Использование рабского труда в России запрещено. В Уголовном кодексе даже есть статья (127.2), по которой рабовладельцам грозит серьезный срок. На самом деле все не так страшно, а если подбирать рабов среди стариков и инвалидов — бояться и вовсе нечего: грозная статья в этом случае практически не работает. Труд невольников, живущих в скотских условиях, приносит их хозяевам миллионы. В одной только столице, по данным правозащитников, около сотни цыганских семей сколотили состояния на нищих и калеках, которые зарабатывают, собирая милостыню. «Лента.ру» разбиралась, почему у правоохранительных органов нет вопросов к современным рабовладельцам и кто озабочен освобождением невольников.

«У меня есть хозяин»

За несколько дней до Нового года волонтеры, занимающиеся поиском пропавших людей в Нижнем Новгороде, обнаружили на городской площади замерзшего пожилого инвалида-колясочника, просившего милостыню. Его доставили в больницу для оказания помощи.

«У меня есть хозяин», — ответил он на вопрос о месте жительства и родственниках, которых стоит оповестить. Адекватность мужчины вызывала серьезные сомнения: он даже не знал, в каком городе находится.

Волонтеры не без труда выяснили, где живет инвалид, и оказалось, что в той же квартире обитает еще один попрошайка. Наблюдая за квартирой и пообщавшись с соседями, они установили, что каждое утро трое цыган отвозят обоих жильцов в многолюдные места просить милостыню, а вечером привозят обратно. В течение дня цыгане несколько раз проведают «работников» и забирают все, что те успели насобирать. В случае с найденным на улице бедолагой-инвалидом эта логистика дала сбой: мужчину просто забыли или специально оставили на улице в наказание за что-то.

Поисковики оповестили активистов межрегионального движения «Альтернатива», занимающегося освобождением людей из рабства.

Спасенный волонтерами безногий инвалид постепенно пришел в себя. Оказалось, что его пичкали транквилизаторами. Вспомнил свое имя и возраст — Валерий Швец, 66 лет. Документов у него не было. Три года назад цыгане украли его из родного города Подольска в Одесской области.

Соседа Швеца, которого в очередной раз отвезли попрошайничать, прямо с площади забрали в полицию и депортировали в Молдавию, откуда он родом. О нем мало известно кроме того, что он вроде бы приходился родственником своим «хозяевам» и был всем доволен.

Швец же рассказал своим освободителям, что просил милостыню не по своей воле, а теперь хочет как можно быстрее обрести свободу и вернуться домой, к жене.

Активисты «Альтернативы» отвезли инвалида в Москву на такси, потому как без паспорта человека в поезд не пускают. На время оформления документов его поместили в приют.

Обычно в таких случаях волонтеры обращаются в украинское посольство и получают справку, позволяющую человеку, утратившему паспорт, пересечь границу и вернуться на родину. Но в этот раз удалось связаться с женой Валерия. Она обрадовалась возвращению супруга из небытия и выслала в Москву его паспорт.

На всякий случай волонтер доехал со Швецом на поезде до пункта назначения и передал его родственникам. Так для этого невольника завершились три года рабства. А его похитители и «хозяева» до сих пор на свободе.

«На основании публикаций в СМИ ведется доследственная проверка. Вероятнее всего, эта история с юридической точки зрения будет оценена как принуждение к попрошайничеству. Но информация о возможном использовании рабского труда также детально изучается и проверяется», — рассказал «Ленте.ру» источник в Следственном комитете России (СКР).

Для нижегородских активистов поисково-спасательного отряда «Волонтер» это уже не первый опыт вызволения человека из цыганского плена. Два года назад они буквально выкрали у «хозяев» такого же безногого инвалида родом из Владимира.

Сорокалетний мужчина рассказал о своей беде женщине, которая дала ему денег, но расспросила о его беде. Инвалид попросил вызволить его из рабства и помочь вернуться домой. Женщина передала информацию волонтерам. Те понаблюдали за тем, как мужчину привозят на точку, и убедились, что за ним бдительно следят «хозяева». Пришлось действовать быстро и дерзко.

«Позже он рассказал, что уже пытался бежать при содействии приставленного к нему в качестве дозорного мальчика с Украины, — рассказал «Ленте.ру» волонтер-поисковик Сергей Шухрин. — Но его снова выкрали. На некоторое время поместили в каком-то цыганском таборе, куда за ним приехал нижегородский «хозяин». Судя по этому случаю, связь и взаимная поддержка у цыган на хорошем уровне».

Тогда потерпевший написал заявление в полицию, а Шухрин с товарищами дали свидетельские показания, но больше по этому делу их не вызывали. Стало быть, и расследования не было?

