В самом конце весны москвичи обнаружили на лужайке возле Киевского вокзала англоговорящую женщину, которая жила под деревом, как другие бездомные. Оказалось, что это — шведская писательница-фантаст Миа Йоханссон. У нее была просрочена виза, и вела она себя странно. Как шведка вообще оказалась в России, как пыталась попасть в Канаду, но дважды оказывалась на Байкале и снова в Москве из-за чисто русской бюрократии, а также в какой момент потеряла разум — разбирался специальный корреспондент .
Центр временного содержания иностранных граждан — это желтые здания на 64 километре Варшавского шоссе, под Москвой. Они такие яркие, что кажется, будто бы они светятся сами по себе. Когда-то здесь была военная база, а теперь ждут депортации граждане других государств, которые находились на территории России нелегально.
Корпуса центра находятся вдали друг от друга, и хотя формально это заведение не имеет никакого отношения к пенитенциарной системе (иностранцы-уголовники сюда не попадают — здесь лишь нарушители миграционного режима), у неподготовленного посетителя создается впечатление того, что именно так и должна выглядеть хорошая и ухоженная, но тюрьма. Режимный объект, колючая проволока по периметру, решетки на окнах, вышка охраны, а люди содержатся в камерах по четыре человека в каждой.
Нам — в женский корпус. Журналисты в сопровождении администрации центра и президента Федерации мигрантов России подходят к крыльцу. В зарешеченных окнах видны любопытные лица обитателей корпуса. Некоторые женщины ждут выдворения из страны несколько недель, и такой визит — хоть какое-то развлечение в череде серых будней. В этом же корпусе содержится и виновница визита сюда пестрой делегации — шведка румынского происхождения Миа Йоханссон.
***
Мию задержали на лужайке у Киевского вокзала, где она жила уже пару недель под открытым небом в окружении нехитрого скарба: рюкзака, бутылок с водой, куртки да шляпы. Именно здесь ее обнаружили журналисты телеканала «360» — с просроченной российской визой и четким намерением сесть на ближайший автобус в Молдову, а оттуда — каким-то образом уехать в Канаду. Когда ей попытались снять комнату в хостеле, она наотрез отказалась и предпочла снова спать под звездами — так, мол, экологичнее и удобнее. Миа Йоханссон — писательница. В 2014 году она выпустила книгу «Неоконченные дискуссии о Боге — дневник путешественника во времени», и ее можно приобрести на .
Тогда к делу подключилась Федерация мигрантов России и Вадим Коженов лично. Гражданку Швеции задержали, и через несколько дней, после суда, определили в Центр временного содержания иностранных граждан. Сейчас она находится в одной камере с нигерийкой. Условия получше, чем у многих здесь — из четырех кроватей заняты только две.
***
Сотрудница женского корпуса Центра отворяет тяжелую дверь камеры номер 214. В нос резко бьет терпкий запах какой-то гадости — такого ни на этаже, ни в других камерах нет. Посреди помещения стоит Миа Йохансон, переминаясь с ноги на ногу и смущенно улыбаясь. На ней все та же грязная серая кофта, видавшие виды кроссовки, затертые джинсы и неказистая, заляпанная чем-то черным, панама. Немытые седые волосы подвязаны в неаккуратный серый хвостик.
В руках Миа сжимает томик Достоевского «Преступление и наказание» на английском языке — то ли сама захотела показать, что интересуется русской культурой, то ли кто-то надоумил. В углу, закрыв лицо толстовкой, пытается скрыться от телекамер нигерийка.
«Здравствуйте!» — произносит шведка практически без акцента и сразу же сообщает, что оказалась она в такой ситуации, потому что у нее «не работал интернет». А интернет не работал потому, что у нее не было телефона. А телефона не было потому, что его украли, а раз так — то нечего покупать новый. Все равно, говорит, украдут.
