В прошлом году впервые прошла премия «Headliner года», в которой стать номинантом и проголосовать мог любой желающий. В этом году событие состоится вновь. На этот раз кроме народного голосования пройдет и профессиональное. «Лента» поговорила с экспертами премии о «женской силе», любимом деле и мудрости уборщиков

Номинация «Бизнес». Анна Рудакова, основатель и директор премии и форума Woman who matters, генеральный директор компании Get Better Audioguide, совладелец бренда Laneige Collection, основатель нескольких благотворительных фондов:

Иногда сидишь с инвесторами, предлагаешь что-то, думая, что ты единственный носитель уникальной идеи. И чуть ли не в тот же час где-то в мире возникает похожий проект. Мы живем в такое время, когда все идеи на поверхности — воровать ни у кого не нужно. Дело только в скорости: если не ты сделаешь, то кто-то другой.

Но есть и другие ситуации. У нас в стране много примеров того, как люди берут за образец западный пример и вносят что-то свое — возьмите того же Дурова. Все смотрят на то, какие тренды существуют, что происходит в США. Всякий, делая проект, добавляет свою изюминку. И проект, конечно, будет отличаться от всех остальных, ведь каждый человек делает любое дело по-своему.

Все, у кого эта изюминка «выстреливает», становятся хедлайнерами. Как здание бывает высоким — так и человек. Так вот, хедлайнер — это человек, который дорос до самой вершины. Эта высота включает в себя профессионализм, этические качества и пользу для общества в целом.

Сейчас многие корпорации помогают своим конкурентам выживать. Это компании, готовые делиться опытом, чтобы конкуренты становились сильнее, чтобы вместе делать глобальные изменения, которые выгодны и для каждого отдельного участника рынка и полезны для общества. В мире идет тенденция именно на это — чтобы быть социально полезными.

Раз уж начали о тенденциях, то вот еще одна: раньше говорили что главное — это IQ, потом — что EQ, а теперь появилась «женская сила». Потому что сейчас говорят о том, что необходимо пускать женщин в советы директоров. Женщины создают дополнительные эффекты: может возрасти цена акций компании. Например, в Alibaba 49 процентов сотрудников — женщины. Причем это не дань моде — Джек Ма, основатель компании, говорит, что они очень помогают росту бизнеса и что женщины в целом работают намного лучше мужчин. Причина простая: у них выше так называемый LQ — коэффициент любви. Согласно взглядам Ма, любая компания должна делать свое дело с любовью и заботой, и именно это женщины умеют лучше мужчин. Я буду голосовать за женщин, потому что сейчас в бизнесе это недооцененный потенциал.

Номинация «Спорт». Александр Капер, российский бегун-путешественник, популяризатор беговых видов спорта и здорового образа жизни, победитель премии «Headliner Года» в номинации «Спорт» в 2017 году, бизнесмен, член «Русского географического общества»:

В прошлом году я пробежал восемь тысяч километров за 200 дней. То есть каждый день я пробегал по марафону. Я получил немало премий кроме «Headliner года» в номинации «Спорт». Почему именно я? Тенденция на бег существует не первый год, но в основном все занимаются однотипными фестивалями и марафонами. То что сделал я — выделяется из общего тренда — поэтому и стало лучшим. Нужно задавать течения, а не следовать им.

Главное, что нужно помнить: необходимо делать то, что любишь. Именно тот, кто старается делать свое любимое дело лучше всех, становится хедлайнером, а не тот, кто задался целью: «Ну все, в следующем году стану хедлайнером». Если бы вокруг меня не было журналистов, если бы я не получал премии, я бы все равно бегал. Я выхожу на дистанцию, узнаю мир, коммуницирую с ним. Я просто бегу и получаю удовольствие. Мне не все равно, как мои поступки воспринимают окружающие, ведь это тоже часть результата — привлечение к тому, что я делаю — к бегу — внимания. Но это не самоцель. Если просто нацеливаться на победу, занимаясь нелюбимым делом, рано или поздно перегоришь.

Организаторы премии ищут людей, которые совершили значимые поступки — нечто яркое, удивительное, необычное. Здесь выбирают лучших представителей индустрии за минувший год.

Для меня хедлайнер в широком смысле — это тот, кто стремится к лучшему, кто побеждает себя день за днем. В моей жизни что ни человек — то настоящий хедлайнер. Сами посудите, любой из нас в чем-то да является мастером. Это не обязательно профессиональные достижения — это может быть умение общаться, например. У меня своя мебельная фабрика. Есть на ней разнорабочие, сотрудники сборочного цеха. Присматриваешься к людям и видишь, что кто-то бывает очень мудрым в житейском плане, кто-то — мастер своего дела, кто-то — гений в переговорах — разве это не достижения? Задача экспертного совета в том, чтобы разглядеть изюминку. Я стараюсь это делать всегда, и если не получается — значит я плохо смотрел.

Номинация «Наука, инновации, образование». Наргиз Асадова, заместитель главного редактора и ведущая передач радиостанции «Эхо Москвы», основатель и директор «Школы профессий будущего «КрашПРО»:

Я не думаю, что ученые берутся за то или иное исследование, рассчитывая получить премию «Headliner года». Конечно, наука не может существовать без денег. Но большие гранты на научные исследования дают в других институтах. Очень часто тема будущего исследования возникает еще во время обучения в университете. Проходят годы, иногда десятилетия, прежде чем человек возглавит лабораторию, которая, к примеру, исследует лекарства от рака. Быстрых побед в науке не бывает.

Задача членов экспертного совета премии «Headliner года» — выбрать ученых, которые уже чего-то достигли, а их работа оказала влияние на общество.

Забавно, я три года вела передачу «Наука в фокусе» на «Эхе Москвы» — и все время спрашивала у ученых в студии: вот вы изучаете какие-нибудь кварки, например, а что нам-то, нам, простым обывателям что от этого? Это очень смешной вопрос для человека из науки. Но обыватели привыкли, что все должно быть полезно. Правда, при этом мы забываем, что если не заниматься фундаментальной наукой, то этой самой пользе просто неоткуда будет взяться. Но в данном случае, поскольку «Headliner года» — общественная, а не строго научная премия, мы можем себе позволить рассуждать о терминах пользы для общества.

Люди, занимающиеся общественными делами в России, склонны к эмоциональному выгоранию. Проблем очень много, они огромные, ими десятилетиями никто не занимался. Признание обществом твоих заслуг дает силы двигаться дальше. Дело не в деньгах, хотя они и важны. Дело в том, что человеку скажут, что он молодец, он поймет, что люди его оценили, у него появится энергия и силы двигаться дальше. Признание облегчает жизнь. Поэтому и была задумана премия «Headliner года» — чтобы подчеркнуть заслуги людей перед обществом. Это очень важно для формирования гражданского общества.

Кто такой хедлайнер не просто сказать. У каждого из экспертного совета есть, наверное, некие свои критерии, хотя есть и общие. В нашей номинации мы ориентируемся на то, скольким людям помогли номинанты, если это возможно измерить. Потом смотрим, насколько актуально это направление. Россия в этом плане — прекрасная страна. Здесь так много проблем, что никогда не будет скучно. Не надо мучиться, выискивать, как в Швейцарии.

Номинация «Культура». Георгий Урушадзе, генеральный директор Национальной литературной премии «Большая книга», директор «Центра поддержки отечественной словесности»:

Талантливый человек не подходит к творчеству с линейкой: два миллиметра страданий и пять миллиметров красоты — такое вычислить невозможно. Искусство, культура — это не спорт, здесь надо чувствовать.

В Екатеринбурге придумали простую, но эффективную кампанию: по книге Сальникова «Петровы в гриппе и вокруг него» в муниципальной библиотеке сделали карту. Вот здесь героиня села в трамвай, здесь — Петровы живут. Это привлекает внимание людей, вовлекает людей в чтение, даже развивает туризм. Хотя интерактивная карта не нами придумана! Просто вовремя и с творческим подходом использовали уже известную технологию — и получилось нечто уникальное. В Петербурге есть книжный магазин «Подписные издания», который существует уже долгие годы — сейчас им управляет молодой парень: он сделал кофейню — вроде бы ничего прорывного, но «издания» вошли в один из путеводителей по Петербургу. Количество книжных магазинов сокращается и такие меры — это то, что спасает их.

Сейчас мультимедийные центры вообще пользуются большой популярностью. На Чистых прудах есть пространство Community Stage архитекторов сестер Сундуковых: там и театр, и библиотека, и ресторан.

Кто может стать хедлайнером? Полипрофессионалы, то есть, специалисты сразу в нескольких областях, способные одномоментно сочетать разные навыки. В полипрофессионалов в конце концов превратятся все. У вас в компьютере открыто сто вкладок, на столе лежат как минимум два мультимедийных устройства. Вы переключаетесь туда-сюда и даже не замечаете этого. Это уже не будущее, это — настоящее. В голове у вас 50 разных щупалец — и вам нравится.

Номинация «Общественная деятельность и социальная работа». Ксения Безуглова, общественный и политический деятель, обладательница титула «Мисс мира-2013» среди девушек на инвалидных колясках, член Совета по вопросам попечительства в социальной сфере при Правительстве РФ, член комиссии по делам инвалидов при Президенте РФ:

На мой взгляд хедлайнер — это трендсеттер в своей области. Это авторитет и тот человек, который делает что-то очень важное и значимое для определенной группы людей. Выбирать хедлайнеров довольно непросто, учитывая, что для разных областей внутри, например, направления культуры или социальной работы, есть свои хедлайнеры.

Хедлайнер — не только тот, кто делает нечто уникальное. Это и тот человек, который служит своей идее самозабвенно, с огромным желанием что-то сделать, изменить мир в лучшую сторону. И тут все равны и все важны: и артисты, и общественные деятели.

В России, как и во всем мире, есть тренд на добро. Это появилось благодаря эволюции социума. Смотрю на список номинантов и что не имя — мурашки по коже. Сколько же добрых и неравнодушных людей, меняющих мир. Этот тренд следует из того, что мы хотим стать теми, кем рождаемся, вернуться к самим себе. А по природе мы все добрые. Поэтому есть такая большая необходимость говорить о людях, которые уже сделали это. Они становятся примером и мотивируют остальных на то, чтобы улучшать мир.

Этот тренд хорошо прослеживается на бизнесе, который принято называть социально-ориентированным. Однако, я считаю, что это понятие должно исчезнуть, потому что бизнес никаким другим быть не может.

Президент Украины Петр Порошенко объявил 30 ноября 2018 года, что Украина ограничит въезд в страну российским мужчинам в возрасте от 16 до 60 лет. «Лента.ру» разобралась, кого и как не будут пускать в эту страну, а также поговорила с людьми, которые недавно ездили в Украину или планировали поехать туда в ближайшее время.

