Ремонт стиральных машин на дому.
Ремонт посудомоечных машин Люберцы, Москва, Котельники, Жулебино, Дзержинский, Лыткарино, Реутов, Жуковский, Железнодорожный. Раменское. 8-917-545-14-12. 8-925-233-08-29.
Бывший чиновник ФАС предпринял вторую попытку занять кресло замглавы ведомства
Бывший заместитель главы МинкомсвязиМихаил Евраев, чья кандидатура месяц назад рассматривалась в качестве возможного заместителя руководителя Федеральной антимонопольной службы (ФАС) и была отвергнута, вышел на второй круг согласования. Как стало известно «Ленте.ру», его кандидатуру завернули силовые ведомства, опасаясь, что продвигаемая им система госзакупок несет вредоносную идеологию. Но поддержку ему оказывает сам глава ФАС Игорь Артемьев. В ситуации разбиралась «Лента.ру».
В современной системе государственных закупок бывший заместитель главы Минкомсвязи Михаил Евраев известен многим. Более того, считается, что полтора десятилетия назад он имел прямое отношение к ее созданию. В Федеральную антимонопольную службу чиновник пришел в апреле 2004 года, буквально через месяц после ее создания и назначения главой ведомства Игоря Атемьева. Там он возглавил управление по контролю и надзору в области недвижимости, локальных монополий и ЖКХ. «Евраев стал заниматься тем, от чего отказались другие подчиненные Артемьева, но очень быстро развернул в ФАС бурную деятельность и по сути сформировал новую сферу регулирования, — вспоминает в интервью «Ленте.ру» один из его тогдашних коллег, а ныне генеральный директор Института повышения конкурентоспособности Алексей Ульянов. «Служба стала участвовать не только в распределении природных ресурсов, но и государственных заказов», — отмечает он.
Евраев считается прародителем Федерального закона от 25 июля 2005 года номер 94 «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд» — первого закона, регламентирующего системную работу с закупками. По мнению одного из экспертов, именно в этот момент в России была внедрена противоречащая мировому опыту система, где место финансового контроля и контроля за результатами закупок занял мелочный процедурный контроль ФАС. Главным же способом закупки стал так называемый «обратный аукцион», запрещенный в Европе и не рекомендованный к применению в США. В развитых странах принято закупать товары и услуги у нескольких поставщиков, делить тендер между разными компаниями, чтобы и конкуренцию сохранить и ценами варьировать. В России это запрещено. Более того, предложенный порядок крайне затруднил участие в торгах для производителей товаров и услуг, зато открыл широкую дорогу для различного рода посредников. Таким образом, у ФАС появился мощнейший рычаг давления на бизнес — регулирование госзакупок, что по своей силе перевешивает все остальные сферы деятельности службы — это регулирование рекламы и даже тарифов естественных монополий.
Личное качество, в отсутствии которого точно нельзя обвинить Михаила Яковлевича, — это уверенность в собственной правоте. Когда в 2008 году председатель Счетной палатыСергей Степашин охарактеризовал 94-й ФЗ как «самый коррупциогенный в России», Евраев, защищая свое детище, ответил в тон: «Закон номер 94 — главный закон для борьбы с коррупцией». Чиновника даже не смутил главный вывод аудиторов СП, утверждающих, что введение в действие закона номер 94 не уменьшило коррупцию в госзакупках, но лишь сместило ее центр в область организации аукционов. Между тем конфликт интересов вокруг 94-ФЗ усиливался.
Сотрудники ФАС до сих пор вспоминают, как летом 2010 года в Федеральной антимонопольной службе случилось первое за всю ее историю маски-шоу — в здание центрального аппарата ведомства, перепрыгивая через турникет, ворвались серьезно настроенные сотрудники ФСБ. В результате, по воспоминаниям бывшего сотрудника ФАС (запись разговора имеется в распоряжении редакции «Ленты.ру»), был задержан посредник, который якобы нес Михаилу Евраеву некую сумму денег в виде отката. В день проведения силовой операции, как продолжает источник, глава ФАС Игорь Артемьев вызвал к себе подчиненного и попросил его «лечь на дно», а затем использовал свое влияние, чтобы замять это дело.
В 2012 году чиновнику пришлось уйти из ФАС. Он получил должность заместителя министра связи и массовых коммуникаций РФ. В сферу его ответственности входило кураторство ФГУП «Почта России» и создание государственной информационной системы «ЖКХ».
«Стало понятно, что по 94 закону в области госзакупок работать очень тяжело, тогда начали прорабатывать новый закон — 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд»», — вспоминает Александр Ульянов. «А Евраеву нашли новое место работы», — говорит он. Между тем, по словам собеседника «Ленты.ру», значительная часть огрехов и недочетов практически в неизменном виде перекочевала в новый 44 закон. Обсуждение этого документа запомнилось тем, что позицию ФАС, призывающей не менять в тексте закона ни буквы, неожиданно для многих поддержал известный оппозиционер Алексей Навальный, с которым Евраев в свое время состоял в партии «Яблоко». Кстати, уже через четыре года с момента принятия 44-й ФЗ был также признан неэффективным.
Пикантная подробность: даже перейдя на работу в Минкомсвязи, Евраев не утратил интереса к сфере госзаказа. Как рассказал «Ленте.ру» один из активных участников рынка закупок, «именно с подачи Евраева министерство заказало у ФГБУ НИИ «Восход» систему «Независимый регистратор», хотя связистам она по большому счету нужна не была». «А вот антимонопольная служба нуждалась в этом инструменте гораздо больше, поскольку одна из ее важнейших задач — отслеживание сговоров на торгах путем участия аффилированных компаний, подающих заявки с одного IP-адреса, а также анализ ценового поведения. Обретя контроль над «Независимым регистратором», Евраев получил возможность прямо влиять на ход проходящих через систему торгов. Стоит ли теперь удивляться, что среди оспоренных ФАС сделок число мелких закупок превышает 75 процентов, а доля дел против малого бизнеса в общем числе дел ФАС по сговорам на торгах достигла 90 процентов? Подобные истории с крупным бизнесом можно пересчитать по пальцам», — говорит собеседник «Ленты.ру».
