В июле 2018 года поисковые отряды «Лизы Алерт» нашли в Серпухове и под Белгородом тела двух девочек пяти и девяти лет со следами истязаний. После этого активисты запустили флешмоб #давайнескажеммаме. Сотни россиян признаются, что в детстве стали жертвами сексуального насилия. О том, как это произошло, они пишут в социальных сетях и на страницах «Лизы Алерт». Инициаторы акции уверены: эти признания если и не остановят извращенцев, то уж точно обратят внимание на проблему. И, возможно, заставят людей быть внимательнее как к своим детям, так и к происходящему вокруг.

«Лента.ру» собрала более десятка историй тех, кто в детстве столкнулся с домогательствами. Большая часть рассказов касалась сексуального насилия, в которых фигурировали не только незнакомцы, но и близкие родственники. Некоторые пострадавшие признавались, что благодаря флешмобу впервые смогли высказать пережитое и что их родители до сих пор не знают о случившемся: о том, как родной дядя посадил к себе на колени и запустил руку между ног, как незнакомец поймал на улице и заставлял трогать его, как прохожий показывал свои гениталии...

Ольга*, Челябинск

В девять лет я ездила в Анапу в детский санаторий «Маяк». Один из воспитателей (мужчина) рассказывал пошлые анекдоты, приносил порножурналы. Потом подозвал к себе, сказал, что слышал, как в медпункте говорили, что якобы хотят положить меня в изолятор до конца смены, но он может договориться и сам полечит, сделает специальный массаж и даст специальный аппарат. Но это надо держать в тайне. В итоге сделал мне обычный массаж и сказал, что положит на глаза ватные диски со специальным лечебным маслом и даст пососать резиновую трубочку. В общем, понятно, что за трубочка.

Слава богу, я ничего не видела, и до меня дошло, что произошло, спустя несколько лет. Такое предложение он делал еще нескольким девочкам, две из них молчали, как и я. Четвертая была чуть старше — ей хватило ума отказаться от его предложения и пожаловаться.

Самое печальное, что были разборки с воспитателями и директором лагеря. Нас запугали, что расскажут все родителям, что это позор и нас накажут. Этого для меня было достаточно, чтобы молчать в тряпочку. Хотя сейчас прекрасно понимаю, что это они свои жопы прикрывали.

Елена, Новочеркасск

В моем далеком советском детстве был случай: я сидела на лавочке, подошел незнакомый дядька, жалостливо начал рассказывать, что у него дома больная дочка, ей не с кем играть, а она так скучает, не могла бы я пойти немного ее развлечь. Ну, нас как учили: «Октябрята — добрые ребята». Конечно же, я с готовностью пошла помочь больной девочке.

Дяденька вел меня за руку, оказалось, что он живет совсем близко, в соседнем дворе. Вошли мы в квартиру, и вдруг он как-то насторожился. Оказалось, неспроста: из кухни вышла его жена. Увидев нас, страшно, с истерикой, закричала: «Опять??? Опять???? Гадина, сволочь, тварь!» — и буквально вцепилась ногтями ему в рожу, а мне сказала: «Девочка, иди, пожалуйста, домой». Мужик что-то лепетал, пытался оправдываться, а жена рыдала и орала на него. Я тогда ничего не поняла и пошла домой.

Дома рассказала маме, она отчего-то жутко испугалась и первый раз в жизни начала меня учить — мол, нельзя никуда ходить с незнакомыми. Мне было уже лет восемь, а мне никогда об этом не говорили, хотя с мамой у нас были очень теплые, близкие отношения.

Сейчас, вспоминая это, я диву даюсь. Вот они, благословенные советские годы! Детей учат помогать слабым, отдавать жизнь за родину, слушаться старших, но совершенно не учат тому, что от старших может исходить угроза!

Жена этого мужика явно знала о его педофильских наклонностях, ибо такие случаи уже бывали. Но ладно жена! Допустим, что она выгораживает своего козла-мужа... Но моя мама! После такого случая, понимая, что в соседнем доме живет опасный извращенец, она пустила все на самотек. Сейчас такое и представить нельзя!

Андрей, Москва

Меня в то время еще не было. Мою старшую сестру увел мужчина, когда ей было четыре года. Бабушка забрала ее из детского сада и оставила на детской площадке на десять минут, чтобы выключить плиту в доме — она готовила ужин. Мужчина подошел к моей сестре и сказал, что надо идти встретить маму с работы, а то у той тяжелые сумки. Сестра легко с ним пошла. Когда бабушка вышла из дома, их во дворе уже не было. Она стала искать сама, потом пришла с работы мама, и только тогда они обратились в милицию (был примерно 1980 год).

Сестру мою нашли уже ночью, к наряду милиции обратился какой-то дедушка, который сказал, что около железнодорожных путей видел мужчину в кровавой рубашке. Сестру нашли, после этого она лежала в больнице несколько месяцев. К ней даже маму не пускали. Мужика того тоже нашли и задержали. Сейчас сестре уже за 40, она почти ничего не помнит из того, что с ней произошло: помнит, как уводил, купил шоколадку и все. Сейчас у нее двое детей и шрамы от ножевых ударов по всему телу ниже пояса.

Родители с этим мужчиной были знакомы, он жил в одном из соседних домов.

Юлия, Московская область

Мне было шесть, когда мои родители развелись. После развода мы уехали, а бабушка осталась одна. Я долгое время не приезжала к ней, но когда мне исполнилось 18, решила навестить. Я рассматривала квартиру, потом пошла к бабушке в комнату (мы раньше спали там), прилегла на кровать, рассматривала обои, потолок.

«Ничего не изменилось с тех пор, как я уехала», — подумала я, и через секунду меня накрыли воспоминания. С ужасом я обратилась к бабушке с вопросами. К сожалению, она все подтвердила.

Мне пять лет, мой папа не верил моей маме и говорил, что она «залетела не от него». Тем утром все было как обычно: каша, игрушки, папа дома. Во время обеденного сна бабушка переодела меня и положила в кровать. На другой кровати лежал папа. Через какое то время бабушка зашла проверить, сплю ли я, и ужаснулась от увиденного. «Я как сейчас помню: ты лежишь без трусиков, а он на тебе голышом. Если бы я тогда зашла попозже, я бы убила его. Он не успел начать, что хотел», — сказала она.

После этих слов мир перевернулся. Я не знала о причине развода. Иногда спрашивала, почему папа не с нами. Мама всегда отвечала, что он нас бросил. Бабушка сказала, что в этот день мама ей не поверила, а меня спрашивать не стала. Через неделю история повторилась, только в этот раз в комнату зашла мама. Я вспомнила, как она кричала, как побежала на кухню и схватила нож, но бабушка ее остановила. Мама вышвырнула отца за порог, и я помню, как она плакала.

Мария, Екатеринбург

Меня в детстве пытались поймать не один раз. И в подъезде, и рядом с воинской частью. Один раз даже рядом с дворцом пионеров меня схватил и буквально утащил на стройку, зажав рот, какой-то мужик, как мне тогда казалось (мне было десять лет). Сейчас я понимаю, что это был парень лет 16-18. Что ему было нужно, я так и не узнала. Он попросил деньги, я сказала, что у меня нет. Тогда он долго смотрел на меня и отпустил, сказав, что если проболтаюсь, он меня убьет.

Дома я никому не рассказала об этом. Не знаю почему. Наверное, не ожидала получить сочувствие или поддержку. И только во сне иногда видела, что я на ватных ногах от него убегаю. А еще я недавно эту ситуацию вспоминала и вдруг поняла, что благодарна этому человеку за то, что он меня отпустил.

Ирина, Ленинградская область

Хорошо знакомый сосед, приличный, казалось бы, человек, пытался увести моего ребенка к себе домой, когда я буквально на секунду отвлекалась. Только с третьей его попытки я осознала, что происходит.

Мне, взрослой тетке, на вопрос «что вы делаете?» он говорил, что просто хотел дать ей конфетку. Я так растерялась. Совсем не знала, что ему сказать. Жалею, что не дала в лоб. Но как дашь в лоб пожилому уважаемому соседу, который всего лишь хотел «дать конфетку»?

Виктория, Мурманск

У моей тети был муж, который, когда мы были у них в гостях, иногда проводил своей рукой между моих ног. Я, конечно, в колготках была. Помню, это повторялось на протяжении всего детства, лет до десяти точно. Как будто случайно. Я молчала, так как мне бы не поверили и еще выпороли, что я глупости говорю. Потому что мне и так часто влетало.

Со мной была сестра, на год младше меня, тоже его племянница. Когда мы выросли, я спросила, трогал ли он ее. Она посмотрела на меня как на сексуально озабоченную, скривилась и сказала, что нет. Тетка лет двадцать как развелась, но я ей так и не сказала.

Самый главный вывод, который я сделала: если ребенка не любят, если ему не верят, он никогда ни о чем не расскажет, боясь, что его самого обвинят. Почему он сестру не трогал? Потому что понимал, что Я слабое звено, что МНЕ не поверят. Сейчас думаю, что не у себя дома он мог делать вещи и похуже.

Светлана, Москва

Когда мне было лет шесть-семь, мы часто ходили в булочную-кондитерскую возле дома. После занятий, в одно и то же время. Пока мама стояла в очереди, я всегда висела на перилах за стеклянной дверью, ждала ее, и она видела меня через стекло. Однажды подошел мужчина и познакомился со мной. Расспрашивал, что делаю, где мама, какие сладости люблю, хожу ли в школу. Он не казался страшным или неприятным — обычный взрослый, с ним было интереснее, чем скучать одной на перилах. Встречала его там часто.

