Ремонт стиральных машин на дому.
Ремонт посудомоечных машин Люберцы, Москва, Котельники, Жулебино, Дзержинский, Лыткарино, Реутов, Жуковский, Железнодорожный. Раменское. 8-917-545-14-12. 8-925-233-08-29.
Журналист Дмитрий Киселев на прошлой неделе показался на публике с разбитым лицом. Ссадины он объяснил бытовой травмой, полученной во время садовых работ на даче в Коктебеле. За видимые повреждения неоднократно приходилось отчитываться и высокопоставленным российским политикам. Как чиновники и депутаты обзаводились переломами и синяками — в материале «Ленты.ру».
После первых майских праздников глава министерства по делам Северного Кавказа Лев Кузнецов пришел на заседание в Кремль на костылях. «Сустав заменил», — пояснил чиновник журналистам. В 2013 году, в бытность губернатором Красноярского края, Кузнецов руку при нападении на его виллу во Франции: грабители выстрели в него из травматического пистолета. Впрочем, уже через пару дней он участвовал в рабочих мероприятиях на родине.
Пять лет назад на заседание к президенту на костылях приковыляли сразу два высокопоставленных чиновника — глава Сбербанка Герман Греф и советник главы государства по вопросам Открытого правительства (сейчас уже министр) Михаил Абызов. Первый травму сухо: «Шел, шел — и упал». Сведения источников расходились: то ли Греф неудачно покатался на лыжах, то ли подвернул ногу во время отпуска в теплых странах. Абызов тоже не раскрывал подробностей, сказав, что получил перелом на тренировке.
С костылем министр по вопросам Открытого правительства появлялся на публике и в конце прошлого года, в том числе в Кремле во время ежегодного послания главы государства Федеральному Собранию. На открытии Общероссийского гражданского форума Алексея Кудрина Абызов над травмой, полученной, по его словам, когда он играл в баскетбол: «Вот так выглядят министры с ограниченными возможностями».
Увлечение спортом неоднократно оборачивалось травмами для главы Чечни Рамзана Кадырова. 4 мая он поведал на своей странице в Instagram, как ногу в матче с футбольной командой спецотряда быстрого реагирования «Терек»: «На этот раз они выбрали совершенно новую тактику — неожиданно навалились и сбили с ног! Встал и, как говорил Андрей Миронов, в гипсе!»
В конце прошлого года чеченского политика прооперировали грозненские врачи, чтобы устранить последствия полученных им травм — на этот раз на ринге. Он подчеркивал, что почти не прекращал работать до и после операции. Не менял политик график работы, и когда сломал ребро на тренировке с профессиональными боксерами Арби Мадаевым и Изнауром Мусаевым. «Удары были настолько хороши и точны, что у меня случился перелом четвертого ребра аж в двух местах», — рассказывал Кадыров. Правда, не уточнил, кто именно нанес ему столь меткий удар.
Прошлым летом Рамзан Кадыров провел тренировку в чеченском селе вместе с Дмитрием Ливановым, теперь уже бывшим министром образования: «Я еще раз убедился, что министры правительства России не только призывают граждан вести здоровый образ жизни, но и подают в этом вопросе личный пример».
Глава российского МИД Сергей Лавров подтверждает его слова. Дипломата увлечение спортом тоже регулярно доводило до травм, каждую из которых активно обсуждали СМИ. В июне 2016-го Лавров появился на публике с перевязанной рукой. В МИД объяснили, что их руководитель повредил ее во время игры в футбол. «Это не производственная травма от десятков телефонных разговоров с партнерами», — пошутили в министерстве, намекая, видимо, на состоявшиеся до этого телефонные переговоры Лаврова с госсекретарем США Джоном Керри. У американского дипломата бывали травмы посерьезнее: упав с велосипеда в 2015 году, он бедренную кость, что внесло коррективы в его рабочий график.
На рабочем расписании российского министра иностранных дел травмы не отражались. По его словам, хорошая физическая форма, которую помогают поддерживать тренировки, — одно из условий успешной работы. А мысли о любимой футбольной команде «Спартак» даже помогают ему сохранять самообладание в сложных переговорах, Лавров.
«Дебилы, *****», — широко известной цитатой главы российского МИД вице-премьер Дмитрий Рогозин отбрил шутки про свою травму. Тогда, в конце 2015 года Рогозин несколько дней не выходил на люди, пропустив в том числе встречу президента с членами правительства и итоговое заседание кабмина. Источник сообщил, что чиновник в тире выстрелил сам себе в ногу. Блогеры сочли забавным, что вице-премьер до этого часто употреблял выражение «выстрел в ногу» как . Кроме того, в сети вспомнили, что за несколько дней до этого Дмитрий Рогозин рассказывал, как опробовал в тире несколько методов стрельбы, в том числе ведя огонь «по-македонски» — с двух рук одновременно.
В аппарате зампреда правительства все слухи опровергали. На самом деле Рогозин получил травму на тренировке по гандболу, которым он увлекается со студенческих лет, утверждали они. Сам политик ответил шутникам в своем Twitter: «Как чрезвычайный и полномочный посол РФ процитирую этим гражданам моего друга, министра С. В. Лаврова». К посту он приложил изображение с надписью «Д,Б!».
Не обошлось без неудачных тренировок и у бессменных руководителей двух парламентских фракций. Лидер ЛДПР Владимир Жириновский на разминке перед футбольным турниром между сборными фракций Госдумы упал, повредив сразу и руку, и ногу. И именно это помешало команде либерал-демократов одержать победу, в партии.
В 2012 году в больницу попал лидер КПРФ Геннадий Зюганов. В СМИ распространялись слухи о проблемах с сердцем у главного коммуниста, но он сам их быстро : «У меня колено было разбито на волейболе, надо было внимательнее его посмотреть в Москве». Не без гордости он отмечал, что о его здоровье по телефону справились и Владимир Путин, и Дмитрий Медведев. А поинтересовавшемуся о травме журналисту пообещал, что вернется в форму в скорейшие сроки: «Недельку без меня поскучаешь, а потом я с тобой буду и полечку, и краковяк танцевать».
Подопечные Зюганова травмировались и в более экстремальных условиях. Так, позвоночник в ходе протестной акции депутат Госдумы от КПРФ Александр Потапов. Митинг за отмену расширения зоны платных парковок в Москве проходил в конце 2015 года на Пушкинской площади. Однопартиец и коллега пострадавшего по нижней палате парламента Валерий Рашкин утверждал, что Потапова в давке толкнул полицейский.
