Ремонт стиральных машин на дому.
Ремонт посудомоечных машин Люберцы, Москва, Котельники, Жулебино, Дзержинский, Лыткарино, Реутов, Жуковский, Железнодорожный. Раменское. 8-917-545-14-12. 8-925-233-08-29.
12 июня, в День России, в Кремле вручали государственные премии за достижения в науке и искусстве. Но помимо традиционной церемонии, президент России и ввел новый обычай — лично выдавать паспорта детям, отличившимся во время обучения или проявившим себя в экстренной ситуации. Первый серьезный документ в своей жизни получили десять подростков. Двое из них уже успели стать, без преувеличения, спасателями. О том, как проходил этот день в Кремле — в репортаже «Ленты.ру».
Один за одним гости поднимались по парадной лестнице Большого кремлевского дворца, но ни вице-премьер Аркадий Дворкович, ни московский градоначальник Сергей Собянин, ни миллиардер Виктор Вексельберг ни словом не обмолвились с прессой. «С праздником!» — обращались к ним журналисты. В ответ улыбнулась лишь спикер Совфеда Валентина Матвиенко. У большинства настроение было совсем не праздничное.
«Здесь что, Канны?» — изумился обилию телекамер Сергей Иванов, спецпредставитель президента по вопросам природоохранной деятельности, экологии и транспорта. Мимо проследовали глава «Газпрома», начальник Генштаба — все старательно пропускали вопросы мимо ушей. И только директор ФСБ Александр Бортников немного пообщался с прессой, заметив, что власть будет действовать «по закону», если на Тверской начнутся несогласованные акции протеста.
Остальные гости и награжденные и вовсе попали во дворец через другой вход, свободный от прессы. Среди собравшихся в зале не было только одного лауреата — писателя Даниила Гранина. Для него президент провел личную церемонию. Классику литературы, прошедшему Великую Отечественную войну, в январе исполнилось 98 лет. Он передвигается с видимым трудом, опирается на палочку. Разумно рассудив, что путешествие из Петербурга в Москву для писателя стало бы мукой, торжественную церемонию провели в Константиновском дворце 3 июня.
Это была особенная церемония, необычная. Путин не только говорил положенные в таких случаях слова о «высочайшем моральном авторитете и уважении миллионов людей за гражданскую позицию», но и признался писателю в личных переживаниях: там, в Питере, у него «как гора с плеч сваливается».
Президент, отстранив сотрудников охраны, сам повел под руку Гранина к пюпитру. Писатель в благодарственном слове напоминал всем, кто готов был выслушать и запомнить: «Каждый человек для чего-то предназначен, и может стать гораздо большим человеком, чем есть».
Надо сказать, остальные лауреаты госпремии со своим предназначением давно разобрались. Под сводами Кремля в этот день собралась элита не только российской, но и мировой науки. Здесь были представители самых разных направлений: астрофизики, медицины, добычи полезных ископаемых.
С последним все более или менее ясно. Как сказал лауреат Владимир Богданов, генеральный директор «Сургутнефтегаза», эта компания «была, есть и будет» одним из гарантов энергетической независимости России. Собственно, премию от государства они заслужили, создав рациональную систему разработки нефтяных, нефтегазовых и газонефтяных месторождений Западной Сибири.
А вот с астрофизикой посложнее. Премию присудили авторам самой цитируемой статьи в современной мировой астрофизике академику Рашиду Сюняеву и доктору физико-математических наук Николаю Шакуре. Они награждены за создание теории дисковой аккреции вещества на черные дыры. Сегодня каждые 18 часов (по подсчетам Сюняева) где-нибудь в мире выходит статья об этом загадочном явлении, и все ученые используют формулы и расчеты российских коллег.
Все это звучит не очень понятно, но Сюняев был готов рассказать и попроще. Увлеченно, как будто бы до сих пор изумляясь тому, что удалось открыть, он описывал перспективы: через год планируется запустить громадную космическую обсерваторию под названием «Спектр-Рентген-Гамма». «Каждый из вас видел рентгеновский снимок какой-нибудь части своего тела. Так вот, это будет карта всей Вселенной!», — с восторгом объяснял Сюняев. И распахивал руки — во-от такой огромный телескоп поможет это сделать.
«Мы увидим на небе по меньшей мере три миллиона сверхмассивных черных дыр, нанесем на карту, и люди будут знать: здесь сидят черные дыры, три миллиона! — не скрывал эмоций ученый. Он сообщил, что черным дырам тоже хочется кушать — по одной Земле в секунду, а ученые займутся темной энергией и темным веществом. Так бы все его слушали и слушали — но регламент… Перед ним бессильны даже великие умы.
Сейчас рассказ астрофизика звучит как научная фантастика, а 15 лет назад так же звучали планы докторов Амирана Ревишвили, Александра Караськова и Евгения Покушалова. Тем не менее им удалось научно обосновать и внедрить в клиническую практику методику лечения сердечной аритмии, не имеющую аналогов в мире. И спасти множество жизней.
Не как новаторы, а как давно и всеми признанные мастера выступали лауреаты в области культуры и искусства: балетмейстер Юрий Григорович, гендиректор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский и композитор Эдуард Артемьев.
Было даже странно, что один из лучших кинокомпозиторов, автор музыки к фильмам Андрея Тарковского и почти ко всем картинам Никиты Михалкова, а также самой пронзительной мелодии советского кино — финальной темы из «Свой среди чужих, чужой среди своих», выходил на сцену не под музыку собственного сочинения. То, чем он занимается всю жизнь, Артемьев описал образно: не оставляя следов на воде, как стрела в воздухе, музыка соединяет землю и небо, даря чувство благодати и единения с Богом.
Чуть позже Владимир Путин общался еще с не заслуженными, но уже заслужившими внимание людьми. Точнее, детьми, успевшими проявить свои лучшие человеческие качества к 14 годам. Например, семиклассница из Дагестана Аида Садыкова вытащила из озера тонувшего маленького мальчика. Наташа Дресвянникова, как и ее ровесница Аида, тоже спасла человеческую жизнь — не дала утонуть девочке в реке.
Из рук президента они получали паспорта. Такая церемония впервые проходила в Кремле. «Очень скоро вам и вашим сверстникам так или иначе придется определять судьбу России. Я на вас очень рассчитываю», — говорил им Путин, протягивая документы.
«Если честно, у меня есть мечта — побывать в президентском кабинете. Это лучше, я думаю, любой экскурсии», — попросил главу государства победитель всероссийских соревнований по армейскому рукопашному бою Владислав Мартынов. Его мечта тут же сбылась — всем детям Путин устроил небольшую экскурсию в свой кабинет. «Руками ничего не трогали, но было интересно», — улыбался потом довольный спортсмен.
