Премьер-министр России Дмитрий Медведев объявил о повышении пенсионного возраста: для мужчин с текущих 60 до 65 лет, а для женщин с 55 до 63 лет. Говорят, что в итоге всем станет только лучше — пожилые люди станут активней вовлечены в социальную жизнь, а выплаты для пенсионеров начнут расти прямо на глазах. По словам Медведева, нынешние рамки пенсионного возраста были приняты в прошлом веке, когда средняя продолжительность жизни «была в районе 40 лет». Поскольку сейчас стали жить дольше, то и работать должны больше. О демографических аргументах повышения пенсионного возраста «Ленте.ру» рассказал заведующий Международной лабораторией исследований населения и здоровья Высшей школы экономики Евгений Андреев.

«Лента.ру»: Противники пенсионной реформы жалуются, что даже сейчас многие не доживают до пенсии. Так ли это?

Андреев: Было несколько исследований на данную тему. Эксперты говорят, что от 40 до 60 процентов рано умерших мужчин регулярно и чрезмерно пили. В том числе и суррогаты, тот же «Боярышник».

То есть чтобы жить дольше нужно просто меньше пить?

Если взглянуть на последнюю таблицу смертности с данными за 2016 год, то до 60 лет (время сегодняшнего выхода мужчин на пенсию — прим. «Ленты.ру») доживает 71 процент мужчин. А среди женщин до 55 лет (время выхода на пенсию женщин — прим. «Ленты.ру») — 92 процента.

Разница ощутимая. И все из-за алкоголя?

Почти официальная причина — алкоголь. Это фигурировало еще в первых послевоенных исследованиях. Могу сказать, что и сегодня Россия занимает первое место по смертности по причине алкогольного отравления. И это вовсе не означает, что люди пьют суррогат. Можно и хорошим спиртным отравиться, им это сделать даже легче. Если выпить много алкоголя, то человек умирает от интоксикации этанолом. И Россия по этой причине смертности — безусловный лидер среди стран, ведущих статистику.

Ну и, чтобы не вдаваться в подробности, пьянство ведет к тому, что человек умирает раньше от болезней сердца и других сопряженных причин. Аргумент моих коллег-демографов, что раз у нас так много мужчин не доживает до пенсии, то не надо увеличивать пенсионный возраст, — на мой взгляд, сомнительный. Многие не доживают как раз потому, что пьют. А если кто из алкоголиков до пенсии все же дотянул, то в общем-то он ее и не заслужил.

Есть шанс, что что-то изменится?

У меня недавно была группа студентов 18-19 лет, первокурсников. Преподавал им основы демографии. И мы с ними обсудили, в том числе, почему нынешняя молодежь стала меньше употреблять алкоголя. Они говорят, что всему виной компьютеры и компьютерные игры. В состоянии алкогольного опьянения ни играть, ни работать на компьютере практически невозможно. Ну и за руль только совсем уж отвязный человек сядет пьяным. То есть происходит изменение среды: компьютеризация, телефонизация, глобализация общества. И это все сказывается на социальном поведении. Но все-таки это больше распространяется на молодежь. Старшее поколение продолжает пить.

Может, они пьют потому, что жизнь тяжелая, и пенсия для них — как мечта об оплачиваемом отдыхе.

По-моему, у нас такая маленькая пенсия потому, что многие рассматривают ее как добавку к зарплате. И трудятся, пока хватает сил и пока их терпит руководство.

В СССР был закон, запрещавший одновременно работать и получать пенсию. Правда, прилагался большой список профессий, где дублирование разрешалось. Например, врачам районных поликлиник и приравненных к ним медучреждений. Или педагогам — но не всем, а работающим в сельских школах. То есть в тех отраслях, где был дефицит кадров. Одним из достижений президентства Бориса Ельцина стало то, что можно было получать пенсию и работать. С тех пор это и стали практиковать. Но если советская пенсия была соизмерима с зарплатой и на нее можно было прожить, то я плохо себе представляю, как можно прожить на современное пособие. Сейчас самая распространенная сумма — это 10-15 тысяч рублей. Я, несмотря на преклонный возраст — 74 года, продолжаю работать.

Из-за нехватки средств?

У меня немного другая ситуация. Я не представляю себя на пенсии, это скучно. Но ведь действительно — сейчас трудно рассматривать пенсию как единственный источник существования.

