Ремонт стиральных машин на дому.
Ремонт посудомоечных машин Люберцы, Москва, Котельники, Жулебино, Дзержинский, Лыткарино, Реутов, Жуковский, Железнодорожный. Раменское. 8-917-545-14-12. 8-925-233-08-29.
Статус алкогольной столицы России давно закрепил за собой Санкт-Петербург. Помогли ему в этом дождливая погода, низкий ценник на выпивку и главный хайпожор российской эстрады Сергей Шнуров. Улицы Рубинштейна, Жуковского, Белинского, Некрасова и Маяковского по вечерам наполнены гулом светских бесед и приятным звоном бокалов. Барная жизнь Москвы же, напротив, долгие годы оставалась в тени северной столицы. Однако в последнее время город слегка неожиданно даже для них самих наполнился бархопперами — любителями обойти за ночь сразу несколько увеселительных заведений. «Лента.ру» разбиралась в истоках необычной культуры.
Как и многие приятные традиции, бархоппинг, дринк-марафон, паб-кроул или просто тур по барам зародился в Европе. Уже пару веков такие забеги устраиваются там по столь важным событиям, как мальчишник, окончание университета или день рождения и Хеллоуин.
В принципе, повод тут особо не важен. Главное условие бархоппинга — посетить за вечер как можно больше заведений. Блюстители традиций добавляют к этому правило пить только фирменный напиток места, а ценители коктейлей исключают бары средней руки и пивнушки.
Бархоппинг давно стал неотъемлемой частью многих молодежных комедий и окончательно укоренился в массовом сознании после фильма Эдгара Райта «Армагеддец». По сюжету компания молодых людей в 1992 году попыталась пройти «золотую милю» — маршрут из 12 главных питейных заведений города. И хотя героям картины это удалось с большим трудом, сам термин закрепился как обозначение лучших барных маршрутов.
Шеф-бармен Funny Family Group и совладелец бара Roots Виталий Екименко считает, что так или иначе бархоппинг был в Москве всегда, но любителей пропустить по бокальчику сдерживали большие расстояния между заведениями. Сейчас же на помощь им пришли активно прокладываемые на улицах столицы пешеходные зоны.
«Не могу сказать, что это прямо помогло, но процесс перестройки улиц только подходит к концу, и я уверен, в дальнейшем он принесет нам свои дивиденды. Мне самому, например, приятно прогуляться по ночной Москве. Это красиво», — отмечает Екименко.
С ним согласен медиапродюсер и многолетний бархоппер Артем Галустян. По его словам, за пять лет в Москве объективно стало больше баров, и они будто бы сконцентрировались в одном месте. «Раньше по городу было разбросано несколько качественных заведений, приходилось перебираться из одной точки в другую. А из-за того, что расширили тротуары, весь бизнес перешел на первые этажи. В итоге в городе появились большие барные районы-хабы», — рассказывает он.
Особенно это касается заведений в Замоскворечье, у Кузнецкого моста и Большой Дмитровки. «Мясницкая стала движовой, много нового открылось на Патриарших, Покровка вся зацвела новыми барами, еще есть Большая Никитская», — удовлетворенно загибает пальцы он.
Все это создает ощущение некого карнавального отдыха. «Один конкретный район превращается в фестиваль. И передвигаться стало, конечно, удобнее», — резюмирует Галустян.
Это в полной мере испытал на себе системный администратор столичного музея современного искусства Андрей. В 2016 году ему довелось поучаствовать в масштабном забеге по барам в честь мальчишника друга. Компания прошла от «Белорусской» до «Библиотеки имени Ленина». Планировали заглянуть в 20 заведений, но некоторые были закрыты.
«Важным правилом было идти пешком. Москва большая, и до некоторых мест мы в итоге не добрались. Но было очень клево, хотя сейчас я бы составил другой маршрут», — отмечает он. И добавляет, что каждый сам намечает себе «золотую милю».
Хотя ярко выраженного единого алкомаршрута в Москве все еще нет, жители столицы считают таковым поход по местам у Мясницкой, Покровки и Маросейки. Для полноценного эффекта опьянения можно спуститься — во всех смыслах — к Солянке. Китай-город собрал вокруг себя пабы и подвалы с крафтом, танцевальные клубы, винные и коктейльные бары со стильными верандами, а также несколько чебуречных, которые в Москве считаются заменой рюмочных.
Начать поход стоит от Чистых прудов. Можно было бы, конечно, разогнаться стаутом в ирландских пабах, будь на дворе начало нулевых, но куда лучше стартовать с настоек или ракии в «Широкой на широкую», которая спряталась за «Одессой-мамой».
Там же, в Кривоколенном переулке, находится одно из старейших развлекательных заведений столицы— Filial. Если повезет, можно попасть на «счастливые часы» с удвоеными порциями некоторых напитков. После можно направиться к не менее известной и не менее старой «Пропаганде» от той же команды, что Filial. Если не повезет (а не везет по воскресеньям), то есть риск попасть на гейскую вечеринку. При более благоприятном раскладе — на бокал классического коктейля и танец локтями.
«У нас с молодым человеком «золотая миля» — это Мясницкая-Маросейка-Покровка. Начинаешь в районе Market place, затем в «Пропаганду», далее двигаешься в сторону Покровки, а там уже собираешь коктейли. Среди заведений — M.e.a.t, “Бонни и Клайд”, I like wine, Beer and brut, Rumors и “Искра”. Как-то зашли по старой памяти в «Куба-либре». Было неуютно, но по коктейлю выпили, шумная и разношерстная тусовка», — рассказывает контентменеджер и гастроэнтузиаст Ксения.
В арке дома на пересечении Покровки с Чистопрудным бульваром в любое время года поджидает толпа вейперов, скейтеров, юных журналистов и других завсегдатаев крафтового бара «Сосна и липа». Здесь же самый ленивый и бюджетный бар-хоппинг — внутри бар, мексиканское заведение «На Чили» и безымянное заведение с настойками и техно.
Специалист по дистанционному обучению Алена как раз предпочитает пивной бар-хоппинг. «Jaws, “Сосна и липа”, “На чили”, “Главпивмаг”, Mandy’s Apothecary — и вот ты уже поддатенький и полежать бы. Но вообще, бархоппер-киноман всегда должен стремиться к 12 барам», — считает она.
В паре шагов от Покровки расположен Microbe от создателей «Пропаганды» и Filial. И снова надежда на «счастливые часы», а после — к Солянке. Здесь для самых смелых финишная прямая — рюмочная в стиле 80-х «Бухучет» с перцово-свекольной настойкой, а за ней — работающая без устали «Чебуречная». Водка, чебурек и спать.
Знатоки хороших коктейлей считают, что «золотая миля» пролегает возле Патриарших прудов, известных в народе как Патрики. Учитывая расценки в местных барах, поспорить с эпитетом «золотая» действительно трудно.
Основатель приложения-гида Imbiber для бархопперов и любителей хороших коктейлей Ваге Киракосян сравнивает Патриаршие с улицей Жуковского в Санкт-Петербурге, где можно за раз посетить 5-6 заведений с классными коктейлями. «Центр Москвы большой, здесь достаточно сложно сделать барный район. Так что принято устраивать бархоппинг на такси. А вот в районе Патриарших можно насчитать пять классных баров подряд», — говорит он.
Из заведений Киракосян выделяет Saxon+Parole, Berlin Bar, «Киану» и «Клаву». Последнее попало во всевозможные гайды и прославилось как один из революционных баров с авторскими коктейлями.
«Спрос на коктейльную культуру и бархоппинг действительно растет. Есть люди, которые хотят тратить деньги и получать что-то новое. В ответ появляются новые бары с интересными концепциями», — резюмирует Киракосян. Обойдя Патрики вдоль и поперек, можно смело идти в Noor на Тверской улице. Его также обласкали все городские издания и полюбила далеко не бедная публика за 30, а московские модницы копят деньги, чтобы потратиться на коктейль и пострелять глазками в обеспеченных гостей.
После — курс на Большую Дмитровку. Обязательно заглянуть в свежий «Коробок» и через Столешников переулок (в случае нахлынувших ностальгических чувств можно задержаться в «Симачеве») пройти к Петровке. На ней стоит выпить в полупотайном баре Santo Spirito в подвале Haggis Pub & Kitchen, или расположенном напротив «Менделееве», а дальше пойти к Кузнецкому мосту, стараясь избежать «Камчатку» и ее гостей.
