Ремонт стиральных машин на дому.
Ремонт посудомоечных машин Люберцы, Москва, Котельники, Жулебино, Дзержинский, Лыткарино, Реутов, Жуковский, Железнодорожный. Раменское. 8-917-545-14-12. 8-925-233-08-29.
Отец готов отдать ей почку, но она не приживется без дорогого лекарства
Девятилетней Арише Головеньковой из Буденновска этим летом поставили страшный диагноз: гипоплазия (недоразвитие) почек и хроническая почечная недостаточность в терминальной стадии. Девочка страдает от болей в пояснице, на ногах не проходят синяки и каждый вечер поднимается температура. За пять месяцев Ариша похудела на четыре килограмма. Спасти жизнь девочке может только пересадка почки. Донором готов стать ее папа. Но чтобы почка прижилась, необходимо очень дорогое лекарство, на которое в бюджете денег нет.
Ариша с Темой двойняшки. Они родились на два месяца раньше срока, крошечными, но дышали сами. Две недели малышей выхаживали в реанимации, затем перевели в детское отделение центральной районной больницы в Буденновске.
— Дочка — вылитый я, — радовался папа Андрей, — а сын в маму. Будут счастливыми!
Проблемы начались вскоре после выписки из роддома. Ольга стала замечать, что Тема заметно отстает от сестренки в развитии. В год ему поставили диагноз ДЦП.
А еще через два года у Ариши произошло нарушение работы мочевого пузыря.
— В этом возрасте такое бывает, — успокаивали маму местные педиатры. — Все наладится, не волнуйтесь.
Время шло, но ничего не налаживалось.
В мае 2014 года пятилетнюю девочку впервые обследовали нефрологи краевой детской клинической больницы в Ставрополе. Арише сделали УЗИ почек, но нарушений не обнаружили. И лишь через два месяца, после проведения дополнительных исследований в отделении урологии, поставили диагноз «гиперактивный мочевой пузырь» и назначили медикаментозное лечение.
Урологи взяли девочку под наблюдение, на протяжении трех лет все было хорошо. Но прошлой осенью очередной контрольный анализ выявил высокий уровень креатинина — это продукт белкового обмена, позволяющий судить о состоянии почек. Его уровень превышал норму почти в шесть раз.
Аришу срочно госпитализировали в отделение нефрологии детской городской больницы в Ставрополе. УЗИ показало значительное уменьшение размеров почек. Девочке рекомендовали перитонеальный диализ — процедуру искусственного очищения крови, но в Ставрополе не было необходимого оборудования. Знакомые посоветовали Ольге обратиться в Филатовскую больницу в Москве.
Самочувствие Ариши постепенно ухудшалось. Девочка слабела, быстро уставала и жаловалась на боль в боку, к вечеру у нее поднималась температура. В Филатовской больнице Аришу тщательно обследовали, провели нефросцинтиграфию — лучевую диагностику почек, рентген и УЗИ.
— Функции почек снижены на 82 процента, — сказал врач. — У Арины хроническая почечная недостаточность 4-й степени. Пока еще почки справляются, поэтому диализ делать не будем. Но этот процесс необратим, дальше будет только хуже.
Аришу отправили на консультацию к трансплантологу Михаилу Каабаку из Российского научного центра хирургии имени Петровского.
— Ищите донора, — сказал доктор. — Девочке необходима трансплантация почки, иначе она не выживет.
Операцию назначили уже на ноябрь. Откладывать ее нельзя: врачи опасаются, что почки у Ариши в скором времени совсем перестанут работать.
— Да я за свою доченьку не то что почку — жизнь отдам, — сказал отец ребенка.
Чтобы папина почка хорошо прижилась и дольше прослужила, Арише необходимы два препарата — солирис и лемтрада, которые снижают агрессивность донорского органа. В министерстве здравоохранения Ставропольского края отказались помочь приобрести дорогие лекарства. Лемтраду Ольге обещал купить благотворительный фонд. А на солирис у семьи, где мама ухаживает за двумя детьми-инвалидами, денег нет.
— Раньше Ариша присматривала за Темой, — говорит Ольга, — заступалась, когда его обижали, собирала карандаши и ложки, которые он часто ронял. А теперь Тема ухаживает за сестрой: приносит ей тапочки, угощает сладостями. Он даже отказался от операции на правой ножке, которой ждал несколько лет (мальчику должны были провести ахиллотомию, чтобы он мог наступать на полную стопу). Сказал: «Пусть сначала Арише сделают операцию, ей важнее. А я могу подождать».
Заведующий отделением трансплантации почки Российского научного центра хирургии имени академика Б.В. Петровского Михаил Каабак (Москва): «Девочке по жизненным показаниям требуется срочная пересадка родственной почки. Чтобы снизить риск отторжения донорского органа и увеличить срок его службы, перед операцией, во время и после нее необходимо применение специальных препаратов. Они не покрываются государственной квотой на лечение».
Стоимость лекарства — 2 370 376 рублей.
Дорогие друзья! Если вы решите помочь Арише Головеньковой, пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято.
Русфонд (Российский фонд помощи) создан осенью 1996 года как благотворительный журналистский проект. Письма о помощи мы размещаем на сайте rusfond.ru, в газетах «Коммерсантъ», интернет-газете «Лента.ру», эфире Первого канала, социальных сетях Facebook, «ВКонтакте» и «Одноклассники», а также в 170 печатных, телевизионных и интернет-СМИ в регионах России.