Чиновникам и депутатам не единожды приходилось объяснять общественности, откуда у них фингал под глазом. В прошлом году депутат Госдумы шестого созыва от ЛДПР Ян Зелинский , что во всем в очередной раз виновата неудачная тренировка: «В спаррингах без травм не обходится. Это обычное дело для единоборств, поэтому особого внимания на них я не обращаю».
У лидера либерал-демократов журналисты разглядели синяк под глазом и небольшие пластыри на лице в ходе пленарки после новогодних праздников в 2012 году. Как одну из версий источники выдвигали последствия пластических операций. Во фракции, однако, все домыслы отвергли, происхождение синяков бытовой травмой.
Такое случается и у зарубежных парламентариев. Представитель австралийской лейбористской партией Грэм Перрет, как СМИ, заработал фингал при просмотре комедийного сериала: засмеялся, поперхнулся, упал и ударился о скамейку.
Юрий Лужков, еще будучи столичным градоначальником, после зимних каникул на заседание с синяком не только под глазом, но и на лбу. И поспешил объясниться: «Скоростной спуск на горных лыжах привел к некоторым изменениям моего облика». Лужков вообще не стеснялся делиться подробностями своих травм, в том числе неспортивных. Придя на заседание в Кремль с большой ссадиной, мэр рассказывал: «Фейерверки запускали. Фигня какая-то не догорела и как тюкнет по голове!»
«Кто беднее, того и хватают. Как хочешь, так и живи»
Ольга
Фото: страница в OK.RU
39-летняя жительница Ивантеевки (Саратовская область) , безработная мать-одиночка с двумя дочерьми, приговорена к 120 часам обязательных работ из-за помощи знакомым с уборкой пиццерии. В суде прокуроры заявили, что женщина обокрала государство на семь тысяч рублей, получая пособие по безработице. Ее осудили по части 1 статьи 159.2 УК России («Мошенничество при получении выплат»). Россиянка своей вины не признала, однако это на исход дела не повлияло. С уголовной судимостью ей будет еще сложнее ухаживать за дочерьми, одна из которых страдает эпилепсией, в обществе, которое боится всего, что связано с судами, полицией и властью. Корреспондент отыскала Журавлеву и записала ее монолог о жизни в глубинке и о том, как ее дело стало возможным в наше время.
Злые языки
Я даже не знаю, как так получилось. Злые языки, наверное, завидуют: «Ой, она везде!» Зарабатываю калымами: кому обои поклеить, кому окна почистить, кому помыть дом к зиме — везде на все руки. Один раз себя хорошо показала — и все зовут. Конкуренции и нет особо: знают, что я хорошо делаю. Даже возили в совхоз, за семь километров, клеила учительнице обои. Бывает, просят и богатые, двухэтажные дома. Или когда уборщица в магазине заболела, зовут: Оль, вымой, помоги. Я час утратила, 300 рублей получила — неплохо.
Спасибо родителям, что приучили к труду. Когда школу закончила, матери сделали операцию, тяжелого ничего поднимать нельзя было, брат маленький, а в сарае-то надо убираться — и рогатый скот, и свиней голов десять, и куры, и гуси. В 15 лет пошла уборщицей в школу, потом в совхозную столовую. Затем калымы брала на свадьбы: торты, блинчики пекла, посуду мыла. Потом по сарафанному радио пошло. И в такси диспетчером работала, и на кирпичном заводе — везде могу.
В кафе меня недавно звали, но официанткой я не пошла — ноги болят. Посуду с 11 часов утра до полтретьего ночи мыла, 1400 рублей дали. Оттуда взяла поросятам объедки домой. Почаще бы так ходить: и денег побольше тысячи, и свиньи накормлены. У меня же два поросенка, курочки-несушки и индоутки. Часто забираю помои в пиццерии рядом со школой, где жду детей с уроков. Звонят девчата, как накопятся объедки.
На кирпичном заводе одна я женщина. Кирпичи делаешь, обжигаешь, на вагонетки выкладываешь, а на стройке — на поддоны, официальная зарплата — 7900 рублей. Можно и накалымить: за один поддон с 333 кирпичами платят 50 рублей. Десять штук положишь, три часа убьешь — 500 рублей чистыми получишь. Раньше работали девчата, но одна умерла тяжело, у другой — спина. Я сама на уколах, горсть таблеток обезболивающих — и вперед! На двух родах были кесаревы сечения, врачи повредили спину, спицу, что ли, не туда воткнули. Сказали, годика через три пройдет, но уже 11 лет спина каждый год все сильней и сильней болит. Тяжело, но куда деваться.
В конце прошлого года кончился кирпич, работы не запустили. Сидела без денег: всего один калым за месяц был, на две тысячи рублей — летом же ремонт никто не делает. За газ не смогла заплатить! Только за свет… Пошла вставать на биржу труда, а там сказали, что денег тоже нет, надо ждать. Прошел месяц, позвонили, я пришла, расписалась и встала на получение пособия по безработице: 4900 рублей — как хочешь, так и живи на них. Семь тысяч, что мне вменяют, — это не за месяц, а с февраля по 13 марта. Был бы калым зимой, сроду бы не стала на эти…
«Оля, мы знаем, что ты заработаешь!»
Мы не из самых бедных. Без завтрака дети у меня не сидят: всегда печеньки с чаем есть. Если хотят утром яичницу — жарю. У нас каждый день рацион разный: сегодня мы захотим гречку с мясом, а завтра — суп. Если в школе на обед они ели, то варить не будем, я же за обед плачу. Дома в основном только второе: голубцы, пельмени, хинкали магазинные. Поросят купили весной, будем резать зимой — хватит месяца на четыре. Мы еще умудряемся и сало закоптить, и дать чуть-чуть всем. Ну и нам тоже дают: мы — свинину, а нам — курятину.
Иногда я занимаю в магазине хлеб, сахар, печенье, чай, кофе, молоко. У нас идет потоком: взяла-отдала, взяла-отдала. Меня все там знают: если бы не знали — не дали бы. Могу взять и обувь девочкам в долг. Куртки новые — когда была возможность, накупила про запас. Иногда подруги, у кого дети старше, одежду отдают. Косметику дочки не просят: одной 11, другой 14, и в девять вечера уже ложатся спать. Страшно их отпускать на улицу. Играют с ребятишками соседскими возле двора, чуть темнеет — все, домой. Они и сами не хотят никуда, дома им хорошо: недавно собачку взяли маленькую. Чопик, кутенок, мы так его назвали, красивый такой — такса маленькая. Есть и рыбки у нас, и котик Рыжик, и еще один Рыжик, и Мурка.
