Ремонт стиральных машин на дому.
Ремонт посудомоечных машин Люберцы, Москва, Котельники, Жулебино, Дзержинский, Лыткарино, Реутов, Жуковский, Железнодорожный. Раменское. 8-917-545-14-12. 8-925-233-08-29.
В пятницу, 1 сентября, президент России Владимир Путин примерил на себя роль педагога и провел открытый урок сразу для миллионов подростков страны. Общение со школьниками в День знаний стало для него уже традицией. Год назад в образцовой школе Владивостока он предупреждал подрастающее поколение: хочешь быть первым — не задирай нос, полагая, что ты лучше всех. В 2015 году в образовательном центре «Сириус» в Сочи Путин говорил о губительности расколов, революций и смут. А несколько лет назад в одной курганской школе нарисовал на интерактивной доске рисунок. «Это кошка, вид сзади», — объяснил он.
На этот раз формат общения главы государства и тех, за кем будущее России, решили кардинально изменить. Если уж проводить открытый урок, так для всей страны: встречу транслировали в 16 тысячах учебных заведений, расширив аудиторию до миллиона школьников, а географию — от Владивостока до Калининграда. Из-за разницы во времени дети на одном краю России уже клевали носом, а на другом — еще не обедали.
В самом Ярославле старшеклассников, которые планируют обучаться в технических вузах, собрали на «Арене 2000». Уже пятый год здесь проводится Всероссийский форум «ПроеКТОриЯ». Задача понятная и важная — помочь детям определиться с профессией. И не только советом или опытом, но и деньгами. Организаторы обещают лучшим проектам и разработкам финансирование от инвесторов. Партнеры, к слову, у форума серьезные: компании «Ростех», «Алмаз-Антей», «Росатом», Ростелеком.
Когда Путин приехал, его сначала повели на экскурсию по различным секциям форума. Там все было по-взрослому: в космическом кластере будущие специалисты вычисляли параметры ракеты для пилотируемого полета на Луну, разрабатывали системы для боевых реактивных снарядов, программы для космических кораблей и даже трудились над проектом освоения Луны.
Путин осматривался по сторонам и хвалил ребят за их интерес к наукам. Те обещали «создать второе Солнце». Точнее, «второй термоядерный реактор, работающий, как Солнце, на гелии и водороде». «Возожжем Солнце на Земле!» — пообещали они. «Аккуратнее только», — предостерег Путин.
Пока он осматривал секции, в зрительном зале разминался ведущий. Эту роль предложили Дмитрию Маликову. Такой выбор для подростковой аудитории только на первый взгляд кажется странным. Некогда популярный певец переживает вторую молодость в интернете. На его страницу в Twitter подписаны 745 тысяч человек, а его совместный с видеоблогером Юрием Хованским трек «Спроси у своей мамы» набрал 20 миллионов просмотров. И неудивительно, что школьницы облепили Маликова с просьбами сфотографироваться.
«Нам нужны ваши лайки, мы хотим хайпа», — мягким интеллигентным голосом произнес со сцены Маликов. Но после такого многообещающего призыва собравшиеся долго смотрели презентацию достижений и конкурентных преимуществ российской науки. И почему-то загрустили, растеряв весь запал.
Путин презентацию похвалил. А затем перешел к своей излюбленной теме — истории, напомнив, что наше государство существует более тысячи лет. Далеко не все страны и народы смогли пройти такое испытание временем, преодолевать трудности и укреплять себя. Отдав должное предыдущим поколениям, президент отметил, что россиян отличает внутренняя сила. «И это внутренний ядерный реактор нашего народа, русского, российского человека, который позволяет двигаться вперед… Пассионарность, о которой говорил Гумилев», — уточнил он.
И все же нужно добиваться лучших результатов, чем конкуренты. «Не говорю сейчас про врагов, — подчеркнул Путин. — Конкуренты!» И потому так важен выбор профессии и своего пути. Путин также предложил детям заглянуть за горизонт и написать сочинение о том, какой они видят Россию на рубеже 2040-2050-х годов.
Все этот время на сцене рядом с президентом сидели студенты, когда-то уже участвовавшие в форуме. Их задача была в том, чтобы на собственном примере показать: «ПроеКТОриЯ» действительно продвигает таланты. Студент из Санкт-Петербурга Владислав Жуков рассказал, что подписал контракт с «Росатомом» и вообще — предпочел Россию Америке. Путин его выбор похвалил и долго рассказывал о сотрудничестве с другими странами в области технологий. «Мы не скупердяйничаем, мы делимся с миром своими знаниями», — по-простому объяснил он.
Студентка из Москвы Тамила Караханова, заключившая контракт с «Ростехом», поделилась тем, как разрабатывает беспилотники. Путин похвалил и ее. И уделил несколько минут рассуждения об этих технологиях. «Когда-то войны будут заканчиваться тем, что беспилотники одной страны смогут уничтожить все остальные беспилотники», — заметил он.
Затем начались прямые включения из регионов. Первой пошла Находка. «А сколько времени у вас там сейчас?» — поинтересовался Путин. «Для чего?» — деловито спросил один из учеников. Солнце у них уже село.
Далее подключились бурятские школьники, демонстрировавшие робота с искусственным интеллектом. Кто станет лидером в этих разработках, тот станет властелином мира, уверен Путин. Он добавил: «Очень жалко, если монополия на искусственный интеллект окажется в одних руках».
Со школьником из Калининградской области глава государства порассуждал об объединении авиастроительных и космических технологий. Заметил, что из Калининграда до Владивостока можно будет долететь за 20 минут. «Хотя это пока мечта», — оговорился он.
Этими мечтами собеседники не ограничились. И школьники, и президент, вспомнив о космосе, уже не забывали о нем. «Полететь на Марс сегодня человеку достаточно сложно», — задумчиво протянул Путин. «Но если полететь на Марс и зарыться там внутрь, то можно просуществовать какое-то время, — продолжил он. — Надо еще и зарыться, потому что на поверхности просто клетка умирает, она даже не доживет, туда-обратно не долетит при сегодняшних технологиях, при сегодняшних материалах». Вывод напрашивался один: материалы надо усовершенствовать. А там и Марс покорится.
Вечером в Ярославле Владимир Путин вновь поддержал исполняющего обязанности главы региона Дмитрия Миронова перед выборами. Передал ему ставшую уже знаменитой зеленую папку с жалобами жителей, поступившими на прямую линию. И получил открытку от юной поклонницы из Ростова Великого. О чем просила школьница, пока остается между ней и президентом.
Государственная Дума 11 января в первом чтении приняла законопроект, переводящий домашние побои из разряда уголовных преступлений в административные правонарушения. Это вызвало бурное обсуждение как среди самих парламентариев, так и в обществе. Правозащитница Алена Попова, основатель и руководитель фонда Human Capital, провела пикет у стен Госдумы, протестуя против законопроекта. «Лента.ру» выслушала ее аргументы, а также позицию противоположной стороны — представителя организации «Родительское всероссийское сопротивление», юриста Александра Коваленкина.
Декриминализировать нельзя криминализировать
«Лента.ру»: Что привело вас к стенам Госдумы?
Алена Попова: Мы как люди, борющиеся с домашним насилием, выступаем против этого закона потому, что он декриминализирует побои. Аргумент Елены Мизулиной, называющей криминализацию побоев «законом о шлепках», — это вранье. Сам по себе шлепок не является побоями. Побои оставляют ссадины, синяки, то есть последствия насилия, которые можно зафиксировать. Как надо шлепнуть своего ребенка по попе, чтобы у него остался синяк?
Аргументация «Единой России», поддержавшей законопроект, такова: статью 116 Уголовного кодекса по представлению Верховного суда частично декриминализировали в июне 2016 года, оставив уголовную ответственность в случае насилия в отношении родственников. Павел Крашенинников, депутат ЕР, внес тогда поправку с абсолютно логичной формулировкой о том, что более 40 процентов побоев совершается именно внутри семьи. И если уж убирать уголовную ответственность, то для всех. Но эту статью в принципе нельзя было декриминализировать. За 2015 год по официальной статистике 50 тысяч человек пострадали от домашнего насилия, причем 11 тысяч — дети и пенсионеры, и 36 тысяч — женщины. Получается, что депутаты нагородили непонятно что и теперь непонятно, как со всем этим разбираться.
Согласно законопроекту, декриминализируется только первый случай насилия…
Согласно законопроекту, первый случай нанесения побоев рассматривается как административка, а второй — как уголовное преступление. Но уголовное дело будет заведено только по частному обвинению. То есть женщина, которую избили (80 процентов жертв — женщины) должна сама собрать все доказательства, найти деньги, пойти в суд…
Например, Наталье Тунниковой, жертве домашнего насилия, сегодня пришла повестка в суд. Ее избивал сожитель. В последний раз он потащил ее за волосы выбрасывать с балкона 16 этажа. Она нащупала первый попавшийся предмет, которым оказался нож, и ткнула обидчика между ребер. Он отлежал в больнице три дня и уехал в Египет. Сейчас ей предъявят обвинение по второй части статьи 111 УК (Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью), по которой грозит до 10 лет тюремного заключения. Из-за того, что она не дала себя убить, ее посадят, а ему теперь не будет ничего.