Всего частные лица и компании пожертвовали в Русфонд свыше 12,238 миллиардов рублей, на эти деньги возвращено здоровье более чем 20 тысячам детей. В 2018 году (на 1 ноября) собрано 1 304 235 677 рублей, помощь получили 1725 детей. В 2017 году Русфонд вошел в реестр НКО – исполнителей общественно полезных услуг и получил благодарность Президента РФ за большой вклад в благотворительную деятельность. В ноябре 2018 года Русфонд выиграл президентский грант на издание интернет-журнала для потенциальных доноров костного мозга «Кровь5».
Серьезная поддержка оказана сотням многодетных и приемных семей, взрослым инвалидам, а также детдомам, школам-интернатам и больницам России. Фонд организует акции помощи в дни национальных катастроф. Русфонд помог 118 семьям моряков АПЛ «Курск», 153 семьям пострадавших от взрывов в Москве и Волгодонске, 52 семьям погибших заложников «Норд-Оста», 100 семьям пострадавших в Беслане.
Соня Гутова из Новосибирска родилась раньше срока и совсем крохотной — весом всего 600 граммов, ручки и ножки были не толще пальца. Первый месяц за нее дышал аппарат ИВЛ. Это спасло малышке жизнь, но вызвало серьезное хроническое заболевание легких — бронхолегочную дисплазию. Сейчас для Сони смертельно опасны любые инфекции. Единственное лекарство, которое может защитить ее ослабленный организм, — препарат синагис. Лекарство дорогое, государство его не оплачивает. Всех сбережений родителей хватило лишь на одну инъекцию, а их требуется минимум три в месяц…
Девочка родилась «с гранитным камушком в груди» — так сказали врачи Евгении, ее маме. Только из гранита было не сердце, как поется в одной песне, а легкие. По словам врачей, они у крохи были такие же твердые.
Самостоятельно дышать Соня не могла. Ее положили в прозрачный бокс, подключили к аппарату ИВЛ, в горло вставили трубку и накрыли крышкой.
— Куда вы ее везете? — только спросила мама. — В реанимацию.
Там в прозрачных кувезах, как в инкубаторе, лежали недоношенные дети. По сравнению с Соней двухкилограммовые малыши казались великанами. Датчики отслеживали температуру тела, пульс, уровень кислорода в крови.
— Когда я первый раз увидела свою дочку, чуть не упала в обморок, — рассказывает Евгения. — Мне было страшно и больно на нее смотреть.
У девочки были патологии, характерные для недоношенных детей: кровоизлияние в мозг, отслойка сетчатки глаза, гнойная инфекция. Четыре раза Соне делали переливание крови. А питание вводили через вену. Кроме ее мамы, никто в роддоме не верил, что ребенок выживет. На восьмые сутки девочку разрешили окрестить. В реанимацию пустили батюшку и папу.
Когда Соня открыла глаза, появилась слабая надежда, что она «дозреет» в своем инкубаторе и покинет его навсегда. Но были и страшные моменты, когда раздавался пронзительный звук тревоги, который издавал датчик в боксе.
Это означало, что жизнь малютки в опасности. — Соня иногда «забывала» дышать, — рассказывает Евгения, — дыхание останавливалось на десять и более секунд, замедлялось сердцебиение, синели губы. Врачи называли это приступами апноэ. Меня сразу выгоняли из реанимации, а я умоляла их: «Только спасите!»
Первый месяц Соня почти не шевелилась. — Так и должно быть, — успокаивала маму медсестра, — она еще три месяца у тебя в животе должна быть, а ты хочешь, чтобы она тут хип-хоп танцевала?
Девочка потихоньку стала ворочаться, как будто пыталась утешить маму. А через несколько дней стала даже хулиганить — выдергивать зонд изо рта, теребить пальчиками трубки капельницы.
Евгении посоветовали связать дочке осьминожку. Эту игрушку с длинными щупальцами придумала одна мама из Дании, чтобы ее недоношенный ребенок не выдергивал трубочки. По ее примеру мамы во всем мире стали вязать для своих детей разноцветных осьминожек. Евгения не умела вязать и заказала такую игрушку у одной мастерицы.
— Самое главное, чтобы у нашей осьминожки были большие глаза. Соня будет фокусировать на них взгляд. Это поможет ей сохранить зрение.
Фиолетовая осьминожка понравилась девочке. Она перестала вытаскивать изо рта зонд и даже дышать стала ровнее и спокойнее. Евгения назвала осьминожку Жужей. Сейчас Жужа спит с Соней на одной подушке. Это любимая игрушка девочки.
Дома, в детской комнате, чисто, как в операционной. Мама ходит по дому в повязке. Недавно она приболела, а дочке болеть нельзя. После вентиляции легких у нее развилось серьезное заболевание — бронхолегочная дисплазия.
В свои девять месяцев Соня многому научилась: опирается на ручки, лежа на животе, пытается ползать, агукает и смеется. Но самое главное — она дышит! Вместо твердого камушка у нее теперь обычные легкие.
Недавно в новосибирском центре Соне делали УЗИ головного мозга.
— Ого! Вы только посмотрите, сколько у нее извилин! — сказал врач. — Лет через 20 эта малышка откроет нам какой-нибудь новый закон, как Ньютон. Он тоже родился недоношенным и помещался в литровой кружке.
— Лично для меня Соня новый закон уже открыла, — улыбнулась Евгения. — Это закон всемирного терпения. А чем она будет заниматься через 20 лет — пусть решает сама. Главное — дожить до этого.
Любимая Жужа девочке уже не поможет. Чтобы жить, ей необходимо дорогое лекарство синагис.
Для спасения Сони Гутовой не хватает 801 200 рублей.
