Ремонт стиральных машин на дому.
Ремонт посудомоечных машин Люберцы, Москва, Котельники, Жулебино, Дзержинский, Лыткарино, Реутов, Жуковский, Железнодорожный. Раменское. 8-917-545-14-12. 8-925-233-08-29.
Ученые института социологии РАН презентовали книгу «Столицы и регионы современной России: мифы и реальность 15 лет спустя». Исследование построено на микромодели России. Это значит, что в нем принимали участие респонденты из всех типов поселений страны: столичных мегаполисов (Москва и Санкт-Петербург), областных центров, поселков городского типа, деревень и сел. Социологи сравнили современные данные с результатами прошлых опросов. Оказалось, что за 15 лет возможности регионов приблизились к столичным, а провинциалы часто чувствуют себя гораздо успешнее москвичей и питерцев. Почему так происходит, «Ленте.ру» рассказала один из авторов книги — ведущий научный сотрудник института социологии Светлана Мареева.
«Лента.ру»: Что изменилось за 15 лет — лучше стали жить или хуже?
Мареева: С материальной точки зрения — лучше, тут вопросов нет. Если смотреть по доходам, наличию жилья, товаров длительного пользования, тратам на одежду и питание, можно сказать, что жизнь улучшилась во всех типах поселений: и в сельской местности, и в городах. И другая тенденция: жить стали более одинаково.
Это как?
Качество жизни в провинции и в столичных мегаполисах, под которыми мы в нашем исследовании подразумеваем Москву и Санкт-Петербург, уравнивается. Сегодня неважно, где ты — в Самаре или в Москве. И там, и здесь у людей примерно тот же набор товаров длительного пользования, техники, недвижимости, есть интернет, мобильная связь. 15 лет назад различия были сильными. То есть разрыв между мегаполисами и провинцией остается, но он начал сокращаться.
Вы хотите сказать, что сегодня жить в Урюпинске не менее престижно, чем в Москве?
Мегаполисы, конечно, пока вне конкуренции по уровню возможностей. Но идет сближение. Мы фиксировали изменения за последние годы не только по объективным показателям — доходы, рынок труда, качество жизни, — но и смотрели субъективную картину. Прежде всего — восприятие населения. Нас интересовало, какой люди видят Россию, как воспринимают разрыв между крупными городами и провинцией. Потому что с точки зрения социальной напряженности личные ощущения даже важнее, чем объективные показатели.
Важно, что в глазах населения происходит выравнивание возможностей, которые существуют в столицах и провинциях. Раньше на вопрос, где можно достичь поставленных целей, ответ был однозначный: в мегаполисах. Сегодня доля тех, кто говорит, что в провинции ряд задач достичь проще, значительна. Причем провинциальный позитив идет за счет мнений населения мегаполисов и районных центров. Оценки жителей областных и краевых центров изменились в меньшей степени.
В решении каких задач отдают приоритет провинции?
Семья, воспитание детей, решение жилищных проблем, размеренный образ жизни. Но все достижительные цели — высокооплачиваемая работа, качественное образование, здравоохранение — остаются за столичными мегаполисами.
Хотя по сравнению с данными 2003 года стали чаще говорить о равенстве возможностей в образовании (рост с 9 процентов до 27 процентов) и получении работы по специальности (с 14 процентов до 39 процентов). Жители крупных городов отмечают одинаковые возможности по сравнению со столичными городами в получении ресурса влияния (с 25 процентов в 2003 году до 33 процентов в 2017 году).
Раньше в поисках лучшей доли люди со всей страны ехали в Москву и Питер. Появились ли новые географические точки притяжения?
Напрямую этот вопрос не задавали, но в нашем исследовании респонденты однозначно отмечали, что города опережают села по возможностям. А значит, какие-то крупные областные центры вполне могут представлять альтернативу столицам. Как реально это скажется на миграционных потоках — уже другой вопрос. Выравнивание провинции и столичных мегаполисов идет, процесс не завершен. Конфликт, что был 15 лет назад между Москвой и всей остальной Россией, исчезает.
Вы имеете в виду жалобы регионов на то, что Москва жирует и «пылесосит» деньги со всей страны?
Да, в 2003 году это противостояние было острым и отмечалось среди первых наиболее важных тригерных точек. В наших опросах многие респонденты отмечали, что Москва собирает в себя все финансы. Соответственно, в столице люди живут хорошо, для них создаются все условия, но за счет других регионов. Сейчас такое восприятие сглаживается. Есть, конечно, доля людей, которые и сегодня продолжают так думать, но их количество уже не так критично, как раньше.
За счет чего идет сближение столиц и регионов?
Тут несколько факторов. Объективно повлиял и кризис: по результатам наших предыдущих исследований он больший урон нанес столицам. Можно сказать, что один из факторов сближения — это ухудшение уровня жизни в Москве и Санкт-Петербурге. Но есть еще один интересный нюанс: степень реализации собственных жизненных планов у жителей столиц ниже, чем у провинциалов. Жители мегаполисов более критично относятся к своим достижениям, чем провинциалы.
Это из серии «в своей деревне ты звезда, а в столице — один из»?
Наверное, да. В больших городах запросы выше. Когда ты видишь, что в мегаполисе возможностей много и все вокруг чего-то добиваются, то собственные достижения оцениваются ниже. В то время как больше половины городских провинциалов довольны в целом собственной реализацией, почти половина жителей столичных мегаполисов полагают, что добились меньше того, на что были способны. Каждый десятый думает, что ничего значимого так и не совершил. При этом оценки сфер жизни, связанных с деньгами, — питание, зарплата, жилье — у столичных жителей выше. Качество жизни по субъективным ощущениям у них выше, а вот личный успех — ниже.
Что вкладывают россияне в понятие успеха?
Ключевые элементы одинаковы для всех: семья, дети, интересная работа, друзья. А вот детали разные. Например, для жителей столиц важна свобода — то есть «быть хозяином самому себе», яркие впечатления, разнообразие. В городской провинции на первом месте — уважение окружающих и честно прожитая жизнь. В сельской местности чаще говорят о возможности жить не хуже, чем другие: это значит соответствовать стандартам, принятым в окружении.
О деньгах, власти никто не говорит?
Только 15 процентов россиян связывают успех с богатством, а 11 процентов — с престижной собственностью. В мегаполисах чаще, чем в провинции, связывают успех с высокой должностью. Но и то — речь о 17 процентах граждан. Лишь один процент столичных жителей связывает успех с обладанием властью. Среди провинциального городского населения таких пять процентов, а среди селян — три процента.
В исследовании отмечается, что сегодня социальный состав столиц и провинции примерно одинаков. Что это значит?
Номинальные показатели доходов в Москве и Санкт-Петербурге всегда были выше. Они и сегодня такие же. Но и жизнь здесь гораздо дороже. Потому мы сравниваем конкретный кошелек с медианным — то есть смотрим средний доход для конкретного типа поселения. И дальше выделяем группы. Условно бедные — те, кто имеет менее половины среднего типичного дохода. А богатые — обладатели более двух таких доходов. Когда строим модели, то видим, что в 2003 году Москва и Санкт-Петербург отличались гораздо большей поляризацией населения. По уровню доходов в середине было меньше людей, а доли бедных и богатых — выше. В регионах же все более-менее равномерно. Именно тогда зародилось представление о том, что разлом между богатыми и бедными происходит по географическому принципу — между мегаполисами и провинцией.
Но за последние 10-15 лет московская и питерская модели сблизились с провинцией. С одной стороны, это хорошо, так как опять же сглаживает противоречия Москвы и региона, сократилась доля неблагополучного населения, которого было много в столичных городах. Но часто выравнивание происходит и за счет скатывания в серединку тех, кто был наверху.
То есть происходит уравниловка?
Также в мегаполисах и городской провинции мы констатируем снижение усилий людей по наращиванию своего человеческого капитала. То есть люди перестают вкладывать деньги в свое образование и в образование своих детей.
Почему?
Наверное, не видят необходимости. Идет деквалификация труда — то есть доля интеллектуалов сокращается, в то же время растет количество рабочих со средней и низкой квалификацией. Должен быть стимул, отдача в повышении уровня образования. Если ты понимаешь, что на данном месте не требуется каких-то особенных умений, зачем стараться?
Может, у людей просто нет лишних денег на эти цели?
