Ремонт стиральных машин на дому.
Ремонт посудомоечных машин Люберцы, Москва, Котельники, Жулебино, Дзержинский, Лыткарино, Реутов, Жуковский, Железнодорожный. Раменское. 8-917-545-14-12. 8-925-233-08-29.
Стараниями космонавта Виктора Савиных и его соратников, при финансовой поддержке федерального Минкульта, край, слава которого сегодня связана главным образом с квасом, станет новым центром подготовки будущих российских конструкторов и пилотов орбитальных и межпланетных кораблей. Корреспондент «Ленты.ру» побывал на месте событий и убедился, что Илона Маска там не ругают, а детей учат стыковаться с МКС на полноценной модели «Союза».
Из-за фасадов старинных двухэтажных зданий на Преображенской улице в Кирове выглядывает космическая тарелка — слегка, чтобы не ломать архитектурный портрет старинного губернского города. Торчащий из новостройки диск — на первый взгляд неуместная деталь, отсылающая к аляповатым зданиям казино, банков и магазинов 90-х. Это впечатление усиливает тонированное стекло фасада, спрятавшегося за купеческой усадьбой Шуравиных — музеем Циолковского.
Однако при близком рассмотрении это сооружение уже не пугает: никаких огромных вывесок и электронных табло с движущимися справа налево объявлениями, все очень опрятно и даже упомянутая тарелка не грубо воткнута в стену, как после ДТП, а аккуратно пристыкована к фасаду.
Небольшой внутренний дворик, образовавшийся между старым зданием музея Циолковского и новостройкой, на днях заполнился людьми. Среди них выделялись группы в зеленом — армейский оркестр и в голубом — юнармейцы. У самого входа — микрофоны, рядом — двое ребят, ведущих церемонию открытия… областного детского космического центра (ДКЦ). Вопрос об уместности архитектурных особенностей новостройки был снят окончательно.
«Открывается центр космический — событие феерическое», — звенят голоса ведущих, создавая атмосферу традиционного детского утренника. А умиленные взрослые простили ребятам нарушение субординации: они сначала предоставили слово губернатору Игорю Васильеву, а не главе федерального Минкульта Владимиру Мединскому. Но потом исправились.
«Хотелось бы, чтобы из ребят, которые будут здесь заниматься и посещать Кировский детский космический центр, вышло как можно больше космонавтов», — кратко выступил министр.
«А самое главное — конструкторы», — добавил Виктор Савиных. Именно этому летчику-космонавту, ученому и педагогу принадлежит идея создания центра, которой он поделился с Мединским несколько лет назад.
Внутри центр оказался просторнее, чем снаружи. Фойе, раздевалка — все как в обычном современном культурном учреждении: музее или театре. Тут же, на первом этаже, «Клуб юных космонавтов»: просторный зал с компьютерами — аналог Центра управления полетами (ЦУП) и полноразмерным макетом-тренажером космического корабля «Союз-ТМА».
Здесь парни и девушки, похожие на героев фильма «Москва — Кассиопея», только вместо космической — зеленая кадетская форма с аксельбантами, но косички и белые банты — точь-в-точь.
Затесались и две девчонки в гражданском.
«А вам не досталось или надеть забыли?» — уточняет журналист.
«Нет, мы не из кадетского класса», — улыбаются одиннадцатиклассницы. По их словам, все ребята, пришедшие на первые занятия в центре, — ученики кировской гимназии № 10 имени Циолковского, в которой есть три кадетских класса. Отсюда и столько молодежи в форме.
«Нас сюда пригласили потому, что мы заняли второе место на Циолковских чтениях, — девчонки, как оказалось, уже имеют некоторые теоретические представления о прикладных сторонах освоения космоса. — А здесь, в клубе, обучаешься три месяца и получаешь свидетельство о том, что изучал устройство МКС. Это потом можно использовать для поступления в технические вузы».
Детские Циолковские чтения, о которых они упомянули, проходят уже давно и не впустую. «Многие их участники уже выросли и стали известными людьми, а один прошел отбор в отряд космонавтов», — поясняет Виктор Савиных.
На больших экранах «детского» ЦУП — виртуальная модель Международной космической станции, воспроизведенная до деталей. С ней можно не только знакомиться, но и взаимодействовать, в том числе коллективно: даже устроить виртуальный пожар и потом его потушить.
Макет-тренажер космического корабля воспроизводит не только внешность и убранство капсулы: экраны и приборы внутри, как оказалось, совсем не бутафорские. Комплекс изготовлен в штучном экземпляре. На похожем обучаются настоящие космонавты. Можно запросто отработать процесс стыковки с МКС на орбите или возвращения на планету.
«Ну что, ребята, удалось состыковаться?» — вопрос губернатора, адресованный сидящим в «Союзе» девушкам, был не совсем подходящим, но чувствовалось искреннее желание большого начальства установить контакт с юными космонавтами.
Ответа не последовало: люк космического корабля узковат, да и позы у пилотов, по сути не сидящих, а лежащих на спине, не позволили им сразу заметить важного собеседника. Терпеливому руководству все же удалось докричаться до тех, кто «в танке», и оттуда даже что-то крикнули в ответ: для первого контакта достаточно.
Как отметил Савиных, уникальность нового центра — в том, что это первое доступное для детей и молодежи место, где удалось собрать весь спектр современных компьютерных тренажеров, необходимых для подготовки космонавтов. Однако это далеко не основная ценность нового учреждения в Кирове.
Новый космический центр стал единственным в городе планетарием: шесть мощных проекторов воспроизводят 3D-видеоизображение наилучшего качества и без использования очков. В залах центра есть настоящий спускаемый аппарат, макеты спутников связи, ракет, элементы солнечных батарей, скафандры и прочие космические экспонаты. Есть и зал для демонстрации законов астрофизики с интерактивными экспонатами, позволяющий наглядно увидеть отличие пропеллерного двигателя от реактивного, процесс генерации облаков, лунных кратеров, черных дыр и так далее.
Однако его создатели не хотят, чтобы центр воспринимался как продвинутый парк аттракционов.
«Вот как в Москве — есть «Стрелка», ставшая местом притяжения для представителей креативного класса, так и космический центр должен стать местом такого притяжения — для знакомства и общения людей, занятых в космических программах, смежной научной деятельности, с детьми и подростками, проявляющими интерес к этой сфере», — объяснял Владимир Мединский.
Напрашивается вопрос: почему в Кирове и кто туда поедет открывать новые космические горизонты? Да, детский образовательный центр вырос не на пустом месте, а возле музея Циолковского. В этом городе главный русский космический философ провел свое отрочество, но сколько воды утекло с той поры…
Ответ — в личности космонавта и ученого Виктора Савиных, которому каким-то образом удалось преодолеть гравитацию прежних заслуг и двигаться к новому, экспериментировать. Он не похож на типичного старца — подвижен и малоразговорчив.
Савиных налетал более 240 суток на космических кораблях в качестве бортинженера, написал докторскую диссертацию, в течении 20 лет был ректором, а с 2007 года — президент Московского государственного университета геодезии и картографии. Его опыта, связей и авторитета вполне достаточно, чтобы организовать в родном Кирове хоть целый космический университет — при должном финансировании. Богатый же ассортимент дорогостоящей техники говорит о том, что оно есть — средства поступили в рамках федеральной госпрограммы «Развитие культуры и туризма».
«Он наш вятский Маск!» — говорит с улыбкой Елена, мама одного из юных кировских космонавтов, кивая в сторону памятника Виктору Савиных, установленного рядом со зданием космического центра. Грядущие полеты сына пока представляются ей чем-то нереальным.
«Для нашего поколения космос — что-то про героическое прошлое: Гагарин, Леонов, Савиных… Какие-то обгорелые космические капсулы за стеклом представляются, борщ в тюбиках. Но… Дети наши видят иначе, они говорят о наноспутниках, рассуждают о том, как ужиться с одноклассниками в полете на Марс. И я рада, что центр построен с нуля, что в его коридорах нет запаха какой-то старины. Все по-новому, энергия какая-то чувствуется», — рассуждает Елена.
«Космос от Москвы и от Кирова на одном расстоянии находится», — добавляет ее подруга.
«Да, да, 100 километров вверх», — поддерживает столичный журналист.
«Нет, я о том, что до Байконура и Восточного почти одинаково далеко. От Кирова даже ближе», — улыбается подруга.
Местные охотно пересказывают историю, как к памятнику Савиных припала какая-то девушка — на его глазах. Герой пошутил, что пока горевать не стоит: он жив и здоров.
На открытии космического центра в зале, где расположилась временная выставка, посвященная Виктору Савиных, кто-то из журналистов задел одетый в комбинезон манекен и тот рухнул с таким мощным звуком, будто рухнула несущая конструкция. Приводить экспонат в порядок пришлось лично министру культуры: пластмассовый мужчина никак не хотел принимать стоячее положение. А в гардеробе за суетой потеряли пальто вятского Маска. «Ничего. Дождусь, когда все уйдут и останется оно одно», — улыбнулся Савиных без тени досады.
Всплеск популярности Виктора Савиных среди детей и подростков случился после выхода фильма «Салют-7», сюжет которого основан на событиях его второго полета в космос (летом 1985 года) — самого технически сложного в истории отечественной, а может и мировой космонавтики.
Тогда советская орбитальная станция «Салют-7» полностью потеряла управляемость. Задачей экипажа Владимира Джанибекова и Виктора Савиных было сделать все возможное, чтобы вернуть ее в строй, и она была выполнена. Савиных написал о той экспедиции книгу «Записки с мертвой станции», которая и вдохновила создателей нового российского блокбастера.
Фильм Савиных не понравился. «Кувалды не было, — говорит он. — Но это еще ладно, а вот когда они спускаемый аппарат сожгли — вот это уже совсем…»
Впрочем, критикует кинокартину он без какого-либо раздражения. Глядя на внешность, мимику и артикуляцию Савиных, понимаешь, насколько точно был подобран актер Павел Деревянко на роль бортинженера Виктора Алехина, прототипом которого был сам Савиных.
