Ремонт стиральных машин на дому.
Ремонт посудомоечных машин Люберцы, Москва, Котельники, Жулебино, Дзержинский, Лыткарино, Реутов, Жуковский, Железнодорожный. Раменское. 8-917-545-14-12. 8-925-233-08-29.
Один из лидеров оппозиционного движения 2011-2012 годов Сергей Удальцов снова в деле. Пока он сидел в тюрьме, политическая картина сильно изменилась. Какую тактику оппозиционер возьмет на вооружение в новых условиях, когда ждать возвращения левых на улицы и стоит ли бывшим сторонникам Удальцова бояться его мести — в материале «Ленты.ру».
«Эти четыре с половиной года [в тюрьме] никак не изменили мою жизненную позицию, мое мировоззрение и мое отношение к действующей власти», — заявил координатор «Левого фронта» через два дня после освобождения из тамбовской колонии.
Он подчеркнул, что остается жестким критиком нынешнего руководства страны. Однако не все решения власти ему не по нраву, что может не понравиться другим оппозиционерам.
8 августа Удальцов покинул колонию №3 общего режима в Тамбовской области, где он провел четыре с половиной года, отбывая срок по уголовному делу о массовых беспорядках на Болотной площади. Оппозиционер вышел на свободу на день раньше, чем было анонсировано. «Семья хотела, чтобы встреча прошла не в окружении СМИ. Извините за дезинформацию», — объяснила адвокат оппозиционера Виолетта Волкова. По ее словам, голос у Удальцова был бодрый.
«Он передает всем огромный привет и благодарит за поддержку, полон оптимизма и позитивных эмоций», — написала в своем Facebook жена координатора «Левого фронта» Анастасия Удальцова. Она встретила мужа у ворот колонии и увезла его на мерседесе.
Пока в Пензе сторонники оппозиционера вышли на улицу с файерами и флагами «Левого фронта» и леворадикальной организации «Боротьба» (запрещена на Украине), в Москве оставили след его недоброжелатели. На подъезде дома Сергея Удальцова появилась надпись «Удальцов — предатель», а под ней две аббревиатуры «ЛБ» на красных звездах.
Бывшие (или и нынешние?) соратники негласного лидера «Левого фронта» новость о его освобождении восприняли с радостью — в том числе и те, кто вместе с ним участвовал в сидячей забастовке на Болотной площади в 2012-м, из-за которой Удальцов отправился в тюрьму. Поздравить — поздравили, но встречать его у ворот колонии не стали.
«Встречусь с кем нужно. Спрошу со всех как с понимающих, как говорят в тюрьме», — сказал оппозиционер в интервью РЕН ТВ сразу после выхода на волю. Точечно по личностям высказываться сразу не стал, чтобы «сгоряча не сказать что-либо неправильное». Подробности Удальцов оставил для пресс-конференции 10 августа.
Помимо Удальцова, в организации массовых беспорядков на «Марше миллионов» в Москве в мае 2012 года был признан виновным его соратник Леонид Развозжаев. Демонстрация тогда закончилась столкновениями с полицией: пострадали десятки человек, сотни протестующих были задержаны.
Еще один его сторонник Константин Лебедев признал вину и заключил сделку со следствием. Суд в апреле 2013 года приговорил его к 2,5 годам заключения, а уже в мае следующего года Лебедев покинул тюрьму по УДО. Сергею Удальцову и Леониду Развозжаеву вердикт вынесли только в июле 2014-го. В отличие от третьего соратника, вину они отрицали и заявляли о политизированности процесса.
Оппозиционерам вменялась организация не только акции в 2012 году, но и последующих беспорядков на территории страны. Уголовное дело началось с проверки информации, изложенной в документальном фильме НТВ «Анатомия протеста — 2». В него была включена запись встречи грузинского политика Гиви Таргамадзе, который считается одним из организаторов цветной революции в Грузии, с Удальцовым, Лебедевым, Развозжаевым и еще одним оппозиционером Юрием Аймалетдиновым. Он был единственным из фигурировавших в записи людей, проходивших по делу не обвиняемым, а свидетелем. Таргамадзе рассказывает, что разыскиваемый экс-президент «Банка Москвы» Андрей Бородин готов выделить оппозиции 50 миллионов долларов и еще 150 собрать с «друзей-олигархов». Миллиардер хочет видеть на улицах около 200 тысяч человек, рассуждал на записи грузинский политик, «всех в одинаковых формах, с коловратами». Его собеседник (Удальцов утверждал, что это видео — подстава), в свою очередь, просил не злоупотреблять нацистской символикой. Следствие потом подтвердило, что через Таргамадзе финансировались беспорядки.
Удальцова также обвинили в том, что в ходе «Марша миллионов» он уселся на землю и призвал остальных протестующих к сидячей забастовке — именно это вызвало давку. Помимо координатора «Левого фронта», в ней приняли участие, в частности, Илья Яшин и Алексей Навальный. Но обвинений им предъявлено не было.
На пресс-конференции, по словам Анастасии Удальцовой, ее супруг должен был рассказать всю правду о «болотном деле». Сенсации не случилось, но без интересных деталей не обошлось.
«Мне не в чем каяться. (…) Это они, те, кто спровоцировали ситуацию на Болотной, ответят по справедливости», — заявил Удальцов в пресс-центре «Росбалта». Вспоминая события 2011-2012 годов, он упомянул о «странном поведении» основателя ФБК Алексея Навального и экс-депутата Госдумы Ильи Пономарева (объявлен в международный розыск по делу о растрате 22 миллионов рублей, покинул Россию осенью 2014 года — прим. «Ленты.ру»).
«Пономарев бегал и говорил, что надо прорывать. За день до этой акции Навальный предлагал посадить людей перед кинотеатром «Ударник». Нельзя заведомо подставлять людей под аресты», — подчеркнул оппозиционер. На майском «Марше миллионов», по его словам, действовали провокаторы, но кто конкретно — не уточнил.
Затаил ли Удальцов обиду на бывших соратников? «Слово «обида» в колонии не приветствуется», — сказал он и заверил, что ничего подобного не испытывает. Правда, упомянул, что выводы из событий прошлых лет сделал. По этой ли причине или нет, но поддерживать Алексея Навального Удальцов отказался. «Это не мой кандидат», — отрезал он.
«Я бы на его месте не торопился, ведь за это время много воды утекло. Так что ему надо сориентироваться, так сказать, разведать, какие изменения произошли, пока его не было», — сказал Эдуард Лимонов, лидер незарегистрированной партии «Другая Россия», экс-председатель Национал-большевистской партии (НБП запрещена в России). С нацболами Удальцов соседствовал на протестных акциях и в качестве лидера Авангарда красной молодежи (АКМ), и впоследствии «Левого фронта», и сторонника Виктора Анпилова в конце в 1990-х.
АКМ выходила на контрмитинг против провластных «Идущих вместе» (например, после их перфоманса с памятником-унитазом роману Владимира Сорокина «Голубое сало»). Молодые сторонники сталинизма традиционно были на улицах вместе с теми же энбэпэшниками и коммунистами, когда дело заходило, например, об отмене тех или иных льгот. Акции левых достигли апогея к 2010-м; наиболее яркими стали разросшиеся до федерального масштаба «Дни гнева» и серия протестов «Антикапитализм».
Нацболы уже давно вышли из повестки и точечно проявляют себя в регионах под знаком «Другой России». Сколько последователей осталось у «Левого фронта» — неизвестно (в 2009 году он насчитывал около девяти тысяч сторонников).
