Минфин США опубликовало «кремлевский доклад» — список высокопоставленных чиновников и олигархов, которые, по мнению американских властей, имеют близкие связи с президентом России Владимиром Путиным. В него вошли сотрудники администрации Кремля, члены кабинета министров во главе с премьером Дмитрием Медведевым, руководители «Газпрома» и «Роснефти», а также 96 долларовых миллиардеров. Санкции им пока не грозят, однако к фигурантам так называемого «кремлевского доклада» американцы будут уделять повышенное внимание. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, также значащийся в списке, ранее назвал этот документ попыткой повлиять на предвыборную кампанию в России. Что думают о списке другие «приближенные Кремля» в материале «Ленты.ру».

Юрий Трутнев, вице-премьер, полпред президента России в Дальневосточном федеральном округе:

«Было бы обидно не попасть в такую компанию». (ТАСС)

Борис Титов, бизнес-омбудсмен:

«Конечно, был несколько удивлен — они ударили по пианистам, играющим для всех, а не для власти, по тем, по кому обычно приличные люди не стреляют, мы работаем, защищая от власти людей — Федотов, Кузнецова, я. Но, по-видимому, так им выгодно уменьшить эффективность гражданских институтов. Я буду просто продолжать делать свою работу, часть из которой — продолжать налаживать отношения с западом». (ТАСС)

Анна Кузнецова, уполномоченный при президенте РФ по правам ребенка:

«Полагаю, что такая оценка моей деятельности на посту детского омбудсмена даже за этот небольшой срок свидетельствует, что мы на правильном пути к нашей основной цели — счастью и благополучию российских детей». (ТАСС)

Аркадий Дворкович, вице-премьер:

«Как член правительства обязан был быть в этом списке, все правительство в нем есть, ничего удивительного в этом нет. Это список лиц, которые, очевидно, являются ведущими в российской политике и бизнесе. Это не санкционный список, это список, который используется для дальнейших решений и оценок. Будем проводить мониторинг ситуации, необходимости реагировать. Никаких поводов для действий пока нет. Это похоже на книжку «Кто есть кто в российской политике»». (ТАСС)

Михаил Федотов, председатель Совета по правам человека:

«Я считаю, что это демонстративный шаг, причем абсолютно бессмысленный и вредный. Он показывает, что американская администрация намерена продолжать и усиливать конфронтацию. А я бы хотел, чтобы движение началось в обратном направлении. Нам нужно находить точки соприкосновения национальных интересов России и США, каналы сотрудничества между структурами гражданского общества. Как председатель президентского Совета по правам человека, могу сказать, что мы готовы и хотим сотрудничать. И если обнародованный список будет мешать такому сотрудничеству, то это будет очень плохо. Я понимаю, что его составляли не политики, а бюрократы. И как все бюрократы, они ленивы, поэтому просто взяли с сайта Кремля список всех советников президента и включили в свой список. Для этого не нужно никаких интеллектуальных усилий». (RT)

Владимир Толстой, cоветник президента РФ по культуре:

«Узнал от журналистов об этом факте. В список попали все мои коллеги по администрации президента, если сам факт того, что я работаю с президентом [России Владимиром Путиным], достаточен для того, чтобы оказаться в американских списках, то я горжусь тем, что работаю с Путиным. То, что попал в этот список, это, конечно, забавно, кто-то пошутил, что телефонный справочник, видимо, использовали при составлении списка. Экономическая часть возможных санкций меня никаким образом не может коснуться, потому что у меня нет никаких активов за рубежом». (ТАСС)

Сергей Собянин, мэр Москвы:

«В «кремлевский доклад» аккуратно внесли всю политическую и экономическую элиту страны. Было бы очень странно, если бы не включили и мэра столицы. На Западе Россию не любили во все времена, но до таких списков не могли додуматься даже в самые худшие периоды истории. Подобные меры не раскалывают, а объединяют. Приводят к результатам, противоположным тому, к чему стремились авторы» («ВКонтакте»)

Герман Клименко, советник президента РФ по вопросам развития интернета:

«В прошлом в такие бы списки попали бы и Королев, и Курчатов. Мне до таких людей бесконечно далеко, но если кто-то ставит в тот же ряд, то конечно же лестно. В наше время путь составления проскрипционных списков в стране, претендующей на мировое лидерство, несколько диковат. (…) А ведь говорили мне два года назад. Не ходи в ‘импортозамещение’, не выгоняй с совещаний Микрософт и даже не думай о замене Оракла на постгресс. Когда я служил на Камчатке, то несколько лет ходил мимо плаката ‘до врага 500 км’. Вот такая ответочка прилетела нежданно за прошлое». (ТАСС, kp.ru)

