Ремонт стиральных машин на дому.
Ремонт посудомоечных машин Люберцы, Москва, Котельники, Жулебино, Дзержинский, Лыткарино, Реутов, Жуковский, Железнодорожный. Раменское. 8-917-545-14-12. 8-925-233-08-29.
В России завершились выборы президента. Они стали кульминацией, пожалуй, самой скучной предвыборной кампании. При этом сами выборы прошли довольно живо. Россияне любят праздники и отмечают их с душой, поэтому, когда их пригласили голосовать как на праздник, они с удовольствием приглашение приняли. Кроме того, как отметили в штабе самовыдвиженца Владимира Путина, «спасибо» за высокую явку следует сказать и Западу: скандалом с бывшим полковником ГРУ Сергеем Скрипалем британцы мобилизовали и сплотили россиян вокруг действующего президента. И хотя результаты были ожидаемыми, все-таки 18 марта не обошлось без интриги.
Пробираясь сквозь метель в Норильске, стоя в коротких шортиках в жарком Пхукете, мчась в собачьих упряжках на Камчатке, отстояв длинную очередь в Милане и Праге — наш соотечественник голосовал, кажется, везде и в любых условиях. Даже если этот соотечественник — Жерар Депардье, пришедший на участок в посольстве России во Франции, или 122-летний Аппаз Илиев из Ингушетии, или, наконец, единственный российский космонавт на МКС Антон Шкаплеров, обеспечивший стопроцентную явку в космосе.
Желание россиян проголосовать удивляло: уже к полудню Дальний Восток и Сибирь показали явку почти в 30 процентов, что было выше показателей как президентских выборов 2012 года, так и думских 2016-го. И хотя к середине дня явка вернулась к привычным показателям, фотографии очередей на участках не переставали удивлять — ведь результат-то был предрешен. Но, очевидно, сыграл роль другой фактор — обострившиеся отношения с Западом. Таков национальный менталитет — сплотиться в трудный момент, как скажут потом в Центризбиркоме.
Кроме того, эти выборы стали даже не праздником — фестивалем. Знаменитый танцор Николай Цискаридзе проголосовал в Приморском крае в окружении балерин, в деревне Горбунки на избирательный участок пришел местный житель в костюме межконтинентальной ракеты «Сармат», а в Барнауле явились полуголые участники клуба зимнего плавания «Полярный медведь». «Мы в таком виде выходим на выборы уже десятый раз, и это число не окончательное», — объяснил лидер алтайских моржей. В Северной столице маршировали тевтонские рыцари, в Рязани выгуливали костюм дракона, а в Липецке голосовать пришли богатыри в кольчугах, шлемах и с мечами, а в Архангельской области в пляс пустился губернатор Игорь Орлов.
Настроение главы Центризбиркома Эллы Памфиловой сложно было назвать фестивальным — этот день был апогеем непростой и порой мучительной для нее кампании. Перед телекамерами она появилась рано утром — в роскошной шубе и с привычной укладкой. Уже через несколько часов ей испортят настроение. Решительно заявив, что всем фальсификаторам должны дать по рукам, она в сердцах добавила: «А я бы, может, и по зубам…» Подумала мгновенье и извинилась за несдержанность.
Первым из кандидатов на избирательный участок, как ни странно, пришел действующий глава государства. Самовыдвиженец Владимир Путин делал свой выбор в здании РАН. Изначально планировалось, что он приедет к обеду и проголосует после премьер-министра Дмитрия Медведева. Однако потом планы отчего-то поменялись. После того как Путин проголосовал (делал он это удивительно долго — 38 секунд, посчитали наблюдавшие журналисты), корреспондент «Коммерсанта» Андрей Колесников озадачил его вопросом о том, каково это — голосовать за себя: неудобно или «через не могу». «Почему через не могу?» — удивился Путин. Он был уверен в «правильности программы, которую предлагает для страны».
Через некоторое время на том же участке проголосовал кандидат от партии «Российский общенародный союз» Сергей Бабурин. Исполнив свой гражданский долг, он зачем-то принялся заверять сирийских наблюдателей, что Россия Сирию не оставит. Увлекшись процессом, делал он это довольно долго. Тем временем кандидат от КПРФ Павел Грудинин проголосовал в своем родном совхозе им. Ленина, после чего от души расцеловал сотрудницу избиркома. Лидер ЛДПР Владимир Жириновский после волеизъявления, напротив, пребывал в грозном настроении. Опасаться стоило странам Запада. «Следующих выборов не будет, поскольку мы переезжаем в Брюссель. В Брюсселе будем все находиться и командовать всей планетой Земля», — сказал как отрезал Жириновский.
Кандидат в президенты от партии «Коммунисты России» Максим Сурайкин пришел голосовать на Новослободскую улицу с мамой. Сурайкина, как он сам признался, удовлетворил бы результат в 50 процентов. В этом с ним могли бы согласиться любые конкуренты. Кандидат от Партии роста Борис Титов проголосовал на выборах в селе Абрау-Дюрсо Краснодарского края. В одиночестве, зато в нарядном сиреневом галстуке на участок явился основатель партии «Яблоко» Григорий Явлинский.
Телеведущая Ксения Собчак проголосовала последней. В этот день она активнее всех создавала информационные поводы, отправившись сначала с инспекцией в следственный изолятор «Матросская Тишина», а затем в прямой эфир к оппозиционеру Алексею Навальному. Собчак пригласила Навального в свою с Дмитрием Гудковым партию, но тот не просто отказался, но и назвал собеседницу проектом Кремля и позором оппозиции. Несмотря на резкую критику, телеведущая не потеряла присутствие духа и в свой избирательный штаб пришла в алом платье и с алой помадой. «Я считаю, главное, что удалось нам сделать, это прорваться к микрофону», — обозначила она основной успех и похвалила прошедшие выборы за то, что стали прозрачнее. Согласно предварительным результатам, телеведущая получила более полутора процента голосов избирателей, заняв четвертое место, что для новичка неплохо.