Как и анонсировали в Кремле, после некоторого затишья у президента России начался напряженный график международных встреч. 9 марта в Москву приехал премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху, следом прибывает президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган. Кроме того, Владимир Путин провел переговоры с новым министром иностранных дел Германии Зигмаром Габриэлем и пригласил канцлера ФРГ Ангелу Меркель в Россию. Однако главная комбинация в череде этих встреч — Израиль и Турция, а значит, Сирия и Иран.
Этот визит Нетаньяху в Россию — третий за последний год. Согласно сообщениям на сайте Кремля, за 12 месяцев лидеры провели 12 телефонных переговоров. В апреле прошлого года Путин поздравлял Нетаньяху с наступающим праздником Песах. На этот раз — с Пуримом.
Собственно, если бы не эта дань вежливости, встреча двух лидеров так и осталась бы протокольной. Дело в том, что формат визита израильского премьера не предусматривал не только итоговой пресс-конференции, но и простого заявления для прессы. Путин и Нетаньяху должны были лишь поприветствовать друг друга под вспышки фотокамер и удалиться на переговоры за закрытыми дверями.
Но, очевидно, премьер-министр Израиля проделал долгий путь не для того, чтобы молча пожать руки президенту России. Тем более накануне Пурима — праздника в память о чудесном спасении евреев в Персидском царстве. Было это двадцать пять столетий назад, но современный Иран — наследник древней Персии (а именно такую параллель обозначил Нетаньяху) — и сегодня угрожает евреям.
«Благодарю вас за поздравление с праздником Пурим. Две с половиной тысячи лет назад в древней Персии была попытка уничтожить еврейский народ, которая провалилась. И сегодня есть попытки со стороны продолжателя древней Персии — Ирана — уничтожить еврейское государство: они говорят об этом открыто, пишут это черным по белому в своих газетах», — не скрывал своих тревог Нетаньяху.
Конечно, продолжил он, сегодня у евреев есть своя страна, своя армия, и они могут себя защитить. Но это, подчеркнул Нетаньяху, не умаляет опасности радикального исламского шиитского террора. Он дважды сделал упор на слово «шиитский» — направление ислама, преимущественно распространенное в том числе и в Иране.
Израильский премьер также традиционно подчеркнул, что его государство связывает с Россией живой мост — миллион говорящих по-русски израильтян. А частота встреч с Путиным демонстрирует укрепляющееся взаимодействие. В том числе в совместной борьбе с радикальным исламским террором.
«И конечно, нам бы не хотелось, чтобы радикальный ислам, суннитский террор был бы сменен радикальным исламским шиитским террором под руководством Ирана», — заключил Нетаньяху.
И все-таки события, в честь которых отмечается Пурим, произошли в пятом веке до нашей эры, заметил Путин. «Мы живем уже в другом мире, но давайте сейчас об этом поговорим», — согласился он. На этом публичная часть встречи завершилась.
Предстоящий визит президента Турции, напротив, обещает быть открытым и информативным. Стороны проведут переговоры сначала в узком, а затем и в расширенном составе. По итогам состоится совместная пресс-конференция с вопросами журналистов. В отличие от Нетаньяху, Эрдоган не частый гость в России. За прошедшие 12 месяцев он был здесь лишь однажды — в августе, в Санкт-Петербурге. При этом за последние полгода у него состоялось 17 телефонных разговоров с Путиным.
До июня прошлого года отношения Москвы и Анкары были практически заморожены — после того как ВВС Турции осенью 2015 года сбили российский бомбардировщик Су-24. Лидеры не общались, пока Эрдоган не направил послание со словами соболезнования и извинения за случившееся. Не менее трагические события последних месяцев — убийство российского посла Андрея Карлова в Анкаре и гибель в Сирии трех турецких военнослужащих от ошибочного удара российских ВКС — не помешали укреплению отношений.
К слову, такого недопонимания в связи с полетами над пограничной территорией, как с Турцией, у России и Израиля не было. Во время одного из визитов Нетаньяху в Москву в 2015 году, стороны разработали совместный механизм по предотвращению возможных конфликтов в сирийском небе. С Турцией соглашения не было, результат: сбитый российский бомбардировщик и кризис в двусторонних отношениях.
Перекрестным вопросом между Россией, Израилем и Турцией в Кремле назвали сирийское урегулирование. «Вот это точка пересечения, наверное, единственная», — отметил пресс-секретарь российского лидера Дмитрий Песков.
Сам Нетаньяху накануне поездки заявлял, что планирует обозначить свое крайне негативное отношение к намерению Ирана обеспечить постоянное военное присутствие в Сирии. Израильский премьер собирался потребовать включить условие вывода иранских войск в любое соглашение по мирному урегулированию в этой стране.
Анкара и Тегеран также не раз критиковали друг друга за политику в Сирии. В конце февраля МИД Турции выступил с заявлением, в котором возложил ответственность за напряженность и нестабильность на Ближнем Востоке именно на Иран.
В то же время Россия подчеркивает положительную роль Ирана. Министр иностранных дел Сергей Лавров не раз указывал на то, что Тегеран знает положение «на земле». А Россию, Турцию и Иран он называл «перспективной тройкой». Кроме того, именно эти три государства на встрече в Астане договорились создать механизм контроля за соблюдением перемирия в Сирии. Сможет ли Израиль повлиять на положение дел, выяснится уже в ближайшее время.
Глава российского правительства в среду, 19 апреля, выступил в Госдуме в рамках ежегодного отчета перед нижней палатой парламента. Дмитрий Медведев, который за свою карьеру побывал в том числе вице-премьером по нацпроектам и демографической политике, упирал на близкие для него темы — успехи в развитии здравоохранения и повышении рождаемости. Экономика тоже растет, подчеркивал он, хотя и признал, что с доходами у граждан дела обстоят не очень. «Лента.ру» послушала отчет председателя кабмина перед депутатами и выбрала самые главные и яркие высказывания.
О запросах общества
Люди проголосовали [на прошлогодних выборах в Госдуму] за стабильность и в то же время за развитие — за то, чтобы мы сделали все, чтобы людям жилось лучше (…). В этом главный политический запрос общества сегодня. Уверен, он сохранится и в предстоящей президентской кампании.
Об ожиданиях от выборов
Борьба, как в любой президентской гонке, будет серьезной. Но мы с вами никогда не превращали политическую борьбу в войну и делать этого не собираемся. Мы с вами прекрасно понимаем, что сегодня у нас трудностей хватает. И если мы будем тратить время еще и на популизм, на спекуляции, раздувать пустые конфликты, от этого выиграют только те, кого вообще вряд ли заботит, как будет жить Россия, те, кто хочет изолировать и ослабить нашу страну.