В России идет множество судебных процессов о компенсации морального и материального вреда: люди, потерявшие здоровье, близких или свободу надеются получить от виновных деньги. Такие суды, вероятно, предстоят родственникам погибших при пожаре в «Зимней вишне» и в катастрофе SSJ-100 в Шереметьеве; на реабилитацию и компенсацию, по заявлению омбудсмена Татьяны Москальковой, имеет право несправедливо обвиненный в распространении наркотиков журналист Иван Голунов. Но как показывает судебная практика: россиянам крайне редко удается получать адекватное возмещение. На что им стоит рассчитывать и почему «дешевые люди» способны погубить государство — в материале «Ленты.ру».

В России, в отличии от европейских стран и США, нет методики расчета стоимости человеческих жизни и свободы, по которой можно было бы определять размеры ущерба. К тому же нашей стране стоимость жизни в зависимости от региона проживания может отличаться в несколько тысяч раз, потому что местные судьи руководствуются своими собственными представлениями о справедливости.

Никого нет

После пожара, случившегося в Кемерово 25 марта 2018 года, прошло больше года; несколько месяцев назад началось судебное разбирательство. Сейчас в Заводском районном суде города идет самая тяжелая часть заседаний — показания дают родственники погибших. Навсегда в «Зимней вишне» остались шесть девочек из 5 «А» класса средней школы из поселка Трещевского — пригорода Кемерово. В день катастрофы у них был праздник — начались каникулы, в честь этого их повезли в город — на каток, боулинг и в кино. Дети редко выбирались из поселка.

Татьяна Балахина, мать погибшей 11-летней Вероники Понушковой, говорит, что родители отправили девочек в кинотеатр на премьеру мультфильма, а сами остались ждать внизу, в кафе. Когда начался пожар, одна из девочек позвонила — сказала, что они не могут дышать.

— Мы побежали на четвертый этаж. Там был дым, нас не пустили, — пояснила суду Татьяна Балахина. — После этого мы выбежали на улицу и пытались найти там своих детей. Бегали вокруг здания. Потом нам сказали, что детей вывели в бассейн… Но больше мы их не видели.

Татьяна Балахина заявила, что подает в суд иск о взыскании со всех виновных в трагедии 100 миллионов рублей в качестве компенсации морального вреда.

Во время судебного опроса Ольга Тиханкина, у которой погибли в зале кинотеатра дочь, невестка и трое внуков, рассказывала мучительные подробности, как по звонку дочери она прибежала в кинотеатр, как потом ждала пожарных и умоляла их бежать к кинотеатру, в котором оказались закрыты люди, как пожарные отказывались, убеждая, что в залах нет людей — всех вывели. Тогда Ольга включала телефон на громкую связь, и пока еще живые люди говорили, что задыхаются, спрашивали, почему никто к ним не идет. Вскоре на звонки отвечать перестали.

Как показало расследование, пожар возник из-за короткого замыкания электропроводки. К гибели людей привели нарушения пожарной безопасности, неработающие системы пожарной защиты и закрытые эвакуационные выходы.

Тиханкина заявила, что от своего имени подготовила иск на возмещение морального вреда — по 5 миллионов за каждого родственника. Она горько добавила, что готова увеличить сумму в сто раз.

По информации Следственного комитета, общая сумма гражданских исков от пострадавших по уголовному делу о пожаре превысила 2,9 миллиарда рублей. Эксперты надеются, что дело «Зимней вишни» может стать прецедентным, и благодаря ему с мертвой точки сдвинется вопрос о создании методики адекватной оценки стоимости человеческой жизни. На ее основе будут производиться выплаты пострадавшим в катастрофах и компенсации морального и материального ущерба в связи с гибелью или инвалидностью россиян. До сих пор чиновники и судьи решают, кому и сколько платить, «на глазок», исходя из политической конъюнктуры, общественного резонанса и собственных представлений о справедливости.