Поддерживать действующие власти Сергей Удальцов не намерен, хотя и разделяет решение о присоединении Крыма к России, которое он застал, уже находясь под домашним арестом. Противоречий оппозиционер в своей позиции не видит. «Да, я поддержал решение жителей Крыма. А я убежден, и у меня есть информация из разных источников, что это действительно было их решение, — подчеркнул активист. — Я как человек левых, демократических убеждений не могу этому противоречить, не могу этому противостоять».
По мнению Сергея Удальцова, признание демократического выбора народа — «священная вещь» для левых, а потому неважно, что это решение поддержала и действующая власть. Вместе с тем оппозиционер признал, что после Крымской весны питал надежду на «левый поворот» в политике страны.
С кем теперь Сергею Удальцову по пути? Сотрудничества с отбывшим наказание оппозиционером не исключает депутат Госдумы, лидер московских коммунистов Валерий Рашкин. «Мое мнение — что его поход к либералам был ошибкой, он вполне мог себя реализовать на левой тематике. Думаю, он просто запутался в программах, и если он отстоялся как политик, обдумал все подробно, то у него есть шансы на возвращение в политическое поле», — отметил парламентарий, напомнив, что КПРФ неоднократно сотрудничала с Удальцовым. От главной коммунистической партии он баллотировался в Мосгордуму в 2005 году, но безуспешно. В 2012-м ходили слухи, что наиболее оппозиционно настроенные коммунисты даже хотели видеть Сергея Удальцова на месте лидера партии вместо Геннадия Зюганова.
Именно с Зюгановым и лидером «Справедливой России» Сергеем Мироновым координатор «Левого фронта» намерен обсуждать перспективы на президентские выборы 2018 года. Перспективным он считает выдвижение единого кандидата от левых сил: «Надеюсь на их мудрость провести праймериз и выдвинуть свежего, сильного кандидата, более молодого». Сам он президентских амбиций не имеет — из-за непогашенной судимости.
Сейчас оппозиционер видит свою цель в другом. «Коалиция развалена, то, что сейчас этой коалиции нет, — это большая беда, — признался он. — В чем вижу свою задачу, миссию на ближайшее время: постараться эту коалицию восстановить».
Первые протестные акции он пообещал анонсировать осенью. Не исключено, что координатор левых вернется в уличную политику в памятную дату — столетие Октябрьской революции. Захотят ли остальные заинтересованные политические стороны объединиться по призыву Сергея Удальцова, скажет о многом.
«Лента.ру»продолжает рассказывать о том, чем живет сегодня самая густонаселенная часть Сибири — Кемеровская область. В Кузбассе до сих пор тарифы ЖКХ в значительной степени дотируются из областного бюджета. От этого страдает вся экономика региона. В чем причина такой необыкновенной щедрости — разбиралась «Лента.ру».
Угольная интрига
Вся угольная промышленность Советского Союза дотировалась. С этим фактом по сию пору не могут смириться шахтеры, в буквальном смысле этих слов положившие свою жизнь на алтарь угольной промышленности. Раньше тяжелейший и опасный труд компенсировался более чем достойной зарплатой. Но наступили лихие 90-е, и когда-то престижная профессия стала стремительно деградировать. Сегодня численность занятых в угольной промышленности в десять раз меньше по сравнению с советским временем. Такого резкого падения работающих не знает ни одна отрасль на просторах бывшего СССР.
Бизнес, что называется, оптимизировался — закрыли наиболее убыточные производства. Резко и практически без всяких раскачек и предупреждений шахтеры Кузбасса оказались в условиях острой конкуренции на рынке труда — безработица со всеми своими прелестями обрушилась на передовой отряд рабочего класса. Социальная напряженность в регионе выросла до крайне опасного уровня, и на рубеже 80-90 годов прошлого века на политическую арену не только области, но и всей страны ворвался Аман Тулеев.
К 1997 году нерешенность проблем Кузбасса достигла апогея: рейтинг главы региона Михаила Кислюка, одного из лидеров рабочего движения края, скатился до нулевых отметок. Многочисленные коррупционные расследования деятельности областной администрации, инициированные Аманом Тулеевым, возглавившим региональный парламент, делали уход губернатора неизбежным. Борис Ельцин назначил Амана Тулеева главой края явно вопреки своей воле — президент не мог забыть, что он в 1991 году целиком и полностью подержал ГКЧП.
Но все советники Ельцина были единодушны: успокоить мятежных шахтеров мог только Амангельды Молдагазыевич Тулеев. Именно тогда и был заложен фундамент политического поведения лидера Кузбасса: в глазах Москвы выглядеть единственным политиком, способным предотвратить социальный взрыв, а в глазах народа — единственным защитником прав рабочих. В экономике это вылилось в постулат никогда ничего не менять, ибо только так можно было сохранить тление социального конфликта.
В результате было упущено драгоценное время. «Прошлая администрация недостаточно внимания уделяла реструктуризации экономики, — говорит заведующая кафедрой региональной и отраслевой экономики, профессор Кемеровского университета Галина Мекуш, — Мы не приросли новыми инновационными и альтернативными отраслями производства, хотя инновационных продуктов у нас используется очень много, даже на угольных предприятиях».
Сибирские умельцы не у дел
Но и «старые» отрасли в Кузбассе переживают не лучшие времена. Яркий пример — Юргинский машиностроительный завод «Юрмаш», который был одним из крупнейших предприятий в Западной Сибири. Универсальное предприятие с полным машиностроительным циклом, на котором были разработаны и доведены до серийного производства артиллерийские системы, оборудование ракетно-космических стартов, горно-шахтное оборудование, а также подъемно-транспортная техника и погрузчики-экскаваторы.
«На угле завязано много других отраслей — это и металлургия, и энергетика и машиностроение», — говорит Галина Мекуш. Последние пять лет «Юрмаш» показывает чистый убыток, и вполне вероятно, что скоро будет объявлен банкротом: соответствующий иск находится на рассмотрении в Кемеровском арбитражном суде.
«Пропадают уникальные инженерные и рабочие кадры, — с горечью говорит предприниматель из Юрги, один из лидеров региональной «Опоры России» Владимир Ксенофонтов. — Наше кондитерское предприятие профинансировало изготовление машины по разрезанию тортов, которую мы раньше закупали в США. Она нам обходилась в 1 400 000 рублей, наши ребята с «Юрмаша» сделали ее почти в пять раз дешевле. И дело даже не в деньгах — видели бы вы, как они истосковались по настоящему делу». Аппарат получился не такой красивый, как у американцев, но по функционалу ничем не отличался от заморского аналога.
«Мы пытаемся в «Опоре России» помочь всем как-то реализовать себя, найти новые направления деятельности, — продолжает Владимир Ксенофонтов, — Но слишком многое упирается в воспитанный предыдущими годами менталитет». По словам предпринимателя, люди за прошедшее время совершенно потеряли инициативу — не приходят даже на устраиваемые общественной организацией бизнес-завтраки с представителями власти. «У людей выработался стереотип — власть хочет только одного: отобрать последнее, — продолжает Владимир, уже явно войдя в роль молодого общественного деятеля. — Не знаю, имитация это кипучей деятельности или нет, но мы видим, что у новой администрации области по меньшей мере появился интерес к предпринимателям, чего раньше вовсе не наблюдалось. А ведь нам помощи ждать неоткуда — в таких небольших городах, как Юрга, только средний и малый бизнес сможет возродить производство».
