Каждый уважающий себя российский регион, город и даже район имеет свой герб и флаг. Какие-то из них прошли сквозь века, какие-то появились совсем недавно. На одних изображены традиционные геральдические животные, на других — динозавры, научные символы, да мало ли что еще. предлагает в первый майский выходной проверить, сможете ли вы отличить российские гербы и флаги от немецких, финских, африканских или фэнтезийных.
В подмосковном Сергиевом Посаде с «Учителем года — 2012» Александром Демахиным не продлили контракт в гимназии имени Ольбинского, где он много лет преподавал мировую художественную культуру (МХК) и ставил спектакли с учениками. Это совпало с попыткой Демахина баллотироваться в городской совет депутатов от партии «Яблоко». В день подачи документов в здании горадминистрации прошел одиночный пикет, участник которого обвинил Демахина в пропаганде гомосексуализма из-за театральной постановки двухгодичной давности. В беседе с «Лентой.ру» Демахин рассказал о тайном смысле своих постановок и о том, зачем ему понадобилось идти в политику.
«Лента.ру»: Расскажите подробности вашего увольнения.
Демахин: В моей записи в Facebook от 1 августа нет ни слова об увольнении. Я совместитель, работаю по срочным трудовым договорам. 31 мая они заканчиваются, а 1 сентября заключаются новые. Недавно мне пришло письмо от директора гимназии Ольги Филимоновой. Она дала мне понять, что есть указание сверху не заключать со мной новый контракт, не объясняя причин. Официально это и не требуется.
А основное место работы у вас где?
Работал помощником художественного руководителя в Большом драматическом театре Товстоногова, вел там образовательные проекты.
И вся эта ситуация с нежеланием продолжать с вами сотрудничать совпала с попыткой выдвижения в депутаты?
В городской совет депутатов. Выборы пройдут 10 сентября. Я выдвигаюсь от партии «Яблоко». 3 августа я официально стал кандидатом, после того как мои документы рассмотрели в территориальном избиркоме.
Эта ваша первая попытка заняться политикой на местном уровне?
Я был членом районной Общественной палаты и сам вышел из нее некоторое время назад. Это было связано со степенью ее эффективности. Я понял, что мое присутствие там ничего не дает. Хочется больше ответственности, иметь право голоса при решении каких-то вопросов. Совет депутатов ближе к непосредственному управлению.
Судя по последним новостям, вы остаетесь в гимназии?
После нескольких публикаций в СМИ к делу подключился областной министр образования, и в горадминистрации заявили, что меня никто увольнять не собирался. Я написал заявление о приеме на работу и отдал его в секретариат. Так что 1 сентября выйду на работу преподавать МХК, как и прежде. Интересно, что о реакции управления образования я узнал из СМИ, а не от них самих, хоть и нахожусь с ними в одном городе, в зоне досягаемости.
Что вы можете рассказать о проблемах с постановками «Дом на краю света» по Майклу Каннингему, где, как говорят, действующие лица — гомосексуалисты, а также «Малыш и Карлсон, который живет на крыше»? Один священник назвал это «театрализованной пропагандой подросткового секса».
Это было два года назад. И эта история, на мой взгляд, связана не столько с творчеством. Я тогда находился в Общественной палате. И, похоже, кому-то это было не по душе. Мне лично никто не звонил, шли какие-то письма в разные ведомства. Хотя уверен, что следует сначала с человеком поговорить, а потом уже куда-то на него жаловаться.
А вообще, я театром занимаюсь не первый день, и у нас особенно в последние годы возникает много сложных ситуаций, конфликтов, недопонимания. В случае с «Малышом и Карлсоном» я это даже предвидел. Районное управление образования попросило представить эту постановку в городе. Я им ответил, что, на мой взгляд, спектакль сложный и могут возникнуть проблемы с его восприятием вне гимназической жизни. Отослал видеозапись. Но спектакль все равно выставили, а затем высказали претензии. И я старался по каждому спорному режиссерскому решению дать пояснения.
Была ли все же в этой работе некая борьба за права лиц нетрадиционной сексуальной ориентации?
Я не увидел там того, что так людей задело, таких устремлений, которые мне приписываются. Но я обратил внимание на позицию своих оппонентов и в следующих своих работах, тем более показанных публично, я уже стремился делать так, чтобы не вызывать прежних вопросов.
Ведь если бы речь шла о творческом коллективе взрослых людей, то это одно дело. Но у меня занимались дети, и подставлять их под удар было бы неправильно.
Что это за история с пикетом под лозунгом «Нет содомии в сердце православия» против вашего выдвижения на выборы? Вы знаете, кто стоит за этим?
На видео человек прикрывает себе бумажками лицо, но если вы приглядитесь, то увидите, что вокруг него ходят люди из других предвыборных штабов. Это наводит на определенные мысли, как и сам факт того, что этого человека впустили в здание администрации в тот самый момент, когда я подавал заявку.
Этого пикетчика на видео спрашивают, против кого и чего именно он протестует. Он неправильно называет фамилию и не может обозначить конкретные факты, которые его так возмутили.
Вы родились и всю жизнь провели в Сергиевом Посаде, чем вы здесь занимаетесь еще, кроме преподавания в гимназии?