Мы сейчас говорим о среднем классе, который в это активно инвестировал, а сейчас перестал. Но при этом у них становится больше товаров длительного пользования, причем новых. То есть они просто перенаправляют свободные средства на обновление среды жизни.
На прошлой неделе Госдума приняла в первом чтении пакет поправок в избирательное законодательство, позволяющих, по мнению авторов законопроекта, повысить прозрачность президентских выборов. В частности, за счет либерализации системы назначения наблюдателей. Как эти и другие изменения отразятся на избирателях и оппозиционных кандидатах в ходе президентской кампании 2018 года, выясняла «Лента.ру».
Блок поправок в избирательное законодательство был внесен на рассмотрение нижней палаты парламента 3 марта сенаторами Андреем Клишасом и Анатолием Широковым. Если закон будет принят, схема проведения выборов главы государства изменится. В частности, у властей появится возможность перенести день голосования со второго воскресенья марта на третье, а не на первое, как предполагается действующим законодательством. Сенатор Андрей Клишас пояснял, что из-за 8 Марта выходные могут сместиться.
Помимо переноса выборов, документ предполагает ряд поправок, значительно сильнее меняющих привычную схему, — отмену открепительных удостоверений и упрощение регистрации наблюдателей, с одной стороны, и ужесточение ответственности за нарушения и введение обязательной видеотрансляции — с другой.
«У нас постоянно идет доводка избирательного законодательства, это стало доброй традицией», — говорит гендиректор Центра политической информации Алексей Мухин. По его словам, пока перспектива изменений вызывает больше критики, чем положительных отзывов. «Люди ищут способы оптимизации избирательной кампании, а постоянно меняющиеся правила игры сводят на нет их усилия, поэтому у них это вызывает некоторое раздражение», — поясняет эксперт.
Доверяй, но проверяй
С осторожностью законодатели, в частности, восприняли прописанную в законопроекте отмену открепительных удостоверений. Да, они становились инструментом фальсификации, признает первый зампред думского комитета по госстроительству и законодательству Михаил Емельянов. Но чем их заменить? «Вместо них предлагается ввести явочный порядок регистрации, с упрощенным порядком записи, — рассуждает депутат. — Однако системой ГАС «Выборы» (в ней фиксируется факт голосования) оборудованы не все избирательные комиссии. Это стоит огромнейших денег, и это достаточно тяжелая техническая задача».
По словам зампреда ЦИК Николая Булаева, ведомству хватит бюджета на реализацию новаций. Новый порядок голосования граждан не по месту регистрации Центризбирком должен подготовить ко второму чтению поправок в мае. «[Это нужно], чтобы мы могли убедиться, как он будет действовать, и сделать так, чтобы он удовлетворял всех», — отмечал коллега Емельянова по комитету, депутат Виктор Пинский.
Решением проблемы может стать создание универсальных комиссий для избирателей, которые по тем или иным причинам не успели заранее подать заявку на голосование по месту пребывания, заявляла председатель ЦИК Элла Памфилова. Вместе с тем она подчеркивала, что подобная схема требует введения жесткой системы идентификации. Один из вариантов — установка на каждом участке сканера паспортов.
Система открепительных удостоверений была карт-бланшем для административной мобилизации со стороны региональных элит, говорит гендиректор Агентства политических и экономических коммуникаций Дмитрий Орлов: «Не сказал бы, что открепительные использовались для массовых фальсификаций, но, безусловно, основу для нарушений в отдельных регионах они создавали». По мнению политолога, решение от отмене открепительных назрело давно.
В предложенном сенаторами законопроекте учитываются и проблемы, которые могут возникнуть, отмечает он. Парламентарии, в частности, предлагают ввести штраф в 30 тысяч рублей за повторное голосование и почти в 10 раз увеличить штраф за незаконную выдачу бюллетеня — с 3,5 тысяч до 30 тысяч рублей. Усилением административной ответственности дело может не ограничиться: в ЦИК анонсировали законопроект о введении уголовного наказания за неоднократное повторное голосование.
Проще поддержать кандидата
Упростить жизнь избирателей призвана не только отмена открепительных, но и разукрупнение избирательных участков в ряде населенных пунктов. Как считают авторы поправок, это упростит гражданам процедуру выборов.
Вкупе заявленные в законопроекте поправки увеличат явку, уверен политолог Дмитрий Орлов. «Более того, возрастет интерес к выборам», — говорит он. В то же время депутат Госдумы Михаил Емельянов сомневается, что изменение законодательства отразится на явке. «Я мало видел людей, которые не участвовали в выборах именно потому, что была сложной процедура голосования, в частности, вне своего избирательного участка, — подчеркивает он. — Есть другие мотивы у людей, по которым они воздерживаются от голосования». Сейчас на президентские выборы готовы пойти 70 процентов россиян, следует из результатов опроса ВЦИОМ.
В законопроекте также есть пункт, облегчающий жизнь непосредственным участникам выборов, отмечают эксперты. Речь идет об упрощении требований к сбору подписей в поддержку кандидата: в случае принятия поправок им не придется указывать дополнительные реквизиты к адресам избирателей, поддержавших их выдвижение.
«Одновременно с такой либерализацией в ходе кампании возникает немало кандидатов, злоупотребляющих этим, — отмечает политолог Алексей Мухин. — Всегда на меру с позитивным подтекстом находятся политтехнологические ухищрения, которые если не сводят ее на нет, то помогают применять в несколько извращенном виде».
Предусмотрели риски
Минимизируют риски другие пункты поправок — введение обязательной видеотрансляции со всех участков, а также облегчение доступа к ним наблюдателей. Им не придется заранее отправлять списки в избирательные комиссии, кроме того, наблюдатели смогут перемещаться с участка на участок по своему усмотрению. Первый зампред думского комитета по госстроительству Михаил Емельянов уверен, что это позволит повысить прозрачность выборов. Хотя и права наблюдателей, по его мнению, остаются ограниченными. Как и представители оппозиции, они не обладают доступом к системе ГАС «Выборы», а значит, не могут выявить факт повторного голосования. Впрочем, Емельянов признает, что дать им такие права невозможно: «Это чревато вмешательством в работу системы».
Если касающиеся наблюдателей поправки будут одобрены, дело как раз за оппозиционными партиями, говорит глава Агентства политических и экономических коммуникаций Дмитрий Орлов. Во-первых, они должны создать плотную сеть наблюдателей, во-вторых, правильно организовать их работу на участках непосредственно в день выборов. «Их мобильность — это очень серьезный фактор, который позволит повысить законность и легитимность избирательного процесса», — поясняет специалист.
По его словам, создать национальную сеть наблюдателей при нынешних правилах под силу только «Единой России» и, возможно, КПРФ. «В новой системе это возможно даже для непарламентских политических сил, если они будут действовать технологично», — резюмирует Орлов.
Всего через пару дней на Украине во втором туре президентских выборов сойдутся действующий глава государства Петр Порошенко и шоумен Владимир Зеленский. Между тем в России ровно 15 лет назад, в апреле 2004 года, уже было похожее: один из самых популярных юмористов страны Михаил Евдокимов вдруг превратился в серьезного политика, пошел на выборы главы Алтайского края и победил. Как актер, историю которого сравнивали с Шварценеггером и Рейганом, пришел к власти, какие ошибки совершил на посту губернатора, что происходило перед его трагической гибелью и чем кампания Зеленского похожа на кампанию Евдокимова, — «Ленте.ру» рассказал доктор исторических наук, профессор и председатель Алтайского отделения Российской ассоциации политической науки Юрий Чернышов.
«Лента.ру»: Почему Евдокимов вдруг решил пойти в политику?
Чернышов: Мне кажется, в нашей стране тогда стали осваивать новые технологии продвижения имиджа известных деятелей культуры в политике. Это примерно то, что мы сейчас видим на Украине — там тоже артист комедийного жанра раскрутился сначала через сериал «Слуга народа», вошел там в образ действующего президента из народа, а сейчас использует этот образ в реальной политике. По сути, Евдокимов этот путь прошел гораздо раньше.
Популярность и известность у него были — можно было конвертировать это в политический капитал. Специалисты даже отмечают, что некоторые приемы пиара и рекламы, которые использовала команда Евдокимова, всплывают и там тоже. Очень похожие приемы.
Об этом, если можно, поподробнее.
