Ремонт стиральных машин на дому.
Ремонт посудомоечных машин Люберцы, Москва, Котельники, Жулебино, Дзержинский, Лыткарино, Реутов, Жуковский, Железнодорожный. Раменское. 8-917-545-14-12. 8-925-233-08-29.
Идеальная картинка: молодая мама с нежностью смотрит на розовощекого младенца. Зачастую именно так современные родители представляют себе счастливую семейную жизнь. Поэтому, когда во время беременности и в первые месяцы жизни ребенка возникают проблемы, взрослые начинают паниковать. Боятся выкидыша, замершей беременности, синдрома Дауна и других патологий — каждый чих малыша вызывает у них нешуточное беспокойство. «Лента.ру» выясняла, почему молодые родители живут в постоянном страхе и болезненно реагируют на малейшее отклонение от нормы.
«Мучают меня страхи за дитя, постоянно, как картинки из фильма ужасов, сил уже нет. Какой-нибудь страшный случай из жизни: прививки, высокая температура, ДТП… Все холодеет внутри, просто паника, хотя я внешне спокойный и адекватный человек. Стараюсь не акцентировать внутренне внимание на этих мыслях, переключать: песни петь, стихи читать, молитву…» — пишет на форуме для родителей молодая мать.
Подобные жалобы встречаются на тематических интернет-ресурсах довольно часто. Женщины пишут, что любой чих малыша вызывает у них панику. Некоторые намеренно ищут видео с больными детьми, истязают себя просмотром фотографий, на которых запечатлены тела недоношенных младенцев. Беременные постоянно опасаются внематочной или замершей беременности, выкидыша…
Современные родители живут мечтой о том, что у них родится идеальный здоровый малыш, который будет спокойно лежать и сосать соску в коляске, пока мать чинно прогуливается по парку. В такой ситуации любое подозрение на патологию приводит их в ужас. Тем не менее, согласно статистике, каждый десятый ребенок в мире рождается недоношенным, а 15-20 процентов беременностей стабильно заканчиваются выкидышем — то есть эти патологии скорее норма, а вовсе не отклонение от нее.
А когда эта проблема выносится в публичное пространство и социальные сети, комментаторами обязательно становятся люди, уверенные, что потеря беременности — не более чем защитный механизм эволюции. «Что же за мода порочная делать из нормального естественного отбора трагедию? Какая потеря ребенка, ну о чем вы? На ранних сроках это еще клеточка, не более», — говорит пользователь, комментирующий статью о замершей беременности. «Природой так задумано, что нежизнеспособные эмбрионы «удаляются» из организма женщины. И слава богу, а то бы количество рожденных уродов было бы огромным. Но зачем-то эти выкидыши пытаются спасти и выносить», — вторит ему другой.
В самом деле, может быть эти циники правы? Они приводят в пример крестьянские семьи XIX — начала XX веков, когда из семерых, сидящих по лавкам, до свадьбы зачастую доживали лишь двое-трое. Но при этом население России неуклонно росло. Теперь же, когда среднестатистическая семья воспитывает менее двух детей, к ним стали относиться как к дорогому хрусталю. Быть может стоит просто больше рожать и не беспокоиться по «пустякам»? «Ну, случилось такое, и что, жизнь кончена? Можно забеременеть уже в следующий цикл после замершей беременности», — высказывает мысль очередной «эксперт».
«Да, действительно, Бог дал — Бог взял, такая была позиция», — рассказывает кандидат социологических наук Института социологии РАН Ольга Лебедь, говоря о крестьянских семьях столетней давности. Тем не менее, по ее словам, смерть малолетнего не оставляла женщину безучастной. «Потеря ребенка всегда оставалась потерей ребенка. Просто люди относились к этому как к данности, потому что не могли ни на что повлиять», — подтверждает она.
Однако неверно говорить о том, что высокая рождаемость была обусловлена лишь ожиданием смерти определенной части будущих кормильцев. Семья была социальной единицей, и каждый ее член — потенциальным работником. К тому же выжить в те годы вне общности — семьи, общины или коллектива — было просто невозможно. По словам Лебедь, ситуация изменилась в послевоенные годы с началом активной урбанизации и развитием социальных программ.
Переселение сельских жителей в города сыграло свою роль в повышении качества их жизни. Появилась возможность вкладываться в ребенка, в его образование, в качество будущего члена общества. При этом мужчина и женщина могли работать, а их отпрыском занимались социальные институты: сад, школа и другие. Вместо работника и кормильца ребенок становился средством самореализации для родителей, но, поскольку детей рожали меньше, они в глазах родителей становились более ценными. «Даже появилось понятие «лучше один, но лев, чем семеро, но зайчат»», — поясняет Лебедь.
Современное отношение к детям и беременности как к идеальной картинке со страниц глянцевого журнала Лебедь связывает с идеологией потребления. «Ценность красивой картинки везде — как мама, как ребенок, как квартира выглядят. Идеология потребления распространяется на все, в том числе и на детей», — говорит она.
Понятно, что в ситуации, когда люди рожают единственного и желанного ребенка, не беспокоиться о его здоровье и о течении беременности родители просто не могут. Если кто-то и принимает установку «Бог дал — Бог взял», то только умом, но никак не сердцем. Что же касается социал-дарвинистской повестки — «нежизнеспособные эмбрионы сами устраняются из организма женщины», то, по мнению специалистов, замершая беременность далеко не всегда является реакцией на нежизнеспособный плод. «На 6-8-й неделе беременности это скорее гормональная проблема», — объясняет акушер-гинеколог Центра акушерства и гинекологии имени Кулакова Анна Мгерян. — Почему рождаются дауны? Казалось бы, генетическая ошибка, отклонение, но они же выживают».