Поймите, что над всеми этими гуманитарными идеями довлеет проблема плательщиков и получателей этих пенсий. В более-менее долгосрочной перспективе число работающих и иждивенцев должно быть разумным. Дело в том, что на накопительную пенсионную систему, когда каждый сам себе копит на старость, мы вряд ли перейдем в обозримом будущем. Значит, останется распределительная. А в этих условиях самый главный показатель — соотношение работающих и иждивенцев. В условиях российской смертности и уровня рождаемости в ближайшие 30-40 лет оно будет таким, что страна не выживет.

О каком соотношении речь?

По расчетам Росстата, в 2018 году на одного человека рабочего возраста (мужчины — от 16 до 59 лет, женщины — от 16 до 54 лет — прим. «Ленты.ру») приходится 0,45 человека в возрасте старше рабочего. Причем учтите, что этот показатель — дань традиции: в 16 лет мало кто сегодня начинает работать. По среднему варианту прогноза, к 2035 году это соотношение вырастет до 0,55. А по высокому, с быстрым ростом продолжительности жизни, — почти до 0,6. Это считается очень много. У работающих обычно есть и другие иждивенцы: дети, возможно — болеющие родственники…

А в других странах каково соотношение между работающими и пенсионерами?

Наша лаборатория работает в тесном контакте с Институтом демографических исследований Макса Планка в Германии. Поэтому я знаю ситуацию там лучше, чем в других странах. На одного человека рабочего возраста — скажем, от 20 до 64 лет — к началу пенсионной реформы там приходилось 0,32 человека от 65 лет и старше.

Китай в скором времени ожидает очень тяжелое положение. Дело в том, что быстрый экономический рост там стал возможен благодаря уникальной ситуации: население было молодым, и нагрузка пожилыми была минимальной, а благодаря политике «одна семья — один ребенок» нагрузка детьми стала тоже очень маленькой. Теперь бывшие молодые становятся пожилыми. Пусть нагрузка по европейским меркам будет не очень большой, но для экономики очень непривычной. Хотя там проблемы немного другие, так как в Китае нет пенсионной системы.

Практически все развитые страны сейчас увеличивают пенсионный возраст из соображений соотношения плательщиков и получателей пенсий. Немцы, например, с 2006 года увеличивают выход на пенсию на месяц в год. Все налогоплательщики в Германии получили официальные письма, в которых сообщается год и месяц их выхода на пенсию.

Мне кажется, что Россия здорово опоздала в этом деле, потому что мы первые предложения по этой проблеме готовили для правительства еще в 2000-е годы. Тогда и годы в экономическом отношении для нашей страны были более сытные, чем сейчас.

В Европе в среднем люди живут лет на десять дольше — то есть вполне логично, что и работают они дольше.

Я пытался найти данные о том, многие ли россияне при достижении пенсионного возраста перестают трудиться. Но достоверных сведений не смог отыскать. В разных ведомствах — противоречивые цифры. Согласно переписи 2010 года, 38 процентов мужчин в возрасте 60-64 лет и 46 процентов женщин 55-59 лет продолжают работать. Но я не уверен в точности этого, так как число пенсионеров по переписи сильно отличается от данных Пенсионного фонда.

С точки зрения демографов, какой пенсионный возраст целесообразен в России?

Я думаю, что надо выравнять пенсионный возраст мужчин и женщин и плавно довести его до 63 лет. Самая высокая скорость прибавки пенсионного возраста может быть полгода за год, то есть за десятилетие он вырастет на пять лет. При более быстром темпе между соседними поколениями возникнет огромный разрыв. Ну, а начать было бы разумно с женщин.

Почему?

После получения статуса пенсионера в 60 лет мужчина живет в среднем 16 лет. А женщина после 55 лет — 25,8. Среди демографов ходят слухи, что пятилетнюю разницу между выходом на пенсию у мужчин и женщин придумал Бисмарк еще в XIX веке. Объяснялось это тем, что в среднем в браке возраст мужа и жены отличался на пять лет. И разрыв во времени получения пособий в пользу мужа приводил к тому, что супруги одновременно выходили на пенсию.

Недавно в Минздраве заявили, что целесообразно пересмотреть возрастные планки. Россиян до 30 лет предложили считать детьми. Соответственно, старость тоже отодвигается. Согласны?

Я слышал доклад одного американского ученого, где звучала такая идея. Речь шла об общем изменении жизненного цикла. Видимо, это идет оттуда. Грубо говоря, человек начинает работать и создает семью несколько позже. Но на Западе немного другая система. Американские врачи после школы учатся еще 15 лет, наши же только пять. Это один пример. Мне кажется, для нас тема замедления жизненного цикла пока не актуальна. На эту тему очень много литературы. Но единого мнения о том, как определять периоды возрастных циклов, не существует. Каждый трактует по-своему этот вопрос.

