Cуд в отношении группы борцов с наркоторговцами (проект «Оккупай-наркофиляй») из молодежного националистического движения «Реструкт» должен был стать очередным «моноспектаклем» его лидера и самого известного в стране неонациста — Максима Марцинкевича по прозвищу Тесак. Остальные девять подсудимых воспринимались как статисты. Но судьба одной из них — миниатюрной интеллигентной девушки Лизы Симоновой — стала предметом жаркой общественной дискуссии. Многие искренне считают ее жертвой произвола, а не нацисткой и разбойницей. К судьбе девушки уже проявили интерес в Госдуме — там планируют написать запрос с просьбой проверить справедливость назначенного ей наказания — три года колонии. «Лента.ру» попробовала разобраться в истории Лизы.
20 июля в ходе второго заседания появившегося в Госдуме совета блогеров один из его членов, Андрей Андреев, рассказал депутатам о деле Лизы Симоновой. В прошлом Андреев курировал проект «Оккупай-наркофиляй», участников которого осудили за разбой месяцем ранее, и считает, что от уголовного преследования его уберегло только членство в участковой избирательной комиссии.
«Любой здравомыслящий человек понимает, что 16-летняя девушка с таким ростом, телосложением, образованием и воспитанием, как у Лизы Симоновой, никак не могла напасть на двух 35-летних чеченцев и что-то у них отнять, — рассказал Андреев «Ленте.ру». — Депутаты, которым я об этом деле рассказал, со мной согласились. В особенности Андрей Свинцов от ЛДПР, который сказал, что невиновные люди не должны сидеть в тюрьме. И если мы не сможем повлиять на исход ее дела на уровне депутатского запроса, то он передаст информацию президенту».
Частное мнение в поддержку Лизы в соцсетях высказали многие, но ярче всех — зампред городской общественной наблюдательной комиссии Ева Меркачева. Для нее дело Симоновой — первый опыт в качестве общественного защитника в суде.
Пост Меркачевой вызвал негодование в среде правозащитников. Стася Денисова из Международной школы прав человека и гражданских действий сочла волну общественной поддержки Симоновой попыткой оправдать «ее членство в «Реструкте» и нацистские рейды».
В основе хорошего или плохого мнения о Лизе — признание или непризнание ее неонацисткой, а не методы борьбы с наркоторговцами. «Вы бы видели, что про Лизу говорил прокурор — почтенный мужчина, которого следователи убедили в том, что Лиза — какое-то исчадие ада, некая бескомпромиссная неонацистка. Я давно знаю Лизу и могу сказать, что это совершенная неправда», — рассказала Меркачева изданию «Ридус».
Впрочем, много указывает на то, что Лиза Симонова — убежденная националистка. Так, на ее личной странице в Facebook первое, что она пишет о себе, — «славянка». «Ленте.ру» перед оглашением приговора она сказала о себе: «Я с детства была восприимчива к чистоте нации и справедливости во всем».
Кроме того, по словам ее знакомых, Симонова исповедует язычество, правда, не фанатично, а скорее в отвлеченно-философском плане.
Ее мама рассказала, что Лиза читала Ницше, но по душе ей больше пришелся «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына.
Среди друзей Лизы много националистов, не скрывает она и добрых отношений с самым медийным российским скинхедом Марцинкевичем. «С Максимом мы познакомились заочно в начале 2015-го где-то, путем переписок через ФСИН-письмо. С тех пор постоянно общаемся», — рассказывала Симонова.
Интересную оценку убеждениям девушки дала руководитель правозащитного центра «Русское общественное движение» (РОД) Наталья Холмогорова. «Политические взгляды подростка (а Лизе в период инкриминируемых ей деяний было 16 лет) просто в силу его возраста поверхностны и легко меняются, — написала она на своей странице в . — Сегодня он правый, завтра левый, послезавтра еще кто-нибудь. Осознанный политический выбор — удел более старшего возраста. И меня пугает, что на 16-летнюю девочку можно с такой легкостью наклеить ярлык и этим ярлыком оправдывать любую несправедливость и жестокость, какую только вздумается с ней сотворить».