Запрет на въезд в Украину россиянам мужского пола — далеко не новость. Он был введен еще в апреле 2014 года, но нельзя сказать, что после этого в страну перестали пускать всех российских мужчин. Однако при прибытии в Украину без приглашения вариант того, что представителей этой категории завернут обратно на таможне, был очень высок.

Сейчас, конечно же, ситуация несколько другая. Даже в 2014 году в стране не было введено военное положение, не было открытого конфликта между военными России и Украины… Теперь все иначе. Уже поступают сообщения о том, что россиян в киевском аэропорту заворачивают под формальными предлогами — причем не только мужчин, но и женщин.

Хотя еще недавно все было по-другому.

«Вчера въезжал на автомобиле на территорию Украины из Белоруссии, со стороны Новой Гуты. Гражданин РФ. Ехал один. Возраст 45. Была копия приглашения. Запросили оригинал. Путем недолгих (минут 15) переговоров пообещал взять его по месту пребывания и в случае необходимости предъявить на обратном пути. Проезд на номерах РФ по территории Украины (до Хмельницкой области) прошел без каких-либо непредвиденных ситуаций. Ровно и спокойно. В Киеве пробки», — пишет один из пользователей «Форума Винского», посвященного самостоятельным путешествиям. Ему вторит еще пара. Впрочем, возможно, тогда указаний из Киева еще не поступало.

По словам спикера Госпогранслужбы Украины Андрея Демченко, сейчас в стране действует «особый режим въезда-выезда», в рамках которого со всеми иностранцами и лицами без гражданства пограничники проводят «усиленное интервьюирование». «В случае правовых оснований, а также при неподтверждении цели поездки иностранца в Украину, таким лицам отказывается в праве въезда в Украину», — поясняет он, отмечая, что в каждом конкретном случае будет приниматься отдельное исключительное решение. Так что попасть в Украину гражданам России в теории можно, но на практике никто ничего не гарантирует.

Алексей Финик взял билеты в Киев на конец декабря, но теперь решил не испытывать судьбу и вернуть их, как только прочитал новости о том, что мужчинам-россиянам от 16 до 60 лет теперь закрыт въезд в Украину. Он ездит в эту страну часто — за последние четыре года побывал там аж 14 раз. Цели посещения самые прозаичные — повидать друзей и подлечить зубы.

«Вот как бывает: собираешься, значит, ты поехать в Киев, навестить друзей под Новый год. А тут одни других БДЫЩ-БДЫЩ, а потом ХВАТЬ-ХВАТЬ, а потом другие ЧИК — и границу закрыли по дискриминационным признакам. И все лишь потому, что я устроен не как девочка, и в паспорте орел-сиамский близнец», — сокрушается Алексей.

Впрочем, отменил поездку не только он. «У меня есть друг-москвич, живущий в Киеве. Он в Москву тоже решил не приезжать, хотя собирался. Он там работает, а ведь могут обратно не впустить же», — рассказывает Финик.

К сложившейся ситуации относится «фигово». «Наши, конечно, "молодцы", — признает он, — но их власти такими ограничениями тоже хорошо не делают. Ну что за дискриминация: если мужчина — то въехать не могу! И какое отношение мое гражданство имеет к тому, что я не могу посетить их страну?» Немного огорчает его и то, что украинские друзья на весть о том, что их приятель сдал билеты, никак не отреагировали. «Ну, это скорее об отношении ко мне, а не о ситуации говорит», — поясняет собеседник «Ленты.ру».

Что делать дальше — непонятно, поэтому Финик ничего делать по этому поводу в ближайшее время не будет. «Потом напишу пограничникам, когда захочу въехать. Узнаю, возможно ли. У них есть свой email, по которому дают официальные ответы», — объясняет он.

Официальная трактовка властей Украины — что этот запрет введен для того, чтобы не допустить создания вооруженных отрядов, состоящих из россиян, на территории страны, — не кажется ему правдоподобной. А что тогда? «Может быть что угодно. Например, слышал, что взятки погранцы берут, а тут это будет осуществить почти невозможно... Наверное», — рассуждает собеседник.

Андрей Лебедев за последний месяц дважды испытал последствия напряженности в отношениях между Россией и Украиной — еще до введения нового ограничения на въезд. Два раза он ездил на российско-украинскую границу и дважды возвращался домой, так и не сумев попасть в Киев, который был конечной точкой его маршрута. Он называет это «очень странной историей», ведь раньше он как-то умудрялся границу проскакивать.

«Нет, я понимаю, что могу вызвать своим видом у людей некоторое недоумение. У меня борода, совсем неформальный вид, придраться можно к каждому моему миллиметру! Но, с другой стороны, я вряд ли представляю хоть для кого-то угрозу», — недоумевает он.

Впрочем, зачем он вообще хочет попасть в Украину? Дело в том, что там у него осталась подруга, тоже русская. Раньше путешествовала вместе с Андреем, потом ей понравилось в этой стране, вот она там и осталась — «всякое бывает», поясняет собеседник «Ленты.ру».

В 2017 году он успешно съездил к ней в гости, несмотря на то, что и тогда для россиян хорошо было иметь при себе приглашение. Приглашения у Лебедева не было, но он умудрился как-то проскочить границу, уговорив пограничника (уговаривать пришлось долго — часа три).

На этот раз приглашение было, все честь по чести, — подруга попросила знакомых украинцев пригласить Лебедева, ведь сама она, как уже было упомянуто, гражданка России. Но ничего не получилось. Оказалось, что пограничники не просто проверяют личность въезжающего, но еще и звонят приглашающей стороне, чтобы убедиться, что она его действительно знает, ждет и готова нести за него ответственность. Вот с этим и вышла проблема.

«А тут еще они решили выяснить, кто мои родители, — продолжает рассказ Лебедев. — "Папа — пенсионер", — говорю я. "А кем до того был?" — спрашивают они. "Военным!"» На этом беседа была закончена, выражение лиц пограничников мгновенно изменилось, и Андрею пришлось вернуться в Москву. Теперь он ждет, когда его подруга приедет к нему сама. «Надеюсь, ее выпустят», — беспокоится собеседник «Ленты.ру».

Свидетельств о том, что контрольно-пропускной режим на российско-украинской границе был ужесточен именно в последние месяцы, в интернете много. Подтверждают это и собеседники «Ленты.ру», которые въезжали в соседнее государство вплоть до лета этого года. Ирина Левкун рассказывает, что когда она вместе с мужем и детьми ездила на машине в Западную Украину к родственникам в августе 2018 года, никаких проблем не возникло. Приглашения никто не спрашивал — как и в предыдущие разы, а беременных, с детьми до года и тех, кто едет на похороны, даже пропускали без очереди на таможне.

Ростислав Тучков ездил в Украину в последние годы в качестве туриста, по пригласительному письму, и тоже не испытывал никаких трудностей. Аналогичный опыт имел и Вадим Мирончик, тоже въезжавший по приглашению, чтобы погостить у знакомых. «Отказать могут тем, кто, например, едет в камуфлированной форме или с подозрительными предметами. Пропускают всех, даже трудностей не возникало», — объясняет он.

Москвичка Ирина, у которой мама русская, а папа украинец и живет в Черновицкой области, рассказывает, как она со своим молодым человеком ездила к отцу в сентябре 2017 года на поезде:

«Тогда в интернете ходило очень много разных слухов, и люди писали, что их реально не пускали на Украину без нотариально заверенной бумажки о том, что та сторона берет на себя всю ответственность. Я позвонила папе, сказала об этом, он ответил, что тоже слышал о таком. И он пошел к нотариусу, все заверил и отослал к нам по почте.

Мы тогда жили в Питере, поехали через Москву, Львов и дальше до Черновцов. На границах не было вообще никаких проблем, никто ничего не спросил, только документы проверили. Единственное, с чем столкнулись, это с тем, что в нашей ячейке плацкарта мы шутили с украинскими попутчиками о русском и украинском языках, и в соседней ячейке к этому отнеслись неоднозначно: "Вот, русские едут, смеются над нами, как вам не стыдно, заткнулись бы".

Мы, конечно, немного боялись, что нас развернут на границе. Все эти конфликты — черт его знает… И еще боялись, что люди в Черновцах могут к нам отнестись плохо из-за того, что мы говорим по-русски. Но это все неправда, там люди были супервежливыми, и Черновцы оказались божественным местом. Потом мы поехали в Киев, и там просто офигительные люди. Все очень вежливые, очень добрые, все помогают, никаких косых взглядов или замечаний — ничего!»

Ирина очень хотела бы снова съездить в Украину, еще раз попасть на Карпаты и увидеть папу, но теперь даже и не знает, получится ли. «Я надеюсь, что все это временно, — говорит она. — Военное положение не будет бесконечным, и, надеюсь, эта мера [по ограничению въезда] тоже будет временной». Она предполагает, что после Нового года конфликт уляжется — «иначе это просто бред».

При этом одна она ехать не хочет и уверена, что ее молодой человек «не захочет с этим связываться, по крайней мере сейчас». Папа Ирины во всем винит российскую власть. «Говорит, что попало у вас творится, почему вы не выходите на улицы, почему вы привыкли затыкаться?» — рассказывает девушка.

Ростислав Тучков настроен не особо оптимистично: «Если военное положение будет соблюдаться в полном объеме, то, возможно, ограничение во въезде ужесточат. Если это некая политическая авантюра, то останется все как было. Думаю, от политической элиты Украины можно ожидать всего, они непредсказуемы».

Несколько более мрачную картину рисует Вадим Мирончик. Он уверен, что ограничение на въезд будет соблюдаться украинской стороной строго, поскольку «в Украине хватает отморозков, которые захотят следить за этим». Ему обидно, что в ближайшее время он не сможет увидеть друзей, но думает, что ничего особенно страшного в этой ситуации нет: «Думаю, после выборов, если будет другой президент, все изменится в лучшую сторону, а если все оставят как есть — люди будут бунтовать».

На протяжении долгих лет Россия находилась в группе низкого владения английским языком и только в этом году оказалась в списке стран, жители которых знают английский на среднем уровне. Из 88 стран Россия по этому показателю занимает 42-е место, расположившись между Вьетнамом и Украиной, свидетельствуют результаты исследования компании Education First. В нем принимали участие россияне, заинтересованные в изучении английского языка или повышении уже имеющегося уровня. Можно предположить, что остальные знают английский гораздо хуже, просто их никто не опрашивал. Немудрено: английский по-прежнему скверно преподают как в школах, так и в вузах, а траты на изучение иностранного языка для среднестатистического россиянина в нынешних экономических условиях кажутся неподъемными. Как можно изменить ситуацию? Когда россияне станут бегло говорить на английском языке? Как избавиться от комплексов по поводу собственного незнания языка, на котором общается весь мир? Об этом «Лента.ру» поговорила с директором по стратегическому развитию EF Education First Russia Ириной Эддайра.

