На американском кабельном канале Showtime состоялась премьера четырехчасового документального фильма «Интервью с Путиным» («The Putin Interviews»). Ленту известного американского режиссера Оливера Стоуна покажут в четыре серии с 12 по 15 июня. Главный слоган на постерах: «Узнайте своего противника». Сам режиссер пояснял, что создал фильм о Путине для того, чтобы США услышали и поняли другую точку зрения, чтобы предотвратить дальнейшее ухудшение отношений. И, стоит отметить, перед американским кинорежиссером российский президент раскрылся в значительно большей степени, чем перед отечественными СМИ. «Лента.ру» ознакомилась с первой серией и отмечает: российская публика узнает о своем лидере кое-что новое.

Бросил вызов или попал под обаяние

«Пусть он говорит. Я ведь и драматург, я побуждаю своих актеров быть лучше, высказываться, выступать», — напомнил о своих профессиональных навыках кинорежиссер в интервью The New York Times. Телеканал Showtime раскручивал фильм о Путине по всем правилам хорошего телешоу. Все-таки искусство телевизионных многосерийных фильмов поднялось в Америке на небывалую высоту. Несколько недель интерес публики подогревался тизерами, и каждый был новостью, некоторые — почти скандалом. Стоун сам с готовностью раздавал интервью, а прессе показали первые две серии.

И прозвучало множество упреков: дескать, попал под обаяние политика; это не режиссер направляет героя, это герой руководит режиссером, писали зрители-журналисты. А Стоун и не скрывает, что Путин произвел на него впечатление: «Тем, как он отстаивает российские интересы, тем, как работает. Своей дисциплиной и выносливостью. Ни один американский президент так не вкалывал».

Кинорежиссер работал над материалом больше двух лет, за это время была записана дюжина интервью — десятки часов чистого времени. В Кремле уверяют, что не знают, как он скомпоновал итоговый материал. Мол, от него можно ожидать чего угодно: человек талантливый и признанный, разве такого попросишь «согласовать материал». В поездках по России режиссера сопровождала целая съемочная команда. Их пустили в кремлевские кабинеты (совсем не те, которые привыкли видеть российские телезрители), им показали спортивные тренировки (это уже привычнее) и прокатили на машине, которой управлял лично Путин (такого мы тоже давненько не наблюдали).

В проморолике один за одним звучат вопросы: вы хотите быть царем (на фоне трона в Андреевском зале Кремля), почему вы хакнули наши выборы, вы сделали ошибку в Крыму? Стоун утверждает, что пытался нажать на все болевые точки. Многие считают, что недожал. «Вам может показаться, что я вел себя мягко, но нет. Я бросал вызов, вел себя все смелее и смелее», — интригует он. Снова по законам жанра.

Спокойный сон и мысли о смерти

Беседы Стоуна с Путиным ценны в первую очередь своей новизной. Стоун экспериментировал (все-таки не каждый интервьюер поставит собеседника в условия подводной лодки и душа с геем), затрагивал и личные темы. В отличие от недавних интервью Путина телеведущей NBC или французской Le Figaro, здесь не звучали давно всем надоевшие вопросы.

Хорошо ли спит президент России? Сам режиссер признался, что с такой работой лишился бы сна. Но нет, Путин спит очень хорошо, кошмары ему не снятся. А не боится ли он покушения, причем со стороны личной охраны? «Я доверяю им, — ответил Путин. — Знаете, что говорят русские? Кому суждено быть повешенным, тот не утонет». Однажды смерть придет к каждому, «вопрос лишь в том, что ты успеешь сделать в этом мире, был ли ты счастлив». И пока нас «не понесут на кладбище в белых тапочках», надежда всегда есть. В том числе и на улучшение отношений с США.

Прокомментировал российский президент и приписываемое ему желание стать царем: «Вопрос в том, чтобы распорядиться хотя бы той властью, которая у тебя есть. И распорядиться правильно». Путин считает, что западные СМИ называют его царем, потому что им нравится такой образ: «Не могут избавиться от этих старых стереотипов».

Детство и распад СССР

Первая серия телепроекта была посвящена в основном событиям далекого прошлого. Путин рассказал Стоуну о своих родителях. Напомнил, что его отец начинал войну в специальных подразделениях, затем был направлен в действующую армию, на один из самых опасных участков ленинградского фронта. До его рождения родители потеряли двух детей, одного из них — во время блокады Ленинграда. Путин был поздним ребенком, но родители всегда очень много работали. «Я жил в очень свободном режиме, много времени проводил на улице, во дворе. С тех пор как я начал заниматься дзюдо, это поменяло жизнь в лучшую сторону», — рассказал Путин.