Популистский узел проблем
Кузбасс — последний регион в России, где коммунальные услуги населению (независимо от уровня доходов семьи) дотируются из бюджета. По некоторым данным, на это уходит около 10 процентов проблемного областного бюджета, в результате чего страдают другие социальные и важные инфраструктурные программы региона. «В областном центре Кузбасса население оплачивает где-то половину реального тарифа за тепло, — утверждает директор Кемеровской ГРЭС Сергей Пушкин. — И вряд ли даже догадывается об этом. При этом цены на ЖКУ в области и так самые низкие в сравнении с другими регионами Сибири».
Вот еще одно подтверждение бесперспективности популистской политики бывшей администрации области: платить региональная казана платит, но нерегулярно, поэтому толку от этого никакого. Результатом же таких широких жестов, которые, правда, быстро забываются, служит тот факт, что область оказалась в клубке сложных коммунальных проблем.
Чем же плохо то, что людям помогают платить за тепло и горячую воду? «Это значительным образом увеличивает риски того, что не будут компенсированы затраты производителя тепловой энергии, — утверждает Сергей Пушкин, — Ведь деньги возвращаются не напрямую и не сразу». Иными словами, бюджет может заплатить и через год, и через два, а зарплату сотрудникам надо платить сегодня, покупать трубы и оборудование — вчера, чтобы вовремя подготовить город к зиме. Поэтому приходится влезать в долги к коммерческим банкам. Но банки тоже очень внимательно отслеживают кредитную историю заемщиков: если компания финансово стабильная — нет проблем, а если сама едва сводит концы с концами? К слову, в Новокузнецке, втором крупном городе Кузбасса, обанкротились сразу два крупных ресурсоснабжающих предприятия. С властью особенно не поспоришь — льготы они раздают, а выкручиваться приходится производителям и поставщикам теплоресурсов.
Ярким примером порочности откровенно популистской политики руководства области служит ситуация вокруг «Газпрома», который свернул многие социальные и инвестиционные программы в регионе. Ведь генерация тепла на газе в регионе обходится несоизмеримо дороже, чем на угле. В катастрофическом финансовом и технологическом состоянии находится Центральная ТЭЦ в Новокузнецке, которая только в течение отопительного сезона 2013-2014 годов задолжала концерну около 1,6 миллиарда рублей и переживает теперь процедуру банкротства, еще больше увеличивая долговую нагрузку. Выход из ситуации абсурден с точки зрения логики: мэрия Новокузнецка теперь собирается полностью взять ТЭЦ под свое крыло. То есть в результате областных льгот расходы на содержание социально значимой станции возьмет на себя небогатый бюджет города — правда, после этих метаморфоз ни копейки на развитие ТЭЦ не останется.
По таким же причинам не вкладывается «Газпром» и в газификацию региона — по этому показателю Кемеровская область отстает от соседей. В плачевном состоянии находятся и муниципальные теплосети того же Новокузнецка, износ которых уже приближается к 80 процентам, — их попросту не на что ремонтировать и развивать.
По мнению энергетиков, такая политика лишает коммунальный сектор Кузбасса инвестиционной привлекательности. По словам Сергея Пушкина, потенциал энергетиков в регионе очень большой — в том случае, если в результате действий новых властей область ждет рост экономики, потребности могут быть удовлетворены полностью. Но только на первое время. Что касается дальнесрочной перспективы — она пока туманна: существующая льготная система оплаты не дает отрасли развиваться и затягивает на шее энергопроизводителей кредитную петлю.
А ведь энергетика должна расти опережающими темпами. Какой-либо механизм, станок, сборочную линию — в общем, любой агрегат, чтобы он заработал, нужно подсоединить к сети; проще сказать, штепсель неплохо было бы воткнуть в розетку, в которой к тому же должен быть ток. В этой жизни все очень просто.
Популистские льготы напрямую коснулись и транспортников. При обсуждении Стратегии-2030 жители города Мыски задавали вопрос: как нам уехать из города на работу в соседние Новокузнецк или Междуреченск? Автобусное сообщение практически приказало долго жить, так как на перевозки существуют льготы, и именно они и делают маршруты нерентабельными — никакой водитель не повезет пассажиров без оплаты — ведь у него тоже есть дети. Огромное, уникальное для Сибири конкурентное преимущество Кузбасса — мобильность населения при большой его плотности и значительном агломерационном эффекте — от этого нивелируется. И проигрывает в результате народ.
Кому выгодно и что делать
Но самое главное, что выгодоприобретателями бездумной раздачи льгот направо и налево являются как раз люди состоятельные, а вовсе не самые бедные. Ответ на вопрос, почему обеспеченный или даже просто работающий человек не должен платить за коммуналку в полном объеме, получить у инициаторов этой затеи невозможно. И вместо того чтобы, например, одиноким пенсионерам и неимущим предоставлять адресную помощь за тепло, горячую и холодную воду, за эти услуги не платят вполне благополучные сограждане. Какая в этом логика? Исключительно выборная: в ней нет никакой экономической целесообразности, один голый политический расчет — повальные льготы до недавнего времени обеспечивали максимально большую поддержку избирателей.
Как разрубить этот узел проблем? Понятно только одно: это сделать очень трудно, так как может вызвать всплеск социального недовольства. «Тулеев расставил людей, и система отношений выстроена под него. Ломать или встраиваться в такую систему крайне тяжело», — утверждает президент фонда «Индем» Георгий Сатаров. Поэтому кто бы ни стал новым губернатором, он неизбежно встретится с колоссальными проблемами внутри бюрократии региона.
Все остальные регионы России отказались от прямого дотирования тарифов — и ничего ужасного не произошло. Надо просто проявить политическую волю и разрубить накопившийся узел политических проблем. Однако не стоит забывать, что в Кемеровской области сложилась уникальная ситуация: отставленный президентом страны с поста главы региона Тулеев тут же возглавил областной парламент. Такой ловкий трюк, да еще после жуткой резонансной трагедии, не удавалось проделать еще никому не только в России, но и в мире. Каково сейчас реальное влияние бывшего губернатора на политические и управленческие процессы в крае — остается только догадываться.
Аман Тулеев в свое время высказал действительно мудрую мысль, которую хочется привести в качестве заключения: «Я считаю, история не бывает хорошей или плохой, постыдной или, наоборот, сверхгероической. Разная она, наша история… Не воевать с прошлым нужно, а учиться на его уроках, не вырывая при этом ни одну из страниц, чтобы, как в учебнике, не пропустить тему».
«Я числюсь в списке террористов. Все понимают — это абсурд»
Фото: Илья Климентьев / «Коммерсантъ»
Барнаульская студентка Мария Мотузная в суде отказалась признать себя виновной в экстремизме и оскорблении чувств верующих. Девушка, которой грозит срок за несколько картинок во «ВКонтакте», решила отстаивать свою невиновность до конца, несмотря на риск получить более суровое наказание. В беседе с корреспондентом «Ленты.ру» она объяснила, почему это делает, поделилась переживаниями за маму и планами на будущее.
Как повлияло на вашу жизнь уголовное дело о картинках во «ВКонтакте», когда оно получило огласку?
Мария Мотузная: Во-первых, меня поддержали многие люди, убежденные в том, что я не сделала ничего плохого. С другой стороны, это очень выматывает. Люди пишут мне нон-стоп, не осталось свободного времени. Не хватает времени даже на то, чтобы поспать. Пришлось уйти с работы. Я понимаю, что от этого никуда не деться, пока история не закончится. Но положительных моментов больше.