Обвиняющие Лизу в нацизме, по словам Холмогоровой, не обращают внимания на то, что за этого человека сейчас вступаются дагестанцы, с которыми ее связывал зоозащитный проект.
В свои 19 лет Лиза Симонова выглядит как подросток, но не как типичная спутница хулигана с фанатскими атрибутами одежды, грубыми манерами, жвачкой и «че, блин?» на устах. В коридоре Бабушкинского суда, в окружении друзей, она похожа на скромную студентку-первокурсницу из интеллигентной семьи: в очках, с прижатой руками к груди папкой, невинной детской улыбкой и тихим голосом.
По приговору Лизе дали меньше всех: три года лишения свободы (Марцинкевичу — 10 лет). И мало кто думал, что срок будет реальным, а не условным. Но вот Лизу окружил конвой, ее завели в маленькую «клетку», где девушка сняла серьги и через маленькое окошко передала их одному из стражей порядка.
Симонову признали виновной в двух разбойных нападениях, совершенных группой лиц по предварительному сговору.
Первое, согласно материалам дела, произошло в марте 2014 года. Точной даты установить не удалось: потерпевший не помнит. В полицию он не обращался, о случившемся рассказал разыскавшим его оперативникам многие месяцы спустя.
В изложенной мужчиной истории есть несколько интересных моментов. Во-первых, он все же признался, что работал наркокурьером. Во-вторых, Симонова с компанией избивали его впятером руками и ногами, в том числе по голове, но никакого вреда здоровью так и не причинили. В-третьих, после издевательского интервью на камеру у него забрали деньги и мобильный телефон (общий ущерб 11,5 тысяч рублей), но затем почему-то подвезли к метро на машине.
Второе нападение произошло в середине мая 2014 года. И здесь потерпевший тоже не помнит даты, когда на него под предлогом «контрольной закупки наркотиков» напала вооруженная группа разбойников. Он, как и первая жертва, с заявлением в полицию не обращался.
Нападение произошло средь бела дня в парке «Знаки Зодиака» у метро «Свиблово». Согласно обвинительному заключению, Симонова истязала потерпевшего электрошокером, затем записала видеоинтервью с признанием в торговле наркотиками.
В материалах дела не отмечено, кто именно вызвал сотрудников полиции, хотя «реструктовцы» в ходе своих рейдов всегда делали это сами, так как видели себя своеобразными дружинниками, помогающими правоохранительным органам. Зато в обвинительном заключении подчеркивается, что молодые борцы с наркоторговлей действовали, «маскируя истинные мотивы и корыстный умысел своих действий». В данном случае этот умысел был направлен на хищение 1900 рублей.
Симонова ни в каких преступлениях не признается. Ее друзья говорят, что как раз у Лизы был самый понятный мотив заниматься этой охотой: от передозировки скончался ее 23-летний двоюродный брат.
«Процесс проходил под давлением, — рассказала изданию «Ридус» Ева Меркачева. — Было очевидно, что те вопросы, которые задавал прокурор, никак не связаны с обвинительным заключением. Во время допроса потерпевших было сказано, что они дали показания только после того, как их нашли оперативники. А один из них даже благодарил Лизу Симонову за то, что после злополучного рейда он прекратил торговать наркотиками».
«Реструкт» прекратил существование на пике развития — летом 2014 года. Тогда в концертном зале «Измайлово» должен был состояться съезд участников движения, прибывших в Москву из других регионов и из-за границы, чтобы закрепить переход «Реструкта» из состояния «дружки Тесака» в разряд широкого общественно-политического явления.
Лиза, хоть и пришла в движение в том же 2014 году, занималась не только рейдами против наркоторговцев и тех, кто продает алкоголь несовершеннолетним, но и вела благотворительные проекты помощи детским домам: собирала вещи для воспитанников, устраивала для них развлекательные и спортивные мероприятия.