Никакая самооценка

Адвокат коллегии «Гражданские компенсации НОКА» Ирина Фаст исследовала практику назначения компенсаций морального вреда в России. Когда гибнет человек, часто эта сумма — единственное, на что могут рассчитывать родственники. Автор проанализировала статистику Судебного департамента при Верховном суде РФ за несколько последних лет, а также несколько тысяч дел из регионов. Выяснилось, что среднее значение компенсации морального вреда за смерть россиянина составляет 111 тысяч рублей. Более приближенным к реальности будет медианное значение (то есть то, которое отсекает крайние показатели, оставляя данные из середины выборки) — 70 тысяч рублей. Средняя «стоимость» компенсации морального вреда при инвалидности — 193 тысячи, медианная — 140 тысяч.

При этом разница в минимальных и максимальных размерах компенсаций по аналогичным делам — скажем, о тяжелом вреде здоровью — может достигать 3127 раз. Это значит, что за примерно один и тот же ущерб человек может получить 5 тысяч рублей, 100 тысяч или 15 миллионов. Последняя цифра реальна: в 2015 году суд Санкт-Петербурга назначил такую компенсацию морального вреда за случай, когда ошибка медиков во время родов привела к гибели ребенка и нанесла тяжкий вред здоровью роженицы. На данный момент это рекорд.

Согласно математической модели расчета стоимости жизни человека, разработанной в Финансовом университете при правительстве России, «ценник» среднестатистического россиянина сегодня составляет 60-65 миллионов рублей. Как пояснил проректор Финансового университета, доктор экономических наук Алексей Зубец, созданная учеными формула стоимости жизни учитывает и материальный ущерб. В основе несколько параметров: продолжительности жизни, душевой доход (или та польза, что человек мог бы принести государству) и средний уровень удовлетворенности граждан своей жизнью.

При этом, согласно созданной учеными математической модели, стоимость жизни россиян — величина непостоянная. Например, в 2015 году она составляла 39,3 миллиона рублей, в начале 2018 года — 46,9 миллиона. Рост объясняется повышением уровня жизни и снижением безработицы.

— Я понимаю, что в современных условиях 65 миллионов — немыслимая сумма, — констатирует Алексей Зубец. — И осознаю, что в ближайшее время достичь ее невозможно. Но об этом нужно говорить, к этому нужно стремиться. Эта сумма соразмерна компенсациям в странах с развитой экономикой. Необходимо, чтобы люди понимали, что они сами по себе — ценность, что они должны чего-то стоить, и мизерные размеры компенсаций должны стать для них неприемлемыми.

Экономист пытается доказать, что ничего меркантильного в этом вопросе нет и быть не может. Зубец убежден, что высокая стоимость жизни — это «меры экономического развития», которые «помогают сберечь людей, способны двигать экономику государства вперед». Если человек стоит дешево, то дешевле «родить новых», чем строить безопасные дороги и самолеты.

В Финансовой академии сокрушаются, что если говорить не об экономических параметрах расчета стоимости жизни, а о самооценке, ситуация становится хуже. Уже больше десяти лет ученые проводят ежегодный социологический опрос россиян о том, какой на их взгляд могла бы быть достойная и справедливая компенсация в связи с гибелью людей на транспорте или производстве. В 2007 году получилась сумма в 2 миллиона рублей. В свое время эти результаты послужили отправной точкой для установки сумм возмещения за гибель пассажиров на воздушном транспорте, и постепенно стали применяться и в других делах, вызвавших общественных резонанс. Но прошло много лет, а предельная сумма «справедливой» компенсации не растет. «То есть 1-2 миллиона рублей для среднестатистического россиянина — это максимум, о чем он может мечтать», — сокрушается Алексей Зубец.

Бесценно — значит даром

Адвокат Ирина Фаст замечает, что термин «стоимость жизни» до недавнего времени был табуированным. С советских времен у многих в голове сидит, что жизнь — бесценна. Собственно, это зафиксировано даже в Конституции.

— Когда я вижу мизерные суммы выплат по гибели людей, то мне странно слышать, что человеческая жизнь — высшая ценность, — добавляет Фаст.— Может, это кощунственно звучит, но в наших реалиях бесценность человеческой жизни превращается в бесплатность.

Юристы говорят, что и в других странах существуют проблемы с методиками и правилами расчета справедливого ущерба. Однако там пострадавшие, отправляясь в суд, хотя бы примерно понимают, на какой минимум могут рассчитывать. В России ситуация абсолютно непредсказуема. Все зависит исключительно от взгляда судьи и от того, как пристально следят за процессом СМИ и общественность.