Заместитель главного врача по стационарной помощи, неонатолог Детской городской клинической больницы №4 Наталья Века (Новосибирск): «У девочки тяжелое хроническое заболевание органов дыхания, которое образовалось вследствие длительного подключения к аппарату ИВЛ. Иммунитет ребенка находится на критически низком уровне, поэтому Соне по жизненным показаниям требуется проведение иммунопрофилактики препаратом паливизумаб (синагис)».
Стоимость лекарства 817 800 рублей. 16 600 рублей собрали читатели Русфонда. Не хватает 801 200 рублей.
Дорогие друзья! Если вы решите помочь Соне Гутовой, пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято.
Для тех, кто впервые знакомится с деятельностью Русфонда
Русфонд (Российский фонд помощи) создан осенью 1996 года как благотворительный журналистский проект. Письма о помощи мы размещаем на сайте Rusfond.ru, в газетах «Коммерсантъ», в интернет-газете «Лента.ру», в эфире Первого канала, в социальных сетях Facebook, «ВКонтакте» и «Одноклассники», а также в 174 печатных, телевизионных и интернет-СМИ в регионах России.
Всего частные лица и компании пожертвовали в Русфонд свыше 10,852 миллиардов рублей, на эти деньги возвращено здоровье более чем 18 тысячи детей. В 2017 году (на 21 декабря) собрано 1 781 953 068 рублей, помощь получили 2729 детей, протипировано 9363 потенциальных донора костного мозга для Национального регистра. В сентябре 2017 года Русфонд вошел в реестр некоммерческих организаций – исполнителей общественно полезных услуг.
Фонд организует акции помощи в дни национальных катастроф. Русфонд помог 118 семьям моряков АПЛ «Курск», 153 семьям пострадавших от взрывов в Москве и Волгодонске, 52 семьям погибших заложников «Норд-Оста», 100 семьям пострадавших в Беслане.
Фонд — лауреат национальной премии «Серебряный лучник», награжден памятным знаком «Милосердие» №1 Министерства труда и социального развития РФ за заслуги в развитии российской благотворительности. Руководитель Русфонда — Лев Амбиндер, член Совета при президенте РФ по развитию институтов гражданского общества и правам человека, лауреат премии «Медиаменеджер России» 2014 года в номинации «За социальную ответственность медиабизнеса». В сентябре 2017 года Русфонд вошел в реестр некоммерческих организаций — исполнителей общественно полезных услуг.
Из 75 погибших в Иркутске от отравления метиловым спиртом только один был бомжом и вел откровенно асоциальный образ жизни. Все остальные имели свое жилье, большинство — семьи, многие — работу. Лишь некоторых можно отнести к группе лиц, «оказавшихся в трудной жизненной ситуации». Остальные, по местным меркам, — относительно благополучные. При этом все до одного, как погибшие, так и выжившие, имели притяжение к иркутскому району Ново-Ленино. Либо жили здесь, либо работали. «Лента.ру» выясняла, был ли у пострадавших от «Боярышника» выбор и почему они предпочитали концентрат для ванн водке.
«Люди мрут — поберегись!»
Пациенты стали поступать в больницы Иркутска в ночь на воскресенье, 18 декабря. Сразу после полуночи привезли 56-летнюю женщину без сознания. Сначала врачи заподозрили у нее инсульт — смутила характерная неподвижность мимических мышц лица. Но затем число пострадавших стремительно увеличивалось, многие к моменту приезда скорой помощи еще могли говорить, и стало понятно, что речь идет о массовом отравлении алкоголем. К утру был поставлен точный диагноз: «отравление метанолом».
— С коллегами из бюро судебно-медицинской экспертизы нам удалось сделать экспресс-анализы и убедиться, что мы действительно имеем дело с отравлением метанолом, — рассказывает врач медсанчасти Иркутского авиационно-промышленного объединения (ИАПО) Алексей Третьяков. — Воспользовались нашими техническими возможностями и всем поступившим стали проводить гемодиализ, то есть просто подключили их к искусственной почке. Это позволило нам максимально сократить число осложнений.
Тем не менее, несмотря на старание врачей, в больницах (по данным на утро 24 декабря) умерли 44 человека. Дома к этому времени скончался 31 человек.
Лабораторные исследования тел всех 75 погибших однозначно подтвердили: все скончались от отравления метанолом и все его пили. Остатки жидкости в одном из обнаруженных флаконов «Боярышника» лишь подтвердили данные экспертизы — жидкость вопреки заявленному на наклейке этиловому спирту содержит ядовитый метиловый.
Утром 19 декабря по всем домам Иркутска пошли полицейские. Участковые, патрульные, инспекторы по делам несовершеннолетних… Сотрудники полиции обошли всех потенциальных потребителей спиртного и всем говорили одно и то же: «Если ты купил, то не пей, а вылей. Отраву налили, люди мрут — поберегись!» Собственно, именно этот обход спас очень многих: кто не успел опохмелиться, тот и не стал, а тот, кто успел, срочно обратился к врачам.
«Дешевый и вкусный»
Ново-Ленино — Ленинский административный округ Иркутска, точнее — один из девяти его районов. Именно здесь находится авиазавод (производящий Су-30). По отзывам иркутян, Ново-Ленино — один из самых неспокойных районов, а кое-кто прямо называет его бандитским. Историю свою поселок (а позже — район) ведет с XIX века, и потому значительная его часть — частный сектор. Но в последние годы здесь началась массовая застройка, и в панельные многоэтажки переселяют тех, чье жилье в историческом центре признают аварийным. Так что рядом с деревянными хибарами соседствуют современные кварталы.
— Три года назад у нас появилась эта микстура, — говорит совершенно седой Иван Петрович, коренной житель Ново-Ленино. — Как раз когда водка первый раз подорожала. А что, этот флакончик стоил 30 рублей, то есть литр, считай, чистого спирта — 120 рублей. Поди плохо. И ведь напиток-то из него получался нормальный, лучше иной водки, что по 300 рублей за поллитровку продается. Уж мне поверьте, я ее всякую пробовал.