Но вся эта работа свернулась после того, как на съезд в «Измайлово» приехали омоновцы. Всех участников доставили в полицию, переписали, а затем, по словам источника «Ленты.ру», началась «адресная работа» с каждым.
Лиза Симонова переключилась на борьбу с живодерством в общественной организации «Зооправо» и погрузилась в это дело с головой. «Она помогала работать с пострадавшими, то есть с владельцами замученных и изувеченных по чьей-то злой воле животных. Объясняла, как и куда писать заявление, куда отвезти труп животного на экспертизу», — рассказала «Ленте.ру» руководитель этой организации Анастасия Федюнина.
Лиза также участвовала в организации законных зоозащитных митингов в Москве, организовывала сбор и доставку корма в приюты для безнадзорных животных.
В феврале 2017 года пошли новости о массовом уничтожении собак в Дагестане. «Со мной согласились поехать только две девушки, включая Лизу. Еще одна наша коллега работала из Москвы», — вспоминает Федюнина.
В республике после визита волонтеров появился приют и пункт стерилизации, в чем Лиза видела и свою заслугу. За время командировки она сдружилась с несколькими местными активистами и, уже вернувшись в Москву, помогала им со сбором дорогостоящих медикаментов для животных.
«Этим прекрасным девушкам удалось построить конструктивный диалог с властью и остановить бойню, — написала на своей странице в дагестанская зоозащитница Джама Джафарова. — У Лизы очень обострено чувство справедливости, нам нужна была помощь — и она приехала, такая маленькая и хрупкая, в незнакомую неспокойную республику».
По словам Джафаровой, за время пребывания Симоновой в Дагестане «ни в разговорах, ни в шутках, ни в поведении, ни в чем не было проявления нацизма и какого-либо пренебрежения». А еще Лиза собиралась приехать в Дагестан летом, чтобы отдохнуть на море. Но не сложилось.
Лиза — средняя из трех дочерей в семье Елены и ее мужа. Об отношении главы семейства к «Реструкту» и обвинениям в адрес дочери ничего не известно. В СМИ сообщалось, что он полковник полиции. Однако мать Лизы опровергает эту информацию и утверждает, что он не является офицером. Она сама до последнего времени тоже не давала комментариев журналистам, но все же согласилась побеседовать с корреспондентом «Ленты.ру».
«В начальных классах учительница звала ее «мать Тереза», потому что она мирила ссорившихся детей», — рассказала Елена.
Лиза, по словам матери, отличницей в школе не была, но никогда не списывала, старалась до всего дойти своим умом. Дружила она со всеми, вне зависимости от национальности. «В классе был мальчик Магомед, с которым они вместе дурачились», — вспоминает мать.
В детстве Лиза мечтала стать педагогом, но потом решила учиться на юриста. Во время следствия и суда она продолжала учебу и успела сдать экзамены досрочно. Елена уверена, что ее дочь не могла участвовать в насильственных преступлениях, кого-то избивать. «Была ситуация, когда Лиза со старшей сестрой ехали на машине, их подрезали — две какие-то женщины, и одна схватила Лизу за волосы, стала ее бить. Получается, что дочери не удалось даже себя защитить, а тут нам рассказывают такое…»
Идею общественного движения против наркоторговцев, в котором участвовала Лиза, ее мама находит правильной. «Но методы мне не нравились. Надо все делать грамотно, совместно с правоохранительными органами. Я видела эти ролики и спрашивала: «Лиза, почему они в наручниках? Вы их бьете?» Она отвечала, что постоянно говорит ребятам, что не надо перегибать, и с определенными вещами не согласна. Но ее не слушали, а действовали так, как считали нужным».
Елена гордится своей дочерью и говорит, что даже «сотрудники компетентных органов» в беседах с ней признавались, что пошли бы с Лизой в разведку. «Потому что она ничего и ни о ком не рассказывает. Хотя были в движении те, кто сдавал соратников. Собственно, и дочь была сначала по делу свидетелем, а потом некоторые ребята стали про нее говорить на допросах, и статус поменялся».
