Ремонт стиральных машин на дому.
Ремонт посудомоечных машин Люберцы, Москва, Котельники, Жулебино, Дзержинский, Лыткарино, Реутов, Жуковский, Железнодорожный. Раменское. 8-917-545-14-12. 8-925-233-08-29.
В воскресенье, 20 августа, молодежный лагерь «Таврида» в Крыму посетил президент России Владимир Путин. На этот раз он выделил время для того, чтобы обстоятельно пообщаться с молодыми режиссерами и музыкантами. Те основательно подготовились и сумели привлечь главу государства к продвижению своих проектов: буквально за полчаса Путин стал участником сразу нескольких рекламных кампаний.
Приезд Путина выпал на смену «Творческая команда страны», которую составили самые активные участники этого форума последних двух лет. Особо отмечалось, что итогом работы творческой команды должна стать постановка-мистерия «Маяки». В интродукции к ней, в частности, звучат такие слова: «Россия и есть справедливость / Лекарство от всякой лжи» и четверостишье «Владивосток и Выборг/ Питер и Таганрог…/ Россия сделала выбор/ И этот выбор — Бог!»
Первый заместитель главы администрации президента Сергей Кириенко, которому среди прочего показали резную икону, подготовленную в качестве подарка президенту, добрался в лагерь еще утром, но главный гость сильно задерживался. Ближе к вечеру, когда вертолет с Путиным наконец приземлился, режиссер спектакля-мистерии, срываясь на крик, запретил артистам чесаться. «Даже если очень хочется, не чешите! Это некрасиво», — строго наставлял он. Девушки в тонких, почти прозрачных туниках, которые должны были парить по сцене, нервно зачесались.
Впрочем, долгие приготовления себя не оправдали. Путин быстро осмотрел выставку поделок, заинтересовался иконой, дунул в детскую игрушку-свистульку и быстро перешел к общению с молодежью.
Первыми слово взяли режиссеры. Один из них рассказал, что готовит фильм о гениальном математике и затворнике Григории Перельмане. Денег режиссер не просил, он придумал маневр поинтереснее: предложил президенту написать рекомендательное письмо министру культуры. «Это очень приветствуется в ведомстве», — пояснил парень. Путин согласился и даже не пошутил о том, примет ли министр культуры его обращение к рассмотрению.
Путина смутило другое — то, что режиссер назвал Перельмана «удачливым» математиком. «Он талантливый, а не удачливый! Он же ничего не нашел, не за грибами ходил», — поправил он режиссера. И рекомендовал спросить у Перельмана разрешения на съемку. «Конечно! Но он ничего не будет подписывать!» — махнул рукой парень, видимо, уже наученный горьким опытом. Перебив президента еще пару раз, он получил от него долгожданное обещание прийти на премьеру фильма — то есть проявил предприимчивость, начав рекламную кампанию задолго до окончания съемок.
На этом раскрутка товаров при помощи президента не закончилась. Еще несколько ребят без особого смущения предложили Путину принять участие в продвижении их работ. Пару раз согласившись, Путин все же попросил больше его в рекламные кампании не вовлекать. «Больше ничего рекламировать не буду!» — охладил он предпринимательский пыл.
К взаимодействию его продолжили склонять уже по-другому: например, просили «пошире распространить» систему президентских грантов молодым режиссерам, а также ввести квоту на исполнение театрами сочинений молодых российских композиторов. Без квоты, по словам выступавших, не вырисовывался импульс для развития культуры. Идея Путина не вдохновила — он заметил, что введение такого норматива может забюрократить процесс, и предложил придумать другой способ популяризации современной музыки.
На волне этих настроений молодой архитектор попросил ни много ни мало разрешения на восстановление снесенных большевиками Чудова и Вознесенского монастырей в Кремле. Проект уже разработан и одобрен патриархом. «Мне идея очень нравится», — признался Путин. Сдерживает существенное «но»: мнение специалистов в области истории, археологии и архитектуры. Они в один голос просят не строить в Кремле новоделы. «Многие говорят — не надо трогать. Каким бы хорошим он ни был, на фоне древних церквей всегда будет смотреться как новодел», — объяснил Путин.
От архитектуры перешли к другим темам. Обсудили цензуру и «информационный беспредел», царящий на телевидении. Тут Путин вспомнил свое последнее общение с писателем Даниилом Граниным. Писатель жаловался на российское ТВ: вместо информации льется сплошной поток про воров и прочий криминал. Осуждать телевизионных начальников за неумение найти баланс Путин не стал (иначе эта фильтрация рано или поздно превратится в цензуру). На его взгляд, общество должно само выработать систему морально-этических ограничений, а государству от этого процесса следует отстраниться.
Сам президент главным в своей работе считает порядочность и любовь к тем, ради кого он трудится. «Без этого невозможно добиться никакого успеха, просто никакого», — сказал Путин, когда 22-летний руководитель симфонического оркестра, вместо того чтобы принять комплименты в свой адрес, решил сказать приятное президенту и назвал его руководителем самого большого в мире оркестра. «Си Цзиньпин — руководитель самого большого оркестра в мире», — поправил Путин. Сошлись на том, что наш оркестр расположился на самой большой площади в мире.
Ежегодно в последний понедельник марта в России отмечается День бездомного человека. Дата была учреждена благотворительной организацией «Ночлежка» и фондом «Нужна помощь» в знак солидарности с людьми, оказавшимися на улице. К трехлетию акции «Лента.ру» и «Ночлежка» запускают совместный проект и представляют трейлер документального альманаха о бедности и бездомности под названием «Грош». Несколько раз в месяц в течение года на наших сайтах и в YouTube будут выходить эпизоды сериала о людях, оказавшихся в сложной ситуации, — настоящий портрет нищеты в лицах. Первая серия будет доступна уже 27 марта. А накануне «Лента.ру» поговорила с руководителями санкт-петербургской и московской «Ночлежки» Григорием Свердлиным и Дарьей Байбаковой о масштабах проблемы, новом-старом «крепостном праве» и стереотипах, связанных с бездомными людьми.
«Лента.ру»: Что такое бедность и бездомность? Каковы их масштабы?
Григорий Свердлин: С глобальных вопросов начинаем…
Дарья Байбакова: Бедность — это некое экономическое, финансовое состояние человека, когда он не может позволить себе каких-то базовых жизненно важных вещей. Ему не на что есть, он не может платить за квартиру, не может содержать своих детей.
Надо понимать, что два эти понятия довольно сильно связаны. Бездомность — это предельное выражение бедности. И очень часто сегодняшние бедные — это завтрашние бездомные.
Свердлин: Если я не ошибаюсь, у нас только по официальным оценкам 22 миллиона человек находится за чертой бедности. Эти официальные цифры можно смело умножать в полтора-два раза. В России очень велики масштабы бедности, и текущая экономическая ситуация к оптимизму не располагает. Количество бедных будет только увеличиваться, а значит, количество бездомных тоже вырастет.
Как люди становятся бездомными? Сколько их в России?
Байбакова: «Ночлежка» уже 29 лет занимается помощью бездомным людям, и у нас есть статистика из 15 тысяч уникальных анкет. Согласно нашим данным, есть три основные причины бездомности.