Две вязаные шапки, в которых герои космонавты спасались от переохлаждения на космической станции, сохранились до сих пор. Одна из них теперь в экспозиции Кировского космического центра.
В фильме Алехин улетел в космос, оставив жену, которая должна была вскоре родить. А в жизни Савиных буквально за день до вылета на Байконур защитил кандидатскую диссертацию по теме «Вопросы ориентации космических аппаратов на околоземной орбите». А еще, пока Виктор Петрович спасал советскую орбитальную станцию, у него сгорела дача.
В общем, легкой жизни у космонавта не было ни в небе, ни на земле. Но сегодня дважды Героя СССР Савиных окружает большая и дружная семья: совсем еще юная внучка как опытный помощник стряхивает с деда пылинки и не отстает от него ни на шаг.
Cавиных, конечно, не миллиардер-изобретатель, и своей космической компании у него нет, но, как и Маск, инженер, а вернее — Инженер, с большой буквы «И». А еще опытный педагог и организатор, который стремится придать новой импульс российской космической программе, болеет за отечественную конструкторскую школу.
Он искренне радуется успехам Илона Маска, считает, что запуск в космос автомобиля — это своего рода хулиганство, но подобные акции вносят позитивный вклад в общее для всех фанатов космических исследований дело. У молодежи, следивший за трансляцией через интернет по всему миру, появился и крепнет интерес к теме. И этой ситуацией нужно пользоваться у нас дома.
А еще Савиных нравится фраза на панели той самой Tesla: Don’t panic. Она, на взгляд прославленного космонавта, служит ответом на болезненный вопрос о том, что делать с российской научной космической программой, переживающей тяжелые времена.
«Светлым пятном, пожалуй, можно назвать разве что космический телескоп Радиоастрон. Это крупнейший отечественный проект, сопоставимый с зарубежными, а в чем-то их даже превосходящий. Неслучайно к исследованиям присоединились почти 50 научных лабораторий мира. Но добавить что-либо подобное к этому проекту пока, увы, нельзя», — трезво пишет Виктор Савиных в колонке главного редактора журнала «Российский космос».
Надежды на выход из ситуации ученый связывает и с развитием нового детского космического центра в Кирове.
К слову, подобным образом действует и знаменитый музей Циолковского в Калуге. По словам Мединского, в апреле там откроется уже третий корпус — соответственно, расширится площадка для новых экспериментов в культурно-просветительской деятельности учреждения. Но никакой централизации и укрепления вертикали в организации работы таких прогрессивных центров принципиально не предполагается.
В субботу, 8 июля, в Гамбурге завершился саммит G20. Большой портовый город начал зализывать раны: разбитые витрины, разгромленные магазины, исписанные стены и сожженные машины. В противоположность тому, что творилось на улицах, лидеры «Большой двадцатки» без баталий приняли итоговое заявление. Не обратив внимание на беспорядки в городе, президент России Владимир Путин поделился впечатлениями от работы и знакомства с президентом США Дональдом Трампом: адекватно воспринимает собеседника, быстро анализирует и отвечает на поставленные вопросы. «Что касается личных взаимоотношений — я считаю, что они установлены», — резюмировал Путин.
Клубы дыма и хаос
Беспорядки, продолжавшиеся всю ночь, устроили стресс-тест не только полиции и коммунальным службам, но и немецким политикам. Телевидение и газеты захлестнула волна запоздалых рассуждений о правильности выбора места. Министр иностранных дел Германии Зигмар Габриэль выступил с предложением в будущем проводить подобные собрания в зданиях ООН в Нью-Йорке, но ему возразил глава партии немецких либералов Кристиан Линднер — мол, участникам саммита прятаться не пристало. Он, как и многие в эти дни в Германии, поддержал действия полиции. Бессмысленное насилие и мародерство осудила даже «Красная флора» — объединение альтернативных группировок в Гамбурге.
Хенрик Бёме, обозреватель Deutsche Welle, образно рассуждал о том, что протесты мирных демонстрантов с их вечной критикой глобализации потонули в клубах дыма от действий тех, кто нес хаос, и поэтому оказались бессмысленными. Государство должно противостоять насилию, и те, кто пускает петарды по полицейским вертолетам, должны быть наказаны, призывал он.
Тем не менее именно беспорядки сделали этот саммит поистине незабываемым. В остальном работа почетного собрания может не оставить следа в истории.
Поговорили о погоде
Одна из основных интриг саммита заключалась в том, все ли участники подтвердят приверженность Парижскому соглашению о защите климата. В роли паршивой овцы уже привычно выступал президент США, объявивший о выходе из соглашения.
Перед саммитом премьер Великобритании Тереза Мэй заявляла, что лидеры сообща будут призывать Трампа изменить решение. Чтобы никто не забыл о главном виновнике глобального потепления, активисты Greenpeace установили на Эльбе семиметровую статую президента США из папье-маше в виде младенца, разрывающего экземпляр Парижского соглашения. Капризный ребенок красовался как раз напротив филармонии, где проходил концерт для лидеров G20.
Вопреки слухам, американский президент не проигнорировал сессию, посвященную климату. Он присутствовал за столом переговоров 15 минут, а затем отправился на встречу с Путиным. Но этого времени хватило, чтобы продемонстрировать главное: продавить его не удалось. «Вопросы экологии, по мнению Трампа, второстепенны, такой политики он и намерен придерживаться», — поделился своим мнением глава Минприроды Сергей Донской, присутствовавший на сессии от российской стороны.
Но канцлер Меркель, как выразился российский президент, в столь непростой ситуации смогла достичь компромисса. «Можно точно записать ей в актив», — похвалил коллегу Путин.
Климатическая тема отразилась и на погоде в отношениях российского и французского президентов. Эммануэль Макрон заставил ждать себя почти полчаса. Появившись наконец в комнате переговоров, он извинился и объяснил сдвиг графика увлеченной дискуссией о климате. «Пообсуждали — теперь все будет хорошо», — с заметной иронией высказался Путин.
Договоренности по Украине и Сирии
Это была уже не первая за день встреча Путина и Макрона. Их утренняя программа началась с совместного завтрака на троих — к лидерам присоединилась хозяйка саммита Ангела Меркель. Комментарии с встречи поступали довольно сухие. Украинскую проблематику три лидера обсуждали в отсутствие президента страны Петра Порошенко, и делиться подробностями не хотели. «Мы провели хороший разговор, но процесс находится в развитии», — заявил после встречи президент Франции. Представитель Кремля Дмитрий Песков дополнил: «лаконично, но весьма исчерпывающе» Путин довел до собеседников позицию Москвы.
А вот договоренности Москвы и Вашингтона по Украине звучали куда яснее, чем результаты «мини-нормандского формата»: будет создан общий канал для отслеживания соблюдений минских договоренностей. Госдеп оперативно назначил спецпредставителем США по Украине Курта Волкера, работавшего ранее постпредом Соединенных Штатов при НАТО.
Владимир Путин высказался на тему Украины и на своей пресс-конференции. Он повторил, что интересы двух народов полностью совпадают, однако заметил, что единственный товар, который соседям удается производить и успешно продавать, — это русофобия.
Некоторые результаты работы были предъявлены и по Сирии. Путин и Трамп во время встречи выразили готовность объявить с полудня 9 июля перемирие на юго-западе Сирии в районах Дераа, Эль-Кунейтра и Эс-Сувейда. По итогам встречи госсекретарь США Рекс Тиллерсон заявил, что в основном цели Трампа и Путина по Сирии совпадают: «На то, как мы к ней движемся, у нас разные взгляды, но общего гораздо больше, чем различий», — заявил Тиллерсон.
На следующий день Путин пояснил, что обсуждал ближневосточный вопрос со многими лидерами. Новые договоренности по зоне деэскалации он назвал прорывом, который состоялся в том числе благодаря совместной работе с Трампом. Позиция США по Сирии стала более прагматичной, отметил Путин, но потребуется кропотливая и даже нудная работа над деталями соглашения. Кроме того, предстоят консультации с Израилем и с Турцией — у всех свои интересы в регионе. «Причем законные», — подчеркнул российский президент.
Белый дом молчит. Рассказывает Кремль
Второй день саммита завершился итоговыми пресс-конференциями глав государств. Президент США предпочел оставить прессу без комментариев. «Белый дом молчит, ничего не рассказывает!» — возмущались американские журналисты на пресс-конференции Путина. «Мы им строго укажем!» —пообещал президент.
Возмущение американцев было понятным: Путин и Трамп подробно обсудили так называемый «вопрос о российском вмешательстве в американские выборы». Но от Белого дома не последовало никаких комментариев; подробности раскрывал Кремль. Путин рассказал, что его собеседник задавал много «наводящих вопросов, его интересовали детали». Доводы российского президента, со слов Путина, Трамп «принял к сведению».
На прямо высказанный интерес — «Скоро выборы в ФРГ, вмешиваться будем?» — Путин от души посмеялся: «Какие-то провокационные вопросы вы задаете».
******
В итоговом коммюнике страны «Большой двадцатки» высказались в поддержку свободной торговли и открытых рынков, договорились принять меры против протекционизма и выразили готовность объединить усилия в противостоянии терроризму. По словам Владимира Путина, в этом вопросе все были едины — принципиальных разногласий не возникло. Кроме того, девятнадцать из двадцати лидеров заявили, что Парижское соглашение не подлежит пересмотру. Единственная уступка, на которую в этом вопросе пошли США, — обещание сотрудничать в сфере использования более чистых энергоносителей.
