Ремонт стиральных машин на дому.
Ремонт посудомоечных машин Люберцы, Москва, Котельники, Жулебино, Дзержинский, Лыткарино, Реутов, Жуковский, Железнодорожный. Раменское. 8-917-545-14-12. 8-925-233-08-29.
У Медведева и его команды большие планы. Как он изменит жизнь россиян?
«Лента.ру» продолжает подводить итоги 2018 года и рассказывать, что ждет россиян в 2019-м. Девять месяцев назад премьер-министр Дмитрий Медведев собрал обновленное правительство и сформировал планы по развитию страны в ближайшие годы. Самые главные из них приняли форму национальных проектов и начнут реализовываться уже с 1 января и действительно могут сделать жизнь россиян лучше. Это проекты в области здравоохранения, обеспечения лекарствами и цифровизации образования. Кроме того, правительство работает и над гуманизацией законодательства.
Первое заметное изменение в политической структуре России произошло сразу после переназначения Дмитрия Медведева на пост премьера. Он частично обновил состав правительства и переместил на новые посты часть прежних вице-премьеров. Так, в кресле первого вице-премьера оказался Антон Силуанов. Причем на должности второго человека в правительстве он сохранил и пост главы минфина. Именно команде Силуанова, а также главе ЦентробанкаЭльвире Набиуллиной приписывают успехи по стабилизации экономики страны после крайне тяжелого 2014 года. Поэтому ставка Медведева и президента Путина на экономистов вполне объяснима.
На ежегодной пресс-конференции президент отметил, что в целом доволен работой нового правительства, и подчеркнул, что именно на него возложена задача совершить «прорыв» через нацпроекты. «Когда говорят: а вот там мало изменений в правительстве, — это те люди, в основном, финансово-экономический блок, который работал над программой развития страны до 2024 года. Поэтому им и отвечать за то, что они напланировали», — подытожил Путин.
Пока же об успехах в экономике 28 декабря отчитался Силуанов. Среди 10 главных рекордов он назвал самый большой в истории страны золотой запас (Центробанк приобрел 92,2 тонны драгметалла, сделав Россию его крупнейшим покупателем в мире), рекордно низкие вложения в госдолг США (покупая золото, ЦБ одновременно сокращал вложения в американские государственные облигации, что первый вице-премьер посчитал правильным в условиях санкций), а также рекордный профицит бюджета (за счет дополнительных нефтегазовых доходов), рекордно низкий госдолг (525 миллиардов долларов) и низкие ставки по ипотеке (9,55 процента).
Кроме того, по словам Силуанова, Россия поставила рекорды по добыче нефти, экспорту газа и пшеницы в Европу, стала второй развивающейся экономикой в мире по версии Bloomberg (при том, что в 2012 году была 120-й), и, наконец, поставила рекорд по турпотоку благодаря ЧМ-2018 и развитию туризма в Крыму. Всего в стране побывали 90 миллионов туристов.
При этом планы на будущее у команды Медведева большие и дорогие, но вместе с тем обнадеживающие. Премьер заявил, что правительство готовит целый ряд действий, которые позволят снизить уровень бедности в стране на 200 процентов.
Но главной целью, естественно, остается реализация национальных проектов, через которые будут исполняться новые майские указы президента. Уже сейчас утверждены паспорта нацпроектов в 12 сферах: демографии, культуре, здравоохранении, образовании, жилье и городской среде, экологии, дорогах, производительности труда и поддержке занятости, науке, цифровой экономике, малом и среднем бизнесе, международной кооперации и экспорте.
Медведев отмечал, что только в ближайшие три года на нацпроекты предусмотрели 2 триллиона 780 миллиардов рублей. «В течение шести лет на их реализацию мы планируем направить из всех источников более 6,5 триллиона рублей», — говорил он.
Но уже в конце 2018 года Путин похвалил правительство именно за работу с нацпроектами. И лично поблагодарил Медведева, «за то, что он, как мы и договаривались, взял не только под личный контроль, но и фактически участвует в разработке всех этих национальных проектов, планов их реализации».
Если все у правительства пойдет по плану, то на национальный проект по здравоохранению будет потрачено 1,533 триллиона рублей. И стартует он уже в начале 2019 года.
Больше половины всех денег направят на борьбу с онкологическими заболеваниями. На втором и третьем местах по объему расходов — федеральные проекты «Развитие детского здравоохранения, включая создание современной инфраструктуры оказания медицинской помощи детям» и «Обеспечение медицинских организаций системы здравоохранения квалифицированными кадрами». На них запланировали направить 117,9 и 113,9 миллиарда соответственно. Потом —дальнейший переход здравоохранения на цифровые платформы, чтобы каждый россиянин мог не только записаться к врачу через интернет, но и, не приходя в поликлинику, получить все необходимые медицинские документы, а также борьба с сердечно-сосудистыми заболеваниями.
Отдельное место в программе займет развитие медицины в сельских населенных пунктах.
Вообще, в медицинской отрасли правительство Медведева обещает много позитивных изменений. Например, уже согласованы поправки в закон об обращении медицинских наркотических препаратов. Благодаря им государственные фармакологические предприятия получат право производить не только обезболивающие препараты, но и самостоятельно выращивать наркосодержащие растения для лекарственных субстанций.
Сегодня, по данным Минпромторга, все сырье для производства обезболивающих наркотических препаратов импортируется, что в условиях санкций, в прямом смысле, может стать очень болезненным для россиян. Например, в октябре 2018 года Великобритания отказалась от поставок наркотических субстанций в Россию. Санкции действуют в девяти из десяти стран, экспортирующих опий.
По плану, переход на отечественные субстанции для наркотических лекарств должен начаться в 2019 году.
Кроме того, с 1 января начнет работать федеральный закон о клинических рекомендациях. Предполагается, что для каждой патологии будет разработан свой алгоритм лечения. Хотя многие врачи опасаются «перегибов», для пациентов это скорее плюс. Как написал невролог, медицинский директор клиники «Семейная» Павел Бранд, они «получат возможность контролировать ход лечения, что потенциально снизит градус напряженности между врачами и пациентами». Кроме того, есть вероятность, что благодаря клиническим рекомендациям общий уровень знаний значительной части врачей повысится. А это положительно скажется на всем здравоохранении.