С Иваном Петровичем мы встретились на улице Розы Люксембург — главной улице Ново-Ленино. Ему 54 года, пенсионер по инвалидности, всю жизнь отработавший сантехником на стройке, живет с женой, дочкой-медсестрой и внучкой. Иногда подрабатывает, но в основном на нем — внучка, так как женщины в семье работают, а жене до пенсии еще пять лет.
— Это же по сути чистый спирт, и очень неплохой, — рассказывает пенсионер. — Я его и сам иногда покупал. Потому что дешевый и вкусный. А дешевый он не потому, что паленый, а потому, что продается как косметическое средство. И налог за него не дерут. Вот и нам выгодно, и производителям.
Вопрос о предупреждающей надписи на этикетке «Опасно принимать внутрь» не застает Ивана Петровича врасплох.
— Так это же не мне писали, не нам. Не потребителям. Это чиновникам писали. Без этой надписи налог, акциз и всякие другие ограничения. Да и подделывать при такой цене «Боярышник» невыгодно. Это же фактически себестоимость: бутылочка, этикетка и спирт. Навар с такой подделки — копеечный. Поэтому люди и верили. Пили».
На вопрос, неужели три года средство для ванн пил весь район, Иван Петрович смеется:
— Почему весь район? Вся страна! Ведь головные предприятия в Москве и Санкт-Петербурге. А мы с вами в Иркутске. Уж, наверное, по дороге тоже что-то продают. У меня племяш в Омске живет — так и там эта вещь популярна. Думаете, только в Ново-Ленино ее продавали? Да много где она есть.
Недолгий поиск в сети подтверждает слова Ивана Петровича — в Омске «Боярышник» тоже очень популярен. И в Ярославле, и в Челябинске, и даже в ближнем Подмосковье люди на форумах тревожились: это только иркутский «Боярышник» опасен или весь? Только иркутский, отвечали им собеседники…
На вопрос о планах на ближайшее будущее наш собеседник тяжело вдыхает.
— Чей-нить придумаю… Мне-то что, а вот Любка к праздникам коробку купила, правда, еще месяц назад. А теперь не знает, как быть, боится — и выливать жалко, и потреблять страшно… Ну, ничего. У нас тут ребята косметическую жидкость апельсиновую нашли. Хотят сегодня попробовать. Говорят, точно такая же, не хуже «Боярышника».
«Жили-то мы хорошо»
У морга областного бюро судебно-медицинской экспертизы — два катафалка Ford и несколько легковушек: новенькие Honda и Nissan, подержанные Toyota и еще один Nissan и Opel. Хоронят пожилого мужчину, скончавшегося от отравления той самой жидкостью с концентратом боярышника.
В ожидании у входа стоят родственники. Одеты хорошо, видно, что люди зарабатывают.
— Мы сколько раз ему говорили — не пей ты эту гадость. Мы тебе лучше водку покупать станем. А он — ни в какую! Мне нравится, хороший напиток, дешевый, и ничего со мной за столько лет не случилось, — заметно, что сын почившего, Андрей, повторяет эти слова не в первый раз. Случившееся пришлось объяснять врачам скорой, врачам приемного ИАПО, врачам реанимации, следователю. — Мы готовы были водку покупать, а он — ни в какую! Только этот «Боярышник»…
— Он крепкий был, с внуками возился, на рыбалку, несмотря на свои почти 70 с удовольствием ходил. Выпивал? Да нет, особо не пил он. Каждый вечер по рюмочке своего боярышника, для того чтобы спалось лучше. А так — нет, не пил. Только по праздникам, — говорит другая родственница покойного, Марина.
В дальнейшем разговоре, правда, выяснилось, что рюмочка вмещала ровно бутылочку «Боярышника» — 250 миллилитров…
— Жили-то мы хорошо, — в разговор вступает еще одна женщина, не ставшая представляться. — У нас и дача своя, и в отпуск всегда с детишками на море. Дома все есть, у мужчин наших руки золотые. Но старика не переделать — он как привык к этой гадости, так и ничего другого не брал. А мы уж и спорить устали.
«Беленькая» вместо «Боярышника»
Когда мы встретились с доктором Третьяковым, заведующим токсикологическим отделением ИАПО и главным внештатным токсикологом Иркутской области, пошел 90-й час его смены.
— Для нас отравление алкоголем или его суррогатами — явление редкое. И всегда случайное. То есть в гараже перелил незамерзайку из родной тары в бутылки — и забыл, что там, и хлебнул. 10-12 случаев в год, не больше. И вдруг — разом такой вал. Это же реально ЧП, — рассказывает Третьяков. — Но знаете, ведь нас за этих больных еще и оштрафуют. Фонд ОМС, по статье 4.1. правил, — за неправильное ведение медицинской документации.
Как выясняется, в случае, если больной поступил без сознания, запись в карте должны подписать три врача — лечащий и два специалиста. И не просто подписать, а еще и внятно расшифровать подписи. И вот представьте себе ситуацию: в больницу поступает несколько десятков пациентов в коме, но вместо лечения врачам (которые вторые-третьи сутки просто не могут уйти домой) надо везде не только расписаться, но и твердой рукой написать свою фамилию и инициалы. Дрогнула рука — штраф. 10 процентов от стоимости лечения больного.
Главный токсиколог Иркутской области рассказывает о тонкостях алкогольного рынка.