«Папа мной гордился. Мог за меня любому морду набить»
Российские дальнобойщицы о деньгах, привычках, дорожных конфликтах и свободе
Фото: Марианна Молокова
Принято считать, что профессия дальнобойщика — исключительно мужская, потому что нужно отлично водить, стойко переносить девятичасовые смены за рулем и фактически месяцами жить в кабине, вдали от родственников и друзей. Тем не менее в России работает немало женщин-дальнобойщиц — они водят многотонные грузовики и сами их чинят, возят грузы в Сибирь и на Кавказ, при этом успевают растить детей и внуков. Их рассказы — в фотопроекте Марианны Молоковой.
«Мамы-дальнобойщика больше ни у кого нет»
Алена Мерзликина, Смоленск.
Я уже 23 года фуру вожу, в 1995 году села. Я начинала как экспедитор с дальнобойщиком, моим молодым человеком. Он меня и посадил за руль. Не страшно было. Мне на мотоцикле страшно ездить. Когда категорию D сдавала, мне экзаменатор сказал: «Давай еще мотоцикл сдай, чтоб все категории были — A, B, C, D и E. На фуре ездить не боишься, а на мотоцикле боишься». Так у фуры сколько колес? А у мотоцикла?
Я с 13 до 15 лет каталась на мотоцикле c люлькой. Мне папка «Восход» подарил, и я каталась на нем, пока он не сломался. Меня называли каскадеркой. И на танцы на нем ездила. Папка знал, что мне техника интересна. Но он же не знал, что я гонять так на мотоцикле буду! Он обрадовался потом, что мотоцикл сломался, и чинить мне его не стал.
В 13 лет он научил меня на тракторе ездить. Я носила ему обед в поле, а пока он обедал, я за него культивировала. С тех пор и заболела: мечтала, что отучусь и за руль КамАЗа сяду. Но девушек не садят сразу на КамАЗ, да и учиться тогда не вышло. Но после рождения детей, в 23 года, все-таки села за руль фуры.
Мой дом — вот он (показывает на кабину), а квартира — это моя дача. У меня когда спрашивают «Где живешь?», я говорю: «В машине». Я все время в машине. Все праздники, все выходные. По году, по полгода. Отпуск есть, и если я захочу в отпуск, то я пойду. Вот сейчас я попросила от силы пять дней. Но я сильно дома не люблю сидеть. Я привыкла уже в дороге быть, и дети мои знают это. У меня истерики начинаются, когда я долго дома сижу, — мне надо руль, мне надо ехать! Я лягушка-путешественница. Вот появилась у меня такая тяга. Мне понравилась тогда эта работа, и до сих пор нравится. Да, тяжело, очень тяжело, особенно зимой. Но я к этому привыкла, без этого просто не могу. Вдобавок я еще тогда, в молодости, посмотрела фильм, в котором девушка на Дальнем Востоке работала на ЗИЛе водителем. И вот тогда я поняла: хочу быть водителем — и все. Сбылась мечта!
Папа мной гордился. Мог за меня любому морду набить. Всем говорил: это моя дочь! И мне его действительно не хватает. Он в меня поверил, хотя мама была против. Он мной всегда гордился.
Я пыталась уйти с фуры на маршрутку, на автобус, в такси, но не мое это. Тут я сама себе хозяйка, еду и еду. Дочери рассказывали, что в школе им все завидовали. Папы-дальнобойщики у многих есть, а мамы-дальнобойщика больше ни у кого нет.
Своих дочерей я специально в детстве за руль не сажала, чтоб у них желания не возникло водителем стать. Все-таки не женское это дело. И внучку я с собой беру иногда в рейсы, чтобы она посмотрела и поняла, что нелегкое это дело. Но когда поработаешь — это затягивает хуже наркотика. Стоит раз попробовать — и все, заболеваешь.
Мы в моей молодости, когда на хуторе жили, очень дружны с соседями были. Дагестанцы с нами жили рядом. Стиральных машин тогда не было, и я подсмотрела, как дагестанцы белье стирают — в бассейн с дождевой водой встают ногами и белье топчут. Я с тех пор переняла у них этот способ. Когда в душе моюсь — так же ногами белье стираю, и руки не устают, красота! Особенно ламбрекены с кисточками сложно руками стирать — они жесткие, тяжелые, а если в машинке — то все кисточки облетают и машинку засоряют.
Сейчас много заправок и стоянок строятся так, что и женские бани и душевые есть, и женские туалеты. А раньше только для мужчин все было.
Я считаю, что любая работа должна хорошо оплачиваться, и всегда даю денег заправщикам. Хоть у них есть зарплата, но ведь она маленькая совсем.
Я считаю, что я счастливая. У меня есть дети, внучка, друзья, любимая работа. Хотелось бы еще иметь близкого человека. Где-то моя половинка еще ходит-бродит. Мой мужчина. Поживем — увидим. А так — жизнь хороша, и жить хорошо.
«Кто виноват, что ты родилась с привязанным к ноге колесом?»
Ксения Шевченко, Пятигорск.
В 14 лет я начала заниматься картингом. Но на первой тренировке разбила карт — просто въехала в ограждение на большой скорости. Тренер думал, что испугаюсь и больше не приду, а я потом еще год занималась. С тех пор и втянулась, теперь без руля — это для меня не жизнь.
Пока сына растила, швеей работала — 20 лет шила шубы и тенты на грузовики, но параллельно все же в такси работала. Мой папа всю жизнь был водителем, но мое неженское увлечение не поддерживал. Сказал мне как-то: «Вот кто виноват, что ты родилась с привязанным к ноге колесом?»
Когда сын стал устраивать личную жизнь, я ушла в дальнобой. Мой муж тоже дальнобойщик. С ним мы познакомились три года назад на вечеринке по случаю дня рождения нашего общего знакомого (тоже, кстати, дальнобойщика). Так как мы работаем в одной транспортной компании, то периодически видимся на наших складах при погрузке, ну и отпуск, конечно, берем так, чтобы вместе время провести. Обычно мы месяц отдыхаем и месяц или два работаем.
Раньше, когда бывало неспокойно на душе, я садилась за руль и ехала 100 километров в одну сторону и 100 километров в другую. Легче становилось. Меня машина успокаивает. Я вообще с машиной всегда разговариваю как с живой. И она, кажется, понимает.
«Многие осуждают, что я живу как хочу»
Елена Чуфраева, деревня Деревянка, Карелия.
За рулем фуры я четыре года. Мой молодой человек был дальнобойщиком. Посадил меня однажды за руль фуры — и все. Я настолько в это влюбилась! Я бредила большими машинами! Вообще оно во всем так, стоит только попробовать, и если тебя зацепило — это твое. Долго я не решалась, но сын вырос, и я махнула на все. Я такой человек — не люблю сидеть на месте, мне нужно движение.
Работала производителем оконных блоков 20 лет, но мечту стать дальнобойщицей не отпускала. Страшно было — возьмут или не возьмут. Я не считаю, что это совсем мужская работа, хоть мужчины и говорят, что тяжело за рулем по девять часов в день. Но это от человека зависит. Если есть усидчивость и любишь дорогу, то все нормально. Я вот, например, без работы не могу сидеть — ждать погрузки, например. Для меня даже колесо заменить — это вау! Такой восторг! Особенно если сама. На прошлой работе мне специально дали самую плохую машину, несмотря на то, что я девчонка, каждый рейс ремонтировалась.
Самое сложное было, когда в кювет уехала. Машина была почти без тормозов, и еще перегруз у меня был. Она накатом пошла по льду, а надо было поворачивать. И я чувствую, что уже и в поворот не войду, и тормозить не успеваю. Съехала в кювет. Испугаться не успела даже. Я обычно только потом начинаю мандражировать.
В машине я редко готовлю еду, не хочется дымить здесь, да и для себя мне не очень хочется готовить. Редко бывает, когда куплю что-то из продуктов и приготовлю на горелке.
Я живу в свое удовольствие. Многие осуждают, что я живу как хочу. Я люблю одна быть, и эта работа мне подходит. Я свободолюбивая, и меня не переделать. Хотя иногда хочется, чтобы кто-то еще рядом был.
«Мальчики, помогите яндекса прижать»
Анастасия Сачко, Санкт-Петербург.
Раньше я работала проводником, потом начальником поезда, суммарно — пять лет. Товароведом еще работала. А за руль села в 2009 году. Сначала на пятитонник, потом на фуру пересела. Здесь можно нормальные деньги заработать. А вообще я много где работала — человек ко всему привыкает.
Меня два раза Бог спасал. Еду где-то в Московской области, заезжаю на заправку — и чувствую, что спать тянет. Я в кабину залезла и уснула. Проснулась, еду, а как раз ураган прошел, и я вижу, что произошло на дороге: там столько трупов, деревья повалило, машины разбило — ураган конкретный был… И это все пока я спала! Второй раз зимой под Питером засыпать начала, гололед тогда был. А я перед этим выспалась хорошо — не пойму, чего тогда в сон потянуло. Легла поспать, просыпаюсь — четыре трупа, легковуха, грузовая — в общем, шесть машин столкнулось из-за гололеда. Страшное дело! Молитву прочитала тогда. И вот так постоянно со мной ангел-хранитель где-то рядом.
Однажды на Новый год я загадала желание: мужа и ребенка. И в следующем году встретила своего мужа с трехмесячной дочкой. Сейчас ей шесть лет.
Я знаешь что хочу сделать — табличку на лобовом стекле: «Не учи меня борщи варить, помоги материально». Бывает, говорят мне, что я не на своем месте. Если бы в наше время все мужчины зарабатывали 120 тысяч в месяц — любая женщина сидела бы дома, занималась бы любимым делом. А так — приходится нам, женщинам, работать.