Я здесь родился, учился и работаю. Но, кроме этого, работаю в Москве и Санкт-Петербурге. В Сергиевом Посаде у меня в последнее время было два больших дела: преподавание в гимназии и арт-кафе «Вишневый сад», где я арт-директор. Это частная площадка, занимающаяся организацией и проведением различных культурных событий в городе: концертов, спектаклей, кинопоказов. Здесь много кто был за два года ее существования из значимых для российской культуры людей.
Ваш город считается столицей православия. Тут находится резиденция патриарха Кирилла. Сотни тысяч паломников прибывают сюда к мощам преподобного Сергия Радонежского. Говорят, в Сергиев Посад перебираются из Москвы особенно воцерковленные семьи. Вы верующий? Как вы оцениваете превращение советского Загорска в православный центр?
Я человек крещеный, православный, но это мое внутреннее дело, то есть неистовым верующим я не являюсь.
Убежден, что Свято-Троицкая Сергиева лавра — это достояние России и всего мира. Но я считаю центром православия лавру, а не весь город. Вот в чем особенность моей позиции. Сам же Сергиев Посад, в светской своей части, должен быть достойным и самодостаточным субъектом, а не просто придатком монастыря. Это то, над чем я пытаюсь работать в образовательной и культурной сфере.
Многие с подачи СМИ воспринимают нападки на режиссеров Кирилла Серебренникова, Алексея Учителя и на вас как звенья одной цепи. Что вы по этому поводу думаете?
Я не хотел бы ставить себя в один ряд с названными вами людьми. Прекрасно понимаю разницу масштабов. То, что с ними происходит, вызывает у меня печаль. Хочется сказать, что культура — это не пропаганда. Если человек о чем-то говорит, то это не значит, что он это поддерживает сам и пропагандирует. Вопрос, насколько талантливо и профессионально он все делает.
Творчество — это способ осмысления истории и сегодняшнего дня, нашего общества. Это еще и повод о чем-то поспорить, обсудить. Мне, в принципе, кажется, что фильмы и спектакли — не самые больные вопросы сегодняшней жизни.
Вы идете на выборы от «Яблока», а насколько велика поддержка этой либеральной партии в Сергиевом Посаде?
Известная особенность маленьких городов в том, что все друг друга знают. Если кандидат идет от какой-то партии, то это говорит о его взглядах, но здесь люди голосуют за конкретного человека, а не за абстрактный образ представителя партии. Поддержка, думаю, такая же, как и в других похожих по численности и структуре городах. Не очень большая, но стабильная. Вместе со мной партия выставила на городские выборы 15 кандидатов (всего в совете депутатов 25 мест). Конкретно в моем округе у меня два конкурента-однопартийца.
С чем вы идете в совет депутатов, чего хотите добиться?
Меня больше волнуют вопросы культуры. Я считают, что у города есть большой потенциал и много частных инициатив достойны поддержки. Это моя предполагаемая специализация. А еще есть общие для совета депутатов вопросы, требующие внимательного рассмотрения и разрешения. В этому году баллотируется много приличных людей, чтобы принимать там разумные решения.
Но зачем нужно было давить на вас через школу?
Возможно, это связано с тем, что сейчас решается вопрос об административной форме Сергиева Посада. В области обозначилась тенденция по объединению городов и поселков, муниципальных образований. Я не поддерживаю это.
Считаете ли вы себя борцом? Не жалеете о том, что написали в Facebook? Ведь тот ваш пост вызвал скандал.
Нет, борцом я себя не считаю. И я не ожидал столь бурной реакции на простую публикацию в соцсети. Просто я понял, что мне не придется больше работать в той гимназии, которой многое было мною отдано. И я счел нужным поделиться своими мыслями и эмоциями с друзьями и учениками. Там только констатация факта и мое сожаление. Никаких призывов.
А как вы оценили волну поддержки от незнакомых людей?
Я приятно удивлен. Если столько людей на эти события реагируют, то и мне нужно соответствовать их реакции. Теперь я чувствую больше ответственности перед другими.
Вы же понимаете, что сейчас вы переходите с позиции свободного творческого человека на позицию политика, хоть и местного. А значит, придется вступать в компромиссы, интриги, союзы и так далее.
Я искренне не намерен играть в эти игры. Может, я наивен. Если будет так, как вы говорите, то я от политики откажусь. Все-таки творческие и образовательные проекты мне важнее.
Как восприняли историю с вашим увольнением ученики? Не было у них порывов пикетировать администрацию и тому подобное?
Высказывали разные мысли. Мне было приятно слышать выпускников, рассказавших о важности каких-то наших совместных проектов. Устраивать митинги с их помощью я ни в коей мере не собирался и никого провоцировать не хотел.
Какие сейчас дети, чем отличаются от предыдущих поколений?
В чем-то инфантильные, в чем-то более продвинутые. Главное, найти к ним подход, подобрать ключи. Тогда работать очень интересно.
Другое дело, что есть общие для общества тенденции, которые отражаются и на детях. Когда видишь, что некоторые из них готовы оправдать Сталина за репрессии и массовые убийства ради спокойствия в стране… Я не мог себе представить подобной позиции у подростков в 90-е годы. Для меня это звоночек. Значит, на какие-то ценностные ориентиры надо обратить внимание в работе с ними.
Если взрослые сегодня не могут разобраться в ситуации, что говорить о детях? Вот пару лет как появилась формулировка «оскорбление чувств верующих», и у меня прямо на уроке разгорелся конфликт между теми, кто с ней согласен и кто — нет. Мы говорили о средневековой культуре и архитектуре. Я пытался и пытаюсь сделать все для того, чтобы носители полярных позиций могли слушать друг друга и мирно разговаривать.
