Ремонт стиральных машин на дому.
Ремонт посудомоечных машин Люберцы, Москва, Котельники, Жулебино, Дзержинский, Лыткарино, Реутов, Жуковский, Железнодорожный. Раменское. 8-917-545-14-12. 8-925-233-08-29.
Илюша живет в городе Узловая Тульской области. У мальчика кифосколиоз самой тяжелой, 4-й степени. Он страдает из-за сильных болей в спине, сдавлены сердце, легкие, нарушено кровообращение. Четыре года назад Илюша перенес операцию по удалению злокачественной опухоли спинного мозга. В это трудно поверить, но, несмотря на тяжелые диагнозы, мальчик плавает, как дельфин. У него уже первый юношеский разряд. Но сейчас здоровье и жизнь Ильи под угрозой. Спасти его может только сложная операция с установкой на позвоночник металлоконструкции.
Все началось, когда мальчику было шесть лет. У него появилась резкая боль в животе. Подозрение на аппендицит не подтвердилось, но непонятная боль периодически возвращалась. Обследование в областной детской больнице в Туле никакой патологии не выявило. И на диспансеризации, которую Илюша прошел перед школой, тоже ничего не обнаружилось. А приступы боли продолжались, они случались, как правило, по ночам.
Тот страшный день Инна, мама мальчика, не забудет никогда. «Это произошло за считаные часы, — вспоминает она. — Мы только вышли с сыном погулять, как он пожаловался, что опять заболел живот. Сразу вернулись домой. Буквально через 20 минут у Илюши отказала нога. Я вызвала скорую. Пока ждали врачей, сын перестал ощущать и вторую ногу».
Мальчика отвезли в детскую больницу, куда он уже попадал по скорой. На этот раз сделали МРТ всех отделов позвоночника и выявили опухоль спинного мозга. Причина боли в животе, которая так мучила ребенка, скрывалась в спине.
— Нам сказали, что наш сын не жилец и бороться за него не стоит, потому что шансов нет: в позвоночнике обширная злокачественная опухоль. Спросили, есть ли у нас еще дети, — у Инны прерывается голос. — Наш папа, огромный мужчина, чуть сознание не потерял от этих страшных слов. Но мы решили не сдаваться.
Чтобы спасти сына, родители поехали в Национальный медицинский исследовательский центр нейрохирургии имени академика Н.Н. Бурденко (Москва). Там предложили операцию.
— Опухоль находилась в полости позвоночного канала, — рассказывает мама. — Операция шла около пяти часов. Это были самые страшные часы в нашей жизни. Нейрохирург предположил, что опухоль доброкачественная. Но через четыре дня пришли результаты гистологии — рак. Доктор сказал: «Не опускайте руки! Мальчик поправится и будет ходить!»
Восемь недель лучевой терапии. Попытки подняться. Сначала Илюша ползал на руках, потом на коленках. По стеночке делал первые шаги. Передвигался в инвалидном кресле. Через два месяца он встал на ноги и пошел. Родители поддерживали его под руки.
— У нашего сына еще до опухоли был небольшой сколиоз, — вспоминает Инна, — но, когда он заболел, стало не до этого. А потом позвоночный столб начал заваливаться на бок. Онколог рекомендовал обратиться в московский Национальный медицинский исследовательский центр (НМИЦ) травматологии и ортопедии имени Н.Н. Приорова. Там в сентябре 2015 года у Илюши диагностировали сколиоз 2-й степени, рекомендовали лечебную физкультуру, плавание и ношение ортопедического корсета.
Тогда же мальчик начал заниматься в бассейне в группе детей с ограниченными возможностями. Врачи говорили, что плавание разгрузит позвоночник.
Илюша быстро достиг высоких результатов и выиграл областные соревнования среди детей-инвалидов. У него уже две золотые медали — за победу в дистанции 50 метров вольным стилем и 50 метров на спине. А сейчас маленький пловец занимается в группе с обычными ребятами.
В 2017 году врачи впервые заговорили об исправлении деформации позвоночника, но рекомендовали подождать полгода, чтобы мальчик немного подрос.
— Искривление увеличивается буквально на глазах, — делится переживаниями мама. — Левое плечо сейчас выше правого, начал расти горб. Он уже такой большой, что его не спрячешь под одеждой. Илюша очень стесняется своего увечья. А недавно один мальчик из класса ему сказал: «Иди отсюда, инвалид!» Сын пришел в слезах: «Меня прогнали, потому что я не такой, как все…»
Илюша старается не отставать от сверстников. Они с мамой упросили онколога разрешить занятия физкультурой в школе вместе с другими детьми. И никто, кроме родителей, не знает, что этому ребенку постоянно приходится преодолевать себя.
— Илья — лидер по натуре, — с гордостью говорит мама. — Но мы сейчас не гонимся за результатами. Достаточно того, что он занимается ЛФК и четыре раза в неделю ходит в бассейн. Но в последнее время я замечаю, что сыну все тяжелее плыть. Болит спина, не хватает дыхания.
На последней консультации хирург сказал, что ситуация значительно ухудшилась: сколиоз достиг уже 4-й степени, началось сдавливание внутренних органов. Нужна срочная операция на позвоночнике с установкой металлоконструкции.
Времени на получение госквоты уже нет. Родители ребенка-инвалида оказались наедине с бедой — стоимость операции для них неподъемная. Им нужна срочная наша помощь.
Для спасения Ильи Рыбина не хватает 374 248 рублей.
Заведующий отделением патологии позвоночника НМИЦ травматологии и ортопедии имени Н.Н. Приорова Сергей Колесов (Москва): «У Ильи выраженная деформация позвоночника в грудном отделе, которая развилась из-за опухоли спинного мозга. Опухоль была успешно удалена, но деформация позвоночника продолжает прогрессировать. Это опасно, так как происходит сдавливание органов грудной клетки (сердца, легких) и крупных сосудов. Мы установим мальчику на позвоночник фиксирующую металлоконструкцию. Операция позволит устранить искривление позвоночника и улучшить качество жизни ребенка».
Русфонд (Российский фонд помощи) создан осенью 1996 года как благотворительный журналистский проект. Письма о помощи мы размещаем на сайте rusfond.ru, в газетах «Коммерсантъ», интернет-газете «Лента.ру», эфире Первого канала, социальных сетях Facebook, «ВКонтакте» и «Одноклассники», а также в 170 печатных, телевизионных и интернет-СМИ в регионах России.