Он ведь нанес легкий вред здоровью — синяки. Я считаю, что штраф в размере от 1500 до 5000 рублей не остановит такого человека. Равно как я не считаю возможным, чтобы родители отстаивали свое право наносить ребенку синяки и ссадины. Нас пугают ювенальной юстицией, которая будет забирать детей за побои, — но если такое происходит, нужно что-то делать. Если родители регулярно наносят травмы ребенку, значит, в семье происходит нечто нехорошее.
Неработающая система
Защитники декриминализации говорят, что уголовная статья о побоях не работает. Полиция неохотно заводит уголовное дело, которое отнимает много времени, и в большинстве случаев это заканчивается ничем. Административное разбирательство идет проще. Так, может быть, это правильный подход?
Эту аргументацию сегодня использовала депутат Ольга Баталина из «Единой России», но она несостоятельна. Если закон не работает, надо сделать так, чтобы он работал. У Уголовного кодекса есть одно важное качество: он превентивно ограничивает человека от совершения противоправных действий. Одно дело, когда грозит штраф в полторы тысячи рублей и больше ничего, другое — когда могут посадить в тюрьму.
После июньских поправок к статье 116, оставивших уголовное преследование в отношении близких людей и сожителей, принцип обвинения перевели из частного в частно-публичное (меня избили, а дальше этим занимаются следственные органы, я не должен сам доказывать, что я жертва). С новым законом эту норму отменят, хотя статистики по таким делам еще нет и сказать, работает закон или нет, невозможно. Депутаты жалуются, что в полиции не хватает рук, говорят, мол, наша система не функционирует. И что же теперь? Пусть так будет и дальше?
Что нужно сделать, чтобы система заработала?
Прежде всего нужно принять полноценный закон о домашнем насилии. Следует ввести механизм охранного ордера. Если я знаю, что меня изобьют, или меня избили, и я не хочу, чтобы это повторилось, то требую охранное предписание. Так уже сделали в Белоруссии, и у них хорошая статистика. По охранному ордеру насильник не имеет права приближаться к жертве. Если он это правило нарушил, ему грозит тюрьма. Охранный ордер также хорошо работает, если жертва сама идет на контакт — значит, она осознает степень опасности, и ордер отменяется.
Второе, что должен сделать этот закон, — закрепить переход частного обвинения в публичное, о чем мы уже говорили. Не жертва доказывает, что она жертва, а следственные органы. Многие насильники угрожают жертвам, женщины приходят, пишут заявления, а потом забирают их из-за страха.
Такой законопроект есть. На него получен положительный отзыв правительства. Один из его авторов — депутат Салия Мурзабаева от «Единой России». Он лежит у Тамары Плетневой, члена фракции КПРФ, председателя комитета по вопросам семьи, женщин и детей. Его нужно вынести на чтение и начать обсуждать. Это единственный разумный выход из сложившейся ситуации.
Не случится так, что этот закон лишь добавит работы полиции, а средств и сил нет?
Ничего подобного. У нас есть статистика ближних стран (Белоруссия, Казахстан). Случаев насилия становится меньше, и полиции, наоборот, проще. Правоохранители получают возможность обучить сотрудников, воспитать квалифицированный состав, им это как раз выгодно. Сейчас система не работает, потому что вина всегда перекладывается на жертву. Выходит, государство защищает насильника.
Общество и насильник
У нас не только государство, но и общество оправдывает насильника, и таких защитников, пропагандирующих «Домострой», в том числе женщин, — много. Вроде бы еще недавно такого не было.
Нет, российский социум всегда был таким. Вспомним поговорку «бьет — значит, любит». В «Тихом Доне» Шолохова есть сцена, в которой Степан избивает Аксинью всеми возможными способами с подробным описанием. И та говорит ему: «Бей!», ожидая, что ее должны побить. У нас есть церковь, регулярно ссылающаяся на Послание апостола Павла («да убоится жена мужа своего») — мы знаем, что у нас население массово переквалифицировалось из фанатов коммунизма в фанаты РПЦ, и поэтому слово церкви теперь играет значимую роль.
Сейчас просто больше каналов коммуникации, выражения своих взглядов, и они вот так и выражаются. Действительно, большинство женщин оправдывают насилие, потому что они не видят других вариантов, обществу внушена идея о том, что жертва «сама виновата». Есть и поговорка «не выноси сор из избы». Если происходит какой-то коллапс в семье, мать говорит дочери: мол, «сама такого себе выбрала». А если та решит пойти в полицию, то: «он же отец твоих детей, что ты делаешь!»
Я не фанат Путина, но для любителей «Домостроя» в наших листовках есть цитата с его последней пресс-конференции, на которой он сказал, что нельзя оправдывать шлепки и телесные наказания. Пусть консервативная часть населения, раз для них Владимир Владимирович такой авторитет, опирается на его видение проблемы.
Как можно изменить общество? Этим должно заниматься государство, общественные организации или еще кто-то?
Необходима пропаганда ненасилия. Нужны фильмы, реклама, слоганы, бренды, выступающие против насилия. Безусловно, общество должно приветствовать защиту жертвы, а не защиту насильника. Мальчикам надо рассказывать о том, что нужно уважать девочек, что они не имеют права применять физическую силу. Точно так же и девочка должна уважать мальчика и также не имеет права на физическую силу. Необходимо договариваться.
Я считаю, что это, безусловно, вопрос воспитания с детского сада и школы. Надо не уроки православия вводить, а уроки этики, логики и правоведения, на которых детям будут говорить, что по Конституции оба пола равны в правах, и 21-я статья запрещает применение насилия в принципе, потому что оно унижает человеческое достоинство. Надо развивать культуру кризисных центров, куда женщины могут уходить, избегая ситуации насилия. В СССР — как к нему ни относись — были женсоветы, структура, порицающую применение силы в семье.
А мужчины-жертвы семейного насилия, кто они?
Пять процентов жертв действительно мужчины. Это необязательно муж, это может быть отец, которого избивает дочь, сын, которого избивает мама или бабушка. То есть мужчины, не относящиеся к категории равновозрастных. Статистика агрессии детей в отношении своих пожилых родителях зашкаливает. Отмена уголовного преследования наверняка повлечет повышение смертности в старшей возрастной группе.
В пикете у Госдумы были и другие активисты, те, кто выступают за декриминализацию семейного насилия. Кто это?
Это «Родительское всероссийское сопротивление», считающее, что в своем нынешнем виде эта уголовная статья дает право изымать детей из семьи за родительские «шлепки». Эти люди — нормальные родители. Но почему-то они отметают аргументацию о том, что престарелых надо защищать от побоев, что детей в принципе нельзя бить, а побои и шлепки — не одно и тоже.
«Лента.ру» выяснила позицию «Родительского всероссийского сопротивления» по вопросу декриминализации семейных побоев. На вопросы ответил юрист организации Александр Коваленкин.
Прут от куста
«Лента.ру»: Вы называете уголовную статью о семейном насилии «законом о шлепках», но органы опеки изымают детей из семьи не по этой статье.
Коваленкин: Да, это действительно так. Но на практике происходит по-другому: если в детском саду у малыша заметили синячок, ссадинку, его могут сразу не вернуть родителям, передав в полицию. У меня был случай, когда ребенка отдали не его матери, а деду, бывает, что ребенка кладут в больницу в целях изоляции.
Заявляют детские сады или школы. У них есть свои инструкции межведомственного взаимодействия. Я разговаривал с полицией, спрашивал, почему они отдали ребенка деду, но угрожали матери — «А нам так опека сказала». То есть полиция в рамках межведомственного взаимодействия полностью теряет понимание того, кому она подчинена. По законам изъятие ребенка и уголовное наказание за побои — вещи несовместимые, потому что изымать можно при угрозе здоровью, а побои по определению — не угроза здоровью. Но на практике детей просто отбирают по приказу, причем до суда, хотя по этой статье можно и судить.
Адвокат Болдырев сообщал на сайте Адвокатской палаты о случае в Новосибирске. Муж с женой примирились, но по закону при частно-публичном обвинении примирение запрещено. Добрые правоохранители подсказали им, как переквалифицировать дело по 115-й статье. Она более суровая, но по ней примирение разрешено. Вот такие парадоксы в этом законе были.
Вам не кажется, что из-за декриминализации первого случая семейного насилия и открытии уголовного дела в последующих в порядке частного обвинения пострадавшие просто перестанут обращаться за помощью?