Спустя какое-то время (мама говорит, что через месяц, я этого не помню) мы были на детской площадке. Мама болтала с подружкой, я бегала по горкам и качелям. И вдруг подружка говорит ей: «Это не твоя Маруся уходит с каким то мужчиной?» И мама видит, как я за руку с посторонним уже скрываюсь за углом дома! Она кинулась за нами, кричала и успела, а он убежал. Этот человек оказался тем мужчиной возле булочной, поэтому я его не испугалась и спокойно с ним пошла. Он подошел на правах знакомого, сказал, что мама разрешила ему купить мне мороженое, и спокойно увел.

Виктор, Воронеж

Недавно иду вдоль многоэтажки, о чем-то своем ржу про себя, улыбка, как обычно, до ушей. Прохожу мимо подъезда, на лавочке сидят три девочки лет по 10-12. Посмотрев на них, ловлю себя на мысли, что большой дядя смотрит на девочек и улыбается. Я отвернулся и пошел дальше. Метров через десять слышу легкий топот сзади. Меня догнала одна из девочек, говорит: «Здравствуйте!» и протягивает абрикос. Ну я в ответ: «Привет, спасибо!». Взял, пошел дальше, жую абрикос и думаю: «Надо же какая замечательная, добрая девочка! Жаль, не могу ее за это отблагодарить. Ведь если я сейчас куплю на углу девчонкам мороженое и вернусь, меня либо убьют, либо полицию вызовут».

Марина, Москва

Мне семь лет, только пошла в школу. Маме надо было выходить на работу на час раньше, чем мне надо было быть на первом уроке, поэтому в школу я приходила одной из первых. Мама работала поблизости — мне оставалось только обойти здание школы и войти в парадный вход. Утро, все как обычно, меня довели за школу, дальше сама иду обходить. С одной стороны боковая стена школы, с другой гаражи. Навстречу мужчина лет 30... распахивает плащ, берет меня за голову и говорит: «Возьми в ротик, это не больно». Я начинаю выворачиваться, он сильнее, прилагает усилия и уговаривает «помочь ему».

Я даже не понимала тогда, хорошо это или плохо, в семь лет я даже органа-то не видела никогда. Помню, что долго выворачивалась и выкручивалась, вырвалась каким-то чудом и побежала. Мама об этом так никогда и не узнала. Но впредь я наотрез отказывалась идти в школу так рано и этой дорогой.

Алина, Ульяновск

Зимой возвращались с одноклассником из школы, нам было лет по десять. Он где-то нашел огромную сосульку и тащил зачем то ее домой. Вдруг к нам подходят мужчина и женщина, и мужчина начинает расспрашивать, откуда эта сосулька, где ее взяли, потом стал говорить, что мы ее просто украли, а он из милиции. Сказал, чтобы мы стояли на месте, а он пойдет за машиной и отвезет нас в отдел милиции для разбирательств. Мои родители постоянно проводили со мной беседы о безопасности, но в тот момент был шок, я стояла и ждала, когда нас повезут. Вдруг одноклассник хватает меня за руку и говорит: «Бежим!». Я ему очень благодарна! Он очень быстро бегал, спортсмен нашего класса, всю дорогу до дома он не отпускал мою руку и тянул меня, чтобы я не отставала. Потом, уже около дома, сказал, что он знает всех в милиции (его папа был сотрудником, а мой на тот момент уже не работал там) и такого мужчины нет в милиции. Вот сейчас я понимаю, что могло бы произойти, если бы он не сориентировался вовремя! И это был не город, это сельская местность.

Диана, Москва

Моя мама по вечерам подрабатывала в автошколе уборщицей, а меня часто брала с собой на работу. Мне было пять-шесть лет, я играла на территории автошколы или просто лазила по кабинетам, где было очень много всего интересного. Автошкола была очень хорошей, там работали в основном мужчины, и все ко мне очень хорошо относились, я всем там доверяла.

Я мало что помню о том, как случилась эта ситуация. В моей памяти остался только охранник, который просил меня показать ему свою писю и сам мне показывал свою и просил потрогать ее, я даже один раз ткнула в нее пальцем. Свою показать у меня не получилось, так как на мне был полукомбинезон, но я не очень-то и хотела. Потом пришла моя мама, и я ее очень просила разрешить мне остаться ночевать у дяди. А он стоял рядом и молчал. Я еще думала, почему же он не вступится за меня и не попросит мою маму оставить меня у себя в гостях (у охранников там была своя комната рядом со входом, они работали вахтовым методом). Мама, конечно, не разрешила и увела домой.

То, что это была жуткая ситуация, я осознала наверное лет в 13 или 14, а может, и позже. Не знаю, почему я все это позволила охраннику, почему не испугалась и не убежала. Маме я вообще про это так до сих пор и не рассказала, вообще никому не рассказывала про это. Охранника этого я больше там не видела. Хотя моя мама долго там подрабатывала, до моих 14 лет.

Маргарита, Москва

В моем детстве мы жили в чудесном многоквартирном доме, где все друг друга знали. Видимо, потому, что квартиры в этом доме выдавали от одного предприятия. Мне было пять лет! Мы часто бегали с подружками друг к другу в гости, родители были не против. В соседнем подъезде на первом этаже тоже бывали. И жил там старый дед нашей подруги. И однажды этот урод посадил меня к себе на колени и запустил руку мне в трусы! Страх, стыд и полное онемение! Прям парализация! Я так и не рассказала об этом маме, до сих пор не могу. Пишу об этом впервые! И трясет. А прошло уже больше 30 лет!

Екатерина, Москва

Мы возвращались толпой со спортивной секции. Только мы попрощались, как меня хватает взрослый мужик. Мне было восемь лет, и это была зима. Я закричала, на крик среагировали друзья, спросили, что случилось. Он подставил нож к горлу и сказал, что убьет, если я не скажу, что все нормально. Я сказала, и ребята ушли. А тот урод начал меня раздевать, лапать, заставлял трогать его. Сказал, что если мне понравилось, то мы можем встречаться чаще. Я сказала «Да», боялась, что иначе он меня убьет. Пришла домой зареванная и нараспашку. Рассказала родителям, отец взял нож и пошел его искать.

Славу богу, не нашел, иначе бы просто сел. В полицию мы не сообщали и не рассказывали вообще никому. Я потом очень долго шарахалась от взрослых мужчин, даже если просто кто-то просто шел рядом, у меня был дикий страх и ужас. Но больше всего мне было стыдно перед родителями и остальными. Я боялась, что об этом кто-либо узнает.

Татьяна, Ижевск

1. Мне было лет десять. Гуляли с шести-семилетним братишкой подруги. Нашли за домом немного заржавелые санки. Тут подходит приятный, довольно молодой мужчина, с таким мягким лицом и мягким голосом и начинает убедительно звать «на очень хорошие горки». Мы с Мишкой (так звали моего младшего приятеля) пошли с этим дядей. Он привел нас к детскому саду, был выходной день, и открыл калитку ключом (видно, он там работал). Дальше он повел нас на участок, где была ледяная горка. Дядька сказал, пусть Мишка катается, а меня повел на веранду, чтобы выяснить что-то важное. Поставил меня перед собой и начал снимать мне штаны со словами: «Давай посчитаем, много ли у тебя штанов, не замерзнешь ли на еще лучших горках». Я стала вырываться, тогда он сказал, хорошо, давай попробуем сзади. Мне удалось выпрыгнуть от него в окно, я побежала к Мишке, и мы рванули оттуда.

До сих пор помню, хотя прошло 35 лет, свой ужас, какое-то белесое, серое лицо педофила, его суетливость, волнение, одержимость одной целью и рассерженную, злую походку, когда не удалось.

2. Это было гораздо страшнее первого случая. Мне было лет 11-12. Я была в гостях у той самой подружки, у которой младший брат Мишка. В тот момент в квартире еще находился ее брат Вовка, старше нас на три года. Вдруг он ни с того ни с сего запер свою сестру в туалете и набросился на меня, для начала поцеловав взасос. Я очень испугалась, начала орать что есть мочи. Их кошка, не выносившая крика, меня укусила. Потом он повалил меня на кровать и начал сдирать колготки и трусы, ласково приговаривая, что он «только один разик», что «всех подружек сестры он уже испробовал, сестру испробовал, осталась одна я».

После долгого сопротивления, сил орать у меня не осталось, я только шептала в полной прострации «нет, нет, нет» и упорно натягивала на себя трусы после каждого стягивания. И тут случилось чудо: непонятно как, действительно чудесно, моя подружка освободилась из туалета и пришла мне на выручку. Тут уж во мне вскипела такая злость к Вовке, что он быстро убежал от меня и из-за закрытой двери, смеясь, грозился, что сейчас приведет известного хулигана и они вдвоем нас с подружкой отделают. Мне оставалось только орать на него и плевать в его ненавистную харю через стекло двери. Родителям ничего не рассказала ни о первом, ни о втором разе.

Карина, Москва

Я жила с прабабушкой в хрущевке рядом со школой. Эксгибиционистов встречала раза три-четыре: один был на велосипеде во дворе, другой в кустах, третий в электричке.

Когда я была совсем маленькая, лет семь или меньше, были сексуальные злоупотребления со стороны мужчин. Плавать учил, а сам между ног натирал. Материны ухажеры приставали. После 13 лет были приставания-игры со стороны дяди, который был на пару лет старше меня. С тех пор боюсь воды, проблемы в отношениях с мужчинами, в сексуальной сфере отклонения.