«Лента.ру»: Крайне мало россиян владеют английским языком. По вашим же последним исследованиям, Россия занимает 42-е место по уровню владения английским. Насколько это плохо?

Ирина: Исследование проводилось в 88 странах, то есть Россия в середине списка. Но я бы посоветовала смотреть не только на финальную строчку в рейтинге, а на детали. Также необходимо четко сегментировать возраст и пол, потому что в этих категориях данные разнятся. К примеру, женщины в России говорят на английском лучше, чем мужчины. Отчасти это объясняется тем, что женщины составляют львиную долю работников индустрии сервиса, где необходимо знание иностранного языка. А по отраслям вперед вырываются представители консалтинга и IT.

Изменилось ли что-то за последние годы?

Ну, начнем с того, что за последние три года Россия все-таки поднялась в рейтинге, раньше мы были в третьей десятке. За последние три года мы заметили несколько необычных тенденций. У нашей компании два направления: обучение английскому языку (English First) и образование за рубежом (Education First). На участие россиян в обеих программах ощутимо повлиял кризис 2014 года, причем он повлек довольно неожиданные тенденции. Например, в течение полугода, когда страна переживала достаточно серьезную девальвацию, у нас увеличилось число студентов в школах English First.

Обычно россияне тяготеют к тому, чтобы если и приобретать что-то в кризис, то нечто ощутимое, что можно потрогать, чем можно воспользоваться. Холодильник, к примеру, или новый телевизор. Вложиться в свое образование — это что-то для нас непонятное. Но во время кризиса у нас случился приток студентов в возрасте 23-24 лет. Мы это связали с тем, что люди начали понимать, что вклад в свое образование — это не что-то эфемерное. Это то, что обеспечивает тебе преимущество и помогает найти работу в кризис и после него.

В то же время у нас достаточно серьезно упали показатели по изучению иностранного языка среди детей. С кризисом перед родителями встал выбор: либо я покупаю что-то для своей семьи, либо я инвестирую в будущее ребенка. Конечно, они прагматично выбирали первое.

Учебу за рубежом теперь могут позволить только самые богатые?

В плане обучения за рубежом показатели по России действительно упали, как и у наших коллег. Изменились динамика поездок и покупательская способность россиян. Множество наших клиентов раньше отправлялись учиться за рубеж практически семьями. Но если тогда они могли позволить себе отправлять всех детей разом, то сейчас один ребенок едет летом, другой — зимой. Плюс изменился возраст. Дети помладше перестали выезжать в таких масштабах, как раньше. А ребят 16-18 лет как отправляли, так и отправляют. То есть родители, вероятно, задумывались о том, что лучше отправить ребенка на последних годах школы, чтобы потом он поступил в хороший вуз за рубежом. Вырос спрос на обучение в наших частных школах, где мы готовим старшеклассников по международным программам — IB-Diploma и A-Level, которые котируются в вузах по всему миру.

Есть стереотип, что учить иностранный язык на совесть — это всегда дорого.

Порядок цен очень разный. Одно дело учить английский в Москве, чем активно занимается наш English First. Совсем другое — наши языковые курсы и лагеря за рубежом. Таких у нас 54 в разных странах. Но и эффективность этих программ в разы отличается. В зарубежном лагере ты целиком погружаешься в языковую среду, и у тебя просто нет шанса не выучить язык. Тем клиентам, которые считают, что учить язык за рубежом — это нечто запредельно дорогое, я всегда предлагаю вооружиться калькулятором и сравнить расходы на один день пребывания за рубежом в отпуске со стоимостью дня языковых курсов за границей.

Предположим, вы тратите в Италии 150 евро в день на отель, еду и развлечения. Средняя стоимость нашей программы 700 долларов в неделю, то есть по 100 долларов в день. Это включает в себя проживание, двухразовое питание и обучение. Все наши школы в центре или, если вы выбираете курортный город, на побережье. В Майами у нас школа располагается прямо возле пляжа. Вот — бассейн, вот — океан. В этом городе только отель обойдется в 200-220 долларов за ночь.

Поэтому всем обращающимся к нам родителям, которые жалуются, что учить язык за рубежом дорого, я просто говорю, что это вдвое дешевле отдыха за границей. Или так: урок английского языка с носителем по Skype в Москве стоит 1,2-1,4 тысячи рублей в час. В то же время стоимость одного занятия в рамках интенсивных трехнедельных курсов английского на Мальте составит 22 доллара, то есть около 1,5 тысячи рублей, и в эту стоимость будут также входить проживание, питание, учебники и невероятный запас от общения с одногруппниками из других стран.

За эти деньги можно отдохнуть в Турции всей семьей.

Абсолютно верно. И когда Турция вновь открылась для россиян, очень многие так и сделали. Здесь уже нашими конкурентами стали поездки всей семьей. Доход изменился, и перед семьей встал вопрос: либо мы все вместе едем в Турцию на две недели, либо отправляем своих детей в образовательную поездку. То есть по сути нам пришлось смириться с новым конкурентом.

Какой выход из невыгодного для вас положения вы нашли?

Ну, конкурировать с Турцией глупо, отнимать у семьи совместный отдых и вовсе бесчеловечно. Поэтому мы зашли с совсем другой стороны и разработали программу обучения специально для мамы и ребенка. То есть днем и мама, и ребенок обучаются, а вечером проводят время вместе.

Россияне чаще всего выбирают Англию для того, чтобы учить язык. С чем это связано?

Раньше действительно было так. Поскольку решение за детей принимают родители, им было важно отправить чадо в языковую среду с «правильным» английским. У многих родителей со школьных времен отложилось в голове, что таковым является британский вариант.

Но в посткризисное время произошло очень интересно изменение. За последние пару лет россияне чаще стали выбирать США в качестве страны обучения. Это совпало с тем, что Америка выдавала визы на три года. И так как множество студентов спустя время хотят выехать с нами вновь, в следующий раз они снова выбирают Америку, где у нас несколько школ в разных городах. Если ты побывал в Нью-Йорке или в Сиэтле, в следующий раз ты можешь выбрать Сан-Диего или Майами. Это разные части страны, совершенно разные миры, которые наши ученики могут свободно исследовать в свободное от учебы время. В каждой школе — своя атмосфера, а в курортных городах — вообще расслабленная обстановка. Ты можешь позаниматься, а потом пойти посерфить, потому что до океана рукой подать.

Изучать предметы, потягивая коктейльчик на пляже, конечно, заманчиво.

По результатам прошлого года мы видим, что эта тенденция чуть-чуть остановилась, но появились другие изменения. Россиянам стали интересны более экзотические направления: Южная Африка, Сингапур, Австралия и Новая Зеландия.

То есть россиянам интересно не только учить язык, но и путешествовать.

В зависимости от возраста. Те, кто старше 25 лет, к примеру, хотят не просто подтянуть язык и отдохнуть, но и приобрести какие-то новые навыки. У нас есть так называемые special interest classes, когда, помимо стандартного курса, вы можете еще взять занятия по выбору — от кулинарии до бизнес-курсов. Так вот, наши ученики «25 плюс» нередко выбирают страну обучения именно по набору дополнительных предметов, которые там можно освоить. И это необязательно страны с экзотикой.

Какое самое дешевое направление для изучения языка за рубежом?

У нас это, пожалуй, Мальта. То есть цены за учебу везде примерно одинаковые, но на Мальте вам дешевле обойдется личное времяпрепровождение. С другой стороны, если приехать туда в разгар туристического сезона, то цены, напротив, будут выше, и тогда уже самым бюджетным направлением можно будет считаться английский Борнмут.

Учеба за рубежом — это, кстати, не только и не столько про деньги, сколько про налаживание контактов, пресловутый нетворкинг, приобретение друзей и даже вторых половин. Только навскидку можно вспомнить четыре пары наших учеников, которые впоследствии поженились. Помню, девочка из Японии и мальчик из Мексики познакомились на курсах в Лондоне. У них завязались отношения, и на свой медовый месяц они приехали в Лондон, чтобы отдать дань городу, который их объединил. За 50 лет существования компании таких лавстори накопилось множество. Более того, к нам регулярно приезжают дети пар, которые когда-то встретили друг друга благодаря EF.

По вашей версии, за рубежом английский усваивается быстрее. Сколько на это нужно времени?

Конечно же, процесс освоения языка идет гораздо быстрее в соответствующей языковой среде. В наших школах все говорят исключительно на английском или том языке, который вы отправились изучать. Наши преподаватели учат и испанскому, и немецкому, и корейскому, и арабскому.

Естественно, многое зависит и от первоначального уровня. Подтянуть язык гораздо проще, чем начать учить его с нуля. Мы вычислили, что оптимальное время для того, чтобы сломать барьеры и перебороть свою боязнь, — это две недели. Психологическая подготовленность у всех разная, и от этого варьируется время, спустя которое вы будете ощущать себя комфортно в новой языковой среде. Но мы проводили множество исследований, которые показали, что состояние комфорта наступает через 10-12 дней с начала обучения. Но что такое две недели? Это одна пара выходных. Вы приехали в воскресенье, вас расселили, вы разложили вещи, познакомились с людьми, с которыми вам предстоит жить, пошли в школу, там со всеми перезнакомились, и уже среда. Только ближе к выходным вы начинаете где-то как-то общаться, а в следующую пятницу вам уже уезжать. Вы только-только чувствуете, что это такое, но вам уже нужно собираться. Поэтому мы рекомендуем ехать на три недели. За это время можно еще и выбраться что-то посмотреть. Четыре недели — это очень комфортный период, когда вы достигаете ощутимого прогресса. После шести недель мы как компания уже гарантируем переход на следующий уровень владения иностранным языком.

А если человек не научился за это время?

Если метаморфоз не случилось, мы обучаем бесплатно до момента перехода на следующий этап. Вы тестируетесь на входе и на выходе, и если ваши результаты не выше, то вас подтянут до нужного уровня. Но только при условии, что вы действительно учились и 80 процентов времени находились на уроках. Бывали случаи, когда ученики говорили, что не достигли прогресса. Оказывалось, что их посещаемость была 20-30 процентов.

Очень многие комплексуют из-за того, что не могут свободно говорить по-английски. Насколько это вообще важно, учитывая, сколько людей сейчас достигают успеха, не владея английским?

Если речь идет об акценте, то совершенно неважно. Потому что если вы хорошо знаете язык, вас поймут хоть с британским, хоть с американским акцентом. Бизнес ведется просто на английском, а акцент уже вопрос десятый.