Успехом можно считать и результат другого новичка — Павла Грудинина. По итогам обработки 99 процентов протоколов кандидат от КПРФ набирает около 12 процентов голосов. И хотя результат Грудинина ниже, чем у Геннадия Зюганова в предыдущие годы, в КПРФ заявили, что о сделанном выборе ничуть не жалеют. «Я считаю, что он готовый кандидат в премьер-министры», — сказал Зюганов. Одна беда — придется расстаться с усами. Похоже, Грудинин проспорил интервьюеру Юрию Дудю.
Самовыдвиженец Владимир Путин не просто повторил успех 2004 года, набрав более 76 процентов. Он превзошел сам себя, это рекордный результат в истории президентских выборов в России. В абсолютном исчислении за действующего президента отдали свои голоса более 55 миллионов россиян. Шесть лет назад Путин лидировал с показателем 63,6 процентов (это 45 миллионов проголосовавших). Выйдя вечером на сцену на Манежной площади, бесспорный лидер заверил, что отныне страна «обречена на успех».
А что Титов? Результаты кандидатов Бориса Титова, Сергея Бабурина и Максима Сурайкина колеблются в районе 0,6 — 0,7 процента. У Григория Явлинского больше — 1,2. Таким образом, результаты этой четверки незначительно отличаются друг от друга. Зато, отметил Бабурин, он доволен высокими показателями явки избирателей.
Инвестор проекта экотехнопарка «Шиес» — компания «Технопарк» в сотрудничестве с правительством Москвы и Фондом развития Ленского района организовали визит учителей Урдомской средней школы в столицу. Одним из главных мероприятий культурно-образовательной программы стало участие поморской делегации в работе Московского международного форума «Город образования». О подробностях проекта — в материале «Ленты.ру».
Суть программы
Организаторы мероприятия постарались сделать программу пребывания в столице учителей из Урдомы насыщенной и разнообразной. Педагоги из Архангельской области посетили московские музеи и школы, обменялись опытом с московскими коллегами, а также приняли участие в профильных тренингах и квестах для совершенствования своей профессии.
«Эта программа — органичное продолжение проекта взаимообучения городов России, — говорит директор Московского центра развития кадрового потенциала образования (МЦРКПО) Алексей Рытов. — Под запросы из других регионов мы стараемся сделать программы по тем компетенциям, которые местные педагоги хотят подтянуть. Люди едут в столицу, понимая чему их конкретно научат. Учителя из Урдомской школы приезжают к нам уже второй раз. В программу мы включаем обязательно и культурные мероприятия, которые в то же время носят образовательный характер».
В рамках культурной программы педагоги из Архангельской области побывали на образовательных экскурсиях в Музеях московского Кремля, Музее Михаила Булгакова, Третьяковской галерее, Москвариуме, а также в музеях Отечественной войны 1812 года и «Экспериментаниуме».
Образовательная часть программы включала в себя тренинг о технологиях решения конфликтных ситуаций, возникающих в процессе обучения детей и профильные мероприятия во Дворце творчества детей и молодежи имени Аркадия Гайдара и Школе № 1329.
Итоги
Поморские педагоги уже в Москве начали подводить первые итоги своего московского обучения. «Наши курсы были посвящены проблеме метапредметных результатов, которым теперь отводится большое место в новых стандартах образования, — отмечает заместитель директора по учебно-воспитательной работе Урдомской средней школы Анна Тончихина. — Было очень интересно смотреть, как взаимодействуют московские школы по системе включения дополнительного образования, и проводить совместную работу со школами. Мы еще раз убедились в том, что идем верной дорогой: хоть мы далеко проживаем от столицы, но у нас тоже школы работают совместно. Приятным подспорьем стали ресурсы Московской электронной школы, очень хорошо, что мы тоже можем работать с этими ресурсами. Это один из тех ориентиров, которые в дальнейшем, надеюсь, в нашей работе будут использоваться».
«Посещение школы № 1329 и центра допобразования имени Аркадия Гайдара всем учителям из нашей группы очень понравилось, — делится впечатлениями учитель биологии Урдомской средней школы Елена Кызьюрова. — Той энергии, которой там обладают коллективы, можно по-хорошему позавидовать: они и всех нас зарядили очень эмоционально. Думаю, мы многое можем почерпнуть у столичных коллег и попробовать этот опыт использовать. К примеру, нам пришлась по душе идея организации университетских суббот — у нас такого нет, и это очень интересно. Или взаимодействие школ и отдельных учреждений, которые к образованию не относятся. Когда различные специалисты могут прийти в школы и провести для детей какие-то мероприятия».
«Город образования».
Финальной вехой московского обучения педагогов из Ленского района стало участие в работе Московского международного форума «Город образования». «Мы хотели показать нашим коллегам то место, где сконцентрированы все ресурсы московской системы образования, — объясняет заместитель директора Московского центра развития кадрового потенциала образования Татьяна Расташанская. — Это же своеобразный старт этой системы к новому учебному году. Поэтому мы хотели показать его коллегам из Урдомы. Здесь представлено очень много ресурсов. Это и московский образовательный канал, и все центральные городские учреждения со своими экспозициями и возможностями, и Московская электронная школа».