Никому сказать не могла, так как реакция взрослых была неадекватная. Типа, воспитывали, чтоб была сильная девочка, а не мямля, позорили — сама виновата. Мужчин (в прекрасном понимании этого слова) в окружении, к сожалению, не было. Я не припомню, кто бы защитил, доверительно поговорил, объяснил. 

Подруга из благополучной семьи с доверительными отношениями была изнасилована в 13 лет другом. Ей 35 лет, до сих пор проблемы с психикой разгребает.

*Редакция «Ленты.ру» приняла решение изменить имена героев. Мы уверены, что имя и место жительства не имеют принципиального значения. Увы, подобная беда может случиться с любым ребенком, в любом населенном пункте.

Двадцать лет назад, 17 августа 1998 года, Россия объявила о приостановке выплат по внешнему долгу, фактически объявив дефолт. Почему это произошло? Каковы предпосылки этого события и как оно повлияло на общество? «Лента.ру» вспоминает «черный понедельник».

Что это было?

«Девальвации рубля не будет. Это твердо и четко», — безапелляционно заявлял президент России Борис Ельцин 14 августа 1998 года, комментируя финансовую ситуацию в стране. Чтобы придать своим словам больший вес, он добавил, что это не его фантазия и ситуация находится под контролем: «все просчитано», «положение полностью контролируется».

Возможно, именно тогда в сознании рядового россиянина окончательно закрепилась мысль: если что-то нехорошее происходит, а представители властей яро отрицают возможность катастрофы — беды не избежать. Так и случилось. 17 августа российское правительство фактически объявило о дефолте, которому неминуемо сопутствовала девальвация рубля.

«В один день все цены выросли — на рынках, в магазинах черт знает что творилось, — вспоминала через десять лет те события владивостокская домохозяйка Мария Николаевна. — Тех, кто после 96-го не обнищал, 98-й доконал. Устраивались на вторую работу — я пошла уборщицей, например, ночами полы мыла. Денег хватало только на еду, чтобы купить что-нибудь — и речи не шло».

Именно так себя чувствовали люди с небольшим и средним достатком. Конечно, проиграли не все. У кого-то были сбережения в долларах, и из-за падения курса рубля они смогли купить квартиру, которую раньше не могли себе позволить. Кто-то прозорливо запасся валютой до 17 августа и неплохо наварился. Но, конечно, таких было мало. Согласно данным соцопросов, 82 процента семей заявили об ухудшении своего материального положения.

Не только машины, бытовая техника или недвижимость стали в одночасье недостижимой мечтой — 21 процент семей сообщали, что им не хватает денег на получение необходимых медицинских услуг. Населению пришлось перестраивать и свои пищевые предпочтения. Потребление мяса, рыбы, фруктов и прочих относительно дорогих позиций существенно снизилось — в основном все эти товары были импортными, а значит, и цены на них взлетели сразу же после девальвации рубля.

Впрочем, дело было не только в ценах. Зарплаты и пенсии стали платить с перебоями и часто задерживать, а серьезных сбережений, которые очень помогли бы в этой ситуации, у населения практически не было. Те же, кто копил, скажем, на автомобиль, в основном хранили их в рублях и оказались в результате ни с чем.

Интересно, что в сознании граждан, еще недавно переживших крах Советского Союза, прочно закрепилась мысль, что если финансовая катастрофа случается, то расхлебывать ее последствия придется очень долго — в 1999 году 40 процентов опрошенных считали, что страна «еще долгие годы не сможет выйти из кризиса 1998 года».

«Что тогда делало государство? Государство брало в долг, чтобы отдать предыдущий долг, — рассуждал через десять лет о дефолте россиянин Михаил в интервью региональным СМИ. — Все больше, больше, больше — песенку знаете? Вот это то же самое. Такая система вечно работать не могла, это же понятно. Кризис был неизбежен».

В самом деле, а что же произошло и кто был виноват?

Кто виноват

Конечно, было бы очень просто указать какую-то единственную причину кризиса 1998 года: ГКО, падение азиатских рынков, плохая собираемость налогов, популистски левая Госдума — тем более что любая из них будет правильной.

Егор Гайдар и Анатолий Чубайс в книге «Развилки новейшей истории России» отмечают, что то время было ознаменовано сочетанием «жесткой денежной политики» (то есть поддержанием стабильного курса рубля) и «мягкой бюджетной» (то есть покрытием дефицита бюджета за счет рублевой эмиссии). Впрочем, авторы называют такую ситуацию вынужденной — мол, во всем виновата политика. Правительство зависело от левого парламента, который утверждал бюджет и требовал увеличивать финансирование социальных расходов, когда денег на это было взять неоткуда, что и выразилось в постоянном повышении госдолга. «Эта тактика была рискованной, но единственно осмысленной», — пишут авторы. В 1997 году экономика росла, и существовали надежды, что отношение госдолга и ВВП стабилизируется.

«Дефолт не был предрешен, — утверждал Алексей Кудрин в 2008 году (тогда — министр финансов России). — Проблема кризиса была предопределена низкими золотовалютными резервами, когда падает цена на нефть, а она в мае упала до 8 долларов за баррель, а средняя по году была 12 долларов. Это было решающей проблемой. Мы должны были иметь достаточно ресурсов, чтобы отвечать по своим обязательствам».

Так что будем считать, что все дело в нефти и несговорчивой коммунистической Думе, которая не хотела резать социалку? «Что такое распространенная фраза "вот нефть была дешевая, дефолт был неизбежен"? — рассуждал в эфире радио «Комсомольская правда» доктор экономических наук Михаил Делягин. — Это то же самое, что объяснять крах Советского Союза исключительно дешевой нефтью. Почему-то нефть рухнула и из всех нефтедобывающих стран только Советский Союз развалился».

Действительно, один из немаловажных факторов, приведших к дефолту 1998 года, участники тех событий предпочитают упоминать очень осторожно, неоценочно. И этот фактор — ГКО, государственные краткосрочные займы. Что это такое?

Система ГКО была основана в 1992 году и подразумевала выпуск государством краткосрочных облигаций. Грубо говоря, субъект покупает такую ценную бумагу, а потом спустя некоторое время получает свои деньги назад вместе с процентами. Предполагается, что из них могут быть составлены уставные капиталы компаний, они могут перепродаваться и так далее. С помощью полученных средств государство затыкает дыры в бюджете.

Но дело в том, что, поскольку облигации краткосрочные, выплачивать их приходится достаточно быстро. А откуда взять деньги на эти выплаты, а также на затыкание новых дыр? Правильно — выпустить новые облигации, возможно, под более высокий процент, в надежде, что их купит еще больше субъектов.

Понятно, что бесконечно это продолжаться не может. Точно так же это было понятно и создателям первых постсоветских финансовых пирамид и «великому комбинатору» Сергею Мавроди, основателю МММ. Только если от его действий пострадали миллионы граждан, то здесь — вся экономика страны в целом. Да, ГКО были вполне себе классической финансовой пирамидой, падение которой было неизбежно, рано или поздно.

Возможно, крах и удалось бы оттянуть, если бы не азиатский финансовый кризис, в результате которого инвесторы стали выводить деньги из экономик развивающихся стран. «Долг по ГКО примерно на 30 процентов состоял из долга перед иностранными инвесторами, они стали сбрасывать эти облигации, — объяснял в интервью «Банкам.ру» бывший председатель Центробанка Сергей Дубинин. — Там возникла еще и ситуация давления на валютный рынок, поскольку существовала практика заключения российскими банками сделок — опционов в валюте, связанных именно с ГКО. То есть когда расплачивались по ГКО, то российские банки, купившие для иностранных инвесторов эти облигации, брали на себя обязательства выручку трансформировать в доллары или другую иностранную валюту».

Интересно, что в 2016 году Дубинин отмечал, что объявлять дефолт можно было уже в конце 1997 года, когда начался азиатский кризис. «Тогда уже можно было объявлять дефолт, потому что было понятно, что расплатиться по долгам без новых размещений Минфин не сможет», — говорил он.

Но, судя по всему, в августе 1998 года, по его мнению, ничто не предвещало дефолта и девальвации рубля. Как вспоминает эти события экономист и бывший советник президента России Андрей Илларионов, неоднократно предупреждавший о неизбежности этих событий с июня 1998 года, Дубинин (тогда — председатель Центробанка) 2 августа выступил с совершенно иным заявлением.

«Дубинин говорил, что все под контролем, девальвации не будет, — рассказывал Илларионов в интервью КП. — Его спросили о прогнозах Илларионова. Дубинин ответил, что он, мол, пытается специально обрушить рубль, чтобы его жена на чикагской бирже заработала на падающем рубле. Это была ложь. Много лет спустя Ирина Ясина, работавшая тогда руководителем пресс-службы Центробанка, призналась, что эта история была придумана ею на встрече с Дубининым, его первым замом Алексашенко и высокопоставленным сотрудником Центробанка Киселевым. Якобы в виде шутки».

Прямым курсом

Вероятно, поворотной точкой в истории с дефолтом следует считать 3 июля 1998 года, когда исполнительный директор МВФ Мишель Камдессю заявил, что займа в размере 15 миллиардов долларов, который запросила Россия, его организация, скорее всего, не сможет предоставить, даже если все требования фонда будут выполнены.

Что же дало правительству повод для последующих оптимистических заявлений, а Ельцину — для его знаменитой фразы о том, что девальвации не будет, произнесенной в Великом Новгороде? Дело в том, что в последующие дни МВФ все же одобрил для России транш экстренных займов в размере 14 миллиардов долларов, что предотвратило немедленную девальвацию рубля — меньше чем на месяц. Именно на зарубежную помощь и рассчитывало правительство, поскольку внутренних источников для финансирования бюджета не оставалось.