Одно можно сказать точно — в правительстве явно обратили внимание на нарастающую в последние годы конфронтацию между врачами и пациентами.
С 2019 года по инициативе Медведева также расширена федеральная программа лекарственного обеспечения пациентов «Семь нозологий». Она предусматривает федеральное финансирование лечения самых затратных патологий. Программу и правозащитники, и чиновники признают едва ли не самой успешной. С 1 января проект можно будет переименовать в «Двенадцать нозологий». Пациенты надеются, что и дальше этот список будет расширяться.
Наконец, правительство утвердило документы по маркировке лекарственных средств. С 1 января 2020 года она станет обязательной, и к этому времени в полную силу заработает система автоматизированного мониторинга движения лекарств, которая действует в порядке эксперимента. Предполагается, что будет внедрена система мониторинга за лекарствами для лечения редких заболеваний, и информация будет публиковаться в открытом доступе. Это должно защитить больных от подделок и дефицита.
Национальный проект «Образование» рассчитан на шесть лет. Одно из важных направлений — программа «Современная школа». Он предусматривает строительство новых школ, обновление материально-технической базы учебных заведений, а также создание в сельской местности сети из 25 пилотных школ, где будут обкатываться новые методы обучения.
Медведев отмечал, что в 2019 году также будут выделены дополнительные средства на поддержку сельской инфраструктуры. В частности, более 370 миллионов рублей на строительство школ в сельской местности сверх старых планов. Одно из главных преобразований, которое должны почувствовать все родители — страна делает первые шаги, чтобы школа стала цифровой. Упор делается на инфраструктуру: проведение интернета, закупку нужного оборудования, повышение квалификации учителей. Все это позволит сократить неравенство в технологиях между регионами. Первые результаты появились уже в 2018 году: приняты два важных национальных проекта — это проект «Об образовании» и проект «Кадры для цифровой экономики». Фактически их реализация еще не началась, но то, что они приняты, — уже большое дело.
А еще в 2019 году в российских школах появятся онлайн-уроки. Министр просвещения Ольга Васильеваотметила, что техническая база для этого — платформа «Российская электронная школа» — уже готова. Посетителям сайта в онлайн-режиме будет доступно более 92 тысяч заданий и занятий. Там же размещены библиотечные и архивные материалы, театральные и музыкальные спектакли. Учителя на сайте могут посмотреть лучшие уроки и сформировать на их основе свой план занятия. По словам Васильевой, остро востребована дистанционная поддержка будет в сельских учебных заведениях. Ведь деревенским ученикам часто приходится преодолевать большие расстояния, чтобы добраться до школ.
В общей сложности расходы на нацпроекты в социальной сфере и науке за шесть лет превысят 6,5 триллиона рублей.
Пообещать улучшения до ухода на каникулы успел и Минтранс. Там сообщили, что на российских дорогах все-таки появится автоматическая система весогабаритного контроля, которая поможет следить за перевесом на трассах.
«За счет исключения движения с нарушениями весовых и габаритных параметров система повысит безопасность дорожного движения, увеличит срок службы автодорог и создаст равные условия для законопослушных предпринимателей по соблюдению давно установленных норм. Все штрафы с нарушителей, как и по системе «Платон», будут направляться на ремонт дорог», — заявили в министерстве.
Автоматическая система исключит получение взяток, а также может дать больше работы дальнобойщикам: меньше груза — больше рейсов; больше рейсов — больше денег. Отразится ли логистика на ценах в магазинах — увидим, но дороги должны стать лучше.
Наконец, правительство Медведева дало несколько обещаний, выполнение которых поможет сделать российское общество гуманнее и справедливее.
Так, премьер-министр в 2018 году поручил проработать вопрос об уголовной ответственности за дискриминацию людей с инвалидностью. Это должно серьезно помочь инвалидам бороться за свои права.
Еще одна обнадеживающая инициатива, которую Медведев в декабре поручил внести в Госдуму — законопроект, разрешающий людям с ВИЧ усыновлять детей. Ранее Конституционный суд вынес постановление, что этот запрет противоречил положениям Конституции.
Разрешение будет даваться в «некоторых случаях», после изучения конкретных жизненных ситуаций, в которых оказались дети. Такая же норма, в случае принятия закона, будет распространяться и на людей, больных гепатитом C.
Веронике Науменко два года. Она живет с мамой, папой и четырехлетней сестрой в Азове — небольшом городе в Ростовской области. У девочки спинальная мышечная атрофия — генетическое заболевание, при котором постепенно нарастает мышечная слабость и, что особенно опасно, атрофируются дыхательные мышцы. Веронике трудно дышать, она не может откашливаться, в дыхательных путях скапливается мокрота — источник инфекций, поражающих бронхи и легкие. Девочке жизненно необходим откашливатель — специальный прибор, который помогает очищать дыхательные пути от скоплений слизи. Прибор стоит дорого, государство его не оплачивает, а родители Вероники не в состоянии собрать нужную сумму.
Новый год Вероника встретила в реанимации городской больницы Азова. Неделей раньше она подхватила вирусную инфекцию, которую старшая сестра принесла из садика. У Вероники сразу поднялась температура, девочка задыхалась, и ее срочно госпитализировали.
— Здоровый организм легко справляется с инфекцией, а для ослабленных легких ребенка со спинальной мышечной атрофией каждая такая болезнь — угроза жизни, — рассказывает Роза, мама Вероники. — В считаные часы обычная ОРВИ переросла в тяжелую бронхопневмонию. Вероника перестала есть, не могла откашляться, ослабела. Мы вызвали скорую, и дочку сразу отвезли в больницу, в отделение реанимации.
О том, что у Вероники тяжелое генетическое заболевание, родители узнали полтора года назад.