Если в спирт добавить лимонную кислоту, концентрат боярышника, глицерин и еще кое-что по-мелочи, то мы получим (на выбор) либо алкогольный напиток достойного качества, либо косметическое средство. И выявить отличие можно только по этикетке: если на ней написано «Алкоголь — яд», то нам предстоит платить налог и акциз, а также получать лицензию и сертификаты.
Но если на этикетке написать «прием вовнутрь может быть опасен», то у нас в руках косметическое средство, которое не требует ни акцизов, ни сертификатов, ни лицензий. Но главное — 30 рублей за флакон не только покрывают себестоимость, но и приносят прибыль. Причем, судя по всему, хорошую. Спрос был стабильным, что неудивительно: последние три года «Боярышник» нареканий у потребителя не вызывал, смертельных случаев не зарегистрировано.
И еще один момент: там, где в интернете были объявления о продаже настоя косметического «Боярышник», сейчас висят предложения приобрести лосьон «Беленькая». Состав: алкоголь (этиловый спирт) не более 40 процентов, лимонная кислота, глицерин. Прием внутрь может быть опасен.
Заезжий коммерсант
Уже в среду, 21 декабря, были задержаны «12 человек, причастных к распространению косметической продукции», но это оказались именно торговцы, а не производители. Позже сообщили о ликвидации двух производств «Боярышника», однако выяснилось, что это склады, где хранилась готовая продукция.
Только в пятницу, 23 декабря в одном из районов Иркутска оперативники смогли обнаружить само производство: найдено 10 тонн метанола и 6 тонн продукции, изготовленной с его применением.
— Задержан мужчина, приезжий из ближнего зарубежья, который, по версии следствия, и организовал это производство, — рассказали в региональном управлении полиции. — Ну и трое работников, один из которых, как думается, и перепутал этиловый спирт с метиловым.
В Следственном комитете России (СКР) утверждают, что перекрыты все каналы, по которым к потребителю поступал «Боярышник». Но остается главный вопрос: сколько отравы уже лежит в квартирах граждан, которые запаслись «напитком» впрок?
— Около 122 пострадавших — это меньше 100 литров метанола, — делится соображениями источник «Ленты.ру» в следственной группе.— А расфасован он был в 200-литровые бочки. Хочется надеяться, что до всех дошло: надо вылить опасную жидкость!
Всю неделю следователи проверяли деятельность чиновников. В территориальном управлении Роспотребнадзора, в администрации Иркутской области и мэрии Иркутска прошли обыски. В пятницу Следственный комитет объявил, что уголовное дело по статье «Халатность» возбуждено в отношении Михаила Лужнова, заместителя руководителя областного управления Роспотребнадзора.
— С мая этого года в управление поступали обращения о незаконной реализации этой спиртосодержащей продукции,— сообщили «Ленте.ру» в СКР. — Но Лужнов, как полагает следствие, не принял необходимых мер по проверке указанных фактов.
Источник «Ленты.ру» также рассказал, что сейчас идут проверки в полиции, особенно — в подразделениях экономической безопасности и противодействия коррупции областного главка МВД. Не исключено, что несколько руководящих кресел скоро освободятся.
«На жизнь хватает, на водку— нет»
На кровати в отделении токсикологии лежит 43-летний Андрей, автослесарь, у которого трое детей и двое осиротевших внуков. Его только недавно перевели из реанимации.
— Ну, как было… Встретились с друзьями, выпили пивка, потом коктейльчик… Показалось, что мало, и уже в конце сходили за «Боярышником». Гадость, конечно, редкая, но на другое денег не хватило. Как говорится, жадность фраера сгубила. На следующий день мне стало плохо — тошнота, головокружение, в глазах темно, ноги не слушаются. Соседка увидела, в каком я состоянии, и вызвала скорую. Очнулся уже под капельницей… Спасибо врачам, они ведь меня с того света вытащили! Только переживаю, как бы с работы не выгнали.
В коридоре в кресле — 29-летний Александр. Он тоже еще вчера был на волосок от смерти — а сегодня из реанимации уже переведен в отделение. История почти такая же: захотелось выпить, но денег на дорогой алкоголь не было. Пошли проторенной дорожкой — раньше «Боярышник» никогда не подводил…
— Да я его не первый год пью, и все хорошо было, — объясняет Александр. Постоянной работы у него нет, но и без дела не сидит: то грузчиком работает, то в дворники наймется. — Жилье у меня свое есть, на жизнь хватает, а вот на акцизную водку — уже нет.
Александра привезла скорая вместе с собутыльником. Они на двоих взяли пять бутылочек «Боярышника». Александр почувствовал себя плохо и остановился после первой, напарник выпил все остальное… Его не откачали.
В отделении реанимации повсюду лежат мужчины и женщины, отравившиеся метанолом. Обычные люди: молодые и пожившие, высокие и маленькие, красивые и не очень. Все — тяжелые, часть с потерей зрения, один — полностью ослепший.
В углу на кровати под капельницей и на аппарате искусственного дыхания лежал мужчина лет 55. Невысокий, с мозолистыми руками, обветренным лицом, с завидными кубиками пресса и крепкими бицепсами. Такие занимаются физическим трудом на открытом воздухе. Не красавец, но видный. Он лежал с закрытыми глазами, но было видно — не спит.
— Вот он ослеп, — показал на мужчину доктор Третьяков. — Полностью…
12 июня, в День России, в Кремле вручали государственные премии за достижения в науке и искусстве. Но помимо традиционной церемонии, президент России и ввел новый обычай — лично выдавать паспорта детям, отличившимся во время обучения или проявившим себя в экстренной ситуации. Первый серьезный документ в своей жизни получили десять подростков. Двое из них уже успели стать, без преувеличения, спасателями. О том, как проходил этот день в Кремле — в репортаже «Ленты.ру».