Вам предложили остаться в гимназии, но если не получится или не захочется, то вы продолжите работу со школьниками в других образовательных учреждениях?
У меня много вариантов, и я успел получить массу предложений за те два дня, что прошли после публикации моего поста в сети. Всех благодарю за это.
Каким образом комсомол стал кузницей кадров для бизнеса? Почему организация, призванная воспитывать молодежь в духе идей коммунизма, погрязла в бюрократии и формализме? Обратившись к экспертам и историческим материалам, «Лента.ру» проследила, как постепенно деградировал ВЛКСМ, трансформируясь в советский бизнес-инкубатор.
«Я знал людей, работавших в ЦК ВЛКСМ в 1950-1960-е годы, у них даже мыслей не было о том, чтобы дать взятку или принять от кого-то какой-то подарок. Они работали для народа, за идею. Именно их неподкупность обеспечивала стабильность в стране и стабильно высокий рост экономики», — рассказал «Ленте.ру» социолог Андрей Возьмитель.
Однако потом, по его словам, в кадровой политике сменились приоритеты. Специалисты-фронтовики ушли, и их места заняли недалекие молодые люди, лояльные власти и потому несменяемые. «Принцип номенклатурного роста был такой: для продвижения по карьерной лестнице необходимо пройти аппаратную работу в комсомоле и иметь соответствующее образование», — пояснил социолог.
В результате к концу 1960-х — началу 1970-х годов комсомол превратился в бесполезную организацию. Он не организовывал молодежь, не вдохновлял на трудовые подвиги, а занимался разгоном стиляг, футбольных болельщиков и поиском выбывших без снятия с учета. «На этой имитации деятельности вырастали совсем другие люди», — сокрушается Возьмитель.
Все это, по его мнению, так или иначе привело к закономерному итогу: развалу Советского Союза. Действительно, ВЛКСМ, служивший кузницей кадров для КПСС, к концу 1980-х годов стал бессмысленной номенклатурной структурой, из руководства которой, однако, вышли предприимчивые молодые люди, составившие впоследствии бизнес-элиту современной России.
Конечно, рассуждения Андрея Возьмителя о том времени, когда он был молодой, а трава — зеленой, выглядят немного наивными. В реальности проблемы возникли в комсомоле почти сразу после его основания.
Участники II съезда РКСМ уже в 1919 году, когда в стране шла Гражданская война, были озабочены увлечением ЦК организации «циркулярными методами руководства». А к моменту окончательной победы Красной армии ситуация только ухудшилась. Делегаты III съезда, состоявшегося в 1920 году, говорили о бюрократизации, «измельчании работы» и отрыве от масс. Еще через несколько лет участники очередного съезда клеймили «косность и рутину» в работе организации.
Сворачивание НЭПа в конце 1920-х годов еще больше усугубило эту проблему, хотя предполагалось, что формализм и бюрократизация непременно исчезнут вместе с другими пережитками буржуазного образа жизни. Во-первых, активные люди, потеряв возможность «сравнительно честно» заработать на хлеб с маслом и желательно с икрой, обратили внимание на госслужбу и партийные структуры. Как известно, лояльность госчиновников и партаппарата всегда покупалась льготами, спецпайками и прочими привилегиями. Понятно, что построение коммунизма и достижение всеобщего равенства этими людьми не воспринимались как приоритетные задачи. Главное — обеспечить стабильность системы и своего положения в ней. Бюрократические методы подходили для этого лучше всего.
Во-вторых, борьба с любой частной инициативой и укрепление административно-командной системы лишали рядовой состав организации какого-либо энтузиазма. Все, что от них требовалось, — это имитация деятельности и подготовка отчетов о проделанной работе. Так было и в послевоенное время, и никакие «работавшие за идею фронтовики», конечно, не могли ничего изменить.
Не замечая реальных процессов, происходящих в молодежной среде, и течения времени как такового, руководство комсомола пыталось подогнать общество под закостеневшие идеологические принципы.
«Молодые люди с прическами «под Тарзана», одетые как попугаи так называемые стиляги разгуливают по центральным улицам Москвы, Ленинграда, Тбилиси, Еревана и других крупных городов. Они проводят ночи в ресторанах, смущая девушек… Комсомолу приходится объявить беспощадную и решительную войну против всех типов стиляг», — заявлял на XII Всесоюзном съезде ВЛКСМ первый секретарь ЦК организации Александр Шелепин.
Как отмечает в своей статье историк Глеб Ципурский, после смерти Сталина, когда власть во главе с Никитой Хрущевым взяла курс на преодоление культа личности, демократизацию и открытость миру, в страну начала просачиваться информация о западном образе жизни, и молодежь ее охотно впитывала.
Казалось бы, новое руководство СССР должно было мягче к этому относиться, однако во второй половине 1950-х годов была развернута борьба со стилягами, в которой ведущую роль играл комсомол. Вероятно, именно тогда ВЛКСМ полностью оформился как организация, противостоящая всему новому, тому, что не вписывается в идеологические догмы, сформулированные в первые годы советской власти.
По словам историков Анатолия Слезина и Артема Беляева, в 1950-е, несмотря на неоднократно звучавшие на съездах призывы к самокритике и внутренней демократии, организация, по сути, осталась такой же. Нельзя сказать, что энтузиазма совсем не было — отдельные активисты пытались проводить необходимые реформы, однако очень редко доводили их до конца.