Что касается состояния и эффективности работы «Почты России», то здесь ничего объяснять не надо — они знакомы каждому россиянину. А вот с ГИС ЖКХ получилось интереснее. Заняв новое кресло, Михаил Евраев широковещательно заявил, что с 1 июля 2016 года ГИС ЖКХ «запускается в промышленную эксплуатацию на всей территории страны». На внедрение системы было истрачено 2,3 миллиарда рублей. Однако уже в 2017 году комиссия Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) опубликовала заключение, согласно которому признать систему рабочей никак нельзя: «Огромное количество ошибок, низкая скорость работы, невозможность автоматической интеграции с информационными базами поставщиков услуг, которые в итоге вынуждены вносить данные практически в ручном режиме».
Опубликованный в январе 2018 года отчет Счетной палаты повторяет выводы специалистов РСПП: «ГИС ЖКХ в настоящее время не готова к полноценному запуску — низкий процент заполнения необходимой информацией не позволяет в полной мере использовать потенциал системы для предоставления гражданам информации в сфере ЖКХ и возможности оплаты жилищно-коммунальных услуг».
На фоне вышесказанного решение правительства, не давшего согласия на назначение Евраева, кажется логичным. Вопросы вызывает тот факт, что неудавшийся соискатель пытается пройти согласование повторно.
В среду, 17 мая, президент России Владимир Путин встретился в Сочи с премьер-министром Италии Паоло Джентилони, заступившим на должность в декабре прошлого года после вынужденного ухода его предшественника Маттео Ренци. Прежде итальянец работал министром иностранных дел и неоднократно приезжал в Россию. Он уже успел побывать в Белом доме и провести переговоры с президентом США. Владимир Путин с Дональдом Трампом пока не виделся, но с готовностью охарактеризовал то, что происходит в Вашингтоне: «политическая шизофрения».
На даче у Путина
Предыдущий премьер-министр Италии харизматичный Маттео Ренци был вынужден покинуть пост после провала затеянной им конституционной реформы. Его место занял Паоло Джентилони, не столь яркий, зато последовательный политик. В том числе и в отношении России. Как и Ренци, он считает, что идея изоляции Москвы малоэффективна. «Было достаточно примеров, когда Россия отвечала на атаки против нее с усиленной энергией и национальной гордостью», — напоминает итальянец.
Отношения с Россией, по его собственному признанию, он оценивает как чрезвычайно успешные и просто отличные. По сообщениям итальянской прессы, переговоры с российским президентом должны были состояться еще в Пекине на саммите «Один пояс — один путь», но были отложена, дабы не принизить значение визита в Сочи. «Едет на дачу к Путину», — провожали премьера заголовки газет.
Резиденцию Бочаров Ручей, которую действительно можно назвать «дачной», в мае уже посетили канцлер ФРГ Ангела Меркель, президент Турции Реджеп Эрдоган и палестинский лидер Махмуд Аббас. Обсудить вопросы «весьма деликатного свойства» приехал и Джентилони.
Отдав должное возросшему товарообороту (после обвала 2014 года за первые два месяца этого года взаимная торговля увеличилась на 28 процентов), перешли к международной повестке. Санкции Евросоюза в отношении России не следует принимать автоматически, отметил Джентилони. «Никто не думает, что Италия сама разорвет связи с союзниками, но нельзя, конечно, принимать решения, связанные с санкциями, просто на автопилоте», — предупредил он.
Российский президент в свою очередь посетовал, что взаимоотношения России и ЕС в настоящий момент никак не назовешь нормальными, их омрачает излишняя политизация.
«Двадцатка» бьет «семерку»
Уже через десять дней в итальянской Таормине состоится встреча «Большой семерки». Форум экономически развитых держав с 1998 года представлял собой «восьмерку», но с 2014 года, после крымских событий участники клуба встречаются без России. Однако Джентилони, председатель саммита, решил узнать, как Москва подходит к решению актуальных мировых проблем.
«Мы знаем, что нас соединяет и что нас разделяет, но мы понимаем, что у нас есть общий интерес к международной стабилизации, борьбе с терроризмом и решению разных кризисов», — сказал итальянский премьер. Именно об этом пойдет речь в его послании лидерам стран «семерки» после встречи с Путиным.
Сам российский президент на вопрос о послании отшутился: «Что касается моего месседжа, который я передал господину премьер-министру, то он носит секретный характер, и я не могу вам об этом сообщить».
Несмотря на свое неучастие в саммите G7 Россия будет рада принять у себя все страны, которые хотят сотрудничать, независимо от формата этого сотрудничества, отметил Путин. Он также напомнил, что Москва остается в «Большой двадцатке», которая, как неоднократно подчеркивали в Кремле, куда важнее, чем «семерка». Кроме того, есть и «впечатляющая программа сотрудничества» от Пекина, добавил Путин.
Политическая шизофрения
Однако все эти внешнеполитические темы затмил очередной скандал, разгоревшийся в США. Обвинения американских СМИ в адрес Дональда Трампа в том, что он якобы раскрыл секретные данные в разговоре с российским министром иностранных дел Сергеем Лавровым появились 15 мая на страницах газет The Washington Post и The New York Times. А затем американский телеканал ABC сообщил, что Трамп поделился сведениями о планах террористов устроить взрыв на борту одного из лайнеров с помощью бомбы, заложенной в ноутбук.
Чтобы прояснить ситуацию, Белый дом собрал специальный брифинг. Журналистам сообщили, что Трампа не проинформировали об источнике данных, но вся информация, которую президент США предоставил Лаврову, была «подобающей». Трамп также не стал опровергать передачу данных российскому министру, заявив, что сделал это, желая подтолкнуть Россию к более активной борьбе против ИГ (террористическая организация, запрещенная в России).
В Кремле эту историю отказывались комментировать в течение нескольких дней. 16 мая пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков назвал сообщения ерундой, к которой Москва не хочет иметь никакого отношения. На следующий день он просто отказался реагировать на все это. Детальный ответ в итоге дал президент России.
«Мы видим, что в Соединенных Штатах развивается политическая шизофрения, ничем другим я не могу объяснить обвинения действующего президента в том, что он выдал Лаврову какие-то секреты», — заявил Путин во время совместной пресс-конференции с Джентилони.
И трудно себе представить, что еще могут придумать люди, которые генерируют подобную чушь и бред, подчеркнул российский президент. «Они раскачивают внутриполитическую ситуацию в США под антироссийскими лозунгами. Они либо не понимают, что наносят вред своей стране, и тогда они просто тупые, — сделал вывод Путин. — Либо они все понимают, и тогда они просто опасные и нечистоплотные люди».