Если душа и, конечно же, кошелек, требуют чего-то совсем простого и непритязательного, а по центру погулять хочется, то у Пушкинской площади — литры крафтового пива и шоты в баре «Под мухой», куда периодически заходят студенты, артисты и один ИТ-журналист в кепке. И «Камчатку» вам избегать точно не нужно.
Ценообразование — одна из главных проблем, которая не дает московской барной культуре полноценно состояться. Качественный барный тренд пока только зарождается, и еще рано говорить о сложившихся культовых местах, появившихся за последние пару лет.
«Реально запоминающихся качественных концептуальных проектов вроде Noor, Squat 3/4 на Театральном проезде и “Менделеев” совсем немного», — жалуется медиапродюсер Артем Галустян.
«Я лично считаю, что у нас в городе до сих пор огромная проблема с наличием недорогих, но качественных баров. Есть Noor, где все очень качественно и вкусно, но тысячных, а то и пятитысячных купюр можно лишиться мигом», — рассуждает совладелец баров «Широкую на широкую» и «Все твои друзья» Александр Малеев.
При этом он согласен, что в столице ощущается спрос на бар-хоппинг. «Мы его видим на себе, потому что у нас два заведения разного формата — одно с пивом, другое — с крепкими напитками. Бары работают до 6 утра. Когда мы в 2014 году открывали «Друзей», как раз считали, что в Москве мало заведений, куда можно зайти скажем в 4 утра в понедельник», — отмечает Малеев.
В Санкт-Петербурге, в отличие от Москвы, много баров в среднем ценовом сегменте с хорошими коктейлями. Однако в столице многие бы из них попросту не выжили, считает Ваге Киракосян. «В Москве требуется более высокий сервис. У нас почти нет среднего уровня баров с хорошими напитками. Есть заведения с претензией, должна быть сумасшедшая концепция. Без нее здесь никто никуда не пойдет», — отмечает создатель Imbiber.
По его мнению, это обусловлено средним уровнем затрат населения. Также Киракосян полагает, что Москве не хватает качественных коктейльных баров среднего ценового диапазона, коих в Санкт-Петербурге достаточно много, полагает Киракосян. Необходимы они для привлечения более молодых клиентов. «Это будет сильным толчком для развития культуры смешанных напитков в городе. Сегодня коктейли в Москве — достаточно дорогой способ провести время. Нужно это исправлять», — говорит он.
По оценке Imbiber, в Москве пока около 30 качественных коктейльных заведений и всего 10 тысяч разбирающихся в напитках граждан. Но все меняется в лучшую сторону, полагает Киракосян.
Малеев же считает иначе. «В Питере, если ничем не удивишь гостя, то закроешься через несколько месяцев, несмотря на смешную аренду по отношению к московской. У нас тоже есть заведение в Петербурге, и могу сказать, что в нем гости ведут себя по-другому, более экономно. И в будни, например, так не кутят, как в Москве», — указывает он.
Контент-редактор Ксения на своем опыте видит, как изменилась барная культура за последние три года. «Заведения стали больше экспериментировать и изобретать. Хорошие места у Владимира Перельмана, а также проекты Александра Кана. Что неизменно в Москве — всегда будут существовать те, кому главное выпивать красиво, а параллельно те, кому важно выпить много. Если эти две группы не смешивать, то всем еще и весело», — уверена девушка.
Пока выпускники филфаков оплакивают «Билингву» и другие проекты команды «О.Г.И.», вчерашние хипстеры скучают по «Солянке», пропойцы — по «Второму дыханию», а театралы — по «Детям райка» и «Мастерской», Москва активно меняется и смывает все устаревшее и закостеневшее.
Город готов обрастать не только новыми проектами с дорогими коктейлями или экспериментировать с временными барами, как ЭМА в 2015 и Heineken в 2016, но и возвращать что-то старое как хорошую классику. Сооснователь баров «Широкую на широкую» и «Все твои друзья» Александр Малеев, например, думает об открытии рюмочной. И непременно в Китай-городе.
«Почему закрываются бары, мне сложно говорить однозначно. Я думаю, что это вопрос больше про бизнес — как его вели и какое предложение сформировали. Но, конечно, имеет значение культура и манифест заведения. Вот “Пропаганда” — это не просто кафе, бар, клуб. Это целая культура определенного типа отдыха, это определённая аудитория, определенный темперамент», — говорит Галустян.
Подобные «кластерообразующие» заведения, по его мнению, не умрут. «Другие, наверное, не выдерживают проверку временем или не являются интересным предложением для ночной жизни», — добавляет собеседник и признает, что все же тоскует по закрывшейся «Солянке».
Важными, но пока одинокими точками на барной карте Москвы выступают такие проекты, как Chainaya, Mitzva Bar, Delicatessen и «Юность». Они находятся не у главных бархопперских улиц, но фокус на район у Трубной площади, где расположена вышеупомянутая «Юность», тоже заметен, рассуждают Киракосян и Екименко.
В свою очередь, основатель Imbiber думает, что пока рано делать выводы, почему некоторые места закрылись, а другие — выжили. Это может быть связано не только с качеством того или иного заведения, но и количеством денег у его владельцев.
«Позакрывались все некачественные места, хорошие бары живут. Ремонты немного мешают, конечно, но не так, что бы люди перестали ходить, всегда есть пути обхода. Москва начинает наполняться маленькими интересными местами, никому уже неинтересно ходить в большие», — уверен Екименко, который надеется, что ситуация продолжит меняться в лучшую сторону.
Генеральный секретарь ЦК КПССМихаил Горбачев и президент США Рональд Рейган 8 декабря 1987 года подписали ДРСМД — Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, который предполагал уничтожение целого класса вооружений. После этого многие страны Европы вздохнули с облегчением: противостояние Советского Союза и Соединенных Штатов, которое грозило им уничтожением, пошло на спад. Однако в 2019 году договор прекратил свое существование. Какую роль ДРСМД на самом деле сыграл в истории всего мира, почему его больше нет и как будет развиваться гонка вооружений между Россией и США? Об этом накануне годовщины подписания документа «Лента.ру» спросила у ведущего эксперта Центра военно-политических исследований МГИМО МИД России, члена-корреспондента Академии военных наук, автора книги «Перспективы Договора о ликвидации РСМД 1987 года. Белая книга» Владимира Козина.
«Лента.ру»: Кто был инициатором подписания этого соглашения? Как возникла идея запретить сразу целый класс вооружений? Такого ведь раньше не бывало.
Владимир Козин: Можно считать, что инициатором выступил Советский Союз, потому что приблизительно за два года до подписания этого договора руководитель СССР, партийный лидер Михаил Горбачев предложил поэтапно создать к 2000 году безъядерный мир. Это первое.
Второе. За несколько месяцев до подписания этого документа президент США Рональд Рейган публично выступил в Лос-Анджелесе, где предложил перейти на оборонительное сдерживание — имеется в виду, конечно, ядерное сдерживание, — которое, как он выразился, никому не угрожает.
Третья причина. Двойное решение НАТО, которое было принято в декабре 1979 года (двойным его называют потому, что оно распространялось на развертывание в Европе двух типов американских ракет — баллистических ракет «Першинг-2» и «Першинг-1А», а также крылатых ракет класса «Томагавк» — все в ядерном снаряжении), поставило советское руководство перед выбором, что делать с учетом названной реальности. И было принято решение усилить соответствующую ракетно-ядерную группировку, в основном в западных районах Советского Союза — например, в Калининградской области.
Когда американцы увидели, какое складывается положение, состоялся обмен мнениями о том, нельзя ли ликвидировать эти ракеты на взаимной основе в Европе. Но вскоре было принято решение о ликвидации этих типов американских и советских ракет вообще, в глобальном масштабе. С этим тогдашний руководитель США, республиканец Рональд Рейган согласился. Естественно, и Михаил Горбачев дал согласие, поскольку это отвечало его личным планам по ликвидации ядерного оружия в глобальном масштабе.