Часто расходы на юридическую помощь при ведении судебного дела могут превысить назначенную судом компенсацию морального и материального вреда. Например, по статистике «Союза пешеходов», компенсация морального и материального вреда пострадавшим в ДТП пешеходам составляет от 10 до 700 тысяч рублей. Максимальные суммы, как правило, присуждаются тем, кто в результате аварии стал инвалидом. Правда, в 90 процентах случаев эти деньги получить невозможно — виновники аварий уклоняются от выплат. Некоторые перепродают имущество либо переписывают его на родственников, друзей. Приставы утверждают, что ничего сделать не в состоянии.

По словам Ольги Вакиной, адвоката «Союза пешеходов», это приводит к тому, что пострадавшие, «обессиленные после больниц», предпочитают не связываться с судом, особенно если понимают, что у них «легкий ущерб».

— Нужны четкие критерии, по которым судья мог бы оценить нравственные страдания, — убеждена Вакина. — Прямо по пунктам, чтобы судья в каждом конкретном случае аргументированно мог ответить, почему так.

Игра в рулетку

Руководитель Забайкальского правозащитного центра Анастасия Коптеева соглашается, что нужны однозначные критерии и методика подсчета морального вреда, но опасается, что назначение минимума по компенсациям может привести к тому, что именно его и будут назначать, а также сомневается, что четкий алгоритм будет работать без сбоев. В качестве примера она приводит дело жителя забайкальского города Балей Александра Захарова.

В августе 2014 года магазин гражданской жены Захарова попытались ограбить. Ночью неизвестный мужчина, подставив принесенную с собой табуретку, принялся откручивать гаечным ключом болты на железных оконных решетках. Это увидела продавщица и позвонила хозяйке. Через несколько минут пришли хозяйка и Александр Захаров. Александр ударил вора по руке подвернувшейся палкой. Грабитель особо не сопротивлялся, так как оказался изрядно пьян. Толком он ничего сказать не смог, но пообещал, что «больше не будет». Оказалось, что у него накануне родился ребенок. Хозяйка магазина хотела вызвать полицию, однако Александр посоветовал этого не делать, объяснив, что правонарушитель пьян и все равно ничего не украл. Стороны разошлись без взаимных претензий.

Однако через несколько дней на Захарова завели дело о покушении на убийство. По словам Коптеевой, возвращаясь ночью домой, неудавшийся грабитель упал и разбил лицо. В больнице из-за отсутствия полиса его отказались принять. Тогда, разозлившись, он отправился в Балейский отдел полиции, чтобы наказать якобы нагрубивших ему врачей. Там он рассказал, что был не в себе из-за конфликте с Захаровым. Ему предложили написать на обидчика заявление. Позже оказалось, что у следователя, зацепившегося за эту историю, были личные неприязненные отношения с Александром.

В результате Захаров четыре месяца провел в следственном изоляторе. В декабре 2015 года прокуратура принесла ему официальные извинения за незаконное уголовное преследование.

— В 2018 году мы подали иск в суд к Минфину РФ с требованием компенсации морального вреда за необоснованное уголовное преследование и лишение свободы, — рассказывает Коптеева. — Как раз вышло решение Верховного суда, где говорилось о том, что суды первой инстанции должны присуждать достойные компенсации за незаконное обвинение в преступлении. И даже была указана конкретная сумма — две тысячи в сутки за незаконное задержание. Однако по нашему делу суд определил компенсацию в 80 тысяч рублей. Это мотивировалось тем, что в Забайкальском крае день незаконного пребывания в СИЗО равен 330 рублям.

Апелляция в вышестоящую инстанцию оставила приговор без изменений. Коптеева замечает, что в 2016 году по аналогичному делу тот же Центральный суд Читы присудил выплату в 256 тысяч рублей за незаконное уголовное преследование.

— Дела аналогичные, а сумма разная, — заостряет внимание Коптеева. — Действительно, сегодня нельзя даже предварительный прогноз составить, какую сумму компенсаций можно получить. Это как игра в рулетку. Только когда подаю иск и вижу, к какому судье он попал, какие тот вел раньше дела и какие решения выносил, то начинаю примерно понимать, чего ждать. Все упирается в человеческий фактор.