По словам специалиста, на форуме также представлены площадки Курчатовского класса, инженерного и медицинского классов, работают мастер-классы и образовательные квесты — и это реальная возможность для учителей из Ленского района самим сесть за планшеты или ноутбуки и попробовать поработать в этом формате.
«Также мы делаем пробы, там коллеги могут попробовать себя в роли экспертов Государственной итоговой аттестации. Или, к примеру, здесь есть пробы, где можно пройти тестирование на руководителя образовательной организации, — перечисляет Татьяна Расташанская. — То есть здесь учителя видят реальные практические инструменты. Если им покажется это полезным, они могут к нам приехать еще раз, и тогда мы эти инструменты развернем уже более подробно».
На форуме все учителя из Ленского района получили удостоверения о повышении квалификации. Свою поездку за знаниями в столицу педагоги оценивают как очень интересную и плодотворную. «Хочется поблагодарить организаторов программы за внимательное отношение, за грамотно и четко распределенное время, которое мы провели в городе, — говорит учитель русского языка и литературы Урдомской средней школы Любовь Кузнецова. — Все было очень насыщенно: мы и узнали много нового в плане своей профессии, и культурно обогатились. Поскольку мы преподаем в школах, нам это тоже необходимо, учитель должен развиваться не только в профессиональном образовательном ключе, но и в культурном».
В июле этого года преподаватели из Ленского района уже приезжали в Москву. Они поучаствовали в III Форуме социальных инноваций регионов, посетили разнообразные тренинги, занятия по робототехнике, ознакомились с работой Московской электронной школы и побывали на многочисленных образовательных экскурсиях.
Восьмилетний Костя Баженов живет в Иркутске. В прошлом году у мальчика обнаружили гемолитико-уремический синдром — тяжелое и опасное заболевание, которое встречается крайне редко: в одном случае на миллион. Мелкие кровеносные сосуды забиваются тромбами и выводят из строя сердце, легкие, почки и другие органы. Полгода назад с тромбозом легких Костя попал в реанимацию. Жизнь ребенку спасли врачи и препарат экулизумаб, который мальчику необходимо принимать постоянно. Экулизумаб — очень дорогое лекарство. Родители Кости воспитывают троих детей, такой препарат им не по средствам.
Костя про себя говорит так: «Я не научник, я подвижник». Это значит, что кататься на велосипеде, играть в футбол и нырять под водой ему гораздо интереснее, чем заниматься науками. Раньше мальчик коллекционировал медали. Не какие-нибудь игрушечные или шоколадные, а самые настоящие, добытые в спортивных состязаниях.
— До того как я заболел, — рассказывает Костя, разложив на столе свои сокровища, — я получил много медалей: и серебряных, и бронзовых, и даже золотых. А в конце прошлого года врачи запретили мне ходить в бассейн. Теперь я плаваю дома. Ну как плаваю? Наливаю полную ванну, надеваю очки и лежу на дне.
Еще врачи запретили Косте ходить в школу. Теперь учитель сам приходит к нему домой.
— Косте нельзя болеть, — объясняет мама мальчика Анна. — У него такой организм, который не борется с инфекцией, а, наоборот, начинает пожирать сам себя.
Болезнь проявилась не сразу. Восемь лет мальчик рос и развивался как все здоровые дети. В два года пошел в садик и редко болел.
— Я даже не знала, где у нас детская больница, — вспоминает Анна, — пока мой «подвижник» в пять лет не упал на улице и не разбил себе голову. В больнице ему наложили швы на затылок. Когда я увидела нитки, торчащие у сына из головы, чуть сознание не потеряла, а Костик улыбнулся и сказал: «Ничего, мам, до свадьбы заживет».
3 октября 2018 года Костик неожиданно проснулся с температурой 39,5. У него начался понос и судороги. Врач предположил острое отравление, назначил лекарства. Но они не помогали.
— В больницу нас не хотели брать, говорили: лечитесь дома, — вспоминает Аня. — Только через пять дней, когда Костик уже лежал без сил и без движения, его госпитализировали с диагнозом «норовирус», проще говоря, «кишечный грипп».
В больнице у мальчика пожелтела кожа и белки глаз, отекло лицо, ступни, он почти перестал мочиться.
— Тут что-то серьезное, — решили врачи и перевели Костю в реанимацию Иркутской государственной областной детской клинической больницы (ИГОДКБ).
После обследования мальчику поставили диагноз: типичный гемолитико-уремический синдром (ГУС). Лечение поменяли, состояние улучшилось.
— Все плохое уже позади, — успокаивали специалисты Аню, которая ждала третьего ребенка. — Осталось справиться с анемией, и поедете с сыном домой.
— Мне нельзя болеть, — предупреждал мальчик лечащего доктора. — У меня скоро сестренка родится, я буду с ней нянчиться.
Отек легких у Кости произошел внезапно. На глазах у врачей ребенок начал хватать ртом воздух, задыхаться. Обследование выявило дыхательную и сердечно-сосудистую недостаточность, увеличение сердца и печени.
Анне, которая приехала навестить сына, врачи сказали:
— Даже не знаем, стоит ли вам говорить в вашем положении… У ребенка возник тромбоз легочных артерий, мы подключили его к аппарату искусственной вентиляции легких.
После заочной консультации с московскими врачами диагноз скорректировали: атипичный ГУС, осложненный ДВС-синдромом (повышенной свертываемостью крови) и тромбофилией. Единственным шансом спасти ребенка была терапия препаратом экулизумаб. Когда Костя начал дышать самостоятельно, ему ввели первую дозу лекарства. Состояние быстро улучшилось: нормализовалась работа сердца, легких, показатели крови.
