать пациентам еще на первых этапах, когда основные симптомы заболевания только-только появляются. Например, можно подобрать обезболивающие, терапию для улучшения дыхания и многое другое. Нельзя, чтобы между двумя видами медицинской помощи был резкий переход. Это приводит к тяжелым последствиям и для пациента, и для его семьи. Нужно понимать, что из-за болезни качество жизни человека может измениться, но врач не имеет права сказать пациенту, что совсем ничего не может для него сделать. Пусть он не в состоянии вылечить больного, однако может ему помочь.
В России паллиативная помощь у многих ассоциируется со скорым окончанием жизни.
У нас, к сожалению, то же самое. Но мы работаем над этим стереотипом. Как ни странно, в важности паллиативной помощи часто труднее убедить доктора, чем больного. Сейчас мы сталкиваемся с тем, что пациентов к нам направляют слишком поздно. Люди думают, что если кто-то попал в хоспис, то все — надежды нет. Но бывает, что больные в паллиативе лечатся годами. Ведь главная наша задача — как можно дольше поддержать качество жизни, облегчить симптомы.
В английском журнале были опубликованы результаты клинического исследования об оказании ранней паллиативной помощи пациентам с раком легких. Их разделили на две группы. Одна проходила традиционное лечение, к паллиативу прибегали по мере необходимости. А в другой паллиатив был подключен с самого начала. В результате у второй группы больных качество жизни было лучше, им понадобилось меньшее количество реанимаций. Кроме того, ранний паллиатив может примерно на треть снизить расходы на лечение тяжелых больных.
Вы говорите пациенту о том, что он умирает?
Я всегда спрашиваю человека, как он сам расценивает свою ситуацию, что понял из прежнего общения с врачами. И часто бывает, что люди хорошо осведомлены о своих перспективах. Давать пациентам четкую и правдивую информацию — наша обязанность. У него есть право знать. Часто пациенты чувствуют приближение смерти. Если человек хочет, мы помогаем ему сделать важные для него вещи: встретиться с теми, с кем он давно перестал общаться; позаботиться о будущих финансах семьи; дать наставления детям, внукам.
Швейцария многим известна по эвтаназийному туризму. Ваши клиенты пользуются этим?
Эвтаназии у нас нет. Разрешено ассистированное самоубийство — то есть когда даются препараты, которые человек принимает сам. Однако у «помощника» не должно быть личной заинтересованности в смерти больного. Бывает, что мои пациенты говорят, что хотят поскорее умереть. Тогда я спрашиваю: почему? Очень часто их желание — выражение очень сильного страдания, которое бывает как физическим, так и моральным. Например, тревога за будущее. Или человек ощущает, что становится обузой для своей семьи. Бывает хуже — некоторые беспокоятся, что их жизнь слишком дорого обходится обществу. Любые состояния можно корректировать, проговаривать, и часто мы видим, что по прошествии времени страшный запрос исчезает. Я никогда не участвовала в ассистированном самоубийстве, потому что считаю, что это не дело врача — давать пациенту смерть.
Разве плохо, когда у пациента есть выбор: мучиться или спокойно, без страданий умереть?
Мы должны поддерживать пациента в естественном умирании. Я категорически против того, чтобы потворствовать суицидам. Есть страны с легальной эвтаназией, а не ассистированием. Количество желающих сделать это растет. Это сложный вопрос. Если разрешить эвтаназию неизлечимо больным, то очень скоро этого же права потребуют и другие. В Швейцарии есть пациенты, которые просят об ассистированном самоубийстве, потому что устали жить. Слабые люди, инвалиды, старики — часть нашего общества. Они важны для нас, забота о них помогает нам оставаться людьми. И государство должно быть ответственным за них.
В России ответственность государства часто ограничивается тремя памперсами в день. Может быть, в этих условиях было бы честнее легализовать эвтаназию, а не рассуждать о морали и нравственности?