Понять, что творится в голове у 58-летней шведки, было непросто. Казалось, что все языки она знает одинаково посредственно. Она часто запиналась, говоря на английском, практически не переходила на шведский: даже когда корреспондент шведской газеты, прибывший в Центр для того, чтобы помочь ей, заговаривал с ней на родном языке, она отвечала парой фраз и снова переходила на ломаный английский.
Мысли женщины постоянно уходили не в ту степь, путались и создавали впечатление полного сумбура. Однако крупинка по крупинке — общая картина сложилась, оставалось только соблюсти хронологию. Будем надеяться, что сделать это удалось, и представим себе, что Мия рассказывает свою захватывающую историю сама — последовательно и относительно адекватно.
***
Меня зовут Миа. Я родилась в Румынии в 1961 году. Там живут мои мать, брат, сестра и куча родственников из деревни.
Вообще, жить при Чаушеску было вполне нормально. Конечно, к концу 80-х появились проблемы — еды не хватало и все такое прочее… Но у нас была хорошая жизнь — это то, что я помню. И очень хорошие телевизионные программы. Именно по ним я выучила свои первые слова на русском: «мальчик», «девушка», «солнце»… Были и советские мультфильмы, но больше всего мне нравились программы по изучению различных языков: русского, немецкого, французского.
Мы с моим бывшим мужем, шведом Хоканом Йоханссеном, встретились в Румынии после революции 1989 года, полюбили друг друга, поженились и очень быстро переехали жить в Швецию. Я была очень счастлива, что стала жить в этой стране — она по-настоящему цивилизованная, люди добрые, все общаются вежливо и уважают личное пространство друг друга. Не то что в Румынии, где все толкаются и шумят— мы же ближе по характеру к итальянцам.
Конечно, в каждой стране надо уважать законы и интегрироваться. Я быстро почувствовала себя интегрированной в шведское общество — в первую очередь благодаря моему мужу, который помог мне очень быстро выучить язык. Я сдала экзамен на знание шведского через полгода после моего переезда. Конечно, было сложновато понимать юмор — это ведь странно, когда все смеются, а ты не понимаешь. Но я научилась и этому, он действительно очень забавный.
Сейчас я точно шведка. Я чувствую себя шведкой, и это странно, потому что, знаете ли, многие смотрят на меня и говорят: вы совершенно не похожи на шведку! Но я ловлю себя на том, что думаю как шведка. Я выучила все правила и законы. Например, можно встать в очередь, и все не будут толочься, а будут стоять в метре друг от друга, соблюдать личное пространство другого человека. Так что мне это нравится. А в Румынии все пихаются.
Вскоре у нас родилась дочь — Мария-Линнея (сейчас ей точно 21 год, а может, и больше). Я работала в школе ассистентом учителя по работе с детьми с ограниченными возможностями. Мой муж служил в шведской армии. Большую часть моей жизни мы провели в Стокгольме, но по работе мужа иногда переезжали в другие города. Жизнь шла своим чередом.
В 2010 году я внезапно начала писать книгу. Даже сначала и не понимала, что книгу пишу — просто писала первое, что в голову приходило, главное, чтобы этот текст помещался на одном листе формата А4. Через четыре года таких листов накопилось немалое количество, и вскоре стало понятно, что это книга. Тогда я придумала и название для нее: «Незаконченная дискуссия о Боге — Дневник путешественника по времени».
Я не знала на чем остановиться — на румынском или на английском. И в результате писала еще и на шведском. Я знаю несколько языков, и мне мои идеи приходили в голову на разных языках. Но в результате опубликовали книгу на английском. Ее переводила группа румын в Университете литературы в Бухаресте, и я им очень благодарна.
Что же касается сюжета — он может быть про кого угодно. Может быть и про вас, все зависит от читателя. Она глубоко личная. Вы прочитаете книгу по-своему, так как ваш жизненный опыт имеет значение в этом случае, как и любого другого человека. Другой человек — по-своему. Короче, посмотрите, она продается на Amazon, и все поймете. А может быть, и нет.