А где вы работали?
В отеле администратором. Нашла эту работу как раз к суду, потому что мне адвокат государственный посоветовал срочно устроиться на работу. Иначе, как он говорил, суд не назначил бы мне штраф, а приговорил бы к чему-то более неприятному.
Полиция пришла к вам с обыском в мае. С этого начались ваши страдания. Тогда вы работали в другом месте?
Да, в банке.
Уволили из-за преследования?
Нет, просто попала под сокращение. Вообще я планировала уехать в Китай работать и как раз собралась нести документы на визу, когда ко мне пришли с обыском. С тех пор я уже ходила под подпиской о невыезде.
А кем вы собирались работать в Китае?
Планировала устроиться там учителем английского на том уровне, который я знаю. В садике. Получать неплохую зарплату, жить в другой стране, культуре.
Сохранилось ли желание уехать?
Сперва планировала, что если суд завершится штрафом или условным сроком, можно продолжить изучение английского и, как только откроется такая возможность, уехать.
А теперь, после того, как дело приняло новый оборот и будет теперь рассматриваться в общем порядке, при значительном внимании со стороны СМИ и общества, в голове все смешалось. Думаю, может быть, удастся и в России устроиться благодаря незапланированной популярности. Громких заявлений пока делать не буду.
А почему учителем английского? Работа в России тоже может быть связана с преподаванием?
Потому что преподаватель английского языка — в Китае профессия востребованная, хорошо оплачиваемая. А в России… Какой-то конкретики в голове нет пока. Возможно, в сфере общественной жизни поработаю.
Вы родились и живете в маленьком городке. От вас, официального экстремиста, не стали отворачиваться земляки? Может быть, соседки детей от вас прячут или что-то подобное?
Какого-то негатива я не ощущаю. Бывает, просто спрашивают, как дела или как суд прошел. Такого, чтобы пальцем тыкали, нет. Да, я числюсь в списке экстремистов-террористов, но все люди, которые меня знают или хотя бы раз видели вживую, понимают — это абсурдно. Я совсем не похожа на опасного человека. Да и речи мои далеки от какого-то радикализма.
Представитель РПЦ на днях заявил, что нужно амнистировать раскаявшихся интернет-экстремистов. Что вы по этому поводу думаете?
Это все хорошо. Христианская религия, насколько я помню, говорит о всепрощении. Но здесь получается, что люди сначала пишут заявление в полицию, а потом начинают человека принуждать к раскаянию. Как-то не по-христиански.
Вы, в принципе, пошли по пути «раскаяния», когда признали свою вину и согласились на рассмотрение дела в особом порядке. Скажите, почему вы передумали и забрали свои слова обратно?
Все началось с того, что меня ввели в заблуждение — сказали, мол, судимости не будет, выпишут штраф десять тысяч рублей и отпустят. Меня это обрадовало. Но потом дело набрало обороты, получило известность. Одновременно появилась поддержка и надежда на оправдание. Адвокаты сказали, что можно побороться, если перевести производство в общий порядок.
Во многом решающим был тот момент, когда я узнала, что штраф будет не 10 тысяч рублей, а от 300 тысяч. Я поняла, что такие деньги мне не под силу будет выплатить, и решила побороться.
Ваши карточки банковские заблокированы, с работы вы уволились. На что вы живете?
У меня еще остались деньги, которые мне заплатили при увольнении с работы. Не знаю, что дальше делать. Может, мне кто-то предложит работу из тех, кто поддерживает. Поеду пока к матери в санаторий. Отключу там телефон и попробую отдохнуть, чтобы набраться сил.
У вас есть мама, отец, братья и сестры, молодой человек? Они вас поддерживают?
Из близких у меня только мама. Она очень воцерковленный, верующий человек, работник культуры. Поддерживает, звонит часто, переживает. Она против того, что меня преследуют за оскорбление чувств верующих. Странно, но кому-то непонятно, что я не собиралась оскорблять религиозные чувства любимой матери.
Со всеми этими разбирательствами я больше переживаю за маму, чем за себя, потому что это очень плохо сказывается на ее здоровье.
А на маму вашу из-за вас не давили на работе?
Она в отпуске, а что будет дальше — не знаю. Ее имя пока не фигурировало нигде и, надеюсь, не будет, несмотря на старания назойливых журналистов докопаться до всего.
В отсутствие родственников меня очень сильно поддерживают друзья. В первый же день приехали человек пятнадцать, в том числе школьные, с которыми давно не виделись. Многие друзья мои пытались попасть в зал заседания, но им не хватило мест. Пришло много каких-то незнакомых людей. Надеюсь, в следующий раз будет иначе.
Да, о решении суда мы знаем — дело отправлено для рассмотрения в общем порядке. Но что осталось за кадром? Что вы чувствовали и как отнеслись к вашему отказу от показаний представители Фемиды, которые, вероятно, и приговор уже распечатали и собрались дело в архив отправлять?
Было тяжело. Еще тяжелее, когда оборачиваешься и не видишь лиц друзей в зале.
Вы слышали прежде о подобных уголовных делах и, вероятно, не представляли, что подобное ждет вас. Почему мы все уверены в том, что такая беда не придет к нам в дом из-за давно забытого, случайного перепоста, как думаете?
Я следила за делом Руслана Соколовского, и меня оно поразило. Конечно, не представляла себе, что его адвокат всего через год будет защищать меня. Мыслей таких не было, картинки я давно все удалила и ничего нового не добавляла.
А убежденность эта сохраняется даже тогда, когда к тебе в двери уже постучали, даже когда начинается обыск. И дело тут не в тотальной глупости, а в том, что люди не испытывают никаких мук совести и банально не понимают, что преступного в картинке, содержащей некую сатиру?
Не возникало желания удалить все аккаунты, выбросить компьютер и смартфон?
Нет. Ведь и помощь, поддержка пришли ко мне из интернета, но лайкать и репостить я перестала, да. Соцсети использую только для общения.
Теперь ближе к обвинению. Спрошу как следователь: вы испытываете неприязнь к представителям негроидной расы, считаете их людьми второго сорта?
Вы смеетесь? Когда у меня включается какой-нибудь трек музыкальный, то друзья откровенно начинают смеяться. Я слушаю и люблю многих темнокожих рэперов. Конечно, я не испытываю к представителям этой расы какой-то неприязни. Если прилюдное размещение глупых картинок в сети — это выражение неприязни, то почему прилюдное же прослушивание песен не рассматривать как выражение уважения? Почему не оценивать взгляды человека в комплексе?
Вы это говорили на следствии?
Да, пыталась. Но их это не интересовало, либо эти доводы выворачивали по-своему.
Теперь о второй части обвинения: как вы относитесь к религии, чувствуете ли себя воинствующей атеисткой?
До 15 лет я была верующим человеком, но это было не осознанное отношение. Меня просто мама с детства водила в церковь, а потом настал момент, когда я выросла и поняла, что уже могу туда не ходить. Сейчас я придерживаюсь атеистических взглядов.
Но к религии и к верующим людям я никогда плохих чувств не испытывала. Меня судят за картинки, которые, по сути, являются сатирой, то есть попыткой изобразить в иронической форме пороки представителей церковной организации.
Меня поражает диссонанс между тем, что эти люди позволяют себе, и тем, чего они требуют от прихожан. Я не враждую с самой верой и религией, с ценностями, которые защищает закон.