«Обычными явлениями в работе комсомольских организаций были волокита, приверженность шаблонным, упрощенным методам. Полная подчиненность комсомольских функционеров партийным, их мелочная опека в отношении рядовых комсомольцев способствовали укоренению в стиле комсомольской работы чрезмерной осторожности», — пишут историки.
Хрущевская оттепель не сильно повлияла на догматизированное мышление большинства комсомольцев. Сохранялся страх перед системой, чему способствовал низкий уровень образования большинства рядовых членов организации. В этой атмосфере продолжала укреплять свои позиции аппаратная верхушка ВЛКСМ, которая пыталась выполнить решения съездов с помощью разносов и «накачек», превращая идеи самоуправления и самодеятельности в фикцию.
Когда страна вошла в эпоху брежневского застоя, комсомол окончательно утвердился в качестве практически обязательной ступени в жизни советского человека. Как отмечает в своей книге «Это было навсегда, пока не кончилось» антрополог Алексей Юрчак, большая часть молодежи вступала в организацию в 14 лет. Не то чтобы это было обязательным требованием, но считалось само собой разумеющимся. В вуз некомсомольца просто бы не приняли. К началу 1980-х годов примерно 90 процентов выпускников школ были комсомольцами.
О том, насколько рутинной и бессмысленной была работа секретарей ВЛКСМ низшего звена, свидетельствует пример, который приводит Юрчак. Некий Андрей в 1981 году стал комсоргом одного из научных отделов НИИ. Эту должность до него занимал его друг Александр, перешедший в райком комсомола.
Перед первым отчетным собранием Андрею надо было составить доклад, и он, не имея должного образования и подготовки, обратился за помощью к своему более опытному товарищу. Александр сказал ему: «Слушай, не ломай голову. Найди мой старый текст в архиве комитета и возьми его за основу. Что-то можешь оттуда скопировать. Остальное напишешь сам. Будут проблемы, я помогу». С тех пор Андрей всегда поступал именно так, ведь для него, как и для многих других, членство в комсомоле значило лишь одно: повседневную рутину, ничего больше.
Другой пример. Бывший комсорг школьной организации Маша, по ее воспоминаниям, старалась использовать в своих выступлениях «как можно больше избитых идеологических фраз». «Тогда учителя меня реже критиковали за недочеты в моей деятельности», — поясняла она.
Нельзя сказать, впрочем, что деятельность руководителей комсомольских ячеек не приносила никаких результатов — тем же Маше и Андрею удавалось вносить полезные инициативы, заниматься чем-то осмысленным, но скорее вопреки, чем благодаря самой организации. Они не подвергали сомнению социалистические идеалы, считая цели и задачи комсомола правильными, но все сильнее испытывали отвращение к формализму и бесконечной рутине скучных собраний, на которых выступающие повторяли стандартные речи, лишенные смысла.
Но именно из комсомола вышли первые в СССР легальные предприниматели, что и определило лицо постсоветской бизнес-элиты России. В далеком 1971 году молодежи, для которой катастрофически не хватало жилья, предложили самим строить для себя дома по системе хозрасчета. Так, при непосредственном контроле и участии местных комсомольских организаций возникли молодежные строительные кооперативы (МЖК). Потом на их основе были созданы строительные компании. В МЖК комсомольцы прошли неплохую школу бизнеса: в условиях хозрасчета им приходилось самостоятельно планировать бюджет организации, торговаться за дефицитные стройматериалы, вести переговоры с подрядчиками.
Другой формой комсомольского предпринимательства были центры научно-технического творчества молодежи (НТТМ), созданные по постановлению Совета министров СССР в 1987 году. Названию своему они не соответствовали — большей частью их участники закупали сырье по государственной цене и перепродавали его с наценкой кооперативам, производившим ширпотреб. Особенно прибыльной была торговля закупленными за рубежом подержанными компьютерами в рамках горбачевской программы информатизации страны. Кстати, печально известная компания «МММ» выросла именно из НТТМ и в первые годы после развала СССР занималась продажей компьютеров и периферии.
Как же получилось, что многие секретари комсомола стали преуспевающими бизнесменами? Предали ли они идеалы ВЛКСМ?
В октябре 1991 года, после того как на последнем съезде ВЛКСМ делегаты проголосовали за его роспуск, журналист газеты The Washington Post поговорил с этими молодыми предпринимателями, выяснив, чем они руководствовались и чего желали.
Как рассказывал один из комсомольских секретарей Александр Бек, 20 процентов московского бизнеса того времени было так или иначе связано с ВЛКСМ. «Менатеп», Кредобанк (первый советский банк, выпустивший кредитную карту) основали именно комсомольские активисты.
Один из руководителей комсомола Игорь Широков пояснял, почему это произошло: основной мотивацией для «пламенных коммунистов» всегда были деньги. «Я чувствовал, что зарабатываю слишком мало, — говорил он. — Мне казалось, что моя семья должна жить лучше (будучи членом ЦК ВЛКСМ он получал 500 рублей при средней зарплате 150-200 рублей — прим. «Ленты.ру»). Теперь то, сколько я зарабатываю, зависит исключительно от меня. Я получаю в несколько раз больше. На семью хватает, и живу я очень хорошо», — признавался Широков.
Почему же комсомольцам сопутствовал успех? Как говорил Александр Бек, все дело в «приватизации номенклатуры», конвертации политической силы в деньги. Что, разумеется, сопровождалось беспрецедентной коррупцией.