Представь, ты едешь на фуре в пяти рядах с семьей, ребенок в машине. По обочине летит «Яндекс-такси», я в рацию говорю: «Мальчики, помогите яндекса прижать». Выхожу из машины: «Ты че, тварь, делаешь, у меня в машине ребенок». — «Я тебя просто хотел объехать». — «Ну вот и на, получай». Пассажиры в шоке, а я ключи беру и выкидываю. «Звони шефу, звони ГАИ, будем разбираться через ГАИ, учить ПДД. Я думаю, ГАИ оправдает мой поступок». Пробка, не пробка — я считаю, стой в этой пробке, не едь по обочине. А потом говорят, что фурщики виноваты во всех грехах, потом я собью его — и я буду виновата, а как я докажу, что он с обочины ехал? Но ключи я все-таки не выбросила, а забрала с собой. Потом мне звонил его шеф. Говорю ему: «Я переписала его данные, госномер, если в трех километрах от меня появится — больше в такси работать не будет». — «Но вы понимаете, вы пассажиров оставили на дороге». — «А кто его заставлял по обочине ехать?» — «Простите, пожалуйста, он не специально». Я вообще за то, что правила надо знать и соблюдать.
Однажды баба меня подрезала. Я ее хвостом прижала, морду заворачиваю и прижимаю ее к обочине. Выхожу — сидит крутая какая-то в Land Cruiser. Я у нее ключи забираю и говорю: «Давай я сейчас ПДД открываю, если ты мне на 20 вопросов ответишь — то верну, будет по справедливости». Говорит: «Давай». На 20 она не ответила, а только на три. Ключи остались у меня. Еду в обратную сторону — приезжает ее муж, приезжает она.
Она плачет, жалуется мужу, что я у нее ключи забрала. Я ей снова 20 вопросов задала, а она опять не ответила. И что будем делать? На мужа ее смотрю. А он ей: «Права отдай». Забирает у нее права и говорит, что она никогда больше ездить не будет. Смотрите, говорю, чтобы больше ее на дороге не было. Она мне позвонила месяц спустя, говорит: «Анастасия, я правила выучила». Я потом снова через них ехала — снова экзаменовала ее, она на все 20 ответила. Я ей: «Ты поняла, в чем смысл жизни?» Она: «Поняла».
«Один гаишник на Кавказе остановил и сказал, что хочет просто на меня посмотреть»
Светлана Кутова, Санкт-Петербург.
Я не знаю, откуда это взялось у меня, потому что у нас в семье в принципе машины не водит никто. Хотя дедушка был водителем. А я еще в третьем классе, когда меня спрашивали, кем я хочу быть, говорила, что буду водителем. Предки впали в ужас тогда, всячески пытались меня отговорить от этого, но я все равно к этому пришла. Дети выросли, уже внуки теперь. И я совершенно смело отсутствую дома. Я долго работала скорняком, занималась конным спортом. Когда я пошла по нашим транспортным организациям в Питере, пять-шесть из них отказали только потому, что я женщина. В итоге сюда устроилась. Я была пилотным проектом — до этого компания не брала девушек. Но теперь нас больше.
Дома я нечасто бываю. Вот приехала недавно домой и еле уснула. Во-первых, посторонние шумы — лифт, вода шумит… Выходной я провела с внуками, но к восьми вечера меня начало подрывать. Говорю всем, что поехала домой — то есть сюда, в машину. Почему-то мне здесь стало намного комфортнее. Здесь я одна, меня никто не дергает, никаких соседей. Захотела спать — легла, захотела — еду. Это свобода — та, которой мне всегда не хватало. Вся жизнь ведь строится относительно детей. А теперь я решила: достаточно, я хочу для себя. Вот это мой случай. Скучаю, конечно, по детям и внукам, но спасает видеосвязь — позвонил, пообщался и не скучаешь. Плюс огромное желание посмотреть страну. Вот какой нормальный человек просто так поедет Дагестан смотреть или Сибирь? А у меня были рейсы туда. Интересно мне. Один гаишник на Кавказе остановил и сказал, что хочет просто на меня посмотреть. Потому что у них совсем другое отношение к женщинам, и поведение женщин сильно отличается.
В этой работе есть романтика. На самом деле мне нравится ездить в те места, где я еще не была. Вот это интересно, это захватывает! Едешь дорогой, которой ты еще никогда не ездил, едешь — не знаешь куда, неизвестно, что тебя ждет за ближайшим поворотом — вот это прикольно! Адреналин начинает играть! Наверно, я все-таки адреналинозависимая.
Однажды ехала через блокпост в Дагестане, и мне гаишник честь отдал, когда увидел, кто за рулем. Такое тоже бывает. В целом реагируют по-разному на нас, дальнобойщиц, — 50 на 50. Поэтому стараемся особо не светиться, так как не знаешь, на кого напорешься.
Вообще на дорогах все придумано для водителей легковых машин, грузовым вот только ночью можно на МКАД выезжать. Мы вообще должны работать тайно, по ночам, чтобы нас, не дай бог, кто не увидел. Чтобы никто не мешал людям ходить по магазинам, еду покупать, привезенную нами, одежду, посылки получать. Все для удобства людей, а о водителях грузовых мало думают.
«Все в шоке были. Мама в слезы, папа в слезы…»
Юлия Сердитова, Миасс, Челябинская область.
Я в строительной фирме мужа работать водителем начала. Теперь он уже привык, нормально к этому относится. Муж боится, конечно, за меня, переживает. Я бы гораздо раньше ушла в дальнобой, но тогда я работала в конторе мужа. Один дальнобойщик позвал к ним работать, я и согласилась. Пришла домой, трясусь вся, боюсь мужу сказать. А он: «Пожалуйста, но только через развод. Ну раз такое дело… Месяцами тебя дома не будет, как так?» Но на «Газели», пока в его фирме работала, меня тоже месяцами не было. Так что отпустил в итоге. Но все в шоке были. Мама в слезы, папа в слезы…
Я раньше работала инструктором по вождению, водителем на «Газели». Может, папа мальчика хотел. Сам водитель в прошлом, и я с ним ездила маленькая, спала у него на сиденье, до сих пор помню запах машины — бензинового ЗИЛа. Он про нас с сестрой говорил: у меня две дочери, одна — нормальная, другая — водитель. Я бы меньше всего хотела, чтобы сын пошел по моим стопам. Раньше, когда я не знала специфики этой работы, мечтала, что сын подрастет— и мы будем с ним напарниками ездить. Но потом поняла, что не дай бог близким и родным этого желать, — я такое на дорогах видела!
Аварий много: лежат на дороге отдельно голова, отдельно руки, отдельно ноги. Я это дома даже не рассказываю. Я очень переживаю, если не я за рулем, контролирую все тогда. Я по образованию учитель физкультуры, работала инструктором по туризму, группы водила в походы. Но получила травму колена — и нельзя стало туризмом заниматься. Ходить перестала, стала ездить. Я считаю, что работа должна быть приятной. Я поражаюсь, как люди ходят на один и тот же завод, к одному и тому же станку. А у меня — едешь, смотришь мир, и еще деньги за это получаешь. Придет лето, хочу внуков с собой покатать.
Эта работа напоминает мне компьютерную игру. Чтобы пройти уровень — нужно выполнить задания, найти груз, пробраться, измудриться и отвезти его в другое место. Я сама себе такую ерунду придумала. Поначалу сложность растет с каждым уровнем, а потом наберешься опыта — и уже нестрашно. Раньше переживала: а как я туда доеду, а вдруг не туда сверну, есть ли там разворот… Сейчас все проще воспринимаю.
Кто-то из мужчин-водителей говорит, что мое место на кухне. Но каждый человек хочет, чтобы его в жизни запомнили, чтобы он не ушел бесследно, чтобы запомнили его имя. Поэтому человек старается себя как-то в этой жизни проявить. И я все-таки, наверное, в этой жизни водитель.
«Бородатые дядьки по утрам на стоянках улыбаются тебе»
Фото: Adrees Latif / Reuters
Россиянин Андрей Дьяченко исколесил США за рулем грузовика, хотя еще пять лет назад не знал, что покинет Москву и уедет в Америку, променяет роскошную квартиру и дом успешного бизнесмена на кабину трака. Сейчас он уже чувствует себя американцем, помогает освоиться другим эмигрантам и возвращаться не собирается. Примерно столько же времени прошло и с тех пор, как крымчанка Юлия Лазарева превратилась из владелицы конноспортивного клуба на Украине в российскую дальнобойщицу. Она уже изрядно поколесила по стране, ставшей для нее второй родиной. Андрей и Юлия поделились своими историями с корреспондентом «Ленты.ру».
Андрей: «Я плакал, падал на колени»
Я эмигрировал в Штаты четыре года назад. Мне было 49 лет, я жил с семьей в Москве.
Все началось с того, что моя жена забеременела. Я увидел в интернете рекламу «роды в Америке». Заинтересовался, стал обсуждать эту тему с супругой. Она сначала посмотрела на меня как на идиота, но потом я ее убедил.
У нас не было никаких родственников, друзей и знакомых в Штатах. Мы там никогда не были даже как туристы. И вот приехали туда на пять месяцев, потратив за это время сто тысяч долларов.
При этом оставался бизнес в России, и я мотался туда-сюда: две недели в Майами, две недели в Москве.
Вернувшись с ребенком на родину, мы еще не думали об эмиграции. У нашего сына уже было два гражданства, и это, по нашему мнению, существенно расширяло его возможности в будущем. Вот и все.
Но затем, в конце 2013-го — начале 2014-го, в России начались известные политические и экономические проблемы, связанные с украинским Майданом. Пострадал и мой бизнес.
Были наезды со стороны налоговой, БЭП и прочих структур. У меня накопились претензии к этому государству, но не эти проблемы сыграли решающую роль. В конце концов, я многое повидал, и меня уже ничем особо не напугаешь. В 88-м я, к примеру, был добровольным спасателем в Спитаке.
Мы с женой сели и подумали о том, что дальше у нас будет в жизни. Мы с голоду не умираем. Спокойная жизнь обыкновенных мещан нам вполне обеспечена. А дальше что? Жить от понедельника до пятницы, выходные — на дачу — это все?