Всего частные лица и компании пожертвовали в Русфонд свыше 11,558 миллиарда рублей, на эти деньги возвращено здоровье более чем 20 тысячам детей. В 2018 году (на 24 мая) собрано 623 903 750 рублей, помощь получили 1000 детей. В 2017 году Русфонд вошел в реестр НКО — исполнителей общественно полезных услуг, получил благодарность президента РФ за большой вклад в благотворительную деятельность и президентский грант на развитие Национального регистра доноров костного мозга.
Серьезная поддержка оказана сотням многодетных и приемных семей, взрослым инвалидам, а также детдомам, школам-интернатам и больницам России. Фонд организует акции помощи в дни национальных катастроф. Русфонд помог 118 семьям моряков АПЛ «Курск», 153 семьям пострадавших от взрывов в Москве и Волгодонске, 52 семьям погибших заложников «Норд-Оста», 100 семьям пострадавших в Беслане.
Врачей из Калининграда обвинили в убийстве только что родившегося младенца ради статистики. Якобы исполняющая обязанности главврача роддома Елена Белая и анестезиолог-реаниматолог Элина Сушкевич сделали ребенку смертельную инъекцию и записали его как умершего до рождения, ведь он все равно не выжил бы, а смерть во время оказания помощи могла, по мнению следователей, испортить как показатели медучреждения, так и карьеру его руководителя. Действия женщин квалифицировали как убийство, совершенное по предварительному сговору. Это вызвало шквал негодования в медицинской среде, в защиту врачей выступили Российское общество неонатологов, Национальная медицинская палата, фонд «Право на чудо» и их коллеги. Медики считают обвинения абсурдными, ставят хештег #яэлинасушкевич в соцсетях и напоминают, что на счету Элины — сотни спасенных жизней. «Лента.ру» поговорила с коллегами и пациентами обвиняемых.
«Она одна из восходящих звезд отечественной медицины»
Алексей Мостовой, главный внештатный специалист-неонатолог в Северо-Кавказском федеральном округе, завотделением реанимации Калужского областного перинатального центра:
Врачи пребывают в шоке. Мы понимаем, что все больше и больше наших коллег фигурируют в уголовных разбирательствах, не чувствуем никакой защиты, страхования врачей от различных коллизий.
Если судить по имеющимся публикациям, в роддоме, где произошел тот инцидент, шла борьба за кресло главного врача. Разобрались бы они со своими кадровыми вопросами, и, может быть, нашу Элину никто бы не тронул. А здесь ее просто под пулеметный огонь поставили.
Если серьезно, то в случае с Элиной Сушкевич должна быть создана государственная комиссия с участием лучших экспертов-практиков. Мы до сих пор не знаем, проведена ли там должная экспертиза клинического случая, был ли он разобран, каким образом?
Сушкевич — человек, который и мухи не обидит. Она одна из восходящих звезд отечественной медицины. Ее знают реально во всей стране. Элина входит в состав совета Российского общества неонатологов. Думаю, что ее репутация из-за нынешнего разбирательства не пострадает. Ни один врач, думаю, не верит в ее виновность.
Дальше. Пишут, что она ввела магний, после чего ребенок умер. Нет ни одной ссылки, ни одной статьи, ни одного источника, где бы говорилось, что магний убивал кого-либо. Он вводится для того, чтобы защитить головной мозг новорожденного.
У пациентки из Узбекистана, о которой идет речь в данном случае, было прежде два выкидыша, а в этот раз она смогла проносить плод только 23 недели из положенных 40. Если посмотреть на международную статистику, то на таком сроке выживаемость составляет 6 процентов. У 100 процентов выживших выявляются «поломки» на генном уровне — и они умирают в течение месяца или нескольких месяцев либо же развивается инвалидность.
В Западной Европе врачи начинают работать с 24 недель, а во Франции — с 25 недель. До этого они ребенка не трогают. Закрывают в инкубатор и кормят его, ухаживают, пока он сам не умрет. Это называется паллиативной помощью.
В Калининграде все выполнили по протоколу, насколько я понимаю. Сперва сообщалось, что они зажали сурфактант, но потом выяснилось, что нет. Говорили, что подделали документы, а потом было доказано обратное. Другими словами, чего сейчас, полгода спустя, они хотят? Кто знает?
А мы уже знаем, что калининградские дети пострадают, потому что Элину закрыли дома и признали социально опасной.
Мне и моим коллегам не хочется, чтобы это дело приобретало политический оборот. Мы — неонатологи всех стран — живем вне политики. Это самые безобидные доктора.
«В подделке статистики никакого смысла нет»
Тимур Гайнетдинов, главный внештатный врач-неонатолог Ульяновской области:
Это совершенно абсурднейшая ситуация. Больше всего меня волнует полная незащищенность врача. Где-то что-то кому-то показалось. Никаких доказательств нет, но уже какие-то карательные меры в отношении медицинского работника применяются. В конечном итоге, это приведет к тому, что люди будут уходить из нашей профессии.
Человек, о котором идет речь сейчас, — Элина Сушкевич, — ее все знают как опытного врача и организатора. Она главный специалист-неонатолог Калининградской области. Постоянно участвует в медицинских форумах, конгрессах.
Мы сами в Ульяновской области проходили через такое разбирательство. На нас родители умершего ребенка писали в прокуратуру, требовали проведения экспертизы и сами выбирали место ее проведения. Когда это исследование показало, что за врачами никакой вины нет, а проблема была во множественных пороках развития плода, его нежизнеспособности, родители не успокоились: еще и еще раз заказывали экспертизы.
Мы прошли и через гражданский, и через уголовный суды. От медработников в нашем случае требовали выплатить семь миллионов рублей компенсации. Завершилось это все для нас благополучно, но стоило очень многих нервов.
Российские врачи никаким образом не застрахованы и не защищены от любых нападок. Юристы, которые трудятся в больницах, отстаивают интересы больниц, а не их сотрудников.
Буквально в январе этого года группа наших сотрудников проходила стажировку в Израиле, и вот там более юридически защищенного контингента, чем медработники, наверное, не существует. Если возникают какие-то споры, то они часто решаются вовсе без участия врача, а ему потом лишь укажут на необходимость изучить какой-то документ или что-то наподобие того.
Складывается ощущение, что кто-то даже пытается заработать, отсуживая компенсации у российских врачей.
Но вернемся к ситуации с Элиной Сушкевич. Если бы речь шла о ребенке, который был доношен и не имел никаких проблем со здоровьем, но 23 недели (в норме длительность беременности составляет 40 недель — прим. «Ленты.ру») — это крайне недоношенный пациент, и те, кто давно работает (а у меня более чем 25-летний стаж), хорошо помнит, что до 2012 года мы даже не пытались их спасать. Женщинам сообщалось, что у них произошел выкидыш.