Вот так появился этот договор. По его условиям СССР уничтожил 1846 ракет, а американцы — ровно на тысячу единиц меньше, то есть 846. Забегая вперед, хочу сказать, что СССР не в полной мере воспользовался этой ситуацией, то есть не потребовал полного вывода американского тактического ядерного оружия из Европы и азиатской части Турции. Хотя Москва могла это сделать, потому что более чем двукратное сокращение ракетных систем Советским Союзом по сравнению с американцами было очень серьезной уступкой американской стороне.
Какую роль ракеты средней и меньшей дальности, ставшие предметом договора, играли в системе обороны стран Варшавского договора и блока НАТО? Чем они превосходили те же межконтинентальные баллистические ракеты?
Во-первых, они меньше межконтинентальных баллистических ракет (МБР) по дальности полета: к ракетам меньшей дальности относились ракетные системы от 500 до 1000 километров, а к ракетам средней дальности — от 1000 до 5500 километров. Далее как раз начинается межконтинентальная дальность. Но преимущество ракет средней и меньшей дальности двух сторон в то время заключалось в том, что подлетное время у них по сравнению с МБР было гораздо меньшим. Кроме того, они выдвигались обеими сторонами на передовые рубежи, то есть как можно ближе к территории, как тогда говорили, вероятного противника.
Учитывалось и другое обстоятельство. Американские ракеты тогдашних классов обладали достаточно большой мощностью ядерного боезаряда — в отдельных случаях до 80 килотонн, как, например, БРСД «Першинг-2». Что такое 80 килотонн? Та авиабомба, которую американцы сбросили на Хиросиму в августе 1945 года, имела боезаряд в 15 килотонн. Все знают, что в результате бомбардировок Хиросимы и Нагасаки несколько сотен тысяч жителей были просто уничтожены, множество людей получили ранения. Плюс разрушения материальной инфраструктуры. Опасность была очевидна.
С другой стороны, западноевропейские союзники США по НАТО опасались советских ядерных ракет. Особенно ракет «Пионер». Поэтому столь напряженная ракетная ситуация создавала взаимное беспокойство у Москвы и Вашингтона. И было принято в целом правильное решение о ликвидации двух классов ракет в глобальном масштабе — окончательно и бесповоротно. Но, повторяю, с огрехами с нашей стороны. По количеству уничтоженных ракет — это раз. Вторая ошибка — мы добровольно уничтожили оперативно-тактическую ракету «Ока», которая вообще не подпадала под параметры ракет средней и меньшей дальности.
Как же так получилось, что мы уничтожили ракету, которая под договор не подпадала?
Уничтожение ракеты «Ока» в одностороннем порядке Советским Союзом является результатом линии волюнтаристского характера. Это было просто решение показаться Западу с лучшей стороны. То есть никто за уши СССР не тащил, сами решили уничтожить, инициативно, и я считаю, что это было крайне необоснованно. Нельзя ничего уничтожать в одностороннем порядке, не получив твердой гарантии от противоположной стороны об уничтожении аналогичных систем или чего-то другого в порядке компромисса, баланса интересов и так далее. Нельзя допускать никаких односторонних инициатив в сфере сокращения вооружений.
А в СССР и США были противники такого соглашения?
Поскольку переговоры носили закрытый характер, я думаю, выяснить это возможно, только если покопаться в архивах, которые, наверное, до сих пор остаются закрытыми. Но я думаю, что кто-то возражал в военно-политическом руководстве СССР. В частности, и по значительному перевесу в количестве наших уничтоженных ракет, да и по оперативно-тактической ракете «Ока» наверняка были возражения. Но, как мы хорошо знаем, тогдашний руководитель Советского Союза Михаил Горбачев просто продавливал решения, пользуясь своим высшим государственным и партийным положением.
А после подписания договора, когда о нем было официально объявлено, какие выносились экспертные оценки?
Только позитивные. В том числе и ваш покорный слуга опубликовал в газете «Правда» статью о том, что этот договор является свидетельством баланса интересов сторон, баланса компромиссов, поскольку в случае применения ядерного оружия только обозначенных двух классов с одной и другой стороны человечеству был бы нанесен огромный ущерб, а не только СССР и Соединенным Штатам. Эта статья есть в моей книге, которая вышла специально к 30-летию подписания договора в декабре 2017-го на русском, а месяц спустя — на английском языке (статья называется «Баланс интересов». Газета «Правда». 22 декабря 1987 года).
И как вы считаете, оправдались те суждения, которые выносились тогда?
Договор был нужный, и правильно, что он был подписан. Но он был подписан с худшими показателями для Советского Союза, чем для США, поэтому он в меньшей степени отвечал интересам нашей безопасности. То есть американцы нас переиграли.
Про количество уничтоженных ракет мы уже говорили. Но за рамками этого акта осталось тактическое ядерное оружие США, в основном в Европе. И оно остается на европейском континенте до сих пор — почти 70 лет. Мы могли потребовать включить в договор 1987 года и его, но не сделали этого. Американцы с большой благодарностью пожали нам руки за односторонние уступки и сказали, что мы молодцы! Почему мы не потребовали чего-то вполне нормального в обмен — какой-то компенсации, каких-то балансов? Вот это остается для меня загадкой. Этот негативный для нас опыт должен стать предупреждением при ведении любых новых переговоров.
Могу предположить, что Горбачев, который активно продавливал свою идею о создании безъядерного мира, видимо, считал, что ядерного оружия и так останется достаточно, то есть ядерный щит СССР будет сохранен. Ключевую роль здесь, очевидно, сыграл субъективизм, волюнтаристский подход.
Может, это было вызвано какими-то недостатками аналитики?
Это сейчас в нашей стране эксперты и гражданские лица, которые не участвуют в переговорном процессе, могут как-то отслеживать ведение переговоров, какие заявления делаются. А в те добрые времена такого счастья ни у кого из советских гражданских экспертов не было. Это было табу, тайна за семью печатями, за семью замками, и поэтому академическое сообщество СССР не имело возможности как-то критиковать или высказывать свое экспертное мнение. Гражданские эксперты, не участвовавшие в переговорах, не владели ситуацией.
А в Европе стало безопаснее после подписания этого соглашения?
Конечно. Во-первых, было заметно, что прекратились антиядерные движения, которые в 1970-1980 годы, до подписания ДРСМД, носили массовый, широкий характер. Люди вздохнули с облегчением после того, как их города перестали находиться под прицелом этих ракетных систем. Соответственно, и у нас в Советском Союзе был вздох облегчения.
Но практика показала, что американцы либо не полностью уничтожили свой ракетно-ядерный арсенал средней и меньшей дальности, либо использовали компоненты этих ракет (ядерные боезаряды, конечно, использовали, потому что договор не запрещал использовать их по своему усмотрению, без уничтожения). Но у меня есть подозрение, что они сохранили и корпуса ракет, то есть не взрывали их, как мы, с большой радостью и помпой. Либо они на базе существующих технологий создали шесть типов ракет средней и меньшей дальности, абсолютно новых, которые потом уже, после завершения всех инспекций, всех реляций об уничтожении ракет средней и меньшей дальности, вдруг появились в арсенале Пентагона, который использовал их для проверки эффективности системы противоракетной обороны. То есть в качестве перехватываемых ракет-мишеней средней и меньшей дальности.
То есть вы предполагаете, что американцы с самого начала, извиняюсь, мухлевали?
Да. Предполагаю, что именно так и было. Ну и, я думаю, вам будет интересно узнать, каков окончательный счет по нарушениям договора между США и Российской Федерацией по состоянию на 2 августа 2019 года, то есть тогда, когда договор прекратил свое действие по инициативе Вашингтона.
И каков же итоговый счет?
Хотите верьте, хотите нет, как говорил герой фильма «Полосатый рейс» в исполнении Евгения Леонова, соотношение следующее: с октября 1999 года по 2 августа 2019-го, то есть за последние 20 лет, Соединенные Штаты провели 108 испытаний системы противоракетной обороны (ПРО), когда в качестве учебных перехватываемых ракет-мишеней были использованы ракеты средней и меньшей дальности. В общей сложности за этот период времени они применили 117 таких ракет, то есть допустили 117 нарушений ДРСМД.