— Экулизумаб нужен ребенку как воздух, — сказал врач. — Необходимо принимать его еще два года. Иначе у мальчика снова начнет развиваться тромбоз, сердечная, легочная и почечная недостаточность.
Экулизумаб — очень дорогое лекарство. В семье Баженовых трое детей, такую сумму родителям Кости не собрать. В 2020 году этот препарат должно оплатить государство, но до следующего года мальчику еще надо дожить.
Сейчас Костя оканчивает второй класс. Учится хорошо, полюбил математику и английский язык.
— Пришлось стать научником, — вздыхает мальчик. — Это не так весело, как подвижник. Зато маме нравится: я учусь на одни пятерки и четверки и прибавил уже четыре килограмма.
Вместе с другом Костя записался в кружок робототехники.
— Недавно мы спроектировали робота-сумоиста, который даже получил медаль и призовое место на региональном фестивале «Робо-Весна», — хвастается Костя. Он мечтает сконструировать робота, который будет делать уколы без боли: — Я своему роботу даже имя придумал — Укольчик.
Заведующая отделением детской поликлиники Иркутской городской клинической больницы №10 Екатерина Окунева: «Сейчас жизнь Кости полностью зависит от препарата экулизумаб — это наиболее эффективное лекарство для лечения гемолитико-уремического синдрома, и прерывать его прием нельзя».
Стоимость лекарства 1 307 600 рублей.
Дорогие друзья! Если вы решите помочь Косте Баженову, пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято.
Для тех, кто впервые знакомится с деятельностью Русфонда
Русфонд (Российский фонд помощи) создан осенью 1996 года как благотворительный журналистский проект. Письма о помощи мы размещаем на сайте rusfond.ru, в газетах «Коммерсантъ», интернет-газете «Лента.ру», эфире Первого канала, социальных сетях Facebook, «ВКонтакте» и «Одноклассники», а также в 172 печатных, телевизионных и интернет-СМИ в регионах России.
Всего частные лица и компании пожертвовали в Русфонд свыше 13,073 миллиардов рублей, на эти деньги возвращено здоровье более чем 23 тысячам детей. В 2019 году (на 18 апреля) собрано 448 712 172 рубля, помощь получили 496 детей. В 2017 году Русфонд вошел в реестр НКО – исполнителей общественно полезных услуг и получил благодарность Президента РФ за большой вклад в благотворительную деятельность. В ноябре 2018 года Русфонд выиграл президентский грант на издание интернет-журнала для потенциальных доноров костного мозга «Кровь5». Президент Русфонда Лев Амбиндер – лауреат Государственной премии РФ.
Серьезная поддержка оказана сотням многодетных и приемных семей, взрослым инвалидам, а также детдомам, школам-интернатам и больницам России. Фонд организует акции помощи в дни национальных катастроф. Русфонд помог 118 семьям моряков АПЛ «Курск», 153 семьям пострадавших от взрывов в Москве и Волгодонске, 52 семьям погибших заложников «Норд-Оста», 100 семьям пострадавших в Беслане.
«Мы только лет 30 назад вышли из крепостного права»
Торговля товарами в Москве по паспортам с московской пропиской
Фото: Сергей Титов / РИА Новости
Зачем был нужен советский внутренний паспорт, который ввели большевики, изначально выступавшие против царской паспортной системы? В каких целях он использовался государством, была ли в нем какая-то польза для граждан страны, к чему все это привело и почему главный документ россиян — это отголосок недоверия советского государства к своим гражданам? На эти и другие вопросы попытались ответить кандидат исторических наук Ирина Карацуба и доктор исторических наук Андрей Суслов в ходе дискуссии, организованной Фондом Егора Гайдара. «Лента.ру» публикует главное из беседы.
Из широких штанин
Ирина Карацуба:
Если играть словами, то можно сказать, что советский паспорт — это закрепощение вместо обещанной свободы. Мы знаем, что партия большевиков шла к власти под лозунгами отмены паспортной системы и полной свободы передвижения. Не совсем по воле партии большевиков и не совсем уж полная, но свобода перемещения, тем не менее, существовала в стране во времена нэпа после Гражданской войны, пока в 1925 году не был введен институт прописки, а в 1932 году — паспорта.
Советский паспорт был достойным наследником появившегося еще в конце царствования Петра I российского паспорта, система которого начала складываться в последние годы царствования Петра (подушные переписи и так далее). В основном это делалось для регулирования процесса миграции, передвижения населения. Если уж совсем грубо говорить — для борьбы с крестьянскими побегами, потому что сначала эти бумажки, которые позже начали называть паспортами, стали выдавать крестьянам, чтобы их перемещение можно было жестко контролировать.
И самым долгоиграющим институтом петровских реформ оказался именно паспорт. Долго был сенат, Синод, но все это ушло — сословия, титулы, табель о рангах… А паспорт до сих пор с нами, и это говорит о том, что главными целями паспортизации, что петровской, что советской, были фискальные, полицейские, мобилизационные и цель регулирования передвижения потоков населения. Паспорт освобождал государство и тотально огосударствлял человека. Притом, говоря о государстве — петровском, советском или нынешнем, — обычно понимают систему публичной власти. А какая же тут публичная власть? Скорее, здесь то, что называется вотчинной или патримониальной властью, — то есть и государство само по себе очень своеобразное.
Андрей Суслов:
Если представить 1932 год, то это ситуация голода и хаоса. Массы людей из сельской местности, те, кто пытается бежать от закрепощения в колхозах и голода, стремятся в города, думая, что там смогут найти для себя пропитание. Те, кому удается бежать со спецпоселений и добраться до городов, хотят сделать то же самое. В это время появляются продовольственные карточки, которые очень трудно реализовывать в среде рабочих, потому что те, кто прибывает в города, тоже стремятся к этой системе приобщиться. Появляется масса фальшивых продовольственных карточек, возникают люди, по ложным пропускам проходящие на заводы, чтобы питаться в заводских столовых.