Решение разрешить эвтаназию может иметь ужасные последствия для всех, поверьте. Я вижу, что в России набирает обороты хосписное движение. Оно активно работает, чтобы обеспечить доступ к помощи. Препараты паллиативной помощи недорогие. Нужно удовлетворить потребности пациентов, помогать им — в этом ваше спасение. Меня вдохновляет то, что происходит в вашей стране с паллиативной помощью. Мы несколько лет посещаем российские хосписы. То, что было еще пять лет назад, и сегодня — это огромная разница.
В родной Уфе Элина Дилявирова завоевала все возможные медали по художественной гимнастике. А потом стала чемпионкой Башкортостана и собиралась бороться за место в юношеской сборной России. Выйти на международный уровень девочке помешала болезнь — тяжелый сколиоз. В десять лет позвоночник юной чемпионки начал сгибаться дугой, а справа вырос горб. Искривление стремительно прогрессировало и достигло 4-й степени. Московские врачи, наблюдающие Элину, настаивают на срочной операции. Время терять нельзя, иначе девочка окажется в инвалидном кресле. Но оплатить дорогую операцию родители Элины не в силах.
К своему последнему выступлению Элина готовилась два года. На тренировках спина болела невыносимо, предметы валились из рук, а после каждого прыжка девочке требовалось отдышаться.
— Элина, брось! — просила мама. — Зачем ты себя изводишь?
— Мне надо поставить точку, — твердо отвечала девочка.
В день выступления у Элины поднялась температура. На просьбы мамы отменить выступление тренер сказала: «Я в нее верю. Элина умеет собраться».
Элина сделала глубокий вдох и с улыбкой вышла на ковер. Сложнейшие сальто, кульбиты, прыжки с пируэтами девочка сделала безупречно. После выступления она легла на пол и заплакала. А на стадионе еще гремели аплодисменты в ее честь… В художественную гимнастику Элина влюбилась в четыре года и уговорила маму отвести ее в спортивную школу.
— В больнице нам дали справку, что ребенок здоров, и я привела дочку на первое занятие, — вспоминает Елена. — В огромном спортзале маленькие девочки делали упражнения на растяжку. Многие плакали и убегали к мамам. Элина тоже плакала, но после тренировки сказала: «Я все равно буду ходить на гимнастику».
Когда девочке было шесть лет, на осмотре в местной поликлинике врач заметила у нее небольшое искривление позвоночника. Но продолжить занятия гимнастикой разрешила.
Элина тренировалась пять раз в неделю по пять часов, но выше четвертого места подняться никак не получалось.
— Я стала работать еще больше, — вспоминает девочка. — Когда все расходились, я оставалась в зале и отрабатывала сложные элементы. На боль я не обращала внимания. Без боли не бывает побед.
В десять лет Элина стала получать награды и вошла в сборную Башкортостана.
— Медалей много было: городские, региональные, республиканские, всероссийские. Если все повесить, шея оторвется, — шутит девочка.
Элина мечтала попасть в юношескую сборную России и выступать на международных соревнованиях. Поэтому слова врача спортшколы, который проводил диспансеризацию, прозвучали для нее как гром среди ясного неба:
— Сколиоз 2-й степени. Угол искривления 24 градуса. Со спортом придется попрощаться.
Элина умоляла маму и тренера оставить ее в секции, и они сдались. Тренер и врач после совместного обсуждения рекомендовали курсы массажа, плавание, гимнастику и корригирующий корсет. Они надеялись, что все это поможет выправить спину.
Тренер разработала специальную программу для укрепления мышц спины. Но в результате окрепли мышцы только с левой стороны, а справа начал расти горб. Чтобы его скрыть, для Элины шили специальные темные гимнастические купальники. Несмотря на боль, девочка продолжала успешно выступать и завоевывать медали для сборной команды Башкортостана. В 13 лет Элина стала кандидатом в мастера спорта.
Но, несмотря на все усилия, сколиоз прогрессировал. В 2017 году рентген показал, что угол искривления увеличился до 36 градусов. Врачи запретили Элине даже близко подходить к спортзалу. Но искривление увеличилось за год почти в два раза. Органы грудной клетки сдавливались, Элина страдала от боли, ей становилось трудно дышать, она не могла долго сидеть, стоять. Даже говорить было тяжело, потому что не хватало воздуха. После уроков девочка падала на кровать. Лежать тоже было больно. Состояние продолжало ухудшаться. Элине оформили инвалидность. Елена решила обследовать дочку в московском Центре патологии позвоночника ООО «Клинический госпиталь на Яузе». Там у Элины диагностировали 4-ю, самую тяжелую степень сколиоза.