Когда у врача возникает подозрение на возникновение каких-то проблем во время беременности, то задача объяснить и успокоить будущих родителей ложится на его плечи. Часто женщины волнуются, когда развитие плода опережает или запаздывает по сравнению с нормой. Но обычно беспокоиться тут не о чем: в первом случае все может быть обусловлено продолжительностью менструального цикла, а во втором — телосложением родителей. По словам Мгерян, в таких ситуациях врач всегда должен успокоить пациентку, сказав, что после дообследования диагноз чаще всего снимается.
Тем не менее врачи далеко не всегда соблюдают это правило. Как рассказывает акушер-гинеколог Научного центра акушерства, гинекологии и перинатологии Минздрава России Ольга Еремина, зачастую из-за тонуса матки беременным сразу ставят диагноз «угроза выкидыша», хотя тонус не всегда соответствует реальной угрозе. При отставании в росте могут сразу назначить актовегин и трентал, не обратив внимание на телосложение матери…
Должны ли подозрения, возникающие у врачей, вываливаться на родителей и стоит ли им запастись долей здорового цинизма «Бог дал — Бог и взял»? «У новорожденного может быть очень много сложных диагнозов, которые совершенно не обязательно вываливать на родителей», — уверена педиатр, неонатолог Центра естественного развития и здоровья ребенка Елена Кешишян. По ее мнению, мать и отец должны ждать, что у них будет нормальный здоровый ребенок, так как у них и без этого достаточно поводов для забот, особенно в первые месяцы жизни малыша.
Если врачи позволяют себе неправильное консультирование и, толком не разобравшись, вселяют в родителей уверенность, что у них может быть какая-то патология, то, как все нормальные люди, они начинают волноваться. «Нельзя каждую свою мысль, которая вскочила в голову, тут же транслировать родителям, а потом говорить «ой, ну это чепуха, не волнуйтесь, это смешно»», — утверждает Кешишян.
Дети первого года жизни — очень сложный и тонкий механизм, который имеет массу пограничных состояний, которые могут казаться болезнью. Ребенок срыгивает, не спит, кричит, не так какает, плохо кушает и так далее, но все это может укладываться в пределы нормы. По словам Кешишян, прежде всего врач должен быть настолько грамотным, чтобы четко отделять норму от патологии. И если это норма, то убеждать родителей, что это норма. Ведь если врач ведет себя уверенно и совершенно не волнуется, то в пациента вселяется точно такая же уверенность.
«У нас, к сожалению, обратная ситуация: врачи думают, что, сообщая обо всех своих подозрениях, они демонстрируют свой профессионализм и внимательное отношение к родителям, а это ужас, который не выдерживает никакую критику, — говорит врач. — В некоторых ситуациях вы многое не можете изменить, поэтому нечего устраивать панику и делать поспешные выводы, ваша задача — наблюдать».
Кешишян приводит случай из своей практики, называя его «страшным»:
— У плода, который неправильно лежал в утробе — головкой вверх, — была очень специфическая форма головы (и старые врачи такие случаи прекрасно знают). А тут родителям сразу же после родов сказали, что ребенок неполноценный, что от него нужно отказываться, у него нет мозга. И это сказали женщине, которая долго его ждала, у нее это третья попытка. Более того, ее стали отчитывать: ну конечно, у вас были три неудачных беременности, зачем же вы это делали, видите теперь, какого уродца вы родили. Потом сделали УЗИ, и выяснилось, что все нормально. Но когда она захотела его забрать из отделения интенсивной терапии, ей сказали, что ребенок может умереть, и отказали. А ребенок был нормальный, сосал грудь, прибавлял в весе, был розовый. Но его все равно переправили из роддома в больницу, а там уже врачи провели осмотр и задали резонный вопрос: зачем вы его сюда привезли? Это ужасная ситуация — подсудное дело.
По словам Кешишян, подобные истории возможны только в большом городе, так как заведующие роддомов и вышестоящие инстанции зачастую не в курсе подобных случаев, теряющихся в общем потоке. Как поступать пациентам, если нечто подобное произошло? «Нужно писать жалобы, обращаться в компетентные органы. Никто не имеет права говорить такие слова родителям», — считает Кешишян.
Мы проводим на работе достаточно времени, чтобы выстроить полноценные отношения с коллегами — от глубокой дружбы до глубокой ненависти. Результат зависит не только от атмосферы в коллективе, но и от того, какой характер лично у вас. «Лента.ру» и компания Teamspirits разработали тест, из которого вы узнаете, какой вы коллега.
Подробнее узнать о мероприятиях, которые организовывает Teamspirits (это, между прочим, 12 видов тимбилдинга, квесты, корпоративы и другое) можно тут. В компании работают профессионалы-игротехники — этот термин ввели в Teamspirits для того, чтобы отделить сотрудников от аниматоров. Игротехник — специалист, который не развлекает, а координирует участников. Результат его работы виден не всегда сразу — иногда для этого требуется время. Эффект не только в улучшении отношений в коллективе, но и в том, что каждый сотрудник начинает относиться к себе немного иначе.