Примерно треть становятся бездомными из-за трудовой миграции. Это когда люди, часто из небольших городов или депрессивных регионов России, приезжают в поисках работы в крупные города, где у них нет знакомых и каких-то социальных связей. Кому-то везет, кому-то не везет, а кого-то обманывают, и он оказывается на улице.
Причина бездомности еще трети людей — семейные конфликты. К сожалению, некоторые люди очень тяжело разводятся: муж оставляет все жене с детьми и уходит в никуда, часто на улицу. Родители выгоняют детей, дети выгоняют родителей…
Еще примерно 15-20 процентов — это жертвы мошеннических сделок с недвижимостью. Часто это выпускники детских домов, люди недостаточно финансово грамотные или одинокие старики, которых обманывают черные риелторы. Понятно, что следственные органы и наша полиция довольно мало обращают внимания на такие преступления, мало кто ими занимается.
Свердлин: Кстати, мы недавно собрали такую статистику, что 13 процентов бездомных — это выпускники детских домов.
Байбакова: При этом сам факт жизни в интернате не является предлогом для жизни на улице, но каким-то образом они [выпускники] распределены [в статистике] по разным причинам бездомности — в силу конфликтов с дальними родственниками или финансовой и юридической безграмотности.
А дальше есть небольшие проценты: кто-то освобождается из мест лишения свободы, а у него нет жилья, потому что родственники выписали его из квартиры; у кого-то жилье сгорело, или произошло наводнение. Но эти проценты существенно меньшие.
Свердлин: Когда я с финскими коллегами разговариваю, они мне говорят: «У нас в Финляндии 647 бездомных». Ну, эта цифра условная, я сейчас не помню точно (на самом деле в 2018 году Финляндия насчитывала 6500 бездомных — прим. «Ленты.ру»). Они спрашивают: «А у вас?» Я им говорю: «А у нас не то что с точностью до человека никто не считал, у нас даже с точностью до миллиона человек никто не знает, сколько их».
Мне приходилось слышать оценки от представителей МВД в каких-то интервью — то кто-то скажет, что один миллион бездомных, то кто-то скажет, что 3,5 миллиона. Я больше склоняюсь к тому, что это 1-1,5 миллиона человек, но на самом деле это пальцем в небо, потому что данным переписи в этом вопросе верить невозможно. Понятно, что переписчики не ходили по подвалам, чердакам, заброшенным зданиям, благотворительным столовым и так далее.
Когда «Ночлежка» говорит, что в Петербурге, по нашей оценке, от 50 до 60 тысяч бездомных, мы ориентируемся на официальную статистику смертности, согласно которой в Петербурге ежегодно фиксируется смерть примерно тысячи бездомных. Где-то 700 из них в официальной статистике именуются «лицами БОМЖ», и где-то 300 — это неопознанные, то есть тоже бездомные, за которыми никто не пришел, никто не опознал, и документов у них при себе не было.
В Москве официально ежегодно фиксируется смерть трех тысяч бездомных. Экстраполируя эти данные, мы делаем предположение (у нас нет твердой уверенности), что в Москве в два-три раза больше бездомных, чем в Петербурге.
Москву пока меньше знаем, а в Петербурге мы еще косвенно проверяем количественную оценку тем, что ежегодно мы помогаем 9,5 тысячи человек, если взять все наши проекты. При этом понятно, что к нам приходят далеко не все бездомные, потому что кому-то не добраться, кто-то не хочет, кто-то не знает.
По Петербургу у нас есть и другая статистика — количество госпитализаций, количество обморожений, количество людей, которые обратились в здравпункт при больнице им. Боткина. Это, надо сказать, единственное в городе место, где бездомные могут получить медицинскую помощь в тех случаях, которые не грозят потерей жизни.
Байбакова: Надо сказать, что обычно переход в состояние бездомности — это череда бед, которая случается одномоментно в жизни человека. Нет каких-то статистических данных, говорящих о том, что если доход человека ниже стольких-то [рублей в месяц], то он гарантированно станет бездомным. Здесь еще довольно сильно влияет окружение и внутренние ресурсы человека. Если человек растет в неблагополучной семье, у него слабые социальные связи и здоровье, он живет не в родном городе, ему куда сложнее справиться с теми бедами, которые на него сваливаются.
Что со статистикой соотношения количества богатых и бедных в России?
Свердлин: Честно говоря, не отслеживаем (эту тему — прим. «Ленты.ру»). На это уже нас не хватает. Такие данные есть у Минэкономразвития, и видно, что расслоение в обществе по доходам, к сожалению, только увеличивается.
На самом деле масштаб проблемы очень значительный, и относиться к ней нужно, конечно, серьезно.
По-хорошему, нужна федеральная программа помощи бедным и профилактики бездомности. Необходимо то, о чем мы давно говорим: менять российскую систему регистрации, которая, по сути, от советских времен досталась нам в наследство, а советским временам досталась в наследство, как мне кажется, от крепостного права. Это полный бред, что наши права даже не к нам привязаны, а привязаны к штампу о регистрации в нашем паспорте.
Нужна большая воля федеральных чиновников, чтобы менять систему регистрации и делать ее как в большинстве стран — не разрешительной, а уведомительной. То есть в других странах гражданин соответствующие органы уведомляет: теперь, пожалуйста, вот сюда присылайте почту и штрафы. А мы должны спрашивать разрешения по такому-то адресу прописаться.
Бездомные, например, могли бы получать эту регистрацию по адресам соцучреждений в определенном районе, где они находятся, и реализовывать свои права граждан России. А 92 процента бездомных — это российские граждане, которые, на секундочку, трудоспособны. И если бы всю эту систему удалось поменять, ввести так называемую третью форму регистрации, то мы бы гораздо точнее представляли себе, о каком количестве людей мы говорим. Было бы меньше проблем с трудоустройством, получением медицинской помощи и оформлением пособий.
«Домашние люди куда опаснее бездомных»
Какие стереотипы сегодня существуют вокруг бездомных?
Свердлин: Основные стереотипы такие: люди сами выбрали, сами виноваты. По нашей статистике, лишь 1-2 процента людей признаются, что бродяжничество им нравится. Но даже в этих случаях, когда появляется доверие между соцработником и бездомным, выясняется, что на самом деле этого человека родственники выписали из квартиры. Конечно, он не готов делиться такой информацией с малознакомыми людьми, поэтому говорит, что это его личный выбор. Ну, вряд ли человек в здравом уме предпочтет пребывать на улице 24 часа в сутки. Это все-таки очень тяжелая и опасная жизнь.
Если говорить, как этот и другие стереотипы появились, мне кажется, это очень понятный механизм психологической защиты. Признать, что все мы живем в довольно агрессивном и непредсказуемом мире, признать, что все мы находимся в ситуации незащищенности, действительно страшно. Поэтому проще говорить «ну, меня-то это коснется».
Мне кажется, что тот же механизм можно переложить и на другие проблемы. Например: изнасиловали — сама виновата, не надо было короткую юбку надевать. Или: раком заболел — наверное, заразился от кого-то воздушно-капельным путем. Это все абсолютно одного поля ягоды.