— Болезнь развивается стремительно. Если не поставить металлическую конструкцию сейчас, через год придется осваивать инвалидное кресло, – сказал доктор. — Операцию нужно делать срочно.
— А эта конструкция хорошо гнется? — спросила девочка. — Я смогу вернуться в нашу сборную по гимнастике?
— Самое главное сейчас — это победить болезнь. А времени у тебя почти не осталось, — ответил доктор.
Операция, которая нужна Элине, очень дорогая. Ни ОМС, ни госквоты не могут покрыть необходимых расходов. Но родители девочки не в силах оплатить дорогое лечение. В семье двое детей, младшему сыну Арсену восемь лет.
Иногда Элина приезжает на соревнования по художественной гимнастике посмотреть, как выступают подружки. Она садится в укромный уголок, чтобы ее никто не видел. Но чемпионку с железным характером в Уфе знают все. Недавно к ней подсела тренер и сделала неожиданное предложение:
— Элина, а ты приходи к нам в спортшколу после операции. У меня в спине ведь тоже стоит металлоконструкция, а я тренирую детей. Мои ученики завоевывают медали, которые я когда-то не успела получить из-за болезни. Главное — не опоздать с операцией. Мы в тебя верим!
Руководитель Центра патологии позвоночника ООО «Клинический госпиталь на Яузе» Андрей Бакланов (Москва): «У Элины идиопатический (неясного происхождения — прим. «Ленты.ру») правосторонний грудной сколиоз 4-й степени, прогрессирующая форма, нарастает сердечно-легочная недостаточность. Девочке срочно требуется хирургическая коррекция позвоночника — фиксация с помощью металлоконструкции. Операция жизненно необходима — в противном случае искривление будет усиливаться, нарушая работу внутренних органов и превращая Элину в тяжелого инвалида. Прогноз лечения благоприятный: после периода адаптации девочка сможет жить полной жизнью».
Стоимость операции — 1 015 629 рублей. 46 228 рублей собрали наши читатели rusfond.ru Не хватает 969 401 рублей.
Дорогие друзья! Если вы решите помочь Элине Дилявировой, пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято.
Для тех, кто впервые знакомится с деятельностью Русфонда
Русфонд (Российский фонд помощи) создан осенью 1996 года как благотворительный журналистский проект. Письма о помощи мы размещаем на сайте rusfond.ru, в газетах «Коммерсантъ», интернет-газете «Лента.ру», эфире Первого канала, социальных сетях Facebook, «ВКонтакте» и «Одноклассники», а также в 172 печатных, телевизионных и интернет-СМИ в регионах России.
Всего частные лица и компании пожертвовали в Русфонд свыше 13,515 миллиарда рублей, на эти деньги возвращено здоровье более чем 23 тысячам детей. В 2019 году (на 15 августа) собрано 890 841 761 рубль, помощь получили 1214 детей. В 2017 году Русфонд вошел в реестр НКО — исполнителей общественно полезных услуг и получил благодарность президента РФ за большой вклад в благотворительную деятельность. В ноябре 2018 года Русфонд выиграл президентский грант на издание интернет-журнала для потенциальных доноров костного мозга «Кровь 5». Президент Русфонда Лев — лауреат Государственной премии РФ.
Серьезная поддержка оказана сотням многодетных и приемных семей, взрослым инвалидам, а также детдомам, школам-интернатам и больницам России. Фонд организует акции помощи в дни национальных катастроф. Русфонд помог 118 семьям моряков АПЛ «Курск», 153 семьям пострадавших от взрывов в Москве и Волгодонске, 52 семьям погибших заложников «Норд-Оста», 100 семьям пострадавших в Беслане.