Это прием эксплуатации имиджа «простого человека из народа», который идет во власть, чтобы добиться справедливости. Этот образ у Евдокимова наиболее четко был представлен в фильме «Не послать ли нам… гонца?» Был такой фильм, снятый еще в 1998 году, где он едет на «Запорожце» в Москву, пытается встретиться с президентом, чтобы донести правду и так далее. И фильм был не столько комедийный, сколько социально-сатирический. То есть человек уже тогда пытался донести какие-то идеи, которые его волновали: борьба с коррупцией и то, что проблемы простых людей мало интересуют бюрократов. Вот такие отчасти популистские лозунги там уже просматривались.
Евдокимов, может быть, в отличие от Зеленского, все-таки, не настолько циничный был человек. У него были определенные представления о справедливости, об идеальном общественном устройстве и так далее. И когда он начал больше общаться с простыми людьми, он ощутил на себе вал протестных настроений в нашем регионе. Он родом с Алтая — и приезжал сюда периодически. А здесь, если коротко, губернатором был Александр Суриков, при котором тон задавал сложившийся еще в брежневские времена партийно-хозяйственный актив. Активность независимых гражданских структур свернулась, зато обласканы были официозные льстецы. СМИ тоже были практически все под контролем, за редким исключением. То есть атмосфера сложилась душная, застойная. И, главное, что регион у нас традиционно бедный, занимал всегда последние места по зарплате.
Евдокимов, приезжая из Москвы, видел этот контраст особенно ярко. Возвращаясь сюда, в алтайское село, он видел нищету и беспросветность. И у него, очевидно, родилась идея попробовать как-то изменить эту ситуацию, помочь своим землякам. И тут ключевым был, наверное, момент, когда в 2003 году на Алтай приезжал Владимир Путин. Он был у Евдокимова в гостях, на его родине в селе Верх-Обское. Они там плавали по Оби на теплоходе. И есть даже фотография, где они о чем-то беседуют. Причем это очень характерная фотография. Евдокимов как бы предлагает что-то сделать, а Путин так заинтересованно слушает.
Да, я, кажется, припоминаю эту фотографию.
Да, есть такая. И Путин как бы взвешивает, стоит или не стоит. Я думаю, вряд ли он «протокольно» дал согласие. Скорее всего, он просто не стал возражать. Но лучше не по словам судить, а по фактам. А по фактам видно, что поддержка Евдокимова на этом этапе была.
«Не волнуйтесь, будет как в Париже!»
Итак, началась подготовка к выборам.
Да, по всей стране были собраны политтехнологи. Об этом мало известно, но уже в начале 2004 года вовсю велась подготовка к избирательной кампании. Из Краснодара, из Приморья, из Москвы были вызваны специалисты по избирательным кампаниям. Еще и подыскали кандидатов из Москвы, из Ростова-на-Дону, из Новосибирска, — и просчитали, как будут растягиваться голоса. В частности, был еще один кандидат по фамилии Суриков, который собрал ровно столько голосов, сколько не хватило действующему губернатору Сурикову для победы в первом туре.
Да, там действительно получилось же впритирку — три процента.
На самом деле, конечно, «отъем голосов» происходит не так арифметически четко. Но тем не менее Суриков недавно давал интервью и сказал: что-то мы тогда расслабилась, а вот если бы сняли того кандидата, то я бы не проиграл выборы. За Евдокимовым стояла достаточно сильная и креативная команда. Но ему пришлось бороться с региональным режимом. Это интересный эпизод в новейшей истории России и мало освещенный. Когда губернатор пытался противодействовать негласно поддержанному из Москвы кандидату.
Были эпизоды, которые еще не освещены толком нигде. Скажем, когда накануне второго тура из Москвы прилетели два самолета. Из них высадились около 300 мужчин в гражданской одежде, но с военной выправкой. Они изображали из себя туристов, приехавших на Алтай поесть кедровых орешков. Но их блокировали в аэропорту, и они улетели обратно. Это была уже агония режима Сурикова, скажем так.
Реально, конечно, главную роль там сыграло то, что Евдокимов сумел собрать весь протестный электорат. Конечно, это был во многом типичный популизм. Я прекрасно помню, как его спрашивали, какая у вас будет команда, какие вы сделаете первые шаги? А он отвечал, давайте сначала свалим «Алтай-баши», то есть Сурикова, и дождемся, когда я стану губернатором, вот тогда и увидите. Характерный лозунг: «Хватит делать дураков из сибирских мужиков!» Ничего конкретно не обещал, но зато объединил недовольных вокруг себя. Ну и потом, когда он уже стал губернатором, я помню, приезжала из Франции журналистка и тоже спрашивала, что он собирается делать? Как будет налаживаться управление? Что нового будет? Какие реформы? А он пошутил: не волнуйтесь, будет как в Париже!
«Он вышел за рамки той игры»
Но почему тот, кто помогал ему с кампанией, не помог с созданием команды после победы? Ведь с этим явно были проблемы.
Наверное, в какой-то момент все-таки он вышел за рамки той игры, которая ему была предназначена. Я думаю, ему была предназначена функция такого тролля, который бы просто раскачал позиции Сурикова как регионального барона (чтобы тот стал уступчивее перед центром).
Получилось так, что Евдокимов то, для чего его хотели использовать, сделал, но сделал намного больше — он на волне протестных настроений незапланированно сместил губернатора. А дальше началось его короткое самостоятельное плавание в политике.
После этого его фигуру использовали уже в негативном плане. То есть его стали использовать как пример того, что наш народ не способен выбирать достойных, серьезных кандидатов, а выбирает шутов. И он был одним из последних всенародно избранных губернаторов. А потом выборы отменили под предлогом «борьбы с терроризмом». Даже фильмы снимались, где он был как бы прообразом, а выборы представлены как сплошной фарс.
Вы имеете в виду сейчас фильм «День выборов»?
Да, «День выборов» в первую очередь. Там есть даже некоторые характерные детали (например, использование для рекламы кандидата этикеток на бутылках со спиртным), которые напоминали именно о кампании Евдокимова.
Действительно, команда у него получилась очень пестрая, случайная и ненадежная. Это было его самое слабое место. Он не имел опыта управления, опыта администратора. Не имел опыта общения с чиновничьей средой. И как политик — немного наивный и не очень опытный был. Ему очень трудно пришлось работать в окружении старой региональной элиты, которая его всячески травила, использовала все его промахи и не помогала, а мешала. Поэтому губернаторство шло тяжело. Одним из его главных оппонентов стал Александр Назарчук, бывший министр сельского хозяйства. Он тогда возглавлял краевой Совет. И дважды Евдокимову депутатами был вынесен вотум недоверия.
Что же за такое короткое время пребывания на посту губернатора Евдокимов успел сделать?
Главное, что он сместил всю верхушку административной команды Сурикова. И это, конечно, сняло многие прежние заторы, которые мешали развитию региона. Я уже говорил о застое. Определенный прорыв произошел. Евдокимов был из тех политиков, которые могут успешно смести старое и отжившее, но не всегда могут эффективно выстроить новое.
Ну и еще он пытался продвигать на внешних рынках регион, привлекать в него инвестиции. Эпизодически это ему удавалось. И в целом стиль его поведения был совершенно новым — он запросто общался с народом, выходил на сцену петь песни, будучи губернатором. Это, наверное, все-таки способствовало сближению власти с населением. Но это же и раздражало старую элиту, которая считала, что это недостойное поведение для губернатора.
Была определенная надежда в конце, когда он фактически стал создавать правительство. Там уже появились вполне адекватные управленцы, которые могли бы наладить нормальную работу. Я еще тогда давал интервью и говорил, что выход из кризисной ситуации мог бы быть в том, что Евдокимов остался бы представительской фигурой, был бы «лицом региона». То есть он мог бы вести переговоры, приглашать инвесторов и так далее. Но реальной повседневной административной работой должны были заниматься опытные управленцы. Если бы эта схема начала работать — а она уже намечалась — то, может быть, и вырулили бы мирно из той ситуации.
Можно ли говорить, что в последние месяцы губернаторства Евдокимова нормальная, работоспособная команда была создана?
Я думаю, что да, она могла бы работать, если бы ей не мешали, а помогали. Но проблема была в том, что, во-первых, Евдокимов противопоставил себя не только этим депутатам, которые выразили ему недоверие, но и фактически Кремлю. Если вотум недоверия объявлен, то, по идее, надо снимать губернатора. Но Кремль не хотел брать на себя реализацию инициативы региональных депутатов. Поэтому Евдокимову было предложено уйти в отставку добровольно. И тут он в мае 2005 года в интервью на «Эхе Москвы» весьма смело сказал: «Народ меня избрал, и пока народ не скажет, я не уйду».