Это из аргументации феминистского крыла. Там есть два типа аргументации. Одна касается мужей и жен, и тут они говорят, что женщин надо защищать. Другая, которая нас больше волнует, не феминистская, а ювенальная составляющая, то, что связано с воспитанием детей. И здесь все просто вернется к нормальной практике — в предыдущие годы по 116-й статье родителей вообще не привлекали, так как считалось, что это незначительные вещи, особенности воспитания. Всех же родители шлепали так или иначе.
Но во время шлепков обычно не остается следов.
Шлепков — да. А если снимут след от ремня или прута какого-нибудь… У меня был случай — мать испугалась за ребенка, который под машину чуть не выскочил. Она его тут же дернула на себя, отстегала каким-то прутом от куста и угодила в полицию. Все обошлось, но нам потребовалось обращаться в министерство и отменять приказ об изъятии ребенка.
А как насчет побоев жен мужьями и того, что дети часто поколачивают своих престарелых родителей?
Что значит часто? Сегодня, к сожалению, и в Думе звучали цифры, совершенно не соответствующие действительности. Их распространяет центр «Анна», получивший 530 тысяч долларов от Charles Stewart Mott Foundation. Они тысячекратно преувеличены.
То есть эти случаи единичны?
Не единичны, но важно понимать, что эти показатели не выходят за пределы прошлых лет. Ничего экстраординарного в обществе не происходит, чтобы принимать такие законы. Более того, статистика свидетельствует: по сравнению с 1990-ми годами сейчас насилия вдвое меньше.
Должен быть установлен порог невмешательства в семейные дела (это наша идея). Ребенок часто падает сам, ставит синяк, его ведут в больницу, а потом в дом приходит полицейский. Это не должно быть предметом разбирательства — «а вдруг его побили». Общество вгоняют в какую-то паранойю и диктатуру.
Часто ли этот закон так применяется — рассматривают каждую ссадину?
В данном случае это просто приказ Минздрава, согласно которому врач, если он имеет основания подозревать насилие в отношении ребенка, доносит в полицию. И он трактует закон так, что любой синяк, любой ушиб становится поводом для подозрения. Было интервью со старшим уполномоченным по делам несовершеннолетних полиции Железнодорожного района Новосибирска. Она сказала, что при выезде по сигналам медиков не было ни одного случая, когда бы родитель был оправдан.
Может, стоит не менять законодательство, а улучшить работу правоохранительных органов?
Возможно. Мы как общественники стараемся беседовать с полицейскими, но мы мало что можем сделать. Надо работать на уровне идеологии, внушать, что никто не защитит детей лучше, чем их родители. Исключения бывают, но ради них нельзя перестраивать общество.
«Вместо хаоса, анархии и беззакония появляется прозрачность»
Артем Оганов — теоретик-кристаллограф, минералог, химик, физик и материаловед. С 1998 года он учился и работал в Великобритании, Швейцарии, США, а в 2013 году вернулся в Россию и теперь возглавляет Лабораторию компьютерного дизайна материалов в МФТИ. «Лента.ру» попросила его рассказать, чем он сейчас занимается, изменилось ли что-то за эти годы в российской науке, а также о личных моральных ориентирах и о том, как популяризировать науку.
«Лента.ру»: Вы вернулись в Россию пять лет назад. Зачем? Вы бы согласились снова поехать в США, если позовут?
Оганов: Нет, не согласился бы. Мне нравится жить в России. Надо сказать, мне и в Америке нравилось, но от добра добра не ищут. Я на своем месте, у моей лаборатории великолепные условия работы, и я знаю, зачем я здесь. Когда я жил в США, мне было там хорошо. Американцы — прекрасные люди, мне нравятся американские университеты — своим устройством, многими своими особенностями. Но я периодически задавал себе вопрос: а ради чего я тут? У меня было ощущение, что я загостился в чужом доме, а мой дом нуждается во мне. Нужно, чтобы наш дом тоже был благополучным.
Впрочем, жизнь непредсказуема. Мы не знаем, что будет в России и на Западе даже через пять лет. Очень надеюсь, что здесь все будет очень хорошо, и не будет никакого смысла отсюда уезжать.
Когда вы вернулись, в одном интервью говорили, что в российской науке существует проблема с управленцами и менеджерами, которые совершенно бездарны. За прошедшие годы что-то изменилось в лучшую сторону?
Да, поменялось совершенно однозначно. Я вижу много молодых талантливых управленцев, энергичных, совсем не того типа, как мы привыкли. Молодые начальники подразделений в институтах, молодые деканы, ректоры. Например, новому ректору Менделеевского института 38 лет. Есть интересная инициатива — ректорский резерв. Насколько я понимаю, в Московской школе управления в Сколково собирают людей, которые потенциально могли бы стать ректорами наших институтов и университетов, и проводят с ними разные тренинги, которые должны повысить их квалификацию и готовность.
Как-то меня пригласили выступить на таком тренинге. Это были люди, уже занимающие высокие должности в университетах страны. И тут оптимизма у меня несколько поубавилось: я увидел много тусклых глаз, услышал много странных вещей. Например, люди говорили, что ректор должен получать больше всех, потому что на нем лежит большая ответственность, его могут уволить за любую ерунду, поэтому он должен побыстрее нахапать побольше денег, чтобы ему было на что жить, когда его уволят.
И как изменить такое отношение управленцев к должностям?
Как выпрямить кривое? Никак. Нужно отбирать правильных людей штучно, тех, кто понимают, что руководство — это всегда служение. Когда человек руководит другими, то является не рабовладельцем, а помощником, даже слугой. Чем меньше человек перестраховывается и чем больше занимается делом, тем больше люди его любят и уважают, тем дольше он продержится на своей работе.
Вы не думаете, что такая ситуация сложилась из-за устройства современной системы власти? Люди боятся проявлять инициативу и стараются перестраховаться на всякий случай.
Я так не думаю. Мне кажется, сейчас в России очень благоприятный период — времена, похожие на правление Екатерины II. Страна тогда находилась в несколько раздербаненном состоянии, высокой международной конкуренции и внутренней несобранности. Вдруг Россия получает очень толковых управленцев, которые многократно усиливают ее потенциал, экономика резко идет вверх, армия становится непобедимой, наука достигает вершин. До Екатерины она была большой, но лишь относительно сильной, и с ней никто по сути не считался. Екатерина вознесла Россию так высоко, как никогда ранее. По-моему, сейчас мы наблюдаем аналогичное восхождение нашей страны. Еще несколько лет назад никто в Россию не верил и никто с ней не считался, а сейчас считаются.
Вы думаете, что для науки это важно — чтобы с нашей страной считались?
Да. Это важно для всего, потому что это так или иначе конвертируется потом в экономику. А экономика — это драйвер всего. Я считаю важным то, что в последние 20 лет Россия сильно рванула вперед. Конечно, нам всем хотелось бы, чтобы Россия была еще богаче, чтобы это была самая благополучная страна мира, но чудес не бывает. При Екатерине II тоже не все было гладко. Нужна некая постепенность и эволюционность. Темпы развития России видятся мне достаточно быстрыми. Мы живем в период, когда страна преображается. Вместо хаоса, анархии, беззакония, лжи появляется какая-то прозрачность, понятность.
Помните, как раньше работали ученые? На полставки тут, на полставки там, ни там, ни тут по-настоящему не работая, на самом деле продавая овощи в переходе — просто чтобы не умереть с голоду. Грант перехватили тут, грант перехватили там, всем немного пообещали, ничего не выполнили, написали отчет, сдали, другие отчет приняли. Это ложь, подтасовка, самообман и обман в принципе. Сейчас такого практически нет. Сейчас понятные, логичные и разумные правила.
Вы упомянули, что между Россией и Западом натянутые отношения. Сможет ли российская наука в случае чего существовать отдельно от мировой?
Не сможет. И я по секрету вам скажу, что никогда она отдельно и не существовала, даже в годы холодной войны. Изоляция науки может произойти, но мне бы этого очень не хотелось. Вся мировая наука взаимосвязана и действует как единый организм. Ученые учатся друг у друга, вместе решают какие-то задачи. Если попытаться изолировать науку какой-то одной страны от остального мира, это все равно что отрубить руку от целого организма и наблюдать, как она без него управится. Она умрет.
А что касается натянутых отношений с Западом — загляните в мировую историю да и просто примените здравый смысл: страны всегда конкурируют друг с другом. Мы всегда были конкурентами, просто в различной степени конкурентоспособности. Сейчас конкурентоспособность России выросла, и для многих это неприятный сюрприз.
Это да, но вы не думаете, что когда-нибудь власти могут закрыть гражданам доступ к Всемирной сети? Это же повлияет на науку.
А как можно закрыть интернет?