Российский врач о манипуляциях со статистикой, обманах и завышении показателей
Россиянин из глубинки лишился конечностей, но стал знаменитым спортсменом и покорил мир
Россиянка решила избавить студенток от домогательств и унижений в университетах
Это обычный семейный портрет и простой рассказ о том, как люди преодолевают самое сложное, что может быть в жизни, — недуг собственных детей. Представляем вам историю из собрания Русфонда, который уже 20 лет помогает тяжелобольным детям. Если вы захотите присоединиться к тем, кто им помогает, сделайте это на сайте Русфонда или воспользуйтесь кнопкой ПОМОЧЬ. Рубрику «Жизнь. Продолжение следует» ведет Сергей Мостовщиков.
Все должно было сломаться в судьбе Вики Тугаревой из Рязани. Но сломались только кости, а жизнь оказалась на удивление крепким и непредсказуемым приключением. Какая-то загадка явно была скрыта между тем, что должно было случиться, и тем, что на самом деле произошло. Говорили, несовершенный остеогенез неизлечим, а нашлись способы укрепить хрупкие Викины кости. Считали, из-за большого количества переломов она не будет даже сидеть, а она ходит — не остановишь, старшая сестра зовет ее «ходячий позитив». Думали, может стать немой, когда сломала височно-теменную кость и потеряла дар речи, а Вика в итоге начала петь и собирается стать звездой сцены. Всякий раз получалось так, что очевидная проблема, ставившая в тупик, на самом деле только открывала новый, совершенно неожиданный путь. Нужно было лишь найти силы пойти по нему. Но как это сделать? Об этом мы разговариваем с Викиной мамой Мариной Тугаревой:
— Я училась в Рязани в сельхозакадемии на зоологическом факультете. Пошла туда потому, что можно было поступить бесплатно и без помощи родителей. Особенно тогда не задумывалась, кем хочу быть. Просто самостоятельным человеком. В академии пошла на спорт, стала заниматься карате. Наверное, потому что за меня некому было заступиться, а времена были — конец девяностых. У меня хорошо получалось, заработала синий пояс. И вот звонят мне однажды и говорят: собираем команду из девочек на соревнования, давай ты тоже будешь участвовать. Я к тому времени уже год как не занималась. Стала думать, кто бы мне помог подготовиться. Все ребята отказывались: «Не-не-не, с тобой связываться — себе дороже». А вот Сережа, староста нашего курса, согласился. Потому что он тоже всех лупил — занимался и карате, и многоборьем. Говорит: «Ну пойдем». Ну и пошли… С тех пор у нас уже трое детей.
Было желание первым родить мальчика. Но получилась девочка Настя. Второй у нас был мальчик, пока я ходила беременная — по комплекции, по всем УЗИ. А когда этот мальчик появился на свет, оказалось, что это девочка Вика. Только с третьей попытки у нас получился Володя.
То, что у Вики будут проблемы, стало понятно сразу. По УЗИ на 35-й неделе беременности врачи ничего толком не поняли, нашли то ли укорочение конечностей, то ли вывих суставов. Только развели руками. А после родов она поломалась сразу при осмотре, как только оказалась на столе у доктора. Оба бедра и оба предплечья.
Пока я лежала в больнице, я про несовершенный остеогенез перечитала всю Рязанскую научную библиотеку имени Горького. Я заказывала литературу и журналы, мне привозили их прямо в палату, тогда у них была еще услуга по доставке. То есть мы начали решать проблему сразу. Мне было страшно, но я считаю, нас спасло то, что мы спортивная семья. Муж начал заниматься с Викой плаванием — клали ее в воду и делали упражнения. Потом, когда она подросла, начали делать подтягивания, висели на турнике. И искали способы помощи. К девяти месяцам мы уже были в Москве, в клинике «Глобал Медикал Систем». И с тех пор, благодаря Русфонду, прошли там девять курсов лечения препаратом, который укрепляет костную ткань. После первого курса Вика стала активной. После второго — попыталась сесть. После третьего — встать. Ну и так далее. После последнего курса она с другими детьми гуляет по шесть часов на улице.
Конечно, кости укрепляет не только лекарство. Сама по себе Вика — источник стойкости. Некоторые, знаете, сидят и плачут. Я тоже иногда сижу реву, а она улыбается. Помню, однажды ей вправляли ногу, привезли ее в гипсе, после наркоза, тяжело ей, а она улыбается. Ей плохо, а она веселится. Ну как тут рыдать? Это, конечно, очень вдохновляет. И это помогает понять смысл жизни.
Я считаю, каждый человек должен для себя определить, что он вообще хочет. В мире ведь ничего не происходит случайно. Вот если сесть, задуматься, то получится, что любые трудности, с которыми сталкиваешься, нужны для того, чтобы получить какой-то важный опыт, который можно использовать в жизни. Я думаю, в любой семье, даже без детей или со здоровыми детьми, есть свои сложные моменты. И нужно разобраться, как и кто с ними справляется, как это меняет быт, обстановку. И главное, нужно понять, теряете ли вы контроль над ситуацией, над собой и семьей или, наоборот, получаете новые знания. Без новых знаний вы не сможете двигаться вперед, а будете сидеть как у камня на распутье.
Не нужно считать проблемы наказанием. Если они случились, так и должно быть. Это знак того, что у вас открываются новые, абсолютно другие перспективы. Например, Вика после предпоследнего перелома височно-теменной кости не могла говорить, потеряла речь. Как мы ни бились, как ни крутились, как ни развивали мелкую моторику, как ни играли в кубики и как ни складывали пазлы, не было абсолютно никакого результата. И вдруг заметили: когда звучит музыка (не попса, а классическая), она начинает ее повторять. Повторять чисто, здорово. Я взяла и отвела ее в музыкальную школу. Там ее сразу взяли, она запела! Стала повторять мелодии и начала развиваться в совершенно другом направлении.