Почему 108 и 117? Дело в том, что иногда, особенно в последние годы, были случаи, когда американцы производили залповый запуск учебных ракет средней и меньшей дальности с целью их перехвата системой ПРО. Максимальное количество запущенных ракет за один залп, которое я видел в американских источниках, было по четыре-пять штук. И баллистических, и крылатых ракет (я повторяю, в качестве учебных, естественно, без ядерных боезарядов).
Поэтому Управление по противоракетной обороне США (а это штатная структура Пентагона, которая отвечает за создание и испытания системы ПРО) каждый раз, когда проводило такие эксперименты, публиковало пресс-релизы, где черным по белому было написано, что, допустим, такого-то числа в районе Тихого океана средствами противоракетной обороны США была перехвачена ракета либо средней, либо меньшей дальности. И поэтому за 20 лет накопилось 117 перехваченных ракет (когда-то успешно, когда-то безуспешно). Это 117 нарушений американцами Договора о ликвидации РСМД. У нас не было нарушений. Мы таких экспериментов не проводили.
А по поводу ракеты, на которую до сих пор ссылаются американцы как на нарушение этого договора нами, то есть ракеты 9М729 (по натовской классификации SSC-8)… Как можно нарушать договор, которого уже не существует? Это раз. И потом, нам все время тычут пальцем, что эта ракета развернута, — это два. Хотя нам не показали, где она развернута и в каком количестве, а это всегда легко определить. До сих пор заводят ту же пластинку: в Лондонской декларации саммита НАТО по-прежнему в нарушении ДРСМД обвиняется Россия, несмотря на все наши разъяснения.
И эту ракету привязывают к нашему предложению о введении моратория на развертывание новых ракет средней и меньшей дальности, которые подпадают под соответствующее определение в ДРСМД. Это российское предложение появилось вскоре после завершения действия договора 1987 года — то есть требуют ее уничтожения. Но эта ракета имеет максимальную дальность стрельбы 480 километров, то есть на 20 километров меньше, чем минимальный начальный предел, от которого идет расчет радиуса действия ракет меньшей дальности. Стало быть, она ни раньше, ни сейчас не покрывается ограничениями уже несуществующего ДРСМД.
Ведь в адрес американцев еще звучали претензии, что они в короткие сроки могут развернуть комплексы наземного базирования в виде «Томагавков».
Конечно, могут. В частности, 18 августа этого года, через 16 дней после того, как ДРСМД канул в Лету по их инициативе, они как раз такую ракету испытали, именно крылатую ракету наземного базирования. Они хотят создать мобильно-грунтовую наземную крылатую ракету в ядерном или неядерном снаряжении и развернуть ее как в Европе, так и в Азии — поближе к России, КНР и КНДР. Это главная причина, по которой они разорвали ДРСМД. А не то, что мы там что-то нарушили, — это до сих пор никем не доказано.
Еще в наш адрес звучали претензии, что ракеты комплексов «Искандер» нарушают договор…
Нет. Все ракеты комплекса «Искандер-М» имеют дальность менее 500 километров. Они никак не могут подпадать под действие ДРСМД, поскольку в нем [в договоре] в качестве критерия была избрана только дальность стрельбы. Не мощность ядерного боезаряда, не круговое вероятное отклонение от цели — только дальность стрельбы. Поэтому никакие «Искандеры», никакие Р-500 или 9М729 никак не подпадают. Пусть хоть треснут — ничем не докажут.
Как вы считаете, разрыв соглашения, выход США из ДРСМД — это было неизбежно?
Да, потому что в 2012 году в Вашингтоне было принято решение о выходе из этого договора в одностороннем порядке. США искали лишь благоприятный предлог или оправдание для мировой общественности и своих союзников по НАТО, чтобы показать, что они выходят из него вынужденно, потому что, мол, Российская Федерация неоднократно его нарушала — и так далее и тому подобное. Но поскольку не доказали, то решили впоследствии сослаться на Китай: мол, Пекин не хочет присоединяться к этому договору. Видите, Россия нарушает, Китай не хочет присоединяться — тогда надо из него выйти. Трамп только так и объяснил.
А почему, несмотря на взаимные обвинения, соглашение соблюдалось более 30 лет?
Оно столько соблюдалось потому, что с 2012 года американцы никак не могли доказать, что мы его нарушаем. Никак. Причем поначалу у них была идея другого свойства — они хотели остаться в ДРСМД, но при этом выдвинули три условия: чтобы Россия не создавала новых перспективных межконтинентальных баллистических ракет (МБР), а также оперативно-тактических ракет на комплексах «Искандер». Но они увидели, что мы на это не повелись, потому что за две МБР, которые в таком случае мы должны были уничтожить (то есть «Рубеж» и «Ярс» вообще никак не подпадали под договор 1987 года, а только под договор о сокращении стратегических наступательных вооружений), они обещали нам просто остаться в Договоре о ликвидации РСМД. Иными словами, за дырку от бублика они предлагали нам уничтожить наш бублик — хороший, крепкий такой, с хорошим маком.
Это же явно неравноценный обмен…
Конечно. Мы тоже могли бы сказать: знаете, мы хотим выйти из ДРСМД, но так и быть, не выйдем, если вы, американцы, выведете все свое тактическое ядерное оружие из четырех европейских государств и азиатской части Турции. Все что угодно можно было им предложить по такой же схеме.
Если говорить упрощенно, серьезные люди так не договариваются.
Конечно, не договариваются. Это выглядит как настоящее надувательство, с какой угодно стороны ни посмотри — с военно-стратегической, с политической, с юридической. Американцы любят такие вещи, у них это практикуется сплошь и рядом. То есть сначала делают все, чтобы накалить обстановку, а потом заявляют: ну, так и быть, мы ничего нарушать и разрывать не будем, но вы уничтожьте первое, второе и третье, что Америку не устраивает.
Точно так же они пытались «продать» Стратегическую оборонную инициативу (СОИ) Рейгана. Она тоже еще не была создана, это были «мультяшки». По словам Рейгана, туда входило шесть видов ударно-космических вооружений. Но они не были созданы. И с целью выманить у нас большие уступки по части ликвидации стратегических наступательных вооружений Рейган сказал: хорошо, так и быть, мы не будем развивать программу СОИ, но вы, пожалуйста, свои тяжелые ракеты уничтожьте. И мы уничтожили очень много тяжелых ракет межконтинентальной дальности.
Сейчас, если подвести черту, ДРСМД больше нет. К чему, по-вашему, приведет в дальнейшем эта ситуация?
Скорее всего, этот шаг — только первая ласточка со стороны американцев. Дальше та же судьба ожидает договор СНВ-3, который был подписан в 2010 году. По условиям этого соглашения, в феврале 2021 года его действие должно быть завершено автоматически в том случае, если оно не будет продлено. Но поскольку американцы опять пытаются подвязать к этому договору Китайскую Народную Республику, ее ядерные вооружения, при этом видя, что Пекин категорически против участия в ДРСМД, а сейчас и против участия в ДСНВ, то они найдут способ обосновать выход из договора СНВ-3 после февраля 2021 года «нежеланием» Китая стать его участником. Это первый признак, что так может произойти.
А вторая, закулисная причина того, что американцы могут выйти из Пражского договора 2010 года, заключается в том, что он будет мешать им создавать новые типы ракетно-ядерных вооружений. У них готовится к созданию принципиально новая и качественно эффективная стратегическая ядерная триада, которая, как мы знаем, состоит из трех элементов — МБР, баллистические ракеты подводных лодок (БРПЛ) и стратегические бомбардировщики.
Так вот, она будет полностью заменена. Вместо ПЛАРБ (подводная лодка атомная с ракетами баллистическими — прим. «Ленты.ру») типа «Огайо» будет проект 826 «Колумбия», вместо МБР «Минитмен-III» будет «Минитмен-IV» (пока она официально так не называется, это условное наименование, могут назвать ее и по-другому, сейчас она имеет буквенное обозначение GLSD, или, по-английски, ракета «Стратегического сдерживания наземного базирования») и появится новый тяжелый стратегический бомбардировщик B-21 «Рейдер», который заменит существующие сегодня у американцев типы самолетов — и старый B-52H, и B-2 со временем, и B-1.
Это будет уже принципиально новая стратегическая триада, а не модернизация существующей. Она начнет формироваться с 2026 года и просуществует практически до конца текущего столетия, до 2080-2090 годов. А Пражский договор, СНВ-3, будет им мешать ее создавать.