Нормальный учет у власти не был налажен, и с этим хаосом надо было что-то делать. Плюс к этому совершалась масса преступлений как в селах, так и в городах. Поэтому причин для введения паспортной системы было три: закрыть сельскому населению доступ в города, наладить учет рабочих и, наконец, бороться с преступностью, криминалом.
Если же посмотреть, что стало получаться дальше, то у Сталина и его соратников из мер, продиктованных необходимостью, начало возникать иное значение. На мой взгляд, паспортная система явилась для Сталина одним из инструментов социальной инженерии, который позволяет выстроить квазисословное общество.
Что есть сословие? Еще давно советский историк Непряхин в своих книгах о Средневековье очень точно сформулировал, что важнейшая черта сословия — это привилегии. Как раз паспорт, в частности, закрепил эту привилегированную систему для части квазисословий, которые жили в городах. Это стало важной чертой того общества. Потом уже, в постсталинское время, явная социальная дискриминация ушла, но многое от нее осталось, а некоторые ее черты дошли и до нашего времени.
По форме советская паспортная система многое заимствовала из имперской. Стоит посмотреть на паспортную книжку образца 1933 года — и мы найдем заимствования из дореволюционного паспорта. Вместо возраста там записывался год рождения, графу «исповедание» сменила «национальность», вместо места жительства ставился штамп о прописке, сохранилась глава о воинской обязанности. Но с точки зрения самой системы, если в царской России получалось так, что паспорт скорее позволял податным сословиям передвигаться вдали от родных мест и давал им охрану, то в СССР паспорт давался тем, кто был привилегирован и жил в городах, а отсутствие паспорта делало человека дискриминированным, затрудняло его передвижение. То есть в царское время паспорт позволял передвигаться по стране тем, у кого не было привилегий, а в советское — выдавался тем, у кого были привилегии.
Второе крепостное право
Ирина Карацуба:
Для большинства населения страны процесс как бы эмансипации, освобождения от второго крепостного права, начался в 1974 году с началом выдачи паспортов колхозникам. Но он растянулся, и в некоторых местах паспорта получали аж в 1989 году. Это говорит о том, что основные цели, поставленные на самом деле этой паспортизацией, были глубоко интегрированы в саму суть большевистского, советского режима.
Интересно, кстати, что хотя очень много всего написано, сказано и исследовано относительно него, а никто до сих пор не пришел к консенсусу относительно того, как называть этот период. Социалистический? Советский? Что это было? Партия государства? Или что-то еще? У нас нет слов. Но как его ни называй, а тотальное огосударствление началось задолго до него и, я боюсь, продолжается до сих пор. Мы ему все говорим «уходи!», а оно возвращается. И роль паспорта в нашей жизни за последние двадцать лет, несомненно, повысилась. Каждый из нас чувствует, в скольких местах он обязан предъявлять этот несчастный документ.
Все мы знаем, что такое ВКП(б) — Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков), но крестьяне это расшифровывали по-другому: второе крепостное право (большевиков). Учитывая, что последние его очаги были ликвидированы в 1989 году, мы с вами только лишь лет 30 назад вышли из крепостного права, что не может не сказываться на нашей ментальности, нашем поведении, состоянии государства — на чем угодно. Конечно, в постсталинские времена были послабления — отменили, скажем, литеры, которые ставили в паспорт человеку, если он прошел через лагерь, он [паспорт] больше не мог рассказать о твоей мученической истории. Но все-таки он оставался основным документом.
Я родилась в 1960 году. В 1992 году я во второй или третий раз попала в Америку — но уже серьезно, чтобы работать. И вот я приехала в американский университет, и мой спонсор сказал мне: «Так, паспорт у тебя есть, теперь тебе нужно какое-то удостоверение. Ты машину водишь?» Я говорю: «Нет». Он отвечает: «Ну прекрасно, сделаем тогда тебе non-driver’s ID». Что это? Мне выдали такую пластиковую карточку с моей физиономией, и я год жила и преподавала в Америке с этой маленькой пластиковой карточкой. Для меня это было таким потрясением, что я не должна на каждом углу показывать свой паспорт, потому что весь мой предыдущий опыт приучил меня именно к этому.
Андрей Суслов:
Я родился в городе Пермь, который был закрыт для иностранцев. Это была одна из форм паспортного режима, существовавшего тогда в Советском Союзе. Не самая жесткая, конечно. Как жителю этого города мне не казалось, что это что-то особенное, поскольку в позднесоветское время не нужно было везде с собой носить паспорт. Он был реально нужен для каких-то важных вещей — допустим, для смены прописки при перемене места жительства, для устройства на работу-учебу и когда едешь в турпоездку.
Но в сталинские времена его нужно было обязательно носить с собой, без паспорта могли возникнуть серьезные проблемы. Сейчас, как мы знаем, тоже могут быть серьезные проблемы, если не иметь его при себе. Но тогда, несмотря на то что мы проживали в так называемом закрытом городе, никаких неудобств мы не испытывали, и не скажу, что в этом смысле мы сильно отличались от других городов и режимных мест. Другое дело, на селе и в тех городах, которые были закрыты всерьез.
Графа «национальность»
Эта графа была довольно строго лимитирована национальностью родителей — если у них были разные национальности, то можно было выбрать одну. А в 90-е годы началась вакханалия! Мне очень понравилось, что по результатам одной из последних переписей по национальности есть около тысячи человек джедаев, тысяч пять эльфов, и так далее. Идет конструирование национальностей. О графе «национальность» в советском паспорте написаны тома, библиотеки. В какой степени она формировала национальное сознание и как это вступало в противоречие с тем, что государство стремилось слить все национальности в «единую общность — советский народ»?