Еще, конечно, распространенный миф, что все бездомные — алкоголики, что они на самом деле пропили свое жилье. Это тоже совершенно не так. Да, среди людей, которые долго, месяцами и годами, живут на улице, много тех, кто обзавелся алкогольной зависимостью. Но алкогольная зависимость — это именно следствие бездомности, а не его причина.
Байбакова: Если человек живет на улице, в холоде продолжительное время, то, во-первых, алкоголь — это простой способ согреться. Во-вторых, это простой способ забыться и проще переносить тяготы такой жизни.
Свердлин: Есть еще стереотип, что бездомные — это какая-то опасность. На самом деле домашние люди куда опаснее. Если мы пороемся в памяти, то вспомним массу жутких историй, когда бездомного облили бензином и подожгли, или битами забили, а еще в Москве банда чистильщиков — 20 человек — зарезала сразу нескольких бродяг. Ни одной истории про то, как бездомные кого-то облили бензином и подожгли, я думаю, мы не вспомним.
Надо понимать, что бездомные — это люди, на которых более агрессивная часть общества вымещает какие-то свои страхи, неуверенность, неспособность распоряжаться собственной жизнью. «Зато я распоряжусь чужой жизнью».
При этом бездомные — люди как люди. Среди них есть добрые и злые, агрессивные и неагрессивные. Но это в первую очередь люди, которые заняты выживанием, которые стараются не попадаться лишний раз на глаза никому, включая полицию, которая за счет бездомных часто повышает раскрываемость.
В метро можно заразиться туберкулезом независимо от того, есть там бездомные люди или нет. Мы все, когда трогаем поручни в метро, скорее всего, с этой туберкулезной бациллой контактируем. Мир — довольно опасное место. Наличие в нем бездомных совершенно эту опасность не увеличивает.
Ну, скажем, у нас многие волонтеры годами контактируют с бездомными. Ни разу не было случаев заражений туберкулезом или каким-то другим заболеванием. И понятно, что ни один волонтер бездомными не был съеден.
Байбакова: Бездомные — это одна из самых стигматизированных категорий людей в России наряду с подопечными психоневрологических интернатов, ВИЧ-положительными и заключенными. Помогать бездомным сложно и по этой причине в том числе.
Спросите обывателя, среднего жителя России, какими он представляет бездомных людей, и он вам опишет какую-то темную однородную массу. С одной стороны, есть категория бездомных с большим стажем, которых мы видим у вокзалов и в метро. Это люди, от которых плохо пахнет; они ходят в грязной одежде, часто — в состоянии алкогольного опьянения. Но важно знать, что это просто вершина айсберга, которая заметнее всего.
Но огромное количество бездомных никто не отличит от обычных людей. Они выглядят как такие уставшие работяги, которые приехали из области на работу в Москву, к примеру. Бездомный человек не обязательно каждый день ночует на улице. Сегодня он разгрузил вагон, получил какие-то деньги и снял койку в общежитии. А завтра он помыл полы где-нибудь и снял на эти деньги комнату в хостеле. А послезавтра его друзья пустили к себе на диване или на кухне переночевать. А еще через неделю, так сложилось, что у него нет денег, и он ночевал на вокзале.
Как выживать и выбираться человеку с улицы?
Байбакова: Универсального рецепта нет. По нашей статистике, средний стаж бездомности в России — 7 лет и 7 месяцев. Понятно, что если человек совсем недавно оказался на улице и провел там меньше полугода, например, у него довольно много внутренних ресурсов на то, чтобы бороться. Он очень часто еще не считает себя бездомным. Зачастую им нужно помочь с восстановлением документов и трудоустройством, и дальше эти люди справляются самостоятельно.
А если человек живет на улице продолжительное время, то внутренних сил становится все меньше и меньше. Он тратит их на то, чтобы переночевать в безопасности, чтобы его не избили, чтобы найти место, где можно поесть. Ему довольно сложно самостоятельно с улицы выбраться. Но это не значит, что такому человеку нельзя помочь. Любому человеку можно помочь! Просто для помощи потребуется больше времени — работа психолога, долгосрочное сопровождение. По совокупности всех действий он возвращается в обычную жизнь. По нашей статистике, 60 процентов людей, которые проходят через реабилитационный приют «Ночлежки» в Санкт-Петербурге, выбираются с улицы и уже не возвращаются туда.
В ближайшем будущем такой приют появится и в Москве.
Свердлин: Собственно, у нас на первом этаже приюта [в Санкт-Петербурге] — консультационная служба. Параллельно ведут прием два специалиста по социальной работе и один юрист. Каждый день на прием приходит от 40 до 70 человек. Часть людей мы просто консультируем — хватает разовой консультации. Часть людей мы берем на так называемое юридическое и социальное сопровождение, когда идет долгосрочный процесс написания запросов, жалоб, получения ответов, иногда походов в суд по отмене мошеннических сделок с недвижимостью, например. Параллельно каждый из наших соцработников и юристов — у нас их 10 человек — ведет 30 кейсов.
Часть людей, которых мы берем на сопровождение, заселяем в приют — тогда просто больше шансов, что человеку получится помочь. У нас все-таки основная задача — это помочь людям выбраться с улицы. В приют селим каждый год где-то 150-200 человек. Селили бы больше, но всего 52 места в приюте.
Помимо приюта у нас много других проектов, которые входят в одну общую систему комплексной помощи. Приходя к «Ночному автобусу», люди узнают про консультационную службу. Приходя в консультационную службу, они узнают о пунктах обогрева, где можно переночевать, если в приюте мест нет, и о «Культурной прачечной», где можно постирать вещи. Все это вместе и работает на то самое возвращение к обычной жизни.
Города-сады, логистические центры, транспортные коридоры, инвестиционные ниши, кооперация фермерских хозяйств, школы для всех, кто захочет стать предпринимателем. Все это в скором времени может появиться в Кузбассе. Главная проблема состоит в том, удастся ли новой власти пойти против популистской идеологии, которой заражены как чиновники, так и значительная часть населения, и от которой страдают как те, так и другие. О том, как упущенные десятилетиями возможности могут обернуться здесь конкурентными преимуществами, а также о том, как можно заставить проблемную территорию служить задачам новой индустриализации — в материале «Ленты.ру».
Голландцы как вдохновители развития Кузбасса
«По небу тучи бегают, / дождями сумрак сжат, / под старою телегою / рабочие лежат. / И слышит шепот гордый / вода и под и над: «Через четыре года здесь будет город-сад!»», — эти известные строки Владимира Маяковского были написаны почти девяносто лет назад, и только сейчас сложились наконец-то условия, когда они смогут воплотиться в жизнь. «Город-сад» у Маяковского не абстрактный поэтический образ, а вполне конкретная концепция развития городов, которая была придумана английским социологом-утопистом Эбенизером Говардом в 1898 году. Ее суть — создание городов, органично сочетающих производственные возможности с наиболее идеальной для человеческой жизни застройкой. Цель — создание гражданского общества, в его скорее социальном, чем отвлеченно-политическом понимании.