Что вы можете сказать об угрозах с вашей стороны тем девушкам, которые написали на вас заявления? Эта история обрела какую-то юридическую форму обвинения?
Никаких угроз от меня не было. Я узнала о том, что есть какие-то претензии, случайно. Возможно, потом эта история получит продолжение, но пока меня никто об этом не допрашивал, никаких документов я не видела.
Ваш случай отличается тем, что под самый занавес судебного разбирательства вы приняли решение отказаться от своих показаний. Не заметили ли вы негативной реакции со стороны силовиков и сотрудников суда? Ведь вы их могли разозлить.
Со стороны следствия и оперативников я пока ничего такого не заметила. А в суд я ходила сегодня, чтобы написать заявление о выезде из города в санаторий, и там меня встретили подчеркнуто холодно и с негативом: «Сами с адвокатом решайте… Ждите… Проходите… Уйдите…» До этого там все мне улыбались и обращались со мной мягче. Даже приставы на входе общались по-доброму.
У вас на Алтае гремит уже четвертое по счету дело о репостах и лайках. Что у вас за рассадник экстремистов? Общаетесь ли вы друг с другом?
Об истории мужчины, появившейся в СМИ последней, я знала уже давно. Он со мной связывался сам, но я не стала в эту историю лезть. У этого человека уже ранее были проблемы с законом и я решила не дразнить тех же журналистов, которые потом с удовольствием будут смаковать наше знакомство.
В Барнауле у нас действительно очаг экстремизма. Почему? Буквально вчера разговаривала с девушкой, которая на юрфаке училась, и им давали такое задание: по картинкам найти людей, которые их размещали. То есть они выявляли экстремистов в соцсетях.
Но в целом вы заметили какое-то сходство, взаимосвязь между людьми, которые стали фигурантами дел о репостах? Есть ли некий собирательный образ?
Сначала я думала, что это все сплошь молодые люди, которых не устраивает ситуация в стране, которые участвуют в протестах так или иначе. Но потом появился Андрей, которому 38 лет. Потом Андрей, у которого по-другому все. Это люди нерелигиозные, со своеобразным чувством юмора, критически настроенные к духовенству и РПЦ, к государственным деятелям.
Не видно среди обвиняемых каких-то «царебожников», которые репостят картинки антисемитского толка и так далее.
Да. Есть ощущение, что в стране существует особо защищенная или даже неприкосновенная группа, условно говоря, верующих. Условно — потому что искренне верующие люди объектом для сатиры никогда не становятся.
*** Обратная связь с отделом «Общество»: Если вы стали свидетелем важного события, у вас есть новость, вопросы или идея для материала, напишите на этот адрес: russia@lenta-co.ru
Советское время, перестройка и даже 90-е давно прошли — дети есть уже у тех россиян, которые родились в начале 2000-х. Однако неспокойные времена оставили в жителях страны настолько глубокий след, что психологические проблемы переходят из поколения в поколение — посредством воспитания и даже сами по себе. По мнению профессора психологии Донского государственного технического университета (ДГТУ) Влады Пищик, от матерей к детям переходит тревога, которая превращает их в «махровых индивидуалистов», не способных ни на большие свершения, ни даже на нормальные длительные отношения с друзьями и любимыми. «Лента.ру» узнала, какие комплексы рождает в россиянах прошлое нашей страны.
«Лента.ру»: Почему времена меняются, а люди и национальный менталитет — не то чтобы очень? Говорят, например, что «человек советский» продолжает воспроизводиться.
Пищик: Тут дело не столько в менталитете, сколько в ментальности. Каждое поколение является носителем определенной ее формы.
В биологии доказано, что повторение даже на генном уровне происходит через поколение. То есть, допустим, мои родители относились к советскому поколению, я училась в советской школе. В то время была такая махровая, застойная эпоха социализма, когда родители транслировали мне ценности, связанные с уважением к старшим, любовью к труду не ради индивидуальных, а ради коллективных целей — и так далее. Родители меня учили, что надо стремиться к построению семьи, иметь постоянную хорошую работу, на которой обязательно надо работать всю жизнь и заслужить там уважение. Это были традиционные позиции в советское время.
Но примерно в 12 лет я начала сталкиваться с людьми (определенная доля которых всегда сохраняется в любую эпоху и составляет примерно 25-30 процентов), которые занимали абсолютно маргинальную позицию. Они уже не верили в социализм, говорили, что это утопия, что все эти партийные съезды — бред… И вот тогда, 12-летняя, я начала задумываться: как же так? Родители мне транслируют одну позицию, но есть люди и с другой позицией.
Когда я училась в университете, шла война в Афганистане, которая точно мне показывала, что не все благополучно в стране и не все так, как говорят. Мы не защищаемся от внешнего врага, как в период фашизма, информация скрывается. Это уже был первый, на мой взгляд, перелом у моего поколения, когда люди начали задумываться: что-то здесь не так.
И вот наконец случилась перестройка. Она, с одной стороны, была интересным событием, необычным и, может быть, подтверждающим некоторые диссидентские идеи. Но перестройка привела к ужасу, потому что плановое хозяйство стало рыночным, рынок стал диким, и, естественно, возникли страх и тревога. Люди потеряли чувство защищенности.
Страх и тревога были тогда сильнее всего, потому что я — поколение переходное (о котором мы как раз и будем говорить), и в моем поколении произошел разрыв, потому что родители транслировали те жизненные установки, которые не соответствовали существующим реалиям.
Перестройка тоже породила очень много негативных моментов. Она ставила ужасные цели: либо идти в предпринимательство, которого все боялись, но многие решились, либо оставаться в нищете. Кто-то погиб даже из-за этого, кто-то смог выжить. Кто-то сумел удержаться на прежних местах и остался в государственных структурах.
Дети, которые рождались в эпоху перестройки, — это как раз поколение информационное. Это дети, которые уже не знают социализма, но видят своих дедушек и бабушек, от которых они, по идее, должны перенять традицию, поскольку она передается [согласно биологии] через поколение. И отчасти они перенимают [традицию], но в искаженном виде.
То есть происходит своего рода внутренний конфликт поколений?
Тревога родителей — это очень важный феномен в психологии. Особенно тревожная мать. Та мать, которая, может, даже боится рожать детей, потому что ситуация в стране нестабильная. Из-за этого дети по большей части невротизированы, они ищут способы уйти от той тревоги, которую она им передает. Мать непонятно о каких ценностях говорит, потому что она их не знает, она потеряна между старыми традиционными ценностями и еще не народившимися новыми. Эти дети попадали как бы в вакуум.
Школа, конечно же, тоже сделала свое дело. И вот получается, что единственный способ, единственная ниша, где дети информационного поколения, или поколения Y, могли спрятаться от социальной реальности — это компьютеры, интернет. Именно так и появляются дети, например, с информационной зависимостью. Просто они ищут способ уйти от неприятной реальности, в которой родители ищут, как заработать кусок хлеба.
Получается, что информационное поколение не смогло перенять традицию в чистом виде, поскольку сами родители уже эту традицию отодвигали [на второй план]. Они понимали, что в перестроечное время со старыми традициями не выжить. Они были дезадаптированы, и дети это чувствовали. Они понимали, что ничего постоянного на самом деле нет, все может резко поменяться, надеяться можно только на себя.
Вместе с тем у родителей в такой ситуации оказываются очень сильны воспитательные традиции: в переходное время взаимоотношения между родителем и ребенком строились на том, что детей надо защищать. От чего? Неизвестно. Защищать, может быть, от неизвестной будущности. Этот тревожный тип привязанности очень пагубен для детей.