В Минздрав поступил законопроект о принудительном тестировании школьников на наркотики. Как пояснил автор идеи, главный нарколог Минздрава, директор Московского научно-практического центра наркологии Евгений Брюн, под действие закона попадут лишь те, чье поведение вызывает подозрение у педагогов, а также подростки, состоящие на учете в комиссиях по делам несовершеннолетних. Для остальных тестирование останется делом добровольным. Правозащитники и врачи, однако, критически относятся к идее тестирования в целом. Много претензий к процедуре. Дорогие тесты школам не по карману, дешевые недостаточно точны. Кроме того, сейчас подростки переключаются с героина и марихуаны на новые синтетические препараты — эксперты утверждают, что большинство экспресс-тестов просто не определяют их присутствие. «Лента.ру» разбиралась, к чему приведет добровольно-принудительное тестирование школьников и надо ли его бояться.
«Мой сын не был наркоманом»
В ночь на 4 ноября 2016 года умер Илья К. Ему было 15 лет и один месяц. Как позже расскажут матери, он съел «марку» (листок бумаги, пропитанный раствором синтетического наркотика). Накануне Илья поехал в гости к друзьям в Химки. В 10 вечера отзвонился домой и попросил разрешения остаться «посмотреть фильм». Поскольку завтра был выходной и мальчик редко «злоупотреблял» такими просьбами, ему разрешили, тем более что всех подростков, кто был в компании, мама знала. Ночью ее разбудил приехавший наряд полиции и сообщил о смерти сына. Передозировка.
«Мой сын не был наркоманом, — написала позже в своем аккаунте в Facebook Елена К. — В школе, где он учился, психологи отнесли его к одаренным: Илюша писал стихи, учился в художественной школе, занял первое место в районной олимпиаде по экономике. Он был влюблен. У него была острая жажда узнавания жизни. Он был нацелен на жизнь, а не на саморазрушение. Мы говорили с ним о наркотиках — его отношение было резко отрицательным. Я была совершенно спокойна за него, верила, что у него впереди большая интересная жизнь».
Следователь, которому поручили расследовать дело, дал понять, что он хоть и сочувствует родительнице, но для него это рутинная история. За неделю в его округе от отравления наркотиками умерли четверо, среди них были и дети. На поминках сына многие его товарищи — ученики «рейтинговых» столичных школ, признались, что пробовали ЛСД (синтетический наркотик). Препараты доступны, и многие дети не считают их наркотиками. Рекламные рассылки о продаже «специальных» смесей в виде спама приходят даже на мобильные телефоны.
Последний бастион
Главный нарколог Минздрава РФ Евгений Брюн считает, что сейчас наше общество проигрывает битву с наркоманией. И немалый вклад в это вносит Запад, где частично легализуется марихуана. Чиновник убежден, что на этом наркотическом фронте Россия может стать последним бастионом. Поэтому, считает он, так важно контролировать обстановку в школах. Нужно дать право администрациям учебных заведений при необходимости принудительно направлять ребят на наркологический медосмотр.
В соответствии с приказом Минздрава №581 «О порядке проведения профилактических осмотров школьников в целях выявления потребления наркотиков» сейчас тестирование проводится на добровольной основе. Родители школьников, которым не исполнилось 15 лет, должны дать письменное согласие на процедуру. Старшие сами решают, ставить ли им автограф. Исследование состоит из двух частей: психологическое тестирование и «анализ биологической жидкости». Говоря по-простому, ребенку предлагают пописать в баночку, в которую потом медработник опускает тест-полоску. Чем-то напоминает анализ на беременность.
Но врачи советуют не слишком доверять любым результатам такого исследования. Даже если анализ отрицательный, радоваться рано.
«Тесты, которые применяются при диспансеризации детей, могут обнаружить экстази, марихуану, героин, амфетамины, метадон, — пояснил «Ленте.ру» Олег Зыков, директор Института наркологического здоровья нации, член федеральной и московской правительственных комиссий по делам несовершеннолетних. — Предпочтения молодежи сейчас сместились в сторону синтетических каннабиноидов и психостимуляторов. Это то, что называется «солями» и «спайсами». Экспресс-методов, гарантированно определяющих их присутствие, в природе не существует. Что там пытаются выявить школьными тестами — большой вопрос. Кроме как деньги попилить, я не вижу других целей и задач в этом процессе».