У нас и компьютер был — правда, погорел. Свет перемкнул, сгорел процессор, и микроволновка, и холодильник, и колонки от компьютера, и телевизор плазменный. Хана всему. Не только у нас, у многих погорело. Обидно! Говорю: лучше бы на калымах все были, чтобы ничего включено не было. Глядишь, холодильник бы был цел. Телефоны у дочек тоже были: купила им одинаковые за пять тысяч со скидкой. Но они их уделали: экраны намочили под дождем, экраны заменить — сейчас лежат в ремонте у нас уже больше двух месяцев, запчастей на них нет.
Купаться ходим в бассейн, к сестре в баню или в больницу: воды дома нет — таскаю ведрами из колонки. На море мы ни разу не были, только по телевизору видели, дальше больниц Саратова и Самары никуда не ездили. Есть у нас богатые, которые на машине ездят, а не пешком ходят. Но есть и те, кто хуже живет.
Как-то решила обратиться за помощью в администрацию — я же официально стою на обеспечении малоимущих семей. Мне сказали: денег нет, приходите в декабре. А в декабре, когда на биржу труда встала, сказали: не положено — помогают только тем, кто официально работает. А где работать-то?! Мне сказали: «Оля, мы знаем, что ты заработаешь!»
На выборы их не ходила. За кого там голосовать? Ничего не изменится. Каждый хочет себе в карман положить. За всех я против, так и осталась со своим мнением дома. А за президента — посчитала нужным. За Путина голосовала, на свою голову: при нем хоть чуть-чуть живем, а там, если война… За все боишься.
Деваться некуда
В 2014 году у старшей дочки болезнь обнаружили. Ей было десять лет. Мы зовем: «Яна, Яна!» — а она не слышит. Уткнулась в забор и стоит. Сознание отключилось — приступ-замирание. Мы с сестрой ее повезли в больницу. Сделали МРТ головы — сказали, эпилепсия. Повезла ее в Самару, а потом в Саратов. Там три раза лежала, невролог смотрел, уколы делали.
Это очень дорого: 3500-4000 [рублей] — это только на дорогу туда, а там приходится такси брать. Таксисты лупят с нас, как с городских, да еще говорят: у вас там в деревне хорошо! И медицина не бесплатная, бесплатный только сыр в мышеловке! Я в тот раз, три года назад, заплатила 1750 рублей. Взяла кредит в на 15 тысяч, чтобы расплатиться да таблетки Яне купить.
С дочкой всегда рядом приходится быть, хоть я и в работе. Оставлять опасно: может попасть под машину, врезаться в стену, забор, через мост упасть. Ежедневно пьем конвулекс: 500 миллиграммов утром и вечером. В месяц уходит две упаковки за 1000 рублей. Уколы дочке делаю сама. Инвалидную группу не дают. Сказали — туда полежать, сюда полежать… Да и если ей дать группу [инвалидности], а мне — [пособие] по уходу за ребенком, я ж буду дома сидеть, не смогу детей прокормить.
Младшая с бабушкой остается, когда я со старшей езжу. Она живет за семь километров от Ивантеевки, в поселке Знаменский. У мамы сердце искусственное. Тоже на таблетках, каждый год ездит в больницу настраивать кардиостимулятор. Бьется, помогает, как может, пенсия 8 тысяч рублей: то вещи купит детям, например, лосины на зиму, то обувь, то лекарства. Пока я хожу по калымам, мама забирает старшую со школы. Сестра старшая тоже помогает — тетради по математике собрала в Самаре, на мою долю набрала.
Кредит по сей год выплачиваю: 7 тысяч висит. Под 21 процент [годовых] брала — деваться было некуда. Кредитная карточка была у меня на черный день, но просрочила выплату на неделю, и ее заморозили. Тогда как раз моего отца схоронили, помочь некому было. Болел всю зиму, температура высокая, в больницу не ложился. «Да ну, залечат таблетками», — говорил. Травы пил из монастыря какого-то, выписывали за три тысячи рублей из Подмосковья. Приехали в мае в Самару, уже поздно — метастазы пошли на печень. Думаю, [заболел] потому, что курил, выпивал — не святой же был. Бывало, выпьет — упадет и спит на холодной земле. Естественно, когда заболел, курить бросил, но уже ничего не вернешь. Наверное, чувствовал, когда умрет: уже не разговаривал, а тут вдруг сказал, чтобы я приехала с девчонками. В воскресенье мы весь день вместе провели, а в ночь на понедельник он ушел.
Нецензурные выражения
А потом и вспоминать не хочется… Я жила с мужчиной одним, белорусом. И в тот день, когда гроб для отца покупала, звонит дочь — кричит, что он с лестницы ее спустил, руку поднял. Я приехала, детей из дома вывела, а он на меня накинулся. Нож у него был. Я сознание потеряла, вся в крови была. Он мог бы и убить, но соседка спасла меня: крики услышала, полицию вызвала. Потом узнала, что он был судим.
В больнице меня зашили, но мне пришлось еще лежать с сотрясением мозга, работу потеряла — до этого работала в ветлечебнице. Он стал кругом дома с заточкой ходить, угрожать. Я вызвала полицию, они приехали, он им сказал, что это была зажигалка, и ему поверили! А потом начал ходить в больницу, пытаться примириться. Принес две тысячи рублей на лечение через медсестру. Гордость тогда пришлось спрятать: я до сотрясения работала в ветлечебнице, а из-за болезни уволилась, и помочь было некому — все наши деньги ушли на похороны. Пришлось взять, с паршивой овцы хоть шерсти клок.
Его посадили всего на девять месяцев. Тогда, когда я была потерпевшей по тому делу, у меня случился первый конфликт с полицией. Меня вызвали на допрос, и я просидела в очереди два часа. Стала нервничать, бояться за детей: что если он в это время с заточкой опять? Да и темно становилось: вдруг он меня в лесу встретит и убьет? Девочки тогда останутся одни, никто не поможет. Я спросила, когда меня примут, а дознаватель нахамила. Я не выдержала и послала ее. По-честному послала. Она меня прямо там и наказала: выписала 500 рублей штрафа. Но [написала] так, как будто я была в состоянии алкогольного опьянения. Я возмутилась, а мне говорят: мы не напишем, что ты матом тут ругалась, хотя могли бы написать «за нецензурные выражения». Полный беспредел, как хотят, так и работают… Ну, написали, я ушла. С денег, что он в больницу отнес, штраф оплатила, а лекарства в аптеке в долг взяла.