И как это все сказывается на поколении родившихся после СССР детей?
Делаем вывод: что же вырастет из поколения Y — «информационного»? Это дети, рожденные в начале 90-х. Они вряд ли будут творцами. Они хорошие исполнители, потому что рождены в тревожной среде, но они не могут делать новых открытий (хотя это, конечно, обобщение).
Чуть позже, после информационного поколения, появляется поколение Z — это дети, рожденные в начале нулевых. Они попадают в более благополучную среду, потому что их родители выбрались из этой тревожной обстановки и обрели какую-то стабильность. По крайней мере появился средний класс — это очень важно с точки зрения социологов и экономистов, поскольку поддерживает более стабильную общественную систему. Таким образом, Z — это более благополучные дети, которые, однако, столкнулись с разрухой в стране. Ведь без традиций остались не только люди, но и система образования. Уходят и культурные традиции: книги стали читать меньше, классикой не интересуются, какие-то отдельные вещи утрачиваются, многие дети даже не знают о них.
Сейчас многим из них по 19 лет, и они столкнулись с негативной реальностью, в которой присутствует безработица. Преподаватели в вузах уже не знают, чему учить, а студенты не знают, какие знания им понадобятся, когда они выйдут за пределы учебного заведения. Работать оказывается особо негде, и они соглашаются на менее интеллектуальную работу за более приличные деньги. При этом они очень хорошо ориентируются в информационных технологиях, это естественный инструмент их жизни. Они видят в этом особую сферу. И если раньше люди, например, умели знакомиться на улицах, то сейчас многие знакомятся в интернете. То есть у них появляется новый способ коммуникации, взаимодействия, который уходит от традиции. Традиций уже вообще нигде нет.
И только следующее поколение сможет окончательно отойти от советского прошлого. Это поколение будет поколением большого прорыва. У меня есть предположение, что именно в этом поколении появятся одаренные дети, которые опять приведут нас к традиции. Это только гипотеза, но это похоже на правду, потому что традиция не может надолго теряться — она все равно найдется, потому что в психике человека есть определенные структуры, отвечающие за эти механизмы. Вообще, наша психика старается структурировать окружающий мир. Если это так, то хаос не может долго существовать, и наша психика все равно будет искать возможность завершения гештальта. Это некое повторение. И есть такое предположение, что новое поколение опять будет ценить семью, потому что разрушение семьи — это одно из проявлений новой, инновационной ментальности.
Иными словами, это будет поколение детей, к которому «человек советский» уже не имеет никакого отношения?
Абсолютно. В «переходном» человеке уже произошел разрыв. И из-за этого расщепления, когда официально декларировалось одно, по факту было другое, а в итоге произошло разрушение, они отвернулись от традиций. Это долгий процесс. Говорить, например, что информационное поколение — не очень хорошие предприниматели потому, что им мешает советское, — это неправда. Им мешает не советское, им мешает тревожное настроение их матерей.
Какими еще могут быть последствия?
Например, наркомания и алкоголизм. Алкоголизм порождает традиция советской эпохи, потому что в подростковом возрасте детей дрессировали, а наркоманию порождает феномен тревожной матери.
То есть получается, что эти люди будут маргиналами. В силу своей травмы они будут просто выброшены из общества.
Или, например, агрессия. Это тоже своего рода форма защиты, которой их научили родители в тревожное время. Агрессия — это проявление внутренней незащищенности, потому что всякая незащищенность проявляется в агрессии. Сюда можно отнести отсутствие у людей эмпатии и страх сближаться с кем-то. Я у знакомой спросила: «Сколько твоя дочка уже встречается со своим молодым человеком?» Она говорит: «Ой, да сейчас больше недели никто не встречается». Прослеживается такая неадаптивная связь, когда человеку кажется, что опасно долго с кем-то быть, потому что можно обжечься. По статистике, очень снижен уровень социального доверия среди молодежи. Это опасное социальное явление — когда нельзя долго дружить и долго с кем-то встречаться. На одной работе работать тоже теперь долго нельзя. Сейчас рекомендуется менять работу раз в пять лет. По мнению американских ученых, это якобы помогает избежать эмоционального выгорания.
Домашнее насилие можно сюда же отнести?
Семейное насилие в различных его проявлениях было всегда. Только в эпоху социализма это замалчивалось, а сейчас стало предметом культа. Сейчас о домашних побоях вы просто чаще узнаете. Писать и разговаривать об этом стало модно. В любой русской и мировой классике вы найдете множество примеров домашнего насилия: у Достоевского, у Мопассана, у кого угодно.
Множество мужчин имеют тяжелую физическую работу и трудятся в тех сферах, где накал тревоги может зашкаливать, — это все стрессогенные профессии, такие как пожарные, полицейские. Очень велика вероятность, что эти мужчины сбрасывают агрессию дома. Это такой тип человека. Они и профессию агрессивную выбирают, и в семье выбирают агрессивное поведение. Этот тип был всегда. Просто различные социальные неустройства провоцируют таких людей. Их психика так реагирует на стресс.
Почему информационное поколение не читает, если поколение, которое его воспитало, было читающим?
Хороший вопрос. Я до сих пор помню уроки литературы своей учительницы Ларисы Павловны — как она рассказывала про Лермонтова, Тургенева… В психологии есть несколько способов передать определенные ценности. Один из них заключается в эффекте заражения. Учителя советской эпохи умели внушать и заражать. После того как мне в школе рассказывали про Лермонтова, мне хотелось все про Лермонтова знать.
Многие мои знакомые жалуются на своих детей, которые не хотят читать. Но многие читают фантастику с телефона или планшета.
Связано ли стремление или нежелание читать с отсутствием эмпатии? Хотя мы выяснили, что эмпатии не было и у советских людей.
Есть версия, что, притом что культура русских будто бы духовна, чувственная сфера у них блокирована и плохо развита. Многим психологам приходится матерей учить выражению эмпатии. Но связывают это с разными вещами и трудными эпохами, когда лучше было не чувствовать, чем чувствовать, потому что чувствовать было больнее. Блокируешь чувства — и живешь спокойно. То есть получается, что матери не отдают эти эмоции детям, хотя они им нужны, и дети вырастают с различными комплексами. Но это привязывают и к тому, что это культурный феномен, особенность россиян. Якобы в других культурах этого нет.
Кроме того, тревожные матери транслируют непостоянство своим детям и в отношениях. У ребенка [в отношениях] возникает ожидание неприятного. А раз есть это ожидание, то когда заканчивается конфетно-букетный период и начинают проявляться недостатки партнера, люди уже не хотят продолжать отношения, потому что боятся узнавать друг друга дальше. Мы не можем принять эти недостатки и принимаем решение расстаться. Раньше же матери учили детей терпеть.
А как же с традицией сочувствия униженным и оскорбленным, которая прослеживается в классике? Можно ли это назвать комплексом жертвы? Это передается?
Это глубинные архетипические составляющие, а мы говорим о социально-психологическом уровне. Это гипотетический уровень. Эмпирически доказать тенденцию к комплексу жертвы у россиян чрезвычайно сложно.