Если официальное детство продлят, может это стать еще одним аргументом в пользу повышения пенсионного возраста?

Государство будет этих тридцатилетних детей содержать? Тогда необходимо продлить и выплату детских пособий, и выплату опекунских по потере кормильца.

Если пенсия сегодня не рассматривается как альтернатива зарплате, а лишь как дополнение к какому-то доходу, то, может, этот институт вообще устарел? В продвинутых западных странах все активнее выдвигают аргументы в пользу безусловного социального дохода — равная сумма, которая выплачивается абсолютно всем.

У меня есть небольшое неопубликованное исследование. Из него следует, что первую пенсию получатели часто пропивают. По крайней мере, статистика фиксирует скачки смертности в годы выхода на пенсию. И смертность эта плотно связана с алкоголем. Представьте: человек работал-работал, а потом ему вдруг прибавили еще 10-15 тысяч в месяц. Деньги небольшие, но как следует обмыть событие вполне можно. Так что на этот счет есть и такая точка зрения. Я плотно не знаком с концепцией абсолютного дохода, но ведь премьер-министр России уже сказал, что денег у нас нет. Реально нужно признать, что Россия — все же не Швейцария, где собирались внедрить эти пособия.

Жить стали дольше?

Начиная с 2003 года продолжительность жизни устойчиво растет. Сначала она просто вернула то, что было потеряно в ходе демографических колебаний, — то есть вернулась к уровню 1965 года. А сегодня она самая высокая в России за всю историю страны. Но если смотреть объективно на наши достижения, то от передовых стран Европы мы отстаем на 50 лет истории.

Что это значит?

Мы на тех уровнях продолжительности жизни, которые фиксировались в Европе полвека назад, то есть в 1965 году. Кстати, тогда показатели России и развитых европейских стран были практически на одном уровне. Если бы Россия с 1965 года шла средне-западным путем, а не своим национально-особенным, нас было бы сегодня на десятки миллионов человек больше. Но потенциал роста растрачен. Особенно много лишних смертей приходилось на молодые рабочие возраста. Людские потери первой половины века — коллективизация, массовые репрессии и война — вполне сравнимые величины с тем, что происходило после 1965 года. На Западе так же, как и у нас, росла смертность от несчастных случаев. Но у них этот процесс прекратился, а у нас продолжался до начала 2000-х.

Критерий ожидаемой продолжительности жизни — весьма условный и с реальностью не имеет ничего общего?

Совершенно верно. Имеется в виду, что младенец, который родился в год данного расчета, проживет столько-то лет. Но при условии, что в течение ста ближайших лет риски смерти в стране меняться не будут. Под рисками имеются в виду и здравоохранение, и преступность, и экология. Поскольку все это улучшается, то условный младенец имеет все шансы прожить намного больше расчетного времени.

По всей России отмечается День Победы, ставший главным национальным праздником, затмившим даже Новый год. 9 Мая сегодня больше, чем красный день календаря или семейный праздник. Это память о бесконечном героизме и жертвах нашего народа, объединившая большинство россиян. Каждый отмечает этот день по-своему — кто-то смотрит красочные и торжественные военные парады, кто-то выходит на улицу, надев пилотку с красной звездой, кто-то участвует в танцевальных и театральных представлениях, а кто-то посвящает этот день памяти своих предков. Памяти тех, кто дожил до дня, когда Юрий Левитан объявил о капитуляции гитлеровской Германии, и тех, кто внес вклад в приближение этого дня ценой своей жизни. О том, как празднуют россияне 9 Мая, — в подборке «Ленты.ру».

Сообщения о нападениях на медицинских работников появляются едва ли не каждую неделю. Все чаще недовольные пациенты или их родственники от оскорблений и словесных угроз переходят к физическому насилию. Причины растущей агрессии называют разные. Одни уверяют, что виновата пресса, которая рассказывает о халатности медучреждений и тем самым формирует негативный образ «врача-убийцы». Другие считают, что закон не защищает пациентов от некачественного лечения, а в поликлиниках у большинства врачей настрой: «вастутмногояодин». Почему война между медиками и больными не прекращается и возможно ли перемирие — разбиралась «Лента.ру».

Лучше в церкви свечку поставьте

Администрация больницы №12 Москвы внесла в черный список москвичку Веру Тарасову. Ее считают неадекватной. Всем посетителям стационара выписывают пропуск для допуска на территорию, дальше они следуют к нужному кабинету самостоятельно, а мою собеседницу конвоирует охранник.