Решили попробовать. Мы ничего не продавали, не сжигали мосты. Что касается материальных благ, то у меня есть шикарная квартира в Москве, хороший дом на Новой Риге с причалом и лодочками. Разве что машины продали.
Я приехал в Америку первый, на три месяца — на разведку. Интересно, что в воскресенье я прилетел, а в понедельник уже вышел на работу. Времени на акклиматизацию я себе не дал.
Пошел работать в moving простым грузчиком и за первый месяц похудел на 16 килограммов. Я плакал, падал на колени, был в полуобморочном состоянии от усталости. Жена звонила и спрашивала: «Ну как ты?» Я отвечал: «Обалденно. Очень нравится».
Потом работал на стройке: подметал, клал ламинат. Мне было интересно попробовать себя в реальном деле. И мне нравилось себя испытывать.
Теперь я живу в траке (кабине грузовика), а моя семья — в Майами, на берегу океана. У меня двое сыновей, старшему 21 год, младшему шесть. Они учатся, а жена следит за этим сообществом.
Хотя если бы еще лет пять назад мне сказали, что я стану дальнобойщиком, это вызвало бы у меня искреннее удивление.
Хочу добавить, что не могу работать, не получая удовольствия, и я его получаю. Объездил уже всю Америку, континентальную ее часть. Кроме того, эта работа позволяет мне кормить семью и оплатить колледж детям.
Юлия: «Будут воровать, какую зарплату ты им ни плати»
Никакая семейная жизнь мне не нужна. Мне это неинтересно, и я об этом даже слышать не хочу. Для меня это смешно.
Конный спорт — это не увлечение, а дело всей моей жизни. С детства я работала в конюшне, причем работала на себя. Это не была какая-то одна конюшня — лошадей содержала в разных местах. После того как поняла, что все люди — твари, все будут воровать, какую зарплату ты им ни плати, решила, что ничего «своего» у меня в жизни больше никогда не будет.
Теперь вот я занимаюсь тем, что кручу руль на фуре. В отличие от бизнеса, где если ты споткнешься, тебя каждый постарается добить лопатой по голове, здесь принято друг друга поддерживать, помогать, подсказывать. У водителей нет агрессии к коллегам, нет нужды конкурировать.
Для меня это было очень удивительно сначала, так как я привыкла быть одна против всех. Но «старики» орут, что вот сейчас уже не то, что настоящее братство было раньше. Может, так и есть.
Я у одного такого спросила: вот ты говоришь, что раньше достаточно было просто встать на трассе — и тут же каждый бы останавливался и спрашивал, что случилось. А представляешь, что было бы, если бы так было сегодня, когда за пять минут по трассе двести фур проезжает? Всем останавливаться? Если тебе нужна помощь, ты по рации сообщи или выйди из фуры и подними руку. Тебе помогут.
Никакой романтики я не чувствовала. Для меня это был просто отдых после тяжелой работы. Меня никто не трогал, никто не звонил.
Андрей: «За такие выкрутасы очень легко угодить в тюрьму»
Я работал грузчиком и рабочим, пока у меня не появился Social Security Number и Work Authorization. Потом я подготовился и сдал экзамены, которые являются американским аналогом ГАИ, и получил разрешение на работу тракдрайвером (водителем грузовика).
Экзамены ты сдаешь на английском языке — это полтысячи билетов.
Побочным бизнесом для меня, кстати, стала помощь русскоговорящим ребятам, желающим сдать на права. У меня есть специальная договоренность с автошколой. Я их туда привожу, даю какие-то вводные, помогаю подготовиться.
Сразу отмечу, что коррупционным путем права в Штатах получить не удастся. Есть персонажи, которые пытаются надуть тех, кто только приезжает. Так вот — за такие выкрутасы очень легко угодить в тюрьму.
Человек, которого поймают на экзамене с каким-нибудь электронным устройством, получит criminal record (судимость) и никогда уже не станет тракдрайвером.
Еще могу сказать, что очень отличаются друг от друга люди, которые «через тернии к звездам» едут в Америку, и те, кто выигрывает гринкарту в лотерею. Я вообще противник последнего способа отбора людей.
Буквально на днях жена повела одного студента в автошколу. Великовозрастный дядя 58 лет от роду. Наверное, по воссоединению семьи приехал. Он вроде бы совершенно адекватный человек, но вместо того чтобы просто готовиться к экзаменам, ходит и собирает негатив, задается бессмысленными вопросами: кто не сдал экзамены, почему нет индивидуальных занятий на русском языке, почему нужно стоять в одной очереди с мексиканцами.
Юлия: «Заплатила человеку семь тысяч долларов — и он меня учил»
Как сдают на права в России — я не знаю, в Украине в 2013 году это было легко и просто. У меня уже была категория B, сдавая на которую, нужно было определенные вещи знать и уметь. Категория С и E — это не надо делать вообще ничего. Тебе дают ЗИЛ с прицепом. Он стопорится, и ты задом, из угла 90 градусов, сначала с левой стороны назад сдаешь, а потом — с правой. При сдаче в ГАИ из трех раз ты должен попасть два раза.
Просто нужно четко траекторию поймать. Я сдала с первого раза. Хотя из группы в 15 человек меньше трети людей сдали с первого раза. Город мы не сдавали, теорию тоже.
Я не знаю, кто там платит, кто покупает. Мне не нужно было задумываться об этом, потому что это было очень легко. До этого я несколько месяцев ездила в Украине на фуре, заплатила человеку семь тысяч долларов — и он меня учил. Плюс я ездила на своей легковой машине с двухосным прицепом, а схема парковки там точно такая же.
Андрей: «Лишь выбирать приемлемые для себя условия»
Здесь, в Штатах, на январь 2018 года потребность в водителях тракдрайверов была около миллиона человек. По этой причине представители этой профессии — в массе своей избалованные, капризные люди. В таких условиях им остается лишь выбирать приемлемые для себя условия.
Есть три основные разновидности тракдрайверов: компанидрайвер (человек, который работает на машине компании и получает зарплату в зависимости от пройденных миль), оуноператоры (ездишь на своей машине и сам себе ищешь грузы либо поручаешь это фирме за процент) и нечто среднее между ними (работаешь в компании, но машину взял в лизинг).
Я работаю по второй схеме — купил себе абсолютно новую машину. Благо это вообще здесь не проблема.
Юлия: «Текучка кадров сумасшедшая»
Я слышала, что в США и Канаде не хватает водителей, у нас их вроде бы достаточно. Есть крупные фирмы, которым порой нужно прямо сейчас триста-четыреста человек, но в то же время они не сильно парятся, чтобы этих водителей на работе удержать. Они понимают, что сегодня 20 человек у них уволится, а завтра столько же или больше придет устраиваться. Текучка кадров сумасшедшая.
Про маленькие фирмы не говорю, там, наверное, какие-то другие отношения к водителям. Я сама в маленькой фирме работаю. Тут принято за каждого человека держаться.
В общем, если по статистике у нас имеется какая-то нехватка дальнобойщиков, то уверена: она будет меньше процентов на 90, чем в Америке.
В 2011 году я свой грузовик купила, пыталась на нем заработать. Но это не было необходимостью, просто меня так перло. Разнообразия какого-то хотела, интересно было. Сейчас я уже в этой стране не хочу себе ничего такого большого и ценного покупать. Нет смысла.
Я много общаюсь с теми, у кого сейчас свой грузовик или раньше был. Однозначный вывод: не меньше, а часто больше зарабатывают те, кто работает на фирму и на ее же машине. А уж забот у них точно никаких нет.
Андрей: «Эмигранты зарабатывают значительно больше американцев»
Тракдрайверы зарабатывают, по-американским меркам, чуть выше среднего. Вернее, могут зарабатывать.
Есть огромные компании типа Swift, J.B.Hunt , у которых десятки тысяч траков. Там работают американцы, там действуют профсоюзы. Зарабатывают они немного, но имеют большие премии и медстраховки.
Русскоязычных водителей там не встретишь, потому что для нас важно заработать деньги здесь и сейчас. Мы работаем больше на износ. И создаем свои компании либо находим свое место в других маленьких компаниях, которых сейчас на американском рынке очень много.
Здесь уже никаких профсоюзов. Работаем очень много, но и прибыли больше. Эмигранты зарабатывают значительно больше американцев в этом бизнесе.
Если обозначить самую нижнюю планку, то у обычного компанидрайвера минимальная зарплата будет две — две с половиной тысячи долларов в неделю (до вычета налогов). Но налоговая здесь позволяет тракдрайверам по 50 долларов в день списывать, и в целом к дальнобойщикам эта служба относится очень и очень лояльно.
Да, год назад было сложно: подорожал дизель, и платили меньше. За последний месяц дизель вновь сильно подорожал, но здесь топливо не только дорожать умеет, но и дешеветь, как только рынок это позволяет. И я такое наблюдал не раз.
Юлия: «На грузоперевозках навариваются всякие перепродаваны»
По деньгам у меня, к сожалению, в прошлом месяце получилось заработать всего двадцать тысяч рублей. Это вообще катастрофа, при том что я три недели была в рейсе. А так у нас зарплата, как и в Америке, зависит от километража.
Если месяц ты будешь ездить постоянно по 16-18 часов в сутки, если у тебя быстрые загрузки и выгрузки, то получается сто тысяч рублей. У нас воруют многие, о чем мерзко говорить, но так и есть. Но я беру в пример честную работу.
Если же работаешь две недели, а потом две недели отдыхаешь, то тысяч 50-60 получается.
У меня где-то один рейс в неделю, потом стою. Могу неделю простоять, могу две. И получается в месяц, дай бог ,40 тысяч выходит, и то редко.
Я знаю, что в России и в Европе женщины часто зарабатывают примерно на 30 процентов меньше мужчин на тех же работах. Меня это не касается. Я зарабатываю наравне с коллегами.