А нам-то что выгоднее — заключить новый договор или лучше не надо? Чисто во внешнеполитическом контексте.
Нам выгодно пока подождать и соблюдать договор СНВ-3 до окончания срока его действия, 5 февраля 2021 года, в полном объеме, требуя того же от американцев. При этом нельзя закрывать глаза на то, что они нарушают этот договор. Мы об этом им уже неоднократно говорили на разных уровнях и предали гласности все их нарушения. Нам этот договор, в принципе, можно продлить, но сделать это автоматически было бы Москве крайне невыгодно, потому что американцы традиционно, давным-давно, еще до этого договора, использовали выборочный способ сокращения стратегических наступательных вооружений СССР, а потом России. То есть, сокращая один вид стратегических вооружений, они по сути дела оставляли за скобками другие виды вооружений, которые связаны между собой. Например, противоракетные системы, тактическое ядерное оружие, ударные космические вооружения и так далее.
Нам нельзя автоматически продлевать СНВ-3 и по той причине, что тогда останутся все тактические ядерные вооружения Соединенных Штатов в четырех европейских государствах (Бельгия, Нидерланды, Италия, ФРГ) и в азиатской части Турции. Кроме того, тактическое ядерное оружие США будет модернизировано. Очень скоро появится новая перспективная высокоточная корректируемая авиабомба B-61-12, которую могут нести на борту как самолеты средней дальности — истребители-бомбардировщики, например, F-35, так и тяжелые стратегические бомбардировщики — и действующие, и перспективные (а они уже стали поступать в ВВС ряда европейских стран НАТО), и тот же B-21 «Рейдер».
Далее. Как можно продлевать договор СНВ-3 еще на пять лет, если он очевидно будет заставлять нас либо ликвидировать действующие и эффективные ракеты межконтинентальной дальности морского и наземного базирования прежних разработок, которые еще могут послужить некоторое время, либо находиться в условиях, когда это соглашение будет обрезать наши попытки создать какие-то новые системы этого класса взамен устаревающих. Дело в том, что договором СНВ-3, напомню, установлены следующие потолки для сторон: 1550 стратегических ядерных боезарядов и 800 носителей, как оперативно развернутых, так и оперативно неразвернутых. А если договор прекратит в феврале 2021 года свое существование, мы будем свободны определять, что нам иметь и в каком количестве — и по боезарядам, и по носителям СНВ, а также новейшие перспективные высокоточные системы, которые Вашингтон пытается необоснованно привязать к ДСНВ. При его продлении мы будем слишком жестко связаны этими двумя ограничительными показателями вплоть до 2026 года.
Но в случае непродления договора нам действительно прекратят указывать на новые перспективные системы. Сейчас американцы пытаются только за сохранение своего участия в договоре СНВ-3 потребовать от нас, чтобы мы уничтожили и «Авангард», и «Буревестник», и «Посейдон», и «Кинжал» — в общем, все то, о чем наш президент в прошлом году открытым текстом объявил в послании Федеральному собранию. Как исключение, они пока никак не могут подобраться к боевому лазеру «Пересвет», поскольку его никак не подошьешь к договору СНВ-3 — это совсем другой вид вооружений.
Кстати, насчет «Авангарда». Нужно иметь в виду следующее. В договоре СНВ-3 никакие «Авангарды» не упоминаются. Там даже нет словосочетания «боевые блоки». Это специфический вид оружия — планирующий крылатый боевой блок (глайдер), который не летит по баллистической траектории. А договор СНВ-3 касается только боезарядов и ракет, которые летят по баллистической траектории. В этом соглашении черным по белому написано про три вида стратегических вооружений в составе ядерной триады, их носители и ядерные боезаряды. Там даже про простые боевые блоки нет ничего вообще.
Поэтому «Авангард» не входит в сокращаемые виды вооружений, равно как «Кинжал», «Буревестник» и «Посейдон». А вот МБР «Сармат» может подпадать под определения договора СНВ-3, но только в том случае, если будет создана полностью. Но до того, когда она пройдет бросковые и иные испытания, она не может считаться ракетой стратегического назначения существующего типа.
Здесь американцы пытаются нас обмануть, и с ними вообще никаких переговоров на тему новых видов вооружений вести не стоит. Ни за какие, как говорят, коврижки.
Можно, в принципе, пойти и по пути, который изобрели они: сначала заявлять, что мы вообще не будем его продлевать, а потом с глубокомысленным видом сказать: так и быть, мы останемся в этом договоре, но вы, пожалуйста, уничтожьте свое гиперзвуковое оружие, три вида которого у вас создается, подпишите международный договор о предотвращении размещения оружия в космосе, уберите из Европы свое тактическое ядерное оружие и систему противоракетной обороны и не посылайте свои корабли с системой ПРО в Баренцево, Балтийское, Черное моря, поближе к нашим берегам.
Когда мы постоянно говорим о том, что мы готовы «спасти» сначала ДРСМД, а теперь ДСНВ-3, то это вызывает у американской стороны жажду продать свое возможное участие в продленном договоре СНВ-3 за счет наших перспективных систем вооружений, за счет слишком больших уступок с нашей стороны. Нельзя этого делать! Нельзя никогда заранее перед серьезными переговорами раскрывать перед контрагентами свои карты. Кстати, надо заметить: президент Трамп обещал объявить о позиции Белого дома относительно судьбы ДСНВ-3 только в 2020 году. И нам надо прекратить до этого времени демонстрировать заинтересованность в продлении этого договора.
Здесь можно провести аналогию с газовой проблемой на Украине. Не получив абсолютно никаких шагов навстречу от Киева по поводу поставок российского газа, мы уже заранее объявили о 25-процентном сокращении его стоимости и готовы продлить контракт. Зачем? Этого не нужно делать. Тем более когда нас постоянно таскают по разного рода арбитражным судам, требуют с нас денег, хотя сами воровали наш природный газ, когда занимаются сутяжничеством и открытым шантажом. Точно так же нельзя заранее идти на уступки в такой чувствительной сфере, как ядерные вооружения. Сталин однажды дал указание министру иностранных дел Молотову: «Требуйте больше, а там посмотрим». Иными словами, нам нельзя заранее демонстрировать свою переговорную слабину.
Кстати, тактическое ядерное оружие, о котором я уже упоминал, давно уже создало «Карибский кризис номер два», только теперь — применительно к России. С марта 2004 года США, Великобритания и Франция участвуют в операции «Балтийское воздушное патрулирование» (Baltic Air Policing). В ней участвуют 15 государств-членов НАТО, то есть более половины от списочного состава. Там есть самолеты, которые могут нести на борту не только обычные вооружения, но и ядерные авиабомбы. Эта операция проводится в небе Литвы, Латвии и Эстонии, то есть совсем близко от Санкт-Петербурга, Белоруссии и Калининградской области, что создает очень серьезную угрозу для России. Эта операция НАТО должна быть полностью прекращена.
Еще при продлении (или непродлении) договора СНВ-3 важно учитывать, что в мае 2012 года в НАТО было принято решение о создании так называемой чикагской триады — оперативного объединения ракетно-ядерных, противоракетных и обычных видов вооружений в единый оперативно действующий механизм. На всех последующих саммитах альянса эта формулировка неизменно повторялась. Ее упомянул в итоговой декларации и состоявшийся в начале декабря в Лондоне очередной саммит НАТО.
Вечером 8 декабря 2018 года стало известно о смерти старейшей российской правозащитницы Людмилы Алексеевой. «Лента.ру» вспоминает о ее непростой судьбе, лишениях и отношениях с властями.
Людмилу Михайловну Алексееву всегда в чем-то упрекали. В брежневский застой КГБ предупреждал видную участницу диссидентского движения о недопустимости «антисоветской деятельности», при Медведеве в канун 2010 года ее арестовывал ОМОН за участие в «несанкционированной» акции на Триумфальной площади, а полтора года назад нашлись те, кто обвинил заслуженную провозащитницу в «соглашательстве» и чуть ли не в «коллаборационизме» с властью. Поводом для этой травли стало то, что Людмилу Михайловну с днем рождения лично поздравил президент России Владимир Путин.