И сейчас при самом современном оснащении и при всех наших возможностях выхаживание таких пациентов приводит лишь к единичным случаям выживания. А среди таковых лишь единицы имеют шансы жить без тяжелых инвалидностей.
Только две страны в мире — Россия и Турция — выполняют в полной мере рекомендации Всемирной организации здравоохранения об оказании помощи детям, родившимся на 22-недельном сроке беременности. Богатые и развитые западные страны, которые уже накопили достаточный опыт в области неонатологии, на это не идут. Например, Франция только с 25 недель рассматривает возможность выходить новорожденного.
Некоторые страны действуют только по согласованию с родителями. Им объясняют минимальность шансов на выживание и включаются в работу, только если родители настаивают и требуют. Что касается статистики, то никогда никакой врач не нанесет ребенку ущерба, чтобы повлиять на статистику. Наша задача — сделать все возможное, даже если шанс спасти его один из ста.
Главврача же в этом случае может волновать лишь соблюдение медицинских стандартов лечения. В подделке статистики никакого смысла нет. Без нее мы просто не сможем понять, как, где и что нам нужно поменять, чтобы стало лучше.
Такие случаи, как рождение ребенка на крайне раннем сроке, для нас, наоборот, важны даже чисто в научном плане. Каждая история болезни наряду с новыми техническими возможностями позволяют нам находить пути для оказания более эффективной помощи следующим пациентам.
«Неизвестно сколько детей может погибнуть, потому что Сушкевич под арестом»
Марина и Роман Малаховы, врачи и родители одного из спасенных Элиной Сушкевич детей:
Начнем с того, что Елена Белая, руководившая роддомом №4, не могла ничего поручить врачу бригады из регионального перинатального центра. Дальше: смерть ребенка гражданки Узбекистана, не зарегистрированной в России и не состоявшей на учете, не входит в российскую статистику и никакие показатели не снизит. Даже если она не знала этого, то почему бы просто не передать приехавшей бригаде? И смерть уже пошла бы в статистику РПЦ (Региональный перинатальный центр). В общем, прежде чем объявлять охоту на ведьм, постарайтесь взглянуть на ситуацию критически.
С Сушкевич я познакомилась, будучи пациенткой перинатального центра. Я родила двойню. И один из моих детей, моя дочь, родилась с тяжелейшей гипоксией. Она уже не дышала и выжила только благодаря Элине. Ее помощь в тот момент переоценить невозможно. Надо отметить, что этого врача обычно никто не видит, его работу не замечают. Родители при отсутствии какой-то опасной ситуации с ним не контактируют. Ребенка переводят на следующий этап и выписывают уже другие люди.
Элина помогла не только моей дочери, но и приходила ко мне, поддерживала, когда я, лежа в палате, была в полной растерянности, не зная, что ждет моего ребенка.
Она еще активно участвует в благотворительной деятельности, читает лекции для родителей младенцев, имеющих серьезные проблемы со здоровьем. Рассказывает, как действовать в критических ситуациях. К примеру, у моей дочери бронхолегочная дисплазия — и любая инфекция может закончиться приступом удушья и более тяжкими последствиями.
И вот Сушкевич нам объясняла пошагово, сколько и каких капель нужно добавить в ингалятор и так далее… Такую работу редкий педиатр или терапевт участковый проводят. Это была школа, которую прошли и проходят многие родители. Причем, насколько я понимаю, ей никто за это не доплачивал.
Элина — порядочная, молодая, красивая, искренняя и деликатная 28-летняя женщина, которая любит детей. Невозможно себе представить, чтобы она кому-нибудь могла навредить, кого-то убить.
Я не спорю, в медицине есть люди, которых можно было бы привлечь к ответственности, но Элину сложно в чем-либо упрекнуть. Мне очень грустно, что такой ад сейчас происходит в ее жизни. Сможет ли она вернуться на работу, когда следователи возьмутся за голову и отпустят ее?
Кому и для чего потребовалось посадить такого врача под домашний арест? Ведь сейчас многие люди в отпусках, заведующая детской реанимацией, с которой я вместе училась, в декрете. В нашем региональном перинатальном центре трудятся специалисты высокого уровня, но их не так много.
Теперь неизвестно, сколько детей может погибнуть, потому что Сушкевич под арестом, а ее оставшимся коллегам придется брать на себя больше дежурств и валиться с ног от усталости. Никто не знает, какой ущерб это причинит всей нашей Калининградской области, куда не так просто быстро сманить другого специалиста.
«Все мы, кто лечил и лечит, дружно говорим #яэлинасушкевич»
Михаил Гиляров, заместитель главного врача ГКБ №1 им Н.И. Пирогова (Первая Градская) города Москвы:
Тенденция к уголовному преследованию врачей за ошибочные действия, набирающая обороты в последнее время, дала свои страшные плоды. Наша калиниградская коллега Элина Сушкевич обвиняется ни много ни мало в умышленном убийстве. Конечно, у меня, как и у большинства врачей, такое не укладывается в голове. Но даже если отбросить в сторону переполняющие меня эмоции, в сообщении, сделанном СК есть целый ряд нестыковок.
Так, говорится, что новорожденный был убит, чтобы не портить статистику смертности. Как можно, убивая, снижать смертность? Да и для умерщвления и без того слабенького малыша с крайне невысокими шансами на выживание выбран какой-то экзотический способ — введение магния сульфата, который, дескать, обнаружила экспертиза (результаты которой, увы, общественности недоступны). Этот препарат широко применяется как в акушерстве, так и в неврологии, и мог попасть в кровь младенца как из крови матери, так и вводиться для лечения самого ребенка.
Кроме того, в качестве меры пресечения (и это, конечно, хорошо для коллеги) избран домашний арест. Убийцу — под домашний арест? Создается впечатление, что сами следователи не уверены в предъявленных обвинениях, коли не ходатайствовали о другой мере пресечения или суд (который тоже не был уверен) избрал именно домашний арест.
Врачи ошибались и будут ошибаться, но врачебное сообщество давно говорит о необходимости перевода ответственности за ошибки врачей из уголовной плоскости в гражданско-правовую, как во всех развитых странах. У нас же пока вся система близка к пресловутому «око за око и зуб за зуб».
Гражданская ответственность врачей может быть застрахована, и пациент получит должную компенсацию, а от того, что врач будет сидеть в тюрьме, легче никому не станет.
Мне кажется, что ситуация достигла своего апогея, и поэтому все мы, кто лечил и лечит, дружно говорим #яэлинасушкевич. И такого единодушия в рядах моих коллег я не видел, пожалуй, никогда.