— Мы поверить не могли! Понимаете, внешне дочка была совершенно здорова, нормально развивалась, улыбалась, гулила. Вот только ножки у нее были слабые, поэтому мы и обратились к неврологу, — рассказывает Роза. — Начались анализы, обследования, и спустя несколько месяцев прозвучал диагноз «спинальная мышечная атрофия». Мы даже не знали, что это такое, но по поведению врачей, которые смотрели на нас с сочувствием, сразу поняли: это очень серьезно.
При спинальной мышечной атрофии с течением времени ослабевают все мышцы, в том числе и дыхательные. Болезнь вылечить нельзя, но можно замедлить ее развитие и улучшить качество жизни ребенка. Роза вспоминает, как постепенно они учились жить с тяжелой болезнью:
— Это целая программа — лекарства, специальная гимнастика, ношение корсета… Даже запаслись аспиратором и ручным аппаратом для искусственной вентиляции легких — мешком Амбу. Все было более или менее стабильно, Вероника хорошо развивается — она и говорит фразами, и цвета все знает, даже врачи отмечали скачок в умственном развитии! И тут — реанимация, мы чуть ее не потеряли.
В больнице Вероника провела больше двух недель, ее легкие не справлялись, уровень кислорода снижался до критических отметок. Роза до сих пор не может спокойно рассказывать об этом:
— Нам с мужем разрешили быть с дочкой в реанимации, мы от нее не отходили. Когда кислород падал, она моментально синела, только врачи начинали проводить какие-то манипуляции — плакала, кричала, мы ее успокаивали. Вероника сильно похудела, практически высохла. Через неделю у дочки остановилось сердце, ее реанимировали, подключили к ИВЛ, четыре дня она провела в медицинской коме… Приезжали и врачи из Ростова, даже московские специалисты нас консультировали. Это были очень страшные дни. Но наша малышка справилась, пришла в себя.
Еще неделя ушла на восстановление: врачи постепенно перенастроили ИВЛ на более щадящий режим, начали отключать девочку от него на десять минут, а потом и на весь день.
— Долгое время никак не получалось вывести мокроту из дыхательных путей, даже лекарства не помогали, — говорит Роза.
— Нам сказали, что нужен специальный прибор — откашливатель, но в больнице такого нет. Ситуация была критическая. Врачи и благотворители помогли договориться и одолжить откашливатель на время лечения у родителей ребенка с таким же диагнозом, прибор привезли нам в больницу.
В середине января Веронику выписали домой: пневмония отступила, дыхание нормализовалось. Сейчас откашливатель нужно вернуть, но врачи предупредили нас, что дочке без него никак нельзя. Легкие ослаблены и без помощи не смогут выводить мокроту, а значит, снова риск развития тяжелой пневмонии, риск для жизни.
За счет бюджета такое оборудование не предоставляется, а стоит откашливатель очень дорого, молодой семье с двумя маленькими детьми нужной суммы не собрать. Но помочь облегчить жизнь маленькой Веронике можем мы с вами!
Директор центра анестезиологии и реанимации Областной детской клинической больницы Федор Шаршов (Ростов-на-Дону): «У девочки на фоне тяжелого генетического заболевания происходит ослабление мышц. В частности, мышцы легких Вероники стали настолько слабыми, что девочка не может откашливаться, у нее периодами затруднено дыхание. Это приводит к застою мокроты в верхних и нижних дыхательных путях, повышает риск развития пневмонии. Для поддержания работы легких Веронике жизненно необходим откашливатель — специальный прибор, позволяющий очищать от мокроты дыхательные пути».
Стоимость откашливателя 644 172 рубля.
37 595 рублей уже собрали читатели rusfond.ru.
Не хватает 606 577 рублей.
Дорогие друзья! Если вы решите помочь Веронике Науменко, пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято.
Для тех, кто впервые знакомится с деятельностью Русфонда
Русфонд (Российский фонд помощи) создан осенью 1996 года как благотворительный журналистский проект. Письма о помощи мы размещаем на сайте rusfond.ru, в газетах «Коммерсантъ», интернет-газете «Лента.ру», эфире Первого канала, социальных сетях Facebook, «ВКонтакте» и «Одноклассники», а также в 171 печатном, телевизионном и интернет-СМИ в регионах России.
Всего частные лица и компании пожертвовали в Русфонд свыше 12,786 миллиарда рублей, на эти деньги возвращено здоровье более чем 23 тысячам детей. В 2019 году (на 7 февраля) собрано 162 216 142 рубля, помощь получил 181 ребенок. В 2017 году Русфонд вошел в реестр НКО — исполнителей общественно полезных услуг и получил благодарность президента РФ за большой вклад в благотворительную деятельность. В ноябре 2018 года Русфонд выиграл президентский грант на издание интернет-журнала для потенциальных доноров костного мозга «Кровь5». Президент Русфонда Лев Амбиндер — лауреат Государственной премии РФ.
Серьезная поддержка оказана сотням многодетных и приемных семей, взрослым инвалидам, а также детдомам, школам-интернатам и больницам России. Фонд организует акции помощи в дни национальных катастроф. Русфонд помог 118 семьям моряков АПЛ «Курск», 153 семьям пострадавших от взрывов в Москве и Волгодонске, 52 семьям погибших заложников «Норд-Оста», 100 семьям пострадавших в Беслане.
«Скрывают страдания, чтобы их не считали наркоманами»
Фото: Строителев Сергей / «Коммерсантъ»
В России вступили в силу правила оказания паллиативной помощи, то есть помощи безнадежно больным людям с целью облегчить их жизнь перед кончиной. Россия стала одной из немногих стран мира, в которых работа хосписов встраивается в государственную систему здравоохранения. В Сеченовском медицинском университете отраслевого Федерального научно-практического центра прошла конференция, в которой приняли участие создатели современной паллиативной помощи в разных странах мира, а также российские общественники и чиновники. Они обсудили, как на самом деле должны работать центры помощи безнадежно больным, что чувствуют пациенты хосписов и как эта сфера изменится в России в ближайшее время. «Лента.ру» записала главное из их выступлений.