Щедрое Забайкалье

Забайкальский край, несмотря на то, что считается одним из самых депрессивных регионов России, — на первом месте в стране по размеру материальных компенсаций за моральный ущерб, особенно в тех делах, где идет речь о медицинских ошибках. По информации президента Лиги защиты прав пациентов Александра Саверского, в среднем сумма морального и материального ущерба по медицинским делам сейчас составляет 120 тысяч, в Чите же — миллион рублей.

По словам Коптеевой, это вовсе не из-за политической дальновидности региональных судей, решивших материально поддержать забайкальцев, а результат систематической работы правозащитников.

— Мы нарабатывали практику годами, — говорит Коптеева. — Начинали тоже с унизительных компенсаций: человеческую жизнь могли оценить в 30 тысяч рублей.

Правда, сейчас в Забайкалье наблюдается побочный эффект. Народ поверил, что справедливости можно добиться, и в результате количество исков о требовании материальных компенсаций за врачебные ошибки значительно выросло. Суммы же стали снижаться.

— Суд щадит бюджеты больниц, — пояснят Коптеева. — Я не могу утверждать — за руку не ловила, но вправе полагать, что система договаривается негласно между собой о максимальной предельной сумме. Понятно, что бюджет не резиновый. Но вместо того, чтобы устранять изначальные причины, государство привычно начинает экономить на своих гражданах.

Простая математика

В ассоциации «Юристы России» добавляют, что самая распространенная причина, по которой чиновники отказываются повышать «тарифы» на жизнь россиян, — это кризис и «непростая экономическая ситуация в стране». А высокие компенсации — новая нагрузка на бюджет и бизнес.

— Когда мы говорим о компенсациях, мы говорим о причине и следствиях. Компенсация — это следствие. А нам надо чинить причину, — убеждает адвокат Ирина Фаст. — Если человеческая жизнь стоит копейки, то бизнесу невыгодно вкладываться в безопасность. Это простая математика.

Среди юристов, занимающихся исками о возмещении ущерба, очень популярна история об автомагнате Генри Форде. У автомобиля «Форд» обнаружилась проблема — при лобовом столкновении он мгновенно загорался. Было много летальных случаев среди водителей и пассажиров. Инженеры начали разбираться. В конце концов пришли к выводу, что во всем виноваты технологические особенности, вызванные стремлением удешевить конструкцию автомобиля. Исправлению они не подлежат. Единственный способ не подвергать опасности водителей — отозвать машину с рынка. Созвали экстренное совещание. Руководство завода взвесило: на одной чаше весов — отзыв автомобилей и связанные с этим огромные убытки; на другой — ничего не делать и просто платить пострадавшим компенсации. Второй вариант оказался выгоднее. Завод «Форд» оставил тогда все как есть.

— Это реальная история, — подводит итог Фаст. — Она произошла сто лет назад, но выбор что дешевле — сегодняшняя реальность. Если человеческая жизнь стоит 100 тысяч, то бизнес, считающий издержки, не будет вкладываться в безопасную среду. Это гораздо дороже, чем заплатить за смерть. «Зимняя вишня» — яркий пример. Я мечтаю, чтобы люди, столкнувшиеся с утратой, пусть это будет во Владивостоке, Москве или где-то еще, понимали, что, придя в суд, выйдут оттуда с определенным результатом. И чтобы это результат не зависел исключительно от воли судьи. Я хочу, чтобы бизнесу стало невыгодно экономить на безопасности.

Как и анонсировали в Кремле, после некоторого затишья у президента России начался напряженный график международных встреч. 9 марта в Москву приехал премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху, следом прибывает президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган. Кроме того, Владимир Путин провел переговоры с новым министром иностранных дел Германии Зигмаром Габриэлем и пригласил канцлера ФРГ Ангелу Меркель в Россию. Однако главная комбинация в череде этих встреч — Израиль и Турция, а значит, Сирия и Иран.

Этот визит Нетаньяху в Россию — третий за последний год. Согласно сообщениям на сайте Кремля, за 12 месяцев лидеры провели 12 телефонных переговоров. В апреле прошлого года Путин поздравлял Нетаньяху с наступающим праздником Песах. На этот раз — с Пуримом.

Собственно, если бы не эта дань вежливости, встреча двух лидеров так и осталась бы протокольной. Дело в том, что формат визита израильского премьера не предусматривал не только итоговой пресс-конференции, но и простого заявления для прессы. Путин и Нетаньяху должны были лишь поприветствовать друг друга под вспышки фотокамер и удалиться на переговоры за закрытыми дверями.