Статья завершалась словами Александра Зинченко, руководителя ликвидационной комиссии ВЛКСМ. В его кабинете на момент интервью все еще висел портрет Ленина, и репортер спросил бывшего комсомольского функционера — зачем? «Я принадлежу к числу тех людей, которые чтят прошлое своей страны, — ответил он. — Я не верю, что демократом можно стать за один день». Но, несмотря на это, Зинченко был готов к встрече с новым миром. «Сегодня каждый молодой человек просто должен — это его долг — учить законы предпринимательства, рынка», — говорил он. А его ассистент, ухмыляясь, добавлял: «Бизнес есть бизнес».
Организация, членство в которой было добровольно-обязательным, чьи идеалы не подвергались сомнению, действительно оказалась кузницей кадров — только не социализма, а капитализма. Все началось еще с конца 1920-х, когда несостоявшиеся нэпманы принесли в комсомол свое понимание общественного блага. А к закату СССР авангард ВЛКСМ составляли неглупые и предприимчивые молодые люди, отлично понимавшие, куда дует ветер. Этот ветер дул к большим деньгам.
Привычка ругать российскую медицину стала нормой. Больницы недофинансируются, врачей не хватает, знания и навыки провинциальных медиков зачастую остались в прошлом веке, а иной раз и вовсе отдают мракобесием. Принято считать, что здравоохранение если еще и осталось, то исключительно в столицах. В регионах же не лечат, а «держатся».
Редкие исключения воспринимаются как чудо. По средам в 22 часа на телеканале TLC выходит медицинское реалити «Спасая младенцев», снятое в Центре хирургии новорожденных Ивано-Матренинской детской больницы Иркутска. Руководитель Центра, главный детский хирург Сибирского федерального округа Юрий Козлов — оптимист, у которого стакан не пустой, а всего лишь пока не наполненный. В условиях полного безденежья сибирякам удалось создать клинику, куда сегодня приезжают перенимать опыт хирурги из Европы и Америки. «Лента.ру» поговорила с Юрием Козловым о том, возможен ли прорыв в российской медицине и где найти для этого силы и деньги.
«Лента.ру»: Врачи неохотно участвуют во всяких реалити — дескать, это отвлекает от работы и отнимает время. Почему вы согласились?
Юрий Козлов: А мы не сразу согласились. Предложения поступали и раньше. Просто поняли, что это важно сделать, чтобы поднять престиж профессии медицинского работника. Врачи действительно не любят лишнего внимания, журналистов не жалуют. Но если мы хотим, чтобы люди о нас знали, нормально относились, необходимо рассказывать, просвещать, объяснять. Если есть какие-то достижения — обязательно нужно о них говорить. Чтобы народ знал, что Иркутск — не просто какой-то далекий городок, где кроме Байкала нет ничего. Мы хотели показать, что в Сибири медицина обладает высокими стандартами. По оценкам коллег, Иркутск — мекка детской хирургии.
Мекка для российских регионов?
Наша страна достаточно мала — всего лишь 135 миллионов человек. Мир гораздо больше. Сейчас у меня в кабинете идет ремонт, а то я бы вам показал портреты людей, которые к нам приезжали. Это известные европейские и американские хирурги. Они не были в Москве, а нашу страну знают исключительно по Иркутску и Байкалу. Многие из них открыто заявляют, что наш Центр хирургии новорожденных — один из самых продвинутых в мире.
В этом году осенью мы обновили цифровое оборудование в наших операционных. Мониторы стали транслировать трехмерное изображение человеческих органов. Все управляется сенсорами. Чтобы изменить цвет, увеличить картинку, достаточно провести пальцем в воздухе. Такой аппаратуры пока больше нет не только в нашей стране, мало кто это может позволить себе и в зарубежных клиниках.
Откуда деньги?
У нас большое количество спонсоров, партнеров, которым небезразлична наша больница. Она — визитная карточка здравоохранения Иркутской области. Кто откажется помочь?
Вам не кажется, что несправедливо, когда регионы бросают все средства на «визитные карточки», а остальные больницы и поликлиники спасаются как могут?
В России так заведено: многое держится на связях, личных отношениях. И в ближайшее время это не изменится. Поэтому нужно умело пользоваться этим. Мы ведь тоже начинали с нуля. Когда нас никто не знал, приходилось сражаться за каждый рубль. Я думаю, что за границей точно так же. Я одно время жил в Америке, работал, стажировался, и знаю, что там были детские хирурги, которые имели личные контакты с президентом — это помогало им решать рабочие проблемы.
Несколько лет назад вы получили звание «Лучший детский хирург России». За что?
За создание нового направления в медицине — минимально инвазивная хирургия новорожденных и младенцев. Во взрослой хирургии эта методика активно используется, а у новорожденных, из-за малого размера их тела, практически не применялась.
А ведь это особенно важно в случае младенцев. Хирург проникает в тело пациента с помощью микроразрезов диаметром три миллиметра и меньше. Через них в любую полость человеческого организма помещаются эндоскопические камеры. Они передают изображение на мониторы. Плюс к этому создана целая индустрия микроскопических инструментов. Пациент быстрее восстанавливается, получает меньше осложнений, практически не испытывает послеоперационной боли. В результате этих вмешательств через год-два не остается даже шрамов на теле. В нашем центре сейчас практически все операции эндоскопические, от полостных вмешательств мы постепенно уходим.
