В минувший вторник, 21 февраля, Владимир Путин дал старт избирательной кампании в Общественную палату (ОП) РФ, 40 кандидатов в новый созыв. Кроме главы государства, своих делегатов назовут региональные палаты (85 человек) и НКО (43 человека). Общественная палата задумывалась как связующее звено между государством и обществом, однако за 11 лет завоевать доверие граждан ей, похоже, не удалось. Согласно опросам, о работе ОП знает не многим более половина россиян и лишь десятая часть из них считает деятельность этой организации полезной. В глазах общества Общественная палата сегодня больше походит на инструмент легитимации административных решений.
Закон о создании Общественной палаты был принят в 2005 году. Это произошло крайне своевременно. Парламент все меньше напоминал место для дискуссий, а избиратели все больше разочаровывались в депутатах как в своих представителях. Палата позиционировала себя как посредника во взаимоотношениях общества с властью и место для обсуждения интересов граждан при подготовке законов и важных государственных решений. Первый состав ОП был весьма активен — СМИ регулярно публиковали отчеты о дискуссиях, заключения и комментарии членов палаты. Однако очень скоро стало понятно, что все это принимается к сведению, но мало влияет на принятие законов и важных решений.
Зато членство в ОП, как выяснилось, хорошо сказывается на узнаваемости, медийном потенциале и, соответственно, карьерном росте. Некоторые из нынешнего созыва ОП — Любовь Духанина, Константин Затулин, Александр Шолохов и Дмитрий Сазонов — успешно избрались в Госдуму. Кроме того, работа в ОП может заметно повысить статус представителя организации, чья деятельность воспринимается в обществе неоднозначно. Это касается, например, лидера движения «СтопХам» Дмитрия Чугунова, главы организации «Офицеры России» Антона Цветкова, бывшей пресс-секретаря движения «Наши» и организатора информационных кампаний в поддержку действующего политического курса Кристины Потупчик. Как и в Госдуме, в ОП всегда есть известные люди с былыми заслугами. В уходящем составе работали телеведущий Николай Дроздов, актриса и заслуженная артистка России Лидия Вележева, олимпийская чемпионка Ирина Минх, бывший министр топливно-энергетического комплекса и ЖКХ Архангельской области Петр Орлов.
К слову, с того момента как ОП стала в обязательном порядке формироваться представителями региональных палат, туда активно пошли представители бизнес-структур. В действующем составе работают, например, председатель совета директоров девелоперской компании «Группа ЛСР» Андрей Молчанов, президент корпорации «ГазЭнергоСтрой» Сергей Чернин, генеральный директор группы компаний «ПроБизнесКонсалтинг» Тахир Мамедов, а также председатель совета директоров группы компаний «Р‑Фарм» Алексей Репик. Заметно расширился и список общественных организаций, представленных в ОП, пополнившись движением молодых политических экологов «Местные», движением «Мы — россияне», «Союзом православной молодежи Мордовии» и другими региональными НКО, о которых раньше мало кто слышал.
Однако, несмотря на столь широкое представительство, эксперты полагают, что ОП не пользуется большим авторитетом среди общественников. По мнению участников Общероссийского гражданского форума (ОГФ), проводимого Комитетом гражданских инициатив (КГИ) Алексея Кудрина, Общественная палата нуждается в серьезном реформировании, а ее текущая деятельность неэффективна. По результатам проведенного анкетирования специалисты сделали вывод, что ОП не выражает мнение граждан и не может считаться самостоятельным институтом общественной экспертизы.
Оценивая эффективность работы ОП, 25 процентов специалистов поставили «тройку», еще 18,6 процента — «двойку», а 17,9 процента — «единицу». Полностью удовлетворены работой палаты лишь 2,9 процента опрошенных экспертов. Согласно отчету, более половины респондентов не смогли назвать ни одного члена ОП, который бы реально представлял интересы определенной части общества.
За время существования ОП схема ее формирования не претерпела существенных изменений, кроме расширения состава за счет региональных палат. Единственный раз в 2014 году проходили открытые интернет-выборы в ту часть палаты, которая формируется из представителей НКО. Тогда на 42 места претендовали 266 кандидатов из общественных организаций. Граждане могли проголосовать после авторизации на портале госуслуг. Увы, не обошлось без скандала: представителям нескольких общественных организаций показалось подозрительным, что кандидаты, ранее не замеченные в активной общественной деятельности, но состоящие в партии власти стремительно набирали голоса. Группа активистов обратилась в «Ростелеком» с просьбой обнародовать данные о случаях неоднократного голосования с одного IP-адреса. Однако компания отказалась предоставить эти сведения, сославшись на отсутствие технической возможности. Эксперимент был признан неудачным, и теперь выбор из кандидатов от НКО делают те, кто прошел в ОП от региональных палат и по президентскому списку.
Эксперты КГИ предлагают расширить полномочия ОП и сделать ее более независимой структурой, способной представлять гражданское общество. Они утверждают, что добиться качественных изменений в работе палаты можно за счет смены механизма ее формирования — сделав выборы прямыми и прозрачными. «Лента.ру» побеседовала с участниками круглого стола, посвященного формированию Общественной палаты, и выяснила, что они думают о работе ОП и почему считают ее неэффективной.