В любом случае это дело самих Соединенных Штатов, и Россия не собирается в это вмешиваться, сказал он. Не дело Кремля давать оценки деятельности президента Трампа. Впрочем, в одном Москва готова помочь. Если администрация президента США пожелает, Москва предоставит запись беседы Лаврова с Трампом в сенат и Конгресс, предложил Путин. Помощник российского президента Юрий Ушаков пояснил, что аудиозапись разговора и Трампа не велась, но имеется стенограмма.
Нелепость всех этих обвинений российский президент дополнительно подчеркнул обещанием наказать своего министра за то, что, получив секреты от Трампа, он почему-то не передал их в Кремль. «Придется объявить ему замечание, выговор, потому что он этими секретами с нами не поделился. Ни со мной, ни с представителями спецслужб России, это очень плохо с его стороны», — пожурил Лаврова глава государства. Самой встрече министра с президентом США Путин, несмотря на разразившийся скандал, дал высокую оценку.
«Умолял жену купить водки, чтобы хоть чуть-чуть полегчало»
Фото: Павел Смертин / ТАСС
Минздрав заявил, что готов законопроект о декриминализации ошибок медицинских работников при работе с наркотическими веществами. Речь идет о тех случаях, когда нарушения «не обладают высокой степенью общественной опасности». По данным благотворительного фонда помощи хосписам «Вера», сегодня полноценное обезболивание в конце жизни получают не более 30 тысяч из 800 тысяч нуждающихся. Врачи боятся выписывать пациентам сильнодействующие препараты. Инструкции по работе с ними чрезвычайно запутаны и трудновыполнимы, а малейшая ошибка грозит возбуждением уголовного дела и судимостью. Даже если новый закон будет принят, всех проблем он не решит. Кроме уголовной ответственности останутся административные наказания и чудовищная забюрократизированность. «Лента.ру» узнала у врачей, юристов и благотворителей, почему россиянам и дальше придется терпеть боль.
Не радость, а жгучий стыд
Алексей Масчан, заместитель директора Федерального научно-клинического Центра детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Дмитрия Рогачева:
Как я понимаю, этот законопроект призван убрать уголовную ответственность для тех врачей, которые ошиблись в оформлении документации, потеряли ампулу с остатками препарата или неправильно списали наркотик. Наконец-то сказали, что ничего криминального в этом нет. Это очень хорошо.
Но я абсолютно уверен, что этот закон ничего принципиально не изменит, если мы определяем в качестве цели закона улучшение доступности наркотиков и сильнодействующих препаратов для больных. Для этого нужно устранять административные барьеры по хранению, учету, списанию и так далее. Потому что при декриминализации я буду знать: да, меня не посадят. Но я буду также знать, что мне, чтобы получить даже какой-нибудь противосудорожный препарат, нужно его выписать, бежать в реанимацию, где он хранится в железном шкафу, потом спуститься и ввести, а остаток уничтожить по протоколу. То есть между врачом и пациентом стоит множество искусственно возведенных барьеров, которые врача просто отвращают от использования этих препаратов.
В госпитальной среде, где врачи имеют дело с экстренными случаями, пациенты могут получить наркотическое средство в течение нескольких часов. В амбулаторной среде это может занимать несколько дней. И вы можете быть уверены, что сначала выпишут что-нибудь наименее эффективное, типа какого-нибудь трамадола, потому что это быстрее и легче. Но большинству раковых больных он не поможет.
В тех странах, на которые мы ориентируемся, вас посадят скорее за то, что вы не назначили наркотик, чем за то, что вы что-то перепутали при его назначении. Когда я работал во Франции, я назначал наркотик, записывал это в историю болезни, медсестра сразу брала ключик от сейфа, расписывалась за получение того количества ампул, которое я выписал, размешивала в шприце и начинала вводить. Это занимало десять минут. В Израиле больным, которым диагностируют неизлечимый рак, сразу прописывают марихуану для улучшения настроения.
Сейчас, например, наркотики запрещено вводить постоянной инфузией, а именно так они должны вводиться. Самое эффективное обезболивание — это не когда делают три-четыре укола, а с помощью постоянного внутривенного введения. Запрещать такой метод введения глупо и трусливо, но он запрещен.
Никакого влияния на усугубление проблемы наркомании никакие нарушения медицинского оборота наркотиков не имеют. Не просто 0,1, а 0,0001 процента всего незаконного оборота наркотиков приходится на украденные из медицинских учреждений препараты. Реальная борьба с наркотиками подменяется борьбой с медицинским применением. Это та правда, с которой, к сожалению, мы имеем дело.
У нас стали чаще использовать опиаты, и, к счастью, сейчас расширяется ассортимент лекарственных форм; появились пластыри; ждем, что появятся конфетки для детей. Но представьте себе людей, которые теряли своих близких от раковых заболеваний все эти годы. Они видели их мучения, они тяжело страдали от того, что не могут им помочь. То есть не гордость и радость должны испытывать инициаторы законопроекта и законодатели, а жгучий, тяжелый пожизненный стыд из-за того, что этого не случилось на 15-20 лет раньше.
Формулировка «наркотические средства, не обладающие высокой степенью общественной опасности», — более чем странная. Кто определяет степень общественной опасности? И покажите мне в медицине хоть одно такое вещество. Может быть, это такие препараты, которые заставляют после принятия идти и совершать массовые убийства? Тогда, извините, бутылка водки или очередной пропагандистский шедевр Соловьева-Киселева гораздо опаснее, чем любой наркотик.
Опасности нет
Екатерина Чистякова, директор по развитию благотворительного фонда «Подари жизнь»:
Наш фонд помогает детям, больным раком, даже в тех случаях, когда ребенка вылечить невозможно. Мы часто сталкиваемся с тем, что медицинские организации в регионах отказываются назначать детям наркотическое обезболивание даже тогда, когда оно нужно. Основная причина проблем — недостаток знаний у врачей в области детского обезболивания.
Но бывает, что врачи просто избегают иметь дело с наркотиками, опасаясь проблем. Международный комитет по контролю над наркотиками в 2016 году рекомендовал государствам «Упразднить правовые санкции за непреднамеренные ошибки при обращении с опиоидами» для повышения доступности обезболивания. В России такие санкции предусмотрены статьей 228.2 УК РФ.
