Ремонт стиральных машин на дому.
Ремонт посудомоечных машин Люберцы, Москва, Котельники, Жулебино, Дзержинский, Лыткарино, Реутов, Жуковский, Железнодорожный. Раменское. 8-917-545-14-12. 8-925-233-08-29.
Свалки, вырубка зеленых насаждений, пыльные улицы, загрязненный воздух, дикие пробки в центре города — такой запомнилась Москва середины 1990-х — начала 2000-х годов ее жителям. Все это воспринималось как нечто неизбежное — что еще ждать от большого города? Однако в последнее время экологическая обстановка в столице постепенно меняется. «Лента.ру» выясняла, много ли надо, чтобы дышать в столице стало легче.
В декабре 2016 года на Госсовете «Об экологическом развитии России в интересах будущих поколений» президент Владимир Путин говорил о необходимости модернизации технологических процессов, мониторинга состояния окружающей среды и содействия общественным экологическим организациям. Он обозначил основной вопрос, который необходимо решить: достичь кардинального снижения выброса вредных веществ в атмосферу и их сбросов в водоемы и почву.
Но несмотря на то, что 2017 год был объявлен президентом Годом экологии, завершившаяся зима не дает много поводов для оптимизма. Как отмечает Андрей Нагибин, председатель правления общероссийской общественной организации «Зеленый патруль», пока значительной активности бизнеса и местных властей в деле защиты окружающей среды не наблюдается, хотя планы на уровне регионов были утверждены еще 2016 году. «Создается впечатление, что все опять ждут какую-то дополнительную отмашку сверху», — сетует он.
Тем не менее такая ситуация, к счастью, наблюдается не во всех регионах. Согласно «Экологическому рейтингу субъектов РФ», составленному «Зеленым патрулем», одну из лидирующих позиций занимают Москва и Санкт-Петербург. По словам Романа Пукалова, директора природоохранных программ этой организации, в обеих столицах многое делалось для улучшения качества воздуха и благоустройства территорий. Помимо этого, Москва вошла в тройку лидеров рейтинга экологического управления за 2015 год, составленного по поручению главы Минприроды Сергея Донского.
В 2016 году, по словам руководителя Департамента природопользования Москвы Антона Кульбачевского, Москва сохранила свой статус самого озелененного города. Москвичи хорошо помнят, как в течение всего лета и осени прошлого года город бился за это место. На более чем 30 улицах было высажено свыше трех тысяч деревьев — лип, вязов, рябины, каштанов, дубов, кленов — хотя изначально предполагалось высадить 2875. На Тверскую вернулась липовая аллея, вырубленная в 1990-е, было проведено озеленение Нового Арбата и многих других улиц.
В городе действительно стало чище. Улицы убирает современная техника, снег вывозится своевременно, улучшается качество газонов. Благодаря этому удалось снизить загрязнение воздуха — уменьшить содержание взвешенных частиц, одного из приоритетных загрязнителей, по данным ВОЗ.
В связи с этим Кульбачевский отметил, что экологическое благоустройство города не должно сводиться к визуальному эффекту, назвав декоративные газоны «зелеными пустынями». Он подчеркнул необходимость поддержки природных ландшафтов, которые могут быть не менее привлекательными, чем искусственные — ведь содержать их существенно экономичнее, благодаря естественным механизмам самовосстановления. Собственно, в большинстве московских дворов и маленьких сквериков долгие годы были именно такие ландшафты. Там произрастали те виды растений, которым комфортно в этих условиях. Бездумное увлечение декоративными газонами привело к тому, что в тенистых местах солнцелюбивая трава просто не приживалась, и раз в два года ее приходилось пересевать.
Москва постепенно преодолевает проблему постоянно растущего автопарка. Несомненно, не каждому водителю нравятся изменения, произошедшие в организации дорожного движения, но они эффективны, о чем говорит, в том числе и зарубежный опыт. Расширение зон платной парковки и сужение полос, так не нравящиеся автолюбителям, принесли положительные результаты в плане экологии. За пять лет среднегодовые концентрации основных загрязняющих веществ — оксида азота и оксида углерода — снизились в 2-2,2 раза. Позитивная динамика этих показателей превзошла ожидания, что позволяет говорить об успехе реформы московской транспортной политики.
Кульбачевский отметил снижение содержания нефтепродуктов в воде самого проблемного участка реки Москвы. Основная причина тому — масштабная реконструкция очистных сооружений города.
Предприятия теплоэнергетики, дающие 50 процентов всех выбросов московской промышленности в атмосферу, также показали хорошую динамику. За счет введения современных мощностей и мер по энергосбережению Мосэнерго удалось сократить выбросы на 30 процентов.
Любой НПЗ в мире неизбежно влияет на окружающую среду, воздействуя на воздух, почву и водоемы. Современные технологии позволяют минимизировать такое воздействие. Благодаря этому в Европе, например, в Вене и Роттердаме, НПЗ остаются неотъемлемой частью мегаполисов.
В московском правительстве уверяют, что точно такие применяют и в Капотне. Благодаря их внедрению в период с 2011 по 2015 годы предприятию удалось снизить вредные выбросы в атмосферу на 36 процентов, а негативное воздействие на окружающую среду в целом — на 50 процентов. Установка современных очистных сооружений и демонтаж старых повысили степень очистки сточных вод до 95 процентов.
Переход в 2013 году завода на выпуск топлива экологического класса Евро-5 также положительный сказался на экологии Москвы. Дело в том, что 90 процентов загрязняющих воздух выбросов производит автотранспорт. Поскольку доля топлива МНПЗ на рынке столичного региона составляет треть, то повышение его качества позволило существенно снизить объем этих выбросов.
На этом, впрочем, предприятие останавливаться не собирается. С начала 2017 года на МНПЗ ведутся работы по реконструкции установки каталитического крекинга и первичной обработки нефти.
Завершается строительства очистных сооружений проекта «Биосфера». Они вводятся в эксплуатацию осенью и позволят повысить эффективность очистки сточных вод до 99 процентов. Помимо этого, в 2017 году заработает установка очистки сернисто-щелочных стоков.
И все же, несмотря на все достижения последних лет, экологическая ситуация в Москве далека от идеала. Дальнейшему улучшению окружающей среды мегаполиса призвана способствовать программа департамента природопользования и охраны окружающей среды столицы до 2030 года.
Основных направлений работы три: транспорт, предприятия и работа с экологическим сознанием населения.