Кто-то перенимает ваш опыт в России?
Интерес к этому направлению велик, но у него немало противников. Главное препятствие — деньги. Лапароскопическая хирургия очень затратна. Операционная в Иркутске сегодня стоит несколько миллионов долларов — это много больше, чем «традиционная», даже самая укомплектованная.
Подготовка обычного хирурга и эндоскописта сильно отличается?
Не все врачи могут заниматься лапароскопическими операциями. В виртуальных играх на компьютере ведь тоже далеко не каждый может достичь хороших результатов. Первые наши малоинвазивные операции несколько лет назад длились очень долго, пока не набили руку. Время обучения, необходимое для выполнения той или иной эндохирургической манипуляции, — больше, чем для привычной полостной. То есть для того, чтобы за 30 минут выполнить эндоскопическую операцию, нужно провести 20 подобных. А для такой же операции методом открытой хирургии потребуется всего пять. Но я настаиваю, что будущее все же за малоинвазивными операциями. Этим способом сегодня можно выполнять 80-89 процентов хирургических вмешательств, в том числе и по экстренным показаниям. Польза для пациентов — однозначная.
Российские регионы сильно отличаются по качеству медпомощи?
Разница есть, конечно. Она обусловлена кадрами, технологиями, оборудованием. Но такие территориальные различия есть во всем мире. Приехав в Нью-Йорк, вы столкнетесь с тем, что не все местные врачи могут сделать такие же операции, как мы в Иркутске. Но, например, завернув в небольшой американский городок Денвер в штате Колорадо, вы увидите, что там живут и работают двигатели современной детской хирургии.
Вы намекаете, что детскую хирургическую школу двигает вперед провинция? Это мировая тенденция?
Могу назвать трех человек из маленьких городков, которые внесли существенный вклад в развитие детской хирургии. В том же Денвере живет Стив Ротенберг. Он там создал грандиозное отделение для новорожденных, которое сейчас известно во всем мире. Дэвид ван дер Зии из голландского города Утрехта с населением 300 тысяч на рубеже веков выполнил первые в мире операции с помощью минимальной инвазии. Кит Джорджесон, американский хирург из Бирмингема, штат Алабама, перевернул всю детскую хирургию: он буквально поссорился со взрослыми хирургами, которые ему говорили, что маленьких детей невозможно оперировать с помощью эндоскопа.
С чем связана провинциальная экспансия — не знаю. В большом городе славу найти гораздо проще, чем в маленьком. Возможно, поэтому в провинции у людей выше мотивация.
Документальный сериал, который сняли в вашей больнице, называется «Спасая младенцев». Многих спасли?
За 25 лет, которые существует наш Центр, мы пролечили порядка 17 тысяч человек. К нам сюда едут со всей страны, в том числе и из столиц.
Неудачи были?
Путь тернист. Начинали с высокой летальности. Но тогда во всем мире так было: погибало около 30 процентов новорожденных больных. А затем произошла революция в знаниях. И это привело к тому, что появились отрасли, которые позволили выхаживать самых тяжелых: интенсивная реанимация и анестезиология новорожденных. Появились новые способы лечения, которые позволили уменьшить травматическое воздействие хирургических операций на организм ребенка.
Сколько сейчас пациентов гибнет на операционном столе?
Связанной с хирургией летальности в раннем детстве сегодня практически нет. Главная причина неблагоприятных исходов — отсутствие действительно прогрессивных, революционных подходов в лечении, например, онкологических или наследственных заболеваний.
Многие врачи говорят, что медицина в России отстает от западной минимум на 30 лет. Согласны?
Не забывайте, что у нас были провальные 1990-е годы — практически потерянное время. А в это время на Западе все активно развивалось. До сих пор мы наверстывали упущенное. Получалось хорошо. Но вот сейчас опять настали не очень хорошие времена — из-за того, что в мире напряженная обстановка. Становится трудно устанавливать новые и поддерживать старые контакты с научным сообществом.
А с тем, что российские врачи плетутся в хвосте, не соглашусь. Не надо представлять, что у нас все плохо с медициной. У нас сильно изменилась материально-техническая база. Я сужу о медицине, ориентированной на раннее детство. Перинатальные центры есть практически в каждом регионе. Их наличие сделало гораздо больше, чем акушерство и гинекология за всю историю своего развития. Есть много людей, которые на самом деле хотят, чтобы все улучшалось. Мы в Иркутске продвигаем в жизнь лозунг: «Один мир — одна хирургия». Это значит, что не должно быть американской, российской, немецкой хирургии. Лучшие достижения медицины должны принадлежать людям независимо от их гражданства.
В плане хирургии младенцев россиянам доступны любые передовые технологии?
Не все, но многие. Сегодня в России практически не делают внутриутробные операции. Есть некоторые заболевания — например, spina bifida (расщепление позвоночника), где результаты хирургических вмешательств, сделанных неродившимся детям, на несколько порядков лучше: у них появляется шанс вести практически нормальный образ жизни. В России этот порок корректируют уже новорожденным. В этом случае большая вероятность, что ребенок не сможет ходить, у него возникнет ряд других осложнений. Следующим летом в Иркутск на ежегодный международный конгресс «Звезды детской хирургии» приезжает профессор Алан Флэйк из США. Он в этом вопросе специалист номер один. С помощью американского коллеги мы хотим оценить свои возможности во внутриутробной хирургии и запустить этот новый для нас проект.
