Уже позже Людмила Гурченко будет вспоминать о той встрече с Басилашвили так.
«Сначала я даже не знала, как его отчество. Первый кадр — зима, финал картины, мы где-то в Люберцах, холод, ужас, 28 градусов. Обоим хочется в уборную. А это ж поле голое, гора. Он с одной стороны пописал, я с другой. А к концу картины это был родной человек».
Интересно, но по сценарию, в первый же день съемок главные герои картины должны были и целоваться в кадре. Басилашвили настоятельно упросил режиссер убрать эту сцену, поскольку очень стеснялся. Рязанов сначала упирался, но потом сама Гурченко помогла ему немного переписать сцену, и страстного поцелуя уже немолодых героев фильмы мы так и не увидели.
Для Олега Басилашвили самыми трудными были сцены съёмок в колонии. Ведь его снимали рядом с настоящими зэками, которых пригласили сняться в массовке.
И их очень бесило, что этот упитанный московский артист пытается изобразить в кадре «своего». Бывали дни, когда актер проводил в колонии по 12 часов в сутки…