Понимаете, мне кажется, если в любой плохой ситуации найти что-то хорошее, какой-нибудь положительный момент, начать работать с этим положительным моментом, результаты просто ошеломляют. Вот старшую мою дочь Настю не брали в садик, не удавалось ее пристроить. Так она пошла в итоге в музыкальную школу, чтобы был какой-то коллектив. В результате все проблемы перешли в то, что у нее куча грамот за игру на виолончели, ее даже в Гнесинку берут на бесплатное обучение, просто у нас пока нет средств, чтобы оплатить ей общежитие. Сейчас думаем, ищем.
Поверьте, все плохое может перерасти в хорошее. Главное — найти нужное русло. Или, если хотите, — лазейку. Вы не ошибетесь в ее поиске, потому что почувствуете: все было ужасно. А стало ой как здорово! Этого я желаю любой семье.
У двухлетнего Никиты из Тулы врожденная аномалия развития кишечника, синдром короткой кишки. За свою жизнь мальчик уже трижды побывал в реанимации. У него удалена значительная часть тонкого кишечника. Обычную пищу организм ребенка пока не усваивает, поэтому внутривенное питание, которое стоит огромных денег, для Никиты это без преувеличения вопрос жизни и смерти. Но его родители не могут самостоятельно оплатить дорогие лечебные смеси. Примите участие в благотворительном проекте Русфонда и «Ленты.ру».
Никита очень маленький для своего возраста: рост всего 74 сантиметра, а вес — 8 килограммов 700 граммов. При этом он невероятно активный и шустрый.
— Никит, — просит Яна, мама мальчика, — ну садись в коляску! У тебя ножки устали!
— Нет, я сам! — твердо отвечает малыш и упрямо топает по дорожке. Даже за руку идти не хочет — только самостоятельно.
Когда чужие люди видят крошечного мальчика, который щебечет без умолку, они изумляются и интересуются его возрастом.
— А я боюсь сказать правду, — признается Яна. — Недавно ехали с сыном в трамвае, и кондуктор спросила: «А сколько ему?» — и я соврала, что Никите год.
Семья живет в Туле, но рожать Яну направили в Москву, потому что на 30-й неделе беременности УЗИ показало атрезию (недоразвитие) тонкого кишечника у плода.
По медицинским показаниям Яне на 35-й неделе сделали экстренное кесарево сечение. В тот же день новорожденного на скорой доставили в Научный центр здоровья детей и сразу прооперировали.
Глазам хирурга открылась страшная мозаика: в брюшной полости новорожденного лежали маленькие разрозненные кусочки тонкого кишечника длиной 5-10 сантиметров, которые невозможно было собрать воедино. В результате операции удалось сохранить всего 40 сантиметров. На живот вывели стому. Две недели ребенок находился в реанимации в тяжелейшем состоянии.
Яна по профессии детская медсестра, работала в отделении для недоношенных детей. Ей приходилось выхаживать и 800-граммовых младенцев. Но сейчас в кувезе лежал ее крошечный сын, опутанный трубками и проводами. За него дышал аппарат искусственной вентиляции легких.
— Я смотрела на Никиту и думала о том, каких тяжелых детей мне приходилось выхаживать на работе, а теперь все это досталось моему ребенку! — с болью говорит Яна. — Наверное, неслучайно судьба направила меня в эту профессию. Мне было легче, чем другим мамам, чьи дети родились больными. Но как страшно применять свои медицинские навыки к родному ребенку, делать ему болезненные уколы, ставить капельницы…
В месячном возрасте Никита перенес вторую операцию — врачи закрыли стому, соединив остаток тонкого кишечника с толстым. Все это время Яна кормила сына грудью. От смесей ребенок отказывался, и его докармливали внутривенно. А при выписке сказали, что малышу при такой длине кишки будет достаточно грудного вскармливания.
Яна выхаживала своего мальчика. Постепенно увеличивала прикорм — стала давать каши и овощные пюре. Но в полтора года у Никиты началась диарея и рвота.
— Когда ночью ему стало плохо, мы очень испугались, — рассказывает Яна. — У сына сильно болел живот, побелели губы. Это страшно, когда ты видишь, что ребенок страдает, и не знаешь, как помочь. Помчались в больницу, сына положили в реанимацию. Когда Никите стало лучше, нас выписали, но вскоре все повторилось.
Врачей Детской городской клинической больницы (ДГКБ) №13 имени Н.Ф. Филатова, куда Никиту положили на обследование, насторожило, что мальчик не прибавляет в весе. Рентген показал частичную непроходимость: в месте анастомоза (соединения тонкого кишечника с толстым) возникло сужение. Никиту перевели на внутривенное питание.
— Меня научили собирать капельницу, — рассказывает Яна, — и выписали домой. Сейчас капаем 16 с половиной часов в сутки, с пяти вечера и до утра. Никита уже привык, он знает слово «капельница». Она у нас на стойке, передвижная, поэтому сын не привязан к кровати и может играть. Он очень активный малыш. Не представляю, откуда берется столько энергии! Любит бегать, играть в прятки. Найдешь его — зальется смехом на весь дом!
Специальное питание и расходные материалы — шприцы, капельницы, салфетки — бюджет не оплачивает, а купить его семье, где работает один папа, просто не на что.