Один за одним гости поднимались по парадной лестнице Большого кремлевского дворца, но ни вице-премьер Аркадий Дворкович, ни московский градоначальник Сергей Собянин, ни миллиардер Виктор Вексельберг ни словом не обмолвились с прессой. «С праздником!» — обращались к ним журналисты. В ответ улыбнулась лишь спикер Совфеда Валентина Матвиенко. У большинства настроение было совсем не праздничное.
«Здесь что, Канны?» — изумился обилию телекамер Сергей Иванов, спецпредставитель президента по вопросам природоохранной деятельности, экологии и транспорта. Мимо проследовали глава «Газпрома», начальник Генштаба — все старательно пропускали вопросы мимо ушей. И только директор ФСБ Александр Бортников немного пообщался с прессой, заметив, что власть будет действовать «по закону», если на Тверской начнутся несогласованные акции протеста.
Остальные гости и награжденные и вовсе попали во дворец через другой вход, свободный от прессы. Среди собравшихся в зале не было только одного лауреата — писателя Даниила Гранина. Для него президент провел личную церемонию. Классику литературы, прошедшему Великую Отечественную войну, в январе исполнилось 98 лет. Он передвигается с видимым трудом, опирается на палочку. Разумно рассудив, что путешествие из Петербурга с Москву для писателя стало бы мукой, торжественную церемонию провели в Константиновском дворце 3 июня.
Это была особенная церемония, необычная. Путин не только говорил положенные в таких случаях слова о «высочайшем моральном авторитете и уважении миллионов людей за гражданскую позицию», но и признался писателю в личных переживаниях: там, в Питере, у него «как гора с плеч сваливается».
Президент, отстранив сотрудников охраны, сам повел под руку Гранина к пюпитру. Писатель в благодарственном слове напоминал всем, кто готов был выслушать и запомнить: «Каждый человек для чего-то предназначен, и может стать гораздо большим человеком, чем есть».
Надо сказать, остальные лауреаты госпремии со своим предназначением давно разобрались. Под сводами Кремля в этот день собралась элита не только российской, но и мировой науки. Здесь были представители самых разных направлений: астрофизики, медицины, добычи полезных ископаемых.
С последним все более или менее ясно. Как сказал лауреат Владимир Богданов, генеральный директор «Сургутнефтегаза», эта компания «была, есть и будет» одним из гарантов энергетической независимости России. Собственно, премию от государства они заслужили, создав рациональную систему разработки нефтяных, нефтегазовых и газонефтяных месторождений Западной Сибири.
А вот с астрофизикой посложнее. Премию присудили авторам самой цитируемой статьи в современной мировой астрофизике академику Рашиду Сюняеву и доктору физико-математических наук Николаю Шакуре. Они награждены за создание теории дисковой аккреции вещества на черные дыры. Сегодня каждые 18 часов (по подсчетам Сюняева) где-нибудь в мире выходит статья об этом загадочном явлении, и все ученые используют формулы и расчеты российских коллег.
Все это звучит не очень понятно, но Сюняев был готов рассказать и попроще. Увлеченно, как будто бы до сих пор изумляясь тому, что удалось открыть, он описывал перспективы: через год планируется запустить громадную космическую обсерваторию под названием «Спектр-Рентген-Гамма». «Каждый из вас видел рентгеновский снимок какой-нибудь части своего тела. Так вот, это будет карта всей Вселенной!», — с восторгом объяснял Сюняев. И распахивал руки — во-от такой огромный телескоп поможет это сделать.
«Мы увидим на небе по меньшей мере три миллиона сверхмассивных черных дыр, нанесем на карту, и люди будут знать: здесь сидят черные дыры, три миллиона! — не скрывал эмоций ученый. Он сообщил, что черным дырам тоже хочется кушать — по одной Земле в секунду, а ученые займутся темной энергией и темным веществом. Так бы все его слушали и слушали — но регламент… Перед ним бессильны даже великие умы.
Сейчас рассказ астрофизика звучит как научная фантастика, а 15 лет назад так же звучали планы докторов Амирана Ревишвили, Александра Караськова и Евгения Покушалова. Тем не менее им удалось научно обосновать и внедрить в клиническую практику методику лечения сердечной аритмии, не имеющую аналогов в мире. И спасти множество жизней.
Не как новаторы, а как давно и всеми признанные мастера выступали лауреаты в области культуры и искусства: балетмейстер Юрий Григорович, гендиректор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский и композитор Эдуард Артемьев.
Было даже странно, что один из лучших кинокомпозиторов, автор музыки к фильмам Андрея Тарковского и почти ко всем картинам Никиты Михалкова, а также самой пронзительной мелодии советского кино — финальной темы из «Свой среди чужих, чужой среди своих», выходил на сцену не под музыку собственного сочинения. То, чем он занимается всю жизнь, Артемьев описал образно: не оставляя следов на воде, как стрела в воздухе, музыка соединяет землю и небо, даря чувство благодати и единения с Богом.
Чуть позже Владимир Путин общался еще с не заслуженными, но уже заслужившими внимание людьми. Точнее, детьми, успевшими проявить свои лучшие человеческие качества к 14 годам. Например, семиклассница из Дагестана Аида Садыкова вытащила из озера тонувшего маленького мальчика. Наташа Дресвянникова, как и ее ровесница Аида, тоже спасла человеческую жизнь — не дала утонуть девочке в реке.
Из рук президента они получали паспорта. Такая церемония впервые проходила в Кремле. «Очень скоро вам и вашим сверстникам так или иначе придется определять судьбу России. Я на вас очень рассчитываю», — говорил им Путин, протягивая документы.