«Не начнется ли сейчас череда увольнений врачей?»
Алексей Муромов (фамилия и имя изменены), врач-неонатолог с Дальнего Востока:
Многие до сих пор не могут поверить в то, что происходит с Элиной Сушкевич. Больше половины из нас ездит, как и она, врачами-консультантами в роддома. Чтобы сделать так, как написали про нее в СКР, — это просто невообразимо, тем более зная Элину.
Она фанат своей работы, которая старалась сделать все возможное, чтобы выходить новорожденных на любом сроке. Сушкевич никаким образом не подчинялась этому главврачу и никаким образом от нее не зависела. Они даже не были знакомы толком.
Я как опытный врач не понимаю, в чем экономическая или карьерная выгода от подобных убийств. Ну не действуют так мои коллеги никогда. Экономически мы ничего не теряем. Государство это оплачивает. Да, шанс выходить минимален, но что это меняет?
Мы хоть и живем на разных концах страны, но списываемся, обсуждаем какие-то вопросы в соцсетях. Она, даже если дома, фактически остается на работе. Может какие-то клинические случаи обсудить, поделиться опытом. Человек полностью посвятил себя профессии.
Вторая мысль, которая у меня возникла: не начнется ли сейчас череда увольнений врачей, работающих в реанимации? Ведь мы не всегда выигрываем битву за жизнь пациентов. Получается, любого из нас можно в этом случае привлечь, и не за должностное преступление, а за преднамеренное убийство по сговору. Я смотрел, что за это вплоть до пожизненного дают.
Другой вопрос, что в нашей профессии надолго остаются только фанаты своего дела, самые крепкие и неравнодушные. Нас так просто не спугнуть, но мы сейчас крайне возмущены.
«Нас низвели до уровня продавцов в магазине»
Алексей Кузнецов (фамилия и имя изменены), завотделением патологии новорожденных в Москве:
Когда опытного неонатолога, на счету которого множество спасенных жизней, обвиняют в убийстве новорожденного — это выглядит как минимум смешно.
Элина Сушкевич работает в консультативной бригаде и вообще могла не приезжать. А если верить следствию, что в роддоме хотели ребенка оформить как мертворожденного, то ее могли вовсе не приглашать или раз уж пригласили, то могли бы все выставить так, будто никого спасать и не требовалось.
Борьба за выживаемость детей, рожденных на таких ранних сроках, — это борьба напрямую с природой, а у нее есть свои пределы. Достигнут ли он в каждом конкретном случае — решает врач. А кому еще? Следователю?
Да, нас низвели до уровня продавцов в магазине, которые оказывают услуги пациентам. Нас сперва уравняли в правах, несмотря на разницу в познаниях о медицине, а сегодня уже речь идет даже о потребительском экстремизме. Но и к этому врачи приспособились.
А вот если само государство (в лице правоохранительных органов) стало так относиться к представителям нашей медицины, то непонятно, что и делать. Это похоже на саботаж, хотя ясно, что никакого конкретного лица, конкретного человека за происходящим нет. Просто системы так разладились, расстыковались настолько, что дальше некуда.
Престижа в нашей профессии не осталось, авторитетности и уважения к нам тоже нет. Бастовать мы, конечно, не будем, но вот собирать подписи, искать какие-то другие способы реагирования на произвол, которые не будут вредить нашим пациентам, — обязательно.
В этом деле, как говорят сами доктора, «врача сажает врач». Информация об этом деле явно дошла до ушей СКР от кого-то внутри самого лечебного учреждения. Часто такие действия бывают следствием внутрибольничных интриг, когда «сдают» начальника или коллегу из мести или желания занять его пост.
При этом уровень медицинских знаний сотрудников правоохранительных органов таков, что даже не нужно писать клеветнический донос: достаточно сказать, что смерть пациента наступила после каких-то действий врачей.
Не все даже верные действия по спасению жизни бывают успешны: природа — сложная штука. А для следователей, невзирая на доводы логики, «после — значит по причине». И завертелось.
«Договориться невозможно, все боятся подстав»
Михаил Ласков, руководитель клиники амбулаторной онкологии и гематологии:
Оригинал здесь. Орфография и пунктуация сохранены.
Тут, значит несколько знакомых журналистов и юристов попросили прекратить истерику и объяснить конкретно, что не так с делом Сушкевич. Весьма странно пытаться перевести в правовое поле и цивилизованную дискуссию диалог с гопниками из следственного комитета, но ок, попробуем, коли изволите. Оставим пока в стороне сам факт обвинений в убийстве группой лиц младенца по предварительному сговору, мнение общества неонатологов, обращение губернатора Калининграда, заявление главного детского реаниматолога России и прочую лирику. Итак, просто возьмем цитаты из пресс-релиза и дадим кое-какие комментарии. Поехали…
«И.о. главного врача родильного дома Белая, получив информацию от дежурных врачей о рождении ребенка и его тяжелом состоянии, осознавая, что последующим наиболее вероятным летальным исходом его жизни будут ухудшены показатели медицинской статистики родильного дома, что может негативно повлиять на ее дальнейшее назначение на должность главного врача, а также желая сэкономить затрачиваемые на поддержание жизнеобеспечения новорожденного ресурсы родильного дома, приняла решение об убийстве новорожденного».
Младенческая смертность в России сейчас на историческом минимуме. В Калининградской области она одна из самых низких.
Перинатальная смертность (смерть плода) является таким же KPI, что и младенческая (приказ 572н о порядке оказания медпомощи по акушерству). Экономия ресурсов роддома, идиоты: крайне низкая масса тела, коэффициент 16, базовая ставка 22 тыс руб по калининграду. На таких случаях только зарабатывать с особой циничностью. 350 тысяч рублей за подобный кейс платит наша скупая Родина (КСГ st17.002).
«Для совершения убийства малолетнего Белая привлекла врача Сушкевич, прибывшую в составе реанимационной бригады для оказания ребенку медицинской помощи и дальнейшей его транспортировки в перинатальный центр, с которой она предварительно обсудила способ убийства ребенка».
А ниче попроще придумать нельзя? Самый простой способ получить на свою задницу проблем это официально вызвать представителей другого, да еще и вышестоящего учреждения. Договориться невозможно, все боятся подстав. Тем более, дежурные и лечащие врачи и полроддома в курсе. Где и как способ убийства обсуждали. За гаражи отошли или прямо при всех? Подтверждается камерами видеонаблюдения или под диктофон/протокол обсуждали? Абсурд.
«Затем по указанию Белой Сушкевич ввела смертельную дозу лекарственного препарата «Магния сульфат» новорожденному, в результате чего наступила его смерть».