Написав книгу, я наконец развелась с мужем. Почему? Знаете, когда живешь с человеком больше 20 лет, становится скучно. Возможно, я очень сильно заскучала, и именно это стало причиной того, что случилось дальше. Но я не помню. А может, просто не хочу помнить или рассказывать вам. Я не знаю.
Чтобы вы не беспокоились, мы с Хоканом и дочерью остались хорошими друзьями. Никаких споров у нас не было, и развели нас за месяц. Это большая удача — ведь у тех, у кого дети еще маленькие, бракоразводный процесс может затянуться на годы.
Так или иначе, в Швеции мне больше делать было нечего. Ни своего дома, ни квартиры у меня тут не было, и я решила поехать в Канаду, начать жизнь заново. Там я решила основать свой бизнес, связанный с продажей предметов искусства — картин, декоративной посуды и прочего. Но сначала мне нужно было получить вид на жительство, а для этого надо было поменять мой шведский паспорт, срок действия которого к тому времени истек.
Я поехала обратно в Швецию, увиделась с дочерью и бывшим мужем, получила-таки паспорт… А потом, я уже плохо помню когда, вроде в конце 2017 года, пошла в бургерную Max (что-то вроде шведского ) и задремала там прямо на столе.
Когда я проснулась, я поняла, что меня обокрали. У меня была с собой книга про Египет и ожерелье, выполненное в египетском стиле, и их украли тоже. Но самое главное — украли мой кошелек. А там было все — почти все деньги, все банковские карты, выпущенные в Канаде. Остался только новый паспорт — его я засунула во внутренний карман куртки.
Я не помню точно, когда я жила во Франции, но, похоже, что это было с 2015 по 2017 годы. Там у меня украли два моих телефона, и с тех пор у меня нет телефона, а значит, и интернета. Забегая вперед: помните, я сказала, что все мои проблемы в России — из-за интернета? Так вот, интернета у меня не было потому, что телефон украли, а новый покупать смысла нет, — все равно же украдут.
Поэтому каждый день я писала своему бывшему мужу и дочери письма — на бумаге. В первом — я попросила их удалить все свои аккаунты и сменить номера телефонов, потому что они все были в записной книжке моего телефона. Я уверена, что они так и сделали.
После того как меня обокрали, я поняла что иного выхода у меня нет. Я просто пойду в Канаду пешком, там восстановлю свои кредитки, разберусь с делами и тогда буду думать, что делать дальше.
Я так и сделала — бронировала самые дешевые автобусы, поезда и ехала через Европу. Я побывала в Португалии, Испании, Турции, Румынии и многих других странах. Везде я просила на улицах деньги на еду и общественный транспорт, и мне практически никогда не отказывали, так что какой-то запас средств у меня был.
Дальше, конечно же, я собиралась попасть в Россию, ведь если проехать ее насквозь, то я смогу переплыть Берингов пролив на лодке и попасть на Аляску, а оттуда уже дойти до Ванкувера. Или же поехать через Китай и Японию, а оттуда опять же полететь или поплыть в Канаду. В общем, мне, главное, чтобы было подешевле. Ведь рейс из Швеции в Ванкувер стоил очень дорого. Таких денег у меня не было.
Так или иначе, но, в конце концов, я спокойно проехала через Молдову, однако на российско-украинской границе меня остановили и сказали, что для въезда в Россию с моим паспортом мне нужно получить визу. Я не ожидала такого поворота событий, и мне пришлось провести несколько дней в Киеве, пока я не получила ответ из российского консульства. В результате мне дали визу на месяц, и я направилась в Москву.
Не думайте, что Россия была проходной точкой по пути к Ванкуверу. У вас очень красивая страна, вы все очень добрые и поили меня черным чаем с тонной сахара. Вы очень любите эту сладкую черную жижу, может, даже чересчур. Поэтому я решила посмотреть на Россию и заодно продолжила писать свою новую книгу (но об этом позже).