Но, очевидно, премьер-министр Израиля проделал долгий путь не для того, чтобы молча пожать руки президенту России. Тем более накануне Пурима — праздника в память о чудесном спасении евреев в Персидском царстве. Было это двадцать пять столетий назад, но современный Иран — наследник древней Персии (а именно такую параллель обозначил Нетаньяху) — и сегодня угрожает евреям.

«Благодарю вас за поздравление с праздником Пурим. Две с половиной тысячи лет назад в древней Персии была попытка уничтожить еврейский народ, которая провалилась. И сегодня есть попытки со стороны продолжателя древней Персии — Ирана — уничтожить еврейское государство: они говорят об этом открыто, пишут это черным по белому в своих газетах», — не скрывал своих тревог Нетаньяху.

Конечно, продолжил он, сегодня у евреев есть своя страна, своя армия, и они могут себя защитить. Но это, подчеркнул Нетаньяху, не умаляет опасности радикального исламского шиитского террора. Он дважды сделал упор на слово «шиитский» — направление ислама, преимущественно распространенное в том числе и в Иране.

Израильский премьер также традиционно подчеркнул, что его государство связывает с Россией живой мост — миллион говорящих по-русски израильтян. А частота встреч с Путиным демонстрирует укрепляющееся взаимодействие. В том числе в совместной борьбе с радикальным исламским террором.

«И конечно, нам бы не хотелось, чтобы радикальный ислам, суннитский террор был бы сменен радикальным исламским шиитским террором под руководством Ирана», — заключил Нетаньяху.

И все-таки события, в честь которых отмечается Пурим, произошли в пятом веке до нашей эры, заметил Путин. «Мы живем уже в другом мире, но давайте сейчас об этом поговорим», — согласился он. На этом публичная часть встречи завершилась.

Предстоящий визит президента Турции, напротив, обещает быть открытым и информативным. Стороны проведут переговоры сначала в узком, а затем и в расширенном составе. По итогам состоится совместная пресс-конференция с вопросами журналистов. В отличие от Нетаньяху, Эрдоган не частый гость в России. За прошедшие 12 месяцев он был здесь лишь однажды — в августе, в Санкт-Петербурге. При этом за последние полгода у него состоялось 17 телефонных разговоров с Путиным.

До июня прошлого года отношения Москвы и Анкары были практически заморожены — после того как ВВС Турции осенью 2015 года сбили российский бомбардировщик Су-24. Лидеры не общались, пока Эрдоган не направил послание со словами соболезнования и извинения за случившееся. Не менее трагические события последних месяцев — убийство российского посла Андрея Карлова в Анкаре и гибель в Сирии трех турецких военнослужащих от ошибочного удара российских ВКС — не помешали укреплению отношений.

К слову, такого недопонимания в связи с полетами над пограничной территорией, как с Турцией, у России и Израиля не было. Во время одного из визитов Нетаньяху в Москву в 2015 году, стороны разработали совместный механизм по предотвращению возможных конфликтов в сирийском небе. С Турцией соглашения не было, результат: сбитый российский бомбардировщик и кризис в двусторонних отношениях.

Перекрестным вопросом между Россией, Израилем и Турцией в Кремле назвали сирийское урегулирование. «Вот это точка пересечения, наверное, единственная», — отметил пресс-секретарь российского лидера Дмитрий Песков.

Сам Нетаньяху накануне поездки заявлял, что планирует обозначить свое крайне негативное отношение к намерению Ирана обеспечить постоянное военное присутствие в Сирии. Израильский премьер собирался потребовать включить условие вывода иранских войск в любое соглашение по мирному урегулированию в этой стране.

Анкара и Тегеран также не раз критиковали друг друга за политику в Сирии. В конце февраля МИД Турции выступил с заявлением, в котором возложил ответственность за напряженность и нестабильность на Ближнем Востоке именно на Иран.

В то же время Россия подчеркивает положительную роль Ирана. Министр иностранных дел Сергей Лавров не раз указывал на то, что Тегеран знает положение «на земле». А Россию, Турцию и Иран он называл «перспективной тройкой». Кроме того, именно эти три государства на встрече в Астане договорились создать механизм контроля за соблюдением перемирия в Сирии. Сможет ли Израиль повлиять на положение дел, выяснится уже в ближайшее время.