— Мне помогла Мария, мама ребенка, с которым Никита лежал в Филатовской. Ее сына перевели на обычное питание, и она отдала нам все свои запасы, но они уже на исходе, — чуть не плачет Яна. — Даня — наш старший, ему четыре года — утешает: «Мам, когда Никита вырастет, мы вместе с ним будем есть конфеты!» Я очень надеюсь, что настанет такой день. Врачи считают, что через полгода внутривенное питание можно будет отменить. А пока не сплю ночами: где найти деньги, чтобы мой ребенок не умер от истощения?
Педиатр ДГКБ №13 имени Н.Ф. Филатова Елена Костомарова (Москва): «У Никиты врожденный порок развития кишечника — атрезия тонкой кишки. Сразу после рождения мальчика прооперировали, удалось сохранить только 40 сантиметров тонкой кишки. К нам ребенок поступил в полтора года с выраженной белково-энергетической недостаточностью. Его организм полностью перестал усваивать пищу. Сейчас Никита на протяжении полугода нуждается в парентеральном (внутривенном) питании. Но после того как воспалительный процесс в кишечнике будет купирован и удастся адаптировать тонкую кишку, постепенно вводя в рацион обычную пищу, парентеральное питание можно будет отменить».
Стоимость внутривенного питания на полгода 1 357 082 рубля.
Дорогие друзья! Если вы решите помочь Никите Гусеву, пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято.
Для тех, кто впервые знакомится с деятельностью Русфонда
Русфонд (Российский фонд помощи) — создан осенью 1996 года как благотворительный журналистский проект. Письма о помощи мы размещаем на сайте rusfond.ru, в газетах «Коммерсантъ», «Московский комсомолец», в интернет-газете «Лента.ру», в эфире Первого канала, в социальных сетях Facebook, «ВКонтакте» и «Одноклассники», а также в 174 печатных, телевизионных и интернет-СМИ в регионах России.
За 20 лет частные лица и компании пожертвовали в Русфонд свыше 9,702 миллиарда рублей, на эти деньги возвращено здоровье более чем 18 тысячам детей. В 2017 году (на 4 мая) собрано 632 209 752 рубля, помощь получили 869 детей, протипировано 2960 потенциальных доноров костного мозга для Национального регистра. Серьезная поддержка оказана сотням многодетных и приемных семей, взрослым инвалидам, детдомам, школам-интернатам и больницам России.
Фонд организует акции помощи в дни национальных катастроф. Русфонд помог 118 семьям моряков АПЛ «Курск», 153 семьям пострадавших от взрывов в Москве и Волгодонске, 52 семьям погибших заложников «Норд-Оста», 100 семьям пострадавших в Беслане.
Фонд — лауреат национальной премии «Серебряный лучник», награжден памятным знаком «Милосердие» №1 Министерства труда и социального развития РФ за заслуги в развитии российской благотворительности. Руководитель Русфонда — Лев Амбиндер, член Совета при президенте РФ по развитию институтов гражданского общества и правам человека, лауреат премии «Медиаменеджер России» 2014 года в номинации «За социальную ответственность медиабизнеса».
Несогласованная акция перед посольством Мьянмы в Москве, многомиллионный митинг в Грозном и обещания уйти со своего поста, чтобы охранять мечеть Аль-Акса в Израиле, — это лишь небольшая часть деяний и намерений, которые приписывают главе Чеченской Республики Рамзану Кадырову. Подконтрольные ему отряды элитного спецназа при этом являются не меньшим оружием, чем Instagram с миллионами подписчиков. Для многих остается загадкой, какие цели преследует Рамзан Кадыров. Зачем он превращает себя в лидера российских мусульман — разбиралась «Лента.ру».
Дзен-джихад
Конфликт между буддистами и мусульманами в Мьянме восходит к 1826 году, когда в результате англо-бирманской войны британцы аннексировали территорию нынешнего штата Ракхайн и стали переселять туда бенгальцев в качестве рабочей силы. В 1942 году произошло первое крупное столкновение представителей двух религиозных групп, которое известно как ракхайнская резня. Свою роль в эскалации конфликта сыграла и так называемая третья индо-пакистанская война, более известная как война за независимость Бангладеш 1971 года.
Недавний всплеск насилия в противостоянии бирманских властей и мусульман-рохинджа лишь продолжает долгий и кровавый конфликт. Между тем агрессия в отношении мусульман имеет давнюю историю во многих странах мира, например, в Китае и Центральноафриканской республике.
В России эти события привлекли широкое внимание только сейчас. Это объясняется тем, что проблема солидарности с притесняемыми и угнетаемыми оказалась крайне востребована в российском политическом (и околополитическом) пространстве. Более того — вовремя нашлась и яркая фигура, которая сумела воспользоваться ситуацией: Рамзан Кадыров. С появлением главы Чеченской Республики все начинают пристально следить за ситуацией — неважно, идет ли речь о безвестных бирманских мусульманах или о войне в Сирии.
Гроздья гнева
Первые сообщения о происходящем в Мьянме появились 25 августа, когда бирманские власти перешли к активным действиям. В России внимания на эти события практически не обратили. Но уже к 29 августа, по мере снижения напряженности в Мьянме, число сообщений о происходящем начало расти в геометрической прогрессии, как и волна народного гнева. На смену страстям по «1 сентября, принесенному в жертву Курбан-байраму», пришла радикально новая повестка о солидаризации с угнетаемыми мусульманами.