Когда разговор перешел на события 1991 года, Путин разъяснил свою фразу о распаде СССР как главной катастрофе ХХ века. «Я часто слышал критику в свой адрес по поводу того, что я сожалею о развале Советского Союза. Во-первых, и это самое главное, после развала Советского Союза 25 миллионов русских людей в одну ночь оказались за границей, и это реально одна из крупнейших катастроф XX века», — сказал Путин. Российский президент отметил, что граждане СССР жили в рамках единой страны, они были равноправны, но в одну секунду все изменилось.

«А в стране возникли сначала признаки, а потом и полномасштабная гражданская война. И конечно, все это я видел прекрасно, особенно когда стал директором Федеральной службы безопасности», — добавил Путин. В то же самое время была полностью разрушена система социальной защиты, остановлены целые отрасли экономики, фактически разрушена система здравоохранения, в плачевном состоянии пребывала армия, миллионы людей оказались за чертой бедности, напомнил он.

Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев и его окружение понимали, что СССР нуждается в переменах. «Его заслуга в том, что он почувствовал необходимость перемен, это правда, и попытался менять саму систему, а проблема заключалась в том, что она сама по себе была негодная», — отметил Путин. Но никто не знал, как сделать так, чтобы поменять ситуацию в стране, поэтому тогдашние лидеры «и довели до распада страны».

Нынешний глава российского государства воздержался от критики предшественников, посчитав себя «не вправе давать какие-то серьезные оценки ни деятельности Горбачева, ни личности Ельцина». Но одна из сильных сторон Ельцина, на его взгляд, заключалась в том, что он брал на себя личную ответственность. Хотя проблемы с алкоголем мешали — «чего греха таить, это тоже было».

Банкротство страны в 1999 году, приватизация и олигархи

Когда в 1999 году первый президент России уходил в отставку, он назначил своим преемником Владимира Путина, который тогда занимал пост председателя правительства. «Я не знаю, почему Ельцин остановил свой выбор на мне», — признался Путин. По его словам, он не был до конца уверен, что станет главой государства: «Просто я для себя тогда решил, что если судьба вот так распорядилась, надо до конца идти».

«Он [Ельцин] пригласил меня в свой кабинет, сказал, что хочет назначить премьер-министром и хотел бы, чтобы я потом баллотировался в президенты. Я сказал, что это очень большая ответственность, это должно поменять всю мою жизнь, и я не уверен, что я к этому готов», — сказал Путин.

Одно дело быть чиновником, даже высокого ранга: «Можно жить жизнью практически рядового человека — ходить в гости, ходить в кино, в театр свободно, общаться с друзьями». «А взять на себя ответственность в той ситуации за Россию — это очень непростое дело. И, откровенно говоря, я ведь не знал тогда, какие окончательные планы в отношении меня у президента Ельцина, и я не знал, как долго смогу это делать, потому что в любую секунду президент мог сказать: «Ты свободен»», — добавил Путин.

Президент признался, что тогда думал только об одном: «куда спрятать детей». «Представьте себе, что меня освободили бы от занимаемой должности, — охраны нет, ничего нет, и чего делать, как жить, как обеспечить безопасность семьи?» — рассуждал он. Он рано уходил из дома и поздно приходил, поэтому детей видел мало. «Я не вставал в четыре часа утра. Я ложился в двенадцать, в час, полвторого и вставал часов в семь. Я всегда спал 6-7 часов», — отметил российский лидер.

И напомнил американскому собеседнику: сложности, с которыми столкнулся при приходе к власти бывший президент США Рональд Рейган, несопоставимы с теми трудностями, которые переживала Россия в 1999-2000 годах. «Быть на грани банкротства и быть банкротом — это все-таки разные вещи», — отметил он.

Путин также заверил, что никогда не хотел остановить приватизацию, начавшуюся в 1990-х годах, но ей нужно было придать более системный и справедливый характер: «Я сделал все, чтобы государственное имущество не уходило за бесценок. Мы прекратили действия схем, при которых была создана олигархия и при которых люди в одночасье становились миллиардерами».