Многие мне рассказывали, что в 90-е и начале 2000-х все было прекрасно. Всем хватало грузов. Спрос и предложение соответствовали друг другу. Водители стали неплохо зарабатывать и покупать собственные грузовики. В итоге машин стало очень много, а грузов больше почему-то не становилось, или их стало труднее раздобыть. Не знаю почему.
У нас на грузоперевозках навариваются всякие непонятные перепродаваны. Вот появляется заявка: доставить что-то из Москвы куда-то за 100 тысяч рублей. Эти умники перекупают заказ друг у друга, пока какой-нибудь Петя на старой развалюхе не везет его за 60 тысяч.
Андрей: «Три недели ездишь — неделю дома»
Наиболее распространенный график работы — три недели ездишь, неделю дома. В дороге проводишь 11 часов в день. Из-за хорошего качества хайвеев, которые в подавляющем большинстве покрыты бетоном, а не асфальтом, средняя скорость движения здесь большая — около 70 миль в час (112 километров в час).
Вайоминг, Оклахома, Небраска — в этих штатах разрешенная скорость для траков 80 миль в час (около 130 километров в час).
Основное место сосредоточения тракового бизнеса — Чикаго. Там находится большинство американских транспортных компаний. Это город с крупнейшим транспортным хабом. Оттуда я иногда приезжаю домой на машине, но Майами находится в таком аппендиксе, куда быстро и дешево не доедешь, поэтому, как правило, лечу на самолете.
Юлия: «Ты работаешь постоянно»
Насколько я знаю, все пути ведут в Москву и Подмосковье. Огромное количество грузовиков съезжается сюда за три копейки, чтобы увезти груз оттуда уже по нормальной ставке — неважно куда.
Я работаю на частника. У него одна машина и один водитель. Если вдруг я захочу куда-нибудь поехать отдыхать, то машина будет простаивать, а это убытки. Так что работаешь постоянно, в зависимости от загрузки. То же самое с теми, кто работает на себя или на небольшие компании, у которых 30-50 машин.
Когда начальство понимающее, оно может периодически дать возможность передохнуть, посидеть дома. А если начальству плевать, как у меня было на предыдущей фирме, то два-три месяца ездишь без конца по России. Потом на два дня домой — и опять несколько месяцев катаешься. Это ужасно.
А так, если в фирме, к примеру, тысяча машин, ты две недели работаешь — две недели дома проводишь. Или по месяцу. Там два человека на одну машину приходится, и она не простаивает.
Андрей: «Отличает некий налет интеллигентности»
Средний возраст тракдрайвера в Штатах — 50 лет, так что я не чувствую себя белой вороной.
Еще нас, русскоговорящих тракдрайверов, отличает некий налет интеллигентности: почти у всех высшее образование. Местные же водители — ребята попроще, хотя это и не совсем уж реднеки (крестьяне с красными от солнца шеями). Ну, а что? Это тяжелый физический труд, не предполагающий большой умственной активности.
А еще здесь нет особой конкуренции между тракдрайверами, так что и мафиозных групп не образуется. Грузов хватает на всех с избытком. Практически на каждом втором трейлере висит объявление: «Ищем водителей».
Кто не знает, вся американская логистика завязана на автомобильных грузоперевозках, в России же более развит железнодорожный транспорт. Не хочу рассуждать, почему так сложилось. Это отдельная история.
В США на линии, то есть в работе, находится около девяти миллионов траков. Это все сплошь современные машины, и весь дорожный сервис — рестерии, тракстопы и так далее — им под стать.
Юлия: «Всю жизнь крутят руль и гордятся этим»
Не знаю точно насчет распределения грузов между железнодорожным и автотранспортом в России, но своими глазами вижу, что каждый год фур становится все больше и больше. И они ездят из одного пункта в другой с одним и тем же грузом, по пять-пятнадцать машин в день.
Парк грузовиков у нас очень старый. Много машин 80-х, 90-х годов выпуска. Новые фуры — у крупных компаний. А частники скупают весь хлам на лысой резине и добивают его.
Российские дальнобойщики — люди самые разные. И в возрасте люди встречаются, которые много десятков лет эти занимаются. И молодежь, которая только-только пришла. Контингент здесь очень подозрительный. Я их не могу понять, так как я сама пришла из другой области. Я не понимаю людей, которые всю жизнь крутят руль и гордятся этим, которые не понимают, как можно в этой жизни к чему-то стремиться.
Максимальное стремление многих моих коллег — порулить сегодня на час больше или проехать на сто километров сегодня больше, а завтра устроиться на фирму, где машина получше и зарплата побольше. Предел мечтаний для таких людей — купить свою фуру или несколько фур. У них мозг в другую сторону даже не работает.
Может быть, это от родителей идет. Из поколения в поколение передается.
Но ни дворники, ни продавцы, занятые таким же монотонным физическим трудом, не гордятся своим делом так, как дальнобойщики. Наши водители гордятся собой так, будто они работают в 70-е, когда рулить грузовиком действительно было физически напряжно.
Я понимаю, общаясь с коллегами, что многие из них — выходцы из какого-то глухого села, где нет никакой работы, и вот они идут крутить руль, чтобы им не приходилось вставать каждый день в пять утра и ехать на службу в город. Мне кажется, что и весь сервис придорожный у нас рассчитан на таких людей.
А ведь есть и другие, кому нравится быть в дороге, кто по другим причинам пришел в эту профессию. И таким людям — да, хочется вылезти из кабины и чувствовать себя человеком… Поэтому чаще всего стоянки не асфальтированные, и когда выходишь из душа летом — то пока дойдешь 50 метров до машины, эта пыль, стоящая столбом, облепит тебя снова. Это катастрофа. А весной, осенью и зимой там болото и грязь. Чтобы вылезти, нужно надеть высоченные ботинки или сапоги. И ходишь там по этой жиже. В общем, отношение — как к скотам.
Хотя многое зависит от трассы. Я сейчас чаще всего езжу по М4, и она рассчитана на тех, кто едет отдыхать летом. Есть стоянки для фур, рядом гостиницы — похуже или получше, туалеты женские и мужские. Короче, я стараюсь такие комплексы выбирать, где все по-нормальному и по-человечески, где нормальные душевые.
Есть такие комплексы, где женские душевые отдельно. Стараюсь туда попадать, но не всегда по времени совпадает.
На этой трассе есть и кафе нормальные, а не для бомжей. Знаете, многие владельцы придорожных заведений считают дальнобойщиков бомжами.
В гостиницах, конечно, водители стараются не останавливаться, только если сильно устали. Я опять же на М4 знаю гостиницы нормальные. А есть и на быдло рассчитанные — страшные и непонятные.
Андрей: «Cначала будут стрелять, а потом уже разбираться»
Предлагать какие-то деньги американскому полицейскому чревато серьезными проблемами. Во многих штатах, если вы себя неадекватно ведете, они сначала будут стрелять, а потом уже разбираться.
Я советую всем: когда тебя останавливают — будь максимально лояльным. Обращайся к полицейскому «сэр» и «офисер».
Хочу добавить, что на тракдрайверов тут не распространяются некоторые послабления, доступные водителю обычной легковушки, — например, сесть за руль с 0,8 промилле в Техасе.
Впрочем, в Майами полицейских больше беспокоит наркотическое, чем алкогольное опьянение. Такая вот специфика.
Юлия: «Я плачу за платные дороги, а другие — нет»
В России гаишникам платят те, кто нарушает правила. Я не нарушаю и не плачу.
А вообще у российского народа это в менталитете, видимо, — искать любую возможность за что-нибудь не платить. Постоянно вводятся какие-то вещи, направленные на то, чтобы деньги собрать, и почти тут же придумываются способы их не давать.
Вот ввели платные дороги, но люди все равно не платят. На той же М4 сначала проезжали друг за другом, а теперь и это лень делать. Медленно подъезжают к шлагбауму, толкают его, и он сначала чуть в сторону отходит, а потом вверх поднимается сам.
И машину не калечишь, и шлагбаум не портишь. Так и проезжают.
Ввели «Платон», но и его не платят почти все. Это я знаю точно. Вернее, люди сначала не платили, потом платили, а затем снова перестали платить. Накупили бортовых устройств, а потом просто выключили их.
Транспортный налог не заплатить никак нельзя. Тут да. А за «Платон» платят только крупные компании, да и там не все гладко.
Мне это кажется дикой несправедливостью: я плачу за платные дороги, а другие — нет.
Андрей: «Не люблю диванных эмигрантов»
Мне говорили, и я сам думал раньше, что американская вежливость, улыбка — липа. Но теперь я здесь работаю и вижу, как эти мохнатые, хмурые, бородатые дядьки по утрам на стоянках улыбаются тебе, желают доброго дня или хотя бы просто приподнимают кепку в знак приветствия.
Вообще, все эти взгляды из-за океана не дают увидеть реальную картину. Я не люблю диванных эмигрантов, которые, сидя дома и ничего не делая, только страдают, публикуя посты в Facebook. Если тебе так плохо в стране живется, если ты государство ненавидишь, то собирай манатки и уезжай. Да, надо будет напрячься. И тут же находится 358 обстоятельств, препятствий.
Причем среди этих диванных эмигрантов есть люди с развитым интеллектом. Но им нужно, видимо, о чем-то грезить. О том, чтобы жить на берегу океана. А я реально живу на берегу океана, и сейчас у нас так называемый «красный прилив» — водоросли, от которых гибнут дельфины и киты. И жена у меня что-то закашляла. По телевизору сказали, что из-за этого прилива как раз. Вот она — реальность.
Если ты не проявляешь интереса к жизни, активности у себя на родине, то и в Штатах тебя ничего хорошего не ждет. У тебя, как говорится, либо горячие яйца, либо холодные.
Юлия: «Это создание даже мужиком не может называться»
Нытье и дальнобойщик — это неразделимые вещи. Еще раз скажу, что водители грузовиков, работавшие в советские годы, — это герои настоящие. На каких они машинах работали! По каким дорогам ездили! Какой инфраструктурой пользовались!