Мне очень понравилось высказывание одной моей заведующей по фамилии Павловская, но мы ее звали Тер-Минасова. И Аня Павловская сказала: «Знаешь, я как-то узнала, что я армянка, и долго очень думала: что мне с этим делать? Как с этим жить? Что значит — быть армянкой?» Это были ранние 70-е годы. Аня правильно решила для себя эту проблему. Сейчас она написала несколько книг об армянской кухне. Как человек, который очень любит готовить, она выстроила национальную идентичность через еду.
Мне кажется, что в предвоенные советские десятилетия, до того, как началась страшная антисемитская кампания по борьбе с космополитизмом, графа «национальность» была более безвредна по сравнению с графой о социальном происхождении. Потом, правда, выяснилось, что она вовсе не безвредна.
Уже в совершенно вегетарианские времена, в 1971 году, я получал паспорт. Так получилось, что я по отцу — грузин, а мама значилась как русская. Я пришел в паспортный стол — москвич, русский мальчик, русский язык родной, другого не знаю — там сидят три девочки и одна дама постарше. Я автоматически сел за столик к самой хорошенькой, и она спрашивает меня по имени-отчеству, что мне, конечно, польстило, мол, кем будете записываться, Николай Карлович? Вот, у вас мать русская, отец грузин…
И тут у меня мгновенно что-то пролетело в голове, с чем я ее тут же и ознакомил. «Вы знаете, — сказал я, — у меня фамилия Сванидзе и лицо не так чтобы очень славянское, поэтому давайте я запишусь грузином, и будет нормально. Конечно, по культуре я русский, но лицо не русское, фамилия не русская — со всех сторон буду получать. А так — грузин и грузин, нормально». Она говорит: «Хорошо, но у вас же мама русская? Запишитесь русским!» Я снова завел, мол, понимаете, я бы записался русским, — ну и опять по кругу. Она говорит: «Ну понятно. Но мама-то русская? Запишитесь русским-то!»
Тут я начал дергаться, потому что понимаю — на меня оказывается давление. Мне, в принципе, изначально было все равно, кем записываться, но так-то я уже принял решение, и, как всякий нормальный человек, видя, что на меня давят, начал укрепляться в принятом решении и раздражаться. «Нет, грузин!» — говорю. Наш диалог продолжался минут 20. Потом подошла дама-начальница и говорит: «Ну запиши ему, Валя, грузина». И мне во всю графу «национальность» в паспорте записали слово «грузин». И первое, что бросалось в глаза, когда этот паспорт открывали, — не фамилия, не имя-отчество, а «ГРУЗИН». Некоторые эту надпись за фамилию принимали.
А это была Москва, 1971 год. В Москве на это обращали внимание. Видимо, тогда уже была проблема в стране с соотношением количества русских к другим национальностям.
Паспортный контроль
Андрей Суслов:
Паспорт становится индикатором той группы сословий, которые его имели. Если такая группа, как колхозники, не имела его, то не могла жить в городах, не получив соответствующий документ, не могла получать те блага, которые есть там. Помимо всего прочего, колхозники не могли поменять место работы, ведь паспорт 30-х годов фиксировал не только прописку, но и прием на работу и увольнение с нее — для этого была специальная графа, в которой ставили штампики «принят на работу» или «уволен с работы». Если человек приходил — и этих штампиков нет, или, допустим, он не может каким-то образом показать, что работает на производстве или хотя бы каким-то образом связан с городом, он не может дальше передвигаться. Это и было показателем закрепощения для колхозного крестьянства.
Ирина Карацуба:
Конечно, главным пострадавшим было именно колхозное крестьянство, потому что, скажем, в совхозах были паспорта — но сколько было тех совхозов? Имелись еще и так называемые лишенцы по конституции 1918 и 1924 годов. Конституция 1936 года их ликвидировала на бумаге, но на самом деле все было не совсем так.
Категорий лишенцев было несколько: бывшие представители эксплуататорских классов, священнослужители, бывшие белые офицеры, кулаки, нэпманы и члены их семей. Если их самих было около двух процентов, то членов их семей было шесть процентов. Получалось около восьми процентов — огромное количество населения. Паспортов у лишенцев не было, и это тоже ограничивало их во многих правах.
В университете меня учил Петр Андреевич Ранчковский, замечательный профессор, специалист по истории XIX века, который прославился тем, что всех студентов знал по именам-отчествам. Он был сыном известного историка и белогвардейского генерала, и для того, чтобы как-то «компенсировать» свое происхождение, во-первых, женился на пролетарке, а во-вторых, был несколько лет пожарным в ГУМе у фонтана. Все это — чтобы получить паспорт и поступить в московский университет.
Андрей Суслов:
Еще одна категория — спецпоселенцы, число которых колебалось от миллиона до трех на всем протяжении сталинской эпохи, и они тоже были привязаны к месту поселения. Высылка в спецпоселение — это административное наказание. Первыми спецпоселенцами были «раскулаченные» крестьяне — я беру это слово в кавычки потому, что кулаков-мироедов к тому времени уже не было, и этот конструкт просто предполагал создание образа врага.
Сначала два с лишним миллиона спецпоселенцев представляли «раскулаченные» крестьяне с семьями, затем, в годы войны, эта категория пополняется представителями репрессированных народов, а это тоже порядка двух миллионов человек, а также менее значимые категории. Это несудебная мера, административная, применявшаяся по какому-то социальному признаку. Людей переселяли в отдаленные места, где они должны были проживать. С определенной периодичностью, которая могла меняться (скажем, раз в неделю), они обязаны были приходить к коменданту и отмечаться.