И именно на территории современной Кемеровской области в начале 20 века сложились возможности для воплощения передовых агломерационных идей — Кузбасс развивался в ту пору практически с нуля и надо было много строить. Кемерово, Новокузнецк и другие города шахтеров и металлургов региона стали создавать именно по этому принципу. В регион буквально хлынуло все прогрессивное человечество из Европы и США.
В 1921 году группа американских и голландских коммунистов основала в Кемерово Автономную Индустриальную Колонию «Кузбасс» (АИК). В 1926 году сюда был приглашен знаменитый голландский архитектор-конструктивист Йоханнес ван Лохем, мечтавший о создании города-сада. Его здания для рабочих сохранились до сих пор. Кемерово поэтому входит в список городов нидерландского архитектурного наследия, поэтому каждый новый посол Королевства Нидерландов считает своим долгом посетить Кемерово. А недавно голландская сторона предложила реконструировать старые здания.
В последующем стиль ван Лохема оказал влияние и на сталинскую архитектуру городов и продолжает оказывать теперь — даже несмотря на то, что это не осознается. Вникнуть в суть старых идей, понять, что все что строится — это созидается для сибиряков и вдохнуть новые смыслы — вот главная задача сегодняшнего дня. Это и есть то что порой бездумно называется точкой роста. И это только то, что лежит прямо на поверхности.
Не смотря, на то, что идеи городов-садов не удалось воплотить в жизнь в полной мере — не будем вдаваться в бессмысленные теперь рассуждения почему — основы все же были заложены и города Кузбасса волей-неволей продолжали развиваться по этим принципам. Актуальная задача сегодня — сохранить все полезное что было сделано, не дать захиреть грамотным идеям прошлого и главное — вдохнуть в них новую жизнь и содержание.
«Симптоматично, что первые шаги новой администрации области были сделаны именно в определении зоны ответственности власти, — говорит заведующая кафедрой региональной экономики и профессор Кемеровского университета Галина Мекуш, — Они предельно ясны и понятны — это сфера образования, культуры, социальной поддержки. Но главное стоящая задача сегодня — организация территории, раскрытие потенциала тех пластов, которые исторически сложились здесь еще до начала эксплуатации угольных месторождений. Уголь в среднесрочной перспективе останется основой экономики Кузбасса, но он уже не будет ее определять».
Кузбасс как логистический центр Сибири
По плотности населения и количеству городских жителей Кемеровской области нет равных в Сибири. По сути регион представляет собой кусок Европы, причем даже в ее западном изводе, оказавшийся в самом центре Евразийского континента. Кроме того, в области существует двухъядерная агломерация с полумиллионными Кемерово на севере и Новокузнецке на юге. Между ними масса моногородов и сел. Население здесь на редкость мобильно — уже сейчас многие работают в одном городе, а живут в другом. И еще важный аспект — Кузбасс находится посредине более развитых ныне Новосибирска, Красноярска, Томска.
«Эти города тянуться друг к другу. И этим грех не воспользоваться, — продолжает говорить о возможных перспективах развития региона Галина Мекуш, — Кроме того, область находится не только на пересечении дорог из Европы на Дальний Восток. С юга открыт путь на Алтай, Монголию, Среднюю Азию и далее в Индию и Китай. Это дает неслыханные конкурентные преимущества нашей территории. Это власти начинают видеть и понимать. Именно у нас возможны самые разнообразные логистические и сборочные производства. И речь идет, конечно, не о банальной перевалке грузов, а о глубокой переработке с существенной добавленной стоимостью при грамотном перераспределении товарных потоков континента».
Муниципальная экономика — основа инвестиционной политики
Для того чтобы сдвинуть хиреющую экономику региона необходимо предоставить что-то совершенно конкретное потенциальному инвестору. «Инвестор говорит: я хочу вложить деньги что вы можете предложить? И тут мы должны сказать, что у нас есть земельный участок с газом, водой с местами размещения отходов, с оттоками. Сегодня мы пока не можем похвастаться таким предложением, — продолжает Галина Мекуш, — Поэтому главная задача сейчас — это подробно описать все возможные предложения, провести их доскональную оценку. А этот аспект деятельности, как мне кажется еще недооценивается». А без таких инвестиционных ниш ни о какой разумной инвестиционной политике говорить не приходится.
Ученые-экономисты в Кузбассе заговорили об инвестиционных нишах, и это не набившие оскомину размышления о разного рода полумифических технопарках. Проще говоря — вначале благоустроенная территория потом все остальное. Для этого необходимо развивать местную, так называемую муниципальную экономику. На Западе это одна из самых востребованных специальностей в университетах и колледжах. Именно местные специалисты могут прогнозировать развитие территорий и отдельных городов, вплоть до самых маленьких поселков. Кроме того, муниципальные экономисты подскажут родному местному предпринимателю где именно выгоднее разместить парикмахерскую, пекарню или мастерскую. Большой опыт в этом отношении по реструктуризации моноотрасли накоплен в Рурском угольном бассейне в Германии, которым можно воспользоваться в Кузбассе.
Но не о каких серьезных инвестициях не может идти и речи, пока в регионе продолжает работать оставшийся от прошлого губернатора «кузбасский социализм», когда на многие важные услуги — ЖКХ и транспорт — существуют дотации из бюджета, которые почему-то «не хотят» попадать тем, кто их предоставляет. «Действующая система компенсации, когда разницу между реальным тарифом и платежами населения должен компенсировать местный бюджет, на практике не работает. Ресурсоснабжающие организации вместо того, чтобы инвестировать средства в развитие, годами ждут оплату за поставленный ресурс, наращивая дебиторскую задолженность ,— утверждал еще в прошлом году заместитель управляющего директора ПАО «Московская объединенная энергетическая компания»Игорь Миронов, — В результате производители тепла не могут в полной мере обеспечивать необходимый уровень инвестиций в отрасль». И как следствие — общая инвестиционная картина Кузбасса во всех остальных отраслях экономики выглядит весьма непривлекательной. К тому же муниципалитетам просто не на что будет развивать проект инвестиционных ниш — ведь свободные средства уходят на погашение долгов ресурсоснабжающим организациям. Уходить-то они уходят, вот только жалко не всегда доходят.
Но какого-либо иного пути не существует — все регионы России постепенно расстались с этими псевдосоциальными льготами, за которые в конечном итоге расплачивается все-равно простой народ. «Мы должны искать пути выхода из этой ситуации. Альтернатива — это адресная поддержка тех групп людей, кто в этом нуждается», — утверждает заместитель председателя комитета Госдумы РФ по энергетике Дмитрий Исламов.
Цифровую экономику можно подержать в руках
Артем Рада — 33-летний директор Инжинирингового центра Кемеровского университета похож на студента, хотя и успел поруководить в предыдущей областной администрации стратегическим департаментом. Чиновничью службу, равно как и написание кандидатской диссертации оставил без сожаления ради открывшихся перспектив в универе. Инжиниринговый центр КемГУ занимается прикладными научными исследованиями, готовит технико-экономические обоснования инвестиций. Кроме того, ведет серьезную конструкторскую деятельность — от проектирования деталей машин и механизмов до разработки специального программного обеспечения для промышленных производств.