По этой статье, например, в 2014 году была признана виновной в совершении уголовного преступления фельдшер скорой помощи. Фельдшер ввела пациенту лекарства, а ампулу с остатками препарата поместила в контейнер. В решении суда записано: «В результате неосторожных действий произошло самовыливание из ампулы и утрата психотропного лекарственного препарата «Реланиум 0,5% -2,0» в количестве 1,3 мл, что составляет 6,5 миллиграммов психотропного вещества «диазепам»».
Анализируя правоприменительную практику по статье 228.2 УК, мы увидели, что правонарушения, которые рассматриваются в рамках этой статьи, совершаются по неосторожности, без корыстных побуждений. Дела состоят из одного эпизода. Судебные решения по деяниям, совершенным из корыстных побуждений, либо повлекшим причинение вреда здоровью человека, отсутствуют. Таких уголовных дел нет. Информации о поступлении утраченного наркотического средства в нелегальный оборот в результате рассматриваемых правонарушений нет.
На наш взгляд, правонарушения врачей, которые квалифицируются в рамках статьи 228.2 УК, не представляют высокой общественной опасности. Мы неоднократно предлагали органам власти исключить из сферы действия уголовного законодательства нарушения правил оборота наркотических средств и психотропных веществ, не повлекшие за собой причинения вреда жизни и здоровью человека, установив за них административную ответственность. За нарушение правил оборота, совершенные из корыстных побуждений и иной личной заинтересованности, либо повлекшие по неосторожности причинение вреда здоровью человека, оставить уголовную ответственность.
Каждые 15 минут — бумажки
Алексей Эрлих, кардиолог, заведующий отделением кардиореанимации московской ГКБ № 29:
Глобально закон о декриминализации не поможет, потому что если врача продолжать хоть как-то наказывать за его профессиональную деятельность, то легче ему от этого не станет и меньше бояться он не будет. Я не вижу разницы между уголовным и административным наказанием. Не должно быть вообще никакого. Когда голову отсекают — плохо, но когда отсекают руку — не лучше. Медицинский оборот наркотических средств — это чисто медицинская проблема, она должна оговариваться только клиническими руководствами и правилами лечения. Положен человеку наркотик — он должен его получить незамедлительно.
Работа с наркотиками — это обычная работа врача. То, что она описывается рядом невыполнимых правил, — это не его проблема, это его беда. Почему в нормальных странах любой врач может списывать наркотики в любое время, когда это нужно? Почему они не хранятся под десятью замками? Это просто объясняется: потому что криминальный оборот наркотиков в медицинской сфере настолько мал по сравнению с оборотом за пределами медицины, что это несопоставимо. А люди у нас страдают. На выполнение правил, на постановку пяти лишних подписей и сотни печатей уходит очень много времени. Сегодня одного заместителя нет на месте, завтра другого… И вместо того чтобы через 15 минут получить наркотик, амбулаторный больной получает его через четыре дня.
Есть и другие мелкие идиотизмы, которые создают неудобства в работе врачей. Это процедура допуска к назначению наркотических препаратов и процедуры, по которым наркотики списываются. Врачи не списывают препараты так, как положено по закону. Это просто невозможно сделать. По правилам, например, если он должен сделать пациенту инъекцию морфина размером в четверть ампулы, три остальные четверти врач должен специальным протоколом, в присутствии трех администраторов, уничтожить. Представляете, как это делается? Если каждые 15 минут пациенту нужен морфин — каждые 15 минут нужно составлять акты. Ни один врач так никогда не сделает.
Что касается допуска, то раз в пять лет и как минимум при приеме на работу врач проходит осмотр психиатра, нарколога и при этом, надо сказать, платит свои личные пять тысяч рублей. Потом эти документы отправляются в МВД. У нас, например, доктор, которая два года назад устроилась на работу, до сих пор не может получить доступ к наркотикам, потому что в недрах МВД ее документы до сих пор ходят. Все это время человек не может полноценно работать.
Хорошо, что Минздрав начал действовать в этом направлении, но я понимаю, что полностью изменить систему они не могут и пытаются хоть как-то сделать хорошую мину при плохой игре.
Не надо скандала
Екатерина Овсянникова, руководитель Санкт-Петербургской консультативной службы по вопросам оказания паллиативной помощи фонда «AdVita»:
Еженедельно мы принимаем под опеку больше 20 семей. Все эти люди по какой-либо причине остались один на один с болью и беспомощностью. Проблема низкой доступности обезболивания и паллиативной помощи не решена ни в Петербурге, ни в Ленинградской области. И не близка к решению. Каждый рабочий день Консультативной службы — этому доказательство. Одна из основных причин нежелания врачей выписывать наркотические лекарственные препараты — статья 228.2 Уголовного кодекса.
Сегодня ночью я вместе с нашим медконсультантом билась за обезболивание мужчины, которому главный внештатный специалист дал рекомендации на обезболивание фентанилом. Но для бригады скорой помощи этого было недостаточно. Более того, пришлось ругаться с диспетчером скорой помощи, чтобы бригада вообще приехала. «Мы знаем о нем — онкологический, а они тяжело уходят. У нас много вызовов, и там нужнее», — сказала она мне, совершенно не стесняясь. А мужчина в это время умолял свою жену пойти купить водки, чтобы хоть чуть-чуть полегчало.
Поликлиника в Петербурге требует от сожительницы пациента возвращать ампулы, что с 2015 года делать не требуется. Вводить морфин два-три раза в сутки приезжает бригада скорой помощи. Скорая не может обеспечить обезболивание по часам, опаздывает на 2,5 часа. Позже объясняют это тем, что другие вызовы были важнее.
Боль у мужчины нарастает быстро. Того обезболивания, что было выписано — не хватает. Скорая корректировать обезболивание отказывается. Звоню ответственному, говорю, что схема нуждается в пересмотре. Вы что, кричат мне в трубку, пациента это может убить. У него и так — рвота. А ампулы мы просим вернуть, потому что боимся сесть. Это ведь ему не официальная жена. Сесть никто не хочет…На дворе 2018 год. Петербург. Почему так получается, что врачи до сих пор не в курсе, что с 2015 года никакие ампулы никто никуда носить не должен? Минздрав по этому поводу писал разъяснительное письмо о том, почему эти нормы уже не действуют. Получается, его никто не читал?