Тем не менее Ельцин не врал и, как вспоминает Илларионов, «нашпигованный фальшивыми утверждениями своей экономической команды», сделал то самое заявление. Впрочем, Дубинин вспоминает этот день по другому. «Он сказал, что не будет девальвации. Поскольку тогда все кинулись менять деньги, он сказал, что девальвации не будет. Но это уже было невозможно», — говорил он позже, но все это уже выглядит исключительно как словесная эквилибристика.

Уже на следующий день в Москве собралась группа, в которую кроме людей из правительства входили, в частности, Гайдар, Дубинин и Чубайс. Обсудив сложную экономическую ситуацию, на следующий день они сообщили о грядущем дефолте руководителям крупных банков, а 17 августа — об изменении границ валютного коридора и отказе от обслуживания внешнего долга.

После шока

Впрочем, для граждан, которые и так стояли в очередях в обменники и за своими депозитами в банках, ничего поначалу особо не поменялось. То, что ситуацию стоит принимать всерьез, стало ясно недели через две, в сентябре, когда многим не выплатили зарплату. К тому времени резко поползли вверх цены, а курс доллара поднялся с 6 до 24 рублей.

В короткий срок после объявления дефолта почти все участники совещания 16 августа были сняты со своих должностей. Остался лишь министр финансов Михаил Задорнов. Как он вспоминал позже, если бы не эта «развилка политических решений», возможно, девальвация рубля не была бы такой сильной: «А поскольку они были приняты в пользу отставки правительства и руководителей Центрального банка, то удержать ситуацию в каких-то границах было уже невозможно. Это просто физически было некому делать».

Как пишут в своей книге «Герои 90-х. Люди и деньги» Александр Соловьев и Валерия Башкирова, огромное число бизнесов оказалось в долгах перед партнерами, которым привыкли доверять. Выходы из этой ситуации находили разные: кто-то снижал цены, кто-то шел на реструктуризацию, кто-то менял модель бизнеса. Именно тогда семимильными шагами пошло импортозамещение, на новый скачок которого молятся сейчас (достаточно вспомнить, что в 90-х большая часть курятины была импортной) — торговать отечественной продукцией стало выгоднее. Долги крупных разорившихся банков стали активно скупать те, что помельче, не участвовавшие в игре с ГКО.

Как вспоминает Сергей Дубинин, одним из немаловажных итогов решения об объявления дефолта стало также то, что Госдума переключилась с экономических вопросов на импичмент Ельцина, «у них возникла другая платформа, им надо было бороться за то, чтобы провести смену президентской власти». «Слава богу, отвлеклись от экономики. Удалось таким образом с помощью принятых тогда решений заложить основу нормального здорового экономического роста. Я считаю, что решения были своевременными, они были вынужденными, но грамотно отстроенными», — отмечал он.

Левый поворот

Немалую роль в стабилизации экономической и политической ситуации в стране сыграло назначение на пост премьер-министра Евгения Примакова как ставленника умеренно левых сил. Впрочем, СМИ восприняли это событие неоднозначно — левое правительство, а что же дальше? Национализация частной собственности, прекращение российских реформ, эмиссионное финансирование бюджета, а дальше — снова гиперинфляция?

«Опытнейший политик Примаков при всех советах левых хорошо понимал, что в этот раз именно этим политическим силам и ему персонально придется отвечать за последствия», — писали Гайдар и Чубайс в своей книге. Действительно, новый премьер не только отверг радикальные предложения парламента, но и очень быстро договорился с МВФ и Мировым банком о кредитах, в результате чего девятимесячный срок его пребывания на этой позиции ознаменовался профицитом бюджета.

«Механизмы рыночной экономики достигли такой зрелости, что их реакция на кризис оказалась вполне адекватной. Разорялись неэффективные убыточные производства, а компании, способные расти и развиваться, росли и развивались. Долгосрочные последствия выбранной в результате дефолта развилки и последующие действия правительства Примакова привели к тому, что начавшийся в 1997 году и прерванный кризисом 1997-1998 годов экономический рост в России возобновился уже в начале 1999 года и оказался устойчивым на протяжении следующего десятилетия», — отмечали Гайдар и Чубайс.

Не в деньгах счастье

Несмотря на все это, дефолт 1998 года, как оказалось, прежде всего ударил не по кошелькам, а по сознанию россиян в сфере финансов. Да, уже через полтора-два года экономическая ситуация в стране существенно улучшилась, в 2000-м начался рост реальных зарплат и социальных выплат, пошло вверх и потребление. Но отношение россиян к банковской системе еще долгое время оставалось настороженным, притом что большинство населения не держало деньги в коммерческих банках.

Тем не менее в 1999 году, согласно данным соцопросов, всего два процента высказали желание хранить сбережения в них (в 1997 году таких было семь процентов). И даже в 2006-м, когда, казалось бы, все потрясения были далеко позади, эти ожидания так и не вышли на докризисный уровень — тогда таких граждан было шесть процентов.

В своей работе социолог Наталья Бондаренко особо отмечает, что, несмотря на смягчение отрицательного опыта, полученного от дефолта, в массовом сознании страх повторения подобного события сохраняется, притом остается в относительном коридоре 45-55 процентов. Впрочем, страх этот, как показывает статистика, не очень сильно влияет на сиюминутное потребительское поведение россиян. Они просто запомнили: это было, а значит, это может повториться, но что поделаешь — такова, видимо, жизнь.

В 2003 году «Русская служба Би-би-си» в честь пятилетия дефолта провела на форуме своего сайта дискуссию между читателями: каким им запомнилось это событие? Наверное, наиболее ярко общую позицию обрисовал некто, зарегистрировавшийся под ником «Винни Пух»:

«Вообще к отъему денег народ привык, и хотя потеря денег — дело неприятное, в России его переживают спокойнее, чем в других странах. Все понимают, что не в деньгах счастье… И основные массы давно приспособились хранить на черный день в банке (лучше трехлитровой, под кроватью). И после очередного дефолта, не снижая темпов, продолжают зарабатывать, причем заработки чаще делятся на основные и левые, а левые порой превосходят основные, и именно эти левые чаще пропадают от их неправильного использования, а основные, как правило, сохраняются. Конечно, их тоже жалко, но не смертельно — жизнь-то продолжается... и придут новые. Страна-то богатая. Так и живут в России, сегодня вы — завтра вас!»

Провоцировать подростков на создание экстремистского сообщества нельзя, но если вы силовик под прикрытием, то можно. Выпускать из СИЗО подозреваемых иногда можно, но когда это 18-летняя больная девушка — то нельзя. Это максимально краткое описание нашумевшего дела «Нового величия» — движения, которое десятку молодых людей предложил создать предполагаемый сотрудник силовых структур под прикрытием Руслан Д.. Среди них — 18-летняя Анна Павликова и 19-летняя Мария Дубовик. Их вина еще не доказана, но они уже пять месяцев находятся за решеткой. Когда суд отказался изменить Анне меру пресечения на домашний арест и оставил ее в СИЗО, люди вышли на улицы. Их отговаривали московские власти, пользователи Facebook и даже и.о. прокурора округа, но «Марш матерей» все-таки состоялся. И на него пришло несколько сотен людей. «Лента.ру» побывала на нем.

«Не понимаю, как на это спокойно смотреть»

Громкая история о горстке людей, которые чуть ли не в «Макдоналдсе» вдруг решили создать экстремистское сообщество, чтобы свергнуть власть, набирала обороты довольно медленно. Потом в какой-то момент журналистка Анна Наринская задалась вопросом в Facebook: может быть, нужна еще отдельная петиция, матерей? Эта мысль в итоге привела людей на Тверской бульвар.

За час до начала о предстоящей акции в Новопушкинском сквере говорили лишь присутствие съемочных групп и ОМОНа с Росгвардией. Необычно много было именно сотрудниц правоохранительных органов. Впрочем, ведь мужчинам-полицейским нельзя проводить досмотр женщин.

Среди организаторов марша — сама Наринская, актриса Яна Троянова, телеведущая Татьяна Лазарева и их подруги. Все они матери, потому и «Марш матерей». Женщин действительно визуально было больше мужчин, взрослых — больше, чем молодых людей.

За 10-15 минут до начала марша на центр Москвы пролился сильнейший ливень, ветер сломал немало зонтов. Но отменять никто ничего, конечно, не собирался.

«Я не понимаю, как люди, у которых есть дети, могут спокойно на это смотреть? — объяснила «Ленте.ру» Наринская. — Провокационные методы работы с молодыми людьми — это недопустимо».

«Лента.ру»: Как лично вы видите всю эту ситуацию?

Анна Наринская: Моим детям примерно столько же, сколько и фигурантам дела «Нового величия». Дочери — 23, а сыну — 17. И для меня эта история очень близкая. Я ее так и воспринимаю. Я прекрасно представляю, как к моим детям или к их друзьям в доверие втирается какой-то человек, который начинает им рассказывать про борьбу за справедливость, цитировать сцены из «Игры престолов», цитировать их любимых рэперов… Это ведь очень легко.

Мы все прекрасно понимаем, что подростки, а 18-летний человек — это абсолютный подросток, на самом деле очень легко манипулируемые люди. Из-за их восторженности, романтичности и тяги к приключениям. При этом мы живем в России, дико литературоцентричной стране. Это описано в каждой книге классической литературы из школьной программы, как юные люди бросаются на поиски приключений.