Как в Северной Корее. У них есть своя внутренняя сеть «Кванмён», там только одобренные государственными цензорами сайты, а доступа наружу нет.
Этот день был бы траурным для российской науки, но я не думаю, что он наступит. Я надеюсь, что у нас хватит здравого смысла не закрывать интернет, а у других стран, которые, может быть, этого хотят, не хватит сил это сделать.
***
Вы неоднократно говорили, что пришли в науку благодаря научпопу. Вы можете популярно объяснить нашим читателям, для чего нужно предсказание новых материалов, какое прикладное значение оно имеет?
Оно необходимо для того, чтобы ускорить создание новых технологий, которые невозможны без новых материалов со сверхсвойствами. Традиционный путь открытия таких материалов основан на методе проб и ошибок. Это не очень научный метод, но за неимением лучшего люди до сих пор пользовались преимущественно им.
Перед нами стоит задача предсказания материалов с оптимальными для того или иного применения свойствами. В случае с одними материалами она решена, в случае с другими — пока нет. Лучше всего современные методы справляются с неорганикой и с физическими (механическими, электронными, и т.д.) свойствами, а не с химическими (такими как растворимость, каталитическая активность и так далее). Но наука не стоит на месте, и такого рода задачи будут решены на нашем веку. Уже сейчас можно предсказывать материалы с оптимальными свойствами среди многих классов веществ. Например, сверхтвердые, магнитные, термоэлектрические и так далее.
Если вы можете предсказать новые материалы со свойствами, которые значительно лучше свойств уже известных, если вы можете сделать это на компьютере — быстро и надежно, вместо того чтобы годами разные институты это делали экспериментально, — это, конечно, лучше. В том числе потому, что дает возможность открыть рекордные материалы, превзойти которые принципиально невозможно.
Какими проектами вы занимаетесь сейчас?
Я работаю над несколькими проектами, среди которых создание новых сильных постоянных магнитов; предсказание новых термоэлектриков — материалов, которые превращают тепло в электричество; новые твердые материалы, которые можно было бы использовать в буровой технике и многих других приложениях. Есть и другие темы, в частности — предсказание новых соединений при высоком давлении и обнаружение новых форм уже существующих лекарственных препаратов.
И, наконец, достаточно новый для меня проект, к которому я все еще не до конца готов психологически — это своего рода приключение для меня: предсказание структуры белков. С одной стороны, это похоже на то, чем я занимался большую часть своей карьеры (предсказание структур веществ). С другой стороны, этот проект сильно отличается, так как обладает биохимической спецификой, а это совсем новая для меня область — с возможными выходами на медицину и многое другое.
Полубизнес
В России действительно много передовых научных проектов. Обычно они востребованы зарубежными компаниями. Видите ли вы интерес к ним со стороны российской промышленности?
Да, конечно. У нас сейчас есть проект с одной нашей крупной нефтегазовой компанией, связанный с разработкой новых материалов для бурения. Сейчас мы ведем переговоры с несколькими другими компаниями по другим проектам. Так что интерес есть, и он растет.
Но, конечно, нужно понимать, что российская экономика пережила такой сильный шок в 90-е годы, что на протяжении практически всех 2000-х российские компании были заняты стабилизацией своего положения, зарабатыванием денег с минимальными рисками и максимальной прибыльностью.
Сейчас что-то меняется?
Да. Но эти перемены займут много времени, потому что нельзя просто так взять и поменять парадигму, которая действовала больше 20 лет. Сейчас бизнес должен думать о том, что будет через 20, 30 лет, — нужна ли тогда еще будет, скажем, нефть? Не нужны ли будут какие-то иные продукты, не ресурсоемкие, а наукоемкие, и как в них вложиться, чтобы потом не потерять. Потому что наукоемкое производство сопряжено с очень большими инвестициями и рисками. Построить фабрику, завод из ничего (тем более связанный с каким-то наукоемким производством) всегда очень затратно. Большие риски происходят от конкуренции. Необходимы квалифицированные ученые, инженеры, бизнесмены. Есть политические риски, связанные с санкциями, с защитой интеллектуальной собственности и так далее. Тут очень много неизвестных. Продавать нефть или уголь гораздо проще, но эта модель не имеет большого будущего. Нефть, возможно, еще долго прослужит людям как источник энергоресурсов и незаменимое сырье для химической промышленности, но на ней одной, скорее всего, страна не сможет стать благополучной, нужна диверсификация экономики.
Вы видите у государства заинтересованность в развитии промышленности, в поддержке бизнеса?
Развивать промышленность интерес есть точно. Вы можете посмотреть сводки — сколько заводов было построено за последние десять лет. Понятно, что темпы реиндустриализации России могли быть и повыше, но они уже впечатляют.
Хотя, конечно, есть трудности. Обновление идет не так быстро, как хотелось бы, но мы видим, что правительство очень хочет восстановить науку. А вот в чем лично я вижу меньше поводов для оптимизма — это частный бизнес.
Но производство — это бизнес.
Ну, не совсем. Бывает государственное производство.
Государственные корпорации — тоже бизнес.
Такой полубизнес. По моему субъективному впечатлению, государство очень серьезно относится к восстановлению науки и индустриального потенциала страны, но все еще недостаточно серьезно относится к частному бизнесу. Мои знакомые бизнесмены жалуются на разные процедурные и законодательные сложности. Многие предпочитают вести бизнес за границей, хотя это, по-моему, тоже сопряжено с рисками — мы все видим, как арестовывают и капиталы, и бизнесменов. Такое ощущение, что слишком большой процент нашей экономики сосредоточен в руках государства и крупного бизнеса, а ведь малый бизнес мог бы дать стране очень многое.
Наши власти часто делают программные заявления о необходимости поддержки бизнеса, упрощения процедур… Это только на словах?
Я не знаю, я же не бизнесмен. Мне об этом судить сложно. Я вам изложил свое субъективное ощущение. Мне кажется, что в случае с частным бизнесом у правительства есть какая-то нерешительность. Боятся дать слишком много свобод, что ли… Наверняка есть какие-то причины, но вот такого всплеска частного бизнеса, который мог бы быть, я не наблюдаю. 15 лет назад едва ли не большинство моих российских знакомых были директорами каких-то мелких компаний. Сейчас я оглядываюсь вокруг — и этих директоров, как и их компаний, почти не осталось.
«Католичество и православие — это одно и то же»
Вы католик. Что для вас вера?
Это две вещи. Во-первых, я верю в Бога, потому что он действительно существует. А во-вторых, вера для меня — система координат. Еще Достоевский писал, что если Бога нет, то все дозволено. Если Бога нет, каждый человек — сам себе бог, и он может сам решать, что хорошо, а что плохо. Съесть соседа, ограбить его, убить, избить — если это в моих интересах — получается, что это хорошо. Если я сам устанавливаю правила игры и у меня своя система координат, а у вас — своя, то единственным законом оказывается право сильного. Я у вас отнял то, что принадлежало вам, потому что, во-первых, я этого хочу, а во-вторых — могу.
Мы видим, что право сильного часто реализуется, сильные нападают на слабых и отнимают у них все, что есть, вплоть до жизни. Но так ведь быть не должно, мы все чувствуем это. К какой бы культуре мы ни принадлежали, мы знаем, что такое хорошо, а что такое плохо. И то, что у всех людей есть одинаковый внутренний голос совести, говорящий, что такое хорошо, а что такое плохо, — это говорит об абсолютности этих правил.
Почему именно католицизм, а не православие? У нас же все-таки православная страна.
Это долгий разговор. Я считаю, что свою веру человек должен определить сознательным выбором. Это не то, что наследуется или навязывается извне. Никто никому ничего не должен, никто не обязан верить или верить так, а не иначе. Для меня католичество стало сознательным выбором. Когда я стал христианином, то искал для себя веру. Вариантов было несколько: православие, католицизм, протестантизм и разные другие христианские конфессии. Дальше я стал мыслить логически и пришел к католичеству.
Сейчас я уже понимаю, что и католичество, и православие — на самом деле одно и то же. Католики и православные поссорились тысячу лет назад по бюджетно-административным причинам. Вероисповедание было привязано к этому конфликту настолько искусственно, что большинство людей даже не в состоянии объяснить различий. Если вы спросите у рядового православного, Святой Дух исходит только от Бога-отца или и от Бога-сына тоже — едва ли многие дадут верный ответ. То же самое касается католиков. Так что разницы нет никакой, и в реальности это одна неделимая церковь.
Но выбрал я католичество в свое время по другим причинам. Это было в начале 90-х годов, и тогда на улицу часто выходили всякие люди с хоругвями и лозунгами «Бей жидов, спасай Россию!» И вот они громче всех кричали, что они и есть православные.
Многие из них до сих пор вполне успешно маршируют.