«Он был как загнанный зверь»
Плюс ко всему в защиту Евдокимова выступили его сторонники, они угрожали пикетировать органы власти, поставить желтые палатки на центральной площади Барнаула и так далее.
Майданом попахивало?
Да. И некоторые московские эксперты начали говорить уже прямым текстом, что он теперь не жилец. Есть такие цитаты, они датированы весной 2005 года. Он им просто стал казаться опасной фигурой. Слухи пошли, что у него амбиции такие, что он собирается идти на президентские выборы. Это было бы, конечно, непредсказуемо, потому что он был человек популярный, известный по всей стране. И примерно то, что мы видим сейчас с Зеленским, могло (гипотетически, конечно) и тогда произойти.
Надо полагать, это не было секретом ни для кого. Но можно ли говорить, что кто-то ему активно противостоял?
Он сам об этом говорил, высказывая опасения, что его жизнь плохо закончится. Разные есть версии, тут много непроверенной информации — например, что якобы он какой-то чемоданчик с компроматом возил с собой. Слухов много, но тут, к сожалению, твердо ничего нельзя сказать. Ясно, что в последние месяцы он уже был как загнанный зверь. И чувствовал слежку за собой, и милицейские машины сопровождения у него отняли. Хотя он сам закупил эти машины для местных милиционеров, чтобы они его сопровождали. Тем не менее их сняли прямо перед аварией. Конечно, шли определенные сигналы о том, что человек находится в опале.
Существует мнение, что гибель Евдокимова была подстроена. Что вы об этом думаете?
Как ученый я должен исходить из фактов, твердо установленных. На интернет-форумах много высказывается версий — о простреленном заднем колесе «Мерседеса», об исчезнувшей с места происшествия третьей машине и тому подобное. К сожалению, эти версии фактически не проверялись, поскольку «сверху» сказано было сразу, что это обычное ДТП.
Я могу отметить только то, что было много странностей и в расследовании, и на судебном процессе. Суд, проходивший в отдаленном районе, сразу объявили закрытым, ссылаясь на желание родственников, хотя родственники потом отказались подтвердить такое желание. И даже сравнительно мягкий приговор этого суда потом отменили и совсем оправдали водителя Щербинского, машина которого участвовала в аварии. Более того — Щербинского даже объявили «Сибиряком года»…
Неудивительно, что у значительной части населения осталось много вопросов. И осталось мнение, переходящее иногда в такой мифологизированный образ, что Евдокимов — это герой, который погиб за правду. Его до сих пор превозносят в стихах, песнях и фильмах-воспоминаниях. Иначе говоря, сложился несколько идеализированный образ мученика. А что реально, что было на самом деле, — этот ответ можно получить, если провести независимое расследование, поднять все факты. И только тогда, когда будут сняты многие вопросы, можно будет делать выводы.
«Такие политики стоят на запасном пути»
Если снова вспомнить Зеленского. По-вашему, есть ли опасность, что он повторит судьбу Евдокимова?
Если он станет президентом, для него вполне вероятен похожий путь, поскольку он тоже популист. Это не какое-то негативное определение, просто это тип политика, который опирается на протестные настроения и дает расплывчатые обещания. Приходя во власть, он сталкивается с огромными проблемами, к которым не вполне готов. Такой политик не является профессионалом, у него нет серьезной команды. Вряд ли он долго продержится, если не прибегнет к экстраординарным мерам. А на Украине президенты вообще долго не держатся. Там такая традиция политическая. Один срок отработал — и дальше народ разочаровывается.
Есть ли сейчас в России артисты, музыканты, шоумены, способные с полной серьезностью пойти в политику?
Собственно, попытки есть. Скажем, участие в выборах Ксении Собчак, мне кажется, тоже строилось на том, чтобы использовать раскрученного, известного человека, но в своих целях. А если говорить о реальной оппозиции, то там на дальних подступах принимаются превентивные меры, чтобы такие люди далеко не заходили. Тот же Павел Грудинин, например, тоже во многом популист, хоть не лишенный харизмы.
Пока же такие люди у нас не очень заметны, они как бы стоят на запасном пути. Так всегда в истории было. И все зависит от того, сложатся ли благоприятные условия для их выхода на арену или нет. Может быть, они так и простоят там всю жизнь. Но в целом не только в обществе, но даже и в природе все устроено так, чтобы в запасе всегда были альтернативы, чтобы появлялись возможности обновления, чтобы открывались новые пути развития.
Страх простых людей перед власть имущими в России служит благодатной почвой для всевозможных предрассудков и стереотипов. Он восходит еще к Советскому Союзу с его железобетонной вертикалью власти и связан с воспитанием единогласия во всем, огромными территориями страны и даже с наличием под землей нефти и газа. Так считает социальный психолог и политтехнолог Алексей Рощин, который принимал участие во множестве избирательных кампаний, а сейчас изучает психологию совка. «Лента.ру» узнала у него, почему мы до сих пор прячем в подсознание страхи 20-, 30- и даже 50-летней давности и можно ли с этим жить дальше.
«Лента.ру»: Этот страх, с помощью которого, по-вашему, нами управляют, культивировался специально или стал продуктом политики коммунизма?
Алексей Рощин: Мне кажется, причина может быть в том, что сама по себе Россия — изначально довольно рыхлое образование, именно в связи с большими расстояниями, в связи с тем, что разные части страны плохо связаны между собой, поэтому всегда страна строилась по оккупационному принципу. Территории зависели от центра, и центр управлял ими в большой степени силой.
Когда у нас наступил коммунизм — все самые худшие черты Российской империи проявились многократно. Та же самая сверхцентрализация и полное отрицание демократии. Однако они накладывались еще и на то, что руководила страной уже не царская династия, а некая сила, которая являлась по своей сути безымянной. Некий, как говорил Сталин, орден меченосцев. Этот орден выстроил абсолютно герметичную, строго выстроенную по принципу «сверху вниз» систему управления, к которой обычному человеку было не подобраться.
То есть без использования жестких методов справиться со страной у коммунистов бы не получилось?
Да. По логике, отдаленные земли должны были быть автономными, и в конечном счете некоторые из них должны были отделиться от метрополии. Такой сценарий предвидели и на самом деле всегда его опасались.
Если мы оценим с этой точки зрения всю новейшую политику с 1991 года, мы увидим, что один из главных подспудных страхов, которые существовали у руководства нашей страны, — это как раз страх потери целостности. Это в символическом смысле отражается даже в том, что у нас главная партия называется «Единая Россия». Если бы мы говорили о человеке, а не о стране, это можно было бы назвать выплеском подсознания по Фрейду.
Именно поэтому и в СССР, и сейчас любые проявления самостоятельности на уровне регионов, городов и так далее всячески зажимались. Воспитанная при советской власти психология во многом перетекла и в психологию современных россиян, прихватив все страхи и комплексы совка.
Что это за страхи и комплексы? Что собой представляла психология совка?
Четко говорить о каких-то ясных желаниях массы и ясных стремлениях большего числа населения — это лукавство. Потому что при той системе управления страной, которая существовала, реально у людей не было особых вариантов выражать свое мнение. Вся эта система целиком и направлена на разрушение каких бы то ни было способов микрообъединения и их выхода на макроуровень.
Предполагается, что есть вертикаль государства, которая пронизывает всю страну от центра до самого низа, и есть аморфная масса вокруг нее, которая не имеет никаких форм вообще. Таким образом, ты можешь обрести голос и что-то выражать только если забрался внутрь этой самой вертикали. Но когда ты там оказался, ты тоже на самом деле ничего не можешь, потому что оказываешься под прямым воздействием, и чуть что — тебя выкидывают обратно в аморфную массу.
При советской власти даже те объединения, которые находились на стадии первичного бульона, подавлялись и исключались полностью. Низовая самоорганизация была страшной угрозой для государства, оно с ней боролось — даже с безобидными объединениями по интересам. Они если не запрещались, то включались в некую структуру. Когда появлялись общества любителей марок, книголюбов, автомобилистов, они входили в структуру общества филателистов, книголюбов и автомобилистов СССР и становились его районным подразделением. Руководство этих обществ непременно находилось в Москве. Все огосударствлялось, и это была осознанная политика. Получалось, что вы находились не в своей организации, а вступали в чужую, с многоуровневым руководством.