«Если честно, у меня есть мечта — побывать в президентском кабинете. Это лучше, я думаю, любой экскурсии», — попросил главу государства победитель всероссийских соревнований по армейскому рукопашному бою Владислав Мартынов. Его мечта тут же сбылась — всем детям Путин устроил небольшую экскурсию в свой кабинет. «Руками ничего не трогали, но было интересно», — улыбался потом довольный спортсмен.
Пока региональные власти, как на Алтае, например, устраивают конкурсы на звание лучших охотников на волков, удваивают бюджеты на премии за уничтожение этих животных и считают нанесенные серыми хищниками убытки, две девушки на свой страх и риск организовали первый в стране приют для их спасения и реабилитации «Чертог волка». В свободное от работы, учебы и забот о семьях время они кормят и выхаживают зверей, отношение к которым в обществе можно назвать самым противоречивым из возможных. Подробности в репортаже «Ленты.ру».
Волк постоянно находится в движении, как акула, которая если остановится, то задохнется. Он бегает по натоптанной тропинке вдоль решетки вольера, ощупывая не только глазами, но и шкурой границу своей свободы. Внешне — просто большой и красивый пес, о котором человек знает все: корми, гладь да играй. Однако это совсем не собака, и не тот зверь, что описан детскими сказками, охотничьими и деревенскими байками. Большинство людей ничего не знают о серых хищниках.
Гаражи на окраине поселка под Шатурой…
Двое молодых людей выкатили из бокса мотоциклы марки «ИЖ», поковырялись в них и уехали в сторону соседней деревни. Взглядом, не выражающим никаких чувств, их провожает мужчина, стоящий у машины с черными от отработки руками.
— Приют ищешь? Да, раньше завод был у нас. Понимаешь? Завод! Его вся страна знала. На всю страну гремел он, позор….
— А теперь?
— А теперь волки воют, — говорит он, вытирает палец ветошью и указывает на грунтовку, уходящую в лес. — Знаешь, как их называли? Лютые!
— Кого?
— Волков. Славяне их называли так в древности. Уважали. Нельзя было просто так имя произносить по языческой вере. Теперь у нас эти «лютые» живут, ну то есть там — на отшибе. Девушки какие-то ими занимаются. Сейчас много таких долбанутых. Особенно в Москве. Зверей спасают. А работы нет…
С относительно ровной грунтовки нужно свернуть на совсем разбитую. Легковушка здесь уже не пройдет. Когда-то тут были деревенские или дачные дома. На их месте остались только кучи мусора. Поле зарастает кустарником, прямыми и пушистыми елками… В глубине сохранилась еще пара целых жилищ с ухоженными участками, но людей не видно.
Где-то посередине этого опустевшего и одичавшего селения участок, отгороженный высоким и сплошным металлическим забором.
Сначала кажется, что хозяева этого участка шифруются. Ни звонка, ни номера, ни таблички. Оно и понятно. В последние полтора столетия война с волками превратилась в бойню. Из грозных хищников их перевели в разряд сельхозвредителей, с которыми, как с грызунами, нужно бороться и бороться.
Из-под глухой двери появляется чей-то длинный любопытный нос. Страха нет. Сразу видно, что нос этот собачий. Через полминуты под дверь протискивается и сам его владелец, точнее владелица. Это Жуля. Судя по шкуре, живет она на улице и неплохо питается (как позже выяснилось, бараниной). Жуля не лает, хоть находится здесь в роли сторожа. Только пристально следит за чужаком и ходит за ним по пятам. Что скажешь… с волками жить…
Жуля не оставляла визитера пока не приехали хозяйки: Настя Тиханкина и Света Тапинская — две обычные на вид девушки, полтора года назад взявшие кредит в банке, чтобы купить этот участок и превратить в приют для волков. Первый в России.
Секции разделены несколькими перегородками с буферными зонами, как в следственном изоляторе. Одна дверь открывается, а другая к тому времени уже закрыта. Волков здесь всего шестеро. Живут они в трех просторных вольерах, еще один — побольше — в роли прогулочного дворика. Еще на участке в 20 соток есть вольеры для лесных хищников поменьше: лисиц.
А вот для людей жилья никакого нет, только небольшая бытовка: инструменты и припасы для животных хранятся там. «Сейчас нам столбы подогнали, свет проводят, — рассказывает Настя. — Мы будем туда морозилку переносить и будем рыть дополнительно погреб на территории, так как морозилка всего на двести литров, а мяса нужно заказывать обычного гораздо больше, когда оптом берешь».
Она и Света бывают здесь наездами. У каждой — работа и еще домашние заботы. Света — кинолог в силовом ведомстве. Настя — стилист, учится на ветеринара.
Девушки спокойно заходят в вольеры к своим подопечным.
Они занялись спасением волков еще до того, как обустроили это место и зверей приходилось порой держать дома, возить на личном авто.
По мнению Насти и Светы, клетки служат для защиты волков, в первую очередь. За забором тысячи охотников, желающих разбудить в себе древние инстинкты. Они гоняются за серыми хищниками с ружьями по лесам на снегоходах и квадроциклах, а селяне ловят их капканами и гордо называют свои расправы местью за украденный скот.
«Убивать волков у нас можно без какого-либо разрешения. Круглый год и любым способом, разве что не динамитом и не ядом, так как это опасно для окружающих, — поясняет Настя. — Мощной мотивацией для охотников является вознаграждение, размер которого равен или даже превышает среднюю зарплату в регионе. За каждую шкуру!»
В массовой культуре волки теперь, как драконы и динозавры, — мифические существа. Людям с татуировками, нашивками и в футболках с воющими на луну хищниками невдомек, что звери эти еще вполне реальные и нередко совершенно беззащитные, несмотря на «зубы и злость».