Если у нас все прекрасно с медициной, почему по центральным каналам собирают деньги на лекарства и операции?
Если вы включите в Америке телевидение, то на разных местных каналах, а может, и национальных увидите объявление, что какая-то семья ищет деньги, чтобы сделать операцию ребенку или взрослому. В этом нет ничего плохого. Это потребность образованных и интеллигентных людей — помочь страдающим.
Простые россияне, не говоря уже о чиновниках, мечтают лечиться за границей. То есть отечественным врачам не доверяют.
Да. Но здесь и сейчас мы ломаем эти стереотипы. У меня было немало случаев, когда прооперированные больные ехали в Германию, чтобы проконсультироваться, все ли правильно им сделали здесь. И немецкие врачи удивлялись, что в Сибири такая хирургия. В Германии до сих пор не выполняют некоторые эндоскопические операции, которые мы практикуем.
Количество детей с аномалиями растет?
Есть определенная сезонность. Не знаю, с чем это связано, не находит никто в мире этому объяснения. Рождаемость пациентов с аномалиями увеличивается в весенне-зимние месяцы. В Иркутской области есть ряд производств, которые делают выбросы вредных веществ. В городах, где расположены эти предприятия, — Шелехов, Братск, Ангарск, Усолье-Сибирское — самое большое количество пациентов. Но тенденция, что индустриальные города лидируют по детским порокам развития, — общемировая.
С чем чаще всего сталкиваетесь?
Патология номер один — заболевания желудочно-кишечного тракта, затем идут аномалии мочевыводящей системы, пороки развития органов грудной клетки. Все остальное чуть реже. Новые перинатальные технологии, хирургия новорожденных раздвинули рамки жизнеспособности детей. Сейчас выхаживают 500-граммовых младенцев, родившихся на 22-23 неделе беременности. Не всегда это хорошо. У недоношенных своя специфика болезней, которые могут привести к серьезной инвалидности.
Вам не кажется, что врачи такими вмешательствами меняют генетику нации? Природа отбраковала этот плод — вы его спасли.
Это все вопросы врачебной этики. И самый главный из них — есть ли границы помощи, которую ты должен оказывать. Нужно понимать, что существует ряд заболеваний, которые не имеют перспектив. Например, пациенты с тяжелыми генетическими пороками Эдвардса, Патау. Выживаемость в среднем тут — год жизни. Но если у малыша кроме основной патологии обнаружится еще какая-то болезнь, которую можно скорректировать хирургически, с позиций гуманности вы должны это сделать. А затем уже природа сама распорядится, как с этим ребенком быть: проживет он месяцы или несколько лет.
Но что если продлеваются страдания, а не жизнь?
Это глубокая тема, которую, наверное, не стоит обсуждать врачу-хирургу. Нужно садиться в один круг с философами и думать, находить ответы на вопросы, что есть жизнь, где ее предел и может ли человек во все это вмешиваться.
Как врач я буду делать все для того, чтобы пациент жил. Но есть большая разница между детьми и взрослыми. Продление жизни у взрослого на терминальной стадии рака и у младенца — совершенно разные вещи. И не надо забывать, что медицина постоянно шагает вперед. То, что мы научились делать сегодня, вчера еще казалось невероятным. Совсем недавно от многих патологий умирали или получали тяжелую инвалидность. А сейчас, если такому ребенку вовремя помочь, он ничем не отличается от здоровых сверстников.
О каких болезнях идет речь?
Таких диагнозов очень много. Взять хотя бы атрезию пищевода, то есть его непроходимость. Ребенок не может глотать, не в состоянии есть. Если ему не помочь — через несколько дней он умирает. Первые операции у таких пациентов были выполнены в Америке в 1941 году, в России — в 1956 году. И для пациента, и для врача эти манипуляции были достаточно непростыми. А потом появилась эндоскопия. В Америке малоинвазивное вмешательство на пищеводе у новорожденных сделали в 2000 году, в Европе — в 2008 году. В России это впервые внедрили в Иркутске в 2005 году. Сейчас мы говорим об этих операциях как о рутинных. Но на самом деле это уникальные хирургические вмешательства. Глобально во всем мире есть три человека, которые сделали больше ста таких операций. В Москве — профессор Александр Разумовский, в Польше — профессор Дарек Патковски и мы в Иркутске.
Многие хирурги верят в чудеса. В вашей практике они случались?
Постоянно возникают моменты, которые рационально, с помощью науки, сложно объяснить. Иногда что-то делаешь и понимаешь: все, возможности исчерпаны, это конец. Но происходит какое-то спонтанное явление — и выход сам собой находится. Естественно, такой шанс — это одолжение подготовленному человеку. Однажды мы оперировали девочку. В самый ответственный момент вдруг произошел разрыв крупного сосуда. Началось обильное кровотечение. Поймать в крови сосуд и наложить клипсу — из разряда невозможного. Была только одна попытка, лишь одно точное движение могло спасти ребенка. И у нас все получилось. Разве это не чудо?
Вам не тесно в Иркутске? Почему не уезжаете — все же за границей возможностей для профессионального роста больше?
У меня была возможность остаться в Германии и в Америке, где я учился и работал. Звали в столичные города. Но все мы, живущие в Иркутске, сибирской породы. Когда после Сибири попадаешь в условия столичных городов, становится сложно. Понимаешь, что тебе там неуютно. У нас в Сибири совершенно иные люди — принципиальные, честные и порядочные. Хотя соблазн работать в больших городах всегда существует.
