ИнфоЛюберцы – 08 фев. Движению люберов конца 1970-х годов в нынешнем году исполняется 40 лет, сообщает городской сайт ИнфоЛюберцы со ссылкой на общероссийскую газету «Моя Семья».
«Сорок лет исполняется молодежному движению люберов, зародившемуся в нашем городе в конце 1970-х. Их боялись, над ними посмеивались, их ругали и им подражали. Зимой они носили ватники, туго подпоясанные армейскими ремнями, и ондатровые шапки, в более тёплые сезоны – вязаные шапочки и чёрные майки. И другая постоянная составляющая: сильные, накачанные тела, на которые всё это было надето», — говорится в сообщении.
Движение люберов вышло из культуризма, который в Советском Союзе не понимали, не поощряли, а нередко и бойко обличали в прессе. На негативное отношение властей к новому виду спорта, возможно, повлиял присущий ему нарциссизм. Одно дело – использовать накачанные бицепсы и трицепсы для производства чего-то материального: разгрузки вагонов или, скажем, для установления спортивных рекордов. И совсем другое – выходить на подиум в плавках и кокетливо играть намасленными мышцами перед публикой. Это считалось чем-то не мужским, непристойным.
Ещё повлияли западные публикации о советских бодибилдерах, где наших качков выставляли чуть ли не борцами с режимом.
Желающие нарастить красивые мускулы переместились в подвалы жилых домов. Обстановка в этих сырых и холодных помещениях была крайне аскетичной. Занимались на кустарно изготовленном оборудовании. Чтобы поднимать штангу, не задевая низкий потолок, иногда долбили в полу специальные ямы. К началу 80-х годов культуризм уже не преследовался, но и помощи ему государство не оказывало. А значит, процесс был бесконтрольным. Ну а когда здоровых мужчин с повышенным уровнем тестостерона не направляют в общепринятые рамки, эти мужчины неизбежно создают боевые структуры. Такова уж их природа.
Полуподпольные «бойцовские клубы» росли по всей стране, а ярче всех проявлялись именно в Люберцах. На это повлияло много факторов. И то, что город имел крепкие спортивные традиции, и то, что, прилегая вплотную к столице с её соблазнами и более высоким уровнем жизни, сам он был населён, в основном, пролетариатом. Люберецкая молодёжь имела возможность видеть столичную жизнь, но пользоваться её благами зачастую не могла и воспринимала модные столичные течения как выпендрёж и нарушение порядка. Люберы толпами ездили в Москву на разборки с представителями других молодежных движений. Именно там, в стычках с местными, они ощутили себя единым целым. А до этого в Люберцах было много разнокалиберных отрядов, состоявших из спортивной молодёжи. Молодёжь «качалась», загорала на песчаных карьерах, отрабатывала удары на спортивных снарядах, понемногу воевала друг с другом, с отрядами из других подмосковных городов, но всё это были обычные подростковые дела. Однако постепенно у люберецких бойцов родилась идеология, сплотившая их в организацию. И это была настоящая головная боль милиции, партийных и комсомольских органов.
Кстати, первый секретарь Люберецкого горкома партии, ныне покойный, К.Д. Калиманов лишился из-за люберов своего высокого поста.
В местных школах прошла волна классных часов, различных собраний, где обличалось движение люберов. Доходило до того, что родители и педагоги вообще запрещали подросткам ездить в столицу.
В начале 80-х вера в светлое коммунистическое будущее дала трещину. Среди молодёжи появлялось всё больше скептиков и последователей новых течений, приходивших, как правило, с Запада. Особенно быстро подобные тенденции развивались в столице. Периферия, естественно, в этом смысле отставала, была более консервативной. Люберцы близки к Москве географически, но при этом менталитет у города оставался в большей степени провинциальным. В результате Люберцы оказались как бы на переднем крае борьбы старого и нового. Причём «новое» часто оказывалось весьма неприглядным.
Например, в Москве того времени появились неонацисты – невиданное дело для страны, потерявшей 28 миллионов жизней в Великой Отечественной. И первое большое «сражение» между москвичами и люберами произошло именно на этой почве. 20 апреля 1982 года московские неформалы-нацисты решили отметить день рождения Гитлера на Пушкинской площади. Люберы, уже хорошо знакомые с московскими нравами, решили «устроить фашистам Сталинград». В этом им отчасти помогала московская милиция, воспринимавшая тогда спортивных, непьющих и антихулигански настроенных молодых людей как своих добровольных помощников.