3 сентября у посольства Мьянмы состоялся несогласованный митинг, на который пришло около тысячи неравнодушных. Призывы собраться активно распространялись через социальные сети, но автор этой инициативы остался неизвестным. Сделавший себе имя на резонансных северокавказских процессах адвокат чеченского происхождения Мурад Мусаев сказал, что «митинг — неплохая идея, но следует соблюсти требования закона», чего сделано не было. Стоит отметить, что три года назад Мусаев, будучи адвокатом обвиняемого в убийстве Юрия Буданова, сам находился под уголовным преследованием по обвинению в подкупе свидетелей. Говорили, что наказания удалось избежать, так как за него вступился Кадыров, но сам Мусаев, конечно, это отрицал.
В ходе митинга за различные правонарушения задержали 17 человек, и около половины пятого, после подписания петиции в поддержку мусульман Мьянмы, митингующие начали расходиться. Вскоре появилась информация о том, что активисты подали заявку в администрацию о проведении еще одного подобного мероприятия. Однако тот факт, что мероприятие не было санкционировано, стал одним из ключевых в дальнейшем развитии событий.
Всем бояться
Официальные лица московского ислама отреагировали почти сразу же, как только в сети появились сообщения о готовящемся митинге.
«Нельзя участвовать в завтрашней акции, которая планируется у посольства Мьянмы, она несанкционирована!» — такова была первая реакция имам-хатыба Соборной мечети Москвы Ильдара Аляутдинова. В одном из следующих постов последовало подробное объяснение, почему нельзя выходить на митинг, кроме того, что это мероприятие нацелено против действующей власти.
«В последние дни некие люди активизировали свою «диванную» деятельность, при этом оскорбляя власть и не имеющих отношения к государственной власти имамов. Ощущение такое, что кто-то целенаправленно хочет внести смуту среди мусульман и четко делает свое дело, играя на чувствах верующих, подпитывает их душещипательной информацией, которая позволяет с легкостью управлять толпой», — отметил Аляутдинов.
В своем выступлении имам-хатыб Соборной мечети Москвы сделал акцент на двух важнейших моментах: лояльности российской власти и единстве, которое может быть разрушено действиями неназванных «диванных» сил. Резюмируя, Ильдар Аляутдинов призывал к активным действиям, но исключительно в категориях высокой морали, чтобы «не просиживать в ресторанах, болтая часами ни о чем», а «отдать, к примеру, половину своего имущества». Правда, кому отдать — не уточняется. Позиция была заявлена максимально четко: политически правильно и морально обоснованно.
Салам, шайтаны!
В ситуацию с митингом вмешался еще один человек — Рамзан Кадыров, чьи политические амбиции гораздо выше, чем у столичных мусульман. Они ограничиваются осторожными призывами не выходить за рамки легальных действий, а он готов любую ситуацию максимально использовать в своих интересах. Для этого у него имеется эффективный ресурс в виде социальных сетей, а особенно Instagram.
После московского митинга Кадыров не мешкал и организовал в Грозном масштабный митинг. Кроме того, он сделал довольно лаконичное, но важное заявление: «Если даже Россия будет поддерживать тех шайтанов, которые сегодня совершают преступления, — я против позиции России». Впрочем, спустя время Кадыров сделал еще одно заявление, напомнив о готовности умереть за Владимира Путина. Но еще до этого Кадыров успел выступить в качестве основного актора, вынудив Кремль реагировать на свои действия.
Некоторые видят в произошедшем митинге очередную попытку Кадырова позиционировать себя в качестве лидера всех мусульман. Очередную — потому что Рамзан Кадыров давно осознал потенциал манипулирования исламской тематикой.
Первым серьезным шагом на этом пути стало строительство одной из самых крупных в Европе мечетей — «Сердце Чечни», которое началось в апреле 2006-го и закончилось в октябре 2008 года. После того как ислам материализовался в столь грандиозном строении, надо было окончательно закрепить его в публичном дискурсе. Начались вербальные интервенции в духе «шариат стоит выше законов России» сказанные в интервью французской Le Figaro в мае 2010 года), в 2009 году широкий общественный резонанс вызвало открытие исламского медицинского центра, в котором планировалось изгонять джиннов. В январе 2016-го Кадыров выступил с инициативой создания исламского банка в Грозном.
Особое место в исламской риторике Кадырова занимает женский вопрос и семейная проблематика. С середины 2000-х с разной степенью интенсивности актуализируется тема ношения платков. Кстати, Рамзан Кадыров возвращался к ней совсем недавно в контексте полемики с новым министром образования Ольгой Васильевой.
Правозащитники неоднократно поднимали проблему ранних браков в Чечне, однако Рамзан Кадыров уверен в семейном счастье пар с большой разницей в возрасте — так, например, он высказался о браке начальника ОМВД России по Ножай-Юртовскому району Нажуда Гучигова и 17-летней жительницы села Байтарки Луизы Гойлабиевой, после того как побывал у них на свадьбе в мае 2015 года и станцевал там лезгинку.
Кроме того, недавно стало известно о практике насильного воссоединения пар «ради счастья детей» и для борьбы с терроризмом. Для этого создана специальная программа по гармонизации брачно-семейных отношений и воссоединению распавшихся семей.
Недавно, в мае 2017 года, Грозный принимал третье заседание группы стратегического видения «Россия — Исламский мир», созданной сразу после присоединения России к Организации Исламского сотрудничества в качестве наблюдателя в 2006 году и призванной служить «дальнейшему укреплению долгосрочного сотрудничества России и исламских государств». На практике же это инструмент, призванный создавать позитивный образ России в мусульманских странах.
«Россия остается самым верным союзником и защитником ислама», — заявил Рамзан Кадыров на открытии мероприятия. Показательно, что Грозный стал третьим после Москвы и Казани российским городом, принявшим заседание пусть и не принимающей решения, но статусной организации.