То, что этим их качеством злоупотребляют, чтобы состряпать какие-либо дела, меня повергает как мать и как гражданку в абсолютный ужас. Как при такой опасности вообще молодежь может здесь жить, если тебя все время будут проверять на вшивость?

Главный, насколько я понимаю, аргумент против них — это то, что они ездили на какой-то полигон и бросались бутылками с бензином. Я уже, можно сказать, старый человек, мне 50. Но в своем советском детстве я заселилась в новостройку, и весь наш двор на Дмитровском шоссе швырялся бутылками с бензином. Это было излюбленное развлечение мальчишек. Я не говорю, что так нужно делать. Мне это не нравится, и это очень опасно. Но они [фигуранты дела] ни в кого не попали! Более того, это он [сотрудник под прикрытием] их туда увлек.

Я совершенно не вижу, чтобы эта ситуация была уникальной и затрагивала только Машу и Аню и тех, кто с ними сидит. Я считаю, что это ситуация, которая распространяется на любого человека в нашей стране.

Вы писали про волну хейта, под которую попали после объявления «Марша». Чего больше — слов поддержки или негатива?

Слов поддержки все-таки больше. Но и что касается негатива, это ведь необъективная вещь. Все мы знаем, что социальные сети — это некий пузырь, в котором ты находишься, и я тоже вижу свой пузырь, назовем его — либеральных настроений. Это не значит, что я не получаю хейта от либеральных товарищей, которые мне говорят, что «ты еще иди и на колени встань, и моли их помиловать».

Их раздражает сглаженность нашей идеи, идея с игрушками, и вообще, что мы настаиваем на том, что это не общеполитическая акция, которая осуждает режим. Что бы я не думала о состоянии России, сегодня в этой акции я никак это не выражаю. Я и мои подруги выражаем только обеспокоенность конкретно этим судебным делом и ситуацией, в которой оказываются наши дети.

За это я тоже подвергаюсь разнообразным недовольству людей. А то, что другие пишут, что я продалась за печеньки Госдепу, это как раз меня совсем не удивляет.

Для вас важны личные качества этих девочек? Если бы на их месте оказались, скажем, какие-нибудь наглые подростки?

Вы намекаете на то, что на фотографиях она такая миленькая, с единорогом? И если бы она была менее миленькая, я была бы менее тронута? Нет, это не так.

Есть еще такое пугающее мнение: а что, мол, надо было ждать, пока они научатся бросаться коктейлями Молотова?

Мыслепреступление можно увидеть и в словах человека, который так пишет. И его тоже можно посадить. Мало ли что он через год удумает? Неужели правда люди это пишут? Все-таки количество идиотов вокруг поражает. Они просто глупые. Так и передайте.

«Это такая тупая системная разводка»

Дождь немного стих, и на площади собралось несколько сотен людей. МВД говорило о 200 участниках, но к концу акции их было явно на порядок больше.

Телеведущая Татьяна Лазарева объяснила журналистам, что боится того, что подобные «Новому величию» дела станут рутинной для органов внутренних дел.

— Мы, конечно, ожидаем, что их завтра переведут под домашний арест. Но мы же с вами уже много чего ожидали последние несколько лет. Так что можем только надеяться на лучшее, — говорит она.
 — Разливать бензин в бутылки — это нормально?! — кричит вдруг мужчина. Это хорошо известная организация SERB, их здесь трое-четверо, все в кепках с рукописными логотипами.
— Я не очень понимаю, почему я должна отвечать на этот вопрос, — говорит Лазарева. Ее втягивают в диалог.
— Не хотите — не отвечайте. Значит вы поддерживаете разливание бензина по бутылкам, да? И создание организаций.
— Друзья, поздравляю, у нас первый провокатор! — реагирует телеведущая. Она жестом показывает ему, что говорить с активистом не хочет.

— Что это за мимика? Вы балерина, наверно? А кто? Актриса?
— Это ж «серб», что с них взять? — успокаивают в толпе.

Некоторые женщины действительно начинают заводиться. Лазарева еще раз объясняет, что не хочет говорить с мужчиной в кепке с надписью СЕРБ.

— А как вы разбираетесь, с кем вы хотите разговаривать, а с кем нет?
— У меня есть душа и сердце, молодой человек», — парирует телеведущая.

Перепалка продолжается еще некоторое время, а потом опять усиливается дождь. «Сербы» без зонтов, и им, конечно, помочь никто особенно не спешит, хотя между собой участники делятся местом под зонтом весьма охотно. В итоге мужчины-активисты все же пробираются под зонт к молодой девушке. Позже, когда марш начнется, о них все забудут.

Актриса Яна Троянова: Мы, взрослые люди, матери и отцы, должны оказаться рядом с ними. Сейчас не про эмоции. Сейчас нужно включать голову, потому что это дети нашей страны и сегодня они в опасности. Ни нюни распускать, ни эмоционировать я сейчас не считаю нужным.

Я в жизни многое прошла, я хоронила сына и не позволяю тратить силы на эмоции. Нам нужно быть рядом, нам нужно девочкам помочь. Понятно, что «Марш матерей», возможно, ничего не решит, но важно присутствие. Важно, чтобы девочки, и вообще молодежь, понимали, что, если что — мы не останемся в стороне.

«Лента.ру»: Как думаете, дети сейчас под ударом, потому что взрослые бездействуют?

И это имеет место. Я лично видела на митингах все эти ситуации с задержанием молодежи, и ни один взрослый, ни я, ни при мне, не вступился за них. Они сами по себе были вынуждены выкручиваться или уже — заломанные руки, удары по ним и сопровождение в машины.

Еще вчера весь интернет смеялся, что на митинги выходят одни школьники, за Навального и так далее. А сейчас эти дети в СИЗО, и как-то стало не до смеха.

Дети выходят не только за Навального. Они верят себе, когда выходят на улицы. Я это видела на митинге за Telegram. Это ведь их страна. Они имеют право выходить и говорить. Никогда никакой агрессии я не видела от молодых людей. А вот со стороны силовиков я всегда ее видела.

А еще некоторые говорят — какие же они дети в 17-18 лет?

Я себя в 17-18 лет считала взрослым человеком, а сегодня мне 45, и я понимаю, что во мне ребенка больше, чем взрослого. Что касается девочек, то понятно, что девочки совсем сопливые и что их тупо спровоцировали. Это такая тупая системная разводка, и они в лапы системы попали. Это рулетка, которая действовала еще в старой системе, и теперь она возобновилась. Выбор пал на них. Это делается для устрашения большей части молодежи, которая пытается говорить и что-то о себе заявлять вообще.

Обычно про подобные дела говорят, что они либо «палочные», чтобы отчитаться, либо показательные. Это все-таки показательное?

Это и то, и то. И отчитаться, потому что всегда в системе был ценен отчет: столько-то расстреляно, столько-то дел раскрыто, столько-то изменников Родине схвачено.

На организаторов льется много негатива, кто-то говорит, вы только навредите.

У нас, видите-ли, ничего в стране сейчас нельзя. Нужно только сидеть и ждать, чего там решат наши органы.

Вы сейчас где-то снимаетесь? Не боитесь, что позвонят и работодатель будет вынужден…

Мне этот вопрос от всех журналистов, честно говоря, поднадоел. Ведь я иду. И какое кому дело, что я там чувствую? Что бы там потом ни было, это будет потом.

«Стукачество и подставы появляются, когда приближается 37-й год»

«Марш матерей» начинается. Люди довольно спокойно беседуют на неспокойные темы. «Вот сейчас должностные лица в СК говорят, что это профилактическая статья, значит, и посадка девочек — профилактическая? Профилактическая посадка? И внедрение, провокация — тоже профилактические?»

«Следователь присоединился к просьбе отпустить их под домашний арест. А если все попросят больше не генерировать экстремизм, не сажать людей за несогласие — подействует? Очень много вопросов».

На пересечении Тверского бульвара с Большой Никитской «Марш матерей» ждет сюрприз: несмотря на то, что акция не согласована, сотрудники ГИБДД до последнего держат светофор для пешеходов зеленым, чтобы не разделять колонну. На Переходе от Новопушкинского сквера к бульвару такой возможности участникам не предоставили.

В разговорах с прессой часто вспоминают 37-й год.

Ольга: «Меня привела сюда несправедливость по отношению к девочкам и к молодым людям, которые попали таким мерзким образом. Сейчас в России много таких дел. Это и то, что творится в Барнауле, столице экстремизма. Молчать нельзя, нужно выходить, говорить. Стукачество и подставы появляются, когда приближается 37-й год. Я считаю, что девочки не виноваты вообще, потому что это поколение выросло очень свободолюбивым, открытым и доверчивым. У меня самой дети этого возраста».

Екатерина: «Мне очень их жалко. Я очень боюсь российской тюрьмы. Я по новостям и по рассказам очевидцев, опубликованным в открытом доступе, представляю то, что там творится. И этого представления мне достаточно, чтобы очень сильно ее бояться. И тем более применительно к детям. Я думаю о девочках и с одинаковым ужасом представляю, что это я сижу в тюрьме. Причем сижу ни за что. Когда я узнала подробности дела "Нового величия", я подумала, что я не хочу, чтобы моя страна была такой».

Марш доходит до площади Арбатские Ворота. Конечная цель — здание Верховного суда. На перекрестке участников опять пропускают, сотрудники ГИБДД блокируют движение автомобилей.

«О! Давно я не встречал гадюки и что-то не скучал в разлуке», — цитирует одна из женщин детского писателя Бориса Заходера.

Мужчин, кстати, немало, в том числе известных. В Новопушкинском сквере был архитектурный критик и журналист Григорий Ревзин, весь марш с участниками прошел журналист Дмитрий Быков, без зонта и в насквозь мокрой футболке «Отец тоже мать».