Алексей, любчик мой, меня тогда поддержал. Мы давно знакомы были. На Новый год у отца было 40 дней, мы помянули. А потом сестра позвала к себе на чай. А тут он. Заздоровались, с тех пор два года уже живем вместе. Если бы не он, не было бы ни поросят, ни зерна. Он сделал дома пристройку, цоколь залил, фундамент. Человек он надежный, из Мирного, все мы местные. К дочкам относится хорошо, и они его любят, папой зовут. Он заставляет домашнюю работу делать, объясняет все, в англо-русский словарь с интернета заходит, чтобы им помочь. Яночка недавно сказала: «Папа, видишь, как хорошо, что я уже что-то знаю — все меня в школе хвалят». Они рады-довольны.
У обеих дочерей стоит прочерк в графе «отец». Первый не знал, что я беременна. Я тогда жила с родителями, он предлагал жить с ним, но когда выпивал — спать никому не давал, и мать сказала: не нужен нам такой зять, проводила его. Второй был теплый, как телогрейка, но сам себе на уме: говоришь, а он мимо ушей пропускает, как будто он тебя вообще не слышит. Дочку он так и не видел. Убежал. Я слыхала, что другие дети у него есть. Общается ли он с ними, я не знаю, не интересовалась. Ладно, ничего страшного.
«Тебе ничего не будет, не ссы»
Пока ждала дочь со школы, сидела в пиццерии у знакомой, где забирала помои поросятам. В феврале меня попросили помочь: там линолеум — помыть пол тридцать минут, хотя есть уборщица. Я сделала, а девчата решили меня отблагодарить. Дали три тысячи рублей. Это была единственная сумма, которую они мне тогда дали. И когда пришла я на биржу, встретилась с одной женщиной, Ириной. Она любит ходить по прокуратурам. Ее тогда выгнали из аптеки за плохую уборку, а мне предложили работу. Она увидела меня, на весь зал как закричит: «Ишь ты, я видела, как ты в пиццерии работаешь!» И смотрит на меня, как кот на сметану.
3 марта приехали ко мне два полицейских. Сказали, что меня хочет видеть Сергей Забабурин, начальник отделения. Я пришла, а он говорит, что у них сроки жмут, надо сдавать в Саратов отчеты. Спросил, работала ли я в пиццерии. Я сказала, что нет, просто помогала. Он говорит: ну какая разница, напишу, что работала, тебе за это все равно ничего не будет — 500 рублей штрафа, не ссы. Я спорить побоялась: вдруг опять оштрафуют ни за что. Ушла. Потом позвонила ему, он сказал, что дело отменили. Я успокоилась. А 7 марта меня пригласила дознаватель и с порога начала мне зачитывать статью 159.2 УК России о мошенничестве. Дали бумаги подписывать, а там написано: до 13 марта я стою на бирже труда, получаю за это денежные пособия, и работаю в пиццерии, получаю за это денежные вознаграждения. 7 марта «даю» такие показания! Как Ванга!
Спрашиваю в суде: как я могла дать такие показания? Забабурин говорит: ваша честь, это опечатка. Судья ему: идите, вы свободны. Я заплакала, затрясло меня. У них опечатка, а мне всю жизнь с этим ходить.
Свидетели дали показания, что я помогала, а не работала. Начальница кафе меня даже не видела, мне работу никто не давал — ни официально, никак. Но дознаватель написала, что я продавцом работала. Я говорю [на суде]: если бы она написала, что я канкан танцевала — тоже бы поверили? Тогда напишите в обвинительном акте, что я бабушку убила! Вы все равно никого не нашли! У нас в марте жестоко убили бабушку, с ограблением. Убийца так и гуляет на свободе, детей боишься от дома отпустить. Но они в меня вцепились, я ж никто и звать меня никак. Кто беднее, того и хватают, как хочешь, так и живи.
Девочка, которая мне деньги в феврале дала, сказала: давала Оле из своих личных средств. А сторона обвинения, , говорит: в материалах вы давали показания, что вы договаривались о сумме! Она сказала, что не договаривались, они давай ее пугать: а вы знаете, что вам сейчас штраф будет? Она испугалась, покраснела, глаза опустила, говорит: наверное, те показания правильные, а может, и нет. А после заседания меня дождалась на крыльце и сказала, что больше не пойдет в суд, что ее тут пугают. Они все боятся, что у них алиби [репутация] испортится, потому что были на суду. Я говорю: девчата, у вас-то не испортится, не вас судят! Это у меня теперь жизнь испорчена. Меня даже горшки в садик не возьмут мыть!
Порешали, что мне надо дать 120 часов [исправительных работ], больше месяца. А сейчас апелляционная жалоба поступила от прокуратуры, что мало дали, надо больше. Куда больше? Выживаем как можем.
Весной я снялась с биржи, устроилась в аптеку. За 3500 рублей в месяц мою полы и пыль вытираю к восьми утра либо к закрытию. Воскресенье — выходной, могу один день выспаться. Начальница говорит: Ольга, не переживай, все будет хорошо, люди помогут. Чем помогут? Забабурин знает, что я одна бьюсь с детьми, что девчонка с эпилепсией. На мне решили поставить крестик: им плюс, а мне минус, им насрать, что у меня будет в дальнейшем, хоть с голоду мри. Сроки у них в Саратове.
Целый месяц меня мурыжили. Болит все с этим судом. Брови только не болят. Вся на нервах. Таблетки пью сильные успокаивающие — и вообще никак не помогли, как мертвому припарка. Давление скачет 140 и выше, пью корвалол, обезболивающие, противовоспалительные, но ничего. Один раз прямо на суде спину схватило так, что я не смогла сесть. Мне иногда кажется, что я не выдержу. Мести полиции я уже не боюсь. Я справедливости хочу! Они меня достали! Пусть работают нормально. А то бабушку убили — до сих пор никого не нашли, а за меня зацепились: как же, Ольга заработает много. Боже мой, заработаю…
P.S. Прокуратура Саратовской области обжаловать решение суда, однако приговор еще не отменен. Героине статьи необходима юридическая поддержка. Связаться с ней можно по адресу: jlbyldfnhb123321@yandex.ru
*** Обратная связь с отделом «Общество»: Если вы стали свидетелем важного события, у вас есть новость, вопросы или идея для материала, напишите на этот адрес: russia@lenta-co.ru
Вася Ложкин об экстремизме, силовиках и дураках
Она обливает мужчин в метро. Но не считает себя феминисткой и голосует за Путина
Рассказ россиянина, который не нарушил закон и провел 48 часов за решеткой
В Сочи завершился XIX Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Корреспондент «Ленты.ру» проводил хиты фестивальной экспозиции, узнал, чему научились участники форума, и встретился с одним из наиболее статусных гостей ВФМС-2017 — участником московского ВФМС-1957.
Последний день фестиваля. Самый последний. Уже попрощался с гостями ВФМС-2017 Владимир Путин. Попрощался по-английски, причем в буквальном смысле: «The future starts here and now. Future is you. All the best, dear friends. All the best!»