В стране до сих пор — а сколько лет прошло! — нет независимых профсоюзов. Они были какое-то время и даже развивались, но в начале нулевых пошел процесс их полного выдавливания. Законодательство в части создания профсоюзов остается достаточно либеральным, но по сути их просто нет. Самоорганизация людей до сих пор очень пугает.
То же самое можно сказать и о различных субкультурных движениях — байкеры, казаки…
Да, и субкультуры тоже включают в вертикальную структуру с центром в Москве. Или, по крайней мере, стараются включить. Все остальные — это уже маргиналы.
Для чего все это делается? Чтобы люди постоянно ощущали давление сверху?
В том числе. Сама по себе добровольная организация, как правило, должна быть достаточно автономной и самоуправляемой. А у нас существует так называемый ленинский принцип демократического централизма, который мы еще в школе проходили. Школьникам едва ли не с первых классов внушалось, что правильная организация должна строиться именно по этому принципу. Учили, что меньшевики и другие нехорошие люди пытались навязать партии неправильные принципы, а Ленин настаивал на том, что централизм должен быть демократическим, что высший орган является законом для нижестоящих людей.
В нашей стране практически все вертикальные организации до сих пор строятся по такому принципу, и именно в них у людей возникает ощущение, что они находятся внизу иерархии. И поскольку люди не могут по-настоящему объединяться для защиты своих интересов, рождается постоянный стресс, возникает ощущение, что с тобой могут сделать все, что угодно.
Тут два следствия. Во-первых, ты действительно находишься в состоянии стресса, потому что ты беззащитен, с другой стороны, возникает второе парадоксальное следствие: твоя единственная надежда — именно государство. То самое, которого ты боишься.
Воспитание единогласия
Как в нас сегодняшних отражается эта советская политика?
Одна из ключевых черт, присущих нашему человеку, — это отсутствие эмпатии.
Вы о неприятии слабости других людей, которое приписывают русским людям?
Нет, это скорее нежелание воспринимать что-либо, что касается другого человека, в том числе и слабость. Эмпатия, то есть способность чувствовать страдание и боль другого, есть не только у людей, но даже у животных. У нас она, на мой взгляд, искусственно подавлялась, хотя в русском обществе есть традиция сочувствия гонимым.
Это начиналось с самых страшных времен. В своих знаменитых письмах Сталину Шолохов писал о крестьянских детях. Тогда вообще практиковались многообразные пытки в отношении кулаков, и одна из таких пыток заключалась в том, что людей вместе с детьми выгоняли из своих домов и запрещали в них входить, запрещали жечь костры и жестко запрещали другим селянам пускать их под свою крышу. Описывалась совершенно символическая картина: люди постепенно замерзали, женщины стонали, дети плакали. Соседи это слышали, но боялись наказания и не помогали.
Детский плач вообще является сильным стимулом откликнуться, воспринять и попытаться помочь. Но делать этого было нельзя. Это был прямой жестокий социальный эксперимент на разрыв эмпатии.
Это продолжилось в 30-40 годы, когда нужно было не только разоблачить врагов, скажем, комсомольской ячейки или рабочего коллектива, но также наказать, заклеймить и отовсюду выгнать. Многие понимали, что после клеймения человека могут посадить, а то и расстрелять. При этом советской власти нужно было, чтобы граждане непременно пришли на собрание, где провинившегося клеймят. Неявка на собрание рассматривалась как проявление лояльности. Недостаточно было и просто прийти — прививалось, что надо непременно выступить, лично порвать все связи с ним. А потом еще требовалось обязательно проголосовать.
То есть легитимизировать это все.
Да, причем в советское время крайне не поощрялось неучастие в голосовании. Приведу пример. Идеологической диверсией считалось даже простое желание почитать, к примеру, «Доктора Живаго» Пастернака. За это можно было вылететь из комсомола, а значит — и из вуза с волчьим билетом. Чтобы выгнать, созывалось собрание. На него нельзя было не ходить. Не ходишь — значит, неблагонадежен. А пришел — выступи и проголосуй, и за этим тщательно следили. Проголосовать против и воздержаться было тоже идеологической вылазкой. Надо было проголосовать «за», то есть практически замазаться в этом государственном деле.
Люди это понимали или нет?
В принципе, периодически кто-то отказывался. Известно, например, что поэт Евгений Евтушенко гордился тем, что на собрание, на которых кого-то из его товарищей исключали, он героически не пришел, сказавшись больным. Это действительно потом воспринималось почти как подвиг.
Такое воспитание было поставлено на поток, начиная с октябрятских звездочек. Почти с детского сада внушалось, что должно быть единогласие, не должно быть никаких фракций и отдельных мнений. Потом продолжалось в пионерской организации — и так далее. В апофеозе, в 50-60 годах, пионерская организация охватывала всех школьников. Не быть принятым в пионеры равнялось изгойству. К такому ребенку относились как к отпетому хулигану.
С одной стороны, зачем вообще нужна организация, в которую входят все? «Все» это синоним слова «никто». Но, оказывается, смысл в этом был, и был он не в том, чтобы пионер был впереди всех. Не могут все быть впереди всех. Смысл — «я хочу быть как все, хочу быть советским ребенком». Эти организации тотального членства воспитывали единогласие.
Но октябрят и пионеров в том виде давно нет. А дело их живет?
Я хочу подчеркнуть, что на поздних этапах Советского Союза эти правила — прийти, выступить, проголосовать, непременно единогласно — никому не надо было разъяснять специально. Люди воспринимали это как уклад, не понимали, как может быть иначе.
Наследование этого уклада произошло негенетически. Можно вспомнить один эксперимент, который неизвестно, проводился ли на самом деле, но очень хорош в философском плане. Это когда в большом загоне живут шесть обезьян, и в один прекрасный день в углу клетки появляется подставка с красивыми и сочными фруктами. Но обезьянам запрещают их трогать, а тех, которые пытаются, отпугивают, поливая водой. По одной обезьян сменяют на других, и заканчивается все тем, что это уже совершенно другие шесть обезьян, которые не пытаются приблизиться к фруктам, потому что «так принято». Хоть их никто не окатывал водой.
Это я к чему? Когда я рассказывал про Шолохова и про то, как людей, которые пытались протестовать и оказывать сопротивление, отправляли в ГУЛАГ или расстреливали на месте, это аналог истории про обезьян — пусть даже этого эксперимента не было.
Теперь можно посмотреть на наших депутатов и на то, как они голосуют по актуальным вопросам. Решения принимаются практически единогласно, даже если они могут пройти при гораздо меньшем числе голосов. Партийная дисциплина в лучших советских традициях. Решение и так пройдет, но главное — чтобы все были причастны.
И это оказывает влияние не только на организаторов и участников голосования, но и на нас?
Конечно, и это давно обосновано экспериментами социальной психологии и известными опытами на тему конформизма. Например, с линиями разной длины, или советский эксперимент про сладкую соленую кашу.
При этом были и дальнейшие эксперименты, например, с линиями. Если в первоначальном варианте все, кроме одного участника, были подставными и говорили заведомую неправду, а процент случаев, когда испытуемый принимал абсурд, достигал порой 70 процентов, то в дальнейшем проверяли, что будет, если один из подставных участников не согласится с их мнением. На сколько, по-вашему, падает процент неправильных ответов у испытуемых?
Могу только предположить — наполовину или больше?
Процент падает критически, втрое-вчетверо, как только испытуемый получает минимальную поддержку всего одного человека, подтверждающего то, что он и так глазами видит.
Что это нам показывает?
Показывает, что единогласие на самом деле очень важно. Оно оказывает субъективное воздействие на людей. Если все говорят одно и то же, отдельный обыватель соглашается с любой дичью. Но если он слышит голос хотя бы минимального меньшинства, которое говорит другое, он освобождается от морока.
Поэтому единогласие наших депутатов выдает страх перед нарушением единства. Даже маленьким нарушением.
Три страха россиян
Почему мы не понимаем, что чиновник — наемный работник?
Тут происходит двойная вещь. С одной стороны, люди и боятся, а с другой — посмотрите на главные лозунги чиновников повыше, депутатов. Это как раз борьба со страшным чиновником. Это сейчас самый модный лозунг.