С 1 января 2016 года в Москве введен запрет на оборот топлива ниже класса Евро-5, однако это лишь часть проблемы. Основной объем вредных веществ дают машины, стоящие в пробках. Поэтому в рамках долгосрочной стратегии власти сосредоточатся на дальнейшем уменьшении количества автомобилей на городских улицах и расширении зон платных парковок, а также увеличении числа велодорожек.
Что касается промышленности, то в Москве останутся только те компании, которые готовы модернизировать свое производство и приводить его в соответствие с экологическими нормами.
Приоритетом будет и развитие системы контроля над состоянием окружающей среды. В столице уже действует более 50 стационарных постов для наблюдения за качеством воздуха, и их число будет расти. Расширится и система мониторинга промышленных предприятий, на многих из которых уже проводятся регулярные замеры выбросов вредных веществ.
Помимо этого, граждан будут информировать о состоянии воздуха в зоне влияния заводов с помощью интерактивных экранов — «Экоинформеров». Один из них уже работает в Капотне с 2015 года.
Планируется снижать уровень шумового загрязнения города на линии общественной и жилой застройки, производить восстановление почвенного покрова в промзонах. Существенно уменьшится объем твердых отходов, подлежащих захоронению, благодаря вторичной переработке раздельно собранного и раздельно отсортированного мусора. Снизится энергопотребление во всех секторах — здесь на помощь придут нетрадиционные и возобновляемые источники энергии.
В большинстве западных стран программы реабилитации — восстановления пациентов после тяжелых болезней — включены в обязательные стандарты медпомощи. В России об этом пока можно только мечтать. Многие считают, что все упирается в деньги. Однако есть программы, не требующие больших затрат. В частности, психологическая реабилитация, которая нужна пациентам порой больше, чем физическая. По мнению экспертов, у организаторов здравоохранения, да и у самих докторов, до сих пор нет понимания того, что реабилитация — это неотъемлемая часть лечение. Так ли это, разбиралась «Лента.ру».
Плакать, плакать и плакать…
«Мне поставили диагноз: рак яичников в четвертой стадии. Пошли метастазы. Когда я спрашивала: а как лечить будем, врачи только отводили глаза. Дома у меня открылось внутреннее кровотечение. На скорой привезли в больницу, там руками разводят: «А что вы от нас хотите?» Для приличия витамины назначили и определили в палату для умирающих. То, что там смертники, я позже поняла, когда увидела, с какой скоростью освобождались койки».
В 2014 году 57-летняя Ирина почувствовала себя плохо. Вдруг открылась диарея, которая долго не проходила. Традиционные средства не помогали, побежала по врачам. Прошла все анализы, которые в таких случаях назначают. УЗИ, кровь — все как у космонавта. Терапевт, гастроэнтеролог, невропатолог руками разводили. Была даже у кардиолога. Из «неохваченных» докторов остался один — хирург.
— Он посмотрел на меня и говорит: вам к онкологу. Где именно рак, в прямой кишке или это гинекология, тоже долго не могли установить. А потом сразу сказали: яичники, 4-я стадия, все очень запущено. И как же вы так себя довели? Я удивилась, потому что никогда ничего у меня не болело. Даже когда диагноз поставили.
Муж сгреб Ирину в охапку и повез по больницам. По ее словам, поначалу было ощущение полного паралича. Не хотелось ничего: шевелиться, говорить. Только плакать, плакать и плакать. Лечиться тоже не хотелось. Думалось: зачем себя мучать? Раз так все далеко зашло.
— Перед химиотерапией такой был страх, что лицо перекашивалось, язык не слушался. Спасли психологи. Я звонила по телефону доверия для онкобольных, — вспоминает Ирина. — И сначала даже говорить не могла. Назову себя, молчу, слезы глотаю. Психоонкологи мне посоветовали записаться на реабилитационные курсы арт-терапии. Так я стала художником. Хотя раньше ни кисточку, ни краски в руках не держала. Сейчас с девчонками к выставке готовимся. В музее целый месяц наши картины будут висеть.
Реабилитационную программу арт-терапии придумали три человека. Медицинскую часть курирует профессор, доктор медицинских наук Вячеслав Егоров, психотерапевтическую помощь — психотерапевт Оксана Чвилева, а за творчество отвечает член Союза художников России Наталья Бодрикова. Курс реабилитации длится четыре месяца. Как говорят авторы проекта, это минимальный срок, необходимый для того, чтобы в сознании человека самостоятельно запустились восстановительные процессы. Два месяца участницы занимаются с психотерапевтом в группе. Потом включается творческая часть, которая проходит под руководством художника и опять же — врача.
Это только непосвященным кажется, что человек, победивший смертельную болезнь, должен быть очень счастлив и гордиться собой. А на самом деле у большинства начинается депрессия, они не знают, как жить дальше в новом качестве. И еще постоянный страх: вдруг все вернется?
— Их часто не понимают даже близкие, которые до этого вместе с ними были мобилизованы на борьбу, — поясняет Оксана Чвилева. — Говорят: «Все закончилось, чего ты, давай, живи дальше!» А у них очень много страхов и внутренних противоречий. У каждого своя история. У нас одна дама говорила, что не могла смотреть на себя в зеркало. Даже когда причесывалась и одевалась. У нее очень сильно нарушился после мастоэктомии (удаление молочной железы — прим. «Ленты.ру») момент женственности. И просто от того, что лечение закончилось, психика не восстанавливается.
В большинстве семей на острые темы не разговаривают. Если же больные пытаются завести откровенную беседу, родственники плачут, мысленно хоронят. В результате человек замыкается, а на публике изображает радость. При этом внутри все клокочет. Иногда «клокотание» испепеляет. Обычные беседы с психологом очень часто результата не дают.
— Некоторые не умеют рассказывать или не хотят. Непросто сказать: «А вот сейчас я чувствую то-то», — продолжает Оксана. — Либо произносят какие-то дежурные фразы. Тогда я говорю: нарисуйте свое состояние. Это может быть любое изображение, абстракция. Дальше смотрим на рисунок, отмечаем, что больше всего бросается в глаза: цвет, форма, сюжет. И начинаем разговаривать об этом цвете, например. Что он может обозначать по аналогии с состоянием пациента. Вокруг произведения возникает много метафор. И метафоры обладают большим терапевтическим воздействием, нежели прямые указания.
Оксана говорит, что даже представить не могла, насколько глубоко можно проникнуть в душу человека с помощью арт-терапии. На первый взгляд, легкость сплошная: нарисуем вот это. Но в процессе беседы о рисунке настолько глубинные и скрытые пласты можно поднять! «И сюда залезли, и туда, и слезы полились, — перечисляет доктор. — Это значит, затронули самое больное. Нашли проблему и начинаем ее решать. Наш мозг очень хитрый: уходит, прячет. Решать проблему больно, вот он и увиливает. А тут уже нарисовал — никуда не деться. Мы, конечно, задаем определенные вопросы, чтобы запустить в пациенте нужные процессы. И группа участвует в этом. Они также дают свой отклик на произведение. Нарисовал кто-то красный квадрат. И говорит, что этот цвет — символ крови. Остальные не соглашаются. «Наоборот — это свидетельствует о сильной личности, желании бороться», — говорят. И человек действительно начинает смотреть на свою проблему по-другому».
— В большинстве европейских стран арт-терапия есть при каждой большой больнице, — объясняет профессор Вячеслав Егоров. — Но там в основном работают индивидуально с пациентами. Для нас же важна именно групповая работа. Люди общаются. Для некоторых важен вопрос социализации. Есть ведь совершенно одинокие. Поэтому группа для них становится местом, где они могут поговорить обо всем. И поговорить не просто с врачом или психологом, а с теми, кто переживает такие же проблемы.
Дом у моря
У 47-летней Тамары все дни расписаны по часам: занятия балетом, изобразительное искусство, выставки, кино. До болезни она тоже была чрезвычайно занятым человеком: помогала развивать бизнес мужа, работала в семейном магазине. А после мастоэктомии жизнь перевернулась. Ни о чем не хотелось думать. Помогло рисование.
— У меня никогда не клеится разговор с психологом тет-а-тет, — рассказывает она. — Я пробовала. Но по ходу беседы начинаю умничать, мол, я все это знаю, много читаю. А в процессе творчества все что угодно можно вытащить.
Тамара говорит, что после одного занятия в группе у нее практически изменилась жизнь. Преподаватель дал задание нарисовать всем место, где они захотели бы оказаться. Кто-то изобразил деревню, поле. А Тамара — море и горы. «Врач смотрит на картину, на меня и спрашивает: «А почему вы не там?» Я приехала домой, молчала-молчала. Потом рассказала мужу и маме о том, что последние десять лет мечтаю о море рядом. В итоге муж взял кредит и мы купили в Сочи квартиру. Маленькую, но около моря. А раньше боялась об этом думать, потому что дорого».
Практически все группы, в которых занимались пациентки, не распались. Они общаются в чатах, следят друг за другом. После окончания курсов многие продолжают «коллективно» рисовать. Но главный стимул этих занятий — опять же общение друг с другом.
Проекту почти два года. До этого еще столько же времени искали деньги на его реализацию. Средства нужны на аренду мастерской, материалы. В спонсоры идти никто не желал, поскольку прибыли явной не ожидалось. В результате идеей заинтересовался благотворительный фонд «Женское здоровье». Сейчас участники арт-групп — это в основном пациентки, перенесшие рак груди. В проект попадают главным образом благодаря «сарафанному радио».
Лист ожидания для участия в программе насчитывает 50 человек. Учитывая, что одновременно занимаются не больше 10 женщин, а весь цикл занятий длится несколько месяцев, — это много. Очередь может растянуться почти на год. В идеале бы запустить параллельно несколько групп, но все упирается опять же в финансирование.
По словам профессора Вячеслава Егорова, потенциал у программы большой. Ее вполне можно задействовать для реабилитации после всех тяжелых состояний, а не только онкологии. Года два назад, когда начались эпидемии суицидов среди онкобольных, Минздрав призвал подключить к работе с пациентами со сложными диагнозами психотерапевтов. В большинстве московских стационаров такие специалисты появились. Но их участие в процессе часто — формальность. Все же за 15-20-минутный прием «настроить» душу мало у кого получается.
Здесь и сейчас
— Когда у меня нашли онкологию, записали к психотерапевту, — рассказывает москвичка Наталья. — Я не хотела, но сказали, что так сейчас по стандарту положено. Врач задавала вопросы: есть ли муж, дети. А потом спросила, принимаю ли я глицин (препарат с недоказанной эффективностью, раньше давали в школах вместо витаминов — прим. «Ленты.ру»). По ее словам, многие сейчас к таблеткам, изобретенным еще в СССР, скептически относятся. А зря. Он хорошо успокаивает нервы. На этом консультация была закончена. В заключительной выписке доктор указала: пациентка страдает неврозом, проведена консультация, рекомендована медикаментозная поддержка.
— В арт-терапии такой искусственности нет. Меня как врача поражает ее эффективность, — объясняет Егоров. — У людей иногда годы уходят на то, чтобы сжиться с тем, что у них тяжелая болезнь. Наши пациенты адаптируются к такого рода вещам и могут говорить даже о потенциальном развитии болезни, о метастазах. Помимо нашей субъективной оценки, есть еще и объективное тестирование на тревожность, адаптивность и приспособительные реакции. И здесь мы также видим серьезную положительную динамику.
Казалось бы, идея прекрасная, затраты, по сравнению с другими реабилитационными программами, требующими сложного оборудования, не велики. Бери и внедряй.
— Мы пробовали обращаться в официальные структуры, — разводит руками Егоров. — Один чиновник мне говорит: «Да мы уже давно практикуем арт-терапию. Вон у нас в холле картины развешаны. Все ходят, любуются, оздоровляются!». К сожалению, многие под арт-терапией понимают обычное рисование, лепку. В интернете полно объявлений с приставкой «арт». Но без профессионального сопровождения психотерапевта это не работает. Творчество по силе своего воздействия отличается от арт-терапии так же, как слабый бриз от урагана.
Миниатюрная Лариса — образец спокойствия. Долго работала в детсаду. Потом — частной гувернанткой: забирала из школы, помогала с уроками. Говорит, работа нравилась, считала, что это ее призвание. Опухоль в груди обнаружила сама. Пошла к врачам. Поначалу думали, что доброкачественная. Потом выяснили, что это рак. Грудь пришлось удалить. Год ревела. А затем начала заниматься с психотерапевтом. Сейчас она улыбается и спокойно объясняет, что восприятие совершенно изменилось.
— Все это время я жила для кого-то: для детей, для родственников, — говорит она. — А теперь только для себя. Ушла с работы. Занимаюсь лишь тем, чем нравится. Самое страшное после болезни, после операции — принять себя. Понять, что ты не урод, а другой человек. Многое переосмысливаешь. Мы ведь постоянно все на потом откладываем: вот вырастут дети, вот окончат институт, вот еще что-то. А когда поставлен диагноз, сколько жить осталось, никто конечно не говорит. Но болезнь-то непредсказуемая. Да и у здорового человека мало ли что завтра может случиться — под машину вдруг попадет. Или что-то еще. Поэтому надо жить в свое удовольствие, здесь и сейчас.
Гемофилия — наследственное заболевание, при котором нарушена свертываемость крови. Из-за травм возникают не только наружные кровотечения, которые трудно остановить, но и внутренние кровоизлияния, поражающие суставы и внутренние органы. Большинство пациентов с гемофилией — мужчины (99 процентов). Сейчас в России около 10 тысяч человек с гемофилией. «Лента.ру» поговорила с тремя из них и узнала, как они живут.
Алексей Антипов, 23 года
В четыре года я упал с дивана. Тогда у меня случилось кровоизлияние в мозг, и меня парализовало. Мое детство прошло в коляске, я всегда был дома и поэтому особо не травмировался. А вот ребята с гемофилией, которые могут ходить, конечно, очень сильно ушатывают свои суставы. К двадцати годам все хромые.
О моем диагнозе первыми узнали родители, когда мне еще не исполнилось и года. Оказалось, что у меня гемофилия А, тяжелая форма, менее одного процента фактора свертывания крови. Я впервые обратил внимание на это лет в пять, когда начали выпадать молочные зубы, — десны очень сильно кровоточили.
В 90-е годы препаратов, которыми лечат сейчас, еще не было, иначе со мной, скорее всего, все было бы гораздо лучше. Может быть, я даже ходил бы. В то время вводили препараты на основе плазмы крови, чтобы возместить дефицит факторов свертывания крови (компонентов свертывающей системы, содержащихся в плазме крови и тромбоцитах). И это было достаточно рискованно: для производства препаратов требовалась кровь разных доноров, из-за чего повышался риск передачи болезней от них.
Примерно с середины двухтысячных в российских больницах пациентам с гемофилией начали выдавать фактор свертываемости в виде порошка. С тех пор я им и лечусь. Это внутривенные инъекции, колоть нужно регулярно, несколько раз в неделю, или когда, например, что-нибудь кровоточит. В таких случаях вводится большая доза.
Я не впадаю из-за болезни в депрессию или уныние. Просто с утра просыпаюсь и понимаю, что надо что-то делать. Вот и все. Но помню, что всегда есть риск получить травму, не такую уж серьезную для здорового человека, но которая для нас может стать смертельной.
Владислав, 51 год
Гемофилия — заболевание, которое, по статистике, приходится на одного человека из десяти тысяч. Откуда она появляется — не знает никто, к тому же до сих пор неизвестно, насколько она определяется генетически. В моей родне гемофилии не было ни у кого — я уверен в этом, потому что знаю историю семьи до седьмого колена. Получается, что никто не застрахован.
У меня врожденная гемофилия А. Я узнал о ней от родителей еще в детстве, как только начал что-то понимать. Во взрослом возрасте я стал получать VIII фактор по федеральной программе, вводил его себе два-три раза в неделю, и у меня было более-менее нормальное самочувствие. Честно говоря, мало задумывался о том, что надо что-то менять, пока в 2013 году у меня не установили ингибиторную форму гемофилии.
Скорее всего, произошло это вследствие полостной операции, во время которой была серьезная кровопотеря, потребовавшая вливания больших доз VIII фактора. Я был выписан домой в нормальном состоянии, но оказалось, что гемофилия перешла в ингибиторную форму. Она отличается тем, что при ней не работают лекарства, которые помогают при обычной. А это значит, что «долгоиграющих» препаратов, которые бы мне помогали, просто не существует. Это был серьезный психологический удар.
Для того чтобы купировать кровотечения, я использовал препараты шунтирующего действия, которые работают в обход VIII фактора. К сожалению, у них очень короткий срок действия — около двух часов, следовательно, чтобы справиться с кровотечением, приходится вводить такой препарат каждые два часа, пока оно не остановится.
Вводить эти лекарства приходится в вену, и порой это нужно делать часто — иногда десять раз в день, так что со временем становится просто некуда колоть. Венозный доступ исчезает, становится трудно найти вену и быстро ввести препарат, а от этих секунд напрямую зависит спасение жизни. Можно, конечно, поставить порт венозный или катетер, но это очень увеличивает риск инфицирования.
Есть способы лечения ингибиторной формы — в частности, терапия иммунной индукции, на которой я находился около двух лет, но она, к сожалению, не принесла никаких результатов. У меня не оставалось вариантов, поэтому когда мне предложили принять участие в клинических исследованиях нового препарата, я согласился. Это полностью изменило мою жизнь.
В программе я уже два года, и за это время у меня не было ни одного кровотечения. Фактически я чувствую себя абсолютно здоровым. Мало того, этот препарат я ввожу не внутривенно, а подкожно, и всего лишь один раз в неделю по схеме, которая была утверждена исследованиями. И в течение всего этого исследования у меня не было никаких побочных явлений, только положительное действие. Я забыл о том, что такое болезнь, и чувствую себя прекрасно.
Людям с гемофилией и их родным я могу лишь сказать, что не стоит отчаиваться и бояться. Ничего страшного нет, люди с этим живут! Самое главное — современные препараты и современные методы лечения позволяют вести нормальный образ жизни. А новейшие разработки сумеют окончательно побороть эту болезнь.
Матвей Малюгин, 14 лет
Самые ранние воспоминания, которые связаны с гемофилией, — как мне делали укол. Когда я был совсем маленький, вен на моих руках не было видно, приходилось делать уколы в височную вену, на которой они были заметны хоть как-то. Сейчас я сам себе несколько раз в неделю делаю уколы — для меня это уже обыденность.
Одно из возможных последствий такого лечения — испорченные вены. Но это от инъекций, а от самих лекарств пока побочных эффектов я не наблюдал.
Я не могу ходить в некоторые кружки, потому что для меня это опасно, еще у меня нет пути в часть профессий. На работу, связанную с физическим трудом, меня просто не возьмут. Я хотел бы или в армию пойти, или устроиться на работу пожарным. Это, конечно, нереально. Я, правда, не знаю, почему — ведь уколы минимизируют вред от болезни, но никто не хочет рисковать. Еще я хотел бы попробовать себя как пилота — профессия интересная. Честно говоря, если бы не гемофилия, то именно в летное училище я бы и пошел. Пока не знаю, что выбрать вместо этого.
Если бы меня спросили, какой совет я могу дать другим людям с гемофилией, я бы ответил так: постарайтесь не волноваться, потому что тут уже ничего не исправишь. Нужно быть осторожнее и осознавать, когда куда-то лезешь, что ты можешь умереть. Быть аккуратнее — вот что я рекомендую.
Паспорт СССР делал человека бесправным. Последствия ощущаются до сих пор
Россияне требуют казнить убийц и педофилов. Почему это не спасет детей
Девятилетнего Пашу Лапушкина спасет срочная операция. Нужна ваша помощь
Жестокое убийство многодетной матери Натальи Дмитриевой, вызвавшее народное волнение в поселке Псебай, заставило многих вспомнить о трагедии в другой кубанской станице — Кущевской. Откуда такой беспредел и зверство в самом южном, солнечном и позитивном регионе страны? Почему власти пытаются скрыть происходящее? Правда ли, что местные жители вынуждены безропотно терпеть выходки отморозков со связями и постоянно жить в страхе? Ответы на эти и другие вопросы искал на месте корреспондент «Ленты.ру».
Последний вечер
Кафе «Ивушка» в Псебае со стороны похоже на зарешеченный навес для авто. Заведение находится в самом центре поселка и портит его, как безвкусной своей внешностью, так и отрицательным влиянием на местную молодежь. В нем и рядом с ним любили проводить время местные хулиганы. В нем же вечером 13 мая, в компании подруги Веры, провела последний вечер своей жизни Наталья Дмитриева.
Она была с мужем Алексеем, но он пошел домой раньше, дабы дать возможность подругам спокойно пообщаться, а самому позаботиться о детях, коих у Дмитриевых пятеро и младшему только два года.
Примечательно, что самое злачное заведение Псебая, соседствует с самым ангельским — детским садом «Малышок», напротив и чуть левее — красивый сквер с часовней, фонтаном и памятником Владимиру Ленину. Администрация в двух минутах ходьбы, рынок.
В «Ивушке» к женщинам подсела компания 16-летнего Максима и юноши старались вести себя прилично. Почти всех из этих ребят Дмитриева знала с детства. А Максим так и вообще, говорят, бывший одноклассник ее сына, одно время сидевший с ним за одной партой.
От кафе до дома Натальи не больше семисот метров. Никаких темных и опасных закоулков по пути. С центральной Советской улицы нужно свернуть налево в частный сектор, миновать один перекресток, свернуть направо на следующем. Дальше прямо — до пешеходного мостика через горную речку. И еще пятьдесят метров.
Никакой боязни перемещаться по поселку в темное время суток у местных жителей отродясь не было, но все же молодые люди вызвались проводить женщин до дома. Возможно, потому что те перебрали с выпивкой? Максим с 20-летним другом Савелием пошли с Натальей. Третий парень — Андрей — с ее подругой.
И вот, когда компания уже дошла до мостика, произошло то, над чем теперь гадают все псебайцы и правоохранители во главе со старшим помощником председателя Следственного комитета России Комиссаровым.
Невыносимая жестокость
По данным следствия, Максим и Савелий отправились провожать Наталью, уже «имея умысел, направленный на совершение насильственных действий сексуального характера». Однако обстоятельства произошедшего настолько противоречивы, что сделать однозначный вывод о том, что творилось в пьяных головах фигурантов дела без судебной экспертизы, — невозможно.
Наталью ударили сзади по голове камнем и насиловали буквально не сходя с дороги. При этом, предположительно, женщина была не только жива, но и находилась в сознании. Затем ее изрезали, порвали рот, отрезали часть уха. Предположительной причиной смерти стало удушье, и в следствии указывают на то, что задушил ее именно Максим.
«Голову не просто разбили, а размочалили так, будто собирались сделать тело непригодным для опознания. Значит, действовали осознанно и хотели избежать наказания?» — рассуждает один из псебайцев, кому (не по собственной воле) пришлось видеть растерзанное тело знакомой.
«На Наталье не было никакой одежды, кроме лифчика. Кишки наружу выпустили, когда палкой влагалище разворотили. Зачем? Тут всего три варианта: либо скрывали следы изнасилования, либо получали удовольствие, как маньяки, либо просто глумились над убитой», — говорит собеседник «Ленты.ру».
Провожатых Дмитриевой запечатлела не только память ее подруги, но и камера видеонаблюдения «Ивушки», а значит, попадание в круг основных подозреваемых был предопределен. Насильники явно не думали о том, что их ждет завтра, даже если сперва собирались лишь «развлечься» и отпустить свою жертву. Ведь комплекция мужа Натальи позволила бы ему порвать обоих пацанов на части, не прибегая ни к чьей помощи, а у него еще двое взрослых крепких сыновей.
Удивляет само место, выбранное для совершения нападения, которое явно не назовешь ни укромным ни тихим, при том что таких в поселке полным-полно. Там, где нашли растерзанное тело Натальи, теперь поставили букет цветов — его видно издалека и почти со всех сторон. По крайней мере, днем.
Место это всего в нескольких шагах от прозрачной сетки забора одного из ухоженных огородных участков. Живущая там пожилая женщина рассказала, что никаких криков в ночь трагедии не слышала. «На то, что происходит что-то неладное, по ее словам, обратили внимание собаки соседа напротив. Несмолкающий лай вынудил его выйти осмотреться, но спасать уже было некого», — сказала она.
Однако другая соседка утверждает, что Дмитриева даже вступила в диалог со своими мучителями, просила их о пощаде. И это было слышно, как и мужской голос, несколько раз повторивший фразу: «Жизнь или…». А потом глухие удары камня…
Невмешательство жильцов окружающих домов представляется теперь чем-то невероятным, ведь истязания продолжались, предположительно, около полутора часов.
«Судмедэксперта выворачивало, о чем вы говорите? — вспоминает один из дежуривших в ту ночь казаков, прибывших на место преступления вместе со следственно-оперативной группой. — Нам говорят: идите, ищите. А кого, где? Ночь на дворе».
Одного из двух фигурантов не пришлось долго искать — пьяный Савелий спал в кустах неподалеку. Максима задержали позднее. По словам источника «Ленты.ру», подросток озвучил весьма своеобразную версию произошедшего. «Говорил так: «Подошли мы к мосту, и у Дмитриевой вдруг кишки выпали, кровь потекла». И вот он решил добить ее, чтобы не мучилась», — отметил источник.
Народный гнев
Череда безумия с поимкой юноши не прекратилась, а перешла в какую-то еще более невероятную стадию. Так, утром 15 мая на сайте краевого следственного управления, появилась новость о возбуждении по факту произошедшего уголовного дела в отношении подростка по первой части статьи 105 УК, то есть об убийстве без каких-либо отягчающих обстоятельств, чьего-либо соучастия и намеков на изнасилование.
Причин для появления такого сообщения могло быть всего три: банальная ошибка при наборе текста постановления или новости об этом, полная профнепригодность судмедэксперта или сознательное желание скрыть чудовищные обстоятельства происшествия. Но от кого?
В поселке с населением в десять тысяч человек, любое тяжкое преступление — событие года. А тут такой ужас! Уже очень многие были в курсе того, в каком состоянии нашли тело Дмитриевой, и знали о том, кто именно пошел провожать ее домой в тот злополучный вечер.
Максим известен в поселке как бросивший школу после девятого класса хулиган, избалованный богатым и влиятельным в местных кругах родителем. «Тот уже не раз отмазывал его от полиции и даже в открытую заявлял об этом. Мол, вот заплатил пятьсот тысяч… Вокруг Максима сбилась шайка. За ними уже несколько нападений на людей, грабежи. Употребляют соли наркотические. При этом сам-то пацан этот —дрыщ дрыщем. Обнаглел до безумия. Плюнул в лицо главе местной администрации, когда тот ему замечание сделал 9 мая», — рассказал местный житель.
Мало того, парня и его друзей молва причисляет к некоей таинственной криминальной организации «Псебайское центральное единство» (по аналогии с «Бандитским центральным единством» или «Арестантским уркаганским единством»). Так что в версию о банальной ошибке или о «слепоте» судмедэксперта никто не поверил. Люди решили спросить с власти по полной программе и в рамках закона. Вышли на митинг 18 мая, видео с которого, распространенное в сети, вызвало ажиотаж всероссийского масштаба.
Власть
«Митинг был согласован. Никаких беспорядков у нас не наблюдалось», — говорит Алексей Букин, который после увольнения по собственному желанию главы администрации Псебайского городского поселения Павла Жарова взял бразды правления как его заместитель.
Алексей ни от кого не прячется, смотрит собеседнику в глаза, говорит уверенно и дружелюбно. Попасть в его кабинет может любой желающий. Достаточно зайти в здание администрации и подняться на второй этаж. Никакой охраны и бдительных секретарш.
Тишина и спокойствие, царящие в коридорах и кабинетах псебайского «Белого дома», как и в самом поселке, на девятый день после резонансного убийства, резко контрастируют с тем, что пишут в соцсетях и СМИ. Эхо несуществующего бунта прорывается сюда в виде бесконечных телефонных звонков.
Пока Букин отвечает по сотовому: «Нет, парень никогда раньше ни за что не привлекался. Проводился как-то профилактический совет в школе, и все… Родители очень хорошие у него. Я их лично знаю. Они в шоке», — в соседнем кабинете звонит городской, оттуда стучат в стену, и Алексей берет вторую трубку.
«Сейчас, подождите… Да, Букин… Жаров уволился по собственному желанию. Проблемы со здоровьем серьезные. Да, есть инициативная группа: одиннадцать человек туда входит. С ними регулярно проводят встречи следователи, доводят последнюю информацию, отвечают на вопросы. Потом… Телефон? — чиновник берет в руки список. — Нет, телефона у меня пока нет. Пожалуйста».
Закончив оба разговора, Букин обращается к сидящему напротив корреспонденту. «Нам скрывать нечего. Спрашивайте», — говорит он. Никакого бандитского «ПЦЕ» в поселке, по его словам, никогда не было.
«Да, люди говорили об этом на площади, но почему же раньше никто не обращался?» — сетует мужчина.
Он признает, что проблемы с прячущейся где-то молодежью есть и связаны они с принятием регионального закона №1539, который запретил появление несовершеннолетних лиц в общественных местах с 22 до 6 часов без сопровождения родителей и полный запрет на нахождение их в развлекательных заведениях в позднее время. «Раньше они были перед глазами, а теперь их приходится выискивать», — говорит чиновник.
Пацаны
Детей — от мала до велика — в Псебае очень много. Они бегают по округе вместе с домашней птицей, радуясь очередному теплому солнечному дню, коих на Кубане с избытком. И растут эти дети не как трава: младшие — в нескольких поселковых детских садах, старшие — в псебайских школе и гимназии. Работают целых два дома культуры. Еще отдельная школа искусств, военно-патриотический клуб «Рассвет» — борьба, стрельба и так далее. Казаки водят желающих в походы по близлежащим горам. В общем, досуг на любой вкус.
Однако ночью, как известно, город засыпает и просыпается мафия. «ПЦЕ? Да было такое, но сейчас уже нет. Просто баловались, писали на заборах. Этим много народу занималось. Да все кому ни попадя. Типа, по приколу. Есть же АУЕ? А у нас свое такое, — рассказывает один из местных пацанов. — Максим такое же отношение к ПЦЕ имел, как и все. У него своя компания, в которой он старшим был… Тот еще придурок, но чтобы такое сотворить? Ребята вообще не понимают, как он такое сделал. Да и мог ли?»
Парень рассказывает, что многие ребята ведут ночной образ жизни, отличный от дневного, но интересы у большинства мирные: выпить да потусить. Масла в огонь подливают те, кто приезжает к родственникам или друзьям из города — с деньгами, травкой и солями, чтобы оторваться тут по полной, «ведь ментов-то у нас почти нет».
«Конечно, Макс жил одним днем. Не учился, не работал, — продолжает молодой человек. — Родители с ним сладить не могли. Все думали, видимо, что дурь с возрастом пройдет, потому и заступались за него где надо, заносили денег, чтобы не ломать жизнь пацану. Только думаю, что у Макса проблемы были с обычной жизнью и поэтому он такой весь отчаянный».
На просторную территорию гимназии забрались два петуха. Один из них напал на другого и стал бить его клювом в голову. Тут же через ограду с улицы перепорхнул третий и отогнал драчуна. Рядом учебный корпус, окна которого смотрят на живописный горный склон, украшенный скалистыми обрывами. Красивый вид загораживают стопки учебников на подоконниках. Звенит звонок, и ребятня бегом покидает классы, разбегаясь по ухоженным газонам.
Чистые и опрятно одетые мальчики и девочки идут к машинам, на которых за ними приехали родители, или на автобусные остановки, раздобыв где-то мороженое. А через какой-нибудь час, переодевшись, разбегаются по окрестности в поисках приключений.
Вот, два крепких мальчугана десяти-двенадцати лет залезли в маленький горный ручей — один из многочисленных в Псебае. Третий мальчишка повис на мостке, глядя не моргая на своего товарища, который нагнулся над мутным потоком и засунул в него руки. Через несколько мгновений парень выдергивает их вместе с яркой блестящей рыбиной. Мальчик восторженно кричит с моста, а рыбак надменно замечает: «мелковата…» — и кидает рыбу не глядя куда-то за плечо.
Райский уголок
Поселок Псебай — это райский уголок на юге Краснодарского края, у которого есть все основания называться курортом, хоть он и вдалеке от моря. От столицы региона до сюда 250 километров. Сначала нужно добраться до Майкопа. Оттуда до Лабинска. Дальше все время на юг — к Главному Кавказскому хребту. Путь этот не такой уж сложный и длинный, как кажется на первый взгляд: дороги хорошие и пробок нет. А какие пейзажи!
Особенная прелесть — последние три десятка километров, отделяющие Псебай от районного центра — поселка Мостовской. Здесь ровные как стол поля впереди упираются в горы — такие прям обои для «рабочего стола», хоть и без снежных вершин.
Сам Псебай, состоящий из трех частей, находится на высоте 640 метров над уровнем моря, вытянувшись на 12 километров по живописной долине горной реки Малая Лаба. Эта местность богата ценными лесными и горными породами. Природные ресурсы обеспечивают местных жителей работой, хоть и пыльной. Дают надежду на завтра.
Еще относительно недавно поселок был самостоятельным райцентром, и хоть статус этот утрачен, такие блага, как больница с амбулаторией, к примеру, сохранились.
Местность привлекает любителей отдыха в горах, и особенно маунтинбайкеров. Есть турбаза, гостиница со всеми удобствами.
Здесь же природный заказник. В горных лесах полно дичи, на которую приезжал охотиться еще внук Николая I Сергей Михайлович Романов. Для него в 1898 году в Псебае даже построили дачу на 11 комнат.
Сегодня здание, которое местные зовут Царским домом в аварийном состоянии и загорожено глухим забором. Прямо напротив него разместили казачий штаб — в здании детской библиотеки, которое тоже может в любой момент рухнуть. Несмотря на то, что в прошлом Псебай официально был казачьей станицей, бравые служилые рубаки здесь с жиру не бесятся. Даже форма у них куда скромнее, чем у тех, кто недавно стегал нагайками протестующих в столице.
«Да, вот стараемся здесь работать с молодежью», — показывает кубанец небогатое устройство штаба: на веранде висит перемотанная боксерская груша, рядом стопка матрасов и простреленные мелкими стальными шариками щиты деревянных грудных мишеней. На стенах черно-белые демотиваторы, распечатанные на простых листах А4. В углу охолощенные автоматы Калашникова.
«Оружия у нас нет никакого, — перехватывает взгляд журналиста казак. — Ходим на дежурства так, как есть. Был случай, тут в соседнем поселке одного задерживали. Ранил двоих наших. Хорошо что пистолет заклинило».
Служилые очень переживают за то, что произошло с Натальей Дмитриевой, и особенно их расстраивает народное негодование в их адрес: «Во всем казаки виноваты». Но сил следить за порядком всей этой территории, по их словам, при нынешнем раскладе никак не хватит. Реальные полномочия есть только у четверых участковых, но на них и вся бумажная работа.
«А Максим нормальный парень был, реагировал на замечания-то…», — озадаченно произнес один из них.
Наивность и молчание
Псебайское кладбище находится на горном склоне. Оно достаточно большое: поселок основан на месте разгромленного в 1856 году адыгского села и унаследовал его название, которое в переводе на русский означает: «Богатый водой» (Бай Псы). Могила Дмитриевой находится в верхней части кладбища. Здесь, где открывается живописный вид на долину, 16 мая Наталью хоронили всем поселком.
Ее знали и любили почти все. Красивая и талантливая Наталья пела в народном ансамбле «Лель», ставшем лицом поселка далеко за его пределами. Но есть среди жителей поселка и те, кто видел в ее поведении неподобающие черты, а в ее по-медвежьему сильном и надежном супруге — наивную доброту. Однако и такие замолкают на полуслове, дабы не дать повода оправданию действий насильников и убийц.
«Мое личное мнение — это откровенные сатанисты. И у Максима, если не ошибаюсь, была в соцсетях кличка «Упырь», — говорит настоятель Свято-Преображенского храма, украшающего центр Псебая, отец Георгий. — Обычный человек такое совершить не мог в любом состоянии. Они мстили этой бедной женщине и не раскаиваются. Возможно, что это делалось и в назидании другим, чтобы их боялись, чтобы показать свою силу. Возможно были какой-то наставник, ведь были еще нападения».
В Псебае вообще не встретить неприветливого человека. Даже хмурые полицейские, дежурящие возле ДК «Юбилейный», где теперь одно за другим проходят совещания с наезжающими в поселками волнами проверяющих и руководителей всех мастей, готовы пообщаться, если не затрагивать тему убийства.
Трудно эту приветливость на лицах и общую атмосферу псебайского благополучия примирить с лютой жестокостью, проявленной его отпрыском. Но чем ярче солнце, тем чернее тени. Жители в общении с журналистом просят не указывать их имена, и, даже убедившись, что их не называют, лишь некоторые готовы делиться чем-то кроме горя и недоумения от пережитого ужаса.
«Не дайте им прикрыть дело, — говорит женщина. — Они уже инициативную группу запугали так, что прямо кошмар. Аж какие-то статьи им приводят. Не дали снимать на похоронах. И тех, кто собирался ехать на передачу по центральному ТВ, тоже развернули. Кто? Да начальство! Зачем? Чтобы внимания не привлекать к своим делишкам. Тут же лес, понимаешь? Дела темные».
А еще в Псебае очень много слухов и никому другому, кроме опытных и независимых от местных родственных и «деловых» связей следователей не удастся отделить зерен от плевел, доказать виновность или невиновность Максима и других участников событий.
В субботу, 8 июля, в Гамбурге завершился саммит G20. Большой портовый город начал зализывать раны: разбитые витрины, разгромленные магазины, исписанные стены и сожженные машины. В противоположность тому, что творилось на улицах, лидеры «Большой двадцатки» без баталий приняли итоговое заявление. Не обратив внимание на беспорядки в городе, президент России Владимир Путин поделился впечатлениями от работы и знакомства с президентом США Дональдом Трампом: адекватно воспринимает собеседника, быстро анализирует и отвечает на поставленные вопросы. «Что касается личных взаимоотношений — я считаю, что они установлены», — резюмировал Путин.
Клубы дыма и хаос
Беспорядки, продолжавшиеся всю ночь, устроили стресс-тест не только полиции и коммунальным службам, но и немецким политикам. Телевидение и газеты захлестнула волна запоздалых рассуждений о правильности выбора места. Министр иностранных дел Германии Зигмар Габриэль выступил с предложением в будущем проводить подобные собрания в зданиях ООН в Нью-Йорке, но ему возразил глава партии немецких либералов Кристиан Линднер — мол, участникам саммита прятаться не пристало. Он, как и многие в эти дни в Германии, поддержал действия полиции. Бессмысленное насилие и мародерство осудила даже «Красная флора» — объединение альтернативных группировок в Гамбурге.
Хенрик Бёме, обозреватель Deutsche Welle, образно рассуждал о том, что протесты мирных демонстрантов с их вечной критикой глобализации потонули в клубах дыма от действий тех, кто нес хаос, и поэтому оказались бессмысленными. Государство должно противостоять насилию, и те, кто пускает петарды по полицейским вертолетам, должны быть наказаны, призывал он.
Тем не менее именно беспорядки сделали этот саммит поистине незабываемым. В остальном работа почетного собрания может не оставить следа в истории.
Поговорили о погоде
Одна из основных интриг саммита заключалась в том, все ли участники подтвердят приверженность Парижскому соглашению о защите климата. В роли паршивой овцы уже привычно выступал президент США, объявивший о выходе из соглашения.
Перед саммитом премьер Великобритании Тереза Мэй заявляла, что лидеры сообща будут призывать Трампа изменить решение. Чтобы никто не забыл о главном виновнике глобального потепления, активисты Greenpeace установили на Эльбе семиметровую статую президента США из папье-маше в виде младенца, разрывающего экземпляр Парижского соглашения. Капризный ребенок красовался как раз напротив филармонии, где проходил концерт для лидеров G20.
Вопреки слухам, американский президент не проигнорировал сессию, посвященную климату. Он присутствовал за столом переговоров 15 минут, а затем отправился на встречу с Путиным. Но этого времени хватило, чтобы продемонстрировать главное: продавить его не удалось. «Вопросы экологии, по мнению Трампа, второстепенны, такой политики он и намерен придерживаться», — поделился своим мнением глава Минприроды Сергей Донской, присутствовавший на сессии от российской стороны.
Но канцлер Меркель, как выразился российский президент, в столь непростой ситуации смогла достичь компромисса. «Можно точно записать ей в актив», — похвалил коллегу Путин.
Климатическая тема отразилась и на погоде в отношениях российского и французского президентов. Эммануэль Макрон заставил ждать себя почти полчаса. Появившись наконец в комнате переговоров, он извинился и объяснил сдвиг графика увлеченной дискуссией о климате. «Пообсуждали — теперь все будет хорошо», — с заметной иронией высказался Путин.
Договоренности по Украине и Сирии
Это была уже не первая за день встреча Путина и Макрона. Их утренняя программа началась с совместного завтрака на троих — к лидерам присоединилась хозяйка саммита Ангела Меркель. Комментарии с встречи поступали довольно сухие. Украинскую проблематику три лидера обсуждали в отсутствие президента страны Петра Порошенко, и делиться подробностями не хотели. «Мы провели хороший разговор, но процесс находится в развитии», — заявил после встречи президент Франции. Представитель Кремля Дмитрий Песков дополнил: «лаконично, но весьма исчерпывающе» Путин довел до собеседников позицию Москвы.
А вот договоренности Москвы и Вашингтона по Украине звучали куда яснее, чем результаты «мини-нормандского формата»: будет создан общий канал для отслеживания соблюдений минских договоренностей. Госдеп оперативно назначил спецпредставителем США по Украине Курта Волкера, работавшего ранее постпредом Соединенных Штатов при НАТО.
Владимир Путин высказался на тему Украины и на своей пресс-конференции. Он повторил, что интересы двух народов полностью совпадают, однако заметил, что единственный товар, который соседям удается производить и успешно продавать, — это русофобия.
Некоторые результаты работы были предъявлены и по Сирии. Путин и Трамп во время встречи выразили готовность объявить с полудня 9 июля перемирие на юго-западе Сирии в районах Дераа, Эль-Кунейтра и Эс-Сувейда. По итогам встречи госсекретарь США Рекс Тиллерсон заявил, что в основном цели Трампа и Путина по Сирии совпадают: «На то, как мы к ней движемся, у нас разные взгляды, но общего гораздо больше, чем различий», — заявил Тиллерсон.
На следующий день Путин пояснил, что обсуждал ближневосточный вопрос со многими лидерами. Новые договоренности по зоне деэскалации он назвал прорывом, который состоялся в том числе благодаря совместной работе с Трампом. Позиция США по Сирии стала более прагматичной, отметил Путин, но потребуется кропотливая и даже нудная работа над деталями соглашения. Кроме того, предстоят консультации с Израилем и с Турцией — у всех свои интересы в регионе. «Причем законные», — подчеркнул российский президент.
Белый дом молчит. Рассказывает Кремль
Второй день саммита завершился итоговыми пресс-конференциями глав государств. Президент США предпочел оставить прессу без комментариев. «Белый дом молчит, ничего не рассказывает!» — возмущались американские журналисты на пресс-конференции Путина. «Мы им строго укажем!» —пообещал президент.
Возмущение американцев было понятным: Путин и Трамп подробно обсудили так называемый «вопрос о российском вмешательстве в американские выборы». Но от Белого дома не последовало никаких комментариев; подробности раскрывал Кремль. Путин рассказал, что его собеседник задавал много «наводящих вопросов, его интересовали детали». Доводы российского президента, со слов Путина, Трамп «принял к сведению».
На прямо высказанный интерес — «Скоро выборы в ФРГ, вмешиваться будем?» — Путин от души посмеялся: «Какие-то провокационные вопросы вы задаете».
******
В итоговом коммюнике страны «Большой двадцатки» высказались в поддержку свободной торговли и открытых рынков, договорились принять меры против протекционизма и выразили готовность объединить усилия в противостоянии терроризму. По словам Владимира Путина, в этом вопросе все были едины — принципиальных разногласий не возникло. Кроме того, девятнадцать из двадцати лидеров заявили, что Парижское соглашение не подлежит пересмотру. Единственная уступка, на которую в этом вопросе пошли США, — обещание сотрудничать в сфере использования более чистых энергоносителей.