Лично я о них давно не слышал. Наверное, они в чем-то и православные, но они позорят православие. Реальное православие другое, оно прекрасно. Самый выдающийся человек, которого я встречал в жизни (а я встречал многих), — это Антоний Сурожский, русский православный епископ Великобритании и Ирландии. Я с ним познакомился, когда учился в Лондоне. Общение с ним поставило меня перед вопросом: может быть, мне перейти в православие? Ведь оно так прекрасно! И я не перешел только по той причине, что понял, что католичество и православие — это одно и то же, в этом переходе нет никакого смысла.
А что касается людей с лампасами и хоругвями — каждый человек имеет право заблуждаться. Мы должны дать другим людям возможность прийти через заблуждения к правде. Кстати, об антисемитах расскажу вам историю. Я, будучи по маме евреем, подружился с замечательным химиком-антисемитом. Дело было так: я был приглашенным профессором во Франции, находился там месяц, и одним из сотрудников той лаборатории был российский химик. Он пережил в России самые непростые времена, когда почти всем было плохо и люди искали виноватых. С тех времен он решил, что во всем виноваты евреи. О том, что я по маме еврей, он не знал — фамилия и внешность у меня армянские (мой отец армянин). За первым же обедом он стал мне излагать свою теорию мироздания, согласно которой весь мир опутан щупальцами жутких евреев, которые всем мешают жить.
Я выслушал его, а потом сказал: «И как же мне быть? Я же наполовину еврей. Надеюсь, мои щупальца вас не очень травмируют?» А он, не смутившись, сказал: «Ну, ты же хороший еврей, а я-то про плохих говорю!» Я пробыл там около месяца, мы с ним мило общались, работали, а потом настала пора мне уезжать. И он ко мне подошел, со слезами обнял и сказал: «Слушай, как же я без тебя буду? Ты же мне как родной стал. Буду скучать». И достает из-за пазухи стопку листов: «Вот, прими подарок, всю ночь ксерил — «Протоколы сионских мудрецов»».
Я рассказал эту историю к тому, что, мне кажется, в нашем обществе назрело очень много конфликтов за те голодные жестокие годы, когда люди искали, на кого бы излить свой негатив. Мне кажется, что настало время примирения, когда все люди смогли бы нормально сосуществовать — и, кто знает, может быть, антисемиты перестанут быть антисемитами. Мне кажется, этот процесс уже идет, и об антисемитизме в нашем обществе сейчас я слышу крайне редко. Появилась, правда, фобия по отношению к кавказцам и среднеазиатам — и мне это очень грустно видеть.
«Люди начинают бояться кого-то обидеть»
Если продолжать тему моральных ориентиров, но вернуться к науке: в США сейчас активно муссируется тема гендерной справедливости, и нередко известные ученые вроде Мэтта Тейлора или Джеффа Марси подвергаются остракизму. Что делать, и вообще — проблема ли это?
Это, конечно, проблема, но пока не наша. Происхождение этого гордиева узла известно. Не только в нашем, но и в западном обществе было много несправедливости. Например, притесняли чернокожих, называли их нехорошими словами, унижали, а теперь пытаются скомпенсировать это, не допуская никакого притеснения и обиды для них и перестраховываясь. Сейчас слово «чернокожий» считается обидным и не используется — на всякий случай. Казалось бы, это факт: у этого человека черная кожа, а у этого белая. Но в американском обществе это не принято, и чтобы никто не обиделся — их называют афроамериканцами. Кстати, как называть африканских чернокожих африканцев, я не знаю. Афроафриканцы, что ли?
Просто африканцы — africans.
Afrikaans — это название языка белых колонистов голландского происхождения в Южной Африке. Как на юге, так и на севере Африки бывают белокожие африканцы. Я говорю о том, что навязываются новые и противоестественные нормы языка и поведения, чтобы не обидеть чернокожих, женщин, представителей сексуальных меньшинств. Например, на работе вы не можете похвалить вашу коллегу, сказать ей, что она хорошо одета, потому что это будет воспринято как сексуальное домогательство. Вы не можете разговаривать с ней (если вы мужчина) в кабинете при закрытых дверях, их нужно держать открытыми, чтобы все видели, что там происходит. Мне кажется, это ненормально, люди начинают бояться кого-то обидеть, что кто-то обидится или донесет… Но лучше пусть кто-то обидит случайно сказанным словом, чем все вокруг будут трястись.
Но вы согласны, что существует проблема репрезентации женщин, нацменьшинств и сексуальных меньшинств в науке, что ее нужно решать какими-то регуляциями?
Я не удивлюсь, если некоторые из этих проблем реально существуют (социологи наверняка это изучили), но вряд ли их можно решить навязыванием новых норм языка и странными правилами поведения. Мне проще отвечать за себя, а я живу своей лабораторией, своим коллективом и могу сказать только одно: в нее я беру людей вне зависимости от пола, сексуальной ориентации, цвета кожи, национальности.
Жизнь тем и прекрасна, что мы такие разные. И мне кажется, что когда мы выбираем притеснять большинство, лишь бы меньшинства не обиделись — это проблему не решает, а усугубляет. Когда при приеме на работу, на учебу, вы начинаете учитывать этнический, половой или какой-то еще критерий, то на самом деле вы уже предаете принцип равенства. Равенство — это когда вы оцениваете людей только по профессиональным качествам, талантам. Когда говорят, мол, нужно, чтобы мужчин и женщин было 50/50, — нет, не нужно. Нужно, чтобы на работе людей оценивали только по их таланту, а в обычной жизни — по их человеческим качествам.
Но существует такое понятие, как bias — предрассудок, когда руководитель на основе своих подсознательных социальных установок отдает предпочтение белому гетеросексуальному мужчине.
Если у вас есть такие предрассудки, то вы не очень профессиональный руководитель. Потому что если вы профессиональный руководитель — вы будете оценивать своих сотрудников только по профессиональным качествам.
Банка пива и Дима Билан
Каким образом нужно популяризировать науку в России? Вот, например, ваш портрет появился недавно на банке пива в рамках проекта Made by Russians. Это хороший пример?
Я считаю, что популяризировать науку нужно везде и всюду. Наука — это часть культуры. Вы не можете быть культурным человеком, если не знаете, как устроен наш мир. Ученые должны рассказывать о науке, ведь наука не стоит на месте, она развивается. Ученые должны делиться своими знаниями с людьми. Посмотрите на это с другой стороны: ученые получают деньги из бюджета, который берется из налогов. И у нас есть обязанность дать что-то налогоплательщикам — да, национальный престиж, новые технологии, которые рано или поздно найдут путь к ним, но также рассказать им о науке, об устройстве этого мира, повысив таким образом культуру нашего населения.
Даже на банке пива?
А почему нет? Я вообще пиво не пью, но когда мне это предложили, я недолго думал. Идея состояла в том, чтобы изобразить на банках пива пятерых успешных россиян. Там были знаменитые дизайнер, фотограф, ресторатор и так далее. Ученый среди них был один — я. И я подумал: ну хорошо, если я скажу нет — там не будет ученых, и получится, что успешных российских ученых нет? Пусть будет кто-то, не обязательно я, но предложили мне — и я согласился.
К тому же это заявление абсолютно рыночное: сегодня профессия ученого в России престижна. Зафиксировать этот момент было правильной идеей, что мы и сделали на этой банке пива. Ведь более массового продукта сложно изобрести.
Кстати, в октябре 2017 года меня пригласили участвовать в открытии Всемирного фестиваля молодежи и студентов. И за несколько дней до открытия, когда я уже ехал в Сочи, мне сказали, что открывать это событие я буду дуэтом с Димой Биланом: по задумке организаторов, он должен был что-то петь, а я что-то рассказывать. Было непросто решиться, но я все же решил, что пойду на этот эксперимент. Когда я приехал в Сочи, мне показали сценарий, и идея эта мне очень понравилась. Мы встретились с Димой Биланом, порепетировали (он мне, кстати, очень понравился и как человек, и как профессионал) — и выступили.
Это выступление было в кайф. Мы оба излучали совершенно искреннее удовольствие. Когда камера отворачивалась, он мне подмигивал, всячески веселил. Я, войдя во вкус, даже пританцовывать начал, что мне совсем не свойственно, а потом мы искренне, по-дружески обнялись. Теперь, когда мой трехлетний сын видит по телевизору Диму Билана, он говорит: «Папа, папа, там твоего друга показывают!»
Я думал, что проснусь на следующий день — и в меня полетят помидоры от коллег, которые скажут: «Ты опопсился! Ученому нельзя выступать с поп-певцом». Каково же было мое изумление, когда я получил десятки писем от своих коллег, включая многих академиков и членкоров, в которых они единогласно заявили, что это было потрясающе, что это была лучшая популяризация науки, какую они видели. По-настоящему сильная популяризация предполагает разные форматы.