О бюджетном дефиците и резервах
Нам удается держать дефицит бюджета на приемлемом уровне. Основным источником его покрытия является Резервный фонд, деньги которого теоретически должны были бы закончиться уже к концу этого года. Но этого не произойдет. Мы заработали больше, чем планировали, в том числе за счет мобилизации доходов.
О налогах
Несколько лет назад было принято решение о стабильности налоговой системы. Поэтому и в этом году налоги мы повышать не планируем. Просил бы вас, уважаемые депутаты, нас в этом поддержать (…).
В первом квартале этого года налоговые поступления выросли почти на треть по сравнению с первым кварталом прошлого года. Это на самом деле очень важный показатель, хотя еще Черчилль когда-то говорил, что популярны только расходы, а сбор денег для [их] обеспечения никогда популярным быть не может. Но нам удалось увеличить собираемость налогов, и я считаю, что это хороший результат.
Об уровне зарплат
Экономическая ситуация последних лет сказалась на доходах людей негативно, зарплаты в стране невысокие. Мы предпринимаем усилия для того, чтобы ситуацию выправить, ищем дополнительные ресурсы, чтобы помочь тем, кто зарабатывает мало. (…) В первую очередь это касается повышения зарплат тем, кто работает в образовании, здравоохранении и культуре, как и заложено в майских указах президента.
О прожиточном минимуме
С 1 июля этого года МРОТ поднимется до уровня 7800 рублей. А в ближайшие несколько лет — до уровня прожиточного минимума работающего. У нас есть все возможности, чтобы это обеспечить.
Об утечке мозгов
Еще совсем недавно западные фонды всякие, не стесняясь, проводили селекцию в российских университетах, просто приходили и переманивали самых способных, шла настоящая охота за талантами. А в России при этом считалось немодным идти в науку. Сегодня мы делаем все, чтобы преодолеть этот интеллектуальный провал. Общие расходы на науку в последние годы растут. Важно и то, что в эту сферу стали приходить деньги частного капитала.
О восприятии жизни
Интересный факт: впервые в истории новой России — это [показывают] опросы социологов — больше всего родителей в будущем видят своих детей врачами. Я когда это прочитал, тоже был несколько удивлен: не юристами, не экономистами, как это было всего несколько лет назад. Но это уже другое восприятие жизни в стране.
О достойной старости…
Для достойной старости нужна и достойная пенсия (…). Мы понимаем, что она в нашей стране небольшая, поэтому продолжаем работать над развитием пенсионной системы. В 2012 году мы приняли «Стратегию долгосрочного развития пенсионной системы на период 2030 года». Это практически сразу дало дополнительные деньги Пенсионному фонду, снизило дефицит его бюджета и увеличило собираемость пенсионных взносов.
…и пенсионных обещаниях
Мы понимали, что пожилым людям придется непросто, но ничего не обещали из того, что не могли выполнить в тот период, честно объяснили, почему приняли такое решение. Появилась возможность — пенсионеры получили единовременную дополнительную выплату к пенсии. Мы понимаем, что этого недостаточно. Порядок индексации менялся только на прошлый год. В этом году пенсии проиндексируют в соответствии с законодательством.
О рождаемости
Конечно, в эту цифру внесло свой вклад возвращение Крыма в состав России, но по рождаемости мы обогнали многие европейские страны. И это результат в том числе и принимаемых нами мер: материнский капитал, ежемесячные выплаты на третьего ребенка, предоставление земельных участков, решение проблемы детских садов и создание условий для работающих матерей.
… и способах ее стимулирования
Надо стимулировать, чтобы коэффициент [прироста населения] был 2, нам нужно подумать и о сохранении в том или ином виде программы материнского капитала, и о стимулировании рождения не только вторых и третьих детей, потому что это мы плюс-минус научились делать, а о стимулировании рождения первенцев. И вот это — действительно ключевая задача.
О перспективах
Александр Васильевич Суворов говорил, что природа произвела только одну Россию. Она соперниц не имеет. Мы, жители России, мы все одолеем. Хорошие слова, я в этом тоже уверен.
Об обвинениях Навального
Я уже на эту тему высказывался, могу лишь еще раз сказать и вам: я не буду специальным образом комментировать абсолютно лживые продукты политических проходимцев и считал бы, что и уважаемая мною фракция КПРФ должна от этого воздерживаться. (В ответ на вопрос депутата-коммуниста Николая Коломейцева о расследовании Фонда борьбы с коррупцией, основанного Алексеем Навальным.)
О валютной ипотеке
Это не обстоятельство непреодолимой силы, это не форс-мажор. Во всем мире, начнем с этого, риски все равно должны просчитываться при заключении договора (…). В настоящий момент количество валютных ипотечных кредитов и вообще валютных займов существенно снизилось, потому что наши люди стали все же задумываться об обстоятельствах, которые могут сложиться неблагоприятным образом.
О ведомственном лоббизме
Существует только консолидированная позиция правительства. Ведомственный лоббизм недопустим, он подлежит истреблению. Если поймаете кого-нибудь с этим — замминистра или еще кого-то или даже самого министра, дайте мне информацию, мы с товарищами разберемся по-товарищески.
Об условиях жизни
Давайте опустимся на землю. Все! Мы в каких условиях живем? Финансы закрыты — блокада. Нефть упала в два раза. Вы это все забыли? Ничего не изменилось. Давайте так, дайте универсальный рецепт, если порулить готовы: что делать дальше, деньги найдите дополнительные. (…) А просто так эти разговоры никакой ценности не имеют в условиях крайне трудной внешней и внутренней экономической конъюнктуры.
«Вместо хаоса, анархии и беззакония появляется прозрачность»
Артем Оганов — теоретик-кристаллограф, минералог, химик, физик и материаловед. С 1998 года он учился и работал в Великобритании, Швейцарии, США, а в 2013 году вернулся в Россию и теперь возглавляет Лабораторию компьютерного дизайна материалов в МФТИ. «Лента.ру» попросила его рассказать, чем он сейчас занимается, изменилось ли что-то за эти годы в российской науке, а также о личных моральных ориентирах и о том, как популяризировать науку.
«Лента.ру»: Вы вернулись в Россию пять лет назад. Зачем? Вы бы согласились снова поехать в США, если позовут?
Оганов: Нет, не согласился бы. Мне нравится жить в России. Надо сказать, мне и в Америке нравилось, но от добра добра не ищут. Я на своем месте, у моей лаборатории великолепные условия работы, и я знаю, зачем я здесь. Когда я жил в США, мне было там хорошо. Американцы — прекрасные люди, мне нравятся американские университеты — своим устройством, многими своими особенностями. Но я периодически задавал себе вопрос: а ради чего я тут? У меня было ощущение, что я загостился в чужом доме, а мой дом нуждается во мне. Нужно, чтобы наш дом тоже был благополучным.