— Я никого там не била, даже не укусила, — заверяет она. — Просто сужусь с больницей по поводу результатов лечения мужа. Врачей раздражает, что я задаю много вопросов и требую предоставить документы. Один из врачей пригрозил упечь меня в психушку. Сказано, конечно, было в сердцах, но…

С подозрением на инсульт 57-летнего инженера Вячеслава Тарасова 28 декабря 2013 года доставили в больницу. Пока его везли, фельдшер скорой подбадривала: «Мы успеваем. Главное с инсультом — больного надо в течение часа привезти в стационар». В приемном покое все затянулось на несколько часов. А после того как томография не показала нарушений в головном мозге, Вячеслава отправили в обычную палату неврологического отделения.

— Доктора не было на месте, я бегала по коридорам, искала его, — вспоминает Вера. — Потом заплакала. У Славы все утром началось, а за окном уже темнело. Медсестра помогла найти врача. Она пришла и на меня накричала: «Что тут истерики закатываете? Работать мешаете!» Слава тогда был с виду здоровый, но жаловался на сильное головокружение.

На следующий день утром Тарасов потерял слух.

— Бегу в ординаторскую к врачам, прошу помочь, — продолжает его жена. — Там сидит очень красивая молодая дама. Поднимает голову и тихо-тихо говорит: «Женщина, выйдите отсюда. У вашего мужа все нормально. Инсульт в ходу».

Вскоре у Вячеслава пропала речь. Парализовало лицевые мышцы. Отказали тазовые функции.

— Изменения шли на моих глазах, — говорит Вера. — Минуту назад муж улыбается — а потом, как в замедленном кино, лицо превращается в маску — наступает паралич. Я бегала, всех тормошила, но мне говорили, что оснований всех дергать и паниковать нет.

Только 31 декабря, когда у больного начались перебои в дыхании, его срочно перевезли в реанимацию. Жизнь спасли. Но назад в палату вернулся совершенно другой человек: полностью парализованный. Из родных узнавал только жену. Сейчас немного передвигается с ходунками. Научился самостоятельно пользоваться ложкой. Но Вера Тарасова до сих пор не может понять, как получилось, что в больницу привезли дееспособного мужчину, а сейчас его интеллект — на уровне маленького ребенка. Но и чиновники, и врачи возмущаются ее непонятливостью и разводят руками: а что такого?

До недавнего времени Вера Тарасова считала свое несчастье частным случаем. Но недавно познакомилась с другими товарищами по несчастью. Теперь она уверена: халатность и грубость превращается в систему. Когда читаешь форумы, где общаются врачи и пациенты, ощущение такое, что все реплики там — иллюстрация к пословице «Слепой глухого не разумеет». Люди со слезами вспоминают, какое унижение испытали они сами или их родственники в больницах, как никто не хотел с ними говорить, что-то объяснять.

Самый распространенный ответ врачей: «Лучше в церкви свечку поставьте. Все равно у вас нет медицинского образования, ничего не поймете». Тут же под этими свидетельствами комментарии медиков: пациент сам виноват, сам не разобрался, и вообще — кругом неблагодарные. Чиновники медицину развалили. Зарплату рядовым докторам не платят. А граждане, вместо того чтобы спасать врачей от бюрократов, требуют от них человечности.

По мнению главы «Лиги защитников пациентов» Александра Саверского, причины вражды между врачами и пациентами — не только профессиональные ошибки и пробелы в образовании. Немалую роль играет и то, что в России затянулся переход от патерналистского отношения к партнерскому — то есть равному.

— Исторически так сложилось, что пациенты на врача едва ли не молились, — объясняет Саверский. — Просто потому, что раньше врач априори был более образованным человеком. Но сегодня ситуации, когда у пациента три высших образования, а медсестра или врач обращаются к нему на ты да еще приказным тоном — неприличны.

Из-за такого отношения к пациентам, по словам Саверского, конфликт может вспыхнуть на ровном месте. Нет в больнице лекарств, бинтов, специалистов — врач не подумает извиниться, потому что пациент в его глазах всегда стоит ниже. А если при этом больные еще и не получают необходимой помощи, они вполне могут полезть в драку.

— Вчера звонит дама. У нее направление на высокотехнологичную медпомощь. Приходит в федеральный центр, а там заведующая говорит: «Я не буду вас лечить». Без объяснений. И что этой пациентке делать? Она образованная женщина, инвалид третьей группы. Морду бить не пойдет. Но другой гражданин на ее месте вполне мог бы впасть в состояние аффекта — со всеми вытекающими.