«Первый легальный бордель в Москве» — такую формулировку для привлечения внимания СМИ использовали в пресс-релизах хозяева отеля недалеко от Москва-Сити, где помимо номера можно арендовать одну из секс-кукол, которых владельцы почему-то называют актрисами. Автор Telegram-канала «Леонардо Ди Ванче» провел час с такой актрисой. Бездонные глубины российской индустрии для взрослых — в его репортаже для «Ленты.ру».
Недавно летал в Париж к девушке. На выходные. Ну там Шанз-Элизе, галерея Лафайет, тар-тар с шампанским по утрам, эскарго с клубникой по вечерам, ну и прочий полагающийся по сценарию Сакре-Кёр. Ничего из этого у нас не случилось, потому что в Шарль-де-Голле с трапа сошел форменный Квазимодо: сгорбившийся, пьяный, слегка ошалевший после немецкого лоукостера, да еще и с перебитой ногой. И в таком вот виде все выходные, под непрестанно сочащимся мутным парижским небом, подпрыгивая на костыле, я таскался со спутницей по самым темным углам «города огней» и заливался акционным вином из арабских лавок, а осоловевший взгляд мой то и дело прилипал к вывескам пип-шоу и борделей. Но не в этот раз! Я же с дамой.
Ну, а что же Лувр, Нотр-Дам, Тюильри? Отвечу честно: а что я там не видал?
Уже улетая, прочитал в бортовом журнале, что в Париже действует бордель с куклами. Вот где я еще не был! Вот чего я еще не пробовал! Стоп-крана в самолете нет, да и в Париже вряд ли кто-то теперь меня ждет… Придется искать второго шанса.
И вот на днях шанс предоставился: где-то в деловой прессе обнаружил, что в Москве открывается первый в России легальный бордель. С дорогими куклами, в полный рост, да еще и с подогревом. Понял: я должен попробовать это первым. Схожий азарт early adopter’a я испытывал, когда тестировал Uber Pool в Нью-Йорке и первые умные японские туалеты в Москве (к слову, не такие уж они и умные).
В борделях я бывал дважды в своей жизни, оба раза из любопытства: как-то занесло меня в Питере, да еще однажды в юношеском возрасте ходил в один в Лондоне (было три часа утра, я выдвинулся туда на ночном автобусе, забрав с остановки бездомного негра — за компанию). Ну, как всегда: есть о чем вспомнить, нечего детям рассказать.
Оба раза, когда трезвел, мне было стыдно и неловко, ну и вообще — что касается проституции, я выступаю за ту систему, в которой абсолютно сознательный и взрослый человек приходит на легальную работу в секс-индустрию потому, что это его выбор, а не потому, что ему жрать нечего, у него нет образования, кто-то в семье болеет раком и так далее.
Но это в идеале, а в жизни, как известно, легализация все равно не решает проблем эксплуатации и насилия по отношению к секс-работникам. Возможно, если больше стран (сейчас их вроде только три) последуют по пути криминализации клиента, это снизит уровень насилия, а кукольные бордели наполнятся клиентурой. Но давайте же для начала их испытаем.
Захожу на сайт, чтобы подобрать себе девушку. Всего их пять, и все симпатичные. Выбрал ту, что с самой большой грудью (когда еще такое счастье выпадет). На сайте про каждую девочку короткая справка: эта приветлива, та энергична, а вот эта независима и развратна. Еще бы добавили: стрессоустойчива, готова к переработкам, умеет работать в коллективе, знание Word, Excel, 1С.
Итак, Лолита. Волоокая блондинка в костюме Санта-Клауса. 115-51-80. Вес 33 килограмма.
Пока шел в бордель (благо живу через дорогу), переживал, как школьник, мыслей было миллион: нужно ли будет снимать трусы или могу оставить их болтаться на одной ноге (потом искать проще). Как быть с носками? Надо ли здороваться с куклой? Сколько времени должна занимать прелюдия и сколько оставить на само действо?
С неодушевленными предметами мой сексуальный опыт не очень велик: fleshlight (не понравилось) да резиновое влагалище с Алиэкспресс (обещали слепок с нутра Саши Грей, но за 10 долларов я получил совершенно неюзабельный кусок вонючей резины). Была попытка близости с надувной куклой за 1500 рублей, но та была суха и холодна ко мне, так что коитуса не произошло.
Нашел отель, позвонил в звонок. Встретили как родного. Подписал договор аренды имущества стоимостью 200 тысяч рублей. Внес наличными залог в три тысячи. Оплатил пять тысяч с карты (в эту сумму входит аренда «оборудования» и стандартного номера на час). За доплату: номер с клеткой или с джакузи. В отеле около десятка номеров. В отдельном закутке идет стройка: там предполагается бар, в котором можно повисеть с «девочками».
В номере хороший душ, вешалки, бутылки с водой, на тумбочке лежат смазка и китайские презервативы сомнительного размера (их использование факультативно, но со своими нельзя). Напротив кровати — большой телевизор, сбоку — зеркало во всю стену. Дама — на кровати.
На телевизоре стоит веб-камера — можно транслировать происходящее в комнате! Набор порнофильмов от студии Hustler был небольшим, всего понемногу: MILF, анальный секс, школьницы. Остановил свой выбор на фильме Republican Candidate Wife Swap. Люблю порнопародии, особенно политические (типа эротического фильма Алексея Митрофанова «Юлия» — про Тимошенко и Саакашвили). Сегодня герои другие: Бен Карсон, Джеб Буш, ну и, конечно же, Дональд Трамп.
Отбрасываю с окна плотную занавеску и вспоминаю, что мы находимся на первом этаже. За окошком — уютный зеленый двор сталинки, дорожки, лавочки, клумбы.
Присел рядом с дамой, открыл рюкзачок, достал коньячок (ну а как же). Налил только себе, не стал отыгрывать свидание, я это не умею. Пока глотал теплый алкоголь, Лолита флегматично глядела в потолок. Захмелел, осмелел, стал одним наглым глазом рассматривать леди.
По законам жанра получил не совсем то, что видел на картинке. Лолита была одета в костюм школьницы, только почему-то без юбки, из блондинки перекрасилась в рыжий, но самое главное — избранница оказалась совсем не такой общительной и энергичной, как обещали в объявлении. Лежит, молчит.
Конституция у Лолиты любопытная: помимо гаргантюанской монструозной груди (сказали, что шестерочка, но выглядит больше), от которой росли длинные худые ноги, ее украшала аппетитная отклянченная задница и маленькая головка на тонкой шее. На теле — ни волоска.
Осторожно поцеловал Лолиту в губы — ощущения действительно похожие. Еще так замерла, как будто я ей неприятен. Лизнул промежность — сначала чуть горчило, но в целом тоже похоже на правду. Попробовал поколотить нежно. Не с чем сравнивать, но ощущения прикольные — упругая.
Идем дальше. Рот глубокий, аж кисть помещается (главное здесь — угол проникновения, иначе можно выдавить глаза). Влагалище так вообще бездонное, рука вошла до середины предплечья. Смутило то, что внутри было уже мокро, надеюсь, что это остатки моющего средства.
К анальному сексу феечка была готова превосходно, всем бы так. Сфинктера как такового нет, только непокрашеное отверстие с остатками стружки (видимо, прямую кишку Лолите не отливают, а нарезают). Отверстие легко тянется, но остается приятно тугим.
Хотелось начать в душе, но не тут-то было. Вы когда-нибудь пробовали поднять отключившегося человека? Это очень тяжело, и 33 килограмма дохленького тельца ощущаются как все 50-60. Не стал морочиться, придал Лолите более-менее соблазнительную позу, поправил парик. Выключил к черту телевизор, настроился немного и процесс пошел.
Как у всех первоходов, секс был дерганным и нервозным, такая игра в одни ворота. В какой-то момент я понял, что слышу только свое сопение, не хватало еще каких-то звуков. Даже если бы Лолита пищала, как собачья игрушка, наверное, мне было бы комфортнее. Я остановился и посмотрелся в зеркало. Выглядели мы престранно. Сначала я заметил свой мокрый лоб с прилипшими волосами, чуть ниже лба поймал свой испуганный взгляд. Подо мной лежал, не дыша, жутковатый лысый гуманоид с неестественно согнутыми конечностями. Одна стопа была развернута на 180 градусов, пальцы на руках сломаны, парик лежал на подушке отдельно от головы. Как будто плечевую проститутку случайно сбил задремавший дальнобойщик, а деревенский дурачок, живущий подле трассы, нашел в кювете труп и решил им воспользоваться. Все, пора кончать, отведенный час подходил к концу, да и мысли ушли совсем не в ту сторону.