По закону за все назначения лечащий врач отвечает (323 фз), и он из того учреждения, где находится пациент, то есть в данном случае из роддома. Как минимум он должен в этой истории фигурировать, он ослеп, оглох, он вообще тут где? Когда наступила смерть ребенка? Прям вот обсудили способ убийства (см. выше) и сразу грохнули? Как доказали, что доза была смертельная? Есть записи с камер, что набрала в шприц больше чем надо, а потом ввела? Откуда вообще данные про дозу магния и причино-следственную связь? Когда вообще судмедвскрытие делали? Кто был в комиссии? Как обоснована причино-следственная связь событий?
«Далее по указанию Белой с целью сокрытия убийства малолетнего в историю родов были внесены заведомо ложные сведения о том, что имел место факт интранатальной смерти, то есть гибель плода».
Кто вносил эти записи? Почему они не понесли ответственность? Получается полроддома подделывало ранее сделанные записи? Ранее оформленные в истории родов протоколы, историю родов, записи в пронумерованном журнале, записи родов в стационаре (до сих пор действующий приказ 1030 МЗ СССР).
«Данные обстоятельства подтверждаются заключениями комиссионной комплексной судебно-медицинской экспертизы о причине смерти ребенка, спектрографической и другими экспертизами, показаниями очевидца, присутствовавшего при совершении убийства, а также совокупностью других собранных по делу доказательств».
А вот тут хотелось бы подробностей. И плевать на тайну следствия. Когда обвиняют врачей в употреблении крови младенцев, то тайны нет, а с доказухой тайна сразу появляется.
Более 4,5 миллиарда рублей — такова сумма, которую из фонда президентских грантов в ближайшее время получат более двух тысяч НКО. Кому они достанутся? На что уйдут? А главное, какой смысл в раздаче баснословных сумм? Пытаясь ответить на эти и другие вопросы, «Лента.ру» встретилась со всеми заинтересованными сторонами.
«Я в Петрозаводске сейчас, как раз беседую с детьми, которые участвовали в постройке шхуны и поедут в «Артек» достраивать ее в этом году», — отзывается на звонок корреспондента «Ленты.ру» Сергей Вьюгин.
Там, на петрозаводской верфи, работали над деревянным корпусом корабля, который вскоре позволит сотням ребят пройти морскую практику и понять, насколько им нужна и симпатична какая-нибудь морская профессия. Все серьезно: этим детям предстоит несколько дней, в течение которых они на этой шхуне выйдут в открытое море и станут настоящими матросами.
Разумеется, на постройку корабля нужны были деньги, которые проект Сергея Вьюгина выиграл на конкурсе президентских грантов. Откуда узнал об их существовании? «Элементарно, посмотрел в интернете», — отвечает он.
— Все так просто? — недоумеваю я…
По словам Ильи Чукалина, генерального директора Фонда президентских грантов, одна из задач его организации состоит в том, чтобы дать людям понять, что «есть два варианта: сидеть и ждать, пока местные власти что-то сделают, или просто сделать что-то самому и улучшить свою среду». Поэтому — да, все так просто. Нашел в интернете, подал заявку и, если эксперты сочтут проект достойным внимания, получил грант.
Все меняется
Впервые президентские гранты начали выдавать в 2006 году. Тогда распределением средств занимался не единый оператор, а всевозможные фонды, каждый из них курировал свое направление. Благодаря их существованию, многим хорошим общественно-полезным проектам был дан зеленый свет.
Были, конечно, и сложности, одна из них заключалась в том, что в основе каждого отдельного оператора лежала своя методология оценки заявки по собственной системе. Например, очень редко проекты можно было отнести исключительно к одному грантовому направлению, и потому НКО подавали заявки сразу в несколько операторов. Собственно, именно поэтому в 2017 году был создан Фонд президентских грантов — единый оператор, занимающийся распределением средств, а также оценкой и ведением проектов, получивших финансирование.
«Количество проектов по одному направлению теперь определяется их качеством, а не какой-то заранее закрепленной денежной квотой, — рассказывает Чукалин. — Плюс благодаря этому было проведено значительное усовершенствование условий конкурса, дебюрократизация — исключены требования огромного количества документов».
От мала до велика
Фонд ориентируется прежде всего на выдачу грантов не крупным НКО, а мелким низовым инициативам в регионах. Конечно, поддерживаются и крупные — например, самый большой грант во втором конкурсе 2018 года составил 111,9 миллиона рублей (его получил федеральный проект «Юрий Башмет — молодым дарованиям России»), — но приоритет предоставляется именно совсем небольшим, буквально уровня сел и поселков.
Собственно, так и должно было быть с самого начала, ведь вся система президентских грантов направлена на развитие гражданского общества, на поддержку инициативных и неравнодушных граждан. Вот проект со смешным названием «Спортивная камлейка — шаг в будущее» из Чукотского автономного округа, в рамках которого будет создана и оснащена специализированным оборудованием спортивная секция для детей с ограниченными возможностями. Вот активисты из Республики Алтай хотят создать ресурсный центр развития ремесел для поддержки самозанятости и возрождения традиционных ремесел. Существенная часть запрашиваемых сумм — менее полумиллиона рублей.
Есть проекты и покрупнее. «Вы о каком гранте говорите? У нас их три было», — переспрашивает преподаватель Лаборатории непрерывного математического образования (ЛНМО) Мария Чистякова. Действительно, благодаря президентским грантам фонд «Время науки», созданный выходцами из ЛНМО, смог более эффективно проводить конкурсы для юных дарований: турнир для юных математиков, олимпиаду «Математика нон-стоп», Балтийский научно-инженерный конкурс…
Все началось в 2004 году, когда был проведен первый конкурс. Вначале он был немногочисленным, а сейчас собирает около 500 юных исследователей, причем в финале обычно принимают участие ребята со всей страны. И, что интересно, до недавнего времени все эти мероприятия проводились на чистом энтузиазме — за счет волонтеров. Но, по мере того, как масштаб их рос, стало понятно, что организаторам либо придется вновь сокращать его, либо нанимать людей, работающих за зарплату. И для финансирования мероприятий был создан вышеупомянутый фонд «Время науки».
«Деятельность фонда позволяет детям из дальних регионов, поселков, деревень бесплатно принимать участие в научных соревнованиях и показывать свои проекты ученым, представителям бизнеса, — рассказывает Чистякова. — Таким образом, это достаточно серьезный социальный лифт, когда ребята показывают свои возможности в Петербурге, а потом их дипломы некоторые вузы принимают как дополнительные 10 баллов к ЕГЭ». Более того, этих молодых людей замечают крупные компании и приглашают работать к себе.