Впрочем, жизнь непредсказуема. Мы не знаем, что будет в России и на Западе даже через пять лет. Очень надеюсь, что здесь все будет очень хорошо, и не будет никакого смысла отсюда уезжать.
Когда вы вернулись, в одном интервью говорили, что в российской науке существует проблема с управленцами и менеджерами, которые совершенно бездарны. За прошедшие годы что-то изменилось в лучшую сторону?
Да, поменялось совершенно однозначно. Я вижу много молодых талантливых управленцев, энергичных, совсем не того типа, как мы привыкли. Молодые начальники подразделений в институтах, молодые деканы, ректоры. Например, новому ректору Менделеевского института 38 лет. Есть интересная инициатива — ректорский резерв. Насколько я понимаю, в Московской школе управления в Сколково собирают людей, которые потенциально могли бы стать ректорами наших институтов и университетов, и проводят с ними разные тренинги, которые должны повысить их квалификацию и готовность.
Как-то меня пригласили выступить на таком тренинге. Это были люди, уже занимающие высокие должности в университетах страны. И тут оптимизма у меня несколько поубавилось: я увидел много тусклых глаз, услышал много странных вещей. Например, люди говорили, что ректор должен получать больше всех, потому что на нем лежит большая ответственность, его могут уволить за любую ерунду, поэтому он должен побыстрее нахапать побольше денег, чтобы ему было на что жить, когда его уволят.
И как изменить такое отношение управленцев к должностям?
Как выпрямить кривое? Никак. Нужно отбирать правильных людей штучно, тех, кто понимают, что руководство — это всегда служение. Когда человек руководит другими, то является не рабовладельцем, а помощником, даже слугой. Чем меньше человек перестраховывается и чем больше занимается делом, тем больше люди его любят и уважают, тем дольше он продержится на своей работе.
Вы не думаете, что такая ситуация сложилась из-за устройства современной системы власти? Люди боятся проявлять инициативу и стараются перестраховаться на всякий случай.
Я так не думаю. Мне кажется, сейчас в России очень благоприятный период — времена, похожие на правление Екатерины II. Страна тогда находилась в несколько раздербаненном состоянии, высокой международной конкуренции и внутренней несобранности. Вдруг Россия получает очень толковых управленцев, которые многократно усиливают ее потенциал, экономика резко идет вверх, армия становится непобедимой, наука достигает вершин. До Екатерины она была большой, но лишь относительно сильной, и с ней никто по сути не считался. Екатерина вознесла Россию так высоко, как никогда ранее. По-моему, сейчас мы наблюдаем аналогичное восхождение нашей страны. Еще несколько лет назад никто в Россию не верил и никто с ней не считался, а сейчас считаются.
Вы думаете, что для науки это важно — чтобы с нашей страной считались?
Да. Это важно для всего, потому что это так или иначе конвертируется потом в экономику. А экономика — это драйвер всего. Я считаю важным то, что в последние 20 лет Россия сильно рванула вперед. Конечно, нам всем хотелось бы, чтобы Россия была еще богаче, чтобы это была самая благополучная страна мира, но чудес не бывает. При Екатерине II тоже не все было гладко. Нужна некая постепенность и эволюционность. Темпы развития России видятся мне достаточно быстрыми. Мы живем в период, когда страна преображается. Вместо хаоса, анархии, беззакония, лжи появляется какая-то прозрачность, понятность.
Помните, как раньше работали ученые? На полставки тут, на полставки там, ни там, ни тут по-настоящему не работая, на самом деле продавая овощи в переходе — просто чтобы не умереть с голоду. Грант перехватили тут, грант перехватили там, всем немного пообещали, ничего не выполнили, написали отчет, сдали, другие отчет приняли. Это ложь, подтасовка, самообман и обман в принципе. Сейчас такого практически нет. Сейчас понятные, логичные и разумные правила.
Вы упомянули, что между Россией и Западом натянутые отношения. Сможет ли российская наука в случае чего существовать отдельно от мировой?
Не сможет. И я по секрету вам скажу, что никогда она отдельно и не существовала, даже в годы холодной войны. Изоляция науки может произойти, но мне бы этого очень не хотелось. Вся мировая наука взаимосвязана и действует как единый организм. Ученые учатся друг у друга, вместе решают какие-то задачи. Если попытаться изолировать науку какой-то одной страны от остального мира, это все равно что отрубить руку от целого организма и наблюдать, как она без него управится. Она умрет.
А что касается натянутых отношений с Западом — загляните в мировую историю да и просто примените здравый смысл: страны всегда конкурируют друг с другом. Мы всегда были конкурентами, просто в различной степени конкурентоспособности. Сейчас конкурентоспособность России выросла, и для многих это неприятный сюрприз.
Это да, но вы не думаете, что когда-нибудь власти могут закрыть гражданам доступ к Всемирной сети? Это же повлияет на науку.
А как можно закрыть интернет?
Как в Северной Корее. У них есть своя внутренняя сеть «Кванмён», там только одобренные государственными цензорами сайты, а доступа наружу нет.
Этот день был бы траурным для российской науки, но я не думаю, что он наступит. Я надеюсь, что у нас хватит здравого смысла не закрывать интернет, а у других стран, которые, может быть, этого хотят, не хватит сил это сделать.
***
Вы неоднократно говорили, что пришли в науку благодаря научпопу. Вы можете популярно объяснить нашим читателям, для чего нужно предсказание новых материалов, какое прикладное значение оно имеет?
Оно необходимо для того, чтобы ускорить создание новых технологий, которые невозможны без новых материалов со сверхсвойствами. Традиционный путь открытия таких материалов основан на методе проб и ошибок. Это не очень научный метод, но за неимением лучшего люди до сих пор пользовались преимущественно им.
Перед нами стоит задача предсказания материалов с оптимальными для того или иного применения свойствами. В случае с одними материалами она решена, в случае с другими — пока нет. Лучше всего современные методы справляются с неорганикой и с физическими (механическими, электронными, и т.д.) свойствами, а не с химическими (такими как растворимость, каталитическая активность и так далее). Но наука не стоит на месте, и такого рода задачи будут решены на нашем веку. Уже сейчас можно предсказывать материалы с оптимальными свойствами среди многих классов веществ. Например, сверхтвердые, магнитные, термоэлектрические и так далее.
Если вы можете предсказать новые материалы со свойствами, которые значительно лучше свойств уже известных, если вы можете сделать это на компьютере — быстро и надежно, вместо того чтобы годами разные институты это делали экспериментально, — это, конечно, лучше. В том числе потому, что дает возможность открыть рекордные материалы, превзойти которые принципиально невозможно.
