Московская программа реновации грозит преподнести москвичам очень неприятный сюрприз. Причем не только тем, кому в ближайшие годы предстоит переехать из морально устаревших пятиэтажек в обновленные современные кварталы. Дело в том, что архитектурная концепция реновации была скорректирована главным архитектором Москвы . Именно из-за него вместо небольших уютных кварталов со своей индивидуальностью москвичи могут получить все тех же советских монстров — массовую многоэтажную застройку по принципу микрорайонов. Какую мину закладывают в программу реновации ее исполнители и чем это может закончиться для города, выясняла .
Сама по себе большая городская программа реновации — не зло и не благо, а нормальное явление в жизни современного мегаполиса. В ХХ веке через это прошли и крупные американские города, избавляясь от трущоб в обветшавших рабочих кварталах, и Токио, где были перестроены все 16 комплексов первого поколения массового жилья «додзенкай». Начиная с 1990-х годов в Пекине идет программа, направленная на замещение, а в некоторых случаях — реновацию исторического центра города, где некоторым постройкам уже более 700 лет.
У каждого мегаполиса свои уникальные причины для того, чтобы в какой-то момент объявить о сносе старых кварталов, и администрация каждого города стремится сделать так, чтобы эта программа улучшила качество жизни людей, принесла новые технологии и возможности. Экс-министр по вопросам городского развития Большого Парижа рассказывал на прошлогоднем Московском урбанистическом форуме, что национальный план городской реновации позволил за десять лет обновить 490 кварталов, в которых проживали четыре миллиона жителей. Всего на эту программу было потрачено 12 миллиардов евро субсидий. «В результате 90 процентов опрошенных жителей отметили, что довольны и удовлетворены изменениями, — говорит Леруа. — Таким образом, мы можем , что этот проект действительно увенчался успехом — город стал более динамичным, обогатилась его социальная жизнь».
Для москвичей программа реновации, рассчитанная на 15 лет, стала в некотором смысле шоком, и после ее принятия 1 августа 2017 года споры и возмущение в прессе, социальных сетях и районных форумах не прекращаются. Ведь программа коснется более миллиона жителей из более 5000 домов. Первая волна возмущения была скорее обычной реакцией на то, что в нашу жизнь приходит новое явление — масштабное, непонятное, неотвратимое. Но эта волна вскоре улеглась, во многом благодаря широкой рекламной кампании и разъяснительной работе, на которую мэрия выделила немалые ресурсы. Более 83 процентов горожан, чье жилье попало в программу реновации, переезжать в новые дома. Об этом заявил в октябре прошлого года заместитель руководителя департамента градостроительной политики столицы , отметив, что москвичи собираются активно использовать так называемую докупку.
Действительно, когда первая негативная реакция сошла на нет, многие семьи по-новому взглянули на предстоящее испытание, увидев в переезде положительные моменты. В первую очередь — возможность получить жилье большей площади или с большим числом комнат, заплатив разницу со скидкой 10 процентов. Однако радость была недолгой. Первые переселенцы еще делились позитивными отзывами о новых квартирах и новых домах, а по Москве уже начала распространяться вторая волна недовольства и критики, которую уже трудно объяснить неприятием чего-то нового.
Дело в том, что первую волну переселенцев ждали квартиры, построенные в типовых современных домах по программе «Жилище». Что именно будет строиться в районах реновации, оставалось не то чтобы загадкой, но до конца прошлого года никаких деталей никто не сообщал. Главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов лишь в общих чертах рассказал о квартальной застройке переменной этажности от 4 до 14 этажей с закрытыми внутренними дворами и общественными пространствами. Однако информация о новой концепции в корне меняла общую картину долгосрочного проекта, поначалу выглядевшего таким многообещающим.
Первые признаки того, что в реновации что-то пошло не так, появились в ноябре прошлого года, когда Кузнецов прокомментировал опубликованный в рамках программы реновации проект строительства 31-этажного дома в Измайлово. На фоне его предыдущих заявлений о благополучной жизни в домах от 4-го до 14-го этажей с дворами и пространствами все доводы в пользу создания стометровой жилой башни выглядели крайне неубедительно. Тогда же появились многочисленные публикации, в которых сообщалось, что Кузнецов всерьез в рамках программы реновации перейти к концепции многоэтажной застройки.
При этом в многочисленных комментариях и публикациях экспертов по теме реновации повторялось одно и то же утверждение: это ошибка, это противоречит современным нормам комфортного жилого строительства, поэтому в Европе и США давно отказались от многоэтажек. Причин для этого предостаточно: это и дороговизна их возведения и эксплуатации, и большое количество жертв во время пожаров (люди просто не успевают покинуть здание, пока распространяется пламя и дым, а спасти их с верхних этажей зачастую нет возможности). Из недавних трагедий стоит вспомнить ночной в 24-этажном жилом доме Гренфелл-тауэр в Лондоне, где 14 июня 2017 года в огне погибли 72 человека. Расследование показало, что большое количество жертв обусловлено рекомендацией пожарных не покидать высотное здание самостоятельно. Но пожарные слишком долго пробивались к заблокированным на верхних этажах людям, в итоге жильцы два часа ждали помощи в своих квартирах, пока огонь распространялся по многоэтажке. Другой пример — 19 мая 2015 года в Баку на проспекте Азадлыг, в результате которого погибли 16 жильцов 16-этажного жилого дома. Большинство из них задохнулось от дыма на верхних этажах, так как не смогли самостоятельно покинуть здание.
Еще одним существенным недостатком жилых высоток эксперты называют отсутствие социальных связей между жильцами, невозможность создать сообщество. Если в доме порядка 1000 квартир, рано или поздно встает вопрос безопасности. Мы не знаем, кто эти люди, чем занимаются, чего от них ждать. И как только появятся первые признаки того, что ждать можно чего угодно, из такого дома начнут уезжать те, кто может позволить себе жилье получше, а многоэтажные кварталы постепенно превращаются в криминальные гетто. Кроме России многоэтажным жилым строительством в наши дни увлекаются главным образом в Китае, где, к слову, весьма специфические представления о комфортном жилье, планировании городов и контроле за населением.
Очередной вал критики обрушился на программу этой весной: в апреле в районах реновации прошли выставки проектов кварталов. Оказалось, что они несовременны, никакого обновления городу не несут, и в перспективе только добавят проблем тем районам, где их планируют построить. Это не жилая застройка нового поколения, а все те же советские спальные районы с их типичными недостатками.
Стало ясно, что можно забыть о современных и интересных конкурсных проектах российских и зарубежных архитектурных бюро, предлагавших свои варианты застройки. Именно их 3D-модели представило в 2017 году, отвечая на вопросы населения о том, что именно будет построено на месте снесенных пятиэтажек. Но дело в том, что результаты конкурса, за проведение которого Москомархитектура заплатила компании ООО «РТДА» 183,705 миллиона рублей, вообще никак не были использованы при планировке новых кварталов. К слову, в прессе уже появлялись о дружеских связях владельцев этой компании, выигрывающей самые дорогие контракты Главного архитектурно-планировочного управления Москомархитектуры, с главным архитектором Кузнецовым.
Вместо этого в работу пошли проекты, разработанные Институтом генплана Москвы, структурами Москомархитектуры, компаниями «Терре Аури» и «2018», в связи с программой реновации раньше не упоминавшихся. Именно эти проекты и вызвали серьезную и обоснованную критику архитекторов и жителей районов, в которых проходит реновация.
Насторожившая всех еще в ноябре завышенная этажность с каждым новым проектом становится все больше: в Люблино, и так уже самым неблагополучным районом Москвы, отдельные здания планируется построить 22-этажными (73 метра), в Свиблово почти каждый дом имеет секцию выше 20 этажей (до 80 метров), в Бутырском районе собираются возвести сорокаэтажный (!!!) дом (135 метров). Все это разительно отличается от того, что главный архитектор рассказывал о проекте реновации и среднеэтажной застройке по квартальному принципу.
Этой весной уже второй тур публичных слушаний по первым шести районам оставил у будущих переселенцев много вопросов. Так, например, если в Бутырском районе снесут 11 жилых домов площадью 46,7 тысячи квадратных метров, а построят высотки площадью 180,8 тысячи квадратных метров, жилья там станет почти в четыре раза больше, а население увеличится как минимум в три раза. При этом детский сад запланирован всего один, и школа тоже одна.
Дело в том, что города могут как развиваться и эволюционировать, так и деградировать, приходить в упадок. Происходит это по разным причинам: как из-за войн, изменений климата и стихийных бедствий, так и из-за непродуманной градостроительной политики, которая в итоге приводит к разрастанию трущоб. Чтобы исключить хотя бы этот последний фактор, еще в 1978 году создала программу ООН-Хабитат, цель которой — помогать устойчивому развитию городов.
Основные этого развития разработаны международными экспертами, опробованы на практике и знакомы всем специалистам в области архитектуры и урбанистики. Но по какой-то причине от них решили отступить те, кто разрабатывал проекты кварталов по программе реновации. Обсуждения на специализированных форумах, в соцсетях и публикации в прессе с участием архитекторов и урбанистов показывают, насколько печальными могут быть последствия.
Чтобы район жил насыщенной и разнообразной жизнью, для нее нужно место. Специалисты давно убедились на практике, что как минимум 30 процентов общей площади надо отдать под торговлю, сферу услуг, досуг и другие места, где могли бы работать и обслуживаться местные жители. В московских проектах таких площадей не более 20 процентов, а в Очаково-Матвеевском — всего 10 процентов, в Северном Тушине — 14 процентов. Офисов и городских производств не предусмотрено ни в одном проекте. В итоге районы реновации станут еще более спальными, чем были. Не получится создать никаких «функционально разнообразных районов», где соседствует жилье с общественно-деловой средой. Как и до реновации, жители будут вынуждены ежедневно выезжать на работу в другие районы. Транспортная нагрузка на центр Москвы продолжит расти, как и пробки. То есть на развитии полицентричной структуры Москвы можно ставить крест.
Но это было бы еще полбеды. Проекты реновации, как выясняется, несмотря на уплотнение застройки не предполагают разбивки территории на небольшие кварталы площадью до 4,5 гектара, хотя изначально именно квартальная застройка преподносилась как главная фишка реновации: небольшой квартал разноэтажной застройки выстроен вокруг уютного двора с зелеными насаждениями, детскими и спортивными площадками. А снаружи такой квартал ограничен улицами, тротуарами и парковочными пространствами. А через улицу расположен другой аналогичный квартал. Не жизнь, а сказка…
Вместо этого в границах существующих микрорайонов площадью 26-30 гектаров (например, Северное Тушино, Ивановское) почти в два раза увеличится плотность застройки — с 8 до 15 тысяч квадратных метров на гектар. Нетрудно догадаться, что машин станет вдвое больше, и парковаться они будут не вдоль проходящих по периметру улиц, а во дворах и в междворовых проездах. Застройка крупных микрорайонов домами по одному-двум проектам сделает новые жилые массивы такими же унылыми и однообразными, как их советские предшественники. В глубине укрупненных кварталов (таких как Северное Тушино, Очаково-Матвеевское, Метрогородок) неминуемо возникнут участки, не примыкающие к улицам. В проектах реновации все первые этажи отводятся под нежилые функции, но объекты торговли и услуг не смогут нормально развиваться на таких участках из-за удаленности от основных пешеходных и транспортных потоков. В итоге первые этажи, скорее всего, будут пустовать.
И, кстати, дорог, вопреки ожиданиям, в обновленных районах больше не станет. Хотя переход от знакомой всем микрорайонной к более локальной квартальной застройке предполагает увеличение плотности улично-дорожной сети минимум в два раза: с 6-10 до 15-18 километров на квадратный километр. Ведь большой микрорайон с узкими междворовыми проездами собирались разбить на кварталы, каждый из которых будет окружен полноценной проезжей частью. Но в проектах реновации строительство новых улиц почти не предусмотрено: на более чем 300 гектаров запланировали всего шесть улиц и проездов общей протяженностью около пяти километров. В результате дорог больше не станет, а с увеличением числа жителей в два раза и более нагрузка на существующие возрастет многократно, учитывая необходимость ездить на работу в другие районы. Чтобы хоть как-то защитить пешеходов и жителей выходящих на улицу домов от пыли и шума автомобильного потока, рано или поздно потребуется установить вдоль улиц специальные экраны. Те, кто хоть раз видел такие архитектурные формы, знают, что украшением улицы они не станут. Согласитесь, прогулки вдоль длинного и высокого забора — занятие на любителя.
В лучшем случае гулять придется вдоль газона. Улицы, обрамленные липовыми и другими аллеями, знакомыми, например, жителям Измайлово, останутся в прошлом. Высадка деревьев вдоль улиц запланирована только в одном проекте — в Солнцево. На улицах остальных районов пешеходам будет некомфортно. Известно, что одно дерево среднего размера может удерживать до 90 килограммов пыли в год. В противном случае она проникает в квартиры и легкие жильцов. Летом без деревьев будет слишком жарко из-за отсутствия тени, а зимой будет гулять ничем не сдерживаемый холодный ветер.
Можно по-разному относиться к пятиэтажкам, но у них есть одно неоспоримое преимущество: их жители имеют возможность видеть небо, причем достаточно большой его кусок. И неважно, где они находятся: у окна в квартире или на лавочке во дворе. Жителям новостроек небо в прямом смысле слова покажется с овчинку. В новых проектах реновации этажность застройки увеличена и достигает 28 и даже 31 этажей. Дворы имеют пропорции, прямо противоположные комфортным для человека: их ширина меньше высоты застройки. Так, в Северном Тушине или Очаково-Матвеевском дворы шириной 30 метров будут окружены застройкой высотой до 50 метров. В них будет очень некомфортно проводить время из-за недостатка солнечного света и видимости неба. Да и выглянув из окна, скажем, десятого этажа, человек увидит только дом напротив. К тому же высотная застройка, как известно, усиливает скорость ветра: такие улицы и дворы превращаются в аэродинамические трубы.
Вы когда-нибудь обсуждали с соседями по подъезду такой простой вопрос, как наем консьержки или уборщицы? Сколько людей — столько и мнений, и чем больше этих людей, тем сложнее принимать решения и распределять ответственность. И тут проявляется еще один недостаток реновационных районов: там вряд ли могут сформироваться сообщества жильцов. Ведь для этого нужно, чтобы количество квартир не превышало 150. Эта цифра не взята с потолка, а соответствует максимальному числу социальных связей, которые способен поддерживать каждый из нас. Ведь большее количество лиц нам просто сложно запомнить. В итоге в таких домах, где жильцы знакомы и узнают друг друга, вопросы поддержания порядка во дворе и в подъездах решаются просто, эффективно и без конфликтов.
Совсем иначе спроектированы дома в проектах реновации: они огромны, до 1000 квартир (Северное Тушино, Метрогородок, Солнцево). В такой ситуации соседи просто не знают друг друга в лицо, возникают проблемы с коммуникацией, и постепенно это может привести к тому, что такое не всегда чистое, уютное и безопасное жилье перестанет быть привлекательным для среднего класса. Вполне вероятный сценарий развития ситуации: отъезд платежеспособных жильцов, перепродажа или сдача квартир, и заселение в те же дома менее состоятельных и требовательных граждан. А если прибавить к этому еще и недостаток общественных пространств и досуговой инфраструктуры, то районы московской реновации со временем получат все шансы превратиться в гетто.
Досуг, к слову, — единственное, что делает жизнь в спальном районе приемлемой. Но если посмотреть на проекты реновациии, довольно быстро можно понять, что гулять там будет особенно негде. Куда ни глянь — всюду, как и в советских спальных микрорайонах, однообразные здания двух типов: секционные дома и башни. От участка к участку повторяются и способы расположения зданий, и архитектурные решения фасадов. Новых скверов или площадей, которые могли бы хоть как-то разнообразить ландшафт, в проектах нет.
Создание местных парков тоже не предусмотрено. И если жители пятиэтажек привыкли к тому, что зелень окружала их дома со всех сторон, то в новых проектах озеленять решено только небольшие участки во дворах, и территории образовательных учреждений. Логично предположить, что в таких условиях жители будут воспринимать свой микрорайон исключительно как спальный, а для прогулок будут выезжать в другие районы или в центр города. Помимо того, что это не добавит позитивного отношения жителей к своему району, необходимость ездить отдыхать в другую часть города лишь преумножит заторы на дорогах. Не только в будни, но и в выходные.
От этих вполне обоснованных упреков нельзя просто отмахнуться, проигнорировать их или обойтись комментариями вроде тех, что Сергей Кузнецов давал до сих пор: городу нужно больше жилых площадей. Неудачные проекты нужно дорабатывать и менять, а не создавать видимость того, что все благополучно, а работы ведутся в соответствии с выделенным бюджетом и временными рамками.
Очень двусмысленным выглядит тот факт, что чиновник высокого уровня, специалист, работающий главным архитектором Москвы с 2012 года, позволяет себе игнорировать вопросы и претензии, касающиеся важнейшего городского проекта наших дней. Если представить себе, что районы Москвы действительно пройдут через такую реновацию, это серьезно осложнит жизнь города и усугубит уже имеющиеся проблемы, характерные для любого современного мегаполиса. Эти районы не станут разнообразными, безопасными, экологичными и приспособленными к изменениям в будущем.
Архитекторы из числа критиков Кузнецова, подписывающие коллективные письма с требованием его отстранения от должности, объясняют происходящее его некомпетентностью. Другие эксперты говорят о силе московского архитектурного лобби, которое не оставляет ему возможности поступать иначе. Как бы то ни было, городской чиновник, работая над доверенными ему проектами, должен принимать компетентные решения, закладывать перспективу развития города, а не хоронить ее, создавая предпосылки к возникновению, мягко говоря, неблагополучных районов.
Понятно, что конкретный чиновник может упустить ситуацию по каким-то своим причинам. Но город не должен за это расплачиваться. А при нынешнем положении дел предсказуемо, что Москва наступит на грабли, на которые американские города наступали во второй половине ХХ века. В США хватает примеров того, как многоэтажные кварталы массовой застройки, возведенные за государственный счет в 1950-х и 1960-х по всей стране, за одно-два десятилетия превращались в криминальные гетто, после чего расселялись и уничтожались до основания.
Самый известный пример — район Пруитт-Айгоу в Сент-Луисе: взорван в 1972 году, через 14 лет после заселения. К тому моменту полиция уже четыре года не выезжала туда на вызовы. На его месте до сих пор пустырь, поросший деревьями. Чикагский Кабрини-Грин снесли в период с 1995-го по 2011 год, 28 шестнадцатиэтажек Хоумс в том же Чикаго уничтожили в 2007-м.
Развитие событий в Пруитт-Айгоу было замешано на сегрегации. Изначально предназначенные «только для белых» и «только для черных» комплексы Пруитт и Айгоу на волне борьбы с расовой дискриминацией стали объединять в единый комплекс. После этого белые жители района при первой же возможности начали оттуда уезжать, а на их место заселялись все более бедные черные семьи. И хотя в Пруитт-Айгоу жилье было социальным, государство финансировало лишь его строительство, а содержание должно было осуществляться за счет жильцов, среди которых становилось все больше людей, живущих на государственное пособие. Так как они не могли своевременно оплачивать аренду, 33 дома жилого комплекса стали стремительно приходить в упадок.
В московском контексте превращение когда-то благополучных районов в гетто может протекать по подобному , хоть и без столь явной расистской окраски. Дешевое жилье с минимумом инфраструктуры часто сдается — преимущественно мигрантам. Это начинается, когда те, кто должен был жить в таких квартирах, понимают, насколько это жилье некомфортно из-за плохой транспортной доступности, отсутствия инфраструктуры или социально неоднородного окружения. В перспективе такие районы рискуют превратиться в анклавы, практически полностью заселенные трудовыми мигрантами и маргиналами.
Доцент Высшей школы урбанистики , кандидат архитектуры в беседе с «Лентой.ру» , что сейчас спальные районы в Москве еще не похожи на гетто, поскольку наше общество пока остается смешанным. Но в последние годы, по его словам, в столице заметны процессы территориального размежевания между бедными и богатыми. «Такая социальная сегрегация с превращением отдельных районов Москвы в настоящие гетто в будущем лишь усилится, если продолжится порочная советская градостроительная политика по возведению в городах джунглей из многоквартирных типовых домов», — уверен Стадников.
Увы, именно такая застройка появится в ближайшие годы в Москве, судя по обнародованным планам реновации. Уже понятно, что это бомба замедленного действия, которая способна принести городу и москвичам очень много бед. Пора вызывать саперов.