Рабство XXI века

По последним данным организации Walk Free Foundation (2016 год), Россия находится на седьмом месте в мире по числу рабов — 1 048 500 человек. В расчет брались все виды принудительного труда и любые отношения, в которых нарушаются права человека на достоинство и свободу. Так что это число ни о чем конкретно не говорит, но в сравнении с данными той же организации за 2013 год получается, что количество невольников у нас выросло вдвое.

Россиян, впрочем, это касается в меньшей степени. Рабами на территории России чаще становятся жители соседних государств — в частности, Украины. Чаще всего правозащитники сталкиваются с тремя видами рабства: сексуальное, трудовое, нищенское.

«В Ульяновске несколько лет назад у двух девушек отняли паспорта и заставили их заниматься проституцией. Они сбегали, обращались в местную полицию. Их возвращали «хозяевам», — привел пример источник в правоохранительных органах. — Потом был еще один побег. Добрались до Москвы, здесь их все равно нашли. В наказание поставили работать на МКАД. Один из клиентов вызвался им помочь. От него об этом узнали в столичном уголовном розыске, девчонок освободили, а их «хозяев» привлекли к ответственности».

Классическим примером трудового рабства и волонтеры, и оперативники называют кирпичные заводы в Дагестане. Там наладилось вполне эффективное взаимодействие между волонтерами и полицией. Под Новый год двое россиян — москвич Игорь Ананьев и Александр Кострамин из Кемеровской области — сбежали от своих «работодателей» и обратились за помощью к стражам порядка. Те передали их координатору «Альтернативы» по Дагестану Закиру Исмаилову, который организовал им проезд в Москву, обеспечил питанием и всем необходимым.

Как оказалось, Кострамин пережил два года тяжелого рабского труда. У него отняли документы, ничего не платили и не давали шагу ступить без разрешения начальства. Чтобы вырваться на свободу, мужчина прикинулся умирающим от заразной болезни. Его буквально выкинули, как отработанный материал. Ананьеву же посчастливилось сбежать через полтора месяца после похищения.

В большинстве случаев рабовладельцы заманивают жертв «выгодными» предложениями о трудоустройстве. В невольники они приходят добровольно. Но иногда используются куда более хитрые схемы.

В Нижегородской области с 2013-го по 2016 год действовала ОПГ, члены которой находили одиноких алкоголиков, владеющих жильем. Им рассказывали об опасности, грозящей от бандитов или полицейских, предлагали обеспечить защиту, затем убеждали переселиться в другое, более дешевое и безопасное жилье в Краснобаковском районе области, а разницу от продажи недвижимости вложить в животноводческий бизнес.

Разумеется, никаких денег от продажи своих квартир потерпевшие не видели, документы у них тоже отбирали. Сами они, как отмечают в СКР, «принуждались к безвозмездной работе на ферме за ежедневное питание, то есть их труд использовался как рабский». Деятельность ОПГ была пресечена после того, как одному из невольников удалось бежать.

Третий вид рабовладельчества, жертвой которого стал Валерий Швец, — самый безопасный и стабильный для «хозяев». За это крайне редко привлекают к ответственности.

Так, весной 2013 года в Петербурге задержали граждан Молдавии Иону Парнику и Феодору Стойку. Супружеская пара занималась тем, что разыскивала в России и странах СНГ людей с физическими увечьями. «Под предлогом предоставления легального места работы они перевозили их в Санкт-Петербург, — рассказывают в Генпрокуратуре. — Затем, якобы для оформления регистрации, супруги забирали у потерпевших паспорта, что исключало для них возможность самостоятельно покинуть место проживания».

Супружеская пара промышляла этим в течение пяти лет! Рабы Парники и Стойки работали на станциях метрополитена. Одному из невольников, безногому мужчине, заявившему, что больше так не может, Парника сломал челюсть: после этого он уже не мог никому пожаловаться.

Это одна из немногих историй, когда рабовладелец понес наказание. За использование рабского труда, умышленное причинение вреда здоровью и похищение человека из корыстных побуждений Парника получил шесть лет заключения.

Позолоти ручку

«До 2004 года армию нищих на улицах больших городов, насколько я знаю, крышевали грузинские криминальные авторитеты. Но после «революции роз» в Грузии и вооруженного конфликта в Южной Осетии их, видимо, прижали силовики, и «контрольный пакет» перешел в руки цыган», — рассказал «Ленте.ру» создатель и руководитель движения «Альтернатива» Олег Мельников. Он занимается освобождением людей из рабства с 2011 года.