Какими проектами вы занимаетесь сейчас?
Я работаю над несколькими проектами, среди которых создание новых сильных постоянных магнитов; предсказание новых термоэлектриков — материалов, которые превращают тепло в электричество; новые твердые материалы, которые можно было бы использовать в буровой технике и многих других приложениях. Есть и другие темы, в частности — предсказание новых соединений при высоком давлении и обнаружение новых форм уже существующих лекарственных препаратов.
И, наконец, достаточно новый для меня проект, к которому я все еще не до конца готов психологически — это своего рода приключение для меня: предсказание структуры белков. С одной стороны, это похоже на то, чем я занимался большую часть своей карьеры (предсказание структур веществ). С другой стороны, этот проект сильно отличается, так как обладает биохимической спецификой, а это совсем новая для меня область — с возможными выходами на медицину и многое другое.
Полубизнес
В России действительно много передовых научных проектов. Обычно они востребованы зарубежными компаниями. Видите ли вы интерес к ним со стороны российской промышленности?
Да, конечно. У нас сейчас есть проект с одной нашей крупной нефтегазовой компанией, связанный с разработкой новых материалов для бурения. Сейчас мы ведем переговоры с несколькими другими компаниями по другим проектам. Так что интерес есть, и он растет.
Но, конечно, нужно понимать, что российская экономика пережила такой сильный шок в 90-е годы, что на протяжении практически всех 2000-х российские компании были заняты стабилизацией своего положения, зарабатыванием денег с минимальными рисками и максимальной прибыльностью.
Сейчас что-то меняется?
Да. Но эти перемены займут много времени, потому что нельзя просто так взять и поменять парадигму, которая действовала больше 20 лет. Сейчас бизнес должен думать о том, что будет через 20, 30 лет, — нужна ли тогда еще будет, скажем, нефть? Не нужны ли будут какие-то иные продукты, не ресурсоемкие, а наукоемкие, и как в них вложиться, чтобы потом не потерять. Потому что наукоемкое производство сопряжено с очень большими инвестициями и рисками. Построить фабрику, завод из ничего (тем более связанный с каким-то наукоемким производством) всегда очень затратно. Большие риски происходят от конкуренции. Необходимы квалифицированные ученые, инженеры, бизнесмены. Есть политические риски, связанные с санкциями, с защитой интеллектуальной собственности и так далее. Тут очень много неизвестных. Продавать нефть или уголь гораздо проще, но эта модель не имеет большого будущего. Нефть, возможно, еще долго прослужит людям как источник энергоресурсов и незаменимое сырье для химической промышленности, но на ней одной, скорее всего, страна не сможет стать благополучной, нужна диверсификация экономики.
Вы видите у государства заинтересованность в развитии промышленности, в поддержке бизнеса?
Развивать промышленность интерес есть точно. Вы можете посмотреть сводки — сколько заводов было построено за последние десять лет. Понятно, что темпы реиндустриализации России могли быть и повыше, но они уже впечатляют.
Хотя, конечно, есть трудности. Обновление идет не так быстро, как хотелось бы, но мы видим, что правительство очень хочет восстановить науку. А вот в чем лично я вижу меньше поводов для оптимизма — это частный бизнес.
Но производство — это бизнес.
Ну, не совсем. Бывает государственное производство.
Государственные корпорации — тоже бизнес.
Такой полубизнес. По моему субъективному впечатлению, государство очень серьезно относится к восстановлению науки и индустриального потенциала страны, но все еще недостаточно серьезно относится к частному бизнесу. Мои знакомые бизнесмены жалуются на разные процедурные и законодательные сложности. Многие предпочитают вести бизнес за границей, хотя это, по-моему, тоже сопряжено с рисками — мы все видим, как арестовывают и капиталы, и бизнесменов. Такое ощущение, что слишком большой процент нашей экономики сосредоточен в руках государства и крупного бизнеса, а ведь малый бизнес мог бы дать стране очень многое.
Наши власти часто делают программные заявления о необходимости поддержки бизнеса, упрощения процедур… Это только на словах?
Я не знаю, я же не бизнесмен. Мне об этом судить сложно. Я вам изложил свое субъективное ощущение. Мне кажется, что в случае с частным бизнесом у правительства есть какая-то нерешительность. Боятся дать слишком много свобод, что ли… Наверняка есть какие-то причины, но вот такого всплеска частного бизнеса, который мог бы быть, я не наблюдаю. 15 лет назад едва ли не большинство моих российских знакомых были директорами каких-то мелких компаний. Сейчас я оглядываюсь вокруг — и этих директоров, как и их компаний, почти не осталось.
«Католичество и православие — это одно и то же»
Вы католик. Что для вас вера?
Это две вещи. Во-первых, я верю в Бога, потому что он действительно существует. А во-вторых, вера для меня — система координат. Еще Достоевский писал, что если Бога нет, то все дозволено. Если Бога нет, каждый человек — сам себе бог, и он может сам решать, что хорошо, а что плохо. Съесть соседа, ограбить его, убить, избить — если это в моих интересах — получается, что это хорошо. Если я сам устанавливаю правила игры и у меня своя система координат, а у вас — своя, то единственным законом оказывается право сильного. Я у вас отнял то, что принадлежало вам, потому что, во-первых, я этого хочу, а во-вторых — могу.
Мы видим, что право сильного часто реализуется, сильные нападают на слабых и отнимают у них все, что есть, вплоть до жизни. Но так ведь быть не должно, мы все чувствуем это. К какой бы культуре мы ни принадлежали, мы знаем, что такое хорошо, а что такое плохо. И то, что у всех людей есть одинаковый внутренний голос совести, говорящий, что такое хорошо, а что такое плохо, — это говорит об абсолютности этих правил.
Почему именно католицизм, а не православие? У нас же все-таки православная страна.
Это долгий разговор. Я считаю, что свою веру человек должен определить сознательным выбором. Это не то, что наследуется или навязывается извне. Никто никому ничего не должен, никто не обязан верить или верить так, а не иначе. Для меня католичество стало сознательным выбором. Когда я стал христианином, то искал для себя веру. Вариантов было несколько: православие, католицизм, протестантизм и разные другие христианские конфессии. Дальше я стал мыслить логически и пришел к католичеству.
Сейчас я уже понимаю, что и католичество, и православие — на самом деле одно и то же. Католики и православные поссорились тысячу лет назад по бюджетно-административным причинам. Вероисповедание было привязано к этому конфликту настолько искусственно, что большинство людей даже не в состоянии объяснить различий. Если вы спросите у рядового православного, Святой Дух исходит только от Бога-отца или и от Бога-сына тоже — едва ли многие дадут верный ответ. То же самое касается католиков. Так что разницы нет никакой, и в реальности это одна неделимая церковь.