Вряд ли есть смысл пересказывать биографию Алексеевой — достаточно почитать хотя бы статью о ней в «Википедии». Взять, для примера, молодые годы, отравленные Большим террором 1937-1938 годов и бедствиями Великой Отечественной. Юной девушкой во время войны она работала на строительстве станции метро «Сталинская» (ныне — «Семеновская»), таскала тяжелые вагонетки в тоннелях. Кто бы тогда мог подумать, что спустя 67 лет именно в метро какой-то подонок посмел ударить ее, 82-летнюю женщину, по лицу, когда она вместе с Борисом Немцовым возлагала цветы в память о погибших при теракте на станции «Парк культуры».
Будучи принципиальным человеком, Алексеева никогда не скатывалась в доктринерство. Борьба за судьбу конкретных людей (отдельных политзаключенных или жертв «болотного дела») для нее всегда оказывалась важнее каких-либо абстрактных идей и теорий, за что в последние годы ее жизни часто травили так называемые «свои» — бессмысленные «диванные эксперты», всегда считающие нужным о чем-то заявить в соцсетях. Но Алексеева за свою долгую и тяжелую жизнь смогла найти тот предел компромисса, когда в одной ситуации можно и даже необходимо жестко оппонировать власти, а в другой — сотрудничать с ней и даже в чем-то договариваться. Этот ее опыт бесценен для русского интеллигента при любом режиме — что при советской власти, что теперь.
Как она сама признавалась в эфире «Эха Москвы», самым важным решением ее жизни стало подписание письма протеста против преследований диссидентов в 1967 году. У Алексеевой тогда была комфортная работа — она трудилась в издательстве «Наука» и редактировала указатели к факсимильному изданию герценовского «Колокола» и «Полярной звезды». По тем временам, да и по нынешним тоже, это была работа мечты: ей разрешалось появляться в издательстве раз в неделю – все остальное время она могла работать дома и заниматься детьми. Однако от всего этого Людмила Михайловна сознательно отказалась. «Я сама хотела, чтобы у моих детей была нормальная жизнь. У меня два хороших сына, они этого заслуживали. И я понимала, что, если я подпишу это письмо, может быть, конечно, арестуют, но может быть, и нет, но совершенно точно — выгонят с работы», — вспоминала Алексеева в 2012 году.
Ее, слава Богу, не арестовали, но дальше были несколько лет беспросветной нищеты даже по меркам скудного советского быта рубежа 1960-1970-х. Однако позже повзрослевшие сыновья ни разу не высказывали ей претензий по этому поводу. Наоборот, они всячески поддерживали свою мать.
В 1975 году Леонид Брежнев от имени СССР в финляндской столице Хельсинки подписал Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Как вспоминал будущий заместитель министра иностранных дел СССР и России Анатолий Адамишин, для Леонида Ильича это было важным рубежом. В разговоре с послом во Франции Юрием Червоненко Брежнев признался: «Если состоится Хельсинки, то и умирать можно». Но для советских диссидентов этот документ стал полезным инструментом для отстаивания своих позиций и принципов. В 1976 году именно Людмила Алексеева оказалась в числе основателей Московской Хельсинской группы — старейшей на нынешний момент правозащитной организации в нашей стране.
Однако в следующем году, когда приняли так называемую «брежневскую конституцию», которую диссиденты требовали соблюдать, Алексеевой и ее семье пришлось вынужденно эмигрировать в США. Она смогла вернуться на родину лишь в 1993 году, в один из самых драматичных моментов постсоветской истории России. Дальше была долгая, изнурительная и кропотливая деятельность ради тех людей, чьими правами и свободами у нас в стране постоянно пренебрегают.
В современной России она могла как участвовать в «Стратегии-31», так и в неформальной обстановке спокойно беседовать с нынешним главой государства.
И за то, и за это ее яростно ругали со всех сторон. Что, впрочем, никогда ее не останавливало. Писал же Киплинг:
Останься прост, беседуя c царями, Будь честен, говоря c толпой; Будь прям и тверд c врагами и друзьями, Пусть все в свой час считаются c тобой…
С Алексеевой считались все — и фрондирующие интеллигенты из «прогрессивной общественности», и чиновники самого высокого ранга. Теперь нет больше в нашем обществе личности такого масштаба. А Людмиле Михайловне вечная память.
Сотрудницы роддома в башкирском городке Салават услышали из уст директрисы, сколько они получают, рассмеялись и разразились аплодисментами. Это видео появилось в интернете, и так о проблеме медучреждения, которое отдали в частные руки (и уже пожалели об этом), узнала вся страна. Руководство позже уточнило, что имелись в виду средние цифры, но этот ответ россиян не удовлетворил. «Лента.ру» поговорила с врачом салаватского роддома Лилией Касьяновой о том, за что они борются, как к этому относятся горожане и почему некоторые врачи решили работать бесплатно.
«Лента.ру»: Цифры, которые вызвали смех, — их действительно нет?
Касьянова: Для того чтобы врачу получить такую зарплату, надо выработать три ставки. У нас есть несколько врачей, которые действительно столько получают. Они работают за троих по часам, то есть живут на работе, другими словами.
Директор как-то пыталась вам объяснить, почему она их озвучила?
Ей прямо там задали этот вопрос. Какая минимальная зарплата, какая максимальная зарплата и какая ее собственная зарплата. Она сказала, что это коммерческая тайна.
Правда, что сотрудников заставляли увольняться?
С этим собранием, которое было в понедельник, с правозащитником, увольнение не связано. Там речь шла о том, что все эти люди действительно уволились, но в течение года. Они все вынуждены были уйти, потому что у нас нет стажа, нет льгот. Люди ушли, потому что они хотят быть медицинскими работниками и пользоваться всеми льготами, а это возможно только в условиях другого лечебного учреждения, не этого.
Врачи ушли, медсестры ушли, уволились. И на сегодняшний момент ни один врач, ни одна медсестра не устроились на работу. Хотя СМИ пишут, что «устроено столько-то людей в АНО «Перинатальный центр»». Устроены замы, то есть люди, которые прямого отношения к лечебно-диагностическому процессу не имеют.
То есть, сейчас работников не хватает?
В настоящее время в женской консультации, если посчитать, осталось на приемах пять-шесть врачей. Поэтому люди и не могут попасть на прием, не могут в женскую консультацию записаться, потому что физически людей там нет. Некому дежурить в роддоме, в гинекологии.
На днях я общалась с нашим неонатологом, она сказала, что у нас положены десять ставок неонатологов. Это врачи, которые смотрят новорожденных детей, выхаживают их в детской реанимации. Десять ставок. У нас до недавнего времени работало четыре врача-неонатолога, еще два человека — в декрете. Два из них уволились неделю назад. А из оставшихся двух — одна в настоящее время находится на учебе, а другая — на больничном.
И сейчас — никого?
Сейчас никого. Сейчас врачи, которые уволились, чисто из жалости к детям приходят и осматривают тяжелых. Хотя у нас уже не работают. Я не знаю нюансов, но они вынуждены это делать, потому что им детей жалко, им людей жалко, понимаете? У нас неонатологической службы практически нет.
У нас картина очень неожиданная. Мы пишем с ноября месяца. Мы писали в прокуратуру Салавата и Республики, мы писали в «Человек и закон», мы писали и в «Пусть говорят», и президенту писали, и в Минтруд.
На встрече, где работники засмеялись и стали аплодировать, был же не весь коллектив роддома?
На сто процентов весь коллектив не мог быть на встрече, потому что это же рабочий день. Пациенты на прием шли. Естественно, там был не весь коллектив. Если нас, врачей, медсестер и санитаров, посчитать, то где-то около 140 человек получится. Мы физически в нашем маленьком помещении собраться бы не смогли.
Ожидали такого резонанса от этой истории?
Мы уже давно хотели поднять такой резонанс. Мы уже давно бьемся за это. Первые наши протестные заявления мы начали писать с ноября месяца.
Давайте проясним, за что конкретно вы боретесь. За то, чтобы вернуться под крыло государства, правильно?
Мы хотим вернуться в государственную структуру. Но мы хотим в автономную государственную структуру, в какой мы были до 2016 года, — в государственное автономное учреждение здравоохранения. В 2016 году была оптимизация, и нас присоединили к городской больнице.