«Федеральное министерство образования и науки поверило в наше дело и положило начало этому центру, — говорит Артем,—Теперь мы сами зарабатываем, даже смогли отремонтировать университетскую библиотеку». Атмосфера в центре далека не только от чиновничей, но и даже от академической, видимо такая же царила в знаменитом гараже Билла Гейтса. Ощущение полной интеллектуальной свободы подчеркивают многочисленные первоклашки, неожиданным образом снующие взад и вперед по лаборатории. «У нас тут летний лагерь для младших школьников, — смеясь говорит Артем Рада. — Внедряем в жизнь, так сказать, азы профориентации». То, что уже удалось внедрить в жизнь поражает и технологическим новаторством и простотой в объяснении сложных казалось бы процессов.
Центру удалось за сравнительно короткое время решить грандиозную проблему предупреждения пожаров угольных пластов в открытых карьерах. «Уголь имеет обыкновение загораться сам по себе. Результат — разработку пласта приходится прекращать и полностью перекраивать план горных работ. Потери — миллионы рублей, — объясняет новацию Артем Рада, — Химия угля такова что от воды он разгорается через некоторое время еще сильнее. Есть суперсовременные химические смеси, но стоят они очень дорого, а их эффективность еще не доказана».
Новый метод позволяет обнаруживать очаги пожара еще до того, как они загорятся, когда температура только-только подбирается к критической и пласт можно бульдозером раскопать, пересыпать инертными смесями и затем перестроить немного план горных работ. Немаловажно это открытие и для хранения угля. «В Роттердамском порту по всему периметру стоят дорогостоящие датчики, наш метод позволяет отказаться от них», — говорит молодой ученый. — Теперь эти очаги ищет спутник». Проект реализован в сотрудничестве с Сибирской генерирующей компанией.
Другой впечатляющий проект центра — мониторинг просек линий электропередач, которые должны быть расчищены по определенным стандартам. Раньше делалось это на глазок, и мало того, что в горных районах, коими богата Кемеровская область, делать это трудно, так еще и очень затратно. К тому же всегда подводит человеческий фактор. А ныне с воздуха беспилотная или спутниковая технология позволяет отделить растительность от ландшафта и определить отклонения с большой достоверностью. Технология также позволяет решить многочисленные проблемы земельного межевания. По сути теперь любые инженерные изыскания можно проводить прямо из кабинета, за 200, 300, сколько угодно километров.
«Мы эту культуру пытаемся внедрять и нас теперь поддерживает Советская площадь (резиденция областной администрации —прим. «Ленты.ру»). Там понимают все плюсы и минусы новых методов, — говорит Артем Рада, — Минус собственно один: угольная отрасль будет требовать все меньше рабочих, но больше узких специалистов — тех же «айтишников». Прогрессу ведь по «барабану», он идет себе вперед и идет. И тот, кто оседлает его, тот и выиграет». Если власть не побоится задействовать научный потенциал края и передовые технологии, то в конечном итоге выиграют все.
Но на уровне среднего и ниже среднего звена все эти технологии встречают сопротивление, сказывается старая школа управления. «Но ведь это вся история про цифровую экономику, — продолжает Артем Рада, — Если эти вещи рассматривать на конкретных примерах, показывающих как может измениться жизнь конкретных людей как-то: увеличить зарплаты, в конце концов спасти жизни людей, на уровне бабушек и дедушек решать по справедливости споры по земельным участникам, то становится понятно, что цифровая экономика — эта не такая уж такая заоблачная вещь и ее можно подержать в руках».
Калинка-малинка моя или «антиритейл»
С некоторых пор дела у семейной компании Артема Волкова идут в гору. Предприятие по продаже фермерских продуктов «Калина-малина» и сети ресторанов «локальной», то есть сибирской кухни основал его отец, теперь же бремя ведения бизнеса взял на себя Артем со своей сестрой. Компания Волковых, по их словам, представляет собой «антиритейлера» — здесь все делается вопреки навязываемым стандартам глобальной розничной торговли. Сегодня сеть охватывает несколько регионов Сибири и Алтая — в ней ни много ни мало 84 магазина, включая франшизу.
Вначале торговали только колбасой, причем с сопутствующей и вездесущей Coca-Cola. «Хорошо, что мы быстро поняли, что это неинтересно. Четыре года назад попробовали расширить ассортимент, — говорит Артем Волков. — У нас дело пошло и мы продолжили. Самое главное оказалось решить логистические, транспортные проблемы. Все остальное стало складываться само собой». Чтобы понять, как именно торговать сестра Артема три месяца «отпахала» простой продавщицей в магазине —стереотипы были разрушены моментально.
Принципы просты и фантастичны для современной торговли. Только свежие продукты, с небольшим сроком реализации, только натуральное продовольствие без консервантов и прочей химии, только мелкие производители — фермерские хозяйства Сибири. И никакого плана по продажам и возврата нереализованной продукции. Не пользуются Волковы и кредитами — что по нынешним временам может рассматриваться чуть ли не как преступление. А правила для покупателей самые благоприятные: в магазины можно заходить с собаками, с мороженным и даже на роликах.
Ассортимент впечатляет и поражает. Здесь есть все что нужно человеку — нет ничего такого чего бы нельзя было купить у крупного ритейлера. Зато ни у кого из других розничных сетей нельзя купить сибирских разносолов и деликатесов что в избытке предлагаются в «Калине-малине». На каждой этикетке подробно указаны имя и фамилия производителя и место изготовления. Фотографии фермеров украшают прилавки. Дизайн восхищает — такой магазин ожидаешь увидеть где-нибудь в Нью-Йорке на Пятой авеню или на Елисейских полях в Париже, но уж не как не в Кемерово.
«Предприятие Волковых — яркий пример того, что может стать нормой в регионе, — поддерживает предпринимателя Галина Мекуш. — Вот так и должен выглядеть тот самый распределительный, логистический центр, о котором мы говорили. Таких должно появиться сотни в области, вовлекающих в свою орбиту тысячи мелких сельских производителей, а по сути десятки тысяч семей. Но всему этому надо учить. И не составлению бизнес-планов, хотя и этому тоже, а тому как подключиться к сетям, как выбрать контрагентов, где найти сбыт. И в этом-то и состоит задача власти». А пока власть раздумывает, Артем Волков стал по своей собственной инициативе проводить платные занятия, где делится секретами своего успеха — отбоя от желающих нет. С необходимостью предпринимательского ликбеза согласен и Владимир Ксенофонтов, один из лидеров «Опоры России» в регионе: «Не нужно учить чему-то запредельному, нужны школы предпринимателей, где все, кто хочет завести свое дело учились элементарным навыкам хозяйствования». Проще говоря — людям надо объяснить: что можно делать и что нужно делать, а не то что хочется и можется.