Поэтому я склонен предположить, что люди боятся скорее не чиновников, а власти, которая за ними. Власть и чиновники — разные вещи, но мы их воспринимаем как единое целое. На самом деле даже эти формулировки лукавые: «Не надо бояться чиновников, потому что есть чиновники старше».
С одной стороны, поощряются жалобы, устраиваются показательные расправы, губернаторов периодически сажают, а мэров за последние 15-20 лет посадили уже около 300 человек. Это стала такая расстрельная должность. С другой стороны, когда жалуешься — ты жалуешься тем же чиновникам или оппозиционным партиям, которым особо не верят. Они же не чиновники, а значит, на чиновников управу не найдут.
Но ведь государство с его всесильными чиновниками — не единственный страх простого россиянина?
После 1991 года, когда мы перешли к так называемой свободе, количество страхов кратно увеличилось. Получилось так, что государство осталось чуждым и замыкающимся само на себе, но появились дополнительные угрозы для обывателя. К чиновнику как к угрозе добавляются буржуй (или богатей), а также, если говорить неполиткорректно, нацмен — чужой, пришлый человек. Естественно, распад СССР привел к большому росту миграции.
Чиновник опасен потому, что он из государственной вертикали, которая всегда над обывателем; буржуй опасен потому, что у него есть деньги, а на деньги он может подкупать чиновников, нанимать бандитов и так далее, а нацменов всегда обвиняли на обывательском уровне в том, что их много и у них есть солидарность, организация. Обыватель — один, а у них есть страшные диаспоры. Что в них происходит — непонятно, и от этого еще страшнее.
Страхи, которые испытывает обыватель по отношению к чиновникам, богатеям и диаспорам, в такой ситуации не могут быть устранены. Человек может уповать только на государство, а в нем, кроме правящей, есть три условных типа партий — либералы, коммунисты и националисты. Они предлагают свои пути решения проблем и получают отклик.
То есть спекулируют на этих страхах.
Спекулируют. Играя на этих трех клавишах, можно обывателя держать в повиновении вертикали.
А как решается, на какую клавишу нажимать?
Все зависит от текущей стадии развития государства и от того, какая из пугающих структур в данный момент усиливается. Простой пример: самое начало 2010-х. Это же был массовый страх перед мигрантами, который даже выливался в беспорядки на Манежной и в нескольких малых городах, появилось (ныне запрещенное) движение Белова-Поткина против нелегальной миграции — и так далее.
А потом все исчезло. С 2014 года тема мигрантов вспоминается очень редко. С одной стороны, могли немного закрутить вентиль, но с другой — их действительно стало меньше.
А что с другими двумя страхами?
Либералы традиционно выступают как спасители от произвола чиновников, а недовольство буржуями входит в «красную» повестку. Есть довольно постоянный пожилой электорат у коммунистов. До последнего времени народом воспринималось, что сама власть достаточно успешно борется с буржуями, и это одобрялось. Та же самая риторика «Единой России» состоит в том, что олигархи должны возвращаться назад, должны возвращать деньги. То, что сам по себе бизнес зажимается, воспринимается народом на самом деле позитивно. Когда бизнесмены бегают и кричат, как все плохо, для обывателя это означает, что все делается правильно. Чем больше ограничений для бизнеса — тем людям спокойнее. «У них там много проблем — значит, меньше внимания обратят на нас».
Ощущение беззащитности перед бизнесменами у нас ведь не только объективно существует, но еще и постоянно подпитывается массовой культурой и массовой поп-продукцией. Практически вся отечественная сериальная продукция не показывает положительного образа бизнесмена. Это всегда наглые выскочки, которые сорят деньгами и притесняют простых людей: отбивают девушку у хорошего, но бедного героя, а когда он пытается ее вернуть — попадает в тюрьму, потому что бизнесмен кому надо приплатил. Это даже не образ, а архетип. И никакой защиты простому человеку нет, кроме единственного положительного персонажа нашей масс-культуры — полицейский, работник силовых структур. Он всех спасет и всех поженит в большинстве сериалов.
Архетип ведь очень старый. Как же получается, что столько времени прошло, уже поколения новые выросли, а страхи и архетипы остаются?
Это, конечно, философская проблема. Ее из чего только не выводят — и из климата России, и из того, что у нас скудные ресурсы, и из того, что мы, наоборот, самая богатая страна на свете.
Суть, по всей видимости, в том, что это государство, которое скрепляет Россию и позволяет ей существовать все такой же необъятной, — оно Россию одновременно и сковывает. Чтобы что-то глобально изменилось в стране, необходимо дать волю инициативе снизу: позволить творить, пробовать, ошибаться, что-то придумывать. Но для этого необходимо ослабить скрепы. А чтобы реально были для этого условия, нужно не препятствовать самоорганизации людей.
Но если ослабить скрепы, страна начнет распадаться. Выход — только стабильность.
Не кроется ли в этом кризис, или можно назвать такую модель вполне рабочей?
Конечно, кроется. Эта модель вообще кризисная и неустойчивая по своей природе. Для тотального сдерживания нужны ресурсы, но однажды у страны ресурсы заканчиваются — и наступает банкротство. Россия давно бы коллапсировала, если бы не природные ресурсы, принадлежащие центру. За счет такого дополнительного дохода получается сводить дебет с кредитом. Статистика показывает, что это ведет к тому, что все больше людей становятся бюджетниками и начинают жить хоть на довольно скудную, но пайку от государства, пайку от нефтегазовых ресурсов. И опасность несет даже не истощение ресурсов, а серьезное колебание цен.
Людей приучают к политическому инфантилизму, и он в России чрезвычайно развит. Люди привыкают к тому, что им всегда расскажут сверху, что именно нужно делать. Рыпаться самому для этого не нужно, да и вообще себе дороже. И в основе этого инфантилизма — страх.
Но конец 80-х уже показал, как у государства кончаются деньги, и все стремительно рассыпается. Когда это может снова произойти? В принципе — в любой момент.
На что же людям опереться?
В принципе, люди могут опираться на организации, которые ими же и созданы. Таких в России практически нет. Отсюда рождается даже не страх, а чувство застарелой беспомощности.
Человеку нужна поддержка товарищей — для того, чтобы он мог повлиять на чиновников, не прибегая к помощи других чиновников. Это может работать и на выборах — и даже прежде всего на выборах. Организаций избирателей опять-таки нет. По идее, классическая организация избирателей называется партией, но у нас созданы все условия того, чтобы партии не возникали. Есть 500 партий, но они все по сути дела фейковые или даже издевательские, и создавать их чрезвычайно сложно. Нет партий — нет влияния.
Каждый раз под Новый год, наблюдая за окружающими, хочется спросить: Зачем это все? Чему мы радуемся, почему выполняем одни и те же ритуалы, едим одни и те же салаты, почти непременно наряжаем елку, слушаем поздравление президента и пьем шампанское под куранты? Откуда взялся каждый этот ритуал? Становление новогодних традиций от начала XX века до наших дней — в материале «Ленты.ру».
Ночь салатов
Вечерело. На кухне пахло салатами — майонезом «Провансаль» и солеными огурцами, вареной картошкой, свеклой, свеженарезанным луком. На балконе стояли две ванночки из-под фотореактивов, в которых застывал холодец.
На столе, застеленном свежей праздничной скатертью, постепенно появлялись атрибуты грядущего застолья. Торжественно вносились хрустальные, фарфоровые и керамические блюда (опять же праздничные, весь год ждавшие своего часа в серванте), на них покоились бутерброды с рижскими шпротами и сырокопченой колбасой. На отдельной тарелке в центре лежали ломти хлеба, щедро намазанные маслом и припорошенные красной икрой — обязательно слоем в одну икринку, чтобы на всех хватило. И мандарины, конечно же, мандарины.
Мама работала в советском представительстве японской нефтяной компании «Иточу», и поэтому праздничный стол семьи был не хуже министерского — заказы были для середины 80-х просто шикарные. Одна датская ветчина DAK чего стоила — та самая, в продолговатой банке, открывать которую нужно было с помощью прилагающегося ключа, постепенно отгибая металлическую полоску по кругу упаковки.
Семья была малопьющей, поэтому и алкоголя на столе было немного. Но присутствовала обязательная бутылка «Советского шампанского», а рядом с ним стояла «Пшеничная», из которой дед-фронтовик отпивал дежурные сто грамм (и ни капли больше!) и ставил ее обратно в бар — угловой шкафчик в добротной чехословацкой стенке.