А в 2018 году — где здесь тяжелая работа, я не пойму. Пять лет кручу руль и не понимаю. Вот он сядет — малолетка 20-летний — в новую фуру, а сейчас им уже сразу их дают, и начинает ныть, что ему тяжело. А я думаю: вернись в свое село и поработай там грузчиком каким-нибудь, попаши лет пять, и когда ты вернешься в свой дальнобой, то будешь с утра до ночи сидеть и кайфовать от того, что твоя жопа сидит на одном месте и ты ничего не делаешь. У тебя мизерные обязанности, которые даже мартышке можно поручить: из пункта А в пункт Б доехать, загрузиться, выгрузиться — и все.
Феминистки ко мне не обращаются. Женщины в основном мне пишут — наверное, дочери и жены дальнобойщиков — о том, как их мужья и отцы устают от этой работы, а я вот всем рассказываю, что это безделье. А я думаю: кем же это надо быть, чтобы после месяца ничегонеделания за рулем приезжать домой и рассказывать жене, которая вкалывала на хозяйстве, как ты устал. Это создание даже мужиком не может называться.
Андрей: «Проститутки в Штатах не стучатся в кабины грузовиков»
У многих американских тракдрайверов оружие на руках, поэтому к ним обычно на дорогах никто не пристает, так как чрезмерная наглость может быть чревата последствиями.
Возможно, по этой же причине и проститутки в Штатах не стучатся в кабины грузовиков на стоянках. Здесь так не принято. Интимные услуги здесь, конечно, есть. Это выглядит следующим образом: перед тобой останавливается машина и подает знак фарами.
В целом же подобный «сервис» здесь распространен не так широко, как представляется многим, и вдоль трассы девочки не стоят.
Юлия: «Мне хотелось всех убивать»
Проститутки на стоянках часто встречаются, но с каждым годом их все меньше и меньше. Даже самая замухрыжная проститутка из какого-нибудь села, видимо, находит клиентов через интернет.
Раньше домогательства со стороны коллег-дальнобойщиков были действительно проблемой. Мне тогда хотелось всех убивать, а сейчас попроще. Меня многие узнают из-за канала на YouTube — примерно восемь человек из десяти.
Сейчас пристает разве что какой-нибудь дебил из каменного века, который меня не знает.
Андрей: «У парня из Луганска произошел конфликт с украинцами»
На эмиграцию способен далеко не каждый. Это очень большой стресс, скажу больше: вряд ли я смог бы пройти этот путь еще раз. Каждый здесь съедает свою ложку дерьма.
У меня есть несколько знакомых ребят 30-летних из Донецка. Они бежали от войны. Лишились бизнеса, возможности спокойно существовать там. У них теперь ничего за спиной нет, от этого они злее и нахрапистее.
Но, видимо, у тех, кого так или иначе насильно оторвали от родины, остается вот эта тяга хотя бы к внешнему проявлению своей национальной принадлежности. После 2014 года здесь, в Штатах, возникают проблемы во взаимоотношениях между украинцами и русскими. Год назад у парня из Луганска произошел конфликт с украинцами, которые считали его предателем. Я знаю некоторых хлопцев украинских, у которых весь трак в трезубцах и флагах жевто-блакитных. Мы даже как-то с одним зацепились языками.
«Я горжусь, что я украинец», — говорит мне он.
«Очень приятно, что ты гордишься, но, может, нужно гордиться достижениями? Тебе что, перед родами предложили варианты? Место рождения — это ведь данность, от тебя не зависящая», — ответил я ему.
Такие же и русские бывают: наклеивают на траки наклейки в стиле «можем повторить» и так далее.
Юлия: «Лучше вам, крымчанам, стало жить?»
Остались знакомые с Украины, но я с ними уже почти не общаюсь. Рада, что политические проблемы моих отношений с людьми оттуда не затронули, и они меня не просят ругать Кремль.
А вот россияне любят спрашивать: лучше вам, крымчанам, стало жить? Я уже отвечаю: хуже, потому что устала говорить на эту тему, как попугай. И все ждут, что я буду описывать, какая Россия распрекрасная.
Да, инфраструктура в России намного более развитая. В Украине меньше социальных благ, но там и меньше с людей требуют налогов, меньше поборов.
Андрей: «Крыса, бегущая с корабля»
Когда была острая фаза конфликта в 2014-2015-м, я перестал общаться со многими друзьями и знакомыми из России. Позвонишь, бывало, чтобы справиться о здоровье, о делах, а тебе с обидой говорят: вот ты в Штаты уехал, как крыса, бегущая с корабля.
Но и с теми, с кем тогда не поругался, теперь, спустя годы, тоже говорить трудно, потому что не осталось общности интересов. На воспоминаниях о школьных годах или совместном производственном опыте долго не протянешь.
До сих пор периодически накатывает желание позвонить в Россию, хотя каждый раз потом понимаешь, что больше этого делать не стоит. Тебе рассказывают о том, как все плохо, а ты в ответ: «А я вот машину купил» — вроде как выпендриваешься.
Я безмерно счастлив, что здесь живу, и грущу лишь от того, что господь не сподвиг меня переехать хотя бы на десять лет раньше.
Юлия: «Выкинули в другую страну»
Я не знаю, кто там всегда был русским в Крыму. Да, по национальности я русская, но паспорт у меня украинский. Я 1988 года рождения и не помню никакого Советского Союза. Помню одну страну — Украину.
Тяжело, неприятно. Я обычно за себя сама все решала с детства, а здесь так получилось, что меня взяли и выкинули в другую страну, причем никто меня даже ни о чем не спрашивал. С годами у меня это чувство если не усилилось, то осталось на том же уровне.
Мне говорят: а чего ты жалуешься? Могла бы свалить на Западную Украину. А я отвечаю: куда это я должна сваливать, почему я должна уезжать из родного дома, продавать конюшню в один миг, лошадей? Это не то, что можно сделать за считаные дни или недели.
Перестраиваться неприятно, неудобно и отвратительно. Страна другая, законы другие. Когда человек переезжает в другую страну, то он знает, на что идет, а я ни на что не хотела идти. Мыслей об эмиграции у меня никогда не было.
Менталитет же и мозги вообще у украинцев и русских одинаковые. По ту и эту сторону границы люди рождаются уже с желанием своровать.
В России я увидела и отвратительные, и плохие, и хорошие дороги. Хороших все больше, и новые постоянно строятся, но страна огромная, и есть такие ямы, куда полколеса грузовика проваливается.
Но тем, кто жалуется, я рекомендую покататься по Украине. Я ее объездила всю, вдоль и поперек, так что знаю, о чем говорю.
«Все делалось на моих глазах — с нуля и в сжатый срок»
Фото: Алексей Мальгавко / РИА Новости
Финалистом второго сезона главного отечественного конкурса для молодых управленцев «Лидеры России» стал заместитель главного архитектора международной IT-компании Acronis Борис Восканов. Как оказалось, он один из создателей систем электронных дневников для школ и электронной очереди в детсады, которыми пользуются по всей стране. Борис вырос в Белгороде. Сам построил свою карьеру и стал успешным руководителем, несмотря на свойственные программисту-интроверту скромность и замкнутость. «Лента.ру» побеседовала с Воскановым о том, каково ему быть в «Лидерах России», социальной ответственности российского IT и о многом другом.
«Лента.ру»: Как вы узнали о конкурсе?
Борис Восканов: Я узнал о конкурсе случайно. Участвовал и в прошлом году. Дошел до полуфинала. Состязания помогли мне выявить свои слабые места, но в то же время удалось познакомиться с большим количеством замечательных людей.
Что это за слабые места и почему вы решили участвовать во второй раз?
Конкурс дал большой заряд энергии. Захотелось получить еще один такой заряд. Потом я же в течение года работал над собой и было желание проверить — удалось ли что-то изменить.
А слабые места… К примеру, мы садились для работы в группе за один стол в прошлом году — абсолютно незнакомые друг другу люди — и вот кого-то все слушали, а кого-то игнорировали. Для меня было непонятно, как это происходит. Умение убеждать также у кого-то было, а у кого-то нет.
На обывательском уровне считается, что эти качества у человека врожденные и их не натренируешь.
Мне кажется, что тут 50 на 50. Умению убеждать точно можно научиться.
Вы работали программистом многие годы, а сейчас, будучи руководителем, больше этим не занимаетесь?
Сейчас программирование для меня — это занятие вне основной работы, как хобби. На работе редко такая удача бывает.
Вас можно назвать интровертом? Вряд ли вы сами стремились к руководящей работе. Не тяготит ли она вас?
Да, я человек, который черпает энергию не в общении с другими, а внутри себя. Мне достаточно легко находить общий язык с разными людьми, но если этого много, то я устаю больше, чем от другой работы. Начальником я стал, предложив себя на роль руководителя проекта, то есть мне не предлагали, и я не желал стать главным над людьми — это предполагалось подспудно.
То есть к управлению подошли как к новой форме программирования.
Да. Плюс хотелось контактировать с заказчиком, транслировать без потерь его идеи и желания коллегам. При этом я чувствовал себя порой наименее компетентным в определенных сферах среди своих сотрудников.
Когда вы учились в вузе, то наверняка испытывали соблазн как можно скорее зарабатывать деньги в сфере IT созданием сайтов, системным администрированием и так далее. Как вам удалось этим переболеть и стать именно программистом?
Да, мне повезло, что еще во время учебы удалось попасть в коллектив, который занимался именно программированием. Это, по сути, была научная работа. Там я работал на полставки и получал чисто символическое вознаграждение.
Но сокурсников эта проблема коснулась?
Да, я учился в родном Белгороде. Компаний, работающих в IT-сфере у нас было совсем немного, даже на конец 2000-х, поэтому многие шли делать простенькие сайты.
А мне вновь повезло. Благодаря преподавателю я попал в проект электронного дневника для школ, работа над которым велась более года.