Хорошо, вернемся немного назад. Мужчины, значит, страдали на работе и от работы. А женщины? Как женщины уродовали свои семьи, бросали детей, уходили на производства, стараясь как лучше…
Люди советской эпохи пережили многое: война, блокада, ГУЛАГ. Но если мать уходила работать на военный завод, то дети понимали, зачем это нужно. Они понимали, что речь идет о спасении страны. Советская классика — это когда мать и отец труженики. Только раньше, когда дети были лишены внимания родителей, воспитательную функцию брала на себя школа, детский сад. Получается, советские дети не были брошены на самом деле. Было много институтов, которые помогали их формированию, везде было единое начало, везде была идеология. Все были повязаны одной идеей, что структурировало очень хорошо психику, из-за чего она и была сохранна.
А когда мы говорим о женщине эпохи перестройки, которая вынуждена зарабатывать, речь идет уже не о спасении страны, а о спасении семьи. Нужда — это худший вариант. Потому что одни жировали, а другие надрывались. У народа много негатива с этим связано. И дети не понимали, почему мать так долго на работе, и в школе с ними не занимались нормально. Вот и получилось, что воспитательная функция утрачена. Потому что учительница в школе делала то же самое, что и мать: работала ради денег и из-за нужды.
Почему мы говорим о тревожных матерях, но не говорим о тревожных отцах?
По всем законам психологии даже символически существующий отец очень важен для ребенка. Грубо говоря, если его нет, но на стене висит его портрет, где он изображен как герой, то этого достаточно для воспитания ребенка. Конечно, идеальный вариант — когда мужчина участвует в воспитании, но первым делом — самолеты. Главная цель в жизни мужчины — достижения. Воспитание детей всегда остается на женщине. Для семьи важен отец с достижениями, а мать отвечает за все остальное. Если отец наркоман, алкоголик или просто неудачник, он считается кризисным, а не просто тревожным.
Но ведь современная женщина не должна быть домохозяйкой и заниматься исключительно воспитанием детей?
Говорят, что дети Маргарет Тэтчер росли «в месте, лишенном любви». Так написала ее дочь. Вот вам пример ориентированной на карьеру матери. Это как бы неплохо само по себе, но плохо для детей. Мать должна быть матерью. И не с точки зрения советских установок, но для нее на первом месте должны быть семья и дети, а потом уже карьера и все остальное. Женщина, которая уходит в карьеру и не хочет рожать детей, на самом деле просто боится. Скорее всего, у нее есть психологические проблемы принятия материнства. Это еще одно тревожное последствие — она боится привязываться.
Некоторых мужчин матери переходной эпохи перелюбили, и они выросли эгоистами. Разве же это не нормально — не хотеть привязываться к таким мужчинам и идти делать карьеру?
Да, именно такие мужчины вырастают у родителей переходного периода постсоветской эпохи. Они эгоистичны и зациклены на себе, потому что матери сделали их смыслом своей жизни в то время, когда было сложно. Для женщины, для ее психологической целостности, для сохранности психики функция рождения детей очень важна, и она будет все делать, чтобы искать нормального партнера.
Ну, а в целом каковы дети тревожных матерей и гипотетических отцов? Что происходит с ребенком, каким он вырастает, если в детстве он был лишен нормального общения с вечно загруженными родителями?
Я думаю, эти дети не имеют цели и не имеют надежд. У них проблемы с целеполаганием. Причина — воспитание родителями из «переходного» поколения.
Дело в том, что представители этого «переходного» поколения — глубоко травмированные, тревожные, обеспокоенные люди. Этим объясняются и их переживания, например, в связи с пенсионной реформой. Они боятся. Они уже пережили один ужас. Они не хотят переживать других ужасов. Они боятся, что их уволят.
Какие комплексы развились у россиян на этой почве?
Эта ситуация привела к так называемому махровому индивидуализму. Ментальность современного молодого человека, как мы уже сказали, инновационная. В ней есть ценностный тренд, связанный с индивидуализмом. От советского коллективизма он отличается тем, что человек ставит цели и задачи, которые направлены на себя. Как и те матери, которые их воспитали, которые спасали прежде всего себя и свою семью, они впитали именно эту установку: спасай прежде всего себя, а не страну и всех остальных.
Вы можете стать, например, малым предпринимателем, одиночка может построить такой бизнес. Но серьезный бизнес должна строить группа серьезных людей. Однако она не может состоять из индивидуалистов. Все остальное выше среднего и малого бизнеса не продвинется никогда. И именно это является основным останавливающим моментом.
То есть, пытаясь отойти от тотального коллективизма, россияне резко уходят в тотальный индивидуализм, бросаясь из крайности в крайность, и ничего хорошего из этого не выходит?
Да, нужна середина. Она если и не про большие коллективы, то про умение работать в коллективе вообще.
А почему нет середины?
Хороший вопрос. Наверное, есть какой-то процент людей, которые уже поняли это и даже реализуют. Просто такие люди пока в меньшинстве. Много страхов было связано с тем, что капитализм — это очень плохо. Вот и результат. Ответная реакция.
Как еще сказываются эти страхи на нас — в быту, например?
Быт сейчас основывается на том, что нет ничего постоянного. А если и есть что-то постоянное, то только для себя любимого. В современных отношениях нет партнерства, каждый замыкается в своем вакууме и хочет как лучше для себя.
Это же и есть индивидуализм, когда все для себя: построй дом, заработай. И он идет из переходной эпохи. «Информационные» дети рождены «переходными» родителями.
Как вообще получается, что информационное поколение, которое появилось уже не при СССР, все равно сохраняет в себе эти пережитки прошлого?
Я не согласна с тем, что какие-то пережитки сохранились. Мои студенты в вузе, например, уже абсолютно другие. Советское есть в нашем окружении: где-то нет туалетной бумаги, где-то не знают о раздельном сборе мусора, где-то довоенные станки делают новые вагоны. В современной молодежи уже нет ничего советского, но вокруг нее много технологических процессов того времени.
Последний опросФОМ о счастье показал, что счастье для большинства россиян — это прежде всего здоровье близких, материальный достаток и благополучие в семье. Самореализация и хорошее настроение занимают последние места в рейтинге того, что ассоциируется у россиян со счастьем. Почему так?
Только тревожные люди могут ставить здоровье на первое место. Они этот драйвер от своих родителей получили — и вот результат. Вместо того чтобы достижения поставить, они ставят здоровье. В жизнь для себя они не верят, потому что у них нет надежды. Их так не научили родители.
Конечно, многие утверждения, мною заявленные, спорны. Но что-то в этом есть?
Пермские депутаты заставили своих избирателей, а заодно и всех россиян вспомнить, казалось бы, забытые в советском прошлом слова и выражения: «нагуляла», «шалашовка», «выбл…» [зачатый вне брака при сомнительных обстоятельствах] и «в подоле ублюдка принесла». Региональные парламентарии приняли закон о дополнительной материальной помощи молодым матерям. Однако рассчитывать на нее могут лишь те, кто вписал в свидетельство о рождении имя отца ребенка. Тем, у кого эта графа пустует, денежки не полагаются. Один из авторов закона, депутат Сергей Клепцин, пояснил, что эта мера призвана напомнить молодым людям о семейных ценностях и стимулировать крепкие, полные семьи, а не плодить «случайных детей». Резкие высказывания парламентария вызвали волну критики в адрес пермских властей и спровоцировали дискуссию о перегибах в борьбе за традиционные ценности, результатом которых становится стигматизация одиноких матерей. «Лента.ру» разбиралась, зачем региональные власти решили отделить правильных детей от неправильных и почему слабоумным не следует усердно молиться.