Я включил свет и в спешке натянул одежду. Затем спрятал початую бутылку коньяка в рюкзак. В него же деловито убрал одноразовые тапочки. Пару секунд колебался, затем поднял полотенце и протер Лолиту. Сел на край кровати, снял трубку телефона и вызвал рецепшен: «Проверяйте!» Появился молодой человек в голубых одноразовых перчатках, улыбнулся, движениями опытного ортопеда проверил каждый сустав Лолиты. Все в порядке, только чулки порвались.
Получив залог, я вывалился из дверей отеля и обмер: невероятный азиатский вид открывался на мокрые стекляшки Москвы-Сити. В этом месте повествования мне, наверное, стоило бы остановиться, закурить сигарету и, крепко затянувшись, ввернуть какой-нибудь высокопарный вывод, но не тут-то было. Мыслей у меня всего щепотка: если кукольные бордели помогут снизить уровень насилия по отношению к работникам секс-индустрии — дай-то бог. Если это поможет получить удовольствие и спустить пар социофобам, людям с ограниченными возможностями или же с развитой фантазией — замечательно. А я, в поисках нового опыта, с нетерпением буду ждать апгрейда модельного ряда. Тем более в борделе пообещали, что новая модель будет запоминать клиентов по голосу!
Что и сколько можно есть в новогоднюю ночь и в период затяжных праздников, чтобы после не пожалеть об этом? Почему россияне толстеют? Как соблюдать «технику безопасности» в продуктовых магазинах и правда ли, что скоро на смену мясу и картофелю придут съедобные порошки? На эти и другие вопросы в преддверии новогодних праздников «Ленте.ру» ответил главный диетолог Минздрава, научный руководитель Федерального исследовательского центра питания, академик РАН Виктор Тутельян.
«Лента.ру»: Перед новым годом на кулинарных форумах самая популярная тема — новогоднее меню. У вас что на праздничном столе будет?
Тутельян: Все традиционно: шампанское, фрукты. На горячее гусь. К салатам я не очень. Люблю свежие овощи, ничем не заправленные.
Как же легендарная селедка под шубой?
Терпеть не могу. Селедку ем только обнаженную.
Потому что майонезные салаты вредные?
Просто не люблю. Нет продуктов вредных. Все дело в их количестве. Возьмите, например, сало. Вроде сплошной вред. Но это не так! У него прекрасный жирнокислотный состав. Вопрос — как есть. Ломтик изредка или толстый шмат каждый день. Блюда на новогоднем столе приносят нам радость, ассоциируются с праздничным настроением, общением с родственниками, друзьями. Это разовое нарушение обычного режима питания. Оно не должно быть чрезмерным до умопомрачения, когда вы переели так, что растянутый желудок давит на диафрагму, становится тяжело дышать.
У нас любят наготовить столько на эту новогоднюю ночь, что потом неделю «доедают». Можно ли так делать?
Я не рекомендую. На следующий день после новогодней ночи доедать можно. При условии, что у вас продукты не находились на столе 5-6 часов, а были убраны в холодильник и накрыты пленкой, чтобы не заветривались. Но три дня хранить — уже перебор. Это самые простые правила гигиены.
Вы говорите, что ради праздника разово можно нарушить режим питания. Но для многих майонезные курица и мясо, салаты — повседневная еда. Почему?
Просто для многих людей жирное — вкусное. Основную роль в выборе всегда играет то пищевое поведение, которое нам привили с детства. Наверное, если спросить человека любого возраста, какой самый лучший борщ или самая лучшая котлета, каждый скажет: «То, что мама готовила». Этот вкус детства как-то запечатлевается в нас. Как именно — никто не знает. Но происходит это почти на генетическом уровне.
Посмотрите на северные страны Европы. Они приучили своих детей: конфетка раз в неделю по воскресеньям. Дети знают, не просят и не плачут. А у нас: исполнилось полгода младенцу, мама начинает прикорм. И даже покупает специальные продукты, созданные по высоким технологиям и максимально приближенные к потребностям ребенка. Но что делают родители? Пробуют еду, перед тем как дать ребенку. Им кажется, что невкусно. А ну-ка давай вместо воды лучше на молоке кашу разведем, да еще туда сахарку добавим. Все! В следующий раз простую кашу дашь — ребенок ее выплюнет. Так и формируются пищевые предпочтения. Заплакал малыш, мы ему конфетку. И на всю жизнь у него останется привычка к сахару.
Получается, что пищевые привычки россиян не меняются с советского времени? Сейчас же стало модно говорить о здоровой еде?
Одно дело — говорить, другое — реализовывать. Абстрактное желание стать здоровым присутствует. Но каких-то ощутимых изменений мы пока не замечаем. В питании россиян тенденции остаются старыми: избыточное потребление жира, соли, добавление сахара. Наш центр сейчас начинает активную пропагандистскую работу против этого.
Почему именно эти три элемента выделили?
Доказано, что их потребление в повышенном количестве приводит к потерям здоровья. Соль — это натрий и, как следствие, гипертоническая болезнь. Жир — значит, холестерин, привет сердечно-сосудистым заболеваниям. А избыточный сахар — сахарный диабет, заболеваемость которым у нас растет.
Как я понимаю, бороться с этими излишествами вы предлагаете, перекрасив в магазине продуктовые ценники в цвета светофора: красный — опасно, зеленый — можно есть. Думаете, поможет?
Я против того, чтобы во все цвета красили. Предлагаю пока начать только с красного. Содержится в продукте избыточное количество жира, соли или сахара — потребителя предупреждаем, что его здоровью может быть нанесен вред. И он уже либо вовсе не купит это, либо возьмет меньше. Как соленые огурцы сделаешь без соли? Есть продукты, где «вредность» диктуется рецептом. Но потребители должны знать, что чрезмерное употребление этих продуктов чревато.
Производители, наверное, будут возражать. И, в конечном счете, все это приведет к росту цен.
Во многих европейских странах такие правила маркировки действуют на добровольной основе для производителей. И мы, вероятно, пойдем по тому же пути. Для промышленности это щадяще. И в то же время дает толчок покупателю задуматься. На самом деле это, наоборот, может подтолкнуть производителей пересмотреть свои подходы. Возьмем несколько однотипных продуктов. Допустим, колбасы. Соль в них — один из основных ингредиентов. В этом батоне ее по минимуму, а в другом — максимум. До 75-80 процентов колбасной продукции по содержанию соли укладывается в ее рекомендованное суточное суммарное потребление.
Остальные производители сами понимают, что в их продукции излишек соли. Для чего они так круто солят? Скрывают какие-то изъяны сырья или нарушение в производстве. То есть выбор у промышленности есть: пересмотреть технологии, разобраться со своими поставщиками сырья. То же самое и жир. Например, докторская колбаса может содержать и 30 процентов, и 18 процентов жира.
С помощью каких методик вы оцениваете влияние питания на здоровье человека? Ведь это отсроченное явление.
Человеку непонятно, что виновник его сегодняшнего плохого самочувствия — съеденная пять лет назад колбаса. Если бы вы пять лет назад съели плохую колбасу, вас бы уже давно не было. Методы изучения влияния питания разные. Начиная от антропометрических, позволяющих оценить, как меняется телосложение человека из поколения в поколение. И кончая метаболомными, позволяющими оценить скорость обмена веществ. Наш центр уже более 15 лет ведет мониторинг за питанием россиян.
Какие выводы можно сделать? Как за это время изменились россияне?
Стали толще. За каждые два-три года мы набираем по три килограмма. Наши женщины уже давно среди мировых лидеров по тучности, но в последние годы их уверенно догоняют мужчины. Данные показывают, что в России сегодня 60 процентов женщин и 50 процентов мужчин старше 30 лет имеют избыточную массу тела. Из них у 25-26 процентов уже ожирение. Это очень серьезно. Мы даже нарисовали график распространения ожирения в различных регионах страны. Получилось, что в Калужской области, например, с ожирением живут около 34 процентов жителей, а в Удмуртской Республике — чуть более 10 процентов.
Нужно срочно всем садиться на диету?
Диета — это для больных. С ее помощью можно обойти какую-нибудь поломку в организме. Например, у вас язва желудка. Как не навредить? Механическое измельчение пищи, отказ от жареного, специй, соли. В этом случае диета призвана щадить организм, чтобы язва зажила. Для здорового человека диеты бесполезны. Сегодня вы голодаете. А завтра, разочаровавшись в незначительности происходящих перемен, вы возвращаетесь к обычному режиму жизни. Своим внешним видом и здоровьем нужно заниматься постоянно. То есть требуется полностью пересмотреть свой образ жизни.
Покупать калькулятор и считать калории перед обедом?