Педиатр, член Европейской ассоциации по коммуникациям в сфере здравоохранения Анна Сонькина-Дорман говорит, что отчаяние может до неузнаваемости изменить человека. Принято считать, что воспитанные, интеллигентные люди остаются такими при любых обстоятельствах. Но это не так.

— Я веду тренинги для врачей по правилам общения, — рассказывает Анна. — Самый частый вопрос — любого ли можно довести до агрессии? Привожу пример из личного опыта. Однажды я обнаружила себя стоящей среди толпы на перегороженном полицией мосту, через который мне нужно было проехать. Со мной было двое маленьких детей. И в какой-то момент я поняла, что стою и кричу страшным голосом на молоденького милиционера, который там ни за что не отвечал. После того как я подробно рассказываю эту историю, говорю людям: «Давайте по-честному: каждый из нас может вспомнить какую-то ситуацию, когда он вел себя так, что потом ему стыдно было об этом вспоминать».

По словам Сонькиной-Дорман, если бы врачи умели правильно разговаривать с пациентами, не устраивать взаимные перепалки, у нас «могла бы быть совсем другая жизнь».

«Они убили Арину»

Житель Владимира Сергей Плаксин стал лидером стихийного движения пострадавших пациентов в своем регионе. Его жена — 32-летняя Анна Бобрикова — умерла в октябре 2016 года. За несколько месяцев до этого, в июне, Анна родила здорового сына. Но после родов открылось кровотечение. Женщине удалили матку. У нее отказали почки, была остановка сердца, отек мозга, кома. О том, что у жены начались серьезные проблемы со здоровьем, Плаксин узнал спустя почти двое суток после родов. И рассказали ему об этом хирурги Владимирской областной клинической больницы, куда доставили из роддома Анну.

Главврач Владимирского перинатального центра Надежда Туманова уверяла Сергея, что все под контролем: «После родов открылось кровотечение, но это часто бывает, волноваться не стоит». Оснований не доверять ей у Сергея не было. Беременность Анны протекала без сбоев. В анамнезе — никаких болезней. В роддом, по рекомендации женской консультации, она легла за неделю до предполагаемого срока. Из реанимации Владимирской больницы Анну на реанимобиле перевезли в Москву, в федеральный гематологический центр. Ни мужа, ни ее мать об этом в известность не поставили.

— Врачи пытались найти у нее болезни крови, на которые можно списать весь случившийся кошмар, — рассказывает Сергей. — Вначале я не хотел огласки. Но мне несколько дней лгали о жене, отказывались показать медицинские документы, говорить, как именно ее лечили, ссылаясь на врачебную тайну. Главной задачей медицинских чиновников было не спасти жену, а доказать, что она сама во всем виновата — не следила за своим здоровьем. Они своим цинизмом разбудили во мне зверя.

Обозленный таким отношением, Сергей начал действовать. В соцсети «ВКонтакте» организовал страничку помощи жене. Спасти Анну не удалось, но благодаря широкой огласке заведено уголовное дело. После смерти молодой матери никто из медицинских чиновников соболезнований семье не выразил. Наоборот — они обвинили Плаксина в разжигании ненависти к врачам.

— Я действительно призываю пациентов не молчать и защищать себя, — объясняет Сергей. — Благодаря моей группе уже возбуждено пять уголовных дел, связанных с медицинской халатностью. Такие случаи нельзя скрывать, при чем тут ненависть?

Для нейтрализации «медицинского Робин Гуда» во «ВКонтакте» появилась группа «Остановите Плаксина». Сергей говорит, что в числе ее членов — чиновники обладминистрации и начальство местных больниц. Плаксина осуждают за то, что он «полощет грязное белье» и рассказывает физиологические подробности болезни жены, вместо того чтобы публиковать печальные фото со свечками и поминальные стихи. Особой популярностью страница не пользуется. В группе «Памяти Ани Бобриковой» состоят 16 559 человек, у «оппонентов» — 264 участника.

Стихийная самоорганизация пациентов зафиксирована и в столице Бурятии Улан-Удэ. В конце марта в самых людных местах города кто-то расклеил самодельные листовки формата А4. На них — фото смеющейся белокурой девочки и огромные красные буквы: «Они убили трехлетнюю Арину». Здесь же перечислены фамилии местных чиновников и врачей, которые, по мнению распространителей самиздата, виновны в гибели ребенка.

Арина Сороковикова умерла в марте 2017 года в Детской республиканской клинической больнице Бурятии. Перед этим 2,5 месяца девочку усиленно, но безуспешно лечили. Болезнь началась с обычного ночного кашля. Сначала поставили диагноз «острый бронхит», затем «ларинготрахеит». Родители побывали с Ариной в пяти стационарах. Во время манипуляций по установке трахеостомы девочке повредили пищевод.