Команда была небольшая, молодая, энергичная, что компенсировало недостаток опыта.
Позднее появился проект электронной очереди в детские сады, и мне доверили его вести как старшему программисту.
Эта очередь тогда, как известно, вызывала кучу проблем, была связана с определенными коррупционными рисками. Результаты нашего труда помогли снять социальную напряженность хотя бы в этом вопросе.
Вы создавали эти программы заново или адаптировали уже существующие программы? Тогда в других регионах электронные дневники и очереди в детсады уже были?
Широких аналогов еще не существовало. Несколько систем создавались параллельно друг другу в разных регионах страны: в Санкт-Петербурге, на Алтае. Мы об этом узнали уже потом, когда начали выходить на всероссийский уровень. Тогда только мы стали друг с другом знакомиться. Я имею в виду команды разработчиков.
Значит, делали с нуля.
И общались с чиновниками, учителями, уточняя, что именно им нужно.
А от простых родителей отклик получали?
Электронный дневник, когда я пришел, уже разрабатывался, я лишь присоединился к его созданию. А вот проект с очередями делался на моих глазах — с нуля и в сжатый срок. За три месяца.
После его запуска мы общались с людьми через сервис техподдержки. Но для меня главным откликом стали звонки и сообщения от друзей, которые с помощью нашей программы записывали своих детей в садики. Это было очень приятно.
Как появилось желание уехать из Белгорода в Москву?
Запущенные нами проекты работали и развивались, появились команды, которые их поддерживали. Возможно, мне не хватило кругозора, чтобы найти большие интересные задачи там, в Белгороде.
Я и мои коллеги чувствовали себя самоучками. Очень хотелось посмотреть, как профессионалы занимаются подобными задачами, покрутиться в этом внутри и с новым опытом, возможно, вернуться домой.
И куда вы попали?
В компанию Digital October Group. Тогда она занималась интерактивным телевидением. Меня привлекло, что она работала с большими международными телекомпаниями. Такими, к примеру, как Eurosport. Со временем я стал вести несколько проектов.
Тяжело было устроиться?
Труднее, но интереснее всего было устраиваться позднее на работу в компанию Ingram Micro. В течение трех месяцев я прошел порядка семи собеседований. Там я сначала был менеджером проекта, потом руководителем небольшой команды и, наконец, руководителем департамента перспективных разработок.
Не было ли вам неприятно, что ваш труд в большой компании не столь ощутим, как в Белгороде?
Да, здесь элемент героизма, когда человек закрывают собой сразу несколько направлений. Однако в большой компании у тебя больше возможностей к росту и развитию за счет контакта с людьми, у которых можно многому научиться. Во-вторых, ты можешь реализовывать более масштабные проекты.
Это очень интересные и классные компании, но ни в одну из них я был не пошел. Есть более интересные для меня лично сферы в IT.
Можете рассказать, чем занимаетесь непосредственно сейчас?
Руковожу подразделением, которое занимается производством продуктов, в компании, которая работает как для физических лиц, так и для крупных заказчиков: BMW, Bosch, гоночная серия Williams.
Моя задача следить, чтобы эти продукты, как говорится, не тормозили. Мы с коллегами чем-то похожи на аудиторов: делаем очень хорошую экспертизу, помогающую решать сложные технические проблемы, и проводим обучение, а также налаживание дальнейшего рабочего процесса.
Я стараюсь объяснять разработчикам, как сразу же писать хороший программный код, а не дорабатывать и подправлять некие полуфабрикаты.
Отстает ли сегодня IT-сфера в России от западной?
Когда я переезжал из Белгорода в Москву, то думал, что в столице все на несколько порядков выше и меня такого отсталого никуда не возьмут. Оказалось, что здесь сидят такие же ребята и на том же уровне работают. То же самое произошло по приходе в Ingram Micro. У них несколько офисов разработки: в Индии, России, США, Испании.
Отставания в данной конкретной области у нас нет. Более того, программирование — одна из тех сфер, где российские компании очень конкурентоспособны и делают продукты мирового уровня.
С того времени, как вы стали программистом, многое в IT поменялось. Часто вам приходится переучиваться и как это делается?
Тренды в IT-сфере меняются каждые полтора — два года. Это касается механизмов внутренних, смены популярных языков программирования, развития мобильных технологий. Есть, конечно, базовые вещи, которые практически не меняются, и были освоены нами еще в университете.
Если сравнивать себя с собой же пятилетней давности, то я, конечно, очень сильно поменялся в профессиональном плане.
В чем еще особенность нашей сферы, так это в том, что любые образовательные курсы очень быстро устаревают, поэтому здесь почти всегда речь идет о самообучении. Это подразумевает постоянное чтение каких-то статей, научных материалов, посещение актуальных конференций.
Проект «Лидеры России» воспринимается как состязание для гуманитариев, ведь здесь все начинается с каких-то совсем общих вопросов, не имеющих практического смысла. Тяжело вам было в это погружаться, учитывая, что ваш ум заточен на решение конкретных технических проблем?
Мне хватило общей эрудированности. Видимо, мне повезло: в голове сохранились знания, полученные еще в школе.
Как вы оцениваете конкурс с технической программной стороны?
К дистанционному этапу замечаний нет. Сделать систему, которая на такой объем пользователей будет стабильно работать, — это похвально. Есть небольшие претензии к ретесту. Так получилось, что моя жена не прошла как раз из-за технической неполадки. Это ошибка в коде. Жульничества не было.
Оптимисты считают, что внедрение таких систем, как электронные очереди в детсадах и подобных им, способны решить проблему хаоса, дезорганизации и даже коррупции в жизни российского общества. Пессимисты — что и в программе можно прописать такие ходы, чтобы обеспечить доступ к услугам нужным людям, минуя все очереди. А что думаете вы?
Мне нравится сфера IT именно ее системностью и прозрачностью. Здесь ты всегда можешь докопаться до истины, найти ошибку. Но есть и другая крайность, когда все определено и управляется машинами до самых мелочей. Люди — существа творческие и систематизировать все не нужно. Только те сферы, где человек не совершенен.
Но заставить систему лгать ведь можно?
Конечно. Можно написать программу, которая будет обманывать и для всех будет показывать одно, а для особого человека — что-то другое. Это как ядерная энергетика — ее можно направить в любое русло.
У вас есть мечта, которую бы вы хотели осуществить в будущем? Какой-нибудь небывалый проект?
Совместить IT-направление с медицинским, чтобы это были проекты по продлению жизни, борьбе с неизлечимыми болезнями. Мы движемся к улучшению человека за счет новых технологий. В перспективе 15-20 лет я бы хотел работать в этом направлении.
Вы не думаете, что сильное влияние консервативных религиозных сил не позволит вам заниматься этим в России. Могут же и законодательный запрет принять соответствующий?
Я не могу себе представить, чтобы церковь ополчилась на аппарат МРТ, который спас много жизней. Можно опасаться новых технологий, как и любого другого мощного инструмента. Но лучше научиться грамотно пользоваться, чем отказаться от них вовсе.
Расскажите о вашем социальном проекте в рамках конкурса «Лидеры России».
Я с детства занимался разными видами спорта, но заниматься чем-то продолжительное время не довелось. А после университета увлекся регби благодаря коллеге. Это отличный вид спорта, который у нас в России недооценивается.
Мне он настолько понравился, что еще в Белгороде я стал по выходным заниматься со школьниками. Договорился с администрацией учреждения. Проводил по шесть уроков каждую субботу. И друзей по команде привлекал.
Я видел, как эти занятия стали сближать ребят из разных классов, которым раньше не о чем было и поговорить друг с другом.
Теперь моя идея в том, чтобы объединять в команды обычных школьников с ребятами, оказавшимися без попечения родителей или из трудных семей, а еще подключить студентов Белгородского технологического университета.
Чем это поможет детям?
В основе регби лежат определенные ценности. В отличие от футбола, здесь почти невозможно решить исход игры в одиночку. Тут ценнее умение играть в команде. Это довольно жесткий вид спорта, что, на мой взгляд, очень сближает партнеров по клубу.
В результате вы дружите и на поле, и по жизни. Хочу, чтобы и эти дети дружили друг с другом и вне границ стадиона.
А травматизм?
Люди без предварительной физической подготовки выйти на поле и играть со всеми на уровне не смогут. Более того, это травмоопасно. Синяки перестаешь замечать через год.
Насколько вы полезный игрок в команде? Уютно чувствуете себя на поле?
В Белгороде любительский клуб был создан англичанами, которые работали в городе. В Москве я попал в самый старый любительский клуб, где занимаются экспаты и бывшие профессиональные игроки, члены национальных сборных. Здесь я почувствовал, конечно, разницу в уровне игры. Но на поле меня выпускают, и с партнерами по команде отношения сложились отличные.
С кем из именитых наставников вы бы хотели поработать в случае победы в конкурсе?
Я просмотрел весь список этих заслуженных людей, и только один из них глубоко связан с IT-сферой — это Александр Мамут. Но, наверное, можно многому научиться и у других наставников конкурса.
Конкурс «Лидеры России» — это главный проект платформы «Россия — страна возможностей». Целью его создания называют развитие социальных лифтов для активных граждан. Впервые состязание проводилось в прошлом году. В марте нынешнего года определился 31 финалист второго сезона, заявку на участие в котором подавали более 227 тысяч человек. В этом году обязательным условием для допуска к финалу стало выполнение социально ориентированного проекта. Поддержку «Лидерам России» оказывает президент России Владимир Путин. «Это процесс взросления государственного аппарата, работы с ним, — отметил президент на большой пресс-конференции в декабре 2018 года. — Мы сейчас стараемся это делать, видите, проводим различные конкурсы среди молодых, у нас проводится кадровый конкурс «Лидеры России»… Из этой когорты уже, по-моему, человек двенадцать или пятнадцать стали губернаторами, два министра федеральных, пять или шесть заместителей министров».