Никто не призывает считать каждую калорию, но знать, что почем в калориях, ты обязан. Это уровень твоей культуры. Ты должен понимать, что если сожрешь пирожное, то это значит, что добавил 450 килокалорий. Съел в «Макдоналдсе» бадью картошки — еще плюс 600 килокалорий. Пять кусков сахара положил себе в чай, то приобрел 200-250 пустых килокалорий. Изволь их тратить. А что такое траты? Опять соизмеряй, что где-то 200 килокалорий равны часу быстрой ходьбы. А ты 15 минут зарядку сделаешь, руками-ногами помашешь — и уже олимпийский чемпион! Первый закон о питании гласит, что должно быть равновесие между потреблением пищи и энерготратами.
Сколько в день оптимально потреблять килокалорий, чтобы не толстеть?
Человек формировался эволюционно как пищевая цепочка давным-давно, когда любая физическая работа требовала большой отдачи. Лет 50 назад оптимальный рацион был где-то 3500-3200 килокалорий. Горячей воды нет, машин нет, общественный транспорт практически не ходит. Люди все время тратили энергию, чтобы что-то сделать. Раньше женщин жалели: днем на предприятии пашут, а вечером приходят: приготовь ужин, да еще стирка. Зато и стройные были.
А сейчас что? Посуду моет машинка, белье стирает машинка. Только кнопку нажми, и все. Энерготраты резко уменьшились, но пищевые привычки остались те же. Куда идут неизрасходованные калории? В жир. В начале мы не замечаем, что происходит. Потом раз — и штаны стали тесными. Смотрим в зеркало: щеки торчат, не нравится. И куча заболеваний сопутствующих лишнему весу: атеросклероз, ишемическая болезнь сердца, инфаркт миокарда, гипертония, сахарный диабет. И вот мы уже если не инвалиды, то люди, у которых продолжительность жизни сокращена на 4-5 лет.
Что должно быть в рационе?
Я советую отказаться от избыточного потребления всех видов колбасных изделий. Они содержат скрытый жир. Лучше натуральное мясо, желательно постные сорта. Растительное масло. Если употреблять майонез, то не чаще раза в неделю. Переходить на молочные продукты с низким содержанием жира. Молоко, творог, кефир — максимум 0,5-1 процент жирности. Например, я себе молочное с жирностью выше 1 процента не покупаю. И ограничить потребление не только тортов, но и других кондитерских изделий. Раз в неделю — можно. Но не перекусывать же этим каждый день! Сократите потребление соли и сахара. Вместо этого травки, специи. Ну и фрукты, ягоды, овощи, листовую зелень.
Вы все время говорите, что «пищевые привычки — вопрос образования населения». Но разве то, что мы едим, — не зависит от нашего кошелька?
Питание — специфическая вещь. Еще раз повторю, что полезная еда — скорее вопрос привычки. Я в 1983 году был в командировке в Дании. Там послом был наш Николай Егорычев, бывший член Политбюро ЦК. И меня пригласили на прием в российское посольство. Егорычев меня в сторонку отозвал, показывает на зал, где были иностранные гости, тихонечко говорит: «Тут все миллионеры сидят. А посмотрите-ка, что они едят?» Наблюдаю: того поклюют, сего. Очень немного. И хлебушком с тарелки собирают.
А наши в это время навалят себе гору всего, уже ничего не лезет, а давятся. То есть контраст пищевого поведения — разительный. Конечно, если у тебя тощий кошелек, то труднее подобрать рацион. Но можно! Мы на сайте нашего центра собираемся даже раздел сделать с меню на разные бюджеты: и на 5000, и на 500 рублей. Продукты разные, но все нужные для человека вещества там будут присутствовать.
В качестве нужных веществ вы пропагандируете поливитамины и биологические добавки. Однако сейчас в научных журналах появляются статьи с данными клинических исследований о том, что польза для здоровья витаминов и минеральных комплексов преувеличена.
В нормальных научных журналах, не попсовых, я не встречал таких публикаций. По результатам мониторинга нашего центра половина россиян испытывает дефицит витаминов. Даже если мы будем соблюдать первый закон питания: есть столько, сколько расходуется энергии, то как бы ни старались, нам не удастся соблюсти баланс по витаминам и минеральным веществам. Ежедневно человеку необходимо потреблять около 150 полезных биохимических соединений. Но мы не сможем их включить в 1700-1800 килокалорий. Даже если наш рацион будет состоять из лучших продуктов, витаминный дефицит составит порядка 20-30 процентов. Мы это проверяли. Надо либо переедать, либо компенсировать витаминными комплексами.
Вы сами витамины употребляете?
Конечно, в мой ежедневный рацион входит один поливитамин. Неважно, какой фирмы он будет. Что досталось дешевле, то и глотаю. Все равно все субстанции в мире из двух бочек разливаются. Еще пью таблетку калия — мне нужно для сердца. А также капсулу Омега-3 — это жирные кислоты. Они нужны обязательно, если рыба не так часто в рационе.
Импортозамещение отразилось на пищевых пристрастиях россиян?
Никак. Не ели вы черную икру и есть не будете. Мы потеряли только какие-то определенные изыски. И то немножко. Сыр, допустим, французский. Но есть аналоги швейцарские, российские. Я не почувствовал какой-то катастрофы.
Почему российский сыр — «резиновый»? Вместо натуральных ингредиентов туда добавляют химию?
Да нет там химии никакой. Обычные сыры. Не умеют просто готовить. Плохой рецепт, нарушение технологического режима. Если раньше все выпускалось по ГОСТу, то в последние 20 лет разрешили выпускать по ТУ (технические условия). Это резко снизило требования к качеству. В рамках ТУ можно достаточно в широких пределах заменять сырье. Нет достаточного количества мяса — берем больше жира. Сегодня мы опять стремимся вернуться к жестким стандартам, где сформулированы основные требования к продукту. И отклонение от стандарта должно наказываться.
Но фальсифицированные продукты ведь в магазинах встречаются?
Фальсификация — это проблема, которая есть во всем мире. Все пытаются заработать. Методическая база для выявления таких нарушений у нас есть. С помощью анализа ДНК можно определить любую составляющую продукта. Допустим, рыба не того вида, что заявлена. Или в колбасе говядина вместо конины. Или напишут «сок гранатовый», а нет там этого граната. Вместо него краситель. Нужна политическая воля, чтобы с этим бороться. А еще — жесткое наказание для виновных. Попался: заплати чувствительный штраф. Сумма должна быть не 20 и не 100 тысяч рублей. А, допустим, миллион или даже больше. Если не разорится такой предприниматель, то в следующий раз крепко подумает: стоит ли обманывать. Кстати, самый часто встречающийся обман на полках в магазинах — это просроченные товары. Я сам недавно с таким столкнулся, причем в магазине, претендующем на премиальность.
Скандал устроили?
Жалею, что упустил такую возможность, не сориентировался быстро. Смотрю, на яйцах написана дата изготовления: 18 декабря. Думаю: «Странно, сегодня же 17-е, как так на день вперед пишут?» Потом успокоил себя: наверное, сам ошибаюсь. А в календарь заглянуть поленился. Пришел домой и понял, что прав был.
Государство должно принимать меры к недобросовестным предпринимателям. Но и потребители со своей стороны также должны регулировать эту ситуацию. Соблюдать правила техники безопасности в магазине, отстаивать свои права. Пришел в магазин, в первую очередь смотри срок годности. Видишь, что кончается, поройся на полке. Обычно самое свежее в конец ставят. Я вот шурую там. И ни разу мне никто замечания не сделал. Они знают, что это их уловка. По-честному: истекает завтра срок годности, снизь стоимость наполовину. Начали так делать в некоторых магазинах, но нехотя. А виноваты сами потребители — не требуют уважения к себе.
Какие тенденции питания ждут нас в ближайшем будущем?
Пищевая промышленность сейчас бурно развивается в направлении персонализации питания. Появилось детское питание, потом питание для кормящих матерей, беременных, для спортсменов. Сейчас все больше появляется специализированных продуктов питания для определенных групп, занимающихся физическим или умственным трудом. Есть свое питание практически для всех групп болезней. Уже сейчас ученые, зная генетические особенности конкретного человека, его метаболизм, могут сделать специально для него питательную смесь. Но пока это очень дорого. Поэтому идут другим путем — обогащают обычные пищевые продукты витаминами, минеральными веществами, микроэлементами.
То есть порошок из насекомых мы есть не будем?
В 1960-х годах академик Александр Несмеянов действительно давал прогноз, что через несколько десятков лет мы будем есть различные порошки. С той поры уже прошло полвека, к нашему счастью, этого не произошло. Мы едим хорошие, настоящие, натуральные продукты. Надеюсь, что и наши внуки также будут этим питаться.
Хотя смесь не так уж плоха. Больные, которых кормят через зонд, живут на таких продуктах годами. Там подобраны все нужные вещества. Значит, и здорового человека можно так же кормить. Но мы ведь хотим оставить себе кусок настоящего мяса для удовольствия?