Мужчины тоже припоминают репрессии.

Дмитрий (не Быков, его тезка): «Беспредел и лицемерие все усиливаются и усиливаются. Я банально скажу, что это методы конца 30-х годов. Этот абсурд отвратителен и мерзок. У меня дочь, ей 16 лет. Я только за, если она будет участвовать в митингах. Страшно, конечно, немножко. Но пока до крайней степени у нас не дошло — можно».

Александр: «Последние годы молодежь проснулась, она не хочет жить под этим давлением и стала выходить на акции, создавать неформальные организации. Это очень озаботило власть, и она стала фабриковать подобные процессы с помощью провокаторов, совершенно беззаконными путями. Я пришел, потому что я протестую против таких действий, я хочу либерализации всех сфер.

Я прошу и требую освобождения девочек из так называемого "Нового величия". У меня двое детей, они сейчас здесь со мной. Они ходят на митинги уже лет 10. Я хочу, чтобы они были граждански активные, неравнодушные, чтобы их волновало то, что происходит в стране, и не были просто наблюдателями.

Я давно участвую в оппозиционном движении, и лет восемь назад не было такого количества молодежи. Мы были этим серьезно озабочены, что на улицах люди 40, 50, 60 лет. Было обидно, когда мы выходили все седые, с бородами. Буквально за последние несколько лет все изменилось».

«Детям не место в камере»

Наконец, «Марш матерей» подходит к Верховному суду. В нем горят окна, но любопытства никто не проявляет и не выглядывает на улицу. Организаторы усаживают игрушки — пони (любимого персонажа Ани, которая сидит в СИЗО), коней, множество медведей — к двери суда и призывают всех сделать то же самое, после чего завершить акцию. «Если бы не дождь, то вы бы увидели, как я плачу, — обращается Анна Наринская. — Потому что это ужасно трогательно, что вы все пришли».

На этом акция завершилась, но никто не собирается уходить. Люди начинают скандировать, сначала просто «Свободу!», потом «Детям не место в камере!». Узкая односторонняя улица перед судом заблокирована, гудят машины, которым не дают проехать. Через громкоговорители полицейские призывают митингующих покинуть проезжую часть. Становится тревожно. Лозунги сменяются на «Позор!», «Свободу политзаключенным!» и «Отменить два-восемь-два!». Кто-то в толпе выкрикивает, что забыли о детях. О детях вспоминают. Женский голос через громкоговоритель умоляет расходиться, а автомобиль ГИБДД буквально пробивает ручеек для машин. Появляется ОМОН. Он цепочкой прикрывает проезжую часть. Скандирование продолжается более получаса, более получаса полиция призывает уходить.

Наконец понемногу участники расходятся. Никто не задержан. Как гласит слоган мультфильма My Little Pony, «Дружба — это чудо».

На четверг, 16 августа, назначено рассмотрение ходатайства о смягчении меры пресечения, чего попросили и следователи. Если ничего не изменится, Аня и Маша пробудут в СИЗО до 13 сентября.

P. S.: Какое же приятное чувство — писать про акции, в которых нет задержанных.

В девятый раз в Москве прошли Игры победителей, участниками которых по традиции стали дети, преодолевшие тяжелые заболевания и сумевшие вернуться к обычной жизни. Проект был придуман и воплощен волонтерами фонда «Подари жизнь», созданного более десяти лет назад для поддержки детей с онкологическими и тяжелыми гематологическими заболеваниями. Уже после первых случаев выздоровления детей активисты фонда поняли, что на этом их помощь не должна заканчиваться и придумали проект мини-олимпиады.

Поверить в себя

Как говорит учредитель фонда актриса Чулпан Хаматова: «Мы хотим, чтобы участники “Игр победителей” до конца поверили в себя после долгого и сложного лечения, когда их жизнь была полна ограничений». «Ребенок выздоровел, а дальше оказывается, что болезнь дала ему не только опыт, но и новые страхи, ограничения, комплексы. Поэтому нужна реабилитация после долгих месяцев, а иногда и лет, проведенных в больничной палате», — рассказывает она. «После этих Игр одна девочка написала нам в книге отзывов: “Спасибо за возможность забыть об инвалидности и боли”. А другая встала с инвалидной коляски и прошла дистанцию ходьбы на костылях. Многие родители говорят, что дети наконец-то перестают бояться жить активной, нормальной жизнью, перестают чувствовать себя изолированными от мира. И это то, ради чего мы и делаем Игры», — говорит Хаматова.

Основная задача Игр — показать, что рак излечим. Потому что иногда, хоть и через годы, дети возвращаются в обычную жизнь. Разные дети — от 7 до 16 лет, прошедшие через разные онкологические заболевания. Иногда вообще нельзя понять, что они чем-то болели. При этом участники по-настоящему соревнуются в шести видах спорта.

Мероприятие с самого начала проходит на высоком уровне. Например, уже в первый год в Играх приняли участие около двухсот детей из восьми стран мира. В этом году в Москву приехали уже почти 600 участников из 14 стран. Россию представляют дети из 32 регионов, большую помощь им оказывают региональные фонды и иногда — местные власти. По условиям проведения соревнований, организаторы берут на себя все расходы по проживанию, питанию и транспортировке детей в Москве, но до столицы им приходится добираться собственным ходом. Обычно это решается с помощью местных фондов. Однажды дорогостоящую поездку участницы Игр из Магадана профинансировало региональное правительство.

Нужные деньги

«Конечно, "Игры победителей" не были бы возможны без помощи спонсоров», — отмечает в этой связи Чулпан Хаматова. «Это компании, которые направляют на организацию мероприятия свои рекламные бюджеты. Фонд "Подари жизнь" пожертвования на организацию Игр не тратит», — рассказывает она.

Вообще вопрос финансирования связан с рядом проблем, поскольку, согласно уставу, тратить деньги благотворителей, присланные на лечение детей, фонд не может. И хотя у «Подари жизнь» есть свой пул компаний-спонсоров, не все их средства можно использовать. Например, на проведение масштабных мероприятий не могут идти деньги, проведенные самой компанией через балансовую строчку «благотворительность». Поэтому фонд создал автономное некоммерческое объединение «Игры Победителей», которое может использовать для подготовки и проведения Игр, что позволяет привлекать к работе спонсорские бюджеты.

Последние три года главным, генеральным спонсором Игр победителей является компания «Гослото», входящая в состав холдинга S8 Capital. Основатель холдинга Армен Саркисян принимал личное участие в работе фонда с момента его создания. «Вот уже три года подряд "Гослото" — генеральный партнер Игр», — рассказывает Чулпан Хаматова. «Это значит, что без участия компании ничего не могло бы состояться: приезд детей, их расселение, сам праздник и многое другое. А еще это не только спонсорский вклад, это личный вклад в наш праздник многих сотрудников компании — я каждый год вижу у нас на Играх волонтеров в желтых футболках "Гослото"», — подчеркивает она. Хаматова также отмечает, что «с Арменом Меружановичем мы дружим более 10 лет, он поддерживает нас во многих проектах. И всегда выручает нас в самых сложных, казалось бы, безвыходных ситуациях».

Отдающие себя

Волонтерская помощь — еще одна важная составляющая, без которой проведение Игр было бы невозможно. «Это люди, которые абсолютно безвозмездно все свое свободное время тратят на то, чтобы организовать приезд участников, встретить их, придумать им тут культурную программу и многое другое. Кстати, артисты и спортсмены, которые приходят награждать детей и просто поддержать их — тоже волонтеры», — рассказывает Чулпан Хаматова.

В этой связи надо сказать, что среди волонтеров можно встретить много узнаваемых лиц: звезд кино, театра, спорта, телевидения, что очень ценно для приехавших из всех концов страны детей. В 2018 году на площадке Игр работали актеры Юлия Пересильд и Дарья Мороз, Андрей Леонов и Петр Федоров, выдающиеся спортсменки Екатерина Гамова и Вера Шиманская, телеведущие Валдис Пельш и Екатерина Стриженова, певицы Светлана Лобода и Зара и многие другие.

Волонтерская армия — это важная составляющая работы любого фонда. А «Подари жизнь» — один из лидеров российского волонтерского движения. Только в Москве несколько тысяч человек оказывают поддержку восьми больницам: играют с маленькими пациентами, читают им книги, показывают спектакли, дежурят в донорском call-центре, покупают хозяйственные средства, возят детей на машинах. Работа требует определенных эмоциональных затрат, но «Игры победителей» легко их компенсируют.

«Это, конечно, фестиваль какого-то чистого восторга», — делится своими впечатлениями организатор Игр, бессменный руководитель проекта «Игры Победителей» Надежда Кузнецова. «По энергии и вовлеченности детей в соревнования ты никогда не подумаешь, что еще недавно они переносили бесконечные сеансы химиотерапии. Они бегают, они соревнуются, они болеют друг за друга, они кричат. Как мама двоих детей я много внимания обращаю на мам выздоровевших детей. Казалось бы, все, можно забыться, болезнь отступила, но они так привыкли жить в постоянном напряжении, что это, кажется, никогда не закончится. Но именно на стадионе я стала ловить этот момент, когда мам вдруг отпускает и они забывают о пережитом тяжелом опыте. Это все очень много стоит и для них самих, и для нас, волонтеров, которые устраивают для них праздник», — рассказывает она.

Как отмечает Надежда, волонтеры с удовольствием записываются на Игры. Обычно в них принимает участие до 600 волонтеров-вожатых. Вожатый проводит с детьми пять дней, плюс — принимает участие в экскурсионной и концертной программе.