Но хуже всего, когда любовь к волкам вырождается в желание превратить их в больших и пушистых диванных псов. Плоды трудов селекционеров потом зачастую пополняют стаи бродячих собак.
«Мы здесь не занимаемся дрессировкой, не пытаемся одомашнить этих бедолаг. Им и так хватило испытаний. Просто стараемся, чтобы они чувствовали себя в безопасности, жили в максимально приближенной к естественной среде обитания», — рассказывает Настя, пробираясь через зарешеченные шлюзы к своим подопечным.
Однако каждого волка подержали в десятидневном карантине и привили от бешенства. Каждый день животных навещают либо Настя, либо Света, либо кто-то из их друзей: поддерживают порядок, чистят вольеры.
Вдоль сеток натянута специальная лента под небольшим напряжением, чтобы волки не пробовали ограду на зуб. Вдоль нее насыпан щебень. С устранением лишней влаги и неприятных запахов справляются обычные опилки. Правда, во время минувшего половодья они не очень помогли. В каждом вольере ненадолго появилось свое маленькое озеро.
Спят волки в самостоятельно выкопанных под соснами ямках. Сотрудники приюта выстилают их сеном. «А когда будет жара, мы нальем из колодца воды целую ванну, так что водные процедуры у нас тоже предусмотрены», — улыбается Настя.
Основу рациона приютских волков, как и вольных, составляет сырое мясо. Средняя порция для каждого зверя весит до двух килограммов: курица, говядина, баранина и свинина. А еще волки любят полакомиться яйцами, тыквой, брусникой, яблоками, грибами, арбузами, бананами. Живую дичь им не предлагают.
На питание каждому из питомцев тратится в месяц примерно по шесть тысяч рублей. Благо помогают спонсоры — обычные сердобольные люди, которые читают о «Чертоге волка» в соцсетях, находят через общих знакомых. Приют этот, к слову, постоянно нуждается в сторонней помощи и без нее долго не протянет.
При этом животных стараются не перекармливать. «В дикой природе завтрака, обеда и ужина у них нет. Нерегулярное питание для волка норма. Мы кормим их раз в три дня», — отмечает Настя.
Большую часть времени волки проводят в игре и, будучи не в силах совладать с соблазном, девушки подкидывают зверям игрушки. К примеру, этот уже прокусанный, но еще не растерзанный мяч, лежащий в прогулочном вольере.
Есть у волков и свои особые забавы. Вот стоит пенек одного из молодых деревьев, росших в приюте. На расстоянии кажется, что его срубили топором, но это были волчьи зубы. Так же методично уже перекусаны все ветви, до которых звери сумели дотянуться.
Серый волк Хорт. Его мать убили охотники, а у самого волчонка были переломаны обе задние лапы.
К Насте и Свете Хорта привезли сами охотники. Его вылечили, выходили. Теперь он — местный вожак. Хорт живет со своей «супругой» Мирой, а за стенкой, точнее, в соседнем вольере, ее «бывший» — полярный волк Север. Он самый крупный из приютских волков: вдвое больше, чем его сожитель по вольеру Велес из Дагестана.
«Север и Мира жили у одной любительницы. Она хотела вывести новый вид собак, похожих на волков, но не справилась, и вот теперь они здесь. Семья у них, правда, так и не сложилась, а вот с Хортом у Миры все хорошо», — рассказывает Света.
Велеса, с которым душа в душу живет Север, Светлана сама в одиночку приехала выкупать в Дагестан, где поймавшие его охотники собирались пустить его на мясо и не только: там есть любители делать медальоны из половых органов молодых медведей и волков.
Вторая семейная пара в приюте: Алтай и Рада — когда-то их снимали в кино, а потом, после того как зообаза «Госфильмофонда» закрылась, бросили на произвол судьбы. Одноухий Алтай по внешности самый боевой из местных волков, будто не вылезает из драк. Чаще огрызается, но это скорее просто ворчание. Его «супруга», как и Мира, настроена куда более добродушно. С удовольствием подставляет могучую шерстяную спину человеку, чтобы ее почесали.
Если живущим в «Чертоге волка» зверям уже никогда не выйти на свободу без особого стального поводка (такие прогулки по окрестностям порой проводят), то у щенков Миры и Хорта такая надежда есть. Их отдали известному биологу Владимиру Бологову, который занимается возвращением хищников в природу.
«Там есть у них вольеры огромные. Он волков жизни учит: как охотиться, как держаться дальше от людей», — говорит Света.
Ситуация с численностью волков в регионах очень разная. Где-то их с десяток, а где-то — тысячи. Поэтому зверей можно не только отстреливать, но и переселять туда, где им будет чем поживиться.
«Волк — зверь особый. Его никем не заменишь, — рассказал «Ленте.ру» один из опытных охотников. — Мне они нравились всегда, хотя раньше считалось, что их надо полностью истребить. Как в Европе. Впрочем, там уже одумались, разводят их снова, а у нас пока нет. Вот останется двести штук, тогда забьют в колокола. Все должно быть гармонично. Естественная кормовая база волков — дикие копытные. Надо следить за их численностью. Ведь если оленей где-то повыбивают, то волки лапки вверх не поднимут. Нет у них склонности к суициду. Вот и идет серый к людям: скот таскает, собак. А если в лесу порядок, то он к селениям ни за что не пойдет».
На людей волки, по словам охотника, нападают значительно реже кабанов, и далеко не всегда эта встреча оказывается для человека смертельной.
«Волк — это не только зубы, — говорит он. — Волк головой работает. Он жить хочет, как и человек, ради семьи своей, ради щенков, поэтому ему проще собакой притвориться, выпросить пожрать и свалить».