Попрошайничество — это не единая и стройная система, где все места и должности расписаны. Кормиться от человеческой доброты вынуждены самые разные люди в самых разных обстоятельствах. Кто-то действительно попал в беду: остался без документов и денег. Другой пытается таким образом заработать прибавку к нищенской пенсии. Третий выпрашивает на бутылку.

Если нищие работают под чьим-то крылом, не всегда это цыгане, однако в организации бизнеса на милостыне в России ромалы играют сегодня главную роль. При этом, по словам Мельникова, следует отличать, например, астраханских цыган от молдавских. Первые чаще ходят с протянутой рукой сами, а вот вторые как раз любят выставлять на улицу тех, кому больше подают: инвалидов и стариков славянской внешности.

«Славяне — хорошие рабы, прибыльные. Они собирают в разы больше, чем цыгане и представители Средней Азии. Это не из-за расизма какого-то, просто прохожие видят похожих на себя людей, которые могли бы быть их родственниками», — рассказал бывший полицейский, работавший на столичном вокзале.

А Мельников конкретизировал, что молдавские цыгане часто используют выходцев из соседней Одесской области Украины, но попадают в их сети и жители российской глубинки. «Местные алкоголики-бомжи для этой работы не годятся. К ним у публики мало жалости», — отметил он.

Не всегда нищие живут у цыган невольниками. Многие работают на себя и отдают процент за надежную «крышу». Но от рабов выгоды куда больше: у них же забирают всю выручку.

По словам Олега Мельникова, раб окупается в среднем за неделю. Арифметика тут простая: столичный попрошайка зарабатывает в день от 5 до 15 тысяч рублей. А стоит он от 50 до 80 тысяч.

Если речь идет об инвалиде или младенце, закупочная цена возрастает в разы, как и ежедневная прибыль.

У кого и где в России покупают рабов? У цыган, специализирующихся на вербовке и транспортировке. Некоторые считают, что у цыган есть специальные невольничьи рынки, но Мельников говорит, что достоверных сведений о таких местах нет.

«Промышляющие нищими семьи напрямую связываются с поставщиками-вербовщиками и говорят, кто им нужен. Те уже работают по заказу», — уточняет Олег. Гораздо интереснее, по его словам, то, как рабов переправляют через границу.

«Их не через лес или горы тащут, а прямо по шоссе везут. Был случай, когда женщина после освобождения точно указала место пересечения границы. Там были камеры видеонаблюдения, но в тот день они, как оказалось, не работали», — рассказывает Мельников.

Единого центра или вертикали власти, по его словам, у владеющих рабами цыган нет. Они живут отдельно от табора. «В Москве примерно сто таких семей, у каждой по нескольку невольников. Их селят по арендным квартирам в Подмосковье», — говорит эксперт. Эти семьи распределили между собой районы и наиболее прибыльные места: тут, к слову, важна не только проходимость, но и наличие поблизости «специальных» объектов — в первую очередь храмов и монастырей.

Добровольные рабы

Во всех вышеуказанных случаях рабовладельцев привлекали к ответственности только после побега невольника и его обращения в полицию. Другими словами, тогда, когда от силовиков уже не требовалось большого труда.

«Генералы просто не верят в то, что у нас в стране существует рабство, — говорит волонтер «Альтернативы» Андрей Рагулин, опираясь на опыт общения с сотрудниками правопорядка. — Они в результате и не требуют от своих подчиненных активной работы по выявлению подобных видов преступности».

За время своего существования «Альтернатива» освободила более 500 человек. В каждом случае волонтеры пытаются сделать все возможное, чтобы привлечь рабовладельцев к уголовной ответственности.

Сделать это удается далеко не всегда: для возбуждения дела стражи порядка требуют заявление от потерпевшего, причем написанное и поданное по месту содержания невольника.

Отметим, однако, что закон отнес преступление, предусмотренное статьей 127.2 («Использование рабского труда»), к делам публичного обвинения, для возбуждения которых никакого заявления не требуется — достаточно обоснованного рапорта от полицейского. К тому же когда речь идет о людях в беспомощном или зависимом от преступника положении (в частности, это касается инвалидов), роль инициатора уголовного производства вообще отводится прокурору.

При разговоре с бездействующими силовиками выясняется, что проблема в квалификации самого понятия раба.

В МУРе полгода вели разработку ОПГ, промышляющей бизнесом на нищих. Удалось задокументировать все: кто, на чем и по каким точкам развозил нищих, как за ними следили, как у них забирали деньги, как отвозили обратно в ночлежку. По всем внешним признакам усматривался именно рабский труд.