Другое дело касается грамотности и речевой насыщенности. Сама способность к языку, на мой взгляд, отражает интеллектуальные возможности человека. Это ваш вклад в собственную профессиональность, демонстрация того, что вы с уважением и некоторой долей перфекционизма подходите к делу. Поэтому, чтобы достичь высокого уровня в международной компании, правильный английский все-таки необходим, как устный, так и письменный. Ничего страшного, если вы делаете ошибки, это не наш родной язык, но если мы стремимся заинтересовать работодателя, то мы должны демонстрировать стремление к постоянному развитию, и крепкое знание языка точно такой же скилл.

В начале изучения языка ошибки вполне нормальны. И важно всегда помнить, что лучше говорить плохо, но все же говорить, чем не говорить вовсе. На уровне бытового общения люди по всему миру действительно часто говорят неправильно. Порой тебя просто могут не понять, если ты будешь применять в устной речи все правила. Но говорить грамотно это, конечно же, вопрос самоуважения.

О чем по сути свидетельствует нынешний уровень владения языком в России?

Думаю, это показатель приоритета государства. Скандинавия ежегодно лидирует в рейтинге по уровню английского языка. Преподавание в школах ведется на двух языках. Вы можете выбрать, учиться на шведском или на английском. Литература для детей предоставляется на английском языке, фильмы по телевидению идут без дубляжа. Дети ведь не грамматику сначала учат. Первоначально они слышат речь, повторяют. У них есть даже определенная тенденция к мимикрии. Они отлично повторяют услышанный акцент. Если папа или мама говорят с акцентом, ребенок может им подражать. Для взрослых ничего не меняется. У нас та же голова, те же процессы восприятия на слух. Почему мы должны тогда начинать язык с изучения грамматики, как это делают в российских школах?

Чтобы понять логику языка. Как со сноубордом: ты можешь научиться сам, не зная техники, но наибольшего прогресса достигнешь, если первоначально будешь обучаться в соответствии с этой техникой.

Это легко опровергается опытом других неанглоязычных стран. Да, язык, безусловно, отражает менталитет его носителей. Изучая иностранный язык, ты словно примеряешь чужую голову. Но посмотрите, насколько в странах с высоким владением английского этот язык вписан в ежедневную среду. Ты можешь свободно читать книги на английском или беспрепятственно смотреть англоязычные каналы. Ведь сколько в России англоязычных каналов? По пальцам пересчитать. В Северной Европе дети просто сызмальства слышат английскую речь по ТВ.

Вы учились в российской школе?

В самой обыкновенной.

С высоты вашего международного опыта: как вы считаете, что нужно изменить в системе образования в России, чтобы уровень владения английским вырос?

Нужно начинать с дома. Дети как губки. Если вы хотите заложить своим детям интерес к языку, его нужно закладывать намного раньше, чем ребенок начнет изучать его в школе. Но, к сожалению, при общении с русскими родителями я часто слышу фразу «он еще успеет». Но не нужно ждать, надо это делать уже сейчас. Мало того что родители сами не говорят на английском, они еще и откладывают его освоение ребенком, вместо того, чтобы пользоваться временем, когда у малыша может зародиться естественный интерес к языку. А мы, к сожалению, ждем уроков английского в школе. Это совершенно не тот путь, чтобы к 13-14 годам ребенок свободно писал и говорил на английском и имел возможность поступить в любой университет мира.

Почему английский не считают важным предметом в российских школах?

Это как посмотреть. В 2022 году ЕГЭ по английскому станет обязательным в российских школах, с 2020 года ряд регионов будет сдавать его в пробном режиме. Это уже говорит о том, предмет считают одним из основных. Задумка хорошая, но воплощение страдает. Большой вопрос, как детей будут готовить к этому экзамену. Дело в том, что подготовка школьного преподавательского состава в России хромает. Очень многие преподаватели изучали старый вариант английского языка. Но язык — это живая субстанция, он постоянно меняется, и, если ты хочешь чему-то дельному научить детей, ты должен поспевать за переменами. Для этого нужно постоянно погружаться в языковую среду, а у них и возможности такой нет. У этих учителей хорошая база, но она нуждается в модернизации.

Мы проводили тестирование среди преподавателей. Честно говоря, цифры были не совсем радостными. К сожалению, уровень языка опрошенных преподавателей незначительно отличался от уровня использования английского населением. Причем у молодых учителей уровень владения был выше, чем у преподавателей советской закалки.

Что же, у российской системы образования нет надежды?

Ваш вопрос очень сложный, а его решение — комплексное. Преподаватели языка должны делать уроки невероятно увлекательными. Дети сейчас перерабатывают огромные объемы информации из такого большого объема источников, что учитель с одной книжкой, тетрадкой и презентацией шансов не имеет. Это не пустые слова. Два года назад я была в Самаре на конкурсе молодых преподавателей английского языка, которые ратовали за внедрение технологий в образование. Один из учителей сам разработал приложение, которое способно преобразить даже самое тривиальное занятие. Ты наводишь телефон на страницу учебника, а в ответ тебе выскакивает интерактивная карта Лондона, всплывают интересные факты о нем. Ребенок может покликать, выбрать то, что ему интересно. Этот преподаватель выиграл грант. За его успехами следили в течение года. В результате оказалось, что показатели уровня изучения языка его детворы были гораздо выше, чем у его коллег.

У нас обучаются более ста национальностей, и по поведению российских детей в наших международных школах мы видим, что они очень зажаты. В отличие от испанских или итальянских ровесников, которые знают язык хуже, малыши из России опасаются говорить на английском, потому что безумно боятся допустить ошибки. Потому что за это ругают в школах. Ну дайте же вы уже ребенку возможность высказаться! Хоть и неправильно, но так, как он может. Пусть с ошибками, но если у него сохранится интерес, он сам в будущем себя исправит.

Официальный перечень российских террористов и экстремистов стремительно приближается к девяти тысячам человек. Правозащитники говорят, что реально опасных для общества людей в нем — меньше половины. Многих государство записало в неблагонадежные за репосты в соцсетях и критику чиновников. Попадают туда и те, чья вина не доказана судом. Даже после отбытия наказания фигуранты черного списка Росфинмониторинга и члены их семей подвергаются травле — с молчаливого одобрения государства. Почему с точки зрения действующего российского законодательства гораздо гуманнее быть убийцей-рецидивистом, чем экстремистом, осужденным за лайк, — в материале «Ленты.ру».

Активный гражданин

В 2015 году Виталий Дрыженко был приговорен Ярославским судом к году заключения в колонии-поселении. В основе обвинения — сразу четыре статьи Уголовного кодекса: 116 («Побои»), 139 («Незаконное проникновение в жилище»), 280 («Публичные призывы к экстремистской деятельности»), 282 («Возбуждение ненависти либо вражды»).

— Его посадили за то, за что в другой стране наградили бы, — говорит его жена Катерина, — за активную гражданскую позицию и общественную деятельность.

В Ярославле Дрыженко известен как организатор движения «Группа тотальной зачистки — регион 76» (Г.З.Т.). Это своего рода клон организации националиста Максима Марцинкевича (Тесак) «Оккупай-Педофиляй». Ловили «на живца» педофилов и торговцев наркотой.

В разработку «Центра Э» (Главное управление по противодействию экстремизму МВД) Дрыженко попал после того, как с соратниками на центральном рынке «нашел» партию спайсов.

— По нашему настоянию вызванная следственная группа изъяла шесть килограммов вещества красного и синего цветов, — поясняет Виталий. — Но через некоторое время пришли результаты экспертизы, где было написано, что это специи. Я не поверил: полицейские вели себя странно тогда. Складывалось впечатление, что они были заодно с торговцами этими «специями». Ну и начал у себя на страничке писать разное об оборотнях в погонах.

Сначала Дрыженко вызвали на беседу в Ярославское отделение «Центра Э», просили по-хорошему сбавить обороты и прекратить «дискредитировать полицейских», «возбуждать ненависть к сотрудникам полиции как к социальному классу». Поскольку «общественный ассенизатор» оказался непонятливым, статьи против него в Уголовном кодексе вскоре нашлись.
В 2016 году Дрыженко вышел на свободу и уехал в городок Полевский Свердловской области, на малую родину жены, Катерины Ушаковой.

С Катериной молодой человек познакомился, еще когда был под следствием. Встретили друг друга в интернете. Оба — заядлые собачники, состоят в разных группах зоозащитников. Начали с обсуждения борьбы с догхантерами (отравителями уличных собак). Потом обнаружили, что и по другим вопросам их жизненные позиции совпадают. Зарегистрировали свои отношения уже в колонии.

— Наше первое длительное свидание после свадьбы проходило в облупленной комнате с кроватью, на которой десятеро сдохло, — рассказывает девушка. — Пока мы спали, нас пожирали клопы. В один день я проснулась, а мой глаз похож на сливу. Для того чтобы приготовить обед, приходилось занимать очередь на единственную кособокую кастрюлю, вода в которой закипала час. И, несмотря на это, мы были счастливы.

По образованию Катерина Ушакова — пианистка. Несколько лет жила с отцом в Израиле, училась в Иерусалимской академии музыки. У девушки двойное гражданство. Ее родители в разводе, после эмиграции дочери мать осталась на Урале, время от времени навещала девушку в чужой стране. Возвращаться в Россию Катерина не планировала, но вышла замуж за россиянина и переехала в Москву. Брак быстро распался. «Не считаю первое замужество неудачным, — бодрится Катерина. — После развода у меня осталась дочь. Ее появление на свет полностью оправдывает мое сомнительное решение вернуться в Россию и ту борьбу за выживание, которую я тут веду». Недавно ребенку исполнилось три года.

— Когда Виталий освободился, мы наивно полагали, что все наши беды позади, и впереди семейная жизнь, может, далеко не самая роскошная, но и запросы у нас скромные, — говорит Катерина. — Поскольку в Ярославле мужа ничто не держало, я уговорила его поехать в мой родной городок, где прошло мое детство. Там жила моя мама. Я надеялась, что если что — родной человек поможет.

Молодожены сняли квартиру в Полевском. Учитывая маленького ребенка и двух собак (взяли под опеку из приюта), это было непросто. Виталий практически сразу устроился на работу в один из городских супермаркетов — охранником. Но через две недели его уволили.

— Пришло время получать зарплату, меня вызывают в бухгалтерию и говорят, что Сбербанк не оформляет на меня счет и кредитную карту. Наличными в кассе зарплату выдавать отказались. Просто сказали: до свиданья, — объясняет Дрыженко. С того дня Виталий везде, куда официально пробовал трудоустроиться, получал отказ.

— По специальности я повар пятого разряда, — продолжает он. — Пытался устроиться согласно образованию. Обошел в городе практически все столовые и кафе. Работники много где требуются. Первое собеседование проходишь — вроде берут тебя, по всему видно, что квалификация устраивает. Но говорят: подождите денек, наведем кое-какие справки и перезвоним. И ты понимаешь, что никто тебе не перезвонит.