Свежая кровь
В случае с мусульманами-рохинджа все укладывается в версию об амбициях мусульманского лидера. Например, в речи на митинге Кадыров говорил о «геноциде», от которого надо защитить мусульман, сослался на одного из популярных лидеров мусульманского мира — Реджепа Тайипа Эрдогана. Но если вдуматься, то исламская риторика вновь оказывается чрезвычайно эффективным инструментом для решения политических задач.
Во-первых, все мероприятие в Грозном было обставлено как театр одного актера. В своей речи Кадыров лишь вскользь упомянул про многострадальных мусульман Мьянмы, основной акцент был сделан не на сострадании или организации гуманитарной миссии, а на прорисовке деталей образа защитника всех мусульман: «Но если бы была моя воля, была бы возможность, я ударил бы ядерным (оружием) туда даже, просто уничтожил бы тех людей, которые убивают детей, женщин, стариков».
Во-вторых, лидера создает его окружение. Рамзан Кадыров использует этот принцип максимально эффективно: за ним всегда стоит тот, кто уверенно скажет то, что митингующие готовы услышать, а сам лидер не рискнет высказать. Так, спикер парламента Магомед Даудов пообещал в своем Instagram оплатить всем желающим участвовать в борьбе «билет до ближайшего к Бирме аэропорта». Но этим дело не ограничилось.
«За моей спиной стоит человек, которого Всевышний наделил великой миссией объявить слова истинного джихада, истинной веры, сконсолидировать в единый кулак мусульман», — таковы были слова министра Чеченской Республики по национальной политике, внешним связям, печати и информации Джамбулат Умаров.
В этих словах видна знакомая идея консолидации и единения, но не под крылом государства, а под крылом лидера всех мусульман. Джамбулатов проронил и еще одну фразу: «Рядом со мной стоит человек, который войдет в историю».
В-третьих, игра Кадырова в панисламизм проявляется в медийности множества религиозных ритуалов. Почти три миллиона подписчиков в Instagram, около 750 тысяч в Facebook, где посты радости по поводу удачной рыбалки перемежаются смелыми политическими заявлениями. Одних его читателей подкупает честность и открытость, а других — эпатажность и вызов, которым проникнуты многие посты Рамзана Кадырова.
Митинг в Грозном также превратился в такое резонансное событие благодаря социальным сетям. Ведь в июне 2012 года в результате схожего конфликта в Мьянме погибло гораздо больше людей, но эта новость прошла в общем потоке незамеченных новостей из стран третьего мира. Все внимание было приковано к митингу, а между тем после речей состоялось не менее важное с точки зрения политического позиционирования Рамзана Кадырова мероприятие: коллективная молитва.
Именно она, по мнению Кадырова, «наглядно продемонстрировала высокий уровень зрелости чеченского гражданского общества». Стоит отметить, что попытки переплести религию и политику не раз предпринимались мусульманским сообществом. Но если мусульманские лидеры старались использовать трибуну религиозных мероприятий для обозначения своей политической позиции, то Рамзан Кадыров зачастую делает все в точности до наоборот: встраивает политические события в религиозный контекст.
Игра минаретов
Чтобы убедиться в том, что события в Мьянме стали только предлогом для очередного предъявления прав на лидерство, стоит обратиться к более широкому контексту конкуренции в среде российских мусульман. Противостояние различных ДУМ (Духовное управление мусульман — своего рода административный орган управления мусульманской общиной в отдельном регионе — прим. «Ленты.ру») продолжается с разной степенью интенсивностия с 1990-х годов. В результате этого сформировалось три наиболее влиятельных центра — московский, казанский и уфимский.
Пик противостояния пришелся на 1994 год, когда молодой Равиль Гайнутдин (ныне председатель ДУМ РФ и Совета муфтиев России) решил выйти из состава ДУМ европейской части СНГ и Сибири под руководством Талгата Таджуддина (ныне возглавляет Центральное духовное управление мусульман в Уфе) ввиду «высокого морального и политического авторитета Исламского центра Москвы и Московской области».
Спустя время некогда единая структура под руководством Талгата Таджуддина начала трещать по швам, и из ее состава выделилось еще несколько региональных ДУМов. В 1996 году Равиль Гайнутдин смог сделать правильную ставку во втором туре выборов, оказав поддержку будущему президенту Борису Ельцину и обеспечив влиятельное положение как московскому муфтияту, так и недавно созданному Совету муфтиев России.
Благодаря сложившейся ситуации Равилю Гайнутдину удалось консолидировать под своим руководством большую часть лидеров региональных мусульманских общин. Звездный час третьего центра — казанского — также начался в середине 1990-х благодаря усилиям Минтимера Шаймиева. Все они с разной степенью успешности смогли сохранить лидирующие позиции после избрания Владимира Путина, не скрывая существующих между ними противоречий. Ярость 1990-х годов поутихла, и конфликт перешел в латентную фазу, чем и воспользовался Рамзан Кадыров, включившись в борьбу за лидерство среди российских мусульман.
Борьба, как всегда, идет за выгодное распределение ресурсов — как материальных, так и символических. Что касается первых, то речь идет о финансировании ДУМов, второе — о влиянии и близости к власти, причем зачастую второе оказывается более ценным. Одно из самых популярных средств в этой борьбе — разговоры о традиционном исламе.