Но когда дело дошло до разговора с потерпевшими, вся работа пошла насмарку. «»Почему вы не просили о помощи у людей и полицейских, не пытались сбежать, стоя на улице без цепей? Держали ли вас под замком?» — на эти и подобные вопросы попрошайки отвечали в лучшем случае «не знаю», а часто и вовсе утверждали, что их все устраивало. А один так еще и назвал хозяев благодетелями, ведь они купили ему дорогой немецкий протез», — сетует источник в правоохранительных органах.

Оперативники скрипели зубами от бессилия. Если раб не признает себя рабом, то уголовного дела не будет — так им объяснили в прокуратуре. Впрочем, проблема эта, по словам специалистов, надуманная.

«Разве можно сравнивать человека, обращенного в рабство, с потерпевшим от какой-нибудь кражи, — говорит криминальный психолог Виктор Воротынцев. — Если человека год продержать в подвале и кормить пищевыми отходами, а потом резко вытащить на свет божий и предложить нормальный обед — что он сделает? Конечно, откажется от него и залезет обратно в этот подвал. Это же очевидные вещи».

Воротынцев подчеркивает, что рабами люди становятся еще до того, как попасть под власть рабовладельцев. «Алкоголизм, психические отклонения и множество других обстоятельств могут привести к тому, что человек отказывается от своей воли, теряет интерес к свободе, способность мыслить, — отмечает психолог. — Вот таких и подбирают современные рабовладельцы. Либо ловят человека, который уже катится по наклонной, и помогают ему».

По словам Воротынцева, все зависит от воли государства и общества. «Можно ли назвать превращение человека в чью-то собственность добровольным? Я считаю — нет. Это решение зачастую принимает уже фактически недееспособный человек, который по закону не может распоряжаться своей судьбой. Скажу лишь, что современная медицина и прикладная психология могут возвращать человека из такого небытия. Спасти можно многих, но сами они этого сделать не захотят».

Впрочем, Олег Мельников, как и сотрудники правоохранительных органов, утверждает, что часто рабы не признают себя рабами из-за банального страха: «Человек оказывается в чужой стране без документов и каких-либо знакомых. Он всего боится, ему вдалбливают, что у хозяина мощные связи в полиции, что за попытку побега последуют пытки и убийство. Грозят не только невольнику, но и его семье: сожжем дом, изнасилуем жену и детей».

К слову, связи среди стражей порядка у цыган действительно есть, и весьма эффективные. По словам Олега, они «прикармливают» участковых и патрульных регулярными ежемесячными выплатами, долгое время при этом не прося ничего взамен.

«Все знают, что цыгане — народ скрытный, особый, поэтому брать у них деньги некоторые стражи порядка считают делом безопасным — мол, не сдадут. Это действительно большая беда», — говорит источник в правоохранительных органах.

При этом цыгане предпочитают работать с низовым начальством, не выше руководства райотдела. От своих знакомых в погонах они оперативно получают информацию об облавах и рейдах. Примеров тому собеседники «Ленты.ру» приводят немало.

Консультант ОБСЕ (с 2004 по 2013 года советник Бюро Спецпредставителя ОБСЕ по борьбе с торговлей людьми) Вера Грачева утверждает, что международными организациями — ООН, ОБСЕ, Советом Европы и другими — давно разработаны все рекомендации по созданию инфраструктуры противодействия современному рабству.

Достаточно, по ее словам, заглянуть во взятые Россией политические обязательства ОБСЕ или требования Конвенции Совета Европы о противодействии торговле людьми. Кстати, Россия пока ее не подписала — единственная из 47 членов Совета Европы.

«По конвенции государства обязаны предоставлять жертве 30-дневный срок на размышление — это тот период времени, когда, независимо от готовности жертвы сотрудничать со следствием, он или она может законно находиться в стране, — отмечает Грачева. — От жертвы не требуют показаний, ей оказывают немедленную помощь, в том числе правовую, с ней или с ним работают врачи, психологи, человека берут под полную защиту. За это время жертва может прийти в себя, осознать свое положение и понять, хочет ли и сможет ли выступить в судебном процессе и оказать содействие в расследовании преступления».

По словам Грачевой, до тех пор, пока власть и общество не осознают взаимосвязь между торговлей людьми и терроризмом, нелегальной миграцией, наркоторговлей и другими проявлениями организованной преступности и не повернутся лицом к страданиям потерпевших от принудительного попрошайничества, сексуальной эксплуатации и трудового рабства, никто из нас не сможет чувствовать себя в безопасности. Неправильно, по ее словам, думать, будто эта беда может случиться только с теми, кто оказался на социальной обочине.