Уже прошла церемония закрытия — с огромной рок-группой XIX Всемирного: только одних ударных установок около десятка. Репертуар — от Muse в начале до «Аллилуйя» Леонарда Коэна в конце, со многими остановками, включая метал-версии «Калинки» и «Очей черных».
Даже бразилец Энрике Домингес, два месяца помогавший фестивальному обустройству делегатов от Латинской Америки наконец разжился новой спортивной обувью. Большой любитель футбола, Энрике еще до фестиваля где-то потерял любимые кеды. Причем советского образца, с двумя мячами — пусть и уже в российском исполнении. В сети даже провели под тегом #КедыДляЭнрике. Новые «2 мяча» вручают Домингесу прямо на закрытии. Под аплодисменты десятков тысяч участников и волонтеров фестиваля.
Все сюжеты завершены. Только последние электрокары рассекают пространство Олимпийского парка. Да те немногие, кто еще не разъехался по домам, наблюдают, как пустеет главный медиацентр.
Упакуйте Горького и мамонта
В главном медиацентре — средоточии фестивальной жизни — разбирают экспозиции. На стенде Краснодарского края, помимо прочей электроники (виртуальные карты, очки с обзором видео на 360 градусов — это на фестивале почти у всех российских регионов), бережно пакуют робота, чей искусственный интеллект всю неделю развлекал участников почти на всех основных языках: «Я люблю девушек, жизнь и собак» и прочие не менее выдающиеся изречения.
В павильоне Тульской области уже отключили виртуальный тир из музея оружия — автоматы, пистолеты, поразить сто мишеней на скорость. Снимают с четырехметровой высоты два десятка хештегов внушительного вида. По их количеству туляки здесь, кажется, были первыми: #подкова, #тымойпряник, #яуедужитьвтулу, #сосвоимсамоваром, #прогресс, #яснаяполяна, #толстойпокамолодой…
В павильоне Башкирии уже не найти небольшой фонтан, по которому всю неделю стекал башкирский же мед. Кузбасс пакует скелет пситтакозавра сибирского — «представителя инфраотряда рогатых динозавров, живших в раннем меловом периоде более 100 миллионов лет назад на территории Кемеровской области». Магадан успел спрятать золотые самородки — муляжи, разумеется — и собирается увозить механического оленя в натуральную величину. Якутия приступает к демонтажу мамонта.
По соседству гиды из Свердловской области проводят одну из последних экскурсий. «Раньше мы были серые и маленькие, а теперь мобильные, подтянутые и высокие», — показывает виртуальную панораму небоскребов Екатеринбурга экскурсовод с Урала. Нижний Новгород готовит к отправке пластиковую фигуру Максима Горького — сидящую, с топорщащимися усами: один из популярных фестивальных арт-объектов для совместных фото.
А в павильоне Республики Тыва у полуразобранной юрты еще можно услышать тувинский национальный инструмент: две струны, лук вместо смычка, голова лошади на грифе. Звук — что-то среднее между альтом и высокой виолончелью. Инструмент называется игил. Шутку про «разрешенный на территории Российской Федерации» фестивальные тувинцы за неделю успели невзлюбить. «Игил здорового человека» — куда ни шло.
Торговля между лекциями
«Ярмарка дружбы» — столы с товарами от зарубежных гостей — за неделю расторговалась практически полностью. Одни торговали всю неделю, другие — время от времени. Впрочем, на стендах многолюдных делегаций кто-то был всегда — пока другие соотечественники слушали лекции образовательной программы фестиваля; потом менялись, ясное дело.
— Спасибо огромное организаторам, здесь хорошо, мы всем довольны, — говорит Винод, ловко управляющийся со стопкой традиционных непальских черных шапок и вязаных нашейных сумочек с надписью Kathmandu. — Но работы в Непале мало. Очень хотелось бы что-то привезти домой за ту неделю, пока меня нет с семьей.
Товары — и чисто сувенирного, и антиимпериалистического толка. Абсолютный чемпион — вне национальной принадлежности — Че Гевара. Он тут везде и почти на всем — береты, кружки, брелоки, блокноты, даже подставки под пивные кружки. На втором месте — Ленин и Фидель Кастро. У бразильцев, украинских комсомольцев и у представителей непризнанной Западной Сахары можно при желании разжиться Сталиным — где на футболках, где значками.
В уголке Индии к концу фестиваля осталась только красная сумка с лозунгом «One Solution Revolution» и портретом молодого человека «Это наш великий революционер Бхагат Сингх, ему было 23 года, его повесили англичане в 1931 году», — объясняет житель Калькутты Дипак, разыскивая сдачу. Нужных купюр нет, индийцу приходится обращаться к соседям — филиппинцам. Те привезли много кожаных кошельков отменной выделки, цены божеские. Но торгуют посланцы Филиппин редко — делегация не столь велика, а желаемых фестивальных лекций много. Поэтому кое-что сохранилось и под занавес.
Фернандо, житель пригорода Манилы, всю неделю курсировал между тремя секциями — краудфандинг, организация волонтерского движения на местах, НКО. «Борьба с вырубкой лесов, борьба с голодом, борьба с загрязнением воды. Все, как везде, товарищ», — описывает Фернандо свою общественную деятельность в Филиппинах, попутно разменивая купюру Дипаку. Тот оказался не только любителем революционных решений, но и программистом. Поэтому большую часть недели провел отнюдь не за прилавком, а между «Технологиями будущего» и зоной онлайн-игры World of Tanks, где удалось пообщаться с коллегами.
В парк или за парту?
— Нам перед фестивалем говорили: «Зачем вы делаете такую мощную образовательную программу, почти 900 мероприятий?» — рассказывает председатель оргкомитета ВФМС-2017, первый зам руководителя Администрации президента РФ Сергей Кириенко. — «Это же фестиваль молодежи и студентов», говорили нам. «Студенты приехали в Сочи из аудиторий. Студенты уедут из Сочи обратно в аудитории. Вы думаете, что они тут будут сидеть и учиться — в Сочи, в хорошую погоду, у моря?»
На фестиваль прибыли 25 тысяч участников. На четверть больше, чем планировалось оргкомитетом, но это отдельный вопрос к национальным отборочным комиссиям. По выкладкам организаторов, об успехе фестивального образования можно было бы говорить, если бы в аудитории каждый день приходили хотя бы шесть тысяч человек.
— Так вот, — говорит Сергей Кириенко. — Не было дня, чтобы на лекциях — всех, по совокупности — было меньше восьми тысяч участников. А так — от восьми до 11 тысяч.