Родственники умершего ребенка утверждают, что к листовкам отношения не имеют. Но говорят, что хотели бы объединиться с другими родителями Бурятии, которые из-за халатности медицинских работников потеряли детей. Таких наберется немало.

Невролог, кандидат медицинских наук Павел Бранд подтверждает, что случаев пациентской агрессии стало больше, однако сомневается, что это связано с неумением медперсонала общаться или с дефектами в оказании медицинской помощи. По его словам, немалую роль в росте агрессии к медикам может играть пресса. Если долго говорить из телевизора, что врачи плохо лечат, то не стоит удивляться тому, что их начинают бить, особенно когда речь идет о гражданах в нетрезвом состоянии.

Александр Саверский утверждает, что до прессы доходят крупицы информации: «В России в год происходит 40 миллионов госпитализаций. Страховые компании находят в больницах 4 миллиона дефектов оказания помощи. В публичную плоскость не попадает и 10 процентов от этого количества. И это мы еще не берем поликлиники. Представляете, что будет, если обо всем начнут говорить?»

Общение с пациентами как инвестиция

Вадим Гущин, директор отделения хирургической онкологии Mercy Medical Center в Балтиморе, США, соучредитель образовательного проекта «Высшая школа онкологии» для российских интернов

Врач должен обладать навыками ведения разговора. Это часть его профессионализма. У меня сегодня на обходе у двух больных из 14 назрели конфликты. В одном случае медсестры отказывались работать с больной, так как ее дочь злилась на персонал и мешала работе. Она считала, что все невнимательны к ее матери. С чего я начал разговор? «Я вижу, что вы сильно недовольны этой ситуацией. Я понимаю: это ваша мама, и вы вправе за нее волноваться». Тут главное — озвучить эмоции. И второй этап: «Я бы, скорее всего, так же заботился о своих родственниках. И тоже подозревал бы, что врачи могут сделать что-то неправильно». Когда ты проговариваешь все это пациенту, сразу же уходит 70-80 процентов напряжения.

Я не спорил, не говорил: «Вы неправы, медсестры у нас замечательные, и вообще вы ни в чем не разбираетесь!» Если бы я так строил беседу, моя клиентка решила бы, что я просто ее не слышу. На самом деле дама хотела поговорить об осложнении заболевания у матери. И как только я подробно объяснил, чего стоит ждать в этой ситуации, а что — нереально, конфликт растворился. Женщина оказалась адекватной. И я говорю вовсе не о вершине мастерства в общении. Это рутинный прием, который мы используем ежедневно.

Часто слышу, что в России иные реальности, чем на Западе. Это правда. Но ведь люди — точно такие же, из крови и плоти, и биология взаимоотношений та же. Российские врачи любят ссылаться на то, что у них нет времени, чтобы «хорошо» поговорить. Но стоны по поводу 10-15 минут на пациента, отведенных Минздравом, меня не жалобят. Подчас у меня самого цейтнот, приходится разрываться на части. Важно эффективно использовать имеющиеся временные ресурсы. Пациент должен чувствовать, что у врача нет ничего и никого важнее на эти 10-15 минут, кроме него. Если сказать: «Не мешай мне, я важный, у меня есть более тяжелые больные» — это усиливает агрессию. Меня бы как пациента тоже такое отношение неприятно поразило.

Умение разговаривать нужно долго тренировать. Одной лекцией ничего не сделать. Когда в Высшей школе онкологии здесь, в России мы вводили этот предмет в программу, было видно, что ребята считают это дикостью. Прошло чуть больше года. Сейчас они уже пробуют применять некоторые приемы в своей работе и говорят, что перестали бояться вопросов пациентов и сложных ситуаций. Больные это чувствуют. К ним идут с просьбами что-то пояснить, рассказать — подчас даже в обход опытных врачей.

Есть научные исследования об агрессии пациентов — например, по поводу неадекватного поведения в приемном покое больниц. Профессионализм в общении — штука важная, но бывают ситуации за рамками этого. Например, когда посетитель в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. Медработники должны знать, как действовать в чрезвычайных ситуациях. В моей больнице проводятся регулярные тренинги. У каждого сотрудника свой алгоритм действий, если кто-то из коллег нажмет тревожную кнопку. Все четко, без суеты. Но главное при этом — пациент должен остаться пациентом. Его здоровье и благополучие — на первом месте. Врачам стоит фокусироваться на собственном профессионализме, а не читать нравоучения другим, как себя вести.