Дрыженко старается быть дипломатичным, опуская некоторые детали. Но Катерина добавляет: «Мы точно знаем, что везде, куда пробовал устроиться мой муж, следом тащился полицейский — рассказывал, кто у них теперь работает, и невзначай намекал, какие проблемы работодателю за это грозят. Его даже в курьеры и грузчики брать отказывались!»

После первого увольнения Дрыженко отправился в офис Сбербанка — разбираться, на каком основании они так наплевательски относятся к клиенту. Сотрудники долго между собой шептались, по очереди выныривали с удивленными глазами из-за стеклянных перегородок, а потом ответили: «Вы в списке Росфинмониторинга, по закону ничего не положено». И порекомендовали жаловаться «в Москву». В Центробанке, куда настырный молодой человек дозвонился, были категоричны: «Мы не открываем счета террористам и экстремистам».

— На зоне, когда освобождался, мне никто даже не сказал о каком-то списке Росфинмониторинга — о том, что попадание туда означает полное поражение в гражданских правах, — утверждает Виталий. — Уже после того, как проблемы начались, я много читал об этом. Списался с товарищами по несчастью из других городов, которые стали «террористами» из-за репостов в социальных сетях. Оказывается, нам не то что загранпаспорт не положен, но и внутри России нельзя летать самолетами. На контроле пассажиров из списков «экстремистов» сразу разворачивают.

Добрые люди

Одновременно с «трудовыми» проблемами у семьи начались беды с жильем. Аккурат перед Новым годом, 27 декабря 2017-го, владелица квартиры, которую они снимали, пришла к арендаторам с участковым и понятыми и потребовала «выметаться».

— Мужа не было дома, — вспоминает Катерина. — Я не открывала дверь, так как «гости» отказывались предъявить постановление суда или прокуратуры. У нас ведь был подписан арендный договор на год, и мы все в срок оплачивали, все условия соблюдали. Однако хозяева вместе с участковым начали выпиливать вход болгаркой. Когда ворвались, хозяйка кричала, что сейчас все наши вещи выбросит в мусор.

Пока разгорался квартирный скандал, убежала одна из собак Дрыженко-Ушаковых. Катерина побежала ее искать. Когда вернулась, все вещи были скиданы в мусорные кули, причем вперемешку: сапоги вместе с нижним бельем, тарелки — с книжками. Детскую кроватку аккуратно разобрать не смогли и просто сломали.

— Если у меня к тому времени еще что-то оставалось от прежней благополучной жизни, все было расхристано: тени Dior, духи, — рутинно перечисляет девушка. — Еще в Израиле мне дарили марокканскую вазу — вся в сколах. Я леплю из глины украшения — некоторых недосчиталась...

В гневе она написала сообщение хозяйке. Владелица квартиры, психиатр по профессии, отправила ответное сообщение: «А где мой столовый, кофейный и чайный сервизы? Набор столовый серебряный? Микроволновая печь? Мультиварка? Моющий пылесос фирмы "Томас"? (...) На стене висел сафавидский (персидский — прим. «Ленты.ру») ковер, память от дяди, примерно 1,9 миллиона долларов».

Можно было подумать, что дама шутит, если бы она действительно не написала заявление в полицию о краже. Там, видимо, смогли оценить абсурдность поисков «сафавидского ковра», пропавшего из хрущевки с ободранными обоями. Дело тихонько замяли.

— Друзья помогли найти новую квартиру в доме неподалеку, — продолжает Катерина. — Но участковый, который нас выселял из первого жилья, прибежал и побеседовал по душам с новой хозяйкой. Конечно же, доверительно поведал, что тут поселился «экстремист», а это почти террорист. И нас снова выкинули.

Всего за этот год Дрыженко-Ушаковы сменили десять съемных квартир. Обычно все происходило по одному сценарию: находилось жилье, а через несколько дней прежде приветливые хозяева указывали на дверь.

— Нигде нет нам места, — грустно констатирует Катерина. — Нас травят как лис. Полицейские нам прямо сказали: убирайтесь из нашего города, нам тут экстремистов не нужно. Портите показатели. Мы бы и уехали, но, во-первых, нет на это денег. А во вторых — где гарантия, что и там не будет того же самого?

После очередного изгнания опальное семейство пустили пожить в пустующую квартиру дальние родственники Ушаковой. Главная причина — ребенок. У трехлетней дочки на почве стресса дебютировало аутоиммунное заболевание, на глазах образуется доброкачественная опухоль. Как говорят врачи, без операции не обойтись. Детский сад такому ребенку не рекомендован. Сколько можно будет оставаться в квартире родных — семья не знает.

— Родственники, особенно мать, с нами не общаются, — поясняет девушка. — Начинаешь рассказывать очередную порцию ужасов из нашей жизни — ответ один: «А мы же тебе говорили!» Помогать отказываются. У Виталия матери уже давно нет, отец недавно умер.

Поскольку с официальным трудоустройством у мужа не складывалось, Катерина пробовала сама выйти на работу — продавцом в магазин канцтоваров и на склад в спортивный магазин. День работает, на следующий — вызов к директору: «Вы не прошли проверку службы безопасности».

— А у меня нет ни приводов, ни судимостей, ни кредитов, — замечает она. — Только муж в «списках». И ведь фамилии у нас с ним разные.

Дрыженко, пытаясь хоть что-то заработать, научился класть кафельную плитку, шпаклевать стены, клеить обои, стелить ламинат, линолеум, делать наливные полы, собирать мебель.

— Поначалу ничего не умел, — признается он. — Приезжал и делал вид, что крутой профессионал. Заказчики смотрели на работу и говорили: лучше иди отсюда. Но — научился. Летом заказов было много. В месяц иногда даже получалось заработать тысяч 40. Считали себя практически богачами. А сейчас холодно, ремонты никто не делает. За две недели — всего два звонка. Один из них — результативный, но там цена вопроса всего три тысячи.

Катерина старается подрабатывать. Она очень творческий человек. Делает броши и кулоны из полимерной глины. Снимает фотосессии. Но все это — разовый, непостоянный доход.

Основной рацион семьи — «Доширак» и картошка. «Деликатесы» — творожки, молоко, мясо — покупают только ребенку. В один из самых голодных дней Дрыженко пытался заложить обручальное кольцо в ломбарде. Приемщица взяла его паспорт, посмотрела в компьютер и нажала тревожную кнопку: «Мы вас не обслуживаем. Вы — в списках».

Имитация деятельности

Росфинмониторинг создан по распоряжению президента в ноябре 2001 года. Главная цель — противодействие легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, а также противодействие финансированию терроризма. Перечень неблагонадежных лиц начал формироваться с 2003 года.

Правозащитники отмечают, что в список «террористов» граждане попадают еще до судебных решений об их виновности. Как только человек становится подозреваемым по уголовному делу, возбужденному по антиэкстремистским статьям (205, 280 и 282 УК РФ), сведения о нем автоматически поступают в Росфинмониторинг.

В соответствии с законом, банк блокирует финансовые счета фигуранта перечня; электронные кошельки в платежных системах также недоступны; невозможно вступить в наследство; получать через счета алименты, судебные возмещения, выплаты по страховым случаям; оформить доверенность и большинство сделок через нотариуса. Это значит, что арендовать, например, квартиру официально — фигурантам перечня вряд ли получится, договор с адвокатом также нельзя заключить официально. Проблемы с трудоустройством возникают, так как на человека нельзя оформить банковский счет, работодатель не может платить за сотрудника налоги и отчисления в Пенсионный фонд. Кому нужны лишние заморочки?

— Как только начал действовать этот закон, человека вообще лишали всех средств к существованию, было отказано даже в удовлетворении базовых потребностей, — поясняет «старожил» террористического перечня, бывший оперуполномоченный милиции Владимир Белашев. Он обвинялся в подрыве в 1997 году в подмосковных Мытищах памятника императору Николаю II. — Нельзя было снять ни копейки пенсий, госпособий, зарплаты. Государство человека делало нищим. Либо умирай, либо как-то по-другому добывай средства, уходи в тень. Страдала и семья. Получалось, что автоматически дети становились ответственны за поступки своих родителей.

В 2013 году активисты, входившие в список, создали движение «В защиту пострадавших от действий Росфинмониторинга» и дали несколько интервью в СМИ. Видимо, их доводы показались разумными, потом что Госдума приняла поправки в закон 115 через 40 дней после обращения к депутатам инициативной группы. В соответствии с поправками государство разрешило снимать с заблокированных банковских счетов 10 тысяч в месяц на себя и на каждого члена семьи; платить налоги, получать с блокированных счетов социальные пособия и пенсии. А также — выплачивать кредиты (в том числе ипотеку), взятые еще до включения в перечень.

— Но процедура снятия денег до сих пор сложна и забюрократизирована, — утверждает глава юридической службы проекта «Апология протеста» правозащитной организации «Агора» Алексей Глухов. — Росфинмониторинг обычно отправляет в банк бумагу, что на счет фигуранта перечня наложен арест за невыплату долга. Сумма берется с потолка, она условно беспредельна, заведомо ясно, что такие деньги никогда не могут появиться у этого лица: 40 миллионов, 100 миллионов. И человек бегает, пишет запросы в банк. В следующем месяце — снова через это нужно проходить.

По словам Владимира Белашева, два года назад он сталкивался с подобной практикой.

— Банк отказался выдавать мне пенсию, так как счет вдруг оказался заблокирован из-за долга в 40 миллионов, — рассказывает он. — Я юрист и попросил сразу предъявить судебное решение, откуда взялась такая сумма. Начали разбираться. Росфинмониторинг каждый год отчитывается — сколько денег они заблокировали у террористов, спасли от отмывания. Но все это фикция. Они просто берут красивую цифру с потолка, которую бы хотелось видеть в своих показателях, раскидывают эти деньги по всем фигурантам перечня и гордятся. Разве не очковтирательство это? Никто ведь из фигурантов жаловаться не пойдет. А если даже и пойдет, общественное мнение не на их стороне.

Кто за что

Впрочем, правозащитники осторожно отмечают, что общественное мнение понемногу меняется. Если в 2017 году в черном списке Росфинмониторинга было 7178 российских граждан, сейчас — уже 8743. В правозащитной группе «Агора» полагают, что реальных террористов из них едва ли наберется процентов 40. Остальные, как выражаются правозащитники, — бутафория. То есть люди, осужденные (или пока еще фигуранты уголовных дел) за лайки, репосты в социальных сетях, критику государственных органов власти. То есть теоретически подвергнуться финансовым санкциям может каждый.

Жительница Барнаула Мария Мотузная попала в список из-за репоста картинок с мемами.