Все серьезно
Возникает логичный вопрос: каким образом проекты получают финансирование? И как Фонд президентских грантов оценивает заявки? Прежде всего они разбиваются по 13 грантовым направлениям, под каждое из них выбираются свои эксперты. Кандидатуры экспертов выдвигают члены экспертного совета.
Главный же орган, управляющим конкурсом, — координационный комитет. В него входят известные представители культуры, здравоохранения, образования, которых избирает объединенный экспертный совет, состоящий из 22 человек. Это люди, которые хорошо разбираются в темах, связанных с деятельностью НКО. «Там, например, есть представители частных фондов, у которых есть свои большие программы. Это президент фонда Потанина Лариса Зелькова, руководитель фонда Тимченко Мария Морозова — люди, у которых уже есть свои грантовые программы. Плюс, есть те, кто имеет опыт работы с проектами, например, ректор Шанинки Сергей Зуев», — поясняет Чукалин.
Члены экспертного совета, а также члены координационного комитета на основе своего опыта вносят кандидатуры экспертов. Они проходят первичную проверку на наличие у них необходимого опыта и компетенции для экспертизы, рассматриваются на объединенном экспертном совете и включаются в его состав. По словам Чукалина, сейчас в фонде насчитывается 785 экспертов из 66 регионов. Они специалисты в своих узких вопросах, и проекты распределяются им согласно тематике. При этом каждый проект прикрепляется к конкретному эксперту с помощью автоматической жеребьевки.
Но сперва первые эксперты, которым автоматически назначили экспертизу, делают свою работу, проводят оценку проекта, после чего их экспертизы сравниваются.
Если они сильно отличаются — есть большие расхождения в баллах (например, один говорит, что проект надо точно поддерживать, а второй — что точно не надо), то тогда назначаются повторные экспертизы, и потом, после них, по каждому из направлений проходит заседание экспертного совета, на котором присутствуют также члены координационного комитета объединенного экспертного совета. Там подобные коллизионные случаи (в которых имеется расхождение во мнениях экспертов или когда видно, что оценки либо слишком высокие или слишком низкие) и разбирают.
Залог успеха
Интересно, что уже в августе 2017 года «Новая газета» отмечала, что направления выдачи президентских грантов сильно изменились. Так, например, внезапно не получили грант байкеры «Ночные волки», проводившие байк-шоу, новогодние елки и прочие подобные инициативы.
Илья Чукалин поясняет, как это произошло: мол, раньше заявки байкеров рассматривались по другой методологии другими организациями, а теперь они не смогли перестроиться на новую. «Есть некие тренды, которые постоянно отлавливаешь, — вот эти не победили, вот эти победили… Часто в этом ищут какой-то символизм — мол, наверное, в каком-то кабинете специально люди сидели и думали, дать или не дать», — сетует он. В реальности же, по его словам, все не так: в конкурсе нет попытки дискриминации одних и предоставления преференций другим для удовлетворения некоего социального запроса. Все решения принимаются исключительно на основе экспертизы по 10 критериям, принцип которых полностью описан на сайте фонда.
Так что же, достаточно просто правильно заполнить заявку, и твоя организация получит грант? А если действительно знаешь и умеешь помогать людям, а заполнять документацию не умеешь — от ворот поворот? Конечно, нет. Эксперты вчитываются в саму суть работы. Их задача — понять, будут ли за заявкой реальные результаты. Если в проекте плохо описан календарный план, то эксперт говорит: они не понимают, что они будут делать, если они не могут об этом рассказать. Если команда, например, состоит из трех человек, а проект очень большой, и они уверяют, что всех остальных они найдут потом, то возникает вопрос, а когда они их найдут? Сколько потом потратят времени, чтобы найти этих людей? Эксперт оценивает реалистичность достижения результатов, социального эффекта, он смотрит на реальность.
Илья Чукалин приводит конкретные примеры:
«Парень — молодец, боевой, энергичный, из Татарстана. Инвалид первой группы, сам себя реабилитировал. Он подал заявку на грант до 500 тысяч рублей. Я вам скажу, что эта заявка была практически эталонная, в ней были и письма поддержки, и все подробно расписано — смог же написать! И это была его мечта — заняться реабилитацией по собственной методике, помогать другим. И у нас часто бывает — проекты, написанные с ошибками, но настоящие. Проекты не выигрывают тогда, когда они превращаются в чиновничий документ, и там все масло масляное: «в соответствии с такой-то концепцией что-то подтверждено, трижды переутверждено… Мы будем развивать патриотизм, потому что патриотизм — это очень важно, и это настолько важно, что мы будем его развивать». Вроде бы люди говорят какие-то слова, но смысла из них вычленить невозможно. Что вы конкретно будете делать? Сегодня, завтра, с кем хотите работать? Бывает, что проект — это просто вода и сплошные декларации. Но если за проектом стоят реальные дела, у него очень высокие шансы получить поддержку».
После гранта
Экспертизой и функцией выдачи денег деятельность организации не ограничивается. Чем мельче проект — тем менее опытные люди его ведут, и им нужна помощь в оформлении документов, дальнейших действиях, в ведении бухучета, в понимании законодательства… Кстати, а как оцениваются результаты работы проекта?
На бумажных отчетах о движении средств все может выглядеть красиво, но реального результата может и не быть. С другой стороны, многие активисты, действительно желающие помогать людям, не умеют работать с документацией и вовремя сдавать отчетность. Поэтому в фонде создано целое направление, отвечающее за мониторинг результатов проектов и оценку социального эффекта, — отличное от департамента финансового мониторинга, который следит за целевой тратой средств.
Впрочем, за движением денег следят пристально. У фонда есть система сплошного финансового мониторинга, чего не было ни у одного предыдущего грант-оператора. Как это работало раньше? Грант-оператору приходили бумажные отчеты за определенный период, и могла сложиться ситуация, когда денег уже нет, а претензии есть. Фонд президентских грантов, в свою очередь, каждый день видит все, что происходит на счетах его грантополучателей, ведь в нем внедрен сплошной мониторинг, система, позволяющая отслеживать любое движение по счетам в реальном времени.
Но самые главные в фонде люди — это все же кураторы проектов, следящие за тем, чтобы мероприятия грантополучателей претворялись в жизнь, и помогающие решать им решать проблемы. Например, они могут организовать информационную поддержку, помочь преодолеть административные барьеры, решить проблемы с местной властью. И если раньше в обязанности грант-оператора такая работа не входила, то сейчас система изменилась. Ведь теперь коэффициент полезного действия грантодателя — это не объем розданных средств, а количество состоявшихся проектов.