От исчезновения проблем к росту экономики
Еще одна «тяжёлая» проблема для малого, среднего и крупного бизнеса — это штрафы со стороны различных контролирующих органов по поводу и без повода. Вообще абсолютно все наши собеседники жаловались на действия надзорных органов в регионе. Они, конечно, не подарок не только в России, но и везде в мире. Однако в Кузбассе эти ведомства оказались встроены в систему «социальной десятины» по наполнению дефицитного бюджета, устроенную бывшим губернатором Аманом Тулеевым. Результат — многочисленные коррупционные скандалы в прошлой администрации, а также абсолютная назащищенность перед фискальными органами предпринимателей, которым проще перенести бизнес в соседний регион и платить налоги там, чем развивать его в Кузбассе. Так что с экономической точки зрения, да и с юридической и с любой другой, надзорно-финансовый гнет, устроенный в Кузбассе, иначе как поборами не назовешь. И от этого метода пополнения бюджета по принципу «с паршивой овцы хоть шерсти клок» новым властям региона тоже предстоит избавляться, иначе пополнять бюджет будет просто не с кого.
Это лето выдалось прекрасным по всей стране. В один из пятничных вечеров начала августа Кемерово напоминал приморский город. Уютный центр, представляющий единый архитектурный ансамбль сталинского ампира, еще более усиливал это чувство. В такие вечера хочется подольше побыть на улице, встретиться с друзьями, посидеть в кафе. Но уже к девяти вечера город практически обезлюдел — отдельные компании молодых людей естественно бродили по городу, особенно вокруг знаменитого фонтана, но «погоды» не делали. Немногочисленные открытые кафе, кстати выглядевшие вполне по столичному, пустовали — и в глаза явно бросалось то, что живут тут не богато. Да и вечернее освещение города заметно проигрывает соседним Томску и Новосибирску. Кузбассовцы явно заслуживают лучшего и много уже сделали для этого. Так что сегодня мяч на стороне власти.
В Сочи завершился XIX Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Корреспондент «Ленты.ру» проводил хиты фестивальной экспозиции, узнал, чему научились участники форума, и встретился с одним из наиболее статусных гостей ВФМС-2017 — участником московского ВФМС-1957.
Последний день фестиваля. Самый последний. Уже попрощался с гостями ВФМС-2017 Владимир Путин. Попрощался по-английски, причем в буквальном смысле: «The future starts here and now. Future is you. All the best, dear friends. All the best!»
Уже прошла церемония закрытия — с огромной рок-группой XIX Всемирного: только одних ударных установок около десятка. Репертуар — от Muse в начале до «Аллилуйя» Леонарда Коэна в конце, со многими остановками, включая метал-версии «Калинки» и «Очей черных».
Даже бразилец Энрике Домингес, два месяца помогавший фестивальному обустройству делегатов от Латинской Америки наконец разжился новой спортивной обувью. Большой любитель футбола, Энрике еще до фестиваля где-то потерял любимые кеды. Причем советского образца, с двумя мячами — пусть и уже в российском исполнении. В сети даже провели флешмоб под тегом #КедыДляЭнрике. Новые «2 мяча» вручают Домингесу прямо на закрытии. Под аплодисменты десятков тысяч участников и волонтеров фестиваля.
Все сюжеты завершены. Только последние электрокары рассекают пространство Олимпийского парка. Да те немногие, кто еще не разъехался по домам, наблюдают, как пустеет главный медиацентр.
Упакуйте Горького и мамонта
В главном медиацентре — средоточии фестивальной жизни — разбирают экспозиции. На стенде Краснодарского края, помимо прочей электроники (виртуальные карты, очки с обзором видео на 360 градусов — это на фестивале почти у всех российских регионов), бережно пакуют робота, чей искусственный интеллект всю неделю развлекал участников почти на всех основных языках: «Я люблю девушек, жизнь и собак» и прочие не менее выдающиеся изречения.
В павильоне Тульской области уже отключили виртуальный тир из музея оружия — автоматы, пистолеты, поразить сто мишеней на скорость. Снимают с четырехметровой высоты два десятка хештегов внушительного вида. По их количеству туляки здесь, кажется, были первыми: #подкова, #тымойпряник, #яуедужитьвтулу, #сосвоимсамоваром, #прогресс, #яснаяполяна, #толстойпокамолодой…
В павильоне Башкирии уже не найти небольшой фонтан, по которому всю неделю стекал башкирский же мед. Кузбасс пакует скелет пситтакозавра сибирского — «представителя инфраотряда рогатых динозавров, живших в раннем меловом периоде более 100 миллионов лет назад на территории Кемеровской области». Магадан успел спрятать золотые самородки — муляжи, разумеется — и собирается увозить механического оленя в натуральную величину. Якутия приступает к демонтажу мамонта.
По соседству гиды из Свердловской области проводят одну из последних экскурсий. «Раньше мы были серые и маленькие, а теперь мобильные, подтянутые и высокие», — показывает виртуальную панораму небоскребов Екатеринбурга экскурсовод с Урала. Нижний Новгород готовит к отправке пластиковую фигуру Максима Горького — сидящую, с топорщащимися усами: один из популярных фестивальных арт-объектов для совместных фото.
А в павильоне Республики Тыва у полуразобранной юрты еще можно услышать тувинский национальный инструмент: две струны, лук вместо смычка, голова лошади на грифе. Звук — что-то среднее между альтом и высокой виолончелью. Инструмент называется игил. Шутку про «разрешенный на территории Российской Федерации» фестивальные тувинцы за неделю успели невзлюбить. «Игил здорового человека» — куда ни шло.
Торговля между лекциями
«Ярмарка дружбы» — столы с товарами от зарубежных гостей — за неделю расторговалась практически полностью. Одни торговали всю неделю, другие — время от времени. Впрочем, на стендах многолюдных делегаций кто-то был всегда — пока другие соотечественники слушали лекции образовательной программы фестиваля; потом менялись, ясное дело.
— Спасибо огромное организаторам, здесь хорошо, мы всем довольны, — говорит Винод, ловко управляющийся со стопкой традиционных непальских черных шапок и вязаных нашейных сумочек с надписью Kathmandu. — Но работы в Непале мало. Очень хотелось бы что-то привезти домой за ту неделю, пока меня нет с семьей.
Товары — и чисто сувенирного, и антиимпериалистического толка. Абсолютный чемпион — вне национальной принадлежности — Че Гевара. Он тут везде и почти на всем — береты, кружки, брелоки, блокноты, даже подставки под пивные кружки. На втором месте — Ленин и Фидель Кастро. У бразильцев, украинских комсомольцев и у представителей непризнанной Западной Сахары можно при желании разжиться Сталиным — где на футболках, где значками.
В уголке Индии к концу фестиваля осталась только красная сумка с лозунгом «One Solution Revolution» и портретом молодого человека «Это наш великий революционер Бхагат Сингх, ему было 23 года, его повесили англичане в 1931 году», — объясняет житель Калькутты Дипак, разыскивая сдачу. Нужных купюр нет, индийцу приходится обращаться к соседям — филиппинцам. Те привезли много кожаных кошельков отменной выделки, цены божеские. Но торгуют посланцы Филиппин редко — делегация не столь велика, а желаемых фестивальных лекций много. Поэтому кое-что сохранилось и под занавес.
Фернандо, житель пригорода Манилы, всю неделю курсировал между тремя секциями — краудфандинг, организация волонтерского движения на местах, НКО. «Борьба с вырубкой лесов, борьба с голодом, борьба с загрязнением воды. Все, как везде, товарищ», — описывает Фернандо свою общественную деятельность в Филиппинах, попутно разменивая купюру Дипаку. Тот оказался не только любителем революционных решений, но и программистом. Поэтому большую часть недели провел отнюдь не за прилавком, а между «Технологиями будущего» и зоной онлайн-игры World of Tanks, где удалось пообщаться с коллегами.