Подавляющее большинство олигархов согласились работать по справедливым законам, но были и другие. «Им же было сказано, что никто не посягает на собственность — наоборот, государство будет защищать собственность, даже если прежние законы были не очень справедливые. Но закон есть закон, — сказал Путин. — Это тоже одно из правил. Я представителям большого бизнеса сказал — это был откровенный, честный разговор: прежние схемы должны прекратить свое существование. Законы должны быть гораздо более справедливые, а бизнес должен нести большую социальную ответственность».

Россия могла вступить в НАТО

В то же время США «почувствовали себя во главе так называемого цивилизованного мира». «Возникла иллюзия, что теперь США могут все и за это им ничего не будет. А это всегда ловушка, потому что в этой ситуации и человек, и страна начинают допускать ошибки. Одна ошибка наслаивается на другую. Вот в такую ловушку, мне кажется, США попали сегодня», — поделился мнением Путин.

Вбивание миллионам людей в голову мысли об их исключительности порождает имперское мышление, а это, в свою очередь, требует соответствующей внешней политики. «И руководство страны вынуждено действовать в такой логике, а на практике получается, что это не соответствует интересам народа США, как я себе это представляю. Потому что в конечном итоге приводит к сбоям и проблемам», — сказал российский лидер.

В начале своего первого президентского срока Путин хотел пойти на максимальное сближение с США и даже обсуждал с Биллом Клинтоном возможность вступления России в НАТО. Но это замечание «вызвало нервозность у американской делегации». «Почему занервничали наши партнеры? Да потому, что если Россия присоединится — у нее всегда будет свой голос, мы не позволим нами манипулировать, но наши американские друзья даже мысли об этом не допускают», — заявил Путин.

Отсутствие на бумаге гарантий нерасширения НАТО на Восток, на взгляд Путина, было ошибкой Горбачева. В то же время Россия после развала СССР была настолько открыта, что это касалось и ядерных арсеналов. «У нас практически не осталось никаких тайн. Американские наблюдатели сидели на одном из наших крупнейших основных предприятий, производящих компоненты ядерного оружия. Понимаете, это… Мы и так уже были открыты достаточно. И никаких дополнительных угроз для нас в этом не было», — сказал он.

Американцы помогали чеченским боевикам

В первой части интервью президент России также рассказал, что американские спецслужбы помогали боевикам в Чечне и игнорировали связанные с этим протесты Москвы. «Если говорить о политической поддержке, это не нуждается в доказательствах. Это же публично делалось, открыто. А что касается оперативной поддержки, финансовой — у нас есть такие доказательства, более того, некоторые из них мы даже представили нашим американским коллегам», — заявил Путин.

Он вспомнил о реакции бывшего президента США Джорджа Буша, когда назвал ему фамилии работавших на Кавказе сотрудников американских спецслужб и оказывавших техническую поддержку боевикам. «Он сказал, что очень негативно относится к этому и с этим разберется», — отметил глава России. А потом в Москву пришло письмо из ЦРУ, в котором было указано, что американцы «считают себя вправе поддерживать отношения со всеми представителями оппозиции и будут делать это дальше». Путину было очевидно, что в письме речь шла о террористических группировках. «Тем не менее их представляли в виде какой-то оппозиции», — указал Путин.

Кроме того, США сами вырастили «Аль-Каиду» (запрещенная террористическая организация) и должны понимать свою ответственность за это. «Это началось еще во время советской войны в Афганистане. Когда американские спецслужбы поддерживали различные направления исламского фундаментализма в борьбе с советскими войсками в Афганистане», — заявил Путин. Но все вышло из-под контроля: «И это всегда так бывает. И наши партнеры в США должны были об этом знать. Это их вина».

В наши дни отношения Вашингтона и Москвы не назвать простыми. И Путин даже допускает возможность того, что США хотят уничтожить экономику России и сменить руководство страны, чтобы в конечном итоге забрать ядерный арсенал. Впрочем, он пообещал рассказать Стоуну о подлинной стратегии США в отношении России, «но только после того, как выйду на пенсию».

*******

Что бы ни говорили о методе Стоуна за границей, российскому зрителю он рассказал много нового о президенте Путине. Россияне, например, узнали, что у Путина есть внуки, но, к сожалению, он их редко видит. Кроме того, у него возникают споры с зятьями: «Бывают и различные [точки зрения]. Мы не спорим, мы скорее дискутируем».