* * *
С момента создания Фонда президентских грантов прошло менее двух лет. На предложение подвести какие-то промежуточные итоги работы новой организации ее генеральный директор утверждает, что по имеющимся на данный момент показателям деятельность фонда оценивать нельзя. Тем не менее он не отказывает себе в удовольствии похвастаться: в конкурсах приняли участие 17 тысяч НКО, тогда как в предыдущие годы, когда не было единого оператора, — только 7 тысяч, было распределено почти 15 миллиардов рублей… Но все это цифры.
По словам Чукалина, судить о деятельности фонда можно будет, когда будут видны результаты работы проектов, производят ли они социальный эффект, меняющий жизнь даже в небольших целевых группах, создавая пускай и крохотные, но важные положительные изменения. А их не всегда можно представить в цифрах.
Красноярские депутаты решили поднять себе зарплату — со 100 тысяч до 200 тысяч рублей. Невиданное единодушие парламентариев, которые изначально рассматривали законопроект об увеличении окладов библиотекарям и врачам, высмеял журналист местного телеканала. Однако губернатор Красноярского края юмора не оценил. По словам Виктора Толоконского, так мало в России почти нигде уже не зарабатывают. Когда и почему народные избранники прибавляют и убавляют свое жалованье — выясняла «Лента.ру».
Изначально в красноярском заксобрании обсуждалось повышение оклада не парламентариев, а «госслужащих, руководителей муниципальных предприятий, библиотекарей, врачей», рассказал депутат от партии «Патриоты России» Иван Серебряков. Каким образом законопроект так сильно поменялся, он не пояснил.
«Это круто — куда-то избраться, а потом поднять себе зарплату. Я благодарю вас, ни в чем себе не отказывайте! Как вы жили на 100 тысяч рублей?» — так ведущий ТВК Александр Смол прокомментировал эту новость. Он также отметил скорость, с которой депутаты урегулировали вопрос, касающийся их собственных доходов.
Видео: SUN / YouTube
Ироничные замечания журналиста и сама ситуация насмешила многих интернет-пользователей, в отличие от красноярского губернатора. Виктор Толоконский ничего необычного в финансовых притязаниях законотворцев не увидел и законопроект о повышении их окладов подписал: «В России таких зарплат уже сейчас почти нет. И они не изменялись в течение десятка и более лет, поэтому здесь основания и аргументы, безусловно, есть».
«Власть жить хуже не станет»
Толоконский не впервые заступается за кошелек парламентариев. Два года назад он высказался против инициативы депутата горсовета Красноярска Константина Сенченко, предложившего по примеру коллег из Госдумы урезать свои зарплаты. «Мы не можем сегодня в такое тяжелое время сокращать людей, снижать их доходы», — говорил глава региона.
Депутат краевого законодательного собрания шестого созыва Олег Пащенко тогда обвинил Сенченко в «дешевом пиаре». «Все ведь прекрасно понимают, что, сокращая зарплаты, власть жить хуже не станет», — заявил он и заверил, что готов пойти на сокращение оплаты труда. Некоторые парламентарии отмечали, что в Красноярском крае, в отличие от федеральных органов власти, в последние годы депутатские зарплаты практически не росли.
Нежелание парламентариев отказаться от части денег иногда подвигает людей выйти на улицу. Зимой 2014 года у здания закса Оренбургской области прошел пикет «Слуги народа, затяните пояса». Жители требовали, чтобы народные избранники наконец начали экономить. «Мы призываем депутатов быть с народом и сократить свои зарплаты хотя бы до 25 тысяч рублей в месяц… Миллионы, которые они тратят на автомобили и на многое другое, могли бы пойти на детей-сирот, на пенсионеров, на поддержку реального сектора экономики», — говорилось в требованиях. Никто из чиновников за время мероприятия к людям не вышел.
Принцип мушкетеров, или Кто больше
В Центральной России на народные настроения традиционно реагируют более оперативно. В марте 2015 года президент России Владимир Путин сократил на 10 процентов свою зарплату, а также зарплаты сотрудников аппарата правительства и депутатов Госдумы. Уже в следующем месяце спикер петербургского парламента Вячеслав Макаров заявил об аналогичном сокращении фонда зарплаты: «Подобное решение позволит существенно сэкономить средства бюджета города, ведь приоритетом для нас остается социальная поддержка жителей Санкт-Петербурга».
Не остался в стороне глава Чечни Рамзан Кадыров, сократив свой оклад на 10 процентов. Не поскупился руководитель Крыма Сергей Аксенов: он пообещал лишить себя аж половины зарплаты. В этот период потери, правда, более скромные, добровольно понесли и другие краевые парламенты.
Впрочем, региональные народные избранники не всегда бескорыстно снижают свои оклады: по разумению политиков, это поможет им заработать симпатии избирателей. Перед прошлогодними выборами в законодательном собрании Ленобласти решили вдвое сократить число работающих за деньги депутатов — с 50 до 25 человек, что должно было сэкономить бюджету половину средств. Однако в итоге затраты на содержание депутатского корпуса, наоборот, выросли: выяснилось, что зарплаты «профессиональных» избранников удвоились.
Мособлдума прошлым летом оставила без зарплаты 15 депутатов, а 6 июля вернула депутатские оклады пяти парламентариям.
Тюменские депутаты применили схожую схему за три дня до выборов. 15 сентября они приняли законопроект, согласно которому оклад председателя облдумы был снижен с 26 до 22 МРОТ (по примерным подсчетам, с 258 до 218 тысяч рублей). Это повлекло уменьшение зарплат остальных парламентариев. Однако бывший помощник одного из депутатов счел их старания недостаточными: в июне он опубликовал петицию, в которой призвал политиков уравнять свои оклады с заработками рядовых граждан.
Почти наполовину (на 45 процентов) снизили свои зарплаты ивановские единороссы — так говорилось в пресс-релизе регионального отделения партии от 1 апреля 2015 года. Однако анонсированное сокращение, как выяснили журналисты, оказалось чей-то первоапрельской шуткой.
Искусство экономии по-депутатски
Предложения снизить зарплаты депутатов дискредитируют их деятельность, заявляла депутат Госдумы шестого созыва от КПРФ Ольга Алимова. «Нас уже никто не спрашивает о том, что мы думаем о том или ином законе. Мы слышим даже, как единороссы возмущаются — мол, вы вообще нас за людей не считаете, мы только кнопки нажимаем. А вы у нас еще и зарплату отнять хотите», — жаловалась она. Через три дня после эмоционального заявления депутата был подписан указ, которым было сокращено денежное содержание в том числе и народных избранников.