Подлинные масштабы тяги демократической молодежи 188 стран мира к знаниям открылись под занавес форума. Оргкомитет договорился с близлежащим Сочи-парком в Адлере о бесплатных билетах для всех участников. Парк отменный — с кучей современных аттракционов, которых в большинстве стран и не сыщешь. И удовольствие для обычных посетителей не из дешевых: билет стоит более 1500 рублей.
В результате выяснилось, что за неделю в парк выбралось менее четверти участников. Хотя никакого контроля за тем, кто и куда пошел — на лекцию, на спортивные состязания, в Сочи-парк или просто погулять к морю — на фестивале не было.
— Мотивация, — подытоживают в оргкомитете. — Желание знать. Уметь. Быть конкурентоспособными в глобальном мире. Надеюсь, все это наш фестиваль смог дать ребятам.
«Тогда нас возили на грузовиках»
— Нынешняя молодежь куда более прагматичная и умелая, чем мы, — говорит Мелвилл Джонстон, город Виктория, Канада. — Схватывают на лету. Кругозор — весь мир. Нет, у меня тоже есть смартфон, но я так не умею.
Мел — так он просит себя называть — вместе с супругой Кристин передавали опыт в двух секциях, глобальной политики и проблем образования. На фестиваль Джонстоны — отставной профессор университета Райерсона в Торонто (издательское дело) и общественная активистка — собрались за месяц.
— Я связался с организаторами, поговорил с ними по-русски, — вспоминает профессор Джонстон, некогда прослушавший полный курс славистики. — Когда они узнали, что я участвовал в прошлом фестивале в Москве, мы сразу стали почетными гостями фестиваля в Сочи.
— Вы были в Москве в 1985-м?
— Oh, — Мел вскидывает левую руку. — Я совсем забыл, что в Москве было два фестиваля. Нет, в 1957-м!
Шестьдесят лет назад Мел приехал в Москву как молодой антивоенный деятель из Торонто. Делегатов, вспоминает профессор Джонстон, возили по столице СССР «не всегда в хороших автобусах, как нас сейчас» — чаще случались открытые грузовики.
— Церемония открытия, — говорит Мел, — была, может быть, не такая ультратехнологичная, как здесь. Но вот эти гимнасты и гимнастки, которые строили на стадионе «Динамо» идеальные геометрические фигуры, и яркие разноцветные флаги на улицах Москвы — все это запомнилось на всю жизнь. И мне, и тем ребятам из Канады, которые приезжали в Советский Союз. Мы иногда общаемся — почти все те, кто еще живы. От них и о фестивале в Сочи узнал.
Сейчас Джонстоны помогают обустроиться сирийским беженцам, добравшимся и до Канады.
— Три семьи осели у нас в Виктории, — говорит Кристин. — Четверо, шестеро и семеро детей. Помогаем мы, помогают исламские общины нашего города. Даже община коренных народов помогает. Мы давно знакомы по экологическим проектам — было дело, с трубопроводом боролись, который по лесам хотели протянуть.
— Я, наверное, сейчас еще более левый, чем шестьдесят лет назад, — оценивает свои политические взгляды Мел. — Это потому что я уже много лет на пенсии — и могу себе позволить больше, чем на работе в университете. Пусть даже самом свободном и либеральном.
Мелу и Кристин — по 83 года. Они познакомились в 1967-м. В 2017-м они, кажется, самые старшие участники ВФМС. Их здесь знают, к ним подходят, чтобы сфотографироваться, подарить что-нибудь — значок, открытку, бандану с Че Геварой. Или просто поздравить. Фестиваль в Сочи — еще и личное торжество Джонстонов.
— Golden jubilee, — говорит Мел. — Золотая свадьба, да? Мы отпраздновали ее здесь, среди молодых.
Официальной статистики по количеству людей с аутизмом в России нет. По данным Всемирной организации здравоохранения, из ста детей один рождается с так называемыми расстройствами аутистического спектра. Проблема может коснуться любой семьи, независимо от достатка, образования, наследственности. Ценой героических усилий активных родителей о детях-аутистах хотя бы начали говорить. С помощью благотворителей для них создаются разные сервисы, продвигается инклюзивное образование. Взрослым инвалидам с ограниченной дееспособностью государство не предлагает ничего. После смерти родственников у них один путь — в психоневрологический интернат. Об этом страшно говорить, но многие родители мечтают, чтобы их дети умерли, но не попали в эту тюрьму. Есть ли шанс изменить к лучшему судьбы этих людей, разбиралась «Лента.ру».
Сидел как мумия
Когда на улице Светлана Демина почувствовала, как плывет голова, еще чуть-чуть — и она отключится, она заставила себя сконцентрироваться. Схватила за руку сына и потащила его в аптеку. И только потом попросила вызвать скорую.
— Я представила, как буду без сознания валяться в грязи, — говорит она. — Сын Андрей никому ничего не сможет сказать. Меня увезут в больницу. А он так и останется на улице. Его или пнут как котенка, или пройдут мимо.
Андрею Демину — 30 лет. На первый взгляд это обычный молодой человек. Выразительные глаза, аккуратно подстриженные усы. Художник. Постоянно участвует в выставках. Футболки и кружки с его рисунками хорошо раскупают.
— Мой Андрей — относится к глубоким аутистам, — объясняет Светлана. — Говорить умеет, но не хочет. Не может самостоятельно ездить на метро, ходить в магазин. Нужно чтобы кто-то контролировал его действия, объяснял, направлял.
До последнего времени Светлана справлялась с этим сама. В апреле ей исполнилось 61. В типичный образ российского пенсионера она не вписывается. Изящная современная дама с белокурым каре. Судя по всему — из породы людей, которые лимон умеют превращать в лимонад. Но недавно накрыло и ее.
— С осени идет черная полоса, — извиняется за уныние Светлана. — Брата похоронила. Сама болела. Была дикая температура под сорок. Лежу, не могу пошевелиться. А сын сидит рядом голодный. Он как заложник при мне. Я теперь все время думаю: а что с Андреем будет дальше, если со мной что-то произойдет?
Из близких родственников у Деминых в Москве — очень пожилой брат покойного мужа и 90-летняя бабушка. Есть дальняя родня, но далеко от столицы. И неизвестно — захотят ли они взваливать на себя такой груз.
— Семьи, где есть такие дети, стараются поддерживать связь друг с другом, — говорит моя собеседница. — Недавно был случай, когда мать умерла, а ее дочь некоторое время сидела с телом. Хорошо, что друзья им позвонили. Та девочка могла хоть как-то разговаривать. Мой сын вообще не отвечает на телефонные звонки.