Но выбрал я католичество в свое время по другим причинам. Это было в начале 90-х годов, и тогда на улицу часто выходили всякие люди с хоругвями и лозунгами «Бей жидов, спасай Россию!» И вот они громче всех кричали, что они и есть православные.
Многие из них до сих пор вполне успешно маршируют.
Лично я о них давно не слышал. Наверное, они в чем-то и православные, но они позорят православие. Реальное православие другое, оно прекрасно. Самый выдающийся человек, которого я встречал в жизни (а я встречал многих), — это Антоний Сурожский, русский православный епископ Великобритании и Ирландии. Я с ним познакомился, когда учился в Лондоне. Общение с ним поставило меня перед вопросом: может быть, мне перейти в православие? Ведь оно так прекрасно! И я не перешел только по той причине, что понял, что католичество и православие — это одно и то же, в этом переходе нет никакого смысла.
А что касается людей с лампасами и хоругвями — каждый человек имеет право заблуждаться. Мы должны дать другим людям возможность прийти через заблуждения к правде. Кстати, об антисемитах расскажу вам историю. Я, будучи по маме евреем, подружился с замечательным химиком-антисемитом. Дело было так: я был приглашенным профессором во Франции, находился там месяц, и одним из сотрудников той лаборатории был российский химик. Он пережил в России самые непростые времена, когда почти всем было плохо и люди искали виноватых. С тех времен он решил, что во всем виноваты евреи. О том, что я по маме еврей, он не знал — фамилия и внешность у меня армянские (мой отец армянин). За первым же обедом он стал мне излагать свою теорию мироздания, согласно которой весь мир опутан щупальцами жутких евреев, которые всем мешают жить.
Я выслушал его, а потом сказал: «И как же мне быть? Я же наполовину еврей. Надеюсь, мои щупальца вас не очень травмируют?» А он, не смутившись, сказал: «Ну, ты же хороший еврей, а я-то про плохих говорю!» Я пробыл там около месяца, мы с ним мило общались, работали, а потом настала пора мне уезжать. И он ко мне подошел, со слезами обнял и сказал: «Слушай, как же я без тебя буду? Ты же мне как родной стал. Буду скучать». И достает из-за пазухи стопку листов: «Вот, прими подарок, всю ночь ксерил — «Протоколы сионских мудрецов»».
Я рассказал эту историю к тому, что, мне кажется, в нашем обществе назрело очень много конфликтов за те голодные жестокие годы, когда люди искали, на кого бы излить свой негатив. Мне кажется, что настало время примирения, когда все люди смогли бы нормально сосуществовать — и, кто знает, может быть, антисемиты перестанут быть антисемитами. Мне кажется, этот процесс уже идет, и об антисемитизме в нашем обществе сейчас я слышу крайне редко. Появилась, правда, фобия по отношению к кавказцам и среднеазиатам — и мне это очень грустно видеть.
«Люди начинают бояться кого-то обидеть»
Если продолжать тему моральных ориентиров, но вернуться к науке: в США сейчас активно муссируется тема гендерной справедливости, и нередко известные ученые вроде Мэтта Тейлора или Джеффа Марси подвергаются остракизму. Что делать, и вообще — проблема ли это?
Это, конечно, проблема, но пока не наша. Происхождение этого гордиева узла известно. Не только в нашем, но и в западном обществе было много несправедливости. Например, притесняли чернокожих, называли их нехорошими словами, унижали, а теперь пытаются скомпенсировать это, не допуская никакого притеснения и обиды для них и перестраховываясь. Сейчас слово «чернокожий» считается обидным и не используется — на всякий случай. Казалось бы, это факт: у этого человека черная кожа, а у этого белая. Но в американском обществе это не принято, и чтобы никто не обиделся — их называют афроамериканцами. Кстати, как называть африканских чернокожих африканцев, я не знаю. Афроафриканцы, что ли?
Просто африканцы — africans.
Afrikaans — это название языка белых колонистов голландского происхождения в Южной Африке. Как на юге, так и на севере Африки бывают белокожие африканцы. Я говорю о том, что навязываются новые и противоестественные нормы языка и поведения, чтобы не обидеть чернокожих, женщин, представителей сексуальных меньшинств. Например, на работе вы не можете похвалить вашу коллегу, сказать ей, что она хорошо одета, потому что это будет воспринято как сексуальное домогательство. Вы не можете разговаривать с ней (если вы мужчина) в кабинете при закрытых дверях, их нужно держать открытыми, чтобы все видели, что там происходит. Мне кажется, это ненормально, люди начинают бояться кого-то обидеть, что кто-то обидится или донесет… Но лучше пусть кто-то обидит случайно сказанным словом, чем все вокруг будут трястись.
Но вы согласны, что существует проблема репрезентации женщин, нацменьшинств и сексуальных меньшинств в науке, что ее нужно решать какими-то регуляциями?
Я не удивлюсь, если некоторые из этих проблем реально существуют (социологи наверняка это изучили), но вряд ли их можно решить навязыванием новых норм языка и странными правилами поведения. Мне проще отвечать за себя, а я живу своей лабораторией, своим коллективом и могу сказать только одно: в нее я беру людей вне зависимости от пола, сексуальной ориентации, цвета кожи, национальности.
Жизнь тем и прекрасна, что мы такие разные. И мне кажется, что когда мы выбираем притеснять большинство, лишь бы меньшинства не обиделись — это проблему не решает, а усугубляет. Когда при приеме на работу, на учебу, вы начинаете учитывать этнический, половой или какой-то еще критерий, то на самом деле вы уже предаете принцип равенства. Равенство — это когда вы оцениваете людей только по профессиональным качествам, талантам. Когда говорят, мол, нужно, чтобы мужчин и женщин было 50/50, — нет, не нужно. Нужно, чтобы на работе людей оценивали только по их таланту, а в обычной жизни — по их человеческим качествам.
Но существует такое понятие, как bias — предрассудок, когда руководитель на основе своих подсознательных социальных установок отдает предпочтение белому гетеросексуальному мужчине.
Если у вас есть такие предрассудки, то вы не очень профессиональный руководитель. Потому что если вы профессиональный руководитель — вы будете оценивать своих сотрудников только по профессиональным качествам.
Банка пива и Дима Билан
Каким образом нужно популяризировать науку в России? Вот, например, ваш портрет появился недавно на банке пива в рамках проекта Made by Russians. Это хороший пример?