Надежда также рассказала немного об истории движения. «В 2006 пришла в больницу, еще даже фонда не было, просто пошли делать новогодний праздник детям в больнице и остались. «Три года была волонтером, и Игры выросли из больничного волонтерства. Находясь в больнице, проживая с ребятами все, хочется перенести внимание от проблем: кровь, деньги, лекарства, хочется показать, что работа не заключается в проблемах. Ведь многие дети выздоравливают», — подчеркивает Кузнецова.

По ее словам, после того как в 2010 году стали проводить Игры победителей, волонтерство приобрело еще один дополнительный смысл. «Ты видишь тех же детей не в больничных палатах. И уже не жалость, не желание помочь. Ты испытываешь огромное счастье. Дети сумели победить, выздороветь, закалить свой характер», — подводит итог Надежда Кузнецова.

Со времени трагедии в кемеровском ТЦ «Зимняя вишня» прошло более четырех месяцев. Кемеровчане до сих пор переживают ее последствия — боль не утихла. Говорить об этом непостижимом горе с людьми посторонними никто особенно не хочет. Но анализировать произошедшее между тем не отказываются, при этом стараясь разобраться в глубинных причинах тяжелой жизни в регионе. О том, как вместе с временами меняются жители города, в материале «Ленты.ру».

Нетипичная Сибирь

Самолеты всех авиакомпаний прилетают из Москвы в Кемерово ранним утром. В лучах восходящего солнца путешественник с удивлением видит далеко не сибирский пейзаж — вместо полагающейся непроходимой тайги кругом простираются возделанные поля, автомобильные дороги, видно огромное количество городов и сел. Кузбасс — самый агломерированный регион в Сибири, тут самая высокая плотность населения, да и природные условия весьма привлекательны для сельского хозяйства. Здесь вызревают не только груши и вишни, но даже арбузы и дыни. Оказывается, там, где в изобилии имеется каменный уголь, и температура земли выше, чем в соседних регионах.

Природа наделила этот край большими богатствами. Что значит Кузбасс для России? Это почти 60 процентов добычи каменных углей, а по значительной группе марок особо ценных коксующихся углей — все 100 процентов. Кроме того, 13 процентов чугуна и стали, 23 процента сортового стального проката, более 11 процентов алюминия. И еще — различные высокотехнологичные сплавы, химические волокна и нити, шелковые ткани, шахтные скребковые конвейеры. Казалось бы, жизнь в области должна быть сказкой, а между тем в регионе самый низкий прожиточный минимум в Сибири. Зарплаты ниже общероссийских процентов на двадцать, а среднедушевой доход — на целую четверть.

Приземлившись, вы видите, что реальность гораздо прозаичнее того, что казалось чем-то необыкновенным с воздуха. Нет, конечно, есть регионы в России и похуже Кемеровской области, однако среди бедных областей уж точно нет столь щедро одаренных природой. «Кемерово, как и остальные города Кузбасса, регион ранней индустриализации 20-х и 30-х годов прошлого века, с высоким престижем шахтерского труда. В 90-х быстро ушли в прошлое хорошие зарплаты. А условия труда даже в советское время были очень тяжелыми. Шахтеры стали бузить — на этой волне и выдвинулся Аман Тулеев», — говорит профессор МГУ, директор региональной программы Независимого института социальной политики Наталья Зубаревич в интервью «Эху Москвы».

Прошло больше четырех месяцев с тех пор, как после страшной трагедии в ТЦ «Зимняя вишня» под давлением общественного мнения ушел в отставку губернатор Кемеровской области, и хоть не в характере сибиряков жаловаться, но разговор о житье-бытье неизбежно скатывается к, скажем так, анализу деятельности Амана Тулеева — человека, как говорили все наши собеседники, недюжинных талантов и, безусловно, прекрасного оратора.

Бывший губернатор

Об Амангельды Тулееве кемеровчане вспоминают как-то вдруг, как кажется порой, без всякого прямого повода и без какого-либо нажима. Советский проспект — главная улица города, шедевр сталинской архитектуры — перекопан вдоль и поперек. «Вот! Прокладывают трубы. Наконец-то меняют», — ворчит водитель застрявшего в пробке такси. Потом, сделав мхатовскую паузу, добавляет с энтузиазмом: «Столько лет Тулеев не мог этого сделать. Не хотел такой ерундой заниматься». О нем ходит теперь много мифов. Например, Тулееву ставят в вину то, что многие кемеровчане свои машины регистрируют в Новосибирской и Томской областях, объясняя это каким-то необыкновенным налогом на автотранспортные средства, который якобы ввел бывший губернатор.

Между тем у этой истории есть вполне прагматическое объяснение, и ее корни уходят приблизительно в 2013 год. Именно с этого времени катастрофическим образом стали падать прямые инвестиции в регион — за три последующих года они снизились на целых 40 процентов, и это один из многих печальных рекордов области. А это будущие рабочие места — и народ сразу почувствовал перемены. Как следствие, другое «достижение» края — активная миграция.

Причем уезжать стали не столько в Москву и Санкт-Петербург, что характерно для северных и дальневосточных регионов, сколько в соседние города — Новосибирск, Томск и Красноярск. Сравнение с более благополучными соседями приходилось слышать постоянно. «В Томске буквально кипит жизнь, — говорит Алексей, студент Кемеровского университета. — Даже сравнивать наши города нельзя, хотя Томск такой же по численности населения город, как наш. Да и находится он всего в трехстах километрах».

«На одном из городских мероприятий мне показали готовый салат. На этикетке значился производитель из Томска. Понятно, что никто его там не делал и не вез сюда за триста километров — его приготовили в Кемерово. Просто предприниматель решил зарегистрироваться там, потому что условия для малого и среднего бизнеса у нас самые плохие», — утверждает Юрий Скворцов, депутат Кемеровского городского совета с 1996 года и бывший соратник Амана Тулеева.

Социализм в отдельно взятом субъекте федерации

В Кемерово до сих пор помнят, как в 90-х годах взошла политическая звезда Амана Тулеева — имя защитника шахтеров гремело по всей стране. С ним связывали многие надежды — казалось, что с его победой будут решены все проблемы региона. «В 90-х годах началась тяжелейшая ломка угольной промышленности, и Тулеев смог ее оседлать, — продолжает Наталья Зубаревич. — Он отстаивал интересы региона. Позже — федералов. И люди были ему за это искренне благодарны. Будучи человеком сильным, он смог бизнес построить так, что все были вынуждены платить "социальную десятину". Люди это видели, так как это активно пиарилось. И лично Тулеев никогда не воспринимался как коррупционер».

Бытовая коррупция и вправду была побеждена. Сошли на нет разборки полукриминальных структур, терзавших угольную промышленность региона — но прежде всего потому, что в Кузбасс зашли крупные и солидные российские компании. У любого популистского действия есть всегда обратная сторона. «Когда мы в 2002 году впервые мерили бытовую коррупцию в области, она вошла в пятерку самых некоррумпированных регионов России. Но зависимость такова, что чем ниже коррупция на бытовом уровне — тем она выше в деловой сфере. Это закон, который статистически прослеживается очень хорошо, — утверждает президент фонда «Индем» Георгий Сатаров. — Контроль над бизнесом ничем не отличим от поборов. Ведь недаром с его заместителями были проблемы. А с 2010 года стала расти и бытовая коррупция».

«Предпринимателям все годы правления бывшего губернатора не давали развиваться. Тулеев все процессы замкнул на себя. Без его прямого указания, прямой санкции никто не смел ничего сделать. Но ведь для того, чтобы исполнять, тоже нужна инициатива», — утверждает один из региональных лидеров «Опоры России», предприниматель из Юрги Владимир Ксенофонтов. Результат экономической политики Амана Тулеева теперь виден всем: доходы бюджета немного поправились в 2017 году, и только благодаря чрезвычайно удачной конъюнктуре на угольном рынке. Областной бюджет тратит деньги на непроизводительные расходы, называя это социальными выплатами. На развитие экономики региона и создание новых рабочих мест никаких ассигнований практически не предусмотрено.

Свой среди чужих, чужой среди своих

«Меня называют в рядах прогрессивной оппозиции "протулеевским человеком", а в окружении бывшего губернатора — врагом номер один», — говорит Юрий Скворцов, бывший помощник Амана Тулеева в бытность его председателем Законодательного собрания области. Он как никто другой имеет моральное право критиковать бывшего губернатора, так как из-за его принципиальной позиции поддержать на выборах Тулеева он был по личному распоряжению Геннадия Зюганова исключен из состава ЦК КПРФ.

«Тулеев — достаточно авторитарный человек, но сейчас время требует коллективных решений и обсуждений. Он всегда проявлял неприятие любой противоречащей его собственной точки зрения, даже конструктивной. В кадровой, сугубо профессиональной политике он не терпел малейшего намека на какую бы то ни было самостоятельность, — вспоминает бывший соратник. — Но ведь уже изменилось время. Стала другой работа регионов и с федеральным центром — сейчас нужно много работать с министерствами, участвовать в различного рода федеральных программах. Он ревностно относился и к главам муниципальных образований, и даже к своим заместителям, которые проявляли какую-то активность. Он перестал слышать людей. Любая критика воспринималась болезненно — в штыки».

«Он пытался все завести на себя — это создавало отсутствие оперативности в принятии управленческих решений. И, конечно, доверие людей на последних этапах, особенно с 2014 года, стало иссякать. В результате мы погрязли в коррупционных скандалах. Окружение обнаглело и работало так, как будто последний день наступил. И в результате они его просто подставили. А у него не было сил все это еще раз переломить. Он сделал для региона очень много, но последними годами перечеркнул все хорошее», — уверен Юрий Скворцов.