Государство взрослым «детям» с ментальными особенностями, если вдруг их родители физически не могут за ними ухаживать, предлагает один путь — психоневрологический интернат (ПНИ). Демины столкнулись с системой психиатрических лечебных учреждений еще в 1990-е годы. Пятилетнего «странного» Андрея по настоянию врачей для уточнения диагноза госпитализировали в детскую психоневрологическую клинику. Главное условие — нужно было оставить мальчика на неделю. Свидания с родителями запрещались. Врачи хотели понаблюдать его в «естественных условиях».
— Его силой отодрали от меня, взяли за шкирку и захлопнули дверь, — вспоминает Светлана.
Когда родители пришли на разрешенную «свиданку», Андрей ни на что не реагировал. Сидел неподвижно как мумия. Оживился только при виде кулька со сладостями.
— Он эти конфеты горстями жрал. Не ел, а именно жрал. А когда домой приехали, взял ремень и привязал себя к стулу. Их там привязывали. — Светлана ненадолго затихает и улыбается через силу, — Возможно взрослый Андрей и сможет по-своему адаптироваться к этому интернату. Как тогда. В детстве, когда он просто отключился от внешнего мира.
Тюремная альтернатива
За границей самый популярный формат для взрослых аутистов — сопровождаемое проживание. Напоминает совместную аренду, когда студенты во время учебы в складчину снимают большую квартиру. У каждого постояльца такой квартиры отдельная комната, кухня — общая. Хозяйство чаще совместное. В зависимости от состояния жильцов такие компактные «общежития» курируют специалисты: дефектологи, психологи, логопеды. Кто-то из ребят работает в мастерских: рисует, лепит из глины. Иногда государство предоставляет жилье в безвозмездную аренду. Либо это финансируют благотворительные фонды.
Недавно подобные проекты стали появляться в России. Их немного — несколько городов. Охват нуждающихся маленький. Занимается этим не государство, а некоммерческие объединения, благотворительные фонды. Двигают всю эту махину — героические родители инвалидов и сочувствующие им люди.
В Санкт-Петербурге для подростков и взрослых людей с аутизмом фонд «Антон тут рядом» снимает две квартиры. Живут в них не постоянно. Смена длится 4,5 месяца. Очередь из нуждающихся — около полугода. Во время тренинга студенты (так сотрудники фонда называют жильцов) обучаются навыкам планирования досуга, ухода за собой, работы по дому. Тренинг полезен как для самих ребят, так и для их семей, которые, возможно, впервые за долгое время могут устроить себе «каникулы».
Москва — в отстающих. Эксперимент с «сопровождаемой» квартирой месяц назад начал фонд для людей с нарушениями развития «Жизненный путь». Пока там живут три девушки. У всех есть родители.
— Мы уже сейчас видим, как отличается это от ПНИ, — говорит попечитель фонда Вера Шенгелия. — Это как жизнь в тюрьме и на свободе. Я могу это точно сказать, потому что каждый день мы ходим в интернат и забираем оттуда ребят на занятия. Это две разные жизни. Они помогают на кухне, сами ходят в магазины. Они могут вечером пойти на прогулку. Если захотят — в театр. Или пригласить гостей. Обитатели интерната живут за закрытой дверью. Если кто-то хочет покурить, их два раза в день для этого выводят на улицу строем. Если к ним кто-то приходит — разрешается с посетителями посидеть на диване в холле. У них нет личных вещей — администрация забирает даже телефон.
В фонде «Выход», занимающемся решением проблем людей с аутизмом, считают, что точечная помощь благотворителей — это уже не вариант. Кому-то достанется, а кому-то — нет. Нужна государственная система.
— У нас сегодня есть много частных центров, но они слишком дороги, и попасть туда могут единицы, — говорит эксперт «Выхода» Мария Божович. — И не все они работают добросовестно. Пока помощь не станет государственным сервисом, семьи, где есть дети с аутизмом — маленькие или уже взрослые, — будут один на один со своими проблемами.
Сейчас в Госдуме на рассмотрении находится с длинным названием — «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях повышения гарантий реализации прав и свобод недееспособных и не полностью дееспособных граждан». В июле прошлого года закон принят в первом чтении. В настоящий момент в него внесли уже больше 100 листов поправок.
Общественники возлагают на него большие надежды. Денег они не просят, но хотят исправить существующую систему опеки над людьми с ментальной инвалидностью. Закон может дать семьям шанс выстроить разные модели будущего своих детей. Часто у взрослых инвалидов есть друзья. Полностью они на себя ответственность взять не могут, но не против разделить обязанности. Допустим, один опекун будет отвечать за медицину, другой — за быт, третий — за материальное благополучие.
Бывают ситуации, когда ПНИ — единственный выход. Но в этом случае законопроект даст право назначить инвалиду внешнего опекуна. Этот человек сможет контролировать, как живется его подопечному, что он ел на завтрак, почему ему дают то или иное лекарство, разрешают ли гулять.
В качестве опекунов смогут выступать не только физические лица, но и некоммерческие организации. Сейчас опеку могут оформить только те учреждения, в которые человек помещен под надзор. То есть сами интернаты.
— У родителей появится легальная возможность создавать организации, одна из задач которых — брать под опеку «взрослых детей», — объясняет один из разработчиков закона, юрист Центра лечебной педагогики Павел Кантор. — Уже появляются альтернативные формы жизненного устройства для людей с нарушениями. Но они все на птичьих правах. Они даже не могут на что-то попросить деньги у благотворителей, государства. Точнее — просят. А им могут сказать: «Да вы что, а вдруг у этих детей родители умрут, их же по закону должны сразу в ПНИ отправить. И деньги наши зря потратите».
Ментальные инвалиды далеко не всегда бедны. По наследству от родителей они могут получить финансовые средства и недвижимость. Общественные организации могли бы заставить эту собственность работать на благо своих подопечных.
— Многие спрашивают про механизм контроля за тем, как будет использоваться имущество, не станут ли инвалиды бомжами — продолжает Кантор. — Все сделки с имуществом недееспособных проходят через органы опеки. И с их собственностью ничего противозаконного сделать нельзя, если не коррумпировать опеку. А если коррумпировать — то уж извините. От этого и сейчас никто не застрахован. Но в любом случае деятельность общественных организаций гораздо более прозрачна, чем деятельность частных лиц.
— Я сына сейчас стараюсь баловать, — говорит Светлана Демина, грустно улыбаясь. — Ходим с ним на разные мероприятия, выставки, летом стараюсь на море выезжать. Сейчас я не в силах обеспечить его будущее, но пусть хотя бы настоящее станет прекрасным. Если появится юридическая возможность устроить судьбы наших детей, родители были бы счастливы. Когда сегодня ребенка устраиваешь в ПНИ, у администрации к сопровождающим вопрос один: «Квартира есть?» Если есть, тут же все забирают. А ведь с этих квартир можно иметь неплохие деньги, если грамотно ими распорядиться. И эти средства не должны оседать в карманах отдельных чиновников. Их надо направлять на развитие цивилизованной системы сопровождения для наших ребят.