Я считаю, что популяризировать науку нужно везде и всюду. Наука — это часть культуры. Вы не можете быть культурным человеком, если не знаете, как устроен наш мир. Ученые должны рассказывать о науке, ведь наука не стоит на месте, она развивается. Ученые должны делиться своими знаниями с людьми. Посмотрите на это с другой стороны: ученые получают деньги из бюджета, который берется из налогов. И у нас есть обязанность дать что-то налогоплательщикам — да, национальный престиж, новые технологии, которые рано или поздно найдут путь к ним, но также рассказать им о науке, об устройстве этого мира, повысив таким образом культуру нашего населения.
Даже на банке пива?
А почему нет? Я вообще пиво не пью, но когда мне это предложили, я недолго думал. Идея состояла в том, чтобы изобразить на банках пива пятерых успешных россиян. Там были знаменитые дизайнер, фотограф, ресторатор и так далее. Ученый среди них был один — я. И я подумал: ну хорошо, если я скажу нет — там не будет ученых, и получится, что успешных российских ученых нет? Пусть будет кто-то, не обязательно я, но предложили мне — и я согласился.
К тому же это заявление абсолютно рыночное: сегодня профессия ученого в России престижна. Зафиксировать этот момент было правильной идеей, что мы и сделали на этой банке пива. Ведь более массового продукта сложно изобрести.
Кстати, в октябре 2017 года меня пригласили участвовать в открытии Всемирного фестиваля молодежи и студентов. И за несколько дней до открытия, когда я уже ехал в Сочи, мне сказали, что открывать это событие я буду дуэтом с Димой Биланом: по задумке организаторов, он должен был что-то петь, а я что-то рассказывать. Было непросто решиться, но я все же решил, что пойду на этот эксперимент. Когда я приехал в Сочи, мне показали сценарий, и идея эта мне очень понравилась. Мы встретились с Димой Биланом, порепетировали (он мне, кстати, очень понравился и как человек, и как профессионал) — и выступили.
Это выступление было в кайф. Мы оба излучали совершенно искреннее удовольствие. Когда камера отворачивалась, он мне подмигивал, всячески веселил. Я, войдя во вкус, даже пританцовывать начал, что мне совсем не свойственно, а потом мы искренне, по-дружески обнялись. Теперь, когда мой трехлетний сын видит по телевизору Диму Билана, он говорит: «Папа, папа, там твоего друга показывают!»
Я думал, что проснусь на следующий день — и в меня полетят помидоры от коллег, которые скажут: «Ты опопсился! Ученому нельзя выступать с поп-певцом». Каково же было мое изумление, когда я получил десятки писем от своих коллег, включая многих академиков и членкоров, в которых они единогласно заявили, что это было потрясающе, что это была лучшая популяризация науки, какую они видели. По-настоящему сильная популяризация предполагает разные форматы.
В Сочи завершился XIX Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Корреспондент «Ленты.ру» проводил хиты фестивальной экспозиции, узнал, чему научились участники форума, и встретился с одним из наиболее статусных гостей ВФМС-2017 — участником московского ВФМС-1957.
Последний день фестиваля. Самый последний. Уже попрощался с гостями ВФМС-2017 Владимир Путин. Попрощался по-английски, причем в буквальном смысле: «The future starts here and now. Future is you. All the best, dear friends. All the best!»
Уже прошла церемония закрытия — с огромной рок-группой XIX Всемирного: только одних ударных установок около десятка. Репертуар — от Muse в начале до «Аллилуйя» Леонарда Коэна в конце, со многими остановками, включая метал-версии «Калинки» и «Очей черных».
Даже бразилец Энрике Домингес, два месяца помогавший фестивальному обустройству делегатов от Латинской Америки наконец разжился новой спортивной обувью. Большой любитель футбола, Энрике еще до фестиваля где-то потерял любимые кеды. Причем советского образца, с двумя мячами — пусть и уже в российском исполнении. В сети даже провели флешмоб под тегом #КедыДляЭнрике. Новые «2 мяча» вручают Домингесу прямо на закрытии. Под аплодисменты десятков тысяч участников и волонтеров фестиваля.
Все сюжеты завершены. Только последние электрокары рассекают пространство Олимпийского парка. Да те немногие, кто еще не разъехался по домам, наблюдают, как пустеет главный медиацентр.
Упакуйте Горького и мамонта
В главном медиацентре — средоточии фестивальной жизни — разбирают экспозиции. На стенде Краснодарского края, помимо прочей электроники (виртуальные карты, очки с обзором видео на 360 градусов — это на фестивале почти у всех российских регионов), бережно пакуют робота, чей искусственный интеллект всю неделю развлекал участников почти на всех основных языках: «Я люблю девушек, жизнь и собак» и прочие не менее выдающиеся изречения.
В павильоне Тульской области уже отключили виртуальный тир из музея оружия — автоматы, пистолеты, поразить сто мишеней на скорость. Снимают с четырехметровой высоты два десятка хештегов внушительного вида. По их количеству туляки здесь, кажется, были первыми: #подкова, #тымойпряник, #яуедужитьвтулу, #сосвоимсамоваром, #прогресс, #яснаяполяна, #толстойпокамолодой…
В павильоне Башкирии уже не найти небольшой фонтан, по которому всю неделю стекал башкирский же мед. Кузбасс пакует скелет пситтакозавра сибирского — «представителя инфраотряда рогатых динозавров, живших в раннем меловом периоде более 100 миллионов лет назад на территории Кемеровской области». Магадан успел спрятать золотые самородки — муляжи, разумеется — и собирается увозить механического оленя в натуральную величину. Якутия приступает к демонтажу мамонта.
По соседству гиды из Свердловской области проводят одну из последних экскурсий. «Раньше мы были серые и маленькие, а теперь мобильные, подтянутые и высокие», — показывает виртуальную панораму небоскребов Екатеринбурга экскурсовод с Урала. Нижний Новгород готовит к отправке пластиковую фигуру Максима Горького — сидящую, с топорщащимися усами: один из популярных фестивальных арт-объектов для совместных фото.
А в павильоне Республики Тыва у полуразобранной юрты еще можно услышать тувинский национальный инструмент: две струны, лук вместо смычка, голова лошади на грифе. Звук — что-то среднее между альтом и высокой виолончелью. Инструмент называется игил. Шутку про «разрешенный на территории Российской Федерации» фестивальные тувинцы за неделю успели невзлюбить. «Игил здорового человека» — куда ни шло.
Торговля между лекциями
«Ярмарка дружбы» — столы с товарами от зарубежных гостей — за неделю расторговалась практически полностью. Одни торговали всю неделю, другие — время от времени. Впрочем, на стендах многолюдных делегаций кто-то был всегда — пока другие соотечественники слушали лекции образовательной программы фестиваля; потом менялись, ясное дело.