Зачастую, мамы и папы подростков, узнав о нетрадиционной половой ориентации своего ребенка, не знают, что делать. Хорошо, если родителям хватает мудрости обратиться к специалисту и с его помощью попытаться понять и принять своего ребенка. Чаще взрослые просто дистанцируются от детей, которые в этот период как никогда нуждаются в поддержке. Непонимание, а иногда и демонстративное пренебрежение со стороны близких нередко заканчиваются трагедией. Просветительский проект illuminator.info, начавший работу 17 мая, в день борьбы с гомофобией, — попытка помочь таким родителям лучше понять своих детей. «Лента.ру» поговорила с основателями и экспертами проекта об их деятельности и о том, возможно ли преодолеть гомофобию в отдельно взятой семье и стране.

Режиссер Павел Лопарев и продюсер Ирина Ходырева, авторы проекта Illuminator

Во время работы над документальным фильмом о группе поддержки для ЛГБТ-подростков «Дети-404» мы услышали много историй о том, как гомофобия разрушает семьи и калечит судьбы. Родители не принимают своих детей, пробуют «лечить», хуже того — могут избить или выгнать из дома. В среднем, в России только один ребенок из пяти получает поддержку после каминг-аута. Зачастую взрослые совершенно не готовы к тому, что их дети оказываются не той сексуальной ориентации или гендерной идентичности, которой они ожидали. Родителям элементарно не хватает знаний об этом.

Так и возникла идея просветительского проекта для взрослых, чтобы предложить им альтернативный источник научной информации. Попробовать объяснить, что на самом деле все не так страшно, это не болезнь, не патология, не распущенность, это особенность, с которой стоит научиться жить.

Проект «Иллюминатор» — это попытка снизить напряженность в ситуации, когда конфликта и непонимание возникает среди членов семьи, самых близких людей. Быть родителем непросто, особенно если твой ребенок не вписывается в определенные социальные рамки.

Для подготовки проекта мы сначала обратились к самим родителям, чтобы узнать, какие конкретно вопросы их больше всего волнуют, а затем нашли специалистов — психологов, психиатров, сексологов, социологов, которые постарались дать на эти вопросы простые, но емкие ответы.

Мы отдаем себе отчет, что с помощью просветительского интернет-проекта мы вряд ли переубедим ярых гомофобов. Не тот формат. Поэтому мы сразу обозначили свою целевую аудиторию — «родители, которые хотят разобраться». Мы в первую очередь предлагаем информацию взрослым, которые сомневаются, задаются вопросами и ищут поддержку. Думаем, что таких немало.

Мы знаем случаи, когда вовремя полученная информация помогала людям понять и принять что-то важное, разобраться в сложном вопросе и избежать драмы или конфликта. И нас такие примеры вдохновляют.

Хочется верить, что тогда взрослые смогут найти в себе силы на поддержку своих детей. Как объявляют в самолетах: сначала наденьте маску на себя, потом на ребенка. Надеемся, наш проект поможет родителям сделать глубокий вдох, успокоиться, собраться с мыслями и помочь себе и своим близким.

Нам будет приятно, если педагоги и школьные психологи смогут использовать наш проект в своей работе, но пока никаких конкретных идей о взаимодействии с системой образования у нас нет.

Елена Омельченко, доктор социологических наук, директор Центра молодежных исследований ВШЭ в Санкт-Петербурге

Очевидно, что отношение общества к ЛГБТ в последнее время изменилось. В начале перестройки, в 1990-е годы людям было не до этого, да и определенная свобода выражения присутствовала и в публичной сфере, и в медийном пространстве. Общественное мнение поменялось в первом десятилетии 2000-х, с поворотом страны к традиционно-консервативным ценностям, а наиболее ярко и очевидно негативное отношение к ЛГБТ проступило с 2012-2013 годов, с принятием закона о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних.

Ситуация, в которую попадают подростки с нестандартной половой ориентации в этих условиях, требует разговора с психотерапевтом, размышлений и объяснения. Согласно исследованиям, представители ЛГБТ в своем детстве ощущали себя «неправильными». Перевод такого самоощущения в плоскость, «кто я на самом деле», очень сложен, потому что для подростка крайне непросто принять какую-то свою особость, отличие от группы. Существует боязнь оказаться вне ее, маргиналом, аутсайдером.