В качестве примера Зотов приводит статистику, оглашенную на недавнем съезде главных наркологов российских городов. Например, в Татарстане из 80 тысяч проведенных тестов положительными оказались лишь четыре. Можно было бы радоваться столь хорошему результату, но специалисты сомневаются в точности диагноза. А расходы на мероприятие копеечными не назовешь: стоимость одного экспресс-теста — 300-400 рублей. То есть кампания обошлась примерно в 30 миллионов рублей.
При положительной пробе эксперты советуют родителям все перепроверить в хорошей лаборатории.
«Школьные тесты могут на что угодно реагировать, — объясняет доктор медицинских наук, президент Общества специалистов доказательной медицины, профессор Высшей школы экономики Василий Власов. — Хоть на булочку с маком. Или даже на лекарства, которые принимает ребенок. Например, вещество фенобарбитал считается наркотическим средством и контролируется. Но оно входит в состав валокордина, который продается чуть ли не в супермаркетах. Многие его принимают как успокаивающее».
Но даже ложноположительный результат гарантирует несчастному семейству бюрократические проблемы.
«Если тест «проявит» наркотик, по действующему регламенту каждый такой случай должен регистрироваться, — продолжает Василий Власов. — А медицинский работник по протоколу обязан обратиться в полицию. Там заводят карточку, и у человека возникает пожизненная регистрация наркомана. Даже если последующие анализы будут отрицательными — маховик уже запущен. И мальчик Петя, у которого однажды что-то нашли, уже никогда не станет ни президентом, ни космонавтом. Таких Петь и Маш будет вся страна».
Пользы больше, чем вреда
Однако директор московского центра образования «Царицыно» №548 Ефим Рачевский полагает, что «от тестирования пользы больше, чем вреда». В его школе процедура проводилась год назад. Насильно никого не заставляли. Добровольцами стали 17-18 процентов учеников. По словам Рачевского, результаты он не знает, «поскольку разглашать такие сведения — противозаконно». Заслуженный учитель понимает, что многие отказываются от тестирования, опасаясь возможной огласки, и предлагает свой способ популяризировать эту процедуру.
«Предположим, что информация о детях попадет в общий доступ, — говорит он. — Это будет нарушение 152-го федерального закона о персональных данных и закона о врачебной тайне. Пару человек посадить — нарушать перестанут».
Но даже если мальчика Петю и поставят на учет абсолютно обоснованно, это вовсе не означает, что его тут же начнут спасать от наркомании. Соответствующего регламента нет. Для работы с ребенком потребуется согласие либо его родителей, либо его самого. Добиться этого от наркомана весьма проблематично. Да и родители, как ни странно, не всегда бегут к наркологу после первого звоночка, рассчитывая решить проблему своими средствами, внутри семьи.
«Главная профилактика наркомании — это научить ребенка преодолевать конфликты и проблемы, — уверен директор Института наркологического здоровья нации Олег Зыков. — Это работа психологов. Наркотики — симптом неблагополучия. И если мы мыслим категориями забора мочи у ребенка и выявления там химических веществ, мы не можем ему помочь. Дело ведь не в химических анализах, а в отношении».
В школе, расположенной недалеко от Арбата, где учился Илья К., о происшествии говорят, но без обсуждения деталей. Педагоги в основном ругают детей за то, что «скрывали наркоманов».
«Я думаю, что тестирование имело бы смысл делать, даже если у него есть «побочные» эффекты, — пояснила «Ленте.ру» мама погибшего мальчика Елена К. — Это могло бы отпугнуть детей от тех же спайсов. Если бы подростки знали, что их будут проверять, возможно, побоялись бы даже из любопытства что-то пробовать».
Уринопрофилактика
Бывший сотрудник ФСКН, знакомый с предысторией введения проверок в школах, считает, что систематическое тестирование школьников полезно с точки зрения профилактики: ребенок должен знать, что тайное всегда становится явным. Однако, по его мнению, началась вся эта история с банального вытягивания денег из бюджета.