Сами представители Общественной палаты уверены, что она работает эффективно и не нуждается в реформировании. Но для понимания смысла этой институции надо иметь в виду, что многие из функций Общественной палаты на самом деле должны выполнять депутаты парламента. Это комплементарная институция, призванная дополнять недостатки Госдумы в ее нынешнем виде. ОП создавалась как механизм обратной связи между обществом и властью. Но сейчас она состоит из назначенцев исполнительной власти, при этом реальных выразителей общественного мнения или хотя бы «статусных людей», известных лиц заметно поубавилось по сравнению с предыдущими составами. Функционал тоже не очень понятен. ОП занимается подготовкой экспертных заключений к законопроектам. Но беда в том, что эти заключения никто не обязан принимать во внимание.
Есть горячие головы, которые говорят: «ОП неэффективна, давайте ее расформируем». К таким идеям я бы отнеслась с осторожностью: любая публичная площадка лучше, чем ее отсутствие. Лучше обратить внимание на два момента: принципы формирования ОП, а также ее связь (или отсутствие связи) с механизмом распределения государственных грантов для НКО.
На совещании прозвучала идея прямых выборов части или всего состава палаты. Например, через голосование в интернете из пула кандидатур, предложенных экспертами, НКО и общественными советами. Раньше треть палаты формировалась посредством сетевого голосования. Но после того, как в ОП попали несогласованные общественники, это было отменено поправкой в закон. Получается, даже в этой структуре без полномочий появление «непроверенных» людей пугает власть. Новый состав будет формироваться старым способом — через президентские назначения и региональные палаты. То есть любые изменения возможны лишь после 2020 года.
Механизм обратной связи с обществом, на который рассчитывал президент при создании ОП, не работает. Потому что региональные отделения ОП оказываются под сильным влиянием местных властей. Через своих сторонников они [власти] могут влиять и на состав палаты, и на повестку. Доходит до того, что две трети палаты сформированы органами власти, и они так или иначе будут лояльны. Из благодарности за избрание не станут критиковать и выступать против. А ведь палата должна не просто обсуждать ради обсуждения. Всегда должен присутствовать элемент критики. Зачем нужны такие структуры, если они превращаются в механизм дополнительной легитимации региональной власти.
Пока что мы боимся оппозиции, боимся встречи с ней и даже разговора на равных. Когда она будет задавать провокационные вопросы, нужно будет вести диалог, отстаивать свою позицию. Чаще чиновникам проще начинать разговор с того, что всякий, кто критикует, — это провокаторы и враги. Но ведь это граждане, их надо выслушивать и переубеждать, если они не правы, а не просто кулаком по столу стукнуть и протащить свое решение.
На мой взгляд, главное в работе палаты — выражение экспертного мнения по ключевым вопросам в жизни страны и доведение его до органов законодательной власти. Сейчас этот момент страдает из-за бюрократии, работа заканцелярилась. Результат если и был вначале, сейчас ослабляется. Мне кажется, что выходов несколько. Наиболее простой — сделать палату более компактной и улучшить инструменты ее работы. Нужны кардинальные изменения, связанные с миссией палаты и с ее независимостью от органов власти. Должно быть более экспертное, а не представительное учреждение. Палату нужно формировать не из приближенных к власти людей, но и не из тех, кто совсем от нее далек. Потому что тогда вовсе не услышат и не отреагируют.
Есть еще один момент: наши граждане привыкли, что все посредники между властью и обществом нужны для жалоб. Если речь об уполномоченных по правам человека — то это можно понять, но вот советы по правам человека не должны заниматься подобными жалобами. Палата также не бюро обслуживания жалоб. Запросы граждан нужно систематизировать, выводить общие проблемы, а не бегать за каждым обращением.
Работа в палате должна быть социальной нагрузкой, а не лифтом или трамплином для карьерного роста. Для этого есть множество других площадок, в том числе политические партии. В Общественную палату не следует водить тех, кто желает лоббировать собственные интересы или, еще хуже, удовлетворять финансовые потребности. Люди должны понимать, что идут туда вкалывать, а не для того, чтобы светиться в СМИ и получать преференции. Сейчас в палату идут известные люди — актеры, бизнесмены, певцы. Конечно, таким проще достучаться до чиновников. Это часто бывает эффективно, но на отдельных выкриках ничего не сделаешь. Нужны законы о палате, которые бы обязали прислушиваться к мнению экспертов. Пока все сказанное звучит как общие слова, а нужно принимать конкретные документы.
Оценивать деятельность, не понимая тех проблем, которые решает данные институт, неправильно. Например, наша палата участвовала в обсуждении законодательства, связанного с защитой высоко значимых ценностей — оскорбление религиозных, нравственных и патриотических гражданских чувств. Мы были активными участниками обсуждения проблемы единства российской нации. Наши многие инициативы были поддержаны и президентским советом, и государственной думой. Недавно состоялось совместное совещание нашей комиссии и комиссии совета при президенте по религиозным отношениям о том, что нужно переработать законодательную систему с учетом позиций религиозных и национальных групп. Это огромная каждодневная работа.
Мои коллеги ведут работу с пропагандой запрещенной в России ИГИЛ. Ведется реальная работа по защите религиозных прав — мы договорились с МВД о механизме мониторинга контроля за миссионерской деятельностью по пакету Яровой.