Почему Тулеев так неуклюже, мягко говоря, вел себя во время трагедии? «Его главной ошибкой было то, что решение об отставке надо было принять своевременно. Но он действительно хотел удержаться. Он думал, что он — и только он — может руководить регионом, — продолжает комментировать события того печального времени Юрий Скворцов. — Результатом всего этого была неполная информация, на чем и возникли самые чудовищные спекуляции, которые только усугубляли эмоциональное состояние кемеровчан».

Становится понятно, почему жители региона до сих пор вспоминают бывшего губернатора, часто отдавая дань сделанному им. Нет, никто не винит его в трагедии «Зимней вишни», но эта беда, по словам Юрия Скворцова, «разделила жизнь на "до" и "после", переломала многие судьбы, а мы просто хотим научиться заново жить».

Продолжение следует

Друзья! Вот уже два с половиной года вы помогаете спасать детей. Благодаря вам удалось вернуть жизнь более чем пятидесяти тяжело больным малышам. Возможно, это лучшее, что мы с вами сделали за это время. Случай, который сегодня представляет «Лента.ру» в совместном с Русфондом благотворительном проекте, уникален. У семилетнего сирийского мальчика Юсифа Юсифа рак крови. Помочь ему взялась доктор Лиза, но она погибла. Полтора года ребенка лечили химиотерапией, возможности которой уже практически исчерпаны. Теперь Юсифа спасет только пересадка костного мозга, взятого от донора — его родного брата. Оба сейчас в Петербурге, куда их вместе с отцом доставили российские военные. Вот история Юсифа и его семьи.

Юсиф родился в сирийской деревне Кхейте. Когда ему было два месяца, началась война. В дом, где жила семья мальчика — мама, папа и двое малышей, — попал снаряд.

— Первый снаряд угодил в соседский дом, оставил от него дымящиеся руины, — вспоминает Муайад, отец Юсифа. — Второй разорвался еще ближе, из-за этого у нас вылетали все стекла, а третий снаряд вообще разрушил полдома.

Муайад с беременной женой и двумя маленькими сыновьями чудом остались живы — успели укрыться от обстрела. Район окружили террористы. Не стало самого необходимого: еды, воды, электричества. От голода семью спасал небольшой огород, несколько кур и овец.

— Ничего, война скоро кончится, — успокаивал Муайад жену и малышей. — И тогда мы восстановим и дом, и нашу деревню. Надо потерпеть.

Но война не кончалась.

Самым радостным событием в жизни Юсифа был день, когда папа подарил ему футбольный мяч. Юсиф не выпускал его из рук ни на минуту. Местные мальчишки предлагали ему обменять мяч на целую горсть патронов, но Юсиф отказался. Каждый день он выносил мяч на улицу, играл в футбол, а перед сном протирал его чистой тряпкой и укладывал рядом с собой.

Через год все изменилось.

Юсиф отдал футбольный мяч старшему брату Надалю.
— Не могу больше играть, — сказал мальчик. — Мяч такой тяжелый, мне трудно за ним бегать.

Юсифа было не узнать. Активный и жизнерадостный прежде, он вдруг стал безразличным, сильно похудел.

— Я повез сына в больницу в соседний город Тартус, — рассказывает Муайад. — Там провели обследование. Врач сказал, что у Юсифа рак крови. Ему было тогда четыре года.

Где лечить мальчика? Большинство больниц в стране разрушено, лекарств нет. Единственно возможным вариантом оказалась университетская клиника Тишрин в соседней провинции Латакии. Туда российские военные привозили лекарства и необходимое оборудование.

У мальчика взяли пункцию костного мозга. Диагноз подтвердился. Юсифу назначили гормональное лечение, но его состояние только ухудшалось: количество лейкоцитов и бластов в крови зашкаливало, поэтому через два месяца мальчику провели химиотерапию.

— Когда дети лежат в онкологии, им после химиопрепаратов все безразлично. Это ведь жуткие страдания, — рассказывает Мария Джнад, врач-реаниматолог из клиники Тишрин. — Юсиф был не по годам маленький, очень худой. Тоненькие руки, все синие от капельниц. Вы бы видели его глаза! В них боль и усталость. Прошло немало времени, прежде чем он привык ко мне, мы подружились.

Нового друга Юсиф называл просто Машей. Он всегда с нетерпением ждал, когда у Маши будет дежурство, и она расскажет про Россию, где жили ее родители.

— Там есть снег? — спрашивал Юсиф. — Когда выздоровею, я обязательно туда поеду.

Болезнь между тем не отступала. Вдобавок у Юсифа на основной химиопрепарат — аспарагиназу — началась сильнейшая аллергия. Лечение пришлось проводить без него. Вскоре врачи объявили: ребенку срочно требуется трансплантация костного мозга. Без этого он не выживет. Но в Сирии трансплантация невозможна.

Однажды в больницу приехали российские миротворцы, привезли подарки и медикаменты от фонда «Справедливая помощь». Вместе с ними была доктор Лиза — Елизавета Глинка, руководитель фонда. Муайад пытался к ней прорваться, но желающих поговорить с известным доктором из России было слишком много, и до него очередь не дошла.

Про Юсифа доктору Лизе рассказала Мария Джнад и сразу получила ответ: «Пришли мне его анамнез, подумаем, что можно сделать». Вскоре доктор Лиза позвонила и попросила Марию подготовить документы для Юсифа.

— Она понимала, что здесь мальчик умрет, и предложила перевезти его в Россию, — вспоминает Мария. — А через несколько дней я узнала, что самолет, в котором летела Лиза, разбился...

Состояние Юсифа ухудшалось с каждым днем: начались головокружения, слабость, отеки. Нужно было срочно найти донора для пересадки костного мозга. Для этого требовалось проверить на совместимость кровь ближайших родственников.
Пробирки с образцами крови Юсифа и его родных доставили на военном самолете в Петербург, в НИИ детской онкологии, гематологии и трансплантологии имени Р.М. Горбачевой. Оплатить типирование помог Русфонд.

В качестве донора подошел старший брат Надаль. Петербургские врачи сообщили, что ждут Юсифа на лечение.

В конце июля Юсиф вместе с отцом и будущим донором Надалем прилетели в Петербург. В аэропорту, когда Юсифу предложили сесть в инвалидную коляску, он отказался. И пошел с папой и братом пешком.

В больнице сирийского мальчика волонтеры буквально завалили конфетами и подарками.

— Это все мне? — не верил своим глазам Юсиф. — Я столько игрушек даже в магазине не видел.

На осмотре в клинике мальчик первым делом предупредил заведующего отделением:
— Мне сейчас нельзя умирать. Надо строить дом, папе помогать.

Врач понимающе похлопал по плечу:
— Ну раз так, готовься к лечению. Дом и папа — это серьезно.

Заведующая отделением НИИ детской онкологии, гематологии и трансплантологии имени Р.М. Горбачевой Олеся Паина (Санкт-Петербург): «У Юсифа острый лимфобластный лейкоз, очень высок риск рецидива. К сожалению, мальчик не мог получить адекватного лечения на родине. Чтобы уточнить статус заболевания, мы провели полное обследование, выполнили пункцию костного мозга. У ребенка аллергическая реакция на некоторые лекарства. По результатам обследования мы назначили курс химиотерапии с эффективными препаратами, чтобы достичь ремиссии».

Для спасения Юсифа Юсифа не хватает 1 641 040 рублей.

Дорогие друзья! Если вы решите помочь Юсифу Юсифу, пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято.

СПАСТИ ЮСИФА

Для тех, кто впервые знакомится с деятельностью Русфонда

Русфонд (Российский фонд помощи) создан осенью 1996 года как благотворительный журналистский проект. Письма о помощи мы размещаем на сайте rusfond.ru, в газетах «Коммерсантъ», интернет-газете «Лента.ру», эфире Первого канала, социальных сетях Facebook, «ВКонтакте» и «Одноклассники», а также в 170 печатных, телевизионных и интернет-СМИ в регионах России.

Всего частные лица и компании пожертвовали в Русфонд свыше 11,884 миллиарда рублей, на эти деньги возвращено здоровье более чем 20 тысячам детей. В 2018 году (на 9 августа) собрано 950 144 752 рубля, помощь получили 1353 ребенка. В 2017 году Русфонд вошел в реестр НКО – исполнителей общественно полезных услуг, получил благодарность Президента РФ за большой вклад в благотворительную деятельность и президентский грант на развитие Национального регистра доноров костного мозга.
Серьезная поддержка оказана сотням многодетных и приемных семей, взрослым инвалидам, а также детдомам, школам-интернатам и больницам России. Фонд организует акции помощи в дни национальных катастроф. Русфонд помог 118 семьям моряков АПЛ «Курск», 153 семьям пострадавших от взрывов в Москве и Волгодонске, 52 семьям погибших заложников «Норд-Оста», 100 семьям пострадавших в Беслане.

Фонд — лауреат национальной премии «Серебряный лучник», награжден памятным знаком «Милосердие» №1 Министерства труда и социального развития РФ за заслуги в развитии российской благотворительности. Руководитель Русфонда — Лев Амбиндер, член Совета при президенте РФ по развитию институтов гражданского общества и правам человека, лауреат премии «Медиаменеджер России» 2014 года в номинации «За социальную ответственность медиабизнеса».

Дополнительная информация о Русфонде и Отчет о пожертвованиях региональных бюро Русфонда.