То есть мы были сами по себе. У нас была возможность участвовать в госзакупках, покупать то, что нам надо для работы. У нас не было перебоев ни с медикаментами, ни с перчатками, ни с какими-то расходными материалами. У нас все было для работы. И зарплата, хочу сказать, у нас была выше. Вот, у меня лично зарплата в 2012 году была выше, чем сейчас, хотя доллар вырос в два раза за это время. Когда мы были в структуре городской больницы, с 2016 года по апрель 2018-го, нам очень сложно жилось, потому что городская больница для нас многие препараты и расходные материалы не закупала.
И после пребывания в составе городской больницы, вас перевели в концессию?
Да, все правильно. После этого зарплаты стали еще меньше за счет того, что нам перестали платить за вредность. У нас же вредные условия труда. Мы работаем и с инфицированными больными, работаем с гноем, кровью и так далее. Раньше у нас по закону шла [надбавка] 15 процентов за вредность. Как только мы перешли в государственно-частное партнерство, у нас не стало и этих выплат.
Перестали платить за вредность. У нас перестал идти льготный медицинский стаж. То есть врачи определенных специальностей через 30 лет работы в государственных лечебных учреждениях имеют право на выход на пенсию. Врачи хирургического профиля — акушерского, гинекологического, общехирургического стационара — могут эти 30 лет выработать за 20 лет. Год идет за полтора. И у нас несколько сотрудников летом-осенью 2018 года должны были начать получать пенсию. Но в связи с переходом в ГЧП они не ушли на пенсию, потому что прервался их медицинский стаж. Вот теперь у нас вообще специальный стаж не идет.
Сейчас кажется очевидным, что передавать роддом было ошибкой. Так как же это произошло?
Нас никто и не спросил. В средствах массовой информации писали, что собирали собрания, проводили какие-то там опросы. Эти собрания действительно проходили в администрации города, но туда [приглашали] всяких пенсионеров, партии, движения. Из персонала там никого не было. В конце марта 2018 года нас просто поставили перед фактом: вот, переходим в концессию, поэтому вы должны уволиться по собственному желанию из городской больницы, так как эти ставки будут сокращены, и должны устроиться на работу вот туда. Мы берем всех.
Насколько распространена такая практика? Честно говоря, не могу вспомнить случая, чтобы такое учреждение как роддом могло быть фактически отдано государством в частные руки.
В Башкирии, я так поняла, мы первые. Ну, роддом точно первый. В России вроде тоже. Другие лечебные учреждения переходят в ГЧП — стоматологические, еще какие-то.
Переход обратно, к государству, будет сложным?
В нашем государстве быстро ничего не делается. Придется снова получать лицензию, переписывать все документы, получать снова лицензию на работу с родовыми сертификатами. На это уходит время. Пока это все регистрируется, пока счета они разделят…
Еще и переходный период будет, наверняка, непростым. Понимаете, с чем придется сталкиваться?
Если честно, я не бухгалтер, не юрист, я врач, поэтому я сама задаюсь этим вопросом: что будет, пока [мы переживаем] этот переломный момент. Я не знаю. Я надеюсь, что правительство республики разрешит нам перейти в автономию. Мы хотим этого просить, потому что в городской больнице нам тоже будет сложно работать.
Как в городе реагируют на эту ситуацию?
Многие пациенты не знают. Они ругаются только, что не могут записаться на прием. Разное отношение. Кому-то все равно. Кто-то не понимает, что происходит, — «уволились, ну и хорошо». Кто-то говорит: «а чего не жалуетесь?» Или: «зажрались совсем». Люди разные. Кто-то видит однобоко ситуацию. Что, вот, они не могут попасть на прием, ругаются, нас обвиняют, что мы такие плохие.
Просто население Салавата, многие женщины, — не знают реальной картины. Не понимают, что сейчас, чтобы прикрыть дежурство, физически некого поставить. Роддом в городе один. Ситуация очень непростая. Мы надеемся, что правительство как-то максимально положительно для нас решит этот вопрос.
Медики нас понимают. А население… Например, рассчетку на 40 тысяч видят, и «О, как ты хорошо получаешь!» И никто не задается вопросом, что ты совмещаешь и работаешь за двоих, что ты работаешь на износ за вот эти копейки. И потом они сравнивают еще — я тоже в социальных сетях читала — «вот, водитель получает 15 тысяч и врач получает 20 тысяч! Он жирует, он шикует, он зажрался!» Вы понимаете, да? Сколько лет врачу учиться, и сколько — водителю. И степень ответственности. В других странах врачи — это самые богатые люди.
А что близкие?
Они, конечно, за нас переживают.
Условия жизни у вас наверняка ухудшились?
Конечно, если меньше стали платить. Самое плохое в этой ситуации то, что у нас такая вот психологически нехорошая обстановка. Неохота людям идти на работу. Под этим руководством неохота работать. К нам приходил новый мэр (у нас мэр поменялся в городе недавно), с персоналом мэр не общался, мэр общался с руководством. И у нас из персонала люди слышали, как наше руководство мэру сказало: «Они тупые, они не хотят работать».
Пытались как-то с мэром поговорить?
Он не пожелал с нами разговаривать. Смысл нам пытаться? Начнем с того, что он пришел в субботу, когда кроме дежурных врачей там никого не было. Он не пришел познакомиться с коллективом, он не пришел в рабочий день, когда на местах кто-то был. И все проверки, которые к нам приезжали, они тоже приезжали в субботу.
Еще нашим сотрудникам предложили подписать дополнение к трудовому договору, где написано, что нам запрещено общаться со средствами массовой информации. Там какие-то такие вещи, которые законом вроде как не запрещены. С нас пытались такую вот подпись взять.
Но вы подпись не поставили?
Нет, не поставили.
А как-то они запрет мотивировали?
Никак не мотивировали. Они пишут какие-то приказы немыслимые. Есть такой приказ, сейчас не помню формулировку, но они пытались как-то так вывернуть, чтобы нам было запрещено в социальных сетях вообще эту ситуацию обсуждать. На каком основании запрещено? Мы никого там нецензурной бранью не ругаем, какие-то секреты не выдаем. Думали, что мы совсем действительно тупые, сейчас возьмем все и подпишем.
За автономию будете до конца бороться?
Прямо сейчас, до вашего звонка я прочитала, что вроде как [врио главы Республики Башкортостан] Радий Хабиров [сказал], что точно мы отсоединяемся, и что они сделают все необходимое, чтобы сейчас сделать ремонт.
Не боитесь, что станет хуже?
Если нас в городскую больницу вернут, у меня есть ощущение, что нас туда со всеми долгами вернут. Потому что, как наш директор заявляла, у нас неоплаченный интернет, у нас долг за пройденный нами медосмотр в ноябре. Я не понимаю, откуда эти долги берутся. У нас долг за прачку, еще какой-то долг. Я не бухгалтер, я не знаю.Они не отчитываются перед нами, мы ничего не знаем. Они говорят: «У нас долги».
Если лучше не станет, что будете делать?
Я уволюсь.
А в коллективе что говорят?
Ну, что говорят. Все уйдут. Я не знаю, где они новый персонал наберут. Я же вам сказала, никто еще не пришел работать. Они грозились: вот, в январе придет врач, он будет УЗИ делать. Никто не пришел. И не придет. Хотя, если стаж вернется, может быть, кто-то и придет. Но сейчас вообще тяжело. Вы, наверное, знаете, что сейчас по стране ни одно лечебное учреждение [полностью] не укомплектовано. Сейчас на врачей давят, сами знаете. Следственный комитет. На любое какое-то осложнение люди пишут иски.
В Салавате найдется новая работа? Город-то небольшой.
Есть рядом другие города.
А какая в городе средняя зарплата по ощущениям?
Средняя зарплата у женщин — где-то тысяч 15, у мужчин — наверное, где-то 25 тысяч. Вот так вот по ощущениям.
В этом году ВДНХ отмечает 80-летие. Фотограф и преподаватель Британской высшей школы дизайна Михаил Розанов несколько раз делал большие съемки ВДНХ и благодаря спецдопускам побывал на крышах, шпилях и в закрытых павильонах. «Лента.ру» расспросила Михаила, что интересного скрыто от глаз посетителей Выставки и почему она нравится ему больше Версаля.
«Лента.ру» Как вы воспринимаете ВДНХ?