Не каждый ребенок важен
Нелестное мнение о матерях-одиночках, которым нечего написать в графе «Отец», Клепцин, похоже, сформировал, основываясь на воспоминаниях о своей бурной молодости. «Абсолютно точно, что рождение таких случайных детей происходит после дискотек, каких-то междусобойчиков, корпоративчиков и еще чего-нибудь», — заметил он со знанием дела в недавнем интервью НТВ. И его трудно упрекнуть в неискренности или ханжестве. В отличие от легкомысленных женщин, которые безответственно подходят к материнству, он, по собственному признанию, имеет «опыт рождения запланированных детей». То есть депутат Клепцин не из тех, кто способен только языком молоть. Не удивительно, что именно ему доверили курировать социальную политику в регионе, решать, кто достоин детских пособий, а кому их выдавать не стоит.
На сайте заксобрания Пермского края также указано, что Клепцин не только отец двух запланированных детей, но и координатор федерального проекта «России важен каждый ребенок». Однако, ни сам депутат, ни его помощники не пожелали объяснить, чем случайная безотцовщина качественно отличаются от запланированных детей с полным комплектом в свидетельстве.
Не секрет, что у женщин может быть много причин не указывать имя отца. Они могут быть этического характера, когда у мужчины, например, есть другая семья. Или сугубо практические, когда женщина не желает даже формально связывать своего ребенка с человеком, который не внушает ей доверия. Но в Пермском крае такое не проходит. Здесь борьбу за традиционную семью, семейные ценности и прочие скрепы вывели на новый уровень. Ребенок отныне не может считаться индульгенцией безответственного поведения.
Даже уполномоченный по правам ребенка в Пермском крае Павел Миков не возвысил голос против откровенной дискриминации бастардов по признаку отцовства. В беседе с «Лентой.ру» он заявил, что женщины должны более осознанно подходить к выбору мужчин, от которых они собираются рожать детей. «По крайней мере, это [отказ в получении матпомощи] заставит сегодня молодых мам задуматься, с кем они связывают свою жизнь, с каким мужчиной они хотят брак заключить, либо ребенка родить. Это шаг к тому, чтобы сформировать ответственное родительство, — рассуждает Миков. — Социально безответственное поведение молодых родителей привело к тому, что сегодня каждый третий ребенок в Пермском крае не знает своего отца и не получает алименты, теряет все наследственные права и так далее. Поэтому мы не можем эту ситуацию и дальше усугублять».
Государство не должно нести ответственность за нерадивых отцов, и тем самым поощрять «моральную деградацию общества», уверен Миков. Цель законопроекта, по его словам, — изменить отношение к родительству как таковому. Именно финансовая поддержка, по мнению местных властей, — лучший инструмент стимулирования традиционных семейных ценностей.
На самом деле подобные заявления пермского депутата, равно как и регионального омбудсмена, попадают под действие статьи УК 282 «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства». Причем в случае Клепцина — по части «Б», то есть «лицом с использованием своего служебного положения». Правоохранительные органы пока не заинтересовались этим любопытным фактом.
Уполномоченный уполномочен заявить
На съезде уполномоченных по правам ребенка в субъектах РФ, который открылся 19 апреля, на следующий день после скандальных заявлений Клепцина, уполномоченный по правам ребенка при президенте Анна Кузнецова встретилась со своим пермским коллегой. Она раскритиковала инициативу по поддержке полных молодых семей, пояснив, что норма носит дискриминационный характер и должна быть доработана. По ее словам, внимание нужно уделять не только ответственному материнству, но и отцовству.
Впрочем, свои пять копеек в поддержку традиционной семьи омбудсмен все же внесла. «Важно говорить о подготовке к семейной жизни, формировать в сознании наших детей образ человека-семьянина и образ полноценной здоровой семьи. Именно подготовка к семейной жизни, начиная со школы, может стать эффективной профилактической мерой», — подчеркнула Кузнецова.
Смелая законодательная инициатива пермских депутатов оказалась неприятным сюрпризом не только для общественников, но и для временно исполняющего обязанности пермского губернатора Максима Решетникова. Похоже, он не сразу понял, что это было и как реагировать на происходящее.
Обращаясь к вице-премьеру края Татьяне Абдуллиной, он поинтересовался, «в чем глубокий смысл этой нормы». Та ответила, что так регион планировал поддержать устойчивость браков. «Вы же не требуете свидетельство о браке. Вы говорите именно о том, что в свидетельстве о рождении отсутствует запись об отцовстве, — заметил глава региона, — Я считаю, что это, по меньшей мере, неоднозначная норма, поэтому подготовьте и на ближайшее законодательное собрание вынесите проект закона, который устраняет эту дискриминацию».
Вы рожайте, мы заплатим
В Госдуме тем временем выступил премьер-министр Дмитрий Медведев. Среди тем, затронутых главой кабмина, поднималась и поддержка семей. Демографическая проблема, по словам премьера, остается одной из наиболее острых.
«Сейчас в детородный возраст вошло поколение родившихся на рубеже 1990-х годов. Людей этого поколения, к сожалению, действительно, меньше, чем предыдущих, — заметил премьер, — Нужно продолжать поддержку семей, использовать не только те меры, которые себя зарекомендовали, но и принимать новые».
Однако простая схема, когда на неполную семью государство будет выплачивать пособие, малоэффективна. В первую очередь потому, что это повлечет за собой лишь увеличение числа свидетельств о рождении без указания отца. Зачастую женщины по личным мотивам оставляют эту графу пустой, при этом состоят в браке или сожительствуют с отцом ребенка. Это может быть связано с имущественными вопросами или планами на будущее. По-настоящему одиноких матерей значительно меньше, чем представляется из статистики, поясняет заместитель директора Института демографии НИУ ВШЭ Сергей Захаров.
Примерно половина детей, зарегистрированных без указания отца, на деле воспитываются в полной семье. Немало одиноких матерей живет в едином домохозяйстве со своими родителями или же с другим мужчиной, который приходится ребенку отчимом. «Нельзя все эти категории свести к единому «одинокие матери» и просто выделить всем пособие. Оценивать нужно не то, сколько человек участвуют в воспитании ребенка, а материальное положение семьи — неважно, полная она или нет», — отмечает Захаров.
«Государственная политика в отношении одиноких матерей очень невразумительная и неочевидная. Перспективы ее неясны, потому что одинокие матери — это образное определение, проявляющееся в самых разнообразных формах», — добавляет эксперт. В качестве примера непродуманной политики в этой сфере он привел опыт Калужской области, где власти ввели ежемесячное пособие для одиноких матерей в размере пяти тысяч рублей. После этого в регион устремились роженицы из соседних областей для регистрации детей, а число отцов, записанных в свидетельства, существенно снизилось. В течение года количество детей одиноких матерей увеличилось на три тысячи — практически на 40 процентов. Губернатор области настоял на немедленном прекращении этой формы поддержки.
Из-за многообразия форм семейной жизни критериями поддержки должны стать нуждаемость и уровень благосостояния, а не число членов семьи и наличие регистрации, добавляет Захаров. «Нужно увести все на конкретный адресный уровень. Если мама действительно одинока и не может решить вопрос, кто заберет ребенка из школы, — вот этим надо заниматься. Либо принимать положения, позволяющие ей работать неполный рабочий день, оставив уровень оплаты достаточным, чтобы прокормить семью, — резюмировал Захаров. — В европейских странах это действует именно так: соцработники индивидуально занимаются семьями в кризисных ситуациях. А наша система соцобеспечения к этому не готова. Нет инструментов реальной проверки нуждаемости и помощи в таком случае».