Этот фильм, безусловно, посмотрят миллионы людей. Он станет продолжением разговора российского президента с западной аудиторией. А с российской Путин намерен пообщаться в привычном режиме телемарафона: 15 июня состоится его очередная прямая линия.

90-е годы — что это было? Однозначно оценить этот отрезок времени невозможно. С одной стороны, это эпоха разрушения прежней советской системы. Одна из главных ее идей была схожа с идеями большевиков. О неучтенных ошибках реформаторов 90-х годов и об их влиянии на российское общество рассказал в ходе своей лекции, состоявшейся в Музее современной истории России, доктор исторических наук Сергей Журавлев. «Лента.ру» публикует выдержки из его выступления.

Те, кто занимаются не только историей 90-х годов, но и историей ХХ века, найдут у этого периода очень много аналогий с периодом 1917-1920 годов и увидят, что у людей, которые тогда пришли к власти, было большевистское сознание. Они хотели как можно быстрее до основания разрушить СССР, чтобы затем попытаться сделать совершенно новую Россию. На самом деле, конечно, тогда происходили процессы, совершенно противоположные тем, которые внедряли большевики в 1917 году. Но методы и идеи были абсолютно теми же, просто с другим знаменателем.

При этом не очень понятно, почему же люди, которые были у власти — на самом деле очень умные и образованные, не понимали, насколько сложным будет то, что им предстоит сделать. Почему они не учитывали вещи, которые нам, гуманитариям (историкам, в частности) в общем понятны? Конечно, нужно делать скидку на то, что времени на принятие решений было очень мало, и страна находилась на грани распада. Но все же, можно ли было сделать по-другому, и что для этого необходимо было учесть?

Национальная специфика

Когда я занимался социальной историей, то очень четко видел, что социальные структуры намного более консервативны, чем политические и экономические институты. В исторической науке это называется «зависимостью от прошлого», когда общество и его структуры зависят от пережитого опыта. Нужно ли было учитывать нашу российскую специфику при проведении реформ 90-х годов? Безусловно, нужно. Учитывалась ли она? Боюсь, что нет.

В ходе радикальных экономических преобразований наиболее тяжелой их составляющей была массовая безработица, которая на протяжении многих десятилетий не существовала в СССР — в 1930 году была закрыта последняя биржа труда. Люди полностью утратили память о том, как выживать в таких условиях. В 90-е годы в стране появились миллионы безработных, которые попадали в крайне сложное положение, им нечем было кормить семью. Многие ломались, теряли имущество, жилье, становились бомжами.

Когда люди оказывались на краю голода, у них включалась память о голоде. Она была, потому что, как ни парадоксально, советский дефицит и память о войне трансформировались в социокультурные практики. Люди знали, как обрабатывать землю. Они понимали, что если есть нечего, надо идти на свой приусадебный участок, где ты сможешь вырастить элементарные продукты, чтобы не умереть от голода.

Но нужно же было понимать, что в условиях радикальных реформ необходимо было создавать какие-то подушки безопасности для общества, проводить определенные государственные программы! Например, по профориентации, когда есть излишек рабочей силы в какой-то профессии и недостаток в другой. Да, открывались биржи труда, но были такие законы, согласно которым для того, чтобы доказать, что ты безработный, приходилось проходить семь кругов ада. В результате, согласно официальной статистике, в 90-е годы было 1,5 миллиона безработных, а профсоюзы утверждали, что их 5-6 миллионов.

Если говорить о макропроцессах — неужели нельзя было понять специфику и структуру советской экономики? В Советском Союзе она была абсолютно рациональной и предусматривала (в особенности, к концу советской эпохи) вымывание мелких и средних производств, монополизацию многих отраслей и гигантоманию, когда на базе и без того крупных предприятий создавались супергиганты и становились практически монополистами своей отрасли. Советская экономика вообще противоречила идее о конкуренции, она считала конкуренцию нерациональной. И тут сразу эти гигантские производства оказывались в ситуации рыночной экономики.

Мне довелось участвовать в интересном проекте, посвященном истории Волжского автомобильного завода в 90-х годах. На его примере мне очень четко стала видна специфика перехода от советской системы к рыночной. Волжский автозавод был самым крупным по количеству сотрудников предприятием в СССР, на нем работали 100 тысяч человек.

Специфика разделения функции власти на советском предприятии (таком, к примеру, как ВАЗ) между ним и государством заключается в том, что последнее финансирует завод. От него предприятие получает и зарплату для рабочих, и перспективное финансирование. Дальше государство забирает автомобиль, само его продает и распоряжается выручкой от продажи. Заводу остается организовать производство, и все. Поставщиков материалов для него тоже определяет государство, часть из которых из Советского Союза, а часть — из СЭВ.