Катя, отвечают мне, но вы же понимаете. Просто врачи боятся пациента морфином убить. Откройте тогда клинические рекомендации Минздрава и вы узнаете, что в случае с хроническим болевым синдромом морфин не имеет потолка введения. И, если у пациента есть особые показания, они помогут откорректировать схему так, чтобы купировать боль.
Но и этого не происходит.
Если смотреть на корректные цифры по годовой потребности в обезболивании и фактическому потреблению, то они подтверждают, что по факту все нехорошо. Просто пока это не признается — по множеству причин. Одна из основных — это то, что нет спроса на качественную помощь. Нам в Консультативной службе на стенку лезть хочется, когда родственники говорят «только, пожалуйста, не жалуйтесь, не надо скандала, мы лучше потерпим». Не нужно постоянно ругаться и истерить, но сообщать о проблемах, о своих потребностях — нужно. Потому что в конце концов обезболивание и паллиативная помощь понадобится каждому из нас.
Чтобы не стал формальностью
Полина Габай, директор компании «Факультет медицинского права» (юридические услуги в медицинской сфере):
Декриминализации ответственности медицинских работников за неумышленные преступления, связанные с оборотом наркотических средств, — это защита интересов не только врачей, но и пациентов. Необходимо учитывать, что наркотические обезболивающие применяются не только в случаях с неизлечимыми больными. Есть еще врачи скорой, которые нередко вынуждены обезболивать наркотическими препаратами прямо на месте происшествия. И одна потерявшаяся ампула (просто куда-то закатившаяся во время суматохи по спасению жизни больного) может сломать судьбу врача. При этом состав преступления, предусмотренный статьей 238.2 УК РФ, предполагает привлечение к уголовной ответственности независимо от того, каковы размеры этой утраты (данная позиция подтверждена определением Конституционного суда от 28 мая 2009 г. № 806-О-О).
Получается страшная несправедливость: закон относится к медицинскому работнику намного строже чем к наркоману. Чтобы привлечь наркомана к ответственности за хранение или даже изготовление наркотиков, необходимо значительное количество наркотического вещества, а вот осудить медицинского работника можно за утрату любого количества наркотического вещества. То есть, если подходить сугубо формально, сейчас привлечение к уголовной ответственности возможно, даже если медицинский работник разлил часть раствора обезболивающего препарата, набирая его в шприц. Врач остается одной из немногих профессий, где за неумышленную утерю расходных материалов, используемых в профессиональной деятельности, грозит уголовная ответственность.
Конечно, необходимость срочного внесения значительных изменений в уголовное законодательство об обороте наркотических и психотропных средств уже давно видна всем, имеющим отношение к медицине. И эта попытка декриминализовать ответственность медицинских работников — далеко не первая. По имеющейся у меня информации, депутаты из Комитета по охране здоровья Государственной Думы в прошлом и этом году пытались внести подобный законопроект, однако их усилия натолкнулись на противодействие МВД и Минюста.
Именно позиция правоохранительных органов (я имею в виду МВД в первую очередь) внушает мне опасения в успешной судьбе законопроекта. По мнению наших силовиков, декриминализация ответственности медицинских работников противоречит принципу равенства перед законом и создает условия для незаконного оборота наркотиков. Конечно же, с точки зрения юриспруденции подобная позиция противников декриминализации просто не выдерживает критики. Совершенно непонятно, как именно неумышленная утрата (не хищение, не продажа!) наркотического препарата будет способствовать незаконному обороту наркотиков.
И нелишним будет присмотреться к структуре этого самого «незаконного оборота наркотиков» — его подавляющую часть составляют героин, полусинтетические и синтетические психоактивные вещества (такие как ЛСД), растительные наркотические средства (марихуана, курительные смеси), но отнюдь не продукция фармацевтических заводов, находящаяся в распоряжении врачей.
Говорить о законопроекте более конкретно пока сложно: на официальном портале нормативно-правовых актов текст законопроекта не опубликован. Но формально общественное обсуждение уже началось. У меня есть определенные сомнения в эффективности общественного обсуждения законопроекта, полный текст которого недоступен, тем более что некоторые формулировки вызывают вопросы. Предполагается освобождение медицинских работников от уголовной ответственности только за нарушение правил оборота «не обладающих высокой степенью общественной опасности». Однако законодательство не содержит определения «высокой степени общественной опасности правонарушения».
Кто же тогда будет определять степень такой опасности? Согласно Постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 22.12.2015 № 58, «степень общественной опасности преступления устанавливается судом в зависимости от конкретных обстоятельств содеянного». Это вызывает опасения, что медицинские работники смогут быть освобождены от наказания «в связи с невысокой степени общественной опасности правонарушения» и отсутствием состава преступления лишь на этапе судебного заседания, пройдя перед этим долгий и тяжелый путь предварительного следствия и пребывания в статусе подозреваемого, обвиняемого, а затем и подсудимого. Причем окончательная судьба медицинского работника будет зависеть лишь от субъективного мнения судьи — сочтет ли он степень общественной опасности высокой или нет.
Наиболее правильным шагом представляется декриминализация неумышленной утраты наркотических и психотропных средств при оказании медицинской помощи (за исключением их утраты в особо крупном размере). Однако сложно и даже не очень корректно обсуждать законопроект, не видя его конкретного текста.
Именно поэтому, горячо поддерживая законопроект, я с нетерпением жду возможности ознакомиться с окончательной редакцией его текста. Этот вопрос слишком важен, чтобы пустить его на самотек. И медицинское сообщество, и юристы должны объединиться и сделать все, чтобы этот законопроект не стал формальностью, а реально защитил интересы врачей, назначающих наркотические анальгетики, и пациентов, нуждающихся в обезболивании.
От сгоревшей «Зимней вишни» до администрации Кемеровской области каких-то десять минут ходьбы по прямой. С утра 27 марта сотни людей собрались на центральной площади города с общим и простым требованием — рассказать им правду о трагедии. Но были тут и другие просьбы. Одни требовали отставки руководства региона, другие народного суда над виновными в гибели десятков детей — причем судить предлагали прямо в спортзале школы, где уже третьи сутки томятся родственники жертв. Корреспондент «Ленты.ру» побывал на месте событий и убедился, что такое пожар в человеческой душе, испытавшей самое страшное горе.