Несмотря на усиление дисциплины в Госдуме, зимние каникулы депутатам разрешили отгулять. Хотя некоторые избранники и пытались оставить без традиционных новогодних и майских праздников не только себя, но и всех россиян. О том, как менялась длина каникул, почему россиян хотят оставить без них и зачем депутату 42 дня отпуска — в материале «Ленты.ру».
21 декабря депутаты Госдумы седьмого созыва провели последнее в 2016 году пленарное заседание. Избранники остались без традиционного для шестого созыва новогоднего капустника, вместо этого в предновогоднюю неделю прошли заседания комитетов и собрание парламентариев России и Белоруссии. Но каникулы, так уж и быть, им оставили, несмотря на то, что звучали идеи вместо выходных вплотную заняться законотворчеством.
И парламентский, и народный календарь отпусков законодатели меняли неоднократно. В 1992-2005 годах в России нерабочими были вообще только 1 и 2 января. В 2004 году стране подарили десять январских выходных, объединив по западному образцу Новый год и Рождество и урезав майские праздники. При этом День труда и День Конституции тогда сделали рабочими днями.
Через восемь лет по инициативе Владимира Путина, занимавшего тогда пост премьер-министра, праздничный календарь опять изменили: теперь январские каникулы длятся примерно неделю, а оставшиеся дни перераспределяются на май, когда отмечается 1 Мая и День Победы. Инициативу объяснили заботой о нации: затянутые рождественские каникулы «тяжеловаты для здоровья».
Депутаты не раз выражали озабоченность тем, что рабочим днем остается 31 декабря, когда все уже готовятся к празднованию и не особо настроены трудиться. Законопроект о том, чтобы сделать канун Нового года выходным, на рассмотрение Думы вносил лидер справороссов Сергей Миронов, а в прошлом году его инициативу и сенатор Валерий Рязанский.
Пока одни хотят помочь россиянам спокойно готовиться к празднику, другие требуют упразднить каникулы вообще. Думская фракция ЛДПР год назад предложила оставить только три нерабочих праздничных дня в году: 1 января — Новый год, 9 мая — День Победы и 12 июня — День России.
Слишком долгие каникулы для обычных россиян чреваты «глобальной пьянкой», объяснял недавно депутат фракции ЛДПР Вадим Деньгин. «Ну а что еще делать? Ходить на елки — ну, они уже , в гости — и они надоели, есть салаты — от них уже тошнит, потому что старые», — говорил он.
Вместо того, чтобы гулять всей страной, лучше дать россиянам дополнительно 10 дней отпуска — пусть выбирают сами, когда им отдохнуть, подчеркивали авторы законопроекта об упразднении каникул. Тем более, что из-за затяжных январских выходных российская экономика теряет до трех триллионов рублей.
Но увеличить отпуска для обычных россиян с 28 до 38 дней законодатели так и не решились. У самих депутатов, однако, они еще продолжительнее — по 42 календарных дня. Удлиненные каникулы, помимо депутатов и сенаторов, полагаются, например, педагогам, специалистам, работающим с химическим оружием, и вахтовикам.
До 2005 года депутаты гуляли еще дольше — целых восемь недель. Урезать депутатский отдых до 28 дней, как у рядового избирателя, депутат заксобрания Петербурга Андрей Анохин. «Права и гарантии, предоставляемые федеральным законом членам Совфеда и депутатам Думы, призваны служить публичным интересам, обеспечивая повышенную правовую охрану личности парламентария. Но не должны перерождаться в личные привилегии», — пояснял законодатель. По его мнению, это позволило бы сэкономить бюджетные средства в условиях кризиса (отпускные депутата начисляются из расчета ежемесячной зарплаты примерно в 384 тысячи рублей).
Идея, однако, не прошла. Зампред комитета Госдумы по труду Михаил Тарасенко тогда объяснял: да, у депутатов отпуска несколько завышены, но и день у них ненормированный. По словам парламентария, многие избранники вообще не используют полностью положенный им отпуск, а во время каникул усиленно трудятся в регионах.
Отгулять весь отпуск разом обитатели здания на Охотном ряду все же не могут. В начале декабря депутаты порядок работы на время весенней сессии и установили себе коллективный отпуск с 1 по 15 мая (праздничные дни в 2017-м выпадают на 1 и 8-9 мая).
Зато летом они приготовились поработать примерно на 20 дней дольше: раньше весенняя сессия заканчивалась в начале июля, а в следующем году завершится в конце месяца. Помимо того, что летом продолжают поступать законопроекты, двухмесячное отсутствие для депутатов равноценно политической смерти, говорили по этому поводу в Думе.
Если свои каникулы депутаты иногда подрезают, то законопроекты о сокращении длины народного отдыха исправно отклоняются. Хотя либерал-демократ Деньгин уверен: если подобную инициативу внесет «Единая Россия», у которой в новой Госдуме 343 мандата из 450, она будет принята.
Пока, правда, как в партии парламентского большинства, так и в оппозиции, с удовольствием пользуются каникулами вместе с россиянами. Бывший прокурор Крыма Наталья Поклонская рассказала, что поедет на полуостров к родителям, ее коллега по ЕР Виталий Милонов на праздниках дома с многочисленными домочадцами: «Четверо детей, собака, пять кошек и еж». А лидер коммунистов Геннадий Зюганов обещал провести праздники в загородном доме в Снегирях и развернуть там полевую кухню.