Если говорить о тех, кто освободился из мест заключения, то тут многое зависело от того, имели они раньше паспорта, проживали в городах или нет. Но даже те, кто проживал в городах ранее, зачастую не могли вернуться обратно, потому что сначала они получали справку, а потом — паспорт с отметкой (еще одна характерная черта сталинского паспорта). И с этой отметкой они могли приезжать только в места обычного паспортного режима — допустим, в Москву, Ленинград, еще в 25 городов, на режимные территории им нельзя было попасть.
Служба в армии для мужчин была вариантом вырваться из колхозного рабства. Отслужить в армии, а дальше устроиться на завод, на стройку и таким образом уже дальше получить паспорт. Другой распространенный легальный ход — выйти замуж или жениться на городских жителях. И не надо забывать, что в советское время все происходило не всегда так, как было предписано, — неформальные практики существовали: фиктивные браки, многие другие полулегальные ходы, которые предпринимали люди.
Недоверие власти
Паспорт — это лишь один из инструментов формирования сословной системы. Указ Президиума Верховного Совета от 26 июня 1940 года еще больше прикрепил сословие рабочих к местам производства. Кстати, надо понимать, что был похожий указ, когда учащиеся прикреплялись к своим училищам. Они не могли под страхом уголовного наказания их покинуть, и к тому же они были обязаны работать по месту распределения, куда их пошлют. То есть как рабочие, так и крестьяне таким образом закрепощались. Плюс, отчасти это касалось служащих. Свободы, по большому счету, в Советском Союзе не было, это вопрос о разных градациях несвободы. Тут, конечно, дело не столько в паспорте — он был инструментом, позволявшим сделать закрепощение более бюрократически формальным и демонстративным.
Формирование паспортной системы, помимо прочего, укрепляло недоверие власти к человеку. Коммуникация «человек-власть» в значительной степени происходила как необходимость что-либо доказывать ее представителям. Конечно, «есть бумажка, и в ней все написано». Но если взять то, что касается получения паспортов в 30-е годы, именно на гражданина возлагалась обязанность представить все необходимые справки, чтобы получить этот паспорт. Необходимо было доказать, что ты где-то работаешь, живешь в какой-то квартире, необходимо было представить справку относительно социального происхождения, чтобы доказать его… Если не дай бог ты что-то потерял, это становится твоей проблемой, и тебе не доверяют.
На мой взгляд, именно эта презумпция недоверия власти к человеку перекочевала в общую систему коммуникаций между человеком и властью уже в позднюю советскую эпоху и остается до сего времени. С этой системой мы живем. Те, кто достаточно долго был за рубежом, понимают, что там есть некая презумпция доверия власти к человеку. Покойный Задорнов мог сколько угодно шутить по поводу «глупости» американцев, но это по большому счету не глупость, а именно проявление доверия.
Матвею Агееву 16 лет, он живет в Магнитогорске. У него тяжелое генетическое заболевание — атаксия Фридрейха, которая разрушает нервную систему и поражает внутренние органы. В 9 лет у Матвея случился тяжелый сердечный приступ, через год отказали ноги, а еще через год — началась деформация позвоночника, сколиоз уже достиг 4-й, самой тяжелой степени. Мальчик страдает от мучительной боли в спине, ему трудно дышать. Облегчить страдания Матвея поможет установка на позвоночник специальной металлоконструкции. Родители мальчика воспитывают двух детей-инвалидов, оплатить дорогую операцию они не могут.
Семь лет назад у Матвея случился сердечный приступ. Девятилетний мальчик трое суток пролежал в реанимации, а когда к нему пришел врач и сказал: «Вставай!», Матвей опустил ноги, поднялся и… упал.
— Силы куда-то ушли, — испугался Мотя.
— Ну, ничего, после операции такое бывает, — утешил врач. — Шутка ли, с того света тебя вытащили. А ноги потренируешь — и будешь еще марафоны бегать.
Но ни бегать, ни ходить, ни даже стоять Матвей уже не смог. Вместо новенького велосипеда с переключателями скоростей папа купил ему инвалидную коляску.
— Я не хочу быть инвалидом! Почему мои ноги не ходят? — спрашивал Мотя, стараясь не плакать.
Но ответа на этот вопрос не знали даже врачи.
Матвей родился в срок, с нормальным весом и ростом. Первый год рос и развивался по возрасту. А потом вдруг ослабел, стал часто болеть, мало двигался.
— В два с половиной года сынок начал спотыкаться и падать на ровном месте, — вспоминает Елена. — А еще у него без причины случались приступы рвоты.
Обеспокоенная мама отвезла ребенка на обследование в детскую городскую больницу. Там у Моти обнаружили миотонический синдром — проще говоря, слабость мышц, назначили ЛФК, массаж и лекарства. Но и после лечения ребенок не мог подняться по лестнице без поддержки и постоянно жаловался на боль в ногах.
Вскоре Матвей снова очутился в этой больнице, но уже с пневмонией. В ходе лечения выяснилось, что у него серьезные проблемы с сердцем — «оно огромное», по словам кардиолога.
Матвея направили на обследование в Челябинскую детскую больницу. Оказалось, у мальчика кардиомиопатия — утолщение мышечных стенок желудочков сердца. И еще прогрессирующая мышечная дистрофия. Лечение не помогало, состояние ухудшилось — появилась одышка и учащенное сердцебиение. Родителям рекомендовали обратиться за консультацией в Москву.