Следом за первым днем после воскресного пожара в ТРЦ «Зимняя вишня», унесшего жизни как минимум 64 человек, большинство из которых дети, пришел второй. Но люди с этим не согласны.
«Для меня все еще воскресенье», — говорит кемеровчанка Елена.
Елена не потеряла родственников на пожаре. Не потеряла детей. Потеряли ее знакомые. И она теперь не может смотреть им в глаза. Ей отчего-то стыдно, и вот она идет добиваться хотя бы правды о произошедшем и признания «преступного бессилия» от властей.
«Я не поняла, что произошло. Я пытаюсь это сделать, но власти играют с нами в прятки. Они пытаются нас зажать и построить. Но получается наоборот!» — говорит она и отчего-то ускоряет шаг.
«Пока иду — озноб от холода и ужаса слабеет», — оправдывается она.
Мероприятие не было согласовано, и органы правопорядка даже перекрыли центральную городскую площадь, но митингующие легко продавили полицейский кордон, аккурат между старым памятником Ленину и новым — Ангелу-хранителю. Люди направились к парадной лестнице областного «белого дома», проходя мимо пустующих ярких детских площадок с горками и лесенками, построенных прямо на центральной площади. Они служили украшением, а теперь лишний раз напоминали о трагедии.
Обошлось без штурма. Митингующие отхлынули от дверей и заполнили площадь и парадную лестницу, превратившуюся в сцену. Между ними и стенами администрации встали плотными рядами сотрудники ОМОНа в касках и полицейские.
Периодически из этого строя выделялась толстая фигура полковника без головного убора. Мужчина всматривался в лица выступавших и уходил обратно.
Подогнали машину с большими колонками, включили микрофоны, и начался эмоциональный диалог кемеровчан с властью. За власть выступали два вице-губернатора — Владимир Чернов и Сергей Цивилев.
«Подобных протестных мероприятий здесь не было с последней шахтерской забастовки», — отметил один из участников митинга, приехавший в город из областного поселка Плотниково.
Митинг объединил людей самых разных взглядов и возрастов, но был человек, перед котором расступались все, — Игорь Востриков, потерявший в «Зимней вишне» жену Елену и троих детей: семилетнюю Анну, пятилетнего Артема и двухлетнего Романа.
Игорь и был организатором мероприятия. Единственным, кто позволил себе осадить Вострикова, стал Цивилев, который в ответ на жесткое замечание в адрес властей, заявил, что тот пиарится на горе. Узнав, кому он такое сказал, чиновник сразу же попытался обнять Игоря и больше его реплики не прерывал.
Выступавшие у микрофона горожане поделились на несколько групп, исходя из видения того, что вообще следует делать дальше.
В первой оказались двое предпринимателей — Расим Яралаев, Максим Учватов и несколько поддерживавших их людей. Они высказались за создание группы общественников из числа митингующих, задачей которой будет проверить и отмести или подтвердить многочисленные и ужасающие сведения, распространяемые в интернете, и официальные данные властей.
«Верю ли я в 64 жертвы? Конечно, жертв однозначно будет больше… — сказал спокойным голосом Учватов. — Будут находить новые фрагменты тел, будут новые экспертизы, и новые жертвы обнаружены… Несколько вопросов, на которые каждый из нас желает получить ответы. Первый: кто дал разрешение на строительство? Но самое главное: кто дал разрешение на ввод в эксплуатацию? Эти ответы мы должны получить от администрации».
Народу, однако, не понравилась его идея включить в контрольную группу не только родственников погибших и простых горожан, но и чиновников со следователями и прокурорами.
Но Учватов вернул расположение митингующих следующей фразой: «Губернатор должен подать в отставку. Это однозначно. Детей, конечно, не вернешь. Привлечь к ответственности тех, кто запер двери, кто отключил пожарную сигнализацию, тех, кто покинул ТЦ, когда должны были эвакуировать людей. Все должны быть наказаны по всей строгости закона. И я сожалею, что была отменена в Российской Федерации смертная казнь».
В другую группу вошли женщины, которые периодически прорывались к микрофону с требованием к чиновникам немедленно прекратить издеваться над людьми и сказать им пусть горькую, но все же правду об истинном числе погибших. «Выступал врач с достоверной информацией, что в морге 300 тел…» — раздалась реплика одной из них.
«Со скорой помощи? Но ведь человек физически не присутствовал… Но мы верим всем коллегам, безусловно. Со стороны сотрудников МЧС, моих знакомых, такая же информация поступала. Будем ездить, будем проверять», — ответил за администрацию Учватов и предложил почтить память усопших минутой молчания.
Часть мужчин на площади оголили головы, но не группа подростков в балаклавах с черепами, сверливших глазами выступающих.
Администрация предоставила автобусы, чтобы люди могли съездить на кладбище и убедиться, что никто там тайком детей не закапывает. Они так и остались стоять пустыми. На площади же, дальше от сцены, люди сочли, что эти автобусы поставили нарочно, чтобы загородить митингующих от глаз прохожих.
Третья группа митингующих — наиболее радикально настроенные граждане — до поры до времени сохраняла суровое молчание и просто скрежетали зубами, но они буквально взорвались после выступления женщины со светлыми волосами, представившейся родственницей одной из погибших на пожаре.
«Дорогие мои, я являюсь родственницей Татьяны Дарсалия. Со вчерашнего дня занимаюсь похоронами и параллельно смотрела на то, что происходит в соцсетях… Горе общее… Где горе, там люди параллельно делают свои дела, особенно политические, — говорила она. — Мы сейчас отходим от самого главного. Во-первых, достойно надо наших пострадавших детей проводить в последний путь. А нас отвлекают здесь именно по политическим делам. Я вам честно говорю. Подождите! Не перебивайте. По всей стране нам вбрасывают объединиться в борьбу…»
«Гоните ее со сцены», — закричали из толпы.
«Да успокойтесь! Я была на кладбище. И вчера и сегодня. Никаких там могил, о которых я прочла, и близко нет… Сейчас поедешь, и если ты мне не покажешь, я не знаю, что с тобой будет… — ответила она кому-то из наиболее агрессивных оппонентов. — Народ используют, понимаете, сейчас некоторые силы… Вы че делаете? Им группу создать надо… Вы че делаете? Ну что это такое? До власти доходим. Давайте разберемся, получим компенсацию».