— Спасибо огромное организаторам, здесь хорошо, мы всем довольны, — говорит Винод, ловко управляющийся со стопкой традиционных непальских черных шапок и вязаных нашейных сумочек с надписью Kathmandu. — Но работы в Непале мало. Очень хотелось бы что-то привезти домой за ту неделю, пока меня нет с семьей.
Товары — и чисто сувенирного, и антиимпериалистического толка. Абсолютный чемпион — вне национальной принадлежности — Че Гевара. Он тут везде и почти на всем — береты, кружки, брелоки, блокноты, даже подставки под пивные кружки. На втором месте — Ленин и Фидель Кастро. У бразильцев, украинских комсомольцев и у представителей непризнанной Западной Сахары можно при желании разжиться Сталиным — где на футболках, где значками.
В уголке Индии к концу фестиваля осталась только красная сумка с лозунгом «One Solution Revolution» и портретом молодого человека «Это наш великий революционер Бхагат Сингх, ему было 23 года, его повесили англичане в 1931 году», — объясняет житель Калькутты Дипак, разыскивая сдачу. Нужных купюр нет, индийцу приходится обращаться к соседям — филиппинцам. Те привезли много кожаных кошельков отменной выделки, цены божеские. Но торгуют посланцы Филиппин редко — делегация не столь велика, а желаемых фестивальных лекций много. Поэтому кое-что сохранилось и под занавес.
Фернандо, житель пригорода Манилы, всю неделю курсировал между тремя секциями — краудфандинг, организация волонтерского движения на местах, НКО. «Борьба с вырубкой лесов, борьба с голодом, борьба с загрязнением воды. Все, как везде, товарищ», — описывает Фернандо свою общественную деятельность в Филиппинах, попутно разменивая купюру Дипаку. Тот оказался не только любителем революционных решений, но и программистом. Поэтому большую часть недели провел отнюдь не за прилавком, а между «Технологиями будущего» и зоной онлайн-игры World of Tanks, где удалось пообщаться с коллегами.
В парк или за парту?
— Нам перед фестивалем говорили: «Зачем вы делаете такую мощную образовательную программу, почти 900 мероприятий?» — рассказывает председатель оргкомитета ВФМС-2017, первый зам руководителя Администрации президента РФ Сергей Кириенко. — «Это же фестиваль молодежи и студентов», говорили нам. «Студенты приехали в Сочи из аудиторий. Студенты уедут из Сочи обратно в аудитории. Вы думаете, что они тут будут сидеть и учиться — в Сочи, в хорошую погоду, у моря?»
На фестиваль прибыли 25 тысяч участников. На четверть больше, чем планировалось оргкомитетом, но это отдельный вопрос к национальным отборочным комиссиям. По выкладкам организаторов, об успехе фестивального образования можно было бы говорить, если бы в аудитории каждый день приходили хотя бы шесть тысяч человек.
— Так вот, — говорит Сергей Кириенко. — Не было дня, чтобы на лекциях — всех, по совокупности — было меньше восьми тысяч участников. А так — от восьми до 11 тысяч.
Подлинные масштабы тяги демократической молодежи 188 стран мира к знаниям открылись под занавес форума. Оргкомитет договорился с близлежащим Сочи-парком в Адлере о бесплатных билетах для всех участников. Парк отменный — с кучей современных аттракционов, которых в большинстве стран и не сыщешь. И удовольствие для обычных посетителей не из дешевых: билет стоит более 1500 рублей.
В результате выяснилось, что за неделю в парк выбралось менее четверти участников. Хотя никакого контроля за тем, кто и куда пошел — на лекцию, на спортивные состязания, в Сочи-парк или просто погулять к морю — на фестивале не было.
— Мотивация, — подытоживают в оргкомитете. — Желание знать. Уметь. Быть конкурентоспособными в глобальном мире. Надеюсь, все это наш фестиваль смог дать ребятам.
«Тогда нас возили на грузовиках»
— Нынешняя молодежь куда более прагматичная и умелая, чем мы, — говорит Мелвилл Джонстон, город Виктория, Канада. — Схватывают на лету. Кругозор — весь мир. Нет, у меня тоже есть смартфон, но я так не умею.
Мел — так он просит себя называть — вместе с супругой Кристин передавали опыт в двух секциях, глобальной политики и проблем образования. На фестиваль Джонстоны — отставной профессор университета Райерсона в Торонто (издательское дело) и общественная активистка — собрались за месяц.
— Я связался с организаторами, поговорил с ними по-русски, — вспоминает профессор Джонстон, некогда прослушавший полный курс славистики. — Когда они узнали, что я участвовал в прошлом фестивале в Москве, мы сразу стали почетными гостями фестиваля в Сочи.
— Вы были в Москве в 1985-м?
— Oh, — Мел вскидывает левую руку. — Я совсем забыл, что в Москве было два фестиваля. Нет, в 1957-м!
Шестьдесят лет назад Мел приехал в Москву как молодой антивоенный деятель из Торонто. Делегатов, вспоминает профессор Джонстон, возили по столице СССР «не всегда в хороших автобусах, как нас сейчас» — чаще случались открытые грузовики.
— Церемония открытия, — говорит Мел, — была, может быть, не такая ультратехнологичная, как здесь. Но вот эти гимнасты и гимнастки, которые строили на стадионе «Динамо» идеальные геометрические фигуры, и яркие разноцветные флаги на улицах Москвы — все это запомнилось на всю жизнь. И мне, и тем ребятам из Канады, которые приезжали в Советский Союз. Мы иногда общаемся — почти все те, кто еще живы. От них и о фестивале в Сочи узнал.
Сейчас Джонстоны помогают обустроиться сирийским беженцам, добравшимся и до Канады.
— Три семьи осели у нас в Виктории, — говорит Кристин. — Четверо, шестеро и семеро детей. Помогаем мы, помогают исламские общины нашего города. Даже община коренных народов помогает. Мы давно знакомы по экологическим проектам — было дело, с трубопроводом боролись, который по лесам хотели протянуть.
— Я, наверное, сейчас еще более левый, чем шестьдесят лет назад, — оценивает свои политические взгляды Мел. — Это потому что я уже много лет на пенсии — и могу себе позволить больше, чем на работе в университете. Пусть даже самом свободном и либеральном.
Мелу и Кристин — по 83 года. Они познакомились в 1967-м. В 2017-м они, кажется, самые старшие участники ВФМС. Их здесь знают, к ним подходят, чтобы сфотографироваться, подарить что-нибудь — значок, открытку, бандану с Че Геварой. Или просто поздравить. Фестиваль в Сочи — еще и личное торжество Джонстонов.
— Golden jubilee, — говорит Мел. — Золотая свадьба, да? Мы отпраздновали ее здесь, среди молодых.