Розанов: Как несбывшуюся мечту. Для меня это олицетворение мечты людей и народа-победителя. Такая ясность цели — то, как должно было быть, если бы все сложилось правильно.
Это была именно мечта, ставшая реальностью. Людям показывали: еще немного усилий — и все будут жить так.
Вы несколько раз делали архитектурные съемки Выставки. Расскажите, пожалуйста, о выставке 2015 года и альбоме, вышедшем недавно.
В 2015-м году мы делали в музее Москвы выставку, которая как раз и называлась «Ясность цели». Это цитата из фильма «Строгий юноша» — про моральные качества комсомольца, там это один из постулатов. Для того проекта я снимал и ВДНХ, и военную академию, и МИД, и скульптуры, которые находятся на Библиотеке имени Ленина. Но главный акцент сделал на ВДНХ.
Почему?
Я снимал в конце лета 2014 года, тогда только закончилась реставрация.
К 75-летию?
Да, и все было в идеальном состоянии: белое, сияло все. И второй проект — по заказу ВДНХ я делал книгу, которая называлась «Реконструкция ВДНХ». А сейчас выступаю как куратор: 30 июля открывается юбилейная выставка ВДНХ по фотографии. И мы с Линой Краснянской вместе работали в архиве Выставки.
И что вам запомнилось из рабочих моментов?
Когда я снимал книгу, мне давали такие допуски, такие точки, где ни один фотограф не бывал и не будет.
О каких допусках вы говорите?
Высотные — на шпили, на крыши. Скульптуры были в лесах, и мы могли подняться на уровень их голов. Поднимались на купола павильонов, на самый верх, куда попасть можно только во время реставрационных работ.
Почему вы говорите во множественном числе?
Я говорю «мы», потому что у нас группа — я работаю с помощником Михаилом Замковским, мы с ним отсняли всю эту историю. Например, мы поднимались к скульптурной группе на главном входе — сейчас просто невозможно там оказаться. А тогда все было в лесах, и мы для альбома снимали панорамы через скульптурные группы.
Вы снимаете много архитектурных объектов по всему миру. Я видел ваши съемки Версаля. Расскажите об аналогиях этих съемок с ВДНХ.
Это совсем другое. В Версале была договоренность, и мы снимали в выходные дни, когда там нет никого, поэтому в кадре нет людей. Для нас выключали фонтаны.
А что касается ВДНХ — это совершенно другая история, фонтаны там ради нас выключить не могли.
Версальский парк с анфиладой фонтанов — один из прообразов территории ВДНХ.
Ну да, на ВДНХ была создана центральная ось. И когда мы работали, создавая альбом, мы отсняли центральную ось, которая ведет от центральной арки до павильона «Космос». В Версале все другое: там парки, баскеты, а здесь люди ходят, и никаких тебе баскетов.
Мне очень нравится снимать ВДНХ, прямо очень! Но это совсем другая история. Потому что ВДНХ я всегда снимаю в первую очередь как идеологическую картинку, Выставка мне этим и нравится. Повторюсь: победа, ясность цели. А Версаль я расцениваю просто как очень красивое место, полностью выдержанное в духе классицизма. Наследие большой империи — но это было-то когда? Уже все.
Вы помните шашлычно-рыночный период ВДНХ в 1990-х?
Да, там было ужасно. Эти телевизоры жуткие — кошмар!
Я к чему: раз вы то время помните, то, наверное, и у вас есть ощущение, что вот оно — зеркало нашей страны. И какой бы период ни случился — все в нем отражается.
Отчасти вы правы. Да.
У вас есть ответ, что это за мир такой, созданный ведущими архитекторами страны по заказу власти под угрозой расстрела?
Да, это делали академики архитектуры. А с чего вы взяли, что кому-то грозил расстрел?
Первый главный архитектор Олтаржевский был в 1938 году осужден и отправился в Воркуту.
Да, первый состав уехал, потому что были технические ошибки, они не успевали к заявленным срокам. Но представляете, что бы в наши дни было с командой при срыве сроков такого крупного госпроекта, к тому же идеологического? Я думаю, тоже по голове бы не погладили.
И последующие архитекторы и администраторы знали: не справишься — Воркута или расстрел. Вот я о чем.
Вокруг строительства павильонов и их переименований было множество странных историй. Есть замечательные книги, где все это описано. Но у меня есть четкая позиция по поводу Выставки: это дико интересный объект, который я снимаю и буду снимать дальше. И для себя, и по заказу — неважно. Это визуализация мечты. Просто все пошло не так, и эта мечта не получилась. Которая была бы очень парадная и для всех, такая вот великая победа. Но все пошло иначе.
Ну, до нашего времени комплекс ВДНХ дожил, и я, например, там часто бываю — и на велосипеде, и пешком. Как бы то ни было, ВДНХ до нас дошла как прекрасный парк.
Все же много торговой истории там стало. Изначально-то все было по-другому. В период расцвета Выставки, в 60-е, на ней мало что можно было купить. Главное — там можно было посмотреть на передовую технику, на достижения, к которым пришла страна, — вот это было главное. То есть люди смотрели и гордились страной — я про это, про тему гордости и победы. А не про пойти купить телевизор, или, как раньше рекламировали, — помните? — «меха на ВДНХ». И я очень рад, что все это оттуда уходит. Пусть там будет культурная программа, главное — чтобы не было этих ларечников.
Согласен, это снижало образ. А ведь в 1950-1960-е для советского человека, особенно если он приезжал из глубинки, опыт посещения ВДНХ был сродни опыту паломничества в Мекку для мусульманина.
Не меньше, конечно.
За время съемок на Выставке вы, может, прикипели к какому-то объекту? Любимчики завелись архитектурные?
В первую очередь я очень люблю центральный павильон, который еще иногда называют первым или главным. Он у меня в топе: настолько парадный, настолько красивый, просто как будто идеальный. Еще я обожаю «Космос».
А если брать скульптуру — какие у вас фавориты?
Опять же на первом павильоне я был недели две назад, на уровне скульптур, и снимал панораму Москвы через скульптуры, когда уже убрали все леса. И, знаете, они очень интересные и классные. Сделаны очень хорошо, прекрасно выглядят после реставрации. Не знаю, правда, из чего они — из меди, из бронзы?
А когда я снимал интерьеры первого павильона, я там задержался дня на два. И еще, кстати, очень классный павильон мясной промышленности. Но он сейчас законсервирован под реставрацию, его никто не видит. Это за «Космосом», знаете такой?
Да, сверху на нем скульптура «Боец с быком».
Да. Вот там очень красивые интерьеры. Но когда мы снимали, они были, честно говоря, подубитые: где-то кафель сбит, где-то другие следы времени. Думаю, после реставрации все там нормально будет.
Вы снимаете архитектурные объекты во многих городах мира, у вас глаз-алмаз. Если оставить в стороне то, что вы просто любите Выставку, можете рассказать о плюсах и минусах ВДНХ с позиции профессионального архитектурного фотографа?
Во-первых, мне очень нравится масштаб: огромный комплекс, полностью подчиненный единому замыслу. Это, я считаю, огромный плюс и огромное достоинство ВДНХ. Масштабом берет. Центральная ось, единое стилистическое высказывание — все на месте. Что мне не нравится — там все-таки очень много людей. Я больше люблю гулять по пустым пространствам. Хотя для Выставки это большой плюс — что популярность столько лет не уменьшается.
И еще здорово, что Выставка живая, она все время менялась: переделывались фасады, названия павильонов. И, по-моему, замечательно и хорошо, что все это живет до сих пор. При том что задумывалась ВДНХ как выставка достижений всего советского народа — не русского, а именно советского. И мне очень нравится, что там до сих пор есть павильоны республик, которые содержатся на деньги этих государств, теперь уже независимых.
Есть такие урбанистические теории, в соответствии с которыми город и его здания физически должны принадлежать людям. И как сейчас есть коворкинги и коливинги, в будущем общественные пространства и здания будут совместно использоваться горожанами. Если бы вам дали возможность распределить пространства ВДНХ, вы в каких павильонах что бы организовали?
Я бы оставил их музеями и храмами культуры, а любое другое использование запретил. Чтобы приходили, поражались и уходили. Потому что оно того стоит.