Последние слова отозвались эхом в толпе, мол, «вот что тебе нужно».
«Мы должны собрать свой народный суд, провести его прямо в спортзале седьмой школы [где находятся родственники погибших и штаб МЧС] и сделать там уже вывод — правильно идет следствие или нет, верные они дают нам данные или неверные. Это час назад было согласовано…» — говорил, растягивая слова, один мужчина. Он повторял это предложение несколько раз в разных вариациях, когда к нему в руки попадал микрофон.
«Произошла трагедия… Сказали, что не нужно говорить о политике, а я думаю, что очень важно. Кто будет вести расследование, вы понимаете? — выступил молодой мужчина с серым болезненным лицом и впавшими щеками. — Существует общемировая практика: после таких трагедий главы городов, областей, правительств и даже государств слагают с себя полномочия, признавая, что при их попустительстве произошла трагедия, в дань жертвам. Вы понимаете? Я призываю, чтобы глава области, города… МЧС сложили с себя полномочия. Иначе они будут расследовать собственное попустительство. Собственное! Вы понимаете, что происходит. Требуем отставки!»
«Вот вы ушли молодой человек, куда вы ушли? Вот вы перечислили всех… Вы скажите, что вы предлагаете взамен? Как оказать помощь людям, оказавшимся в тяжелейшей ситуации?» — возмутился вице-губернатор Сергей Цивилев, который за пару часов до этого встал на этом же месте на колени перед собравшимися. К слову, заявление об отставке подал стоявший с ним рядом Чернов.
«Москва. Москва специальную следственную группу должна назначить. Ответственных лиц, которые будут проводить расследование и помогать пострадавшим. Не местные, только московские, приезжие», — парировал молодой человек.
«Меня тут двадцать минут не было. Краем уха слышал… Они подготовили морги и сейчас предлагают поехать посмотреть, —взял микрофон Игорь Востриков. — Куда? Уже все сделали и кричат тут: «Верьте мне, верьте»».
Слухи о веренице грузовиков, увозивших останки детей в хладокомбинат или еще куда-то, попытался опровергнуть молодой студент, который добровольно патрулировал оцепление всю предыдущую ночь. «И я был там до 9 утра. Ничего оттуда не вывозили. Я говорю сейчас от себя и за себя лично», — отметил парень.
«Поклянись!» — митингующие просили делать это почти каждого выступающего. Причем клясться требовали детьми.
Парень клялся, но его все равно освистывали. «Если есть жертвы, которые сейчас скрыли, то они сейчас там», — сказал студент напоследок.
«Ребята, там есть еще горячий чай, вот сюда подходите», — раздался голос волонтера.
На его предложение почти никто не отозвался. Люди стояли почти неподвижно на холоде с самого утра.
«Единственное, что может быть: мы не знаем о каком-то еще погибшем и обращаемся к вам — жителям города Кемерова, но помогите цивилизованно», — закричал срывающимся голосом Цивилев. Ощущая, как весь пресс народного гнева сейчас ложится на него, он решил без всякого повода или вопроса об этом говорить о себе: «Я — офицер военно-морского флота и горжусь этим».
Затем он стал рассказывать о трудностях, которые переживало производство в южный районах Якутии… «Либо мы сами составляем свои планы и идем по этим планам… И есть второй сценарий развития… За нас кто-то составит план, и мы будем жить по нему».
«Вы почему уводите от темы? Отдай микрофон, мужик», — кричали ему.
Митингующим предложили зайти в областной совет, чтобы согреться. Но люди остались на месте.
«Тулеев сказал, что здесь на площади двести оппозиционеров, которые постоянно приходят и что-то там бастуют. Вы можете это подтвердить?.. Да у нас татаро-монгольское нашествие, у нас абсолютно люди голоса не имеют. У нас, в принципе, в Кемерове оппозиционеров нет», — вновь высказался организатор митинга.
Затем раздался чрезвычайно взволнованный голос женщины, в которой признали экоактивистку. Она рассказала, что взбесившая многих блондинка, говорившая о компенсациях, таким же образом выступала уже и на экологических и политических протестных акциях. «Это специальные люди…» — резюмировал Востриков.
Судя по реакции представителей администрации, идея с инициативной контрольной группой понравилась им больше, чем требование об отставке, однако самые отчаянные митингующие побоялись довериться чиновникам. И сказали, что будут стоять на площади пока не получат ответов. Аналогичным образом, впрочем, высказались в тот день и те родственники погибших, что уже третий день живут в спортзале школы, ставшей штабом поисково-спасательной операции.
На площади среди митингующих была и женщина с совсем еще маленьким ребенком, спавшим в коляске. Покой малыша крики протестующих, как оказалось, совсем не нарушали. А чуть поодаль, на той самой площадке, которую миновали прорвавшие утром блокаду горожане, уже гулял мужчина с ребенком постарше: девочка забиралась на горку и улыбалась, видя, что отец рядом наблюдает, как она резвится.
«Дети доверяют родителям, как богу. И всегда так будет… Только трудно быть богом», — сказал мужчина.
«Вы верующий?» — уточнил журналист.
«Не знаю, вряд ли. Но они все, безусловно, ангелы», — кивнул он в сторону дочери.
В середине марта руководство частного зоопарка обратилось в Никулинский суд Москвы с иском к рекламному агентству. Поводом стало использование их животного — енота — в эротической фотосессии. Истец просит признать съемку зверя в пикантных роликах нарушением его прав. При этом сам факт сдачи енота в аренду для многочасовых фотосессий сотрудники зоопарка, похоже, не относят к жестокому обращению. Хотя эти мероприятия крайне утомительны даже для людей — профессиональных моделей. «Лента.ру» разбиралась, насколько сложно арендовать или купить экзотическое животное, чем рискуют владельцы таких предприятий и как изменятся правила содержания диких зверей в неволе с принятием закона о гуманном обращении.
Начал приставать к женщинам
История с енотом, как утверждают владельцы контактного зоопарка, произошла в еще августе прошлого года. Видеостудия, взявшая енота «напрокат», якобы в нарушение договоренностей использовала его в эротической фотосъемке. На кадрах модель прикрывает зверьком обнаженную грудь, прижимает его и целует. В октябре зоопарк впервые обратился в суд, но дату слушаний так и не назначили.