«Мучилась от боли, ей не помогал морфин»
Роберт Твайкросс, глава Центра сотрудничества по паллиативной помощи ВОЗ, член Королевского колледжа врачей, лектор Оксфордского университета в Великобритании и один из отцов-основателей современной паллиативной помощи в мире:
Паллиативная помощь началась как протест против отсутствия заботы о тех, кто умирал в страданиях и одиночестве. Это было 50 лет назад у нас в Великобритании.
Идея была в том, чтобы сконцентрировать свое внимание на людях, а не на их болезнях. Принципы паллиативной помощи применимы не только к тем, кто умирает, но и к пациентам, страдающим от тяжелых хронических заболеваний. В 1991 году я и еще двое британских врачей провели первый двухнедельный курс обучения для 28 врачей в Ленинграде. Там же открылся первый хоспис. В 1994-м хоспис появился в Москве. Первым директором ее была Вера Миллионщикова. Я впечатлен развитием паллиативной помощи в России за последние месяцы. Появление в Москве специализированного научно-практического центра — очень важное событие. Во многих странах есть доктора, которые, если так можно выразиться, не хотят отпускать своих пациентов. Порой это терапевтическое упорство принимает совсем крайние формы и только вредит людям. Нужно достичь баланса между допущением наступления смерти, когда она становится неизбежной, и борьбой с болезнью, преодолением кризиса, которое может завершиться излечением.
Я очень впечатлен домом милосердия в Ярославской области — это полудеревенская местность, где действует учреждение, которое представляет широкое разнообразие форм ухода за людьми. Там чувствуется истинный подход паллиативной помощи — подход, который концентрируется на человеке.
«Все врачи должны быть обучены основам паллиативной помощи»
Давайте поговорим о раке. Люди с онкологией составляли 95 процентов от всех наших пациентов 50 и 30 лет назад. Сейчас меньше, но все же таких в паллиативе большинство.
Нужно плотнее работать с лечащими врачами-онкологами. Специалистам по паллиативу нужно предлагать им помощь, когда у пациентов возникает боль, тошнота, запор, которые не реагируют на обычные лекарства, на анальгетики. С этими проблемами у нас получается справляться лучше, чем коллегам из других сфер.
На самом же деле не только онкологи, но и все врачи должны быть обучены основам оказания паллиативной помощи. Наш Оксфордский медицинский вуз стал первым, где настаивали на обязательном курсе по паллиативу.
Приглашайте на уроки со студентами пациентов и членов их семей, потому что эффективное, правильное общение с этими людьми и составляет сердцевину нашей работы.
Можно ли научить выстраивать доверительные отношения с больными? Да, есть определенные подходы. Врач Кейт Гренджер, которая скончалась от рака несколько лет назад, начала кампанию: «Здравствуйте, меня зовут…» А началось с того, что как пациенту ей было неприятно, когда к ней в палату заходили медсестры или врачи и просто спрашивали, можно ли взять кровь на анализ или капельницу поставить.
Еще врачам нужно выслушивать истории пациентов и их семей — для того, чтобы постоянно развивать в себе эмпатию, сочувствие к ним.
Многие доктора, на мой взгляд, невнимательно относятся к своим пациентам и к их симптомам. Вот, к примеру, 63-летняя раковая пациентка, которая мучилась от боли, ей не помогал морфин. Это происходило спустя десять дней после операции. Меня попросили ее осмотреть. Я очень внимательно ее осмотрел и расспросил, установил шесть разных мест, ставших источниками боли, и только один из них имел отношение к раку. В итоге я не повысил дозу морфина, а понизил. Ей стало легче уже после того, как я объяснил, с чем связаны ее ощущения в конкретных местах. И мы нашли альтернативное лечение.
Еще один важный момент касается фармацевтических компаний, которые всячески стремятся нас обмануть ради прибыли. Вся информация, которая поступает от этих людей, необъективна. Врачам необходимо иметь альтернативные источники аналитики.
Одно независимое исследование показало, что госпиталь, нанявший фармацевта, смог снизить расходы на закупку лекарств на 250 тысяч долларов США. Это большая сумма! Аптекарь должен быть членом медицинской команды, сотрудничать с профильным министерством.
Я рад, что итогом длительного заседания с участием представителей российского правительства стало решение упростить процедуру выписывания морфина и других болеутоляющих.
На Западе мы говорим о медицинской индустрии, которая руководствуется принципами рационализации, эффективности для победы в конкурентной борьбе и извлечения прибыли. Так вот эти принципы несовместимы с заботой и состраданием, которые являются характерными чертами для всей медпомощи, не только для паллиатива. Данную проблему мы пока можем решать только на личном уровне.
«В обезболивании нуждаются около двух миллионов россиян»
Эрик Кракауэр, директор Глобальной программы паллиативной помощи, профессор Гарвардской медицинской школы:
Только жители богатых и развитых стран имеют доступ к паллиативной медицине и качественному обезболиванию. Все остальные, а это 83 процента населения Земли, потребляют только 9 процентов сильных обезболивающих (таких как морфин). Это чудовищная несправедливость.
Во многих странах я вижу раковых и не только пациентов, страдающих от одышки, депрессии, которые даже не спрашивают о способах облегчения своей боли, предполагая, что его [лечения] вовсе не существует. У них нет доступа к простой и эффективной паллиативной помощи.
Чтобы исправить эту ситуацию, на Всемирной ассамблее здравоохранения в 2014 году была принята резолюция о том, что паллиативная помощь — это не право и не роскошь, а обязанность и этическая ответственность национальных систем здравоохранения.
Специализированная помощь должна работать в госпиталях, также должны быть мобильные службы, так как большинство пациентов, нуждающихся в заботе и обезболивании, находятся не в больницах, а у себя дома.
В той же резолюции говорится о необходимости введения соответствующих курсов для врачей-онкологов, неонатологов, педиатров, кардиологов, реаниматологов, а также некоторых других медицинских специальностей и, конечно, для медсестер.