В парк или за парту?
— Нам перед фестивалем говорили: «Зачем вы делаете такую мощную образовательную программу, почти 900 мероприятий?» — рассказывает председатель оргкомитета ВФМС-2017, первый зам руководителя Администрации президента РФ Сергей Кириенко. — «Это же фестиваль молодежи и студентов», говорили нам. «Студенты приехали в Сочи из аудиторий. Студенты уедут из Сочи обратно в аудитории. Вы думаете, что они тут будут сидеть и учиться — в Сочи, в хорошую погоду, у моря?»
На фестиваль прибыли 25 тысяч участников. На четверть больше, чем планировалось оргкомитетом, но это отдельный вопрос к национальным отборочным комиссиям. По выкладкам организаторов, об успехе фестивального образования можно было бы говорить, если бы в аудитории каждый день приходили хотя бы шесть тысяч человек.
— Так вот, — говорит Сергей Кириенко. — Не было дня, чтобы на лекциях — всех, по совокупности — было меньше восьми тысяч участников. А так — от восьми до 11 тысяч.
Подлинные масштабы тяги демократической молодежи 188 стран мира к знаниям открылись под занавес форума. Оргкомитет договорился с близлежащим Сочи-парком в Адлере о бесплатных билетах для всех участников. Парк отменный — с кучей современных аттракционов, которых в большинстве стран и не сыщешь. И удовольствие для обычных посетителей не из дешевых: билет стоит более 1500 рублей.
В результате выяснилось, что за неделю в парк выбралось менее четверти участников. Хотя никакого контроля за тем, кто и куда пошел — на лекцию, на спортивные состязания, в Сочи-парк или просто погулять к морю — на фестивале не было.
— Мотивация, — подытоживают в оргкомитете. — Желание знать. Уметь. Быть конкурентоспособными в глобальном мире. Надеюсь, все это наш фестиваль смог дать ребятам.
«Тогда нас возили на грузовиках»
— Нынешняя молодежь куда более прагматичная и умелая, чем мы, — говорит Мелвилл Джонстон, город Виктория, Канада. — Схватывают на лету. Кругозор — весь мир. Нет, у меня тоже есть смартфон, но я так не умею.
Мел — так он просит себя называть — вместе с супругой Кристин передавали опыт в двух секциях, глобальной политики и проблем образования. На фестиваль Джонстоны — отставной профессор университета Райерсона в Торонто (издательское дело) и общественная активистка — собрались за месяц.
— Я связался с организаторами, поговорил с ними по-русски, — вспоминает профессор Джонстон, некогда прослушавший полный курс славистики. — Когда они узнали, что я участвовал в прошлом фестивале в Москве, мы сразу стали почетными гостями фестиваля в Сочи.
— Вы были в Москве в 1985-м?
— Oh, — Мел вскидывает левую руку. — Я совсем забыл, что в Москве было два фестиваля. Нет, в 1957-м!
Шестьдесят лет назад Мел приехал в Москву как молодой антивоенный деятель из Торонто. Делегатов, вспоминает профессор Джонстон, возили по столице СССР «не всегда в хороших автобусах, как нас сейчас» — чаще случались открытые грузовики.
— Церемония открытия, — говорит Мел, — была, может быть, не такая ультратехнологичная, как здесь. Но вот эти гимнасты и гимнастки, которые строили на стадионе «Динамо» идеальные геометрические фигуры, и яркие разноцветные флаги на улицах Москвы — все это запомнилось на всю жизнь. И мне, и тем ребятам из Канады, которые приезжали в Советский Союз. Мы иногда общаемся — почти все те, кто еще живы. От них и о фестивале в Сочи узнал.
Сейчас Джонстоны помогают обустроиться сирийским беженцам, добравшимся и до Канады.
— Три семьи осели у нас в Виктории, — говорит Кристин. — Четверо, шестеро и семеро детей. Помогаем мы, помогают исламские общины нашего города. Даже община коренных народов помогает. Мы давно знакомы по экологическим проектам — было дело, с трубопроводом боролись, который по лесам хотели протянуть.
— Я, наверное, сейчас еще более левый, чем шестьдесят лет назад, — оценивает свои политические взгляды Мел. — Это потому что я уже много лет на пенсии — и могу себе позволить больше, чем на работе в университете. Пусть даже самом свободном и либеральном.
Мелу и Кристин — по 83 года. Они познакомились в 1967-м. В 2017-м они, кажется, самые старшие участники ВФМС. Их здесь знают, к ним подходят, чтобы сфотографироваться, подарить что-нибудь — значок, открытку, бандану с Че Геварой. Или просто поздравить. Фестиваль в Сочи — еще и личное торжество Джонстонов.
— Golden jubilee, — говорит Мел. — Золотая свадьба, да? Мы отпраздновали ее здесь, среди молодых.
На дворе 2017 год. В октябре будут отмечать столетие революции, и фигура Ленина на этом фоне вновь становится востребованной. С новой силой звучат разговоры о том, что его идеи по-прежнему актуальны, а многие наши проблемы растут из того, что не все из них были реализованы. Художник-акционист Олег Кулик считает, что вождь мирового пролетариата сегодня не более чем арт-объект, который потерял всякую связь со своими идеями и выполняет совершенно иные, но притом весьма важные функции. В беседе с «Лентой.ру» он рассказал, почему не только мавзолей Ленина, но и сам Владимир Ильич должны оставаться на своих местах как можно дольше.
«Лента.ру»: Чем объясняется ваш интерес к фигуре Ленина?
Олег Кулик: В первую очередь тем, что Ленин не скрыт. Он находится в символическом и политическом центре нашей страны. Это главная площадь, где находятся символы нашего государства: Кремль, храм Василия Блаженного, здесь работает президент — все сходится на этой площади возле этого интересного сооружения, которое связано с современным искусством, с историей.
А еще это по сути единственный в истории человек, который смог воплотить мечту униженных, оскорбленных и маргинальных: взять власть и построить свое государство. Плохо ли, хорошо ли, но они это сделали. Теперь никто не может сказать, что в мире нет справедливости и никогда обиженные и оскорбленные не придут к власти.
Но этого государства больше нет. Что теперь Ленин?
Мало кто обсуждает и, думаю, мало кто понимает, что мы видим на Красной площади. Без эмоций и идеологических предрассудков. А видим мы архитектурное сооружение, напоминающее сооружения символического значения, связанные с культом мертвых или принесения жертв тем или иным богам. Но самое главное, что внутри мы видим не зарытую могилу — там стоит стеклянный саркофаг, я бы даже сказал ларец, учитывая его необычную форму с выгнутыми наружу стеклами. А в нем лежит человек, который выглядит невероятно реально, вплоть до банальностей. Черты лица, волоски, положение рук, одежда… В этом образе нет ничего героического, и в то же время мы не видим никакого тлена. Нет вообще никаких следов времени. Создается впечатление, что человек вот только пришел с работы, лег отдохнуть и спит. Все обыденно и банально…
Полагаю, именно к этому и стремились все поколения специалистов, работавших с телом вождя. Живее всех живых…
Да. Но именно в этой житейской банальности и кроется главная загадка этого артефакта. Эта банальность имеет важнейшую функцию: физически, психологически и как угодно еще убедить нас в том, что Ленин не умер. Не было никакого вскрытия и так далее — он просто спит. Это великий научный эксперимент показывает нам, что он живой.