Блогер Руслан Соколовский был осужден по статье 282 за оскорбление чувств верующих. Он снял видеоролик, в котором играл в Pokemon Go в Храме на Крови в Екатеринбурге.

Недавно ФСБ закрыла уголовное дело против жительницы Абакана Лидии Баиновой. Ее обвиняли в экстремизме из-за поста в соцсети «ВКонтакте», где она описала, как дети не пустили в игровую комнату городского ресторана ее дочь со словами «вход только русским». В публикации говорилось о притеснении коренных жителей Хакасии. Несмотря на то что дела нет, Баинова еще до сих пор числится в списке.

Если включение в перечень идет автоматически, то процесс выхода — сложен. Фигурант перечня должен подать заявление в Росфинмониторинг и обосновать его. Как сказано в ФЗ 115, основанием могут стать погашение судимости, прекращение уголовного дела, отмена приговора по реабилитирующим основаниям. В течение 10 рабочих дней ведомство будет решать, что делать.

— Я вам как бывший опер говорю: российский закон о борьбе с финансированием терроризма — бюрократический, направлен исключительно на имитацию какой-то борьбы, — эмоционально замечает действующий фигурант перечня Владимир Белашев. Под опекой Росфинмониторинга ему состоять еще два года (срок погашения судимости). Экс-милиционер утверждает, что с ходу может привести десяток обоснований своих слов. Но, по его словам, самый главный пункт: лишив «террористов и экстремистов» банковских карт, государство не может их контролировать.

— Если следовать здравой логике, то, наоборот, вместо запрета меня должны этой картой снабдить, — объясняет Белашев. — Тогда бы государство видело, куда я езжу, в какие магазины хожу, что покупаю. Это называется оперативно-разыскная деятельность. Для опера это же лафа: делать ничего не надо, нажал кнопочку, а тебе полный расклад. И смотришь: ага, клиент купил удобрение для подкормки растений. Но удобрение это — один из компонентов взрывчатого вещества. Надо бы присмотреться повнимательней. А так, где они что могут отследить и профилактировать преступные замыслы?

Юрист «Апологии протеста» Алексей Глухов согласен, что с реальными террористами включение в перечень вряд ли помогает бороться.

— Антиэкстремистское законодательство у нас абсолютно непрозрачное, — заключает он. — По сути, когда государство без решения суда вносит человека в списки террористов — это отсутствие презумпции невиновности, нарушение конституции. А нахождение в списках Росфинмониторинга даже после отбытия наказания — это дополнительное наказание, которое нигде не прописано. Перечень ведь не конкретизирует, за что человек был в него включен. Написано: постановление следователя такого-то или приговор суда такой-то. И неясно: либо у человека была полная квартира оружия и план по захвату Кремля, либо он просто лайкнул какую-то картинку, в которой местные эксперты увидели разжигание чувств.

Россиянская безнадега

— Не знаю, почему мы еще живы, где берем силы оставаться семьей и как нам еще удается держать голову на поверхности, — голос Катерины Ушаковой, жены «террориста» Виталия Дрыженко, мрачнеет, густеет. В нем такая тоска, которая может отравить все вокруг. — Мы живем скверно и очень бедно, хотя мы не пьем и не гуляем. Когда варишься в этом котле, со временем привыкаешь, хоть и осознаешь, что живешь погано. А ведь мы взрослые, неглупые люди, которым перекрыли кислород... Впереди голодная зима и тягучая серая россиянская безнадега.

«Экстремист» Дрыженко не сдается. «ВКонтакте» он открыл группу «Злостный конфронтатор». Пишет, что цель проекта — «выявление и нейтрализация коррумпированных [...] в погонах».

— Я уже выявил шесть точек у нас в Полевском с игровыми автоматами, которые были запрещены законом еще в 2011 году, — извещает блогер. — Не может быть, чтобы сотрудники полиции о "запрещенке" на своей территории не знали. Все сведения отправил в ФСБ, в том числе видео. Ждем проверки. Скоро в крысином убежище будет жарко.

Махачкалинский фестиваль азиатской культуры «AniDag» был стремительно закрыт из-за угроз местных радикалов. Есть пострадавшие. Это уже не первый случай, когда дагестанские блюстители нравственности насаждают в республике свои правила и порядки. Однако на этот раз под их раздачу попали дети. В попытках понять происходящее «Лента.ру» поговорила с организаторами и участниками фестиваля. Оказалось, что нынче в Дагестане страшно не только им.

Ким — кореец. В этом факте не было бы ничего выдающегося, если бы не внезапно возникшая рифма: Ким оказался одним из участников махачкалинского фестиваля азиатской культуры.

И вот уже сутки он пребывает в шоке.

Ким рассказывает: «Охрана Аварского театра, в котором проходил фестиваль, почему-то с первых же минут называла нас сатанистами». Ким говорит: «Они цеплялись к малолеткам — мол, чего вы тут ходите голыми, хотя максимум, что позволяли себе девочки, — это юбки чуть выше колен». Ким возмущается: «Уже вскоре в здании театра толпились так называемые "бродяги", харкали около гардероба, издевались над 16-17-летними девушками: "Мрази! Будете гореть в аду!" Их становилось все больше и больше — и здоровые бородатые мужики, и пацаны лет двенадцати». Ким хочет, чтобы его услышали: «Дагестан находится в составе России. Я здесь с 2004 года, мне очень все нравится, но то, что происходит в последнее время, — это ужас. Из Дагестана пытаются сделать исламское государство, заставив всех жить по законам шариата».

***

Ситуация в Дагестане в последнее время и правда вызывает недоумение и тревогу. Территория, всегда славившаяся мирным сосуществованием представителей разных этнических, языковых и религиозных групп, сотрясается от громких заявлений так называемых блюстителей нравственности и «заветов предков». Как это бывает в подобных случаях, все эти милые люди решили пойти самым простым путем: запретить все, что не укладывается в их понимание прекрасного.

Ситуации были разные, в том числе слегка комичные. Так, к примеру, два года назад в Махачкале был со скандалом отменен концерт екатеринбургского ансамбля готической музыки «Flos florum». Причина? «Правильные» граждане перепутали средневековую готику с субкультурой готов. А готы, по их мнению, это содомиты.

«Это не соответствует нашей религии, морали, устоям. Сегодня к нам приедут приверженцы готов, а завтра приверженцы геев захотят тут парад свой провести, — нервно замечал главный редактор сайта «Исламдаг.Ру» Абдулгамид Гаджиев. — Все-таки мы должны сохранить свою культуру, традиции. Я считаю, что это абсолютно чуждая нам культура, искусственно насаждаемая извне. Ее сторонников нет в Дагестане. Поэтому правильно сделали, что этот концерт отменили».

«На самом деле это средневековая музыка — музыканты играют на инструментах, которые делают своими руками, и выходят на сцену в костюмах, которых тоже сшили своими руками», — до сих пор не могут успокоиться организаторы этого концерта.

Увы, лютнистам и волынщикам пришлось тогда убираться с гостеприимной дагестанской земли восвояси.

По похожей причине в 2015-м в Дагестане был отменен фестиваль красок «Холи». По мнению представителей духовенства и работников министерства молодежи, кидание друг в друга краской может мгновенно выбить горский стержень из неокрепших душ юношей и девушек. Как, например, заявил в своей проповеди имам поселка Ханар Кизилюртовского района Рамазан Рамазанов, этот праздник не имеет никакого отношения к мусульманам, к дагестанцам, а молодежь на празднике ведет себя слишком развязно.

Ну, и совсем уж свежее: после выступлений хранителей нравственности, поддержанных чемпионом-борцом Хабибом Нурмагомедовым, летом в Махачкале был отменен концерт Егора Крида, а нынче закрываются — опять же, как источник скверны и разврата — местные ночные клубы. Инициатива антиклубного движения пришла, откуда не ждали. Неожиданно на своей странице в сети Facebook видеообращение к нации выложил актер, продюсер, юморист, КВНщик, руководитель проекта «Горцы от ума» Эльдар Иразиев.

Человек, еще несколько лет назад веселивший зрителей — в том числе, переодеваясь в женское платье — вдруг озаботился нравственностью: «Я хотел бы обратиться ко всем владельцам ночных клубов Дагестана. (…) Оставьте вы это грязное дело! Грязные деньги вы несете в семью, кормите на них своих детей. Это неправильно. Давайте откроем там детский клуб, и я лично буду его рекламировать. Вы деньги зарабатываете, а другие страдают. Алкоголь рекою, развратные женщины, перестрелка, драка и так далее, и так далее…»

Комментарии потекли бурной рекой: «Брат мой, подписываюсь под каждым словом твоего призыва», «Красавчик, поддерживаю на все 100 процентов», «это что за чучундры, где их родители?! Это вот такое у них Аниме? Отправить всех убирать улицы Махачкалы! Дьяволов рекламируют в мусульманской республике».

Сам Эльдар предложение «Ленты.ру» прояснить свою позицию проигнорировал. Как и многие другие его сторонники. Однако же комментарий человека, представившегося как Ахмад Асад и выполняющего функции администратора славящегося своей непримиримой позицией интернет-ресурса «Имамат Дагестана», объясняет практически все:

«В нашем обществе есть такие понятия, как моральные ценности, морально-нравственное воспитание. Мы приверженцы религии Ислам. Но даже если абстрагироваться от религии и общества в целом, можно сказать, что не должен нормальный парень или девушка тратить время на такую ерунду. Вы говорите, они вправе делать, что хотят. А я вправе сказать, что мы не против всего этого, если это не нарушает наши традиции и культуру. Мы должны учить молодежь высоконравственным вещам и рассказывать о нашей культуре и традициях, а не позволять ей подменять ценности, мы не должны оставлять молодежь на произвол. Извините, но мы не хотим допустить, чтобы в Дагестане был приемлем мат, употребление алкоголя и сигарет, а также полное отсутствие воспитания. Нам все это не нужно! Позволив однажды, можно потерять все, что мы имеем»...

Но никто не мог предположить, что вал исламистских запретов и репрессий докатится и до детей. Но он докатился: 25 ноября в Махачкале со скандалом была прекращена работа проходившего в здешнем Аварском театре фестиваля азиатской культуры «AniDag».

***

«Я занимаюсь этим фестивалем с 2015 года, хотя всей этой истории куда больше лет: в Махачкале был клуб любителей автомобилей, чего-то еще, мы же были фанатами аниме и японских комиксов, — рассказывает «Ленте.ру» одна из организаторов Зарина (из соображений безопасности она попросила не называть ее настоящее имя). — Из всего этого «AniDag» и родился в 2012 году, а через несколько лет я стала его проводить сама. Все было совершенно спокойно, причем на абсолютно разных площадках. Более того, число участников постоянно росло: в 2015-м нас было 200 человек, в 2016-м — 500, а сейчас — 650».