Мы на международном уровне составили список из 20 диагнозов — это заболевания, которым подвержены 90 процентов людей, нуждающихся в паллиативе: рак, ВИЧ, ряд сердечно-сосудистых болезней, некоторые формы туберкулеза, крайняя недоношенность новорожденных.
Россия с 2014 года продвинулась в сфере паллиативной помощи очень далеко. И это касается многих людей. По данным 2015 года, в обезболивании нуждаются около двух миллионов россиян. Вероятно, эта цифра мало изменилась в течение нескольких лет.
К сожалению, есть данные о том, что в 2015 году мучились от боли около 80 процентов россиян, скончавшихся от рака.
«Помощь не повышает, а снижает затраты»
Базовый пакет паллиативной помощи не предполагает использование каких-то брендов и дорогих лекарств. В списке обязательного оборудования — специализированные матрасы и сейфы для хранения опиоидов. Пациентам паллиативных отделений также необходимо оказывать социальную поддержку.
Нужно отметить, что паллиативная помощь на дому, которая требуется большинству пациентов, не повышает, а снижает затраты.
Радует, что результатом шестичасового совещания попечительского совета на Московском эндокринном заводе с участием премьер-министра Дмитрия Медведева и вице-премьера Татьяны Голиковой станет новая дорожная карта по развитию паллиатива.
В целом же хочу отметить, что никакая другая страна, кроме России, не предпринимает сегодня таких активных и важных шагов по созданию национального стратегического плана в данной сфере. Прекрасно, что на базе Сеченовского университета теперь создан федеральный научно-практический центр, где будут работать ведущие эксперты, проходить обучение студенты и врачи.
«Боль ускоряет смерть»
Томас Дж. Смит, директор паллиативной медицины в Медицинском институте Джона Хопкинса:
Боль — это не только симптом, но и само по себе заболевание. Человек теряет волю к жизни, аппетит. У него снижается иммунитет. Он перестает двигаться, что приводит к эмболии, одышке, воспалению легких. Так боль ускоряет смерть.
Первое исследование, уже очень давнее, показало, что раковые пациенты, получавшие паллиативную помощь, жили дольше и лучше, чем группа пациентов, которые ее не получали. В случае с болевшими раком легких — на три месяца дольше.
И наоборот — нет ни одного рандомизированного исследования, которое показывало бы, что паллиативный уход снижает продолжительность жизни.
В Нью-Йоркской больнице пациентам ради эксперимента дали смартфоны, чтобы они в ежедневном режиме писали медперсоналу о своих симптомах. Сотрудники больницы старались оперативно на них реагировать — тем или иным образом, хотя бы даже путем одной лишь консультации. Так вот, такие пациенты жили в среднем на шесть месяцев дольше. Во Франции проводилось аналогичное исследование, и там тоже была выявлена серьезная разница в выживаемости.
Каждый из нас имеет опыт переживания боли, но нет такого анализа или рентгена, который бы ее выявлял. Для боли есть физиологические и психологические причины, но узнать о ней можно только спросив об этом у пациента. Депрессия усиливает боль.
Почему же так много людей страдают от нее, даже находясь в хороших медицинских центрах?
Пациенты, возможно, боятся говорить врачам о своей боли, чтобы не казаться более тяжелыми больными, которых уже не станут лечить. Пациенты могут скрывать свои страдания, чтобы их не считали наркоманами, слабохарактерными людьми. А порой они думают, что все возможное для них уже делается. Это большая проблема, которую необходимо разрешать путем более тесного и эффективного общения с пациентом.
С другой стороны, врачи тоже боятся давать опиоиды, потому что их учили когда-то неправильным вещам: опиоиды угнетают дыхание, приводят к наркотической зависимости, и вообще введение морфина равноценно эвтаназии.
Это все не так. Опиоиды даже помогают дыханию. Есть плацебоконтролируемое исследование, что при дозах менее 30 миллиграммов морфина в сутки риск смерти не увеличивается.
Моя жена — генетик, и она говорит, что после 40 лет человеку почти невозможно стать зависимым, употребляя наркотики для обезболивания, в сравнении с 20-летними или 30-летними. А большинству наших пациентов значительно больше 40.
Не каждый онколог или кардиолог будет хорош в паллиативном уходе. Мы учим наших коллег работать в партнерстве со специалистами по паллиативу, которым они доверяют. На каждом этапе прогрессирования заболевания нельзя просто заходить к пациенту и сообщать ему дату новой химиотерапии. Следует спросить, желает ли он знать, что с ним происходит. Это дает возможность пациенту определять предел интересующей его информации. Дальше, когда человеку, по прогнозам, остается жить меньше года, начинается переход к работе по созданию для него наиболее благоприятных, комфортных условий жизни. Все это делается плавно, чтобы пациент не испытывал удара от внезапного перемещения в хоспис.
«Появилась политическая воля»
Анна Федермессер, директор Московского центра паллиативной помощи, учредитель фондов «Вера» и PACED Foundation:
Все больше утверждаюсь во мнении, что мы работаем для тех, кто остается, а не уходит. Когда эту истину удалось донести до руководства страны, тогда и возник этот треугольник: инфраструктура, лекарственное обеспечение и образование. Появилась политическая воля. Мы озвучили чиновникам некоторые цифры, то есть заговорили на понятном им языке.
Россия — настолько исстрадавшаяся страна, настолько сломанная исторически, настолько пронизанная философией ГУЛАГа, рабской философией, пронизанная неумением уважать себя, что паллиативная помощь — это возможность исцеления всего общества.
Мы ответственно можем сказать, что паллиатив коснется каждого — как пациента, как родственника, как друга… Мы — все, кто работает в паллиативе сегодня, — влияем на психологическое и духовное здоровье нашего общества. Мы отвечаем за неравнодушие.
Когда я сейчас езжу по стране, то вижу и хорошие, и плохие примеры. Удивляет то, что чем беднее населенный пункт, чем дальше от Москвы или регионального центра находятся паллиативные койки, тем больше заботы и ухода за людьми.
Там нет персонала, чтобы обеспечить дежурства 24/7, но такие дежурства там по факту есть. Сотрудники сбегают домой, картошку окучат, корову подоят, детей накормят — и возвращаются на работу. И никто не ропщет. Это удивительно.