Но зачем? Тем более теперь, когда идеи ленинизма прочно обосновались на пыльных антресолях истории.
Это очень интересный момент. Давайте шире посмотрим на историю человечества и вспомним таких странных персонажей как Осирис, Бальдр, Адонис, Таммуз славянских Ярилу и Кострому, наконец — любимого нами Иисуса Христа. Все это боги, властители и деятели прошлого, которые умерли, чтобы потом воскреснуть. И после их воскрешения их дела и идеи приобрели величие. Как зерна, брошенные в землю, сперва умирают, а потом дают новые, обильные всходы. Так и идеи, пережив смерть и погребение их носителя, могут возродиться с новой силой.
А Ленина, стало быть, соратники тут задержали?
Да. И пока Ленин такой живой, и мы все можем посмотреть на него, до тех пор невозможен проект по воскрешению СССР. Ведь чтобы воскреснуть, он должен сперва умереть. Тот вселенский дух униженных и оскорбленных, который воплощает Ленин, еще не умер, не разложился, мы видим его дела. И когда он действительно умрет — его дела забудутся, но останется его дух, его идея всеобщей справедливости. И вот тогда этот дух коммунизма возродится с большей силой и станет гораздо страшнее. Поэтому пока он лежит как живой, он каждую минуту несет нам благую весть: расслабьтесь, коммунизм не возродится. Этот призрак больше не бродит по Европе. Он как чернобыльский реактор в своем саркофаге, как джин в лампе. И мы должны сказать огромное спасибо Геннадию Андреевичу Зюганову, который, не сознавая того, сохраняет для нас эту невозможность возрождения коммунизма.
Что если услышит вас Геннадий Андреевич или еще кто?
Значит, он и станет тем источником вселенского зла. И тогда жертвы миллионов невинных людей будут напрасными. Но пока это тело и этот образ не обратятся в прах, они и не возродятся как птица феникс из пепла братоубийственной войны.
То есть Ленин куда безопасней в качестве музейного экспоната, арт-объекта?
В этом и есть великая миссия всего авангарда. А Ленин, как и его мавзолей — прекрасное творение Щусева, — и есть великое произведение авангарда. Вот так его сегодня и надо воспринимать — как произведение искусства, которое защищает мир от соблазна построить государство справедливости и тотального контроля. Государство для людей-роботов, где голова отделена от сердца. Это мы и видим в мавзолее — пустая голова и тело без сердца. Такой идеальный гражданин новой эры искусственного интеллекта. Этого и хотел Ленин, возможно, желая сделать как лучше, чтобы люди были счастливее. Но мы же знаем, что благими намерениями мостится дорога в ад.
Однако не слишком ли большое значение вы придаете мифологии?
Вовсе нет. Давайте вспомним Хрущева, который закопал Сталина. Посмотрите, какой ренессанс этого культа мы переживаем: памятники, дела, институции, созданные Сталиным. Вспомните недавний конкурс «Имя России»… А про Ленина никто не говорит. Его как бы нет. Хотя это именно он перевернул мир, и никакого Сталина без него бы не было. Потому что для его мифа еще не пришло время, он пока еще существует. А все, что вокруг нас существует, привлекает нас куда меньше, чем то, чего нет. Хорошо там, где нас нет. А Ленин есть, он и теперь живее всех живых.
Вас послушать — получается, что сохрани мы для потомков останки Гитлера в музее, так и неонацизма бы не было?
Вполне допускаю. Гитлера прикопали — и всходы пошли. Но с Гитлером, как и с нацизмом, ситуация немного иная, особенно в Германии. Она могла бы быть куда хуже, если бы не одно обстоятельство: Германия, немецкий народ прошли через самоочищение. Страна, которую стерли с лица земли, воскресла и показывает всему миру пример человеческого и технологического возрождения. Через признание ошибок и преступлений. Через осознание. Через покаяние.
Немцы прошли через страшные унижения, через огромную интеллектуальную работу. Пять лет их заставляли откапывать тела евреев, уничтоженных при Гитлере. Они прошли через эту правду и эти факты. Через принятие действительности не такой, какой ее хочется видеть, а такой, какая она есть. Нет в этом ничего страшного. Нестрашно упасть, страшно после этого не подняться и валяться в грязи, заявляя, что так и надо.
А сам по себе Ленин в мавзолее — этот символ разве не может вдохновить кого-то на развитие его идей?
Нет. Дело в том, что миф оживает, кода мы начинаем глубоко в нем копаться. А визуальное искусство — это воплощение мифа в материальной среде, в нашей повседневности. Искусство очень приблизительно передает силу и глубину этого мифа. Не всегда есть возможность выразить это невыразимое.
Мавзолей, кстати, представляется самым точным выражением мироздания. Если вы посмотрите на его пропорции, то увидите, что вся магическая, алхимическая, астрономическая, световая и еще какая угодно культура там идеально воплощены. Люди смотрят на мавзолей, но мало что видят. Мало кто замечает, что он не симметричен. В правом углу нижнего яруса можно заметить странную нишу, которая имеет внутренний выступающий угол, похожий на колонну. Именно в этом месте любил стоять Сталин. Эта ниша, как параболическая антенна, встречала и вбирала ту энергетику, которая исходила от проходящих мимо людей. Прием не новый, его использовали многие архитекторы древности — например, ацтеки.
Но мы этого не замечаем, не думаем о том, что у нас на глазах, видим только символическое и мертвое — то, что живет в наших мечтах.
Другими словами, мавзолей с Лениным лучше на веки вечные оставить на своем месте в качестве «предохранителя»?
Мне кажется, этот вопрос должен решаться в совершенно иной плоскости. В плоскости покаяния и осознания. Чтобы в тот момент, когда этот демон будет захоронен, он не возродился бы и не отравил наши умы. Чтобы не началось очередного построения своего мира униженными и оскорбленными. Униженные и оскорбленные — это очень плохо. Их надо утешать, им надо помогать, но нельзя позволять им строить государство. Потому что они будут унижать и оскорблять других. Это будет не государство справедливости, а государство мести. А у такого государства один закон — всех, кто тебя обижал, надо уничтожить. Увы, это так. Поэтому начинать надо покаяния, с глубокого понимания и осознания истории — как это делалось в Германии. Не надо этого бояться. Не надо искать виноватых. Надо, как немцы, выкопать наших невинно убиенных и забытых покойников, чтобы каждый взял по малой части этой боли, крови и обид. Мы от этого станем только сильнее и лучше.
Но у нас-то сейчас все больше говорят о том, что не стоит ничего и никого выкапывать, чтобы не тревожить и не очернять.
Ну, что ж… Пока так говорят — пусть мавзолей стоит. Как напоминание. Это будет хоть какая-то защита.