«Все эти процедуры — дорогое удовольствие. Безусловно, при освоении бюджетных средств не исключается коррупционная составляющая. За право расходовать эти средства в свое время боролись ФСКН и Минздравсоцразвития. Наркоконтроль претендовал на то, чтобы по своему усмотрению выделять медикам деньги — выборочно и точечно. Мотивировалось это тем, что борцам с наркотизацией общества виднее, куда вкладывать средства. С ликвидацией службы про эти инициативы, естественно, забыли, но и тестирование отменять не стали», — говорит бывший оперативник.
Что касается права на отказ — по его словам, экспресс-тест всегда был добровольным: ребенка проверяли только с письменного согласия родителей.
«Одни родители легко соглашались проверить отпрыска: «А вдруг?» Другие категорически возражали. Но надо понимать, что никакие последствия за отказ ни ребенку, ни его родителям не грозят, и принуждать их никто не вправе», — говорит собеседник «Ленты.ру».
По его словам, тестирование всегда проводит медицинский работник — представитель Минздрава, то есть лицо без погон, а значит — не заинтересованное в раскрытии преступлений.
Что касается достоверности результатов, то лабораторные тесты довольно точные, утверждает бывший наркополицейский, — они определяют наличие наркотиков каннабиноидной группы, опиатов, амфетамина, даже спайсов, формулы которых внесены в список запрещенных. А вот достоверность экспресс-исследования невысока, даже положительный результат — всего лишь повод провести качественный анализ в условиях наркологической клиники.
«Сотрудников полиции и спецслужб регулярно тестируют, — рассказал бывший оперативник. — Но даже здесь ошибочные результаты не редкость. У моего коллеги экспресс-тест однажды выявил опиаты. В тот же день он прошел контрольное обследование в наркологической лаборатории и повторные результаты оказались отрицательными».
В стране едва не появился новый праздник — День патриотизма. Предполагалось, что отмечать его будут 6 августа, в годовщину введения Москвой продуктового эмбарго. Политики и общественники давно пытаются внедрить в календарь полезные даты, которые объединят граждан и напомнят им о главных ценностях. Что предлагали праздновать россиянам и какие у этих предложений перспективы — в материале «Ленты.ру».
Идея ежегодно праздновать запрет на ввоз импортных продуктов в Россию принадлежит президенту Ассоциации предпринимателей по развитию бизнес-патриотизма «Аванти» Рахману Янсукову. В августе 2014 года с полок российских магазинов исчезли многие европейские деликатесы. Больше всего общественность страдала по сырам: в Россию перестали поставлять пармезан, бри, камамбер. По мнению Янсукова, запрет западных продуктов пошел на пользу, а антироссийские санкции только сплотили народ. Чиновники, в свою очередь, указывают на разнообразие российских деликатесов, в том числе от отечественных сыроварен.
Автор инициативы направил свое предложение в Госдуму, оттуда оно попало в Минкульт. В ведомстве сочли идею заслуживающей внимания, сообщили СМИ 9 февраля, и поначалу решили, что министерство поддержало идею праздновать День патриотизма в честь введенных санкций.
Оказалось, что дальше интереса дело не пошло. Заместитель главы ведомства Владимир Аристархов пояснил, что в стране уже достаточно праздников, которые помогают «воспитанию зрелой личности»: «Прежде чем принимать решение об учреждении новой памятной даты, необходимо понять, что этот праздник может привнести по сравнению с уже существующими. По результатам проработки этого вопроса в ведомстве пришли к выводу, что введение данного праздника является избыточным».
Вполне возможно, что к другим инициативам в Минкульте отнеслись бы так же скептически. Хотя до министерского уровня доходили далеко не все.
День отца. Папа со статусом
В середине января губернатор Самарской области Николай Меркушкин учредил в регионе новый праздник — День отца. Автор законопроекта, депутат областной Думы Юрий Шевцов подчеркивал, что это поможет укрепить семейные ценности в обществе.
Торжественные мероприятия планируется устраивать в первую субботу ноября. Самарская область стала шестым по счету российским регионом, где День отца закреплен на законодательном уровне. Официально он отмечается в Архангельской, Волгоградской, Вологодской, Магаданской и Ульяновской областях.