В паллиативной помощи не могут действовать политические санкции. Мы здесь можем прекрасно общаться и работать вместе с американцами, британцами, поляками. Мы вне политики. Единственная вещь, которая нас всех уравнивает, — это наша смерть.
Чем отличается уход одного человека от ухода другого? Одного держит за руку родственник, другого — медсестра или врач, а третьего — никто. Наша основная задача — сделать так, чтобы не было тех, кого не держали бы за руку в этот момент.
Нельзя не замечать людей, умирающих в психоневрологических интернатах, интернатах для детей с умственной отсталостью. Мы должны брать работу с ними на себя.
В одном из удаленных зауральских регионов услышала от врача: «Хорошо, что сейчас у нас есть дорожная карта и зарплата приличная, но вы ведь понимаете, кто сюда приходит работать?»
И действительно, кто в этой профессии задерживается? Люди, которым если даже перестать платить и самих просить доплачивать за вход в хоспис, будут все равно туда ходить.
Какова роль общественных организаций в этой работе? Это опять связано с менталитетом. У нас человек, работающий в государственной структуре, зависит от доброй воли своего руководителя, а тот — от своего. В материальном плане и не только. По этой причине люди, трудящиеся в госучреждениях, часто вынуждены держать язык за зубами. У нас не развита одна из ключевых функций, которую должны выполнять специалисты паллиативной медицины: быть адвокатом своего пациента.
Здесь и подключаются общественники, которые не боятся, лезут на баррикады и хотят всего и сразу, не желая думать, что на все нужно время. Они будто заставляют Землю вращаться быстрее, хотя она, конечно, этого не делает. Люди, которых мы раздражаем, почему-то боятся, что Земля все-таки закрутится быстрее. Им проще в конечном итоге выполнить наши требования, чем продолжать противостоять.
Что сделали общественники и СМИ? Они изменили законодательство об обезболивании после смерти контрадмирала Вячеслава Апанасенко. После того как врач Алевтина Хориняк, 70-летняя женщина, три года была под судом и следствием за обезболивание пациента. Зато она такая сильная духом! Она, кстати, евангелистка. Материальную компенсацию получила в размере двух миллионов рублей. Выдала внучку замуж, а потом и сама замуж вышла.
Но до сих пор врачи говорят, что не хотят обезболивать, потому что Хориняк была под судом три года. Через подобное они проходить не желают.
С одной стороны, можно радоваться, что под давлением общественности освободили маму ребенка, которая вынужденно купила препарат диазепам, запрещенный на территории страны, а затем передала оставшееся лекарство другой маме. Но с другой стороны — это же ужасно! Что же это за правоохранительная система, которая действует под давлением общественности?
Все те изменения, которые произошли в законодательстве и умах чиновников, — они произошли бы неизбежно и без фонда «Вера», «Подари жизнь». Но позднее. Сегодня у нас есть возможность эволюционно проходить путь развития паллиативной медицины, который прежде прошли некоторые другие страны, но меньше времени задерживаясь на каждой новой ступеньке.
Моя главная цель как общественника — убить слово «отмучился». Оно должно перестать существовать, потому что есть паллиативная помощь. Изменив слово, мы достучались до людей, принимающих решения. Сформировали в обществе миф про «жизнь на всю оставшуюся жизнь», который позволяет нашим пациентам требовать к себе достойного отношения.
В воскресенье, 10 сентября, в стране прошел единый день голосования. В 82 субъектах Российской Федерации выбирали губернаторов и парламентариев. Москва же голосовала за депутатов в собрания муниципальных округов столицы. Особых сюрпризов результаты выборов не преподнесли — большинство голосов, как и в прежние годы, у «Единой России» (75 процентов). Вместе с тем в депутаты пробился и ряд оппозиционных кандидатов. Как их победа на выборах изменит политическую обстановку в городе? А главное, сможет ли оппозиция выдвинуть своего кандидата на ближайших выборах мэра? Разбиралась «Лента.ру»
Эти выборы оказались чрезвычайно успешными для «Единой России». Она получила еще больше голосов, чем в прежние годы. Таким образом, в целом количество самовыдвиженцев и представителей оппозиционных партий снизилось. Но, что интересно, по-настоящему проиграли на выборах такие парламентские партии, как КПРФ и «Справедливая Россия». Если раньше у коммунистов было более 200 муниципальных депутатов, то теперь их число снизилось в несколько раз.
Зато несистемная партия «Яблоко» существенно улучшила свое представительство — от нее избрались около 180 человек. Хорошо себя показали и независимые кандидаты, получившие 108 мандатов.
Все это сопровождалось рекордно низкой явкой — в этот раз в выборах приняли участие всего 14,8 процента москвичей. Это и неудивительно — власти города особо не стремились информировать горожан о том, что они состоятся, видимо, сделав ставку на то, что таким образом в муниципальные собрания пройдет больше провластных кандидатов. С одной стороны, эта стратегия сработала. С другой, результат несистемной оппозиции продемонстрировал запрос общества на перемены.
Впрочем, успеха оппозиционеров все равно недостаточно для преодоления муниципального фильтра на выборах мэра столицы в 2018 году, поскольку для этого нужно собрать шесть процентов подписей муниципальных депутатов из 109 районов. В результате оппозиционерам в любом случае придется обратиться за недостающими голосами к «Единой России». Однако есть и другой, куда более важный вопрос: смогут ли они единодушно выдвинуть одного кандидата?
Кац предлагает
Два известных оппозиционера — Дмитрий Гудков и Максим Кац — в преддверии выборов начали реализацию проекта «Объединенные демократы». Московское «Яблоко» помогало в выдвижении на выборы всем разделяющим либеральные ценности гражданам. В результате этот «политический Uber», как окрестил его сам Гудков, неожиданно оказался вполне успешным.