Результат генетического анализа позволил наконец поставить диагноз: атаксия Фридрейха.
— Это хромосомное заболевание, — объяснил врач. — Оно поражает нервную систему, сердце, позвоночник и приводит к нарушению функций спинного мозга. Надо наблюдаться у специалистов и решать проблемы по мере поступления.
В ноябре 2011 года у Матвея случился злосчастный сердечный приступ, после которого отказали почки. Мотя тогда оказался в реанимации Детской больницы №3 в Магнитогорске. Родителей предупредили сразу: «Состояние ребенка крайне тяжелое, шансов, что он выживет, практически нет».
— Я одна верила, что Мотя будет жить, — вспоминает Елена, — сидела возле кровати и повторяла одну фразу: «Сыночек, не сдавайся!» Матвей выжил. Но ходить уже не мог.
Мальчика перевели на домашнее обучение. А через год мама заметила, что у сына началось искривление позвоночника. Массаж и лечебная физкультура не помогали, искривление усиливалось, органы грудной клетки сдавливались, мальчику не хватало воздуха, он жаловался на удушье.
— Это не самое страшное, — говорит Матвей, — гораздо хуже, когда твои друзья забывают поздравить тебя с днем рождения. Как будто тебя нет вообще.
Два года назад Матвей, который не выходил из дома несколько лет, решил сам проведать старых друзей. Мама нагладила сыну белую рубашку, а папа на руках вынес сына и посадил в коляску, потому что в их доме нет ни грузового лифта, ни пандуса.
— Я мечтал встретиться с ребятами из класса, — рассказывает Матвей, — а когда подъехал к ним на коляске, они сделали вид, что не знают меня. Им было стыдно стоять со мной рядом. Больше я из дома не выходил.
За последние полтора года Матвей заметно вырос. Позвоночник искривился еще сильнее, грудная клетка деформировалась, появился горб.
Недавнее обследование показало, что у мальчика S-образный сколиоз самой тяжелой степени с углом искривления 82 градуса, а также клиновидная деформация позвонков.
— Если хотите спасти сына, срочно делайте операцию на позвоночнике в Москве, — заявил ортопед в Магнитогорске. — Матвею необходима дорогая металлоконструкция и хорошая кардиологическая реанимация. У нас он не выживет.
Мама отправила документы и видеозапись в столичный Национальный медицинский исследовательский центр (НМИЦ) травматологии и ортопедии.
Ответ профессора Колесова последовал сразу: заболевание у Матвея тяжелое и неизлечимое. Но ему можно помочь, если укрепить позвоночник специальной металлоконструкцией Ackermann с применением аллотрансплантатов, которые замещают костную ткань. Спина у Матвея выпрямится, дышать станет легче, и внутренние органы встанут на место. Операция предстоит очень дорогая, из средств госбюджета она не оплачивается.
В семье Агеевых два ребенка-инвалида: у Ани, младшей сестры Матвея, эпилепсия. Все средства уходят на лечение. Операцию оплатить они не могут.
Матвей уже несколько лет помогает детскому фонду «Отзовись». За год мальчик нарисовал и отправил 200 открыток детям, которые больны раком. «Когда пишешь пожелания от всего сердца, они обязательно сбываются», — считает Матвей.
— А у тебя скоро день рождения? — спрашивает меня мальчик. — Хочешь, я тебе тоже открытку пришлю? Я же знаю, как больно, когда никто не поздравляет с днем рождения.
Заведующий отделением патологии позвоночника НМИЦ травматологии и ортопедии имени Н.Н. Приорова Сергей Колесов (Москва): «У Матвея тяжелое генетическое заболевание — атаксия Фридрейха, — на фоне которого началась деформация позвоночника в грудном отделе. Деформация стремительно прогрессирует, нарушена работа внутренних органов, особенно страдают сердце и легкие. Проведение операции позволит избежать возможных осложнений, устранит искривление позвоночника и болевой синдром. После периода адаптации качество жизни мальчика значительно улучшится».
Стоимость операции 1 577 408 рублей.
Дорогие друзья! Если вы решите помочь Матвею Агееву, пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято.
Для тех, кто впервые знакомится с деятельностью Русфонда
Русфонд (Российский фонд помощи) создан осенью 1996 года как благотворительный журналистский проект. Письма о помощи мы размещаем на сайте rusfond.ru, в газетах «Коммерсантъ», интернет-газете «Лента.ру», эфире Первого канала, социальных сетях Facebook, «ВКонтакте» и «Одноклассники», а также в 171 печатном, телевизионном и интернет-СМИ в регионах России.
Всего частные лица и компании пожертвовали в Русфонд свыше 13,026 миллиардов рублей, на эти деньги возвращено здоровье более чем 23 тысячам детей. В 2019 году (на 4 апреля) собрано 401 325 053 рубля, помощь получил 441 ребенок. В 2017 году Русфонд вошел в реестр НКО – исполнителей общественно полезных услуг и получил благодарность Президента РФ за большой вклад в благотворительную деятельность. В ноябре 2018 года Русфонд выиграл президентский грант на издание интернет-журнала для потенциальных доноров костного мозга «Кровь5». Президент Русфонда Лев Амбиндер – лауреат Государственной премии РФ.
Серьезная поддержка оказана сотням многодетных и приемных семей, взрослым инвалидам, а также детдомам, школам-интернатам и больницам России. Фонд организует акции помощи в дни национальных катастроф. Русфонд помог 118 семьям моряков АПЛ «Курск», 153 семьям пострадавших от взрывов в Москве и Волгодонске, 52 семьям погибших заложников «Норд-Оста», 100 семьям пострадавших в Беслане.