Особенно гомофобны мальчишеские коллективы. Им внушается необходимость маскулинности (хотя бы демонстративной), и гомофобия — одна из значимых ценностей в этой парадигме. Девочки более защищенные в этом смысле. Как правило, их интерес к своему полу не особо очевиден и в меньшей степени волнует общество. Люди считают представителей женского пола более эмоциональными, поэтому подобные проявления привязанности обычно не вызывают столь жесткой реакции, как в среде мальчиков, пока это не принимает каких-то очевидных форм.

Родители относятся к нестандартной половой ориентации своих детей по-разному. Зачастую уровень гомофобии в семье мало влияет на их отношение к своим чадам — скорее, тут важны степень любви к ним и готовности принять их и помочь им. Некоторые могут заявить своему ребенку в такой ситуации «ты не мой сын» или «ты не моя дочь» (я знаю такие случаи). Люди, в целом негативно относящиеся к ЛГБТ, способны сказать «не знаю и не хочу знать об этом, живи так, как хочешь, только главное, чтобы это семьи не касалось».

Принять ориентацию ребенка родителям сложно, особенно в атмосфере, когда этому дается такая жесткая оценка. Все происходит постепенно, но происходит, ведь ребенок дороже каких-то общих принципов.

Родители детей, попавших в такую ситуацию, очень нуждаются в помощи, разъяснении, хотя бы какой-то информации. Эта информация может ими не приниматься и отторгаться, но она невероятно важна.

Очевидно, что подрастающее поколение будет терпимее родителей. Наши исследования фиксируют снижение уровня гомофобии среди молодежи, принятие более либеральных гендерных порядков, понимание того, что могут быть другие варианты половой ориентации. Изменения произойдут снизу.

Дмитрий Исаев, сексолог, психотерапевт

Родители детей-ЛГБТ нечасто обращаются к сексологу или психотерапевту — по многим причинам. Несовершеннолетние обычно не афишируют свои сексуальные предпочтения, и поэтому нередко их ориентация обнаруживается родителями лишь случайно.

Причем это определенный тип родителей, которые пытаются читать переписку своих детей, смотрят, что они пишут в интернете. Такая модель отношений в семье дисгармоничная. По мнению таких родителей, они лучше знают, что нужно их детям, они навязывают им свою волю, говорят, с кем можно общаться, а с кем нельзя. Если им становится известно о нестандартной ориентации своего ребенка, они начинают искать специалиста, который его исправит, вылечит.

Работать с такими родителями практически невозможно. Они ориентируются на доступные социальные представления о проблеме, подаваемые в СМИ, — что это ненормально, что это патология, что это тлетворное влияние интернета и Запада… В этих случаях задача заключается в объяснении того, что с ребенком прежде всего нужно выстраивать нормальные отношения и не пытаться ему что-то навязывать.

Наличие каких-то предпочтений у подростка не значит, что они останутся у него на всю жизнь. Подростковое поведение нередко сопровождается экспериментированием со своей сексуальностью. Часто человеку навешивают ярлык за какие-то его слова или действия, которые вовсе не обязательно отражают его истинную суть. Об этом тоже важно говорить.

Для некоторых подростков осознание своей гомосексуальности — настоящая трагедия, они думают, что с ними происходит нечто ненормальное и неестественное. Они ищут возможности избавиться от своей ориентации или побороть ее. Бывает, что подросток, обнаруживший, что его привлекают лица того же пола, начинает активно вступать в сексуальные отношения с лицами противоположного пола, пытаясь переделать себя, проверить.

Все это хорошо известно. Порой наиболее сильные устремления к гетеросексуальным контактам демонстрирует гомосексуальный молодой человек. При этом он, естественно, запрещает себе любые контакты с лицами своего пола. Но есть и другая группа, которая из разных источников узнает и понимает, что ничего патологичного в этом нет, и воспринимает свою ориентацию совершенно нормально.

На протяжении нескольких десятилетий наблюдается тенденция к более либеральным настроениям у каждого нового поколения. Но с годами люди склоняются к более консервативным взглядам. Важна общая атмосфера в социуме.

Закон о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних повлиял на общественное сознание, потому что из повестки дня стало изыматься альтернативное мнение. Утверждение о нормальности другой половой ориентации считается неправильным. Любой специалист или СМИ, которые пытаются высказать иную точку зрения, автоматически превращаются в нарушителей закона.

С одной стороны, проекты, подобные Illuminator, действительно не повлияют на гомофобных родителей. Но с другой стороны — довольно много мам и пап, сталкивающихся с подобной проблемой в своей семье, начинают искать ответы на свои вопросы в интернете. Понятно, что они не включают для этого телевизор. Эти люди читают публикации и статьи в сети, чтобы разобраться в своей ситуации. И это способствует более адекватному пониманию проблемы.