В этом году у фестиваля все не заладилось с самого начала. Сначала ему отказался предоставить площадку махачкалинский «Дом дружбы» — без всякого объяснения причин. Затем организаторам удалось договориться об аренде Аварского театра, взяв на себя все коммунальные расходы плюс еще и дополнительные — проектор, дым, светомузыка, все такое. Но тут случилось это…

«Это очень странная история, — продолжает Зарина. — Мы заранее все обговорили с директором театра, рассказали, что проводим молодежный фестиваль, где будут и песни, и танцы, и костюмы, и театральное шоу, и большое количество детей. Мы сделали все для того, чтобы ни у кого и мысли не возникло, что мы какая-то секта, потому что у нас такого не очень понимают. Но едва директор зашел в зал, как немедленно сказал, что ему тут все не нравится, а значит — все нужно отменить. Как, мол, так: у некоторых девочек юбка выше колена! А в каком-то танце он и вовсе увидел эротический подтекст. Я бы вам показала этот танец! Но они же все, включая министерство культуры, ничего не понимают в этом! Гик-культуру они называют субкультурой, всех участников фестиваля — неформалами. Но какие же все эти дети неформалы!»

В общем, случился скандал. А тут еще, по словам очевидцев, секретарь директора начала сильно обострять ситуацию, снимая все на видео и выкладывая его в разные исламистские группы.

«Подчеркну: не мусульманские, а именно исламистские! Это важно, потому что мусульмане не занимаются запретами, — уточняет Зарина. — И все. Нас тут же назвали девочками легкого поведения, развращающими молодежь, стали угрожать расправой. Одну девушку за пределами театра какой-то агрессивный мужик довольно сильно ударил по уху, кого-то ударили по ногам. При этом сотрудники МВД не делали ничего, чтобы нас защитить, ни-че-го!»

Призывы разобраться не заставили себя ждать.

«Мы позволили как-то раз провести «AniDag», — возмущается Ахмад Асад. — И увидели, например, как девочка примерно 14-ти лет в коротких шортах танцевала на сцене и показывала такииие движения! Вы думаете, у нее есть мужчина в доме?! Если вы позволяете своим детям участвовать во всем подряд, то вам совершенно наплевать на ваше чадо!»

А соцсети заполнились постами вроде этого (орфография и пунктуация авторские): «Кто ещё не совсем проснулся в Дагестане и не в курсе, что происходит, напоминаю, что у нас на родине где растут ваши дети, братья, сестры, активно развиваются различного рода секты (неформалы), красочно называющие себя субкультурой, какой культурой?? Культурой, которая становится рассадой различного рода разврата в обществе. Сегодня они называют себя аниме, завтра плюшевый мишка, но стержень-то один, и последствия будут не самые лучшие. Спите, пока у вас дома не появится ребёнок с зеленой или синей (любой цвет) головой, утверждающий, что это его мировозрение и право выбора, что мы отстали на 1000 лет, а завтра уже не за горами. Мы живем в обществе, где перестали порицать порицаемое и одобрять одобряемое, отсюда и все последствия. Каждый из нас в ответе за свою родину и за своё общество, в котором он живет».

Звучит пугающе, но…

«Я была гостем фестиваля, — делится с «Лентой.ру» Ума. — Слушайте, ничего такого там не было! Но уже через несколько минут после начала в интернете стали появляться призывы к верующим собраться и "решить ситуацию". Типа давайте устроим акцию "Даги против нефоров". Конечно, в этой ситуации организаторы решили быстро все свернуть. Защита от правоохранительных органов? Да что вы! Полиция сама вела себя совершенно по-хамски даже по отношению к детям. Они, такое впечатление, не нас защищали от быдла, а быдло от нас! Было страшно. Пока мы ждали такси возле театра, вокруг нас ходили толпы непонятных заведенных молодых людей, снимающих нас на телефон, а кого-то они вовсе звали «поговорить» — особенно девочек с крашеными розовыми и зелеными волосами»….

***

Сейчас главная задача Зарины — вернуть людям деньги за билеты. Сделать это непросто, ведь часть средств была потрачена на организацию мероприятия.

«Буду ли я пытаться провести подобный фестиваль в следующем году? — задумывается она. — Честно говоря, не знаю. Мои родители категорически против этого, да и родственники, скорее всего, сейчас начнут мне мозги делать. Это же Дагестан!»

Это, и правда, Дагестан. И сейчас здесь страшно многим.

«Тема вокруг закрытия в Дагестане всего и вся сильно перегрета, - говорит политолог, публицист, руководитель исполкома Российского Конгресса народов Кавказа Руслан Курбанов. - Я понимаю, что истории с отменой концерта Крида или закрытием ночных клубов и фестиваля аниме резонансны, но все не так страшно и имеет вполне объективное объяснение. Общество в Дагестане – в отличие, скажем, от однородных Чечни и Ингушетии - очень сильно поляризовано: здесь есть очень религиозные люди и есть очень светские, есть много сторонников андеграунда, всяких неформалов, и много приверженцев традиционной культуры. До поры до времени все они существовали более-менее незаметно и потому не пересекались. Но сегодня многие нетрадиционные для Дагестана сообщества вышли в сеть, стали проводить официальные мероприятия – типа того же фестиваля "AniDag". И это при одновременном росте влияния религиозной молодежи, которая говорит: "А почему в Чечне и Ингушетии ночных клубов нет, а у нас есть, почему там нет неформалов, почему там существует тотальный запрет на алкоголь? Мы тоже так хотим!" И вот между этими полярными взглядами начинают проскакивать искры. Причем, чем дальше, тем активнее. А модель мирного сосуществования этих взглядов при одновременном росте активности их сторонников в Дагестане пока не выработана, поэтому притирание идет достаточно болезненно. Так что всех нас могут ждать новые скандалы и взаимные обвинения. Тем более, что с осуждением нетрадиционных для Дагестана молодежных субкультур и социальных пороков начали выступать медийные фигуры типа Хабиба Нурмагомедова или экс-квнщика, актера Эльдара Иразиева, подхвативших тренд. Но я не думаю, что они идут на это, чтобы просто хайпануть. Тот же Иразиев, который высказывался относительно закрытия в Махачкале ночных клубов, лишь выражал мнение большого количества мусульманской молодежи республики, которая считает, что социальным порокам не место в Дагестане»

Но…

«В своей галерее я иногда выставляю картины с обнаженкой, — делится директор и куратор «Первой галереи» в городе Каспийск Джамиля Дагирова. — Пока — пронесло, но я очень нервничаю».

«Что происходит с нашим обществом? — говорит художник Патимат Гусейнова-Шаруханова. — Такое ощущение, будто в черной коробочке все закрылись. Неформалы... нашли монстров. Мне грустно, что я не могу надеяться назвать наше общество светским. Мы с ускорением катимся вниз. Лишать детей праздника — это уже слишком».

Но не нужно списывать все на специфику Кавказа. Чтобы понять это, достаточно просто посмотреть по сторонам.

В России существует старая традиция провожать мертвого причитаниями, и искусство делать это передавалось среди деревенских женщин из поколения в поколение. Какие истории рассказывают в гроб плакальщицы? Искренне ли они это делают, и что ждет эту традицию теперь? На эти и другие вопросы в ходе своей лекции, состоявшейся в Еврейском музее и Центре толерантности, ответила Светлана Адоньева, российский филолог, фольклорист, антрополог. «Лента.ру» публикует фрагмент ее выступления.

Невозможно сочинить

Мы записывали причитания от разных людей в разное время. Обычно ты пользуешься тем материалом, который написал недавно, — теперь все в «цифре», все расшифровано… И вот я решила посмотреть, что же такое мне рассказывали, когда мне было 19 лет, хотя тогда мы писали звук мало, потому что тогда у нас был в лучшем случае один магнитофон на всю компанию. Мы писали от руки, а значит, не записывали никакого контекста — только сами тексты. Но даже такая запись позволила мне увидеть то, что тогда было совсем не очевидно.

Меня отправляли записывать «русское народное поэтическое творчество» — что я и делала. А то, что мне рассказывали, никакое не «народное творчество». Люди рассказывали свою собственную историю — некоторые из этих историй были поразительны по своей пронзительности. Я увидела это только теперь, в том числе то, что фольклор — это всегда чья-то конкретная история, а вовсе не общее знание, которое зачем-то передается, словно книжка в библиотеке. Даже если это причитания, даже если это былина, даже если это сказка — это всегда «сейчас я тебе кое-что расскажу», рассказывая эту историю.

Эту запись мы задокументировали от Настасьи Максимовны Кобылиной 1916 года рождения в Архангельской области в 1985 году — тогда ей было 70 лет. Если она 1916 года рождения, то понятно, что замуж она вышла примерно в 1935 году, до войны. На вопрос о том, какие она знает причитания, она ответила: «Ну, сейчас, хорошо — вот тебе причитание!» При этом она вспоминала причитание, в котором она оплакивала «богоданную золовушку» (золовка — это сестра мужа), — то, о чем она ей в гроб говорила.

Богоданна моя да золовушка,
Уж ты сама жила да не красовалась,
Уж нас уехали, спокинули да побросили
Егор-от да Васильич, Павел да Григорьевич
Уж не во пору да не во время
Молодым-то да молодехоньки,
Зеленым-то да зеленехоньки.
Уж осталась с малыми да малолеточками,
Со старыма да стариками,
Уж не по своей волюшке они да уехали,
Уж не по своему да желаньицу,
По военному да приказаньицу,
Им словами-те не отпроситься,
Им деньгами-то не откупиться.

Это она причитает, что совершенно идет вразрез с государственной идеологией, — какие тут «отпроситься» и «откупиться» относительно войны? Они же хотеть этого должны! А она говорит другое.

Уж они погибли у нас да за быстрыми-то за реками,
За темными да за лесами,
Да за высокима да за горами;
Уж мы не слышали да не видели,
Где у нас да погибали.
Уж в быстрой реченьке ли да утонули,
В темном болоте ли да засили,
Быстра пулюшка их да пострелила,
Востра сабелька да подкосила.
Да уж там они да погибали,
Они там да умирали,
Где кровь текла да реками,
Где трупы лежали да кострами (костер — (диалект.) поленница дров — прим. лектора).

(Зап. от Настасьи Максимовны Кобылиной, 1916 г.р., д. Кеврола Пинежского района Архангельской области. Соб. Адоньева С.Б., Демиденко Е. Л. 1985)

Она рассказывает о своем муже и о близком родственнике. Она называет их по именам. Она помнит всю историю, говорит об этом таким образом, как наверняка говорила ее мать и свекровь о тех, кто погиб до этого. Невозможно сочинить эту историю, ее можно только удержать и таким образом об этом говорить. И это то, что несется во времени, и это то, что подхватываем мы в 1985 году, ничего вообще не понимая.