Как только СССР разрушился, ВАЗ практически одномоментно оказался — как и другие предприятия — в ситуации, когда государство отстранилось от финансовых вопросов, обеспечения поставщиками и комплектующими. Часть из них теперь находилась в других странах — Чехии, Польше и так далее. Другая часть — в Прибалтике, Белоруссии. В результате завод практически в один миг потерял 80 процентов своих поставщиков, и где их искать, не знал. У него не было никакого опыта даже самостоятельной продажи автомобилей.

ЛогоВАЗ Березовского — эта та структура, к которой руководство ВАЗ стало ходить на поклон. И не только туда, но вообще к любым дилерам, готовым продавать автомобили, ведь их просто некуда было девать, а площадки для хранения продукции были ограничены. Вскоре выходец из структур ЛогоВАЗа Николай Глушков стал финансовым директором завода. Представляете, какая лафа? Он является и топ-менеджером предприятия, производящего автомобили, и в то же время их продает.

Это хорошо иллюстрирует, в какую тяжелую ситуацию попала страна. Система советского монополизма не предусматривала никакой конкуренции. Если загибался один поставщик, альтернативы не было, и ВАЗ начинал сам искусственно создавать конкурентную среду, на что уходили годы, потому что никто другой за него это делать не собирался.

Политика и экономика

Когда на рубеже 80-90-х годов стала очевидна необходимость реформы как политической, так и экономической систем, на мой взгляд, команда Ельцина совершенно верно выбрала экономику как приоритет, а потом уже стала переходить к политике. Существовало несколько альтернативных вариантов экономической трансформации России. Один из них назывался «500 дней», и в его разработке принимал участие Григорий Явлинский. Она происходила из концепций академика Абалкина и других экономистов. Речь шла о том, чтобы проводить экономические реформы постепенно, учитывая специфику страны, — в том числе и преимущества социализма, элементы плановой экономики.

Другая концепция исходила из ультралиберального взгляда на преобразования, и именно она была выбрана российским руководством. Почему это произошло? Дискуссия об этом уходит корнями в спор между сторонниками кейнсианских и ультралиберальных подходов. Конечно, ее суть упирается в главный вопрос о роли государства в рыночной экономике. Сторонники ультралиберальной концепции, которая была реализована у нас, считают, что государство должно самоустраниться от экономических процессов и отдать все на волю рынка, который сам расставит все на свои места.

Сторонники альтернативного подхода, когда-то разрабатывавшегося Кейнсом и впоследствии его сторонниками, считают, что государство, напротив, должно иметь здесь важную регулирующую функцию. Например, с помощью налоговых преференций стимулировать реальное производство, не допуская то, что было у нас, когда реальное производство оказалось за бортом, задушенное налогами. Зато сырьевая и банковская сферы экономики развивались очень успешно и никакого налогового гнета со стороны государства не испытывали.

Можно ли было по-другому? Можно, но тут сыграл важную роль политический момент. Сторонники реформ связывали концепцию Кейнса в некоторой степени с возвратом к социализму. В результате, по политическим причинам более подходящая нашему государству концепция была отложена и выбрана другая, которая оказалась намного более болезненной для российской экономики.

Кем были зарубежные экономические советники, часть из которых мы пригласили сами, а часть приехала вместе с МВФ, Экономическим банком реконструкции, организациями, которые помогали нам проводить реформы? Я не знаю среди них ни одного сторонника кейнсианского подхода. Они исповедовали исключительно ультралиберальные концепции реформ в России. Понятно, что по идеологическим причинам были выбраны люди, придерживающиеся только одной точки зрения.

А ведь на самом деле, как рассказывал мне Филатов, когда велись дискуссии о том, какой подход выбрать, и целые делегации Верховного совета ездили в Америку, там проводились мозговые штурмы, в которых участвовали экономисты совершенно разных взглядов. Многие из них высказывали очень правильные и рациональные идеи относительно перевода российской экономики на рыночные рельсы. Их мнение не было учтено. Все связанное с советским прошлым было проклято. Вот в чем заключалась проблема — в идеологизации экономических реформ.