Публикация подготовлена при участии фонда «Выход». О том, как помочь фонду, можно узнать на его .
lenta.ru, 15 февраля 2017
lenta.ru, 20 марта 2017
Возможна ли на самом деле война двух ядерных держав
Чемпионку Европы по спортивным танцам спасет сложная операция
«Не дать прорасти сорнякам антисемитизма и русофобии»
Фото: Михаил Метцель / ТАСС
Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху в понедельник, 29 января, посетил Москву с кратким визитом для переговоров с президентом России Владимиром Путиным. Беседе в Кремле они предпочли Еврейский музей и центр толерантности. Визит, приуроченный к Международному дню памяти жертв Холокоста, не ограничился разговором об уроках истории. Нетаньяху не оставил попыток убедить Москву в необходимости сдерживать Иран. А Путин призвал бороться с «сорняками националистической идеологии», к которым отнес и русофобию.
«Если завтра война, если враг нападет, Если темная сила нагрянет, Как один человек, весь советский народ За свободную Родину встанет»,
— кажется немыслимым, но именно эту песню запевали советские военнопленные в лагере Собибор. Об этом в воспоминаниях расскажет Александр Печерский. Копии машинописных листов висят на одном из стендов выставки в Еврейском музее. На соседнем — документы комиссии по расследованию злодеяний нацистов. Сотрудники записали название лагеря с ошибкой — Сабибор, впервые слышали слово. Если бы не Печерский, трагичная история так могла бы и не вскрыться.
Он ушел на фронт с первого дня войны, в Вяземском окружении попал в плен. Буквально через несколько месяцев лейтенант предпринял первую попытку побега. Когда выяснилось его еврейское происхождение, Печерского отправили в концентрационный лагерь на территории Польши. Шансов выжить у заключенных не было, и сопротивления от них никто не ожидал. Но Печерскому удалось организовать заговор и успешный побег, уникальный случай за всю историю войны. Слово «успешный» не должно вводить в заблуждение: сбежали 420 пленных, выжили только 47.
«Мы предпочитали смерть от пули, чем от газа. Мы хотели уничтожить этот лагерь. Мы не хотели облегчить немцам наше уничтожение», — говорит с экрана герой в исполнении Константина Хабенского. Его фильм с простым названием «Собибор» выйдет в мае. Актер тоже присутствовал в музее и ожидал визита лидеров России и Израиля.
Прибывшим Путину и Нетаньяху показали план концлагеря, составленный по описаниям выживших, письменные воспоминания офицера о событиях и серию фотографий о населенном пункте, который сейчас находится на месте лагеря. «Очень трагичная история», — сказал Нетаньяху, надевая очки, чтобы как следует рассмотреть фотографии. Удивительно, но в доме, где жил комендант концлагеря, и сейчас проживает польская семья.
Ситуация вокруг мемориала и музея на месте бывшего лагеря смерти обернулась довольно циничным скандалом. Польские власти после четырехлетней волокиты решили отказать России в праве на участие в проекте. Это при том, что в 2013 году Варшава сама направила Москве приглашение присоединиться к работе. Предполагалось строительство нового мемориала, оборудование музея, создание инфраструктуры. Москва подтвердила свою заинтересованность. В августе на встрече в Сочи Нетаньяху поддержал возможность российского участия, но повлиять на ситуацию не смог. Три года назад похожий скандал предшествовал памятной церемонии в честь освобождения другого концентрационного лагеря на территории Польши — Освенцима.
Однако проблемы в российско-польских отношениях являются еще одним сближающим фактором в российско-израильском партнерстве. В Израиле бережно хранят благодарность советской армии, нашим солдатам за спасение евреев Европы от полного истребления, и Москва это ценит, заметил Путин. «Мы благодарны за такое отношение к истории. Это особенно важно на фоне происходящего в ряде европейских стран уничтожения и осквернения монументов советским воинам, отдавшим свои жизни за освобождение узников нацистских концлагерей, за спасение Европы и мира от нацизма», — добавил он. К слову, год назад указом президента Александр Аронович Печерский был посмертно награжден Орденом Мужества.
Надо сказать, судьба Печерского сложилась непросто. После побега он партизанил в белорусских лесах, но после воссоединения отряда с регулярными частями Красной Армии был арестован за то, что ранее попал в плен. Отправлен в штрафбат. В послевоенные годы в рамках борьбы с космополитизмом был уволен с работы и вплоть до смерти Сталина перебивался мелкими заработками. Скончался Александр Печерский, так и не получивший при жизни никаких наград за восстание в Собиборе, 19 января 1990 года. Только в 2007 году на фасаде дома, где он жил, была установлена мемориальная доска.
Памятные мероприятия в этот день были не единственными в повестке двух лидеров. Премьер-министр Израиля — частый гость в России: последний визит Нетаньяху состоялся в августе, до этого — в марте. И это не считая регулярных телефонных переговоров. Нынешняя встреча была посвящена в первую очередь Ирану. По данным источника «Коммерсанта» в Вашингтоне, знакомого с содержанием бесед Биньямина Нетаньяху и Дональда Трампа, США и Израиль убедить Москву остановить расширение иранского присутствия в Сирии, вблизи израильских границ. Кроме того, Нетаньяху пытается убедить Путина поддержать инициированный США пересмотр ядерного соглашения 2015 года.
Эту тему затрагивали не только кулуарно. В своем выступлении на сцене Еврейского музея Нетаньяху прямо указал на Иран как на врага номер один — это государство хочет уничтожить Израиль, но никогда не добьется такой цели. «Из глубокой бездны, в которой мы находились, из народа, который не мог защитить себя, мы превратились в сильное государство, которое умеет сражаться за себя, которое умеет защититься своими силами. Это перелом, подобного которому, может быть, нет в истории народов. Наша настойчивость в готовности воевать за себя и защищать себя — это железная стена, которую невозможно прорвать», — пообещал Нетаньяху.
Путин, выступая перед собравшимися, тоже говорил о болезненных для себя моментах. Он поставил антисемитизм и русофобию в один ряд. И призвал «не дать прорасти сорнякам националистической идеологии, какие бы формы они ни принимали».
lenta.ru, 28 января 2018
lenta.ru, 27 августа 2017
lenta.ru, 06 июля 2017
Кто смеется над «Кривым зеркалом» каждый Новый год: беспощадный репортаж из ада