Впрочем, теперь, когда предвыборные баталии позади, новоиспеченным мундепам придется работать. И в том, что они смогут эффективно выполнять свои обязанности, есть определенные сомнения. Дело даже не в том, что у многих из них нет никакого опыта административной работы и они чрезвычайно молоды. Просто прошедшая от «Яблока» компания вышла уж больно разношерстной. Казалось бы, она объединена единой целью, но на поверку все куда сложнее.
За примером того, каким образом из благой инициативы может ничего не выйти, далеко ходить не нужно. Достаточно вспомнить Координационный совет оппозиции, основанный на пике протестной активности 2011-2012 годов, в котором состояли и Гудков, и Кац. Просуществовал он недолго — до осени 2013 года. В основном на его заседаниях обсуждались вопросы, связанные с организацией митингов, и происходили бесконечные склоки. В результате ряды совета стали редеть, пока, наконец, в его составе не осталась кучка людей, вскоре заявившая о самороспуске.
Если посмотреть на ярких независимых кандидатов, получивших поддержку проекта «Объединенные демократы», то становится ясно — депутатская рутина им вряд ли по плечу. Взять, к примеру, 21-летнюю сотрудницу штаба Гудкова Люсю Штейн.
Девушка прославилась после того, как засняла на улице полицейских, грубо задерживающих декламировавшего монолог Гамлета мальчика. В ходе своей предвыборной кампании она не сбавляла оборотов. Вместе с известным художником-акционистом Артемом Лоскутовым сделала гипсовые слепки своей груди и прикрепляла их к домам, попавшим в программу реновации, в буквальном смысле «встав грудью на защиту» зданий.
Кроме того, в конце августа Штейн вместе другими активистами зачитала у здания Следственного комитета стихи, приписываемые главе ведомства Александру Бастрыкину. В художественном акционизме ничего плохого нет, однако эффективная работа муниципального депутата вряд ли может ограничиваться им.
Журналист Илья Азар, победивший в первом округе Хамовников, тоже не может похвастаться любовью к рутине. Уволившись из «Ленты.ру» в 2014 году, он не задерживался на других местах надолго и везде диктовал свои правила игры. Во время работы в издании Meduza Азар стремился писать огромные тексты, сдавая их тогда, когда ему заблагорассудится, и в результате поссорился с главой отдела специальных корреспондентов Александром Горбачевым. Перейдя в «Новую газету», он не стал изменять себе, так что коллеги по цеху вскоре стали мерить большие тексты «азарами».
Оппозиционер Илья Яшин, избранный в Красносельском районе, в свое время прослыл «молодым перспективным политиком» и остается таковым по сей день. Однако о плодах его деятельности мало чего известно.
К тому же оппозиционные партии и движения не гнушались нарушать день тишины 9 сентября. По радиостанции «Эхо Москвы» крутили повтор рекламной программы с Дмитрием Гудковым, а в Twitter активно демонстрировались предвыборные ролики партии «Яблоко». Мосгоризбирком, впрочем, не стал отстранять ни одного из оппозиционных кандидатов.
Единый кандидат
Возможно, всех этих людей способен объединить Алексей Навальный, который вполне мог бы стать тем самым единым кандидатом в мэры Москвы от оппозиции. Но, во-первых, он имеет судимости, во-вторых, пытается баллотироваться в президенты России и, в-третьих, не испытывает особой симпатии к «Яблоку», из которого в свое время вышел, а также недолюбливает Каца с Гудковым.
В своем заявлении относительно итогов муниципальных выборов в столице он ни разу не упомянул основателей «Объединенных демократов», а успех оппозиции объяснил «появлением большого числа кандидатов», из-за чего «путинское большинство расползается как дырявое одеяло». Ничего не сказал он и об успехе кандидатов, поддержанных «Открытой Россией» Ходорковского в Останкино.
Координатор проекта «Открытые выборы» Тимур Валеев в интервью «Московскому комсомольцу» не остался в долгу. Он предположил, что Навальный хотел «заработать бонус» на бойкоте выборов своими сторонниками, показав другим оппозиционерам, что они без него ничего не могут. Но теперь, по словам Валеева, «все видят, что Алексей Навальный не главный игрок на политической арене, и уж тем более — на политической арене в Москве».
Натянутые отношения у Навального и с Максимом Кацем, который объясняет вражду «личными мотивами». Гудкова глава Фонда по борьбе с коррупцией не поддерживает из-за того, что тот якобы не желает политизировать свою кампанию — тот собирается баллотироваться в мэры Москвы, и в немалой степени проект «Объединенные демократы» должен обеспечить ему поддержку при выдвижении.
Не все гладко и внутри самого «Яблока» — от партии на выборы столичного градоначальника хотят пойти и Гудков, и глава ее московского отделения Сергей Митрохин. Отношения между ними натянутые, ведь партнер первого по проекту, Максим Кац, осенью 2016 года заявил, что, когда его сторонников примут в партию, он немедленно запустит процедуру переизбрания лидера московского отделения партии. Митрохин объявил эти действия рейдерством. В результате вопрос о том, кто из кандидатов в мундепы будет принят в «Яблоко», был отложен по предложению основателя партии Григория Явлинского, чтобы «все пообщались и познакомились».
К сожалению, надежды на то, что новоизбранные мундепы, «пообщавшись и познакомившись» с коллегами-оппозиционерами, приступят к плодотворной работе в муниципальных советах, мало. Как показывает опыт, молодым людям, вроде бы готовым участвовать в политической жизни страны, достаточно быстро надоедает рутина, а товарищи постарше не могут найти общий язык даже внутри своего достаточно тесного сообщества. А уж говорить об общем оппозиционном кандидате, для которого понадобятся еще и голоса коллег из «Единой России», тем более сложно.
Президент США Дональд Трамп подписал законопроект, ужесточающий антироссийские санкции. Тот же документ, однако, ограничивает и полномочия самого американского лидера. Против новых санкций активно выступал Евросоюз, экономика которого может из-за них сильно пострадать. Решится ли Европа на конфронтацию с США, как Москве выходить из санкционной трясины и почему президент-миллиардер не воспользовался правом вето, «Лента.ру» спросила у российских парламентариев.