Более того, праздник предлагают сделать общероссийским. «Учреждением Дня отца мы создаем в России такую ситуацию, при которой повышается социальный статус отца в семье и в обществе, его роль в воспитании детей, престиж отцовства в целом», — говорила член Совета Федерации Елена Мизулина.
Парламентарии попросили зампреда правительства Ольгу Голодец рассмотреть возможность учреждения нового праздника в 2014 году. Еще год спустя об этой идее вспомнил Минтруд, однако предложил отмечать его в последнее воскресенье октября. Инициатива пока не получила поддержки со стороны российского правительства. За рубежом, однако, традиция прижилась: отцов чествуют в специально отведенный день почти в 50 странах, в том числе в 30 — на официальном уровне.
День Сибири. 100 с лишним лет спустя
Депутаты от КПРФ Олег Смолин и Вера Ганзя призывают учредить в России День Сибири и отмечать его 8 ноября. Законопроект о новой праздничной дате внесли в Госдуму в сентябре прошлого года. Коммунисты подчеркивают особую роль Сибири в социально-экономическом и культурном развитии страны. По их мнению, нужно ввести специальный день не только в сибирских городах и селах, но и по всей России.
По сути речь идет о возрождении традиции — впервые День Сибири учреждали в 1882 году в честь 300-летия присоединения Сибири к Российской Империи. Отмечали с ярмарками и плясками, но продержался праздник всего около 40 лет.
После Гражданской войны традиция была утрачена. Хотя сибиряки в последнее время о ней понемногу вспоминают. Но пока по-советски старомодно: в Новосибирске и Тюмени 8 ноября проходят концерты, а школьники рисуют природу родного края и сибирских первопроходцев.
День вежливых людей. Со специальными силами
В 2014-м, через полгода со дня референдума в Крыму, российские парламентарии предложили добавить в праздничный календарь День вежливых людей. Его предлагалось посвятить военным, которые обеспечивали безопасность на полуострове. Автором инициативы стал депутат Госдумы шестого созыва Игорь Зотов.
Он уверен, что праздник — как и «санкционный» День патриотизма — должен символизировать возрождение единства страны. По данным газеты «Известия», в думском комитете по обороне эту идею поддержали.
Термин «вежливые люди» получил широкое распространение в связи с выходом Крыма из состава Украины и его присоединением к России. Так в интернете называли российских спецназовцев, участвовавших в операции, которая проходила на территории полуострова в феврале-марте 2014 года. Вскоре президент Владимир Путин на прямой линии отметил, что «вежливые люди» представляли российские вооруженные силы. Это были сотрудники Сил специальных операций, добавили позже в Минобороны.
В итоге праздник сложился практически сам собой. Днем вежливых людей россияне прозвали 27 февраля — День сил специальных операций.
День трезвости. Но не по пятницам
Собственного праздника заслуживает отказ не только от «буржуйской» еды, но и от спиртных напитков, считает депутат Госдумы от ЛДПР Михаил Дегтярев. Два года назад он выступал за введение 11 сентября государственного Дня трезвости. В этот день, по его задумке, магазины не должны реализовывать алкогольную продукцию — неважно, российского или импортного производства. Депутат бил тревогу, указывая на алкоголизацию страны. «День трезвости — это символическая мера, доказавшая свою эффективность еще в царской России, и ее возрождение станет еще одним верным шагом на пути народа к благополучию, будет вести к снижению уровня преступности», — отмечал он.
Законопроект о введении праздника Дегтярев в Госдуму так и не внес. Идею подхватил петербургский парламентарий Андрей Анохин. Он предложил проводить День трезвости каждую среду, запретив продажу алкоголя в этот день недели. Столичные коллеги его поддержали, но сочли, что москвичам больше подойдет трезвая пятница.
Федерального статуса дата пока так и не получила, но церковь возрождает свои тематические традиции. В День трезвости, 11 сентября, в храмах проходят богослужения «о страждущих недугом винопития». Впрочем, формат и настроение мероприятия в большинстве случаев можно назвать праздничными с некоторым трудом.