Вот что рассказывает один из участников тех событий:
«Мы приехали на Пушкинскую. Здесь к нам подошёл человек в штатском – как потом выяснилось, подполковник МВД. Сказал: «Сейчас соберутся нацисты. Ребята, надо разогнать». Нас было человек семьдесят, не больше. Мы за углом встали. Он сказал: «Скорая помощь» пройдёт – можете начинать. Пожарка пройдет – закругляйтесь, разбегайтесь». Ну, когда «Скорая помощь» прошла – началось. А пожарку никто уже не видел и не слышал. Кто-то закричал: «Всё, машина прошла, расходимся». Какое там «расходимся»! Дрались, пока менты всю драку не оцепили и в автобус не стали всех кидать. А одному из наших сказали: «Так, ты стой у автобуса, своих отбирай».
Сшей мне, мама, клетчатые брюки…
Этот бой стал для люберов своеобразным крещением, после чего разрозненные отряды люберецких качков стали превращаться в организацию идейных борцов. Придумали они себе и своеобразную «униформу» — широкие клетчатые брюки.
С одной стороны, такая одежда не сковывала движения, с другой – позволяла легко отличить своих от чужих на поле боя. Так, ширина знаменитых люберских штанов позволяла их обладателю совершать любые резкие движения, а клетчатый рисунок показывал принадлежность к организации. То же было, например, с повязыванием шарфов поверх воротника, концами за спину. И в бою не размотается, и противник за конец не ухватит, и сразу видно, что свой. Даже само разговорное название «любера», короткое и энергичное, было удобно для созыва своих в критической ситуации.
Был у люберов и свой гимн:
«Родились мы и выросли в Люберцах,
Центре грубой физической силы.
И мы верим, мечта наша сбудется:
Станут Люберцы центром России…»
Поначалу люберы действительно старались поддерживать порядок. Скажем, футбольных фанатов или металлистов с панками били не только за необычный внешний вид, но и за плохое поведение. За крики в ночное время, за разбрасывание окурков, битьё пустых бутылок и т.д. Но потом, когда численность организации выросла, сами люберы всё чаще стали попадать в криминальные сводки. Это естественно. Во-первых, чем больше структура, тем её труднее контролировать, а во-вторых, вырастая, она начинает искать способы прокормиться.
В середине 80-х страна вступила в период гласности. Писавшие о люберах журналисты, возможно, и не ставили себе целью их популяризации. Но если раньше острые темы замалчивались, то теперь остроту и чернуху стали искать даже там, где ее и не было. Таким образом, с легкой руки «акул пера» движение люберов превратилось в жутковатую и могущественную организацию. Весьма агрессивную. В реальности же речь шла о противостоянии молодежных течений. В конце 80-х битломаны враждовали с металлистами, металлисты – с брейкерами, те и другие недолюбливали панков. После раскрутки люберов у всех неформалов появился общий враг, против которого надо было объединяться. Причём по сути это было объединением более сытой и продвинутой московской молодёжи против приезжих.
Из «неформалов» наиболее слаженный отпор организовали металлисты – субкультура, основанная на агрессивной мужественности. Вначале, когда это течение только пришло к нам с Запада, основную массу любителей «тяжёлого металла» составляли хлипкие длинноволосые подростки. Вскоре советские металлисты приблизились к западным образцам, а это означало, что кроме длинных волос, цепей и кожаных курток они обросли и мощной мускулатурой. Эта группа стала ядром антилюберецкой коалиции.
В ПТУ и школах распространялись воззвания, призывавшие в определённое время собираться на драки с люберами. В назначенные дни Москва превращалась в поле передвижения многочисленных молодёжных групп, которые через милицейские кордоны стягивались к местам столкновений, самым популярным из которых был Парк культуры имени Горького.
Из милицейских сводок 1988 года видно, что в молодёжных разборках в Москве принимало участие до 1000 человек. При этом жителей Люберец среди них было не более 15 процентов, остальные или подделывались под люберов, или являлись их противниками.
Постепенно известность люберов пошла на убыль. К 1990 году они стали немодными. Правда, многие качки перешли от подростковых игр к более серьёзным занятиям. В 1992 году люберецкие криминальные элементы были одними из самых авторитетных в московском регионе, но и здесь их могущество продолжалось недолго. Люберецкая группировка была разгромлена. Немало знаменитых люберов лежит на местном кладбище, кто-то сидит, кто-то уже вышел, кто-то бежал за границу. Некоторые бывшие люберы стали законопослушными гражданами, развили легальный бизнес, преуспели в нем. И теперь вспоминают бурную молодость с легким оттенком ностальгии. «Да, были люди в наше время…»