Организаторы съемки, студия Art-Msk, собирались снять рекламу постельного белья и предметов обихода. Но из-за конфликта с владельцами животного фотографии и видео так и не дошли до заказчика — руководство зоопарка настаивает на удалении постельных сцен с енотом и требует компенсировать моральный вред, нанесенный животному. Суть претензий сводится к тому, что откровенная фотосессия послужила причиной психической травмы и после нее зверек стал вести себя странно. Кроме того, участие в эротических съемках «наносит вред репутации енотов»: создает нежелательные ассоциации с сексом и негативно влияет на имидж этих животных.
В иске просматривается не слишком умело спланированная пиар-акция. В частном зоопарке нашлась даже своя пресс-служба, которая охотно давала комментарии об инциденте. Представители зоопарка выступили с осуждениями откровенного характера съемки: животное приманивали к груди модели съестными приманками. По прошествии времени енот якобы начал приставать уже к одетым женщинам в надежде на лакомство. В действительности для енота нет существенной разницы, голая перед ним женщина или одетая. Куда больший вред для него представляют многочасовые фотосъемки со вспышками и выезды на многолюдные, шумные мероприятия. Но эти обстоятельства истцов, похоже, не смущают.
На эффектную фотосессию можно заказать не только енота, но и более экзотических зверей. Например, львенка или тигренка. В соцсетях, наряду с сервисами по экспресс-прокату букетов из 101 розы, есть вполне реальные предложения по аренде экзотических животных для аналогичных целей. Визит детеныша дикого зверя обойдется в 10 тысяч рублей за час.
Если 20 лет назад экзотикой считалось фото с обезьяной на пляже, то сейчас мартышками уже никого не удивишь. Спрос изменился: рысята, кенгурята, гиены и жирафы — вот далеко не полный список зверей, с которыми можно сфотографироваться, чтобы удивить подписчиков в соцсетях. Двухмесячных хищников таскают по студиям, квартирам и частным домам. Судя по страницам таких предпринимателей в соцсетях, услуга достаточно популярна, и клиентов более чем достаточно — популярные блогеры, модели, глянцевые издания… Львенка или медвежонка также могут привезти в ресторан или ночной клуб, чтобы развлечь гостей на свадьбах, днях рождения, корпоративах.
Стоит ли говорить, что такие визиты не проходят для животных бесследно. Любой зоолог скажет, что детеныши зверей быстро устают, а шумные мероприятия, во время которых их постоянно тискают, — еще и серьезный стресс для них. В результате животные болеют и могут погибнуть без своевременной помощи.
О том, как складывается судьба подросших львят, тигрят и медвежат, остается только догадываться. На фотосессии их вывозить опасно, а государственные зоопарки и цирки неоднократно заявляли, что не принимают таких зверей от частных лиц. Сами владельцы прокатных сервисов предпочитают обходить эту тему в разговорах, а в соцсетях просто игнорируют вопросы о том, куда «пристраивают» подросших хищников.
Покупайте наших слонов
Те, кому недостаточно просто потискать львенка и сфотографироваться с ним, могут приобрести его, как и других представителей экзотической фауны. Цены — от 170 тысяч рублей. На сайтах бесплатных объявлений и специализированных пабликах «ВКонтакте» не составит особо труда найти объявления о продаже каракалов, толстых лори, кенгуру, волков, пони, крокодилов и даже ягуаров. Как правило, заводчики не выдвигают особых требований к потенциальным покупателям редких животных. Лемуров отдают в квартиры, зверей покрупнее — в загородные дома или частные зоопарки.
Существует два канала приобретения диких животных: легальный и контрабандный. Закон не запрещает торговать детенышами зверей, родившимися в пределах страны. Этим пользуются владельцы частных зоопарков и цирков: продажа родившегося потомства, как и сдача его в аренду, — их дополнительный заработок.
На руку любителям экзотики и то, что в России пока не существует федеральных требований о содержании хищников дома (такие требования имеются лишь в отдельных регионах). Уголовная ответственность предусмотрена только за продажу зверей, пойманных браконьерами. Сейчас за подобные деяния можно получить до семи лет тюрьмы, в будущем закон ужесточат, рассказал руководитель пресс-службы министерства природных ресурсов и экологии Николай Гудков.
«Как разбираться с браконьерской ловлей понятно — изъятием зверей и возбуждением уголовного дела. Куда сложнее, если, скажем, в интернете продают краснокнижных животных, на которых у владельцев есть документы. Родившиеся в неволе детеныши на сегодняшний день рассматриваются как собственность. Их можно продавать и использовать», — пояснил Гудков.
Закон не писан
Ситуация может измениться со вступлением в силу нового закона о защите животных от жестокого обращения. Однако принятие документа затягивается. Основная проблема связана с тем, что у заинтересованных ведомств разные подходы к тому, каким должен быть закон. Мнения законодателей и чиновников по ряду вопросов не совпадают. К примеру, в Минтруде предлагали поправки, допускающие содержание диких зверей в домах. В Госдуме придерживаются иного подхода, рассказал депутат Владимир Панов во время круглого стола, посвященного защите животных, в Общественной палате.
«Дикие животные должны жить в естественной среде обитания либо в условиях, имитирующих естественные. Есть и такая позиция, что некоторые виды диких животных хорошо содержатся в домашних условиях. Мы оставляем возможность сделать некоторые исключения. Но все же основной принцип заключается в том, что диких животных дома быть не должно: неважно, насколько большой у тебя дом. Это та позиция общества, которая отражает мнение большинства: никто не хочет, чтобы соседи содержали тигров и крокодилов», — отметил Панов.
Вместе с тем в Минприроды готовят поправки в Уголовный кодекс, усиливающие наказание за незаконную торговлю дикими животными в интернете, в том числе и так называемыми экзотами. Также планируется утвердить перечень видов, которые запретят содержать частным лицам в рамках закона об ответственном обращении с животными.
«Мы должны бороться с незаконной торговлей не только в режиме офлайн, но и в сети. Изменение, которое мы внесем в Уголовный кодекс, предусматривает отдельную норму о запрете на оборот животных, внесенных в список особо ценных видов, в том числе в Красную книгу России и приложения СИТЕС. В документе четко квалифицируется правонарушение, совершенное именно в сети интернет», — резюмировал Гудков.