Если посмотреть на специфику западных стран, в том числе и Америки, опыт которой мы пытались копировать к тому времени, когда выбирался проект экономических реформ в России, эти государства были социальными, и государство в них играло очень большую роль в регулировании процессов в экономике. Мы говорили о необходимости избавления сельского хозяйства от государственного финансирования. Но во всех развитых западных странах — это норма.

Власти много не бывает

После начала радикальных экономических реформ разгорелся политико-конституционный кризис 1992-1993 годов, приведший к расстрелу Белого дома, кануну гражданской войны. В чем его причина? Обратите внимание на то, что эта проблема выходит на проблему разделения властей, за что на рубеже 80-90-х годов активно критиковали советскую систему. На практике получилась крайне сложная и запутанная ситуация.

Верховный совет и Съезд народных депутатов обладали одновременно и законодательными, и исполнительными функциями. Когда президент и его команда приступали к экономическим реформам, они обратились к депутатам за чрезвычайными полномочиями и осенью 1991 года получили их. В результате сложилась ситуация, в которой Верховный совет и Съезд — с одной стороны, а президент и правительство — с другой. И те, и другие получили одновременно и законодательные, и исполнительные функции.

В правительстве положение было еще более сложным, поскольку оно само разрабатывало законопроекты, затем в виде президентских указов они получали форму законов, спускались в правительство, которое реализовало законопроекты им же и разрабатывавшиеся. Вроде бы, оно должно было отчитываться за свои действия перед депутатами. Но как только депутаты, которые отражают мнение общества, оказавшегося в условиях шоковой терапии и безработицы, начинают критиковать правительство, между ними возникает конфликт, усугубляющийся проблемой того, что у обеих ветвей власти есть и законодательные, и исполнительные функции. Началась война законов, приведшая к путчу в конце 1993 года.

Достижения Ельцина

В результате реформ очень сильно изменилась социальная структура общества. В конце советской эпохи в результате целенаправленной политики основную часть населения СССР составлял советский средний класс. Это были представители самых разных профессиональных слоев общества: и интеллигенция, и квалифицированные рабочие, и представители сельскохозяйственного сектора.

В 90-х годах советский средний класс прекратил свое существование. Более того, произошла очень сильная социальная дифференциация, появились совершенно новые социальные категории. Если в советской идеологии главным носителем «советскости» был рабочий класс, то в новой системе опорой режима становились предприниматели. Очень важно появление мелкого предпринимательства, расцвет которого пришелся именно на 90-е годы. Правда, многие мелкие предприятия очень быстро прекращали свое существование, не выдерживая конкуренции в тех условиях. Но началась и маргинализация общества. Появились социальные категории, которых практически не было в советские времена: безработные, бездомные, беспризорные дети, разросся криминал.

Проблема состояла не только в этом, но и в резкой поляризации доходов населения, разница между бедными и богатыми стала катастрофической. Это продолжает быть наследием 90-х годов не только в экономическом, но и в политическом плане, поскольку именно государство допустило такой уровень неравенства. Как и структуризация экономики — никогда у нас не было такого, чтобы экономика делилась на эти сектора: топливно-энергетический, реальный и банковский. До сих пор сохраняется разделение на бюджетную и коммерческую сферы, чего нет ни в одной стране (по крайней мере, такого четкого разделения). В советские времена, конечно, тоже была теневая экономика, но в 90-е годы, по разным оценкам, доля черного рынка в национальном доходе составляла чуть ли не 50 процентов, соответственно государство не получало налоги и не имело возможности реализовывать социальные программы в разных областях.

Подводя итоги тому, что я говорил, хотелось бы сделать несколько выводов. Первый заключается в том, что в начале реформ никто не знал, как это делать, потому что в мировой практике не было ничего подобного. Поэтому многие вещи неминуемо делались путем проб и ошибок, и иначе было нельзя. Другое дело, на мой взгляд, степень радикальности, идеологизированности, отсутствие учета российской специфики и упование на то, что за образец нужно взять западную модель, — вот это было безусловной ошибкой реформаторов.

Страна неоднократно стояла на пороге гражданской войны. То, что мы ее избежали, — безусловно, наше счастье и отчасти заслуга руководства страны во главе с Ельциным. Этот человек благодаря своей решительности и готовности брать на себя ответственность, заслуживает уважения. В решающий момент оказывалось, что многие убегали в кусты. Часто вроде бы все замечательно говорят, а когда что-то нужно делать, встать перед всеми и сказать: «Я готов взять на себя ответственность!», они исчезают.