Другой пример, который был записан не очень давно, — женщина 1925 года рождения рассказывает о том, что ее мать хотела, чтобы она обязательно запомнила и произнесла несколько причетных слов: «Мама нам-то сказывала: "Я помру, дак вы, когда к дому будете подходить, ли подъезжать, что с похорон, с кладбища, да это проговорите, если не можете заплакаться, — "Нет больше у нас дневной защитницы, да нет больше у нас ночной заговорщицы". Вот это место. "И это место, девки, наизусть. Меня похоронят, дак это сплачьте"».

(Зап. от Зинаиды Николаевны Дерябиной, 1925 г.р., д. Ценогора Лешуконского района Архангельской области. Соб. Цветкова А.Ю. 2010).

Что это все такое? Мы все время думали, что причитают потому, что положено причитать, потому что есть мир живых и мир мертвых, человек перемещается в мир мертвых, нужно его правильным образом проводить. Но мир мертвых (это важно) — это не мир несуществующих людей. Это мир, находящийся далеко в пространстве, но недалеко во времени. То есть мы существуем в одном времени, просто в неких далеких местах, и мы можем общаться друг с другом.

«Ты, — говорила мать той женщины, — будешь обо мне помнить, как о дневной защитнице (то есть той, которая защищает от людей) и ночной заговорщице (то есть той, кто защищает от не людей)». И это то, с чем дочь будет иметь дело, когда матери уже не будет рядом. При этом она с дочерью будет, она как бы от рода себя ей вручила как дневную защитницу и ночную заговорщицу, и поэтому мать так настаивает на том, чтобы дочь обязательно сама это произнесла. Произнесла и тем самым приняла.

Это очень важно. Это поколение — 1925 года рождения и старше — говорит о том, что их матери или свекрови настаивали, чтобы они их оплакали. Но они не понимали важность того, чтобы именно они сами это произнесли. Они считали, что бабки хотят, чтобы их оплакали, а не то, чтобы именно ты произнесла нечто. Всеми правдами или неправдами те пытались им дать форму памяти, которая обеспечит им этот контакт, а принимающие могли ее, эту форму, взять или отказаться от нее.

Договор между живыми и мертвыми

Мы сейчас не умеем так говорить, потому что мы не умеем создавать такие метафоры. Технически, покачавшись из стороны в сторону, я могу запустить эту речь, но у меня так складно не получится, потому что эти обороты речи нужно начинать воспринимать очень рано. Это особый тип говорения.

Этому особому типу говорения учатся. Например, есть свидетельство, записанное в середине 1920-х годов: молодая любопытная женщина-этнограф сидела с девочками и играла в куклы (девочкам было лет 9-11), а те тихонько учились причитать. Потому что первый раз женщина будет причитать на своей свадьбе, и ей с этим нужно справиться. Это публичное действие, и другие будут ходить, слушать и интересоваться, хорошо ли она это делает. Это действие — причитание невесты — воспринимается эстетически.

Кроме того, есть формульный набор, и если у тебя пойдут какие-то формулы, ты перейдешь на более конкретное нечто. Я поясню. Вернемся к приведенному примеру: «Богоданная моя золовушка, уж ты сама жила, да не красовалась»… Мы с тобой жили, богоданная (богоданная — значит, не по крови, а по свойству) моя золовушка, мы с тобой ровня по возрасту! «Ты жила, не красовалась» — у тебя не было никаких шансов жить как те невесты-славутницы, в платьях, которые были раньше, выходить куда-то. «Уж у нас уехали, спокинули, да спобросили Егор да Васильевич» — то есть ее муж. И «Павел да Григорьевич» — муж золовки. Она рассказывает ей, лежащей в гробу, их общую историю.

Что бы люди ни пели, они поют про себя. Если они поют не про себя, они не получают удовольствие. Любая история, разворачивающаяся в причитании, посвящена тем чувствам, которые женщина имеет, или она должна назвать человеку, для которого она причитает, те чувства, которые он испытывает. Опытные причетницы говорили: «Я со всех горе сграбила, на себя горе положила». То есть «я собираю это состояние со всех, я его выговариваю в причетной речи, отпуская его». Поэтому важно, чтобы все плакали на похоронах, потому что это должно быть прожито, названо и отпущено. О покойном не говорят плохо не потому, что боятся его или смерти, а потому что называется не то, каким он был, а то, каким он для нас теперь будет навсегда. Навсегда моя умершая мать будет теперь моей заступницей. Может быть, она никогда и не любила меня, и не заступалась, но теперь, уже перейдя границу смерти, она будет моей заступницей, потому что так я назвала ее сейчас, и она это слышала. Договор между живыми и мертвыми заключен.

За деньги или от души

Представьте себе, что у вас есть профессия, и вам говорят: давай ты пойдешь в морг и обмоешь нашего покойничка. Сколько вы должны взять денег, чтобы это сделать? Очень много. Или — не пойти, потому что это очень страшно — мыть мертвое тело. Мы много раз говорили об этом с деревенскими женщинами, которые идут мыть покойников. Представьте: это не ваш родственник, и тут вы приходите и начинаете мыть чужое мертвое тело. И дальше она же этому студенту говорит: «Мне муж-то мой покойный приснился и говорит, мол, можешь больше не ходить, все грехи твои прощены». Это — миссия.

Ни разу я не слышала, чтобы женщина приходила попричитать за деньги. Кроме того, если я люблю своих умерших, что же, я какую-то левую бабку приглашу? Я приглашу такую, которая скажет мне и окружающим что-то важное. Практически всегда умеющих причитать женщин должны уважить, пригласить, а значит сделать выбор в ее отношении. Плакальщица — это очень высокий статус.

Я очень много занималась изучением того, как происходит причитание, потому что впервые я столкнулась с этим в 1983 году, когда мне на вопрос «а покажите, как причитают», стали причитать, и я очень испугалась. Это — особое экстатическое состояние. Она причитала, как причитает невеста-сирота (невесте-сироте положено причитать, обращаясь к умершему отцу и прося его о благословении — ведь родители, абсолютно не важно, живые или мертвые, должны обязательно благословить брак). Женщина была лет пятидесяти. Она отпричитала и спросила: «Ну что, понравилось?» И я ушла домой совершенно потрясенная.

Поскольку я была молодая и любопытная, я стала голосом повторять за ней текст (это была запись на магнитофоне). Слезы потекли на четвертой фразе — это дыхательная техника и состояние. Но она им точно управляла — моим испугом, моим состоянием, и ясно было, что просто так это не делается. Женщины могут причитать, драть волосы, делать это красиво. В одной и той же деревне была женщина с прекрасным голосом, мы много о ней писали, изучали, в том числе, и причитания. Но соседи говорили: ты за причитаниями иди к другой. И пока мы говорим, становится понятно, что женщина, к которой нам советуют сходить, обладает очень высоким авторитетом, а та — не соответствует высокому статусу причетницы: трижды была замужем, балаболка и частушки поет.

Это действительно миссия — рассказать всем, что здесь и сейчас происходит, что должны все переживать, — включая покойного, рассказать ему о дороге, которая перед ним открывается. В этом никогда не участвуют случайные люди. Более того, однажды, когда оплакивать покойного пришла женщина 35 лет, ей сказали: рано тебе, не готова.

Культ мертвых

Сейчас культура причитаний умирает вместе с людьми. Так же, как былины отмерли вместе с раскулаченными большаками и большухами, так и здесь происходит нечто подобное. Мы записываем причитания сейчас. Да, иногда в деревнях до сих пор оплакивают мертвых. Но вот в чем тут дело — если ты знаешь, что смерти нет, то ты будешь причитать. А если думаешь, что все в прошлом, то не будешь. То есть какой жизненный мир длится — где смерть только переход, или где смерть — небытие? В каком мире мы живем на самом деле?

Например, наша прекрасная 65-летняя собеседница приглашает нас пойти вместе с ней на кладбище. Она ходит и говорит: «Ну что, Петр Петрович, твой уже два года не пишет, разберись как-нибудь!» Она обходит всех — родных и соседей. Со всеми поговорила, посетовала сыну на то, что тот рано умер, поплакала, выпила рюмку на помин, поговорила с нами, и так она делает всегда, когда ходит на кладбище, и это — обязательно. Для нее они живы.

Вообще-то мы очень боимся своих мертвых, мы их уважаем. И культ мертвых — это единственный культ, который у нас точно есть, иначе бы не было «Бессмертного полка» и разнообразных тяжб по вопросам о том, хоронить или не хоронить, выкапывать или не выкапывать. Все, что вокруг этого происходит, свидетельствует о том, что мертвые — это наша святыня. Какая — это уже вопрос.

Штука

Мераб Мамардашвили говорил о плаче, который он слышал на похоронах в грузинской горной деревне в молодости:

«Мы знаем, что в силу порогов нашей чувствительности, в силу времени невозможно находиться в одном и том же состоянии, скажем, в состоянии радостного возбуждения, умственного сосредоточения И то же самое происходит с памятью об умершем: предоставленное самому себе переживание горя развеивается по ветру, не имеет внутри себя причин дления, причин для человеческой преемственности, сохранения традиции, называемой обычно уважением к предкам. Забыть — естественно, а помнить — искусственно. Ибо оказывается, что эта машина, например, ритуальный плач, как раз и интенсифицирует наше состояние, причем совершенно формально, когда сам плач разыгрывается как по нотам и состоит из технических деталей И они, действуя на человеческое существо, собственно и переводят, интенсифицируя, обычное состояние в другой режим жизни и бытия. Именно в тот режим, в котором уже есть память, есть преемственность, есть длительность во времени, не подверженные отклонениям и распаду». (Мамардашвили М. Лекции по античной философии / Под ред. Сенокосова. М.:Аграф, 1999. С.10-11)

Нельзя сказать, что Мамардашвили занимался фольклором, и для меня это его воспоминание и рассуждение было абсолютным подарком, потому что называлось ровно то, что видимо через такого рода деяния. А напоследок я покажу еще одну форму структур памяти, которая мне показалась очень важной.

В деревне Погорелец, которая находится в Мезенском районе, стоял обелиск павшим воинам Великой Отечественной войны. К этому обелиску рядом поставили крест: «Жителям деревни Погорелец, погибшим в годы российской кровавой смуты 1918-1920 годов. Смерть вас всех примирила». Помянули всех — и белых, и красных — со всех сторон. А еще рядом лежит камень, на котором сделана доска, где написано, что он заложен в память о всех тех, кто был замучен в ГУЛАГе. Весь этот комплекс, стоящий в центре деревни, огорожен, и туда жители деревни ходят на 9 мая, чтобы поминать всех. Такое впечатление, что надо где-то на Красной площади соорудить такую штуку, чтобы, наконец, зажить.