С коммунисткой солидарен единоросс, депутат заксобрания Санкт-Петербурга Андрей Васильев. В феврале он заявил, что ему стыдно получать столь скромные средства, и предложил поднять оклад парламентариев в 1,5 раза. По его словам, за пять лет депутаты увеличили зарплаты учителям, врачам, библиотекарям, работникам культуры, но только не себе. «А депутат — не изгой!» — сокрушался Васильев, ежемесячное жалованье которого составляет около 270 тысяч рублей. За пять лет депутатской деятельности Васильев представил три закона — в частности, предложил сохранить музей на крейсере «Аврора» и отметить в Петербурге День ветерана.
Депутат Госдумы Виталий Милонов жалобы бывшего коллеги осудил, попутно заметив, что работа в Москве не сравнится с «годами умиротворения в заксе». «Одно заседание в неделю, которое заканчивается до обеда. Максимум еще раз в неделю на комиссию сходить, — перечислил он достоинства своей бывшей работы. — А не устраивает — зачем тогда баллотироваться?»
Автор закона о запрете гей-пропаганды среди несовершеннолетних вместе с тем заметил, что на зарплату депутата федерального парламента — «триста с небольшим тысяч» (в 2016 году она составляла 385 тысяч рублей) — особо не разгуляешься. «Раньше считал, что могу иногда купить телефон, последнюю новинку. Очень хочу Apple Watch вторые. Но, честно говоря, не могу себе позволить: доходы невысокие. Так что хожу с первыми», — признался он.
Президент России Владимир Путин продолжает серию поездок по предвыборным регионам страны. В среду, 26 июля, глава государства посетил столицу Карелии, оценил новинку Петрозаводска и поддержал исполняющего обязанности главы региона. Кроме того, он встретился с волонтерами и представителями социально ориентированных НКО. С их жалобами соглашался, но подчеркивал, что к реформам, даже назревшим, надо подходить аккуратно.
В Петрозаводске президенту первым делом продемонстрировали новую точку сбора, а точнее, «Точку кипения» — коворкинг-центр Агентства стратегических инициатив (АСИ), который открылся в столице Карелии за день до приезда Путина. И познакомили с киборгом Русланом. Собранный за три недели и получивший программное обеспечение, написанное для него за три дня, робот крутил головой и двигал руками. Движения его сложно было назвать ловкими, но для работы в токсичной среде, где человеку небезопасно, подойдет, решили создатели.
После этого президента пытались удивить «умным браслетом», который отслеживает физическое и эмоциональное состояние персонала. Но делает это почему-то в течение получаса. «К этому времени как раз заснешь», — отозвался Путин. Но, разобравшись с еще одной функцией, воскликнул: «Так они еще и калории показывают? Безобразие! Выбросить их надо! Так же жить будет невозможно!». Чтобы исправить неловкое впечатление, он все же заметил, что над разработками «можно похихикать немножко», но без них жизнь превратится в болото.
Тем временем к журналистам, как бы между делом, вышел исполняющий обязанности губернатора Новгородской области (а также бывший глава АСИ) Андрей Никитин. Охотно отвечая на множество вопросов, он ни в какую не захотел признать себя технократом («Это тот, кто бездумно применяет модели и схемы, а я стараюсь исходить из реалий»), но много и с готовностью нахваливал новгородских предпринимателей. Их напор президент испытал в апреле, когда перед ним развернули карту области и указывали пальцем: «Вот Боровичи, вот две дороги — на Питер и на Новгород, других способов вывозить продукцию нет. С покрытием очень плохо, помогите починить!» «Какую из двух?» — уточнил тогда Путин. И получил решительный ответ: «Да обе!»
«А вы знаете, сколько этот предприниматель вкладывает в развитие города? И я ему дорогу построю!» — заверил, вспомнив ту историю, Никитин. Он почти с упоением говорил, как напористы и инициативны бизнесмены в его области. Заодно, конечно, и собственный энтузиазм показал.
Через полчаса напор демонстрировали и представители социально ориентированных некоммерческих организаций (НКО), собравшиеся в Петрозаводске, чтобы подключить к своим инициативам президента страны. «Чтобы решить что-то, нужна политическая воля, а ее нет! Вы как будто самый волевой в стране человек!» — объяснила суть почти любой проблемы одна из участниц встречи. Путин в шутку расправил плечи: «Хочется сразу выглядеть решительным». Но на самом деле призывал к осторожности и вдумчивости.
Больше всего его удивил директор интерактивной образовательной платформы «Учи.ру» Иван Коломоец, сумевший экспортировать свою разработку в Африку, спонтанно встретившись с президентом ЮАР. «Как так, он по улице гулял?» — не понял Путин. Оказалось, не гулял. Но российские ребята узнали, что за 800 долларов Джейкобу Зуме можно задать вопрос на своеобразной прямой линии. Заплатили, заинтересовали и продвинули разработку. «Молодцы, красавцы», — оценил их предприимчивость Путин.
Руководитель добровольного поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт» Григорий Сергеев, напротив, привел пример неповоротливости и инертности. Он пожаловался президенту на то, что сегодня по закону нельзя определить местоположение пропавшего человека по находящемуся у него мобильному телефону. А промедление в таких ситуациях смерти подобно. «Вы уверены, что нельзя по закону?» — удивился Путин. Но выступающий был полностью уверен в том, что говорил. «Есть пилотный проект, но пока он не работает», — сказал глава поискового отряда, отметив, что конкретно в эти минуты в Подмосковье не могут найти пропавшего человека с мобильным телефоном.
На вмешательство Путина рассчитывала и директор благотворительного фонда Константина Хабенского (занимается организацией помощи детям с тяжелыми заболеваниями головного мозга). Она просила снять ограничения доступа в реанимацию к детям, а Путин в ответ рекомендовал действовать аккуратно. Такой же подход он предпочел бы в вопросе реформирования системы психоневрологических интернатов. На замечание президента петербургской благотворительной организации «Перспектива», что исправить ситуацию можно только решительными действиями, он напомнил: «В 90-е годы это называлось шоковой терапией, тогда говорили, что нужно все рубануть». Такие действия чреваты тяжелыми последствиями, и их нужно избежать, указал он.
В завершение программы президент провел отдельную встречу с исполняющим обязанности главы Карелии Артуром Парфенчиковым. И по уже сложившейся традиции передал ему зеленую папочку с жалобами жителей региона, поступившими на прямую линию в июне. Среди основных проблем Путин выделил ветхое жилье, доступность медпомощи, задержки заработной платы и вырубку лесов, очертив таким образом круг первоочередных задач для нового главы республики.