В Кремле поведение Вашингтона назвали «политической шизофренией» и, не дожидаясь резолюции Трампа, ввели контрмеры. Так, с 1 августа сотрудники американского посольства не смогут пользоваться дачей в Серебряном Бору и складскими помещениями на Дорожной улице в Москве, а число сотрудников американских дипмиссий в России будет сокращено до 455 человек.
«Американская сторона предприняла ничем не спровоцированный — что очень важно — шаг по ухудшению российско-американских отношений», — сказал президент России Владимир Путин, комментируя обмен ограничениями. Он также признал, что в скором времени ситуация вряд ли изменится к лучшему.
Новый пакет санкций США, в частности, запрещает американским компаниям и частным лицам кредитовать российские банки на срок более 14 дней (ранее он составлял 90 дней). Кроме того, документ ограничивает срок финансирования российских компаний нефтегазового сектора.
С тем, что Белый дом перегнул палку, на этот раз согласились многие европейские политики. 28 июля глава экономической палаты Австрии Кристоф Ляйтнер призвал Европу «не плясать под американскую дудку» и перестать поддерживать санкционную политику США. Обеспокоенность судьбой европейских компаний выражала и Германия, одна из ведущих стран ЕС.
Но решатся ли европейцы открыто высказать США свое неодобрение и к каким изменениям это может привести?
Пошумят и успокоятся
Сергей Цеков, член комитета Совета Федерации по международным делам:
«Наш ответ на действия Вашингтона не симметричный, а асимметричный. Мы выслали в несколько раз больше дипломатов, чем американцы. Этого достаточно. Наш президент принимает очень взвешенные, выверенные решения, которые оказываются для американцев и европейцев очень болезненными.
Трамп был нежелательным кандидатом от республиканской партии. Он оказался нежелательным президентом для верхушки американского сообщества, так называемых неоконов — новых консерваторов, и они ведут организованную войну против него, используя российский фактор. Эти санкции направлены против России, но в значительной степени они направлены против самого Трампа. Они связывают ему руки, фактически ограничивают полномочия президента. Эти действия дестабилизируют ситуацию в Америке.
Мы были готовы к подобным шагам Соединенных Штатов, но эти санкции очень болезненны для Европы. Европейцы вынуждены вести свою экономическую политику, ориентируясь на Америку. При этом мне кажется, что Европа пошумит, но проглотит это. Сложилась структура в международном сообществе, которая попахивает диктатурой США. Она распространяется на европейские страны, которые любят говорить о демократии, но при этом несвободны в выборе своей внешней и внутренней политики. Европейцы обычно подчиняются этой диктатуре, а в тех странах, которые не подчиняются, устраивают различные конфликты, перевороты. Американской диктатуре по-серьезному противятся только Россия, Китай, Иран, ряд азиатских стран и Куба».
В раздоре с половиной мира
Владимир Джабаров, первый зампред комитета Совета Федерации по международным делам:
«На этот раз санкции были ничем не спровоцированы. На ровном месте нас «наказывают», хотя абсолютно не за что. Это говорит о том, что американцы заинтересованы в ухудшении отношений с нами, там всю страну охватила эпидемия русофобии. Но таким образом они могут поссориться с половиной мира. Завтра и Евросоюз окажется под санкциями, если будет с нами сотрудничать.
Но нам надо спокойно выдохнуть — ничего не произошло. Будут проблемы какие-то — мы их умеем преодолевать. Наш народ тем и силен, что лучше работает, когда есть проблемы, чем когда их нет.
У Европы в данной ситуации два выхода, и оба плохие. Первый вариант — согласиться с американскими санкциями и отказаться от сотрудничества с нами. Это очень плохо для них. Второй вариант тоже неприятный, но хотя бы оставляет им пространство для маневров: не соглашаться, вступить в определенную конфронтацию с США.
В Германии скоро выборы. И с чем придет [канцлер ФРГ Ангела] Меркель к избирателям? Что теперь страна не сотрудничает с Россией? Ей будет очень трудно объяснить немецким избирателям, почему они должны кормить американских граждан. Ради какой-то непонятной дружбы они должны в ущерб себе покупать дорогой американский газ. Это противоречит логике. В Австрии начнутся проблемы, в Италии и в других странах. Мы же под санкциями будем развиваться еще быстрее, потому что поймем, что надо быстрее поворачиваться, быстрее надо реформировать экономику.
Команда Трампа — заложник этого закона, потому что он был принят в Конгрессе подавляющим большинством голосов. Нынешняя администрация пытается подстроиться под закон, якобы это общее решение. Но это решение Конгресса, где царствует открытая русофобия. Это пожилые сенаторы, которые никак не могут отказаться от мысли, что Америка превыше всего. Администрация Трампа вынуждена играть по правилам, которые ей навязал Конгресс».
В дело вступают коммерсанты
Алексей Чепа, зампред комитета Госдумы по международным делам:
«Для европейцев это не неожиданность. Когда сенат впервые стал рассматривать этот вопрос, европейцы осознавали, какие проблемы вызовут у них эти санкции. По мнению многих политологов, они уже приложили усилия, чтобы смягчить эти санкции. Мы давно не слышали никаких резких заявлений европейских лидеров, сейчас их тоже не последует. Но будут определенные действия со стороны коммерсантов.
Эти санкции навязаны некими коммерческими группами, в первую очередь — нефтегазовыми монополиями в США. Есть производители сжиженного газа, которые крайне заинтересованы в новых рынках сбыта, и эти рынки для американцев — в основном в Европе. Они все хотят сделать для того, чтобы эти рынки захватить.
Обама был марионеткой, так же и Трамп не является таким лидером, каким в нашей стране является Владимир Путин. Трампом тоже манипулируют, и он прекрасно это понимает. Он тасует сейчас свою команду, но мы не видим последовательной линии Белого дома. С одной стороны, есть в Конгрессе оружейное лобби, которое свои интересы будет отстаивать, и есть лобби энергетического сектора. Это было и есть, потому что государство США не влияет никак на своих нефтяных монополистов».