Все должно быть максимально понятно и просто объяснимо: есть мусульмане «плохие» — условные «салафиты» или «ваххабиты», а есть «хорошие» — «наши». И традиционность лучше всего подходит для описания этих самых «наших» мусульман. Это очень удобный концепт: можно говорить и про традиционные ценности, и про патриотизм, и про единение, и про духовность.
В экспертном сообществе не раз предпринимались попытки изобрести «российский ислам»: в начале 2000-х политолог Сергей Градировский предлагал канувший в безвестность проект «русскокультурного ислама», который включается в пространство русской культуры и русского языка и отвечает интересам российского государства. Эта идея была активно воспринята и такими радикальными представителями экспертного сообщества, как Раис Сулейманов, для которого традиционный ислам «в первую очередь подразумевает восприятие России как своей Родины и готовность ее защищать и даже воевать за нее со своими единоверцами, если они выступают против России». Поэтому многие мусульманские лидеры в России упражняются в адаптации этой самой «традиционности» к нашим мусульманам.
Равиль Гайнутдин в «рождественском послании» к мусульманам сравнивает праздник Мавлид Ан-Наби с Рождеством, а минарет — со Спасской башней; Талгат Таджуддин без ложной скромности позиционирует Уфу как оплот традиционного ислама в России, призывая активно возрождать «традиционные ценности российского ислама»; а Дамир Мухетдинов (заместитель председателя ДУМ РФ) даже разработал целую концепцию «российского мусульманства».
Чужая повестка
Рамзан Кадыров пошел дальше соперников и в августе 2016 года организовал масштабную международную конференцию «Ахль Сунна валь Джамаа».
Нашумевшая грозненская фетва (правовое решение по какому-либо вопросу, обязательное для исполнения теми, кто признает ее легитимность), принятая на этом мероприятии, была призвана зафиксировать на бумаге разделение на мусульманам «плохих» и «хороших», наших и не наших.
Определить, кто же те самые «люди сунны», — вопрос, над которым мусульманские улемы бьются не одно столетие. По тексту данной фетвы получалось, что самой «правильной» остается одна небольшая группа тех самых сторонников «традиционного ислама», представленных на Кавказе рядом суфийских тарикатов. Все остальные выносились за скобки. С одной стороны, это вызвало ожесточенные дискуссии внутри мусульманской общины в России. Принять позицию новоявленного претендента на лидерство среди всех российских мусульман означало отказаться от своей позиции, что недопустимо среди политических игроков такого уровня.
Но Рамзан Кадыров не ограничился Россией: так как конференция носила международный статус, то и действие данной фетвы должно было распространяться далеко за пределы Чеченской Республики, что было негативно воспринято странами-лидерами мусульманского мира, такими как Саудовская Аравия и Египет. В СМИ даже появилась информация о том, что один из саудовских улемов, известный своими радикальными убеждениями, объявил такфир Рамзану Кадырову (обвинил его в неверии), однако потом появилось опровержение.
Саудовская Аравия издала свою фетву, в которой выражала несогласие с тем, что ее записали в ряды салафитов. После той конференции Рамзан Кадыров отправился в Эр-Рияд с визитом.
Как показала ситуация с грозненской фетвой, на богословском уровне чеченским улемам не повлиять на глобальную повестку, зато претензия на лидерство во всероссийском масштабе была заявлена уверенно. Ведь никто другой из мусульманских лидеров не решился бы даже на разговоры о подобной фетве. А Рамзан Кадыров был уверен в успехе. Во-первых, потому, что у Чеченской Республики и так хорошо налажены связи с арабским миром во всех сферах.
В культурной — это ежегодные конкурсы чтецов Корана, проходящие при поддержке стран Персидского залива, в экономической — это целый ряд проектов с теми же государствами (например, недавнее крупное соглашение с фондом «Халифа» по поддержке малого и среднего бизнеса). Но самое главное, что Рамзан Кадыров по максимуму использует и иные каналы своей символической легитимации во внутрироссийском пространстве.
Помимо активного позиционирования себя в соцсетях, он всеми возможными способами оказывает помощь братьям-мусульманам из Сирии: вывозя оттуда брошенных детей, отправляя отряд отборных бойцов спецназа для противодействия ИГ.
Кстати, косвенным доказательством того, что это опять же работает исключительно на раскрутку Кадырова внутри России, может служить настороженное отношение сирийцев к тем самым чеченским отрядам. На одном из сирийских информационных сайтов в августе 2017 года был проведен опрос на тему «Поддерживаете ли вы отправку Россией чеченских военных для реализации соглашения о снижении напряженности?» Более половины опрошенных (51 процент) ответили отрицательно. Это лишь косвенное подтверждение, так как ресурс не самый популярный, а проголосовавших было всего около 350 человек.
Кроме того, развернута кампания по возвращению уехавших воевать в ИГ. Могут ли эти люди после триумфального возвращения в Чеченскую Республику продолжить экстремистскую деятельность в России, уехав за пределы республики, — не уточняется.
Ситуация с мусульманами-рохинджа, с одной стороны, полностью укладывается в контекст противостояния различных российских центров силы внутри мусульманского сообщества, а с другой — ярко показывает намерение Рамзана Кадырова набирать политический вес любой ценой. Исламская риторика является одним из самых эффективных инструментов чеченского лидера в этом вопросе.
К этому можно относиться по-разному, но пока Рамзан Кадыров виртуозно наполняет площади Грозного и свои аккаунты в соцсетях, другие мусульманские лидеры даже не пытаются конкурировать с ним по популярности. И пока те будут сетовать на старые дыры, Кадыров будет и дальше примерять новые наряды, эффективно решая давно обозначенные политические задачи.