Елка была старая, пластмассовая. И очень качественная, долговечная, не чета тем, что выпускались в 80-е и одиноко стояли в универмагах, ожидая отчаявшегося товарища, который решится ее купить. Для маленького мальчика она казалась целым лесом, ведь в дебрях мишуры, серебристого дождя, ватного снега и бус скрывалось целое царство игрушек — от совсем новых до старых, реликвий конца 30-х годов.
Его отправят спать рано, задолго до новогоднего обращения Горбачева к советскому народу, и, проснувшись рано утром, он обнаружит под елкой невиданную роскошь — игрушечное переговорное устройство УПГ, купленное в центральном «Детском мире» и припрятанное матерью в той самой чехословацкой стенке. И вообще нечто запредельное — коробку «Киндер-сюрпризов», приобретенных в «Березке».
От гонений до Постышева
Так встречали Новый год в зажиточной советской семье на закате СССР, и никому даже не приходило в голову интересоваться тем, почему традиция именно такая: откуда взялся Дед Мороз со Снегурочкой, почему мы режем одни и те же салаты, да и, в конце концов, почему празднуем именно Новый год, а не Рождество.
Те, кто интересовались вопросом, возможно, знают, что до определенного момента советская власть вроде бы пыталась бороться с Рождеством и елкой, а потом вроде бы первый секретарь Киевского обкома ВКП(б) Павел Постышев в 1935 году написал статью с призывом праздновать новый пролетарский праздник — Новый год. Ну и стали праздновать.
Скоро будет Рождество — Гадкий праздник буржуазный, Связан испокон веков С ним обычай безобразный: В лес придет капиталист, Косный, верный предрассудку, Елку срубит топором, Отпустивши злую шутку. Тот, кто елочку срубил, Тот вредней врага раз в десять: Ведь на каждом деревце Можно белого повесить!
Валентин Горянский, 1919 год
В реальности, конечно, все было не совсем так. С самого начала советская власть пыталась полностью перестроить праздничную систему, объявив старые праздники религиозно-буржуазными, а значит, чуждыми гражданам молодой республики — и Рождество в том числе. Тем не менее, от елки и игрушек не спешили отказываться. Их очень часто использовали в оформлении других торжеств. Так, например, елку наряжали на годовщину Великой Октябрьской социалистической революции.
Как отмечает в своей книге «История елочной игрушки» историк Алла Сальникова, такие приемы отлично действовали на детей младших возрастных групп, которые не застали времен семейного празднования Рождества. Они просто не понимали, зачем нужно наряжать елку.
Впрочем, изначально цель отказаться от празднования Рождества не стояла. Интересно, что во время антирелигиозной кампании 1922-1924 годов практически везде проводилось празднование «комсомольской елки» или «комсомольского рождества». В это время на елках и соснах красовались враги пролетариата: Юденич, Деникин, Махно, а также всевозможные обезличенные буржуи и карикатурные религиозные деятели. Однако желаемого результата эта кампания не дала, наоборот, укрепив традицию празднования православного Рождества.
Передохнув пару лет, государство в 1928-1929 годах снова активно взялось за борьбу с религией. В 1929 году был утвержден «непрерывный» рабочий год с пятидневной рабочей неделей, где единственный выходной приходился на пятый день. Никаких суббот и воскресений и уж тем более старых праздников.
По всей стране ширилось движение «безбожников», а за «буржуазный символ» на Новый год — елку — запросто могли исключить из комсомола. Антирождественские плакаты того времени призывали вместо старорежимного празднования вставать на лыжи, укрепляя дух и тело. В рамках кампании уничтожались елочные игрушки, а на артели, выпускающие их, активно «стучали» в прессе, призывая общественность и соответствующие органы разобраться с идеологически ненадежными товарищами, что эти самые органы делали с огромным рвением.
Клеймили позором и образ Деда Мороза — вплоть до того, что советские педагоги публиковали статьи о том, что он «пугает детей», а значит, от него следует отказаться. Конечно, такая активная пропаганда приносила свои плоды. Сальникова приводит высказывания детей того времени: «У меня елочные игрушки есть — я их всех в печке сожгу» и «буржуй стоял около елки, а красноармеец зарядил патроны и прямо в него».
Однако это видимая сторона дела. А дома большинство, отходив на «безбожной» демонстрации с антирелигиозными лозунгами, все так же наряжало елку и собиралось на новогодний ужин.
Вот тут как раз и вступает в действие Постышев, опубликовавший накануне нового 1936 года в газете «Правда» статью, где призвал положить конец «этому неправильному осуждению елки, которая является прекрасным развлечением для детей».
Как отмечает в своей статье писатель, биограф Федор Раззаков, официальная легенда о том, что именно Постышев обратился с таким предложением к Сталину, скорее всего не более чем миф. В реальности же, вероятно, это было коллективное решение Политбюро. В середине 30-х, когда был выдвинут лозунг «Жить стало лучше, жить стало веселее!», его надо было чем-то подкрепить, и бывшее рождественское, а теперь уже новогоднее веселье виделось руководству страны и как олицетворение этого веселья, и как мостик между прошлым и настоящим.
Так в одночасье у трудящихся вновь появился праздник в конце года, а во всех детских учреждениях прошли первые официальные новогодние елки. Уже через год в зале Дома союзов состоялась и всесоюзная елка, на которую пригласили лучших учеников страны, где впервые появился реабилитированный Дед Мороз в окружении снегурочек, которых изображали школьницы-отличницы. Когда куранты пробили полночь, он взмахнул волшебной палочкой и зажег огни на новогодней елке, подняв бокал «Советского шампанского» Донского завода, массовый выпуск которого был налажен в 1937 году. Начало новой традиции, на этот раз с радостью встреченной населением страны, было положено.
Пьяный Дед Мороз
Изначально, конечно, эта традиция имела далеко не все атрибуты, привычные советским гражданам на излете СССР. Шампанское пока еще удавалось достать не всем, и потому на его месте стояла водка, а главным блюдом на столе был не оливье, а винегрет. Также пользовались популярностью вареная картошка, селедка с луком (без «шубы»), пирожки, фрукты и печенье с пряниками.
Если почитать воспоминания людей того времени, то можно отметить, что неумеренное употребление спиртного не было свойственно новогодним праздникам первых лет — по крайней мере, до состояния главного героя комедии Эльдара Рязанова «С легким паром!» доходили немногие. Но время шло, и образ самого алкогольного праздника прочно закрепился за Новым годом.
«Я перестала верить в Деда Мороза в шесть лет», — вспоминает в своей книге о советской кухне Анна фон Бремзен. Был канун Нового года, и главный новогодний персонаж должен был появиться на пороге квартиры. Когда это произошло, оказалось, что актер был в стельку пьян.
«Затем он рухнул плашмя во все свои метр восемьдесят в крошечную прихожую нашей хрущобы, — продолжает она. — Утром он все еще лежал там и храпел, по-прежнему в костюме, но уже без бороды: ее он скомкал и сунул под щеку». Причем по ее словам, это был не самый худший вариант, ведь самые ужасные экземпляры путали подарки, заранее выданные им родителям детей, и могли всучить вместо дорогой гэдээровской игрушки «вонючий пляжный мяч».
Впрочем, пьяный Дед Мороз приходил не ко всем, а вот посиделки у телевизора были в позднее советское время совершенно обязательны. Как пишет доктор исторических наук Ирина Разумова, «телевизор превратился в ритуальный предмет в основном благодаря празднованию Нового года. Даже если его не смотрят в течение всей праздничной ночи, то время кульминационного момента и ритуальной паузы сверяют по бою курантов «по телевизору»».
«Ящик» также символизировал и общественный характер этого праздника — ведь вся страна видит в этот момент одно и то же. Это негласно манифестируют и новогодние передачи — как советский «Голубой огонек», так и современные программы. Ведь все они показывают отнюдь не тихие посиделки в узком семейном кругу, а шумное коллективное празднование.
«Столичный» или «Оливье»
Восстановить то, каким образом в позднесоветский — а значит и современный российский — обиход вошли классические на данный момент блюда, нелегко, но вполне возможно. Многие знают историю создания салата оливье, которую рассказывает в книге «Москва и москвичи» Гиляровский — то, что он был придуман французом Люсьеном Оливье в ресторане «Эрмитаж» на Трубной площади в дореволюционные времена. Та версия по форме своей представляла «майонез из дичи», и финальную часть, после процесса заготовки, шеф-повар делал сам, никому не доверяя оригинальный рецепт, в который входили несколько видов мяса и раковые шейки.
Тем не менее в ресторане работали и русские повара, и один из них, некий Иванов, после революции стал шеф-поваром в ресторане «Москва», где начал готовить свой вариант салата под названием «Столичный». Как говорит президент Ассоциации кулинаров России Виктор Беляев, изначально его домашние версии стали готовить в зажиточных семьях военных, профессуры и врачей, а оттуда он перекочевал и во всеобщий обиход. Мясо заменила колбаса, раковые шейки — морковь, ну а майонез (который наверняка мало имел общего с соусом провансаль, которым Оливье заправлял свое блюдо) производился промышленно.
Следующий по важности салат — селедка под шубой. По поводу нее тоже есть красивая легенда, впрочем, совершенно сумасбродная и не вызывающая никакого доверия: якобы ее придумал некий трактирщик Богомолов сразу после революции как символ примирения буржуазии и пролетариата. Бордовая свекла — символ революционеров, белый майонез — разумеется, Белая гвардия, селедка — пролетариат, а овощи — крестьянство. А ШУБА — это, стало быть, аббревиатура: «Шовинизму и Упадку Бойкот и Анафема».
В реальности же на вопрос о том, каким образом родилась подобная подача блюда, ответа нет. Но догадаться можно: как уже говорилось, до войны обязательным новогодним блюдом был винегрет, зачастую с сельдью. В послевоенное время его стали часто заправлять майонезом.
Как отмечает историк кулинарии Павел Сюткин, на самом деле рецепт «селедки под шубой» появляется в советской кулинарной литературе лишь в конце 1960-х – 1970-х годов. По его словам, в дореволюционных источниках подобной подачи не описано. Селедку под шубой он считает «творческой удачей какой-нибудь нашей домохозяйки, порадовавшей своих гостей смелой находкой, разошедшейся впоследствии по всей стране».
Другое дело — заливное и холодец, известные российским кулинарам еще с начала XIX века. Вопрос — почему они стали настолько популярны в СССР именно во второй половине XX века? Ответ прост: доступность желатина. Сварить достаточно крепкий бульон, который потом быстро схватится, непросто, да и не всегда было из чего.
Но с поступлением в широкую продажу желатина эта проблема была решена. Не то чтобы все так хотели готовить заливное, его, скорее, использовали как средство для увеличения объема блюда на праздничном столе. Есть, скажем, кусочек языка. Так-то его мигом сметут, а если зажелировать — вроде как и солидное блюдо получается. «Какая гадость, эта ваша заливная рыба…» — говорил Ипполит из «С легким паром». И он спьяну выдал нечто очень похожее на истину: так думало большинство, просто не решаясь сказать это друг другу.
И, конечно же, мандарины, запах которых с детства возвещает о том, что Новый год действительно близко. Этот сигнал известен всем потому, что достать какие-то другие фрукты к новогоднему столу было просто невозможно, а мандарины как раз в это время появлялись в продаже — их привозили из Грузии и Абхазии. Опять же, их оранжевый цвет помогал внести яркость в новогоднее застолье. Стоит отметить, что в небольшие населенные пункты цитрусовые в продажу практически не поступали, но и они не оставались без мандаринов — их выдавали в заказах на предприятиях и в подарках в учебных заведениях.
Страна сказок
Когда все, что можно было выпить, выпивали, и за всем, что нельзя было съесть, закрывалась дверь холодильника, утомленные алкоголем и чревоугодием взрослые отправлялись спать, а наутро неохотно продирали глаза от радостных криков детей, которые встали раньше всех и обнаружили под елкой подарки.
Хотя никаких длинных выходных не было, и второго числа большинству надо было выходить на работу, начинался сезон детских елок, из которых самой престижной, конечно же, была кремлевская.
Интересно, что свою нынешнюю концепцию волшебной сказки она приобрела в середине 60-х годов, и даже в хрущевские оттепельные времена сценарий главного новогоднего представления страны включал в себя идеологические элементы. Так, в 1961 году, после объявления плана построения коммунизма к 1980 году артист в образе Нового года сообщал детям: «Я — первый год из двадцати, вам в коммунизм со мной идти!»
Положили конец идеологии в кремлевских новогодних представлений Александр Курляндский и Эдуард Успенский, которые, вместо привычных идеологем, касающихся революции и кукурузы, решили перенести нарратив в Страну сказок, куда попадал обычный пионер. О том, насколько успешна была подобная формула, судить легко — ведь до сих пор практически каждая крупная елка проводится в таком формате. Разве что, пионеров больше нет.
Дорогие соотечественники!
Зато неизменной остается традиция телевизионного поздравления советских людей (а потом и россиян) главой государства. Кажется, что так было всегда. На протяжении последних десятилетий его произносит президент России — глава государства, — однако, во-первых, в советские времена далеко не всегда это делал генсек, а во-вторых, этот ритуал родился не так давно.
Впервые лидер страны обратился к гражданам с экрана телевизора в 1970 году — это был Леонид Брежнев. Как отмечают в своей работе «Новый год и елка: становление современных традиций», опубликованной в журнале «История и социология», Константин Гурьянов и Ярослав Шатило, это обращение было интересно прежде всего тем, что «шло не от имени ЦК КПСС, Верховного Совета и Совета Министров СССР».
Однако на следующий год советский народ с Новым годом уже поздравил председатель Президиума Верховного Совета Николай Подгорный, а еще через год — председатель Совета Министров СССР Алексей Косыгин. Андропов и Черненко не поздравляли граждан страны с телеэкрана, но в 1985 году на нем появился Михаил Горбачев, поразивший граждан тем, что не читал текст по бумажке, а формулировал свои мысли своими словами.
В 1986, 87 и 89 годах происходили уже совсем невиданные вещи — Горбачев поздравлял американских граждан, а к советскому народу обращался президент США Рональд Рейган. А в конце 1991 года, когда Советский Союз распался, с поздравлениями к россиянам должен был, по всем канонам, обратиться президент РСФСР Борис Ельцин, однако его речь показали 30 декабря, и хотя в ней содержались новогодние поздравления, по большей части она была посвящена предстоящим реформам.
Его место в последние предновогодние минуты занял сатирик Михаил Задорнов, который не только произнес свою знаменитую фразу «Да здравствует то, благодаря чему мы несмотря ни на что!», но и пробыл в эфире на минуту дольше запланированного. Из-за этого и бокалы граждане суверенной России подняли на минуту позже.
В последующие годы, впрочем, президент страны исправно исполнял свои неписаные обязанности и поздравлял «дорогих россиян», как пишут Гурьянов и Шатило, «неказенным, простым и доступным языком». Впрочем, не все каналы транслировали его обращение — так, в 1994 году на НТВ эту функцию взял на себя президент «МММ» Сергей Мавроди, а в 1998-м — резиновый двойник президента из программы «Куклы» и Алла Пугачева.
И один единственный раз к россиянам под Новый год обратились сразу два лидера государства — уходящий и будущий. Произошло это в декабре 1999 года, когда Ельцин произнес свои знаменитые слова «Я устал, я ухожу» и попросил у граждан страны прощения за допущенные ошибки. В новогоднюю ночь его эстафету подхватил Владимир Путин, который признался, что собирался встречать праздник дома, однако его срочно вызвали в Кремль.
Тот раз был последним, когда президент страны поздравил с Новым годом из кремлевского кабинета. С тех пор и Путин, и Медведев поздравляли граждан на свежем воздухе. Так было и в этот раз, и, скорее всего, будет на следующий год.
***
Большая часть современных российских новогодних традиций осталась неизменной с советских времен. Нет никакой причины выставлять на праздничный стол оливье, селедку под шубой и мандарины, смотреть поздравление главы государства, «Голубой огонек» и «Иронию судьбы», но большинство поступает именно так. Эти традиции передаются из поколения в поколение и активно воспроизводятся в молодых семьях, члены которых родились уже в постсоветское время.
Вряд ли они изменятся вскоре — так же, как и американцы, которые готовят индейку и поют рождественские гимны, мы будем продолжать смотреть советские комедии и объедаться майонезными салатами. А проснувшись ближе к вечеру первого числа, справившись с похмельем, мы обязательно поедем к друзьям и знакомым, которым тоже нужно помочь утилизировать такие же салаты, всегда заготавливаемые с избытком.