Долго ли, коротко ли — осмотрев Москву, я отправилась в Петербург. А там я уже купила билеты в Иркутск, чтобы посмотреть на озеро Байкал. Нам в школе говорили, что его и за несколько дней не обойдешь. И вы знаете, что Сибирь — это природный заповедник, и он занимает 30 процентов территории России? Не знали? Теперь будете знать.
Я смотрела на Россию из окон поезда — и мне все понравилось. И Байкал мне понравился, хотя он был весь заледеневший — дело было в конце марта. На озере в одном населенном пункте я переночевала в хостеле, а во втором — не успела. Через пару часов после прибытия, видимо, кто-то позвонил в полицию, приехала полицейская машина и меня забрали в отделение.
Мне пришлось провести в обезьяннике всю ночь из-за визы, которая к тому времени, как оказалось, была просрочена. А потом меня судили и дали мне два месяца на то, чтобы уехать из страны, и присудили штраф размером в 2500 рублей. Я ничего не понимала, а судья была похожа на . А на границе с Украиной, в Киеве, мне тоже сказали заплатить 2500 рублей. Не знаю, за что. Но это так, к слову.
В России я всегда делала то, что мне говорят. Так что после суда я стала искать способы покинуть страну — раз власти четко дали мне понять, что я нарушила закон. Поэтому я поехала в Москву и пошла в — в кассу . На билеты в Швецию была хорошая цена. Но в офисе «Аэрофлота» мне отказали. Кассирша кому-то позвонила и сказала, что мне билеты в Швецию продать нельзя. А я хотела уехать в Швецию. И в Китай хотела, туда тоже билеты не очень дорого стоили.
Мне сказали, чтобы я поговорила с таможенниками в аэропорту. Я с ними поговорила, и они так и не объяснили мне, как заплатить штраф. А ведь у меня были деньги, чтобы заплатить, просто я не знала, где. И тогда я пошла в другую кассу и с помощью незнакомой девушки, которая переводила мои вопросы, купила билеты в Финляндию на поезд. Они тоже были недорогие. А мне нужно было немедленно уехать из страны.
Но в Финляндию я так и не уехала. Я пыталась сесть на поезд, но меня остановил проводник. Конечно, он проверил мой паспорт и увидел просроченную визу, а я сама к тому же сказала ему, что у меня неоплаченный штраф. Тогда он сказал, что мне надо поехать в Петербург и сходить в шведское консульство.
Я поехала туда, но консул сказала мне, что мне нужно пойти в полицию. И я пошла в полицию, но оттуда меня направили в иммиграционную службу, и я туда тоже пошла. В иммиграционной службе были молодой человек и девушка, которые знали английский, и я смогла пообщаться с ними. Но они не знали, где мне заплатить штраф, и просто сказали, что надо заплатить.
Тогда я снова пошла в полицию. Но полицейские не смогли найти протокол моего судебного заседания в компьютерной базе данных, потому что он был составлен в Култуке, что на Байкале. Они сказали, что у них разные базы данных.
Что поделаешь — пришлось возвращаться в Култук. Но в местном полицейском участке мне сказали: «немедленно убирайтесь из страны, иначе вас посадят в тюрьму». И я ушла. И я вернулась в Москву, где нашла это местечко, откуда небольшие автобусы едут в Молдову. А билет стоил всего 2100 рублей, и эти деньги у меня были. Туда было поехать дешевле всего, и визы не нужно.
Спросите, что бы я делала в Молдове? Да ничего, я просто выполняла указание ваших властей — немедленно убраться из страны. Так что никакого плана у меня не было. Надо было просто поскорее выбраться из России.
Мне кажется, что мир — достаточно непростое место. В нем иногда приходится туго. Я просрочила свое пребывание в России на два-три дня, ненарочно. Я понимаю, что таков закон вашей страны, понимаю. И, конечно, все правильно. Я согласна. Это как «Преступление и наказание», все именно так. Я просрочила визу на несколько дней, и теперь меня еще пять лет сюда не пустят.
Кстати, я ведь уже говорила, что пишу новую книгу. Она будет называться «Голубая» или «Государство» — я пока еще не решила, хотя немалая часть ее написана (так же как и прошлая, я просто пишу свои мысли и наблюдения на листках).
«Голубая» — это потому что наша планета выглядит как голубой шар из космоса. А «Государство» — потому что там будет об утопии. Это будет, как бы это сказать, о «справедливости для всех». Каждому будет положено по заслугам. Как? Об этом мне еще надо подумать. Но идея мне нравится: место, где люди работают потому, что им это нравится делать, и там нет нужды в деньгах, потому что все работают не за деньги. Если вам деньги нравится больше, чем то, что вы делаете, это неправильно. И все будет контролировать государство, как при Чаушеску. Хотя необходимость заучивать всякую идеологическую фигню меня вымораживала. Вот такого быть не должно.
Вообще, справедливость должна быть для всех — и в том числе для животных. Хотя я не вегетарианка. Я не знаю, что такое — быть вегетарианцем. Я путешествовала на самолете с одной дамой, она была из Пакистана, кажется, и у нее были кольца на ногах. И она сказала, что вегетарианцам нельзя есть молочные продукты. А я думала, что это только относительно мяса.
Знаете, я видела много людей, у которых проблемы с кожей. Не только в России, везде в Европе. Даже на Украине. Думаю, это из-за еды — из-за яиц… Я съела в Испании какую-то особенную выпечку, тесто которой было замешано на яйцах, и у меня появились красные пятна на коже. Я перестала есть — и они пропали. Но это по всей Европе, что-то вроде эпидемии, болезни. Возможно, она пришла из Африки.
Конец рассказа Мии
Перед входом в камеру Мии Йоханссон и нигерийки представители администрации приглашают нас на пару слов. Они просят поговорить со шведкой о том, что если она не прекратит разбрасывать очистки от фруктов по полу, плеваться и разводить вокруг себя беспорядок (самое верное слово — «срач»), а также не помоется, то ее переведут в камеру к таджичкам, отнюдь не столь терпеливым. Оказывается, своими манерами и образом жизни она довела сокамерницу до нервного срыва, хотя сама и не подозревает об этом.
На просьбу мыть за собой посуду и есть то, что ей выдают на обед, Миа отвечает однозначным отказом. Дескать, еду она будет есть только ту, что у нее с собой, в рюкзаке, которую ей передали добрые люди. А туалетом она вообще не пользуется, так как это небезопасно. «У меня еще остались воспоминания о Франции, даже там я не ходила в общественные туалеты, — говорит она. — Я оправляюсь на траву, за деревом. Так чище. Знаете, вот эти проблемы с кожей — вполне возможно, они из-за общественных уборных».
***
Мы садимся в машину Вадима Коженова и буквально разводим руками — более странной истории нам не приходилось слышать. Все это напоминает романы Терри Пратчетта о Плоском мире, в котором есть персонаж — первый в мире турист Двацветок, искренне верящий, что с ним никогда не может случиться ничего плохого.
Впрочем, заниматься такими чудаками — вовсе не профиль Коженова, а за Мию он взялся, потому что новости о ней облетели СМИ (хотя помощь ей, конечно, оказывается, и всесторонняя). Перед Федерацией мигрантов России стоят задачи, разрешение которых намного более важно: ксенофобия, недалекость высоких чинов в , из-за которых необоснованно ужесточается миграционное законодательство, межобщинные конфликты…
Что же касается Мии, то говорить с ней очень тяжело. Журналисты вышли из ее камеры измочаленные, как после марафона. Корреспондент шведской газеты обещал поискать родственников путешественницы и сообщить наконец о ее ситуации в посольство, чтобы она поскорее разрешилась. Остается только надеяться, что в Швеции Миа получит качественную медицинскую помощь. Возможно, ее бывший муж и дочь давно считают ее пропавшей без вести и будут очень рады